Частица невероятности - Мс

Частица невероятности — МС

Фирсанова Юлия

последний кусочек

Пролог. Ключ к тайне

— Машка, ты — конченная идеалистка! — провозгласил Витька, воздев вверх свою банку с газировкой.

— Может, законченная, Витек? — хихикнула Верка, машинально состроив глазки однокурснику и накручивая кудряшку-завлекалочку на пальчик.

— Не, именно что конченная! — заупрямился парень.

Мария лишь улыбнулась и тряхнула рыжеватой челкой, даже не думая обижаться на ребят. Как говаривал ее дед, хоть горшком назови, только в печь не ставь.

А парень тем временем продолжал бухтеть:

— Какого... она эту пьянь потащилась проверять? Чуть на автобус не опоздали! Вот скажи, Маш, зачем? Лежит себе человек в кустиках, радуется жизни, так нет, полезла! Тебе чего, больше всех надо?

— Если человек лежит на газоне, ему может быть плохо, — спокойно обосновала свой поступок Маша.

— Ха, я ж говорю, конченная идеалистка ты, Сазонова! — остался при своем мнении парень. — Если б этот счастливец тебе песню петь сходу не начал, точно бы на рейс опоздали и плакал пикничок!

— Какая есть, — пожала широкими плечами профессиональной пловчихи девушка, отпила яблочного сока из пластикового стаканчика и перевернула шампуры над мангалом.

— Зато Машка шашлыки делает — закачаешься! — вступился за однокурсницу и коллегу по шашлычному делу Лешка, хозяин дачи, куда приехали всей группой на майских праздниках ребята.

— Это да, шашлыки у нее мировые! — вынужденно согласился Витек, покосившись на шампуры, и невольно сглотнул слюну. Там, над пламенеющими угольями, уже начало исходить соблазнительным ароматом мясцо. — Если бы еще под водочку или пивко...

— Вечером, Вить, но только в меру, а то Лешкины родаки нас сюда больше не пустят, — покосившись на Машку, пообещала староста группы Лидка.

— Я тебе что, алкашня с газона? — возмутился Витька. — И вообще, родаков-то тут нет.

— Зато баба Нюта есть, — скорбно вздохнул Лешка. — Эта старая... хры... леди, короче, бдит, как десять полицаев. Все доложит, всех заложит. У нее, бл... блин, даже бинокль есть, с чердака зырит! Так что до вечера, а там в дом перекочуем ужинать и вмажем чуток. Коек в доме хватит. Можно матрасы надуть и раскладушку из сарая притащить.

— Я вечером на остановку пойду, меня можно не считать, — сразу предупредила Маша.

— Ну да, ты ж у нас не только идеалистка конченная, а еще и трезвенница, ладно хоть не язвенница, режим дня нарушать нельзя, — поддакнул Витька.

— Чего ты до Махи докопался, Вить? Она спортсменка, у нее режим и все такое. Как на соревнования за биохим выступать, так тебя нет, одна Машка плывет-бежит-прыгает, — вступилась за безотказное физкультурное сокровище курса староста.

— Зато я в КВН! — напыжился Витька.

— И на машинке скоро буду, и вышивать... — поддержал приятеля тоном Матроскина Лешка, намекая на недавнюю сдачу прав приятелем, и заржал.

Маша тоже рассмеялась и снова повернула шампуры. Мясной дух щекотал ноздри. Девчонки уже намыли овощей, нарезали салатики, напластали хлеба, сыра, колбасы, но садистски не дали жаждущим одногруппникам ни кусочка под лозунгом: 'Как шашлык будет готов, тогда все! А пока сам не ам и вам не дам! А кто будет спорить, тот вообще без еды останется!'

Мужской части группы осталось только сглотнуть слюну и смириться. Бродить по даче, болтать и дышать свежим воздухом. Нет, первые полчаса по приезду проголодавшаяся молодежь еще шаталась по газонам дачи, время от времени вынимала гаджеты, досадливо хмурилась и снова принималась бродить. На Лешкиной фазенде, вот засада, сеть не ловилась совершенно. Никакая! Будто все операторы разом устроили забастовку. Так что пришлось даже самым преданным поклонникам техники на время оставить любимые игрушки и вспомнить, что можно общаться исключительно друг с другом, и не смайликами, а словами.

— У тебя тут вроде как не низина, а глухо, как в танке, — пожаловался тогда Витька.

— Мы привыкли, — безразлично оправдался Лешка. — Вроде в прошлом году где-то неподалеку вышку ставили, а все равно, сети нет как нет. Батя шутит, что тут аномальная зона, НЛО в фундамент чьей-то дачки случайно залили. Если позвонить надо, приходится до дороги чапать, сеть только там появляется, еще можно в лес. Поближе будет. Но там комаров столько, что лучше все ж на дорогу. Зато и из жаждущих общения никто не достает!

Так что, приняв странное объяснение, возмущающийся народ погудел, погудел, да и занялся устройством пикника. Мясо удалось, салатики тоже, красное винцо под него, газировка, пивко пошли на ура. Молодежь гудела и веселилась. На возможные доносы бабы Нюты уже никто не обращал внимания.

Маша Сазонова — главная спортсменка группы и спец по шашлыкам от спиртного (не считая пластикового стаканчика полусухого красного) отказалась. Зато с удовольствием пила любую газировку, яблочный сок и ела за троих. Аппетит у не толстой, но статной и мускулистой девахи был отменным. Впрочем, проголодавшиеся на свежем воздухе одногруппники, вне зависимости от комплекции и пола, от нее не отставали.

Насытившиеся студенты собрались на площадке за дачей Лешки, оттащили в сторону мангалы, развели костер и принялись развлекаться. Пели хором, рассказывали анекдоты, потом нашли применение одной из пустых бутылок — решили играть в 'вопрос-ответ'.

Первым раскрутил бутылку на пятачке бетонной плиты, которыми замостили 'шашлычную зону' во избежание пожара, шустрый Витька. При этом он очень выжидающе поглядывал на Верку. Видно, хотел что-то спросить у красотки, но горлышко, вот засада, указало на Машку.

Не, девка она была хорошая, даже, пожалуй, симпатичная: волосы светлые с отчетливой рыжиной, глаза каре-зеленые, лучиками. Но прямая Машка была, как бревно, которое, небось, вместе с дедушкой Лениным легко перетащила бы от дачи до самого города, даже не вспотев. Рядом с такой девушкой былинному богатырю впору встать, а не обычному студенту. Попросишь конспект или бутерброд — охотно даст, а чего другого у Машки просить попытаешься — глянет своими чистыми глазищами, и язык не повернется. Вроде простая, как валенок, но чего-то с ней чуток не того. Или она какая-то не такая.

Потому Витька ляпнул вопрос 'на отвяжись', первую ерунду, какая взбрела в голову:

— Когда ты последний раз врала, Маш?

Сазонова в ответ не обиделась, скорее удивилась, хлопнула темно-рыжими густыми, как щетка, ресницами и пожала плечами:

— Не знаю, Вить, я никогда не вру.

— Да ладно, — не поверил парень. — Все врут, Маш, по пустякам, но все и всегда!

— Наверное, — снова пожала плечами странная девушка. — Только я не вру. Зачем?

— Ну... матери, что не пришел вовремя автобус, а сама с подружкой загуляла, преподу, что тетрадку с лекцией дома забыла, а сама и не писала, или угостили какой-нибудь дрянью, а ты хвалишь стряпню... — почесал в затылке Витька, приведя пару-тройку самых распространенных примеров.

Машка же снова хлопнула своими щетками-ресницами и тихо проронила:

— Нет.

Она могла бы добавить:

'Мне так еще дедушка говорил: 'Ложь пачкает и унижает, делает слабым, она как дыра в щите. Через нее и тебя ударить могут. Не ври, Машунь, коль можешь, никогда не ври понапрасну. Не можешь сказать обидную правду, смолчи. Одно дело дезинформация врага — на войне все средства хороши, другое — пустая брехня ради сиюминутной выгоды или комфорта'.

Но не сказала ничего. Видела, Витьку не убедишь и не переубедишь. Люди разные и жизнь по-разному видят. Так зачем болтать?

— Ученые установили, что человек врет три-четыре раза в день! — с апломбом продолжил Витька. — Так что ты, Машка, со своим бзиком на правдивости в теорию вероятности не вписываешься!

— Ага, ты у нас эта... частица невероятности — МС, — вставил с чуть пьяной улыбкой Лешка, уже успевший с приятелями сходить в дом и тайком от старосты начать дегустацию более крепких, чем пиво и легкое вино, напитков. Он как раз разливал компании остатки красного вина из коробки. — Тебя под стекло и в палату мер и весов или в музей надо!

— Не надо в музей. И вина тоже больше не надо, спасибо, Леш! Лучше я сок допью и пойду автобус или маршрутку ловить. Спасибо за пикник, ребята, было весело и вкусно! — улыбнулась Маша, допила стаканчик с яблочным соком и встала со старенького рюкзачка, на котором сидела вместо скамейки или подушки.

Увлекшаяся компания почти не заметила 'потери бойца'. Ну не хочет Машка на даче ночевать, ее право. Может, родичи шибко лютуют. Вон, как у Верки. Ее едва-едва Лидка под свою ответственность отпросила. Меньше народу, больше кислорода! А заодно и свободных спальных мест.

Маша тихо прикрыла за собой калитку, подпрыгнула, поправляя лямки рюкзачка, и пружинистым шагом двинула по неширокой гравийной дороге к шоссе. Но не успела девушка сделать и трех шагов, как скрипнула калитка соседней дачи и старческий голос окликнул:

— Деточка, не поможешь?

— Конечно! Что надо сделать, бабушка? — повернулась Маша к вполне благообразной — и не скажешь, что она жалобщица и вредина — старушке. Ситцевый светлый халатик в мелкую ромашку, голубые калоши, седые волосики, собранные в аккуратный пучок. Словом, типичная бабушка-дачница, а вовсе не старая бяка.

— У меня подпорка сломалась, люк на чердак захлопнулся, не отпирается. Его бы подтолкнуть снизу. Да у меня спина уже не та, чтоб тяжести ворочать, — пожаловалась бабуля.

— Пойдемте, — согласилась Маша.

Маршруток от дачного поселка до города, как объяснил Лешка, летело по дороге много. Одной девчонке попутку поймать — плевое дело. Это для группы пришлось расписание изучать и с автобусом подгадывать. Специально на машинах не поехали, чтобы не ругаться кому нельзя ни грамма, а кто хоть по горло заливаться может. Маша в пьянке особой радости, как ни старалась, не видела, но поскольку давно уже поняла, что то, что нравится ей, далеко не всегда нравится всем, то с одногруппниками не спорила. Хотят — пусть, а ей стакан красного под мясо и хватит. Не потому, что трезвость — норма жизни, а просто больше не хочется.

Вслед за бабушкой Нютой девушка прошла по плиточной тропинке с травой, безбожно пробивающейся между стыками. Мощеная дорожка привела к дому из белого кирпича в два этажа. Так вроде было модно строить лет пятьдесят назад. Кирпичная труба подтверждала, что и печка в доме есть.

Разуваться Машке бабушка не велела, лишь просила кроссовки о половичок у порога вытереть. Домик захламленным или грязным, подобно многим дачкам, не выглядел. Чисто в нем было, как не во всякой городской квартире. По тканому в красную и зеленую веселую полоску коврику девушка прошла до лестницы на второй этаж. Удивленно покосилась на бабулю. Никаких люков, дверь и открытая лестница, соединявшая этажи.

— На чердак, деточка, — повторила бабушка. — Нам выше надо.

Маша пожала плечами и взбежала по ступенькам. Дождалась, пока поднимется, привычно жалуясь на артритные колени, старушка. На втором этаже тоже были жилые комнаты, но видно было, что тут давно никто не жил. Одна с двумя кроватями, явно спальня, вторая вроде как кабинет. Во всяком случае, стол там стоял письменный, высокое рабочее кресло и шкаф. Правда, не застекленный, а с плотно прикрытыми створками.

— Вася, муж мой покойный, тут работал, а в спаленке детки жили. Только Вася мой уж семь лет как помер, а Киру и Володеньку по другим городам жизнь разбросала, — мимоходом пояснила бабушка и махнула рукой на невысокую приставную лесенку к люку в потолке. Там под ней действительно валялась сломанная чурка, когда-то служившая подпоркой.

За каким лешим бабушке с артритными коленками понадобилось лазить на чердак — неужто и впрямь оттуда за соседями с биноклем подсматривала, Маша гадать не стала. Просили помочь — поможет. А развлечения старушек — это их личное дело.

Девушка положила рюкзачок на пол, залезла на лесенку и оперлась о люк обеими руками. Толкнула на пробу. Люк первые секунды казался тяжеленно-чугунным, не дерево, а бетонная плита, а в следующий миг крышка пошла вверх и откинулась с удивительной легкостью.

— От спасибо! — старушка обрадовалась так, словно ей не люк на чердак открыли, а выигрышный билет на миллион подарили или запасную молодость. — Теперь, деточка, пожалуйста, слазь наверх, где-то там у меня ключ от сарая остался. Все обыскала, только там и может быть!

— Хорошо, — улыбнулась Маша, получив ответ на невысказанный вопрос о мотивах бабушки. Какой подгляд, вот нелепость, старушка просто ключи искала! Может и с биноклем, надеялась пропажу сверху обнаружить!

Сазонова вылезла и встала под стропилами чердака. Огляделась на пробу. Вот тут действительно все было так, как положено на даче. Хлам на хламе лежит и хламом прикрывается. Старых вещей: сломанной маленькой скамеечки, старого набора инструментов с банкой кривых гвоздей в придачу, скаток то ли штор, то ли половичков, горки калош, банок с краской, связок старых журналов и стопок газет, разнокалиберных коробок с неопознанных содержимым — тут было вдосталь.

Не видела девушка только одного. Собственно того, зачем полезла на чердак. Ключа.

— А где ключ? — хотела было спросить Маша у бабушки, оставшейся на втором этаже, да осеклась. На самом видном месте на гвоздике висел шнурок с ржавым ключом. Маленькие бороздки и длинный штырек. Но все такое ржавое, что и трогать руками побрезгуешь, чтоб не запачкаться.

Но раз бабулька просила... Может, это не тот ключ? Маша на всякий случай еще разок огляделась, других ключей, подходящих под бормотание старушки: 'Ты его сразу увидишь, деточка, если глазки правильно смотрят...', не обнаруживалось.

Пожав плечами, Маша подцепила ключ с гвоздика, стараясь не запачкать джинсы (ржавчина вообще не отстирывается!), и полезла назад. Пусть бабушка сама решает, тот ключик или нет. Только для начала люк надо крепко припереть чуркой из горки рядом, чтоб опять не захлопнулся.

— Этот? — с выжидательной улыбкой встала перед старушкой Маша. Ключ покачивался на веревочке между бабой Нютой и девушкой.

— Этот, внученька, — неизвестно чему снова обрадовалась бабушка, да так, что у нее на глазах, кажется, даже слезы показались.

Маше даже неловко стало: из-за такого пустяка старушка, видать, переживала. А ей пяток минут — и все сделано!

Вручив веревочку с ржавым ключом бабульке, Маша снова умостила рюкзачок на спине и побежала по дороге к шоссе. Сазонова уже не слышала, как бормочет под нос себе бабка:

— Наконец-то, дождалась! Теперь дачку соседу продам и к Володеньке в Казань поеду! Он меня давно звал, да долг не пускал. Слово дадено было у одра смертного — найти замену, туточки ее дождаться. Наконец-то ключ притянул. И Васеньке спокойно теперь будет! Будь счастлива, девонька! Спасибо тебе!

Домой Маша добралась уже почти к девяти вечера. Дверь открыла своим ключом, но на кухне горел свет. Значит, дедушка решил заглянуть. Долго ли до соседнего дома дойти?

— А, Маша! Явилась, не запылилась! — вышел встречать внучку дед Федор. Невысокого росточка, лысый, как коленка, но еще жилистый и крепкий старик.