Наследство Гокинса

Часть первая. Зубастик

Глава 1. Красная ленточка

Я перевернул последнюю страницу книги. Редкая вещь! Тексты принято читать с цифровиков, а здесь бумажная книга. Не совсем настоящая, конечно. Потому что самодельная. Кто-то давным-давно (страницы очень пожелтели и рвутся, если их потянуть чуть сильнее) решил вывести на бумагу цифровую книгу. Распечатал, переплел — и вот, пожалуйста, бумажная версия книги. Про Бафлинта, между прочим. Самого знаменитого кэбота прошлых веков. Космических кораблей, говорят, сумел захватить и ограбить не менее двухсот! И среди них грузовик, который вез в центр Содружества груз пальмита, взятый на тогда еще только-только открытом Пальме. С тех пор планета неплохо колонизирована, но редчайшего в Галактике минерала на Пальме уже почти не осталось. Зато и цена на него с тех пор подскочила в сотни раз! А ведь без него невозможны межпространственные перелеты.

Тот захваченный груз так нигде и не всплыл, исчез, растворился в космическом пространстве. Как и сам Бафлинт. А ведь он мой земляк. В смысле, родом с нашей планеты. Недаром здесь так популярны не только рассказы о космических кэботах, но и многие жители не прочь вступить в их ряды.

А что такого? Кэботы, то есть пираты — преступники, конечно, и если попадутся, то будут сразу же повешены. Многие так и кончают свои дни. Но кому-то везет. И даже очень! К примеру, семья сэра Бельгамана, наместника Оганта, моего родного города. Теперь, к моей радости, уже бывшего моего города. Отец сэра Бельгамана был самым настоящим космическим кэботом, который решил остепениться и осесть на постоянное место жительства. Приобрел дом в городе, большое загородное поместье, пару заводиков поблизости, да еще много чего другого. Женился, наконец, а когда его сын стал взрослым, купил тому мандат наместника, выложив громадную кучу денег. Ничего, его сын уже давно окупил папашины затраты. Сам же Бельгаман-старший после "трудоустройства" сына опять куда-то уехал. Как, впрочем, поступал так и раньше, пропадая, бывало, надолго.

Не иначе, с его подачи нас с матушкой пять лет тому назад ограбили, из-за чего пришлось уйти в долговые работники. Рабы, не рабы, но радости мало. Но две недели назад сэр Бельгаман неожиданно нам помог. Если бы не он, быть нам в должниках еще с год — пока неспешащие суды утвердят завещание тетки отца. А могли и вовсе ограбить, переписав завещание, и попробуй докажи в суде. Судейские они такие, пляшут под дудку тех, кто больше отстегнет.

Я ведь не дурак, все понимаю, что вокруг творится. Но поступка Бельгамана понять не смог. Странно как-то. Ведь Чарлита, тетка моего покойного отца оставила мне кучу денег и вот этот большой старинный дом в престижном районе Травента, кстати, неплохого городка. Ничем не хуже моего бывшего Оганта. А то и лучше.

Пять лет назад мой отец Фрай Гокинс скоропостижно скончался. А что еще ждать после литра самого крепкого алкоголя? Ну, умер и умер, жалко, конечно, хотя с отцом я никогда близок не был, да и он на меня внимания не обращал. Матушка немного поплакала, но быстро успокоилась, занявшись вопросами наследства. От отца нам достался старый, можно сказать, древний, но еще не совсем обветшавший дом в Оганте, но это так, мелочь по сравнению с большим земельным участком, где росли вековые дубовики, цена которым раз в двадцать, если не в пятьдесят превышала стоимость дома.

Но помимо недвижимости отец оставил и долги. За полгода до своей смерти он зачем-то взял большую сумму денег у господина Рубинетти, поэтому матушка повздыхала немного и решила продать пятую часть рощи, чтобы оплатить отцовы долги. Но когда приехал покупатель, то вместо вековых дубовиков он обнаружил только пни. А если учесть, что Бельгаман контролировал всю торговлю лесом в округе, нетрудно догадаться, куда должны вести следы похитителей. Должны, но не повели. Полицейский префект вынес решение: дело о краже прекратить, а нас с матушкой отдать господину Рубинетти в долговые работники. До полной отработки долга.

Если учесть, сколько с нас было списано денег за пять лет долговой кабалы, то получалось, что работать на Рубинетти придется еще лет сорок. Грустная перспектива. Долговые работники, конечно, не рабы, тем более на нашей планете рабства не существует, но... На словах одно, на деле другое. Рабов можно продать, а долговиков — нет. Но можно продать их долг, и тогда должник уходит отрабатывать к новому хозяину.

На наше с матушкой счастье умерла Чарлита, престарелая тетка отца, единственным наследником которой я и оказался. И вот тут неожиданно нам помог сэр Бельгаман. Судья мигом принял к производству дело о наследстве, и уже на второй день я стал законным владельцем вот этого дома и кучи денег, которых я не увижу до своего совершеннолетия. Но часть из них будет получать матушка на мое содержание, да и мне начнет перепадать хороший кусок в качестве карманных денег. И причем здесь без обмана. На мой идентификатор уже через пару дней капнула солидная сумма, которую я могу постепенно выбирать в течение двух лет, пока не стану совершеннолетним.

Мой дед, которого я не помню, и Чарлита — родные брат и сестра. Когда умер их отец, мой прадед, то дом в Травенте отошел дочери, а сын получил в наследство большой земельный участок с рощей дубовиков. Дед переселился в Огант, где прикупил хороший дом, в котором я и родился уже после его смерти. А тетка отца так и осталась старой девой.

Часть денег мне разблокировали сразу же. Мы с матушкой, расплатившись с долгом отца, купили билеты в Травент и два дня назад приехали в этот город. Помимо билетов пришлось потратить еще кучу денег. На ту же одежду, не поедешь же в том рванье, что на нас было? У матушки еще кое-какая одежда со старых времен сохранилась, а вот мне пришлось покупать все заново — за пять лет долговой кабалы я давно вырос из своей прежней одежды, вымахав в высокого подростка с хорошей мускулатурой. А как иначе? Поворочаешь мешочки на ферме у господина Рубинетти, не такое заимеешь.

Прошедшие два дня мы с матушкой осматривали свои владения, бродя из комнаты в комнату, приводили себя в порядок, а я еще и дорвался до содержимого тетушкиного чердака. Вот эту книгу там и нашел. Так что было чем заняться. Но если честно говорить, я просто оттягивал время, хотя понимал, что рано или поздно придется выходить на улицу. На ней, конечно, ничего опасного нет — город как город, порядок полицейские поддерживают. Но не в них дело, а в моих сверстниках. Точнее, во мне. Кто я? Вот в чем вопрос.

В Оганте я был никем, занимая самое низкое положение, как и положено долговым работникам. Попробуй не поклонись! Хозяину, его сыну, дружкам сына... Только один парень склонял голову, когда попадался мне навстречу. Петрин был опущенным зубастиком. Не настоящим зубастиком с планеты Конги, конечно. Молодыми зубастиками называют себя те ребята, кто мечтает пойти по кэботским стопам. Внешне отличить их от других парней совсем не трудно. Если у встреченного парня длинные волосы, заплетенные в косичку с ленточкой, то это наверняка зубастик.

Длинные волосы носят многие ребята, в основном из бедняков, а также долговики, каким я сам был совсем недавно. Но вот ленточка с косичкой была только у зубастиков. Белая, красная и очень-очень редко черного цвета. Белая — начальная, красная — лишь у тех, кто уже пролил чужую кровь, а черную имели право носить только убийцы. Но не все ее чернили. Попадутся — в лучшем случае отправятся на каторгу. А кому это надо? Поэтому продолжали ходить с красной, и лишь ближнее окружение зубастика знало правду.

С кровью проще. Здесь можно и откупиться, а если судью подмазать, то тот и вовсе закроет глаза. Подумаешь, порезал мальчик из уважаемой семьи какого-то бедняка или долговика? Так не до смерти же! А начинающий (потому как с белой ленточкой) молодой зубастик и рад. Снимет свою белую ленточку, промочит в пролитой им чужой крови, закрепит фиксатором — и из начинающего станет уважаемым молодым зубастиком. Такого попробуй тронь!

Но если ты носишь красную ленточку, то сам будь готов к тому, чтобы не сломаться. А сломаешься, то и опустить могут. Делается это просто. Срезают косичку вместе с ленточкой и выжигают кончиком кинжала небольшое клеймо на правой щеке. И все, ты не человек, каким бы уважаемым господином ни был твой отец. Нет, конечно, ты человек, но опущенный ниже уровня долговика. Вот такой, как Петрин. Тот тоже ходил с красной ленточкой, а оказалось, что никого он не резал, а просто выдумал, чтобы авторитет заработать, когда приехал в наш город. Каким-то образом его обман вскрылся, вот его и разоблачили.

После этого у него было два пути. Первый — отомстить обидчику, зарезав его, и после этого отправиться за убийство на виселицу, либо ходить с опущенной головой, кланяясь даже бесправным долговикам. Таким, каким был я.

Теперь-то я с деньгами, да только как мне вписаться в местные расклады? Здесь, как и в Оганте, парни на группы делятся. Одни на вершине, лидеры, другие при них, приятели, а третьи лозеры, то есть неудачники. Ну и еще ниже долговики.

И кем же я окажусь? Деньги есть, да только получу их, когда стану совершеннолетним. Одежда? Я осмотрел свой прикид и скривился. Нет, одежда новая, купленная при отъезде из Оганта. Да только больше подходящая для лозеров, чем для приятелей, не говоря уже о лидерах. Промахнулся я при покупке, впрочем, мне простительно, кто же знал? Да и в эйфории от полученного наследства, а еще больше от избавления от долгового ярма я тогда находился.

И волосы опять же. Слишком длинные они у меня, богатенькие парни носят аккуратные модные прически. Я же лишь вымыл голову, да расчесался — раньше и вовсе со спутанными волосами ходил. Впрочем, ладно, можно сходить подстричься, это не вопрос. Проблема в другом — как добраться до парикмахера незаметно? Я же здесь ничего и никого не знаю, начну бродить, искать — меня быстро срисуют, потом как объясняться, почему я появился в городе в таком виде? И попаду в категорию лозеров.

Но и это не так страшно. Плохо другое. Никак нельзя мне разговаривать. С таким-то ртом? Вместо восьми передних зубов торчат три маленьких острых обломка. Это мне удружил Фаргон, сын хозяина. Почему он мне выбил передние зубы, я долго не мог догадаться. А ведь не глупый же. Но видимо обретенное беззубое состояние затмило мне мысли, не смог сообразить с чего это Фаргон на следующий день появился с косичкой на затылке с вплетенной в нее белой ленточкой. В разряд зубастиков перешел.

Узнал я истину совсем недавно, когда в Оганте объявился настоящий молодой зубастик с красной ленточкой на затылке, и с которым Фаргон задружился, сразу же признав его верховенство. Вот тогда-то хозяйский сынок и показал меня своему дружку, объяснив за какие дела он посчитал, что может заплести зубастичью косичку. За удар по моим зубам. К тому же еще и наврал, сказав, что я сам полез в драку.

Ну вот, Фаргону косичка, а мне беззубый рот. И кем же я здесь стану? Ясно же, что лозером. Зубы я потом вставлю, но поезд уже уйдет. Вот потому-то и не стремлюсь выходить из дома.

Мои невеселые размышления прервал какой-то шум с улицы. Выглянув в окошко, заметил четверых ребят примерно моего возраста. Трое окружили четвертого и что-то от того хотели. Деньги? Видимо, монеты хотят стрясти. Эти трое были в хорошей, немного классической одежде (в Оганте богатенькие одеваются более свободно), короткие аккуратные прически. А вот тот, к кому эти пристали, одет попроще, к тому же с длинными волосами. Местный лозер? Но у меня волосы еще длиннее. М-да, веселого мало. Если выйду в таком виде, то быть мне лозером. И что делать? Выхода я не видел.

Мой взгляд упал на длинный кинжал в старинных ножнах. Между прочим, настоящий кэботский! Это я в сети узнал. С такими кинжалами абордажные команды захватывали корабли — от прогулочных яхт до обычных грузовиков. С бластерами при захвате кораблей не походишь. Если начнешь стрелять, то загорится внутренняя обшивка, и вместо ценного груза кэботам достанется спекшаяся масса. Специально на верфях такие космические корабли строили — чтобы кэботам неудобство при абордаже создать. Без бластера попробуй внутренние перегородки корабля пробить! Сколько времени потратишь! А как застрянешь у закрывшейся стенки, попробуй отбиться от защитных систем корабля. Нет, при абордаже применялись еще и стрелометы, но в рукопашной схватке лучшее оружие вот такие кинжалы.

В теткином доме я сегодня нашел целых два кинжала, один из которых незаметно стащил в свою комнату. Зачем старая леди их держала — тот еще вопрос, на который теперь ответа не узнать. А кинжал, конечно, знатный. У того зубастика с красной ленточкой, с кем сдружился хозяйский сынок кинжал был похуже. Нет, конечно, хороший, качественный, красивый, но... новый. А этот — из старых, владельцу которого можно только позавидовать. Так бы и нацепил на пояс, что я сейчас и проделал.

А что? Смотрюсь. И косичку заплести, а в нее ленточку. Белую, конечно. Здорово! И одежда моя для зубастика вполне подходящая... А вот зубы, точнее, их отсутствие...

Я тяжело вздохнул, вытащил ленточку, распутал волосы на затылке и отцепил кинжал. Вот ведь невезуха! Точно, невезуха! Я еще и порезался о лезвие кинжала. Знать бы, где здесь бинт в теткином доме. Пришлось ленточкой палец перевязать. Пока нашел бинт, ленточка вся окрасилась... Хм... А что если?.. А разоблачат? Тогда мне придется даже лозерам кланяться. Не стану же обидчика, что меня опустит, убивать? Да я и не умею на кинжалах биться. А если бы и умел? Выиграю поединок, убью, меня за это повесят, потому как первым начал, в лучшем случае отправят в грузовом трюме на каторгу на новые планеты. Если меня зарежут — посидит обидчик пару недель и домой пойдет, заменив красную ленту на черную.

А если рискнуть? Деньги на идентификаторе есть. Да, не могу ими воспользоваться, но по чуть-чуть смогу снимать. С голоду не помру. Сбегу куда-нибудь, устроюсь на ферму или на заводик — хуже, чем в долговых работниках, не будет. Матушка... Как ее бросишь? Но и она с голоду не умрет, имеет право ежемесячно снимать деньги на мое содержание. А если тяжело станет, то постояльцев пустит — дом-то большой.

Ну так что? Кровь на ленточке высохла. Ранка затянулась, бинт долой, приклеиваем пластырь, заплетаем косичку, ленту туда, а кинжал на пояс — и на улицу! Ох, что будет!..

А что? Да ничего не случилось. Ребята, что отбирали деньги у сверстника, уже сдулись. А вот тот в расстроенных чувствах пристроился на травке рядом с забором. Подойти, что ли? Хоть про город узнаю.

Парень взглянул на меня испуганно и быстро поднялся на ноги.

— Привет, — это я ему.

— Здравствуйте.

Ого! Это мне нравится! После пяти лет бесправного существования...

— Чего такой грустный?

— Да нет... я так.

— Меня зовут Джимми Гокинс.

— А я Ремми Оуэнс.

— Я только-только приехал в этот город. Теперь здесь жить буду. Ты местный?

— Да... А вы откуда?

Надо же, на вы меня называют! Здорово!

— Я издалека... С Пальма.

Не называть же мой родной Огант, где я был ниже лозера?