Частица невероятности - Мс

— Ортэс? — переспросила Маша, услыхав знакомое слово.

— В речах этого мира нет точного подобия слова. Самое близкое: ключ гармонии, скрепа баланса, — чуть принахмурился демон, окончательно остановившись. — Но у меня открытый контракт. Я послан убить тебя, девочка.

— Раз должен, попробуй, но я буду защищаться, — честно предупредила Мария, бывшая собеседнику где-то пусть не по пояс, но немногим выше.

— Храбрая пигалица, думаешь, у тебя получится меня убить? — открыто, но не злобно усмехнулся демон. Правда при его наборе клыков любая улыбка выглядела как чудовищный оскал кровожадного монстра.

— У меня-человека — точно нет, у меча — возможно, — отчиталась Сазонова.

— И честность, возведенная в абсолют. Ты точно ортэс, — постановил демон и, скрестив на мускулистой груди перевитые канатами мышц руки, принялся размышлять вслух, постукивая по правому плечу когтями левой (Так мог бы ученый барабанить ручкой по столешнице). — Будь ты служительницей Сил, я бы легко аннулировал контракт по пункту форс-мажорной ситуации. Мой клан чтит законы, но на таких, как ты, защита не распространяется, потому как ваших смертей не заказывают даже безумцы любых цветов. Кому может перейти дорогу корректор гармоний, выступающий за ту из сторон, у которой возникла нужда? Вы — не создания Сил, вы — воплощение абстрактного свойства самой Вселенной. Хм-м-м...

— Если не хочешь меня убивать, можно найти брешь в формулировке контракта, — неуверенно пожала плечами Маша, у которой в голове от заумных речей демона давно уже шумело, гудело и кололо одновременно. Мало ей математики, анатомии и физиологии, так еще демон взялся читать лекцию по аномальной юриспруденции, о которой его не просили.

— Мне сказали, ты 'должна умереть', — процитировал демон.

— И все? — осторожно уточнила Сазонова.

— Все, — отрезал тот.

— Тогда нам повезло. Это замечательный приказ! Я совершенно точно умру рано или поздно просто от старости, естественным биологическим путем, — обрадовалась девушка, припомнив детские сказки про джиннов.

— Договорились, человечка! На таких условиях я могу оставить контракт открытым, — рогатый собеседник гулко расхохотался и прищелкнул хвостом с острой кисточкой, больше напоминающей наконечник стрелы. А Маша почувствовала, как исчезает из руки меч, принимая привычную форму браслета.

— Хочешь знать, кому перешла дорогу? Или тебе это известно? — вопросил рогатый гигант, явственно довольный возможностью сделать гадость неудобному заказчику.

— Нет, — созналась девушка. — Почему-то в последнее время на меня нападали всякие монстры, но они не были говорящими, или со мной не хотели говорить. Сразу пытались разорвать, загрызть, ужалить...

— Со мной говорила одна из шестерок Черного Властелина Экхарда, — безвозмездно, то есть даром, поделился информацией демон.

— Я его не знаю. И в Экхарде, наверное, никогда не была.

— Наверное? — фыркнул, точно бычок на деревенском пастбище демон.

— Я не знаю, как именуются те миры, в которые прихожу и ухожу раньше, чем успеваю спросить название. Мне это никогда не казалось важным, — тряхнула челкой Мария, прямо и открыто глядя на гигантского демона.

— Экхард — это множество миров под властью Черного Властелина Дейдриана, — дал справку рогатый.

— Не знаю таких миров и имени такого никогда не слышала, но, может быть, где-то и была, — пожала плечами девушка и почесала лоб. — Я стараюсь в подробности не вдаваться, много всякого, успеть бы с работой и домой.

— Ты можешь отказаться, просто оставь свой меч-ключ и уйди. Новый владелец рано или поздно найдется, и это будет уже его бремя и доля, — коварно посоветовал демон.

— Не могу, — покачала головой Маша. — 'Рано или поздно' тогда, когда помощь где-то может потребоваться прямо сейчас — это неправильно.

— Ортэс, одно слово ортэс, — не то выругался, не то восхитился рогатый искуситель.

С одной стороны, оставь девочка меч и свое предназначение, было бы все так просто — ее быстрая смерть, закрытие контракта, оплата, с другой, чем-то эта упрямая малявка циничному демону пришлась по сердцу. Быть может, какой-то своей абсолютной внутренней цельностью и чистотой, которая не свет, но и не тьма. Вот как на него смотрела: спокойно, без страха, брезгливости или фанатичного восхищения демонопоклонников. Она видела перед собой не монстра, подлежащего истреблению, не мечту о толике власти и силы, а просто собеседника. Рядом с ортэс неизменная жажда смертей, мук и разрушений, поющая в крови, утихала с набата до невнятного шепота. Думалось удивительно легко и свободно на всех уровнях мышления.

И, пожалуй, демон был не прочь воспользоваться этим интересным свойством живого гармонизатора еще раз, другой, третий, а потому прозвучало следующее предложение:

— Ортэс, я могу дать тебе свою метку, будто печать добычи, и тебя не тронет никакая иная тварь слабее меня, даже если ей отдан такой приказ.

— Зачем? Ты демон, значит, по доброте ничего делать не мож... не долж..., — Маша споткнулась, подбирая то слово, которое ей чувствовалось самым правильным, — не способен. Это идет против сути. В чем твоя выгода?

Да, демона она не боялась. Маша вообще никогда не боялась чего-то, кого-то или за себя, только за дорогих ей людей. Почему? Неизвестно, такой уж родилась или была воспитана. Но сейчас Мария четко понимала: перед ней чрезвычайно опасное создание, которое удерживают от нападения лишь какие-то личные соображения и толика странных принципов, ничего общего с понятием 'причинением добра ближнему и дальнему' не имеющая.

Демон поскреб когтями раздвоенный подбородок и неожиданно для себя коротко сформулировал правдивый ответ:

— Подле тебя жажда крови и чужих мук, бурлящая в душе и дурманящая разум, слабеет. Удобно размышлять.

— Значит, меня с твоей меткой не тронут, а взамен ты хочешь бывать в моем обществе, когда тебе нужно будет подумать? — сформулировала желания и условия собеседника Маша. И, получив утвердительный ответ, прислушалась к себе, к своему ощущению меча-ключа-двери-правИла и согласилась:

— Хорошо.

— Да будет так. Дай руку, — копыта захрустели по обледенелой траве, когда демон шагнул к девушке.

Маша доверчиво протянула правую, раз уж там все равно уже один браслет есть. Черный коготь прошелся по мягкой коже, не надрезая, не выжигая, скорее рисуя острым кончиком, как пером. Секунда, другая и на запястье девушки затанцевал, будто переливаясь и перетекая, фрагмент черно-красного орнамента, схожего с тем, что украшал демона. Не унизительное клеймо, а рисунок.

— Красивый узор, — оценила девушка нежданный подарок, покрутив запястьем, которое охватил оригинальный браслет.

Демон, никогда не рассматривающий личные узоры с точки зрения эстетики, а только в качестве источника информации и магии, озадаченно хмыкнул. Для него красота измерялась изгибом и размером рогов, формой когтей, силой удара копья-хвоста, яростью пылающего пламени или буйным безумием шторма, но никак не узорами на коже. Все-таки люди очень странные создания!

Маша опустила руку, и тонкий обруч трансформированного клинка скользнул вниз, целиком скрывая рисунок метки. Кому надо — почувствуют, а в глаза не бросается.

— Можешь пожелать, по твоей воле метка станет невидимой для смертных глаз, — небрежно предупредил демон.

— Спасибо, — улыбнулась девушка.

Ей не хотелось демонстрировать нательное украшение дедушке. Про демона рассказывать было нельзя, как и про все иное, связанное с миссиями правИла. А татуировки дед Федор сильно не одобрял. Когда видел на мужиках, просто ворчал, а вот если на женщинах, то этаким жутким непотребством возмущался от души.

Почему никому нельзя говорить о ключе, Маша не до конца сознавала, только чувствовала, что именно так и только так правильно. Наверное, дело было в каких-то законах миров, о формулировках которых ей никто не поведал. Да и к счастью! Потому что они бы точно были какими-нибудь философскими и вызвали бы у практичной Маши лишь головную боль. Так что и к лучшему, что ей лишь всучили КЛЮЧ, предоставив до всего остального возможность доходить на опыте самой, или не доходить. Наверное, это тоже было каким-нибудь правилом и правом. Великим мыслителем себя Сазонова никогда не считала. Но любую работу привыкла делать на совесть, сколь сложной или неприятной она бы ни была. Если найдется кто-то, кому нужно будет передать ключ, Маша сделает это, наверное, с облегчением, но, пожалуй, и с толикой грусти.

Несмотря на то, что перемещения из мира в мир были хаотичны, по большей части кратки и, возможно, опасны, Марии понравилось бывать где-то там, где было иначе, чем дома. Нет, дом свой она любить не перестала. Даже напротив, в большинстве из миров, где ей довелось побывать, Маша никогда не чувствовала себя так же уютно и спокойно, как в любимой квартирке или на даче. Да, были прекрасные, удивительные места, радующие глаз, но даже они не казались такими же удобными, как родной дом. Так же как разношенные кроссовки всегда удобнее модельных туфелек!

— До встречи, человечка, — небрежно попрощался демон, одаривший девушку меткой. — Когда мне будет надо, приду.

Сказав это, гигант развернулся и в два шага вернулся к геометрической фигуре, из которой возник. Ее контуры, все еще обледенелые, несмотря на все тепло поздней весны, четко выделялись в траве. Демон шагнул в ее центр и просто исчез. Только иней на траве и глубокие вмятины от копыт, впечатавшихся в землю, — все что осталось в качестве доказательства визита. Они, да еще узор на запястье.

А Маша... А что Маша. Она скатала свой коврик, сунула его под мышку и трусцой побежала домой.

В отпугивательную силу браслета-узора хотелось верить, потому что убивать всяких чудовищ едва ли не ежедневно решительно надоело. Она все-таки студентка, а не какой-нибудь там Ведьмак, которому за работу положено платить чеканной монетой. Об этом то и дело принимался петь под нос Лешка, начисто лишенный слуха. За что и получал от возмущенных девчонок тетрадками по дурной башке.

Глава 13. Странные сны

Четыре дня прошли мирно, не считая пары перемещений по миссиям ключа, где всего-то и пришлось в первом случае поймать за шиворот какого-то парня, готового свалиться в ревущий водопад. (Тут-то хотя бы все и сразу было понятно).

А вот второй раз бедная Маша оказалась где-то высоко в горах и едва не задубела до костей, пытаясь поскорее определиться с миссией. Вокруг ничего и никого, кроме льда, снега и камней не было. В конце концов, почти одурев от холода и бессмыслицы, Мария подобрала и в сердцах швырнула с обрыва мелкий камешек. Горы долго сотрясались, а лавина все набирала и набирала силу. Чем уж там дело кончилось, та, кого демон обозвал 'ортэс', так и не уяснила. Но радовалась одному: после столь меткого броска ее с ледника вернули назад. А горячий чай, выпитый прямо в горячей ванне, помог согреться и обойтись без простуды.

Следующего монстра, прыгнувшего к ней из-под крышки канализационного люка и оказавшегося с виду помесью крысы, дикобраза, крота и змеи Маша встречала почти с интересом, выставив вперед руку с демоническим узором. Вторую, левую, с мечом, материализовавшимся из браслета там, где его попросили, тоже держала наготове. Но все-таки чуть дальше, чем метку.

Странное ни разу не симпатичное создание грязно-бурой расцветки, почему-то пахнущее прелой пижмой, узор то ли почуяло, то ли заметило. Потянуло длинным носом, повело раздвоенным алым языком, возмущенно фыркнуло, рявкнуло и юркнуло обратно под крышку. На место ее, понятное дело, не поставило. Наверное, нечем было. Или не монстрячье это дело — за собой порядок наводить. Пришлось Маше корячиться самой, пока в дыру не угодил кто-нибудь из беспечных прохожих или любопытных ребятишек, вечно сующихся во все дырки. Причем, чем дырка опаснее, тем с большей охотой туда попытается влезть каждый малек.

В итоге Маша опоздала на автобус и на пять минут на консультацию. Виктория Наумовна, тощая пожилая женщина в интеллигентных тонких очках с позолоченными дужками, в аудиторию студентку допустила. Но не преминула ехидно поинтересовалась причиной задержки.

— Что же показалось вам, моя дорогая, более срочным и важным, нежели своевременное прибытие на консультацию?

Маша честно рассказала про люк и свои опасения. Народ развеселился, шумно припоминая прочие подвиги Сазоновой, в том числе давешнего бомжа, а преподаватель неожиданно разъярилась, зыркнула на студентов из-под очков и, потребовала:

— Зачетку, Сазонова!

В аудитории повисла мертвая тишина. Часть потока студиозов посочувствовала бедолаге Машке. Никак ей сейчас сразу влепят неуд и на пересдачу отправят? У Наумовны на экзаменах, случалось, и по три-четыре раза народ на пересдачу ходил.

Ничего не понимающая Маши зачетку вытащила и отдала. А суровая Наумовна недрогнувшей рукой поставила 'отлично' за завтрашний экзамен. Потом, как-то не то задумчиво, не то брезгливо взирая на потерявших дар слова студентов, прокомментировала:

— Не понять, но вызубрить на отлично что угодно способен любой. Но стать человеком дано не каждому! Пять, Сазонова! Идите!

Прониклись ли студиозы этими словами, сложно сказать, но бурно возмущаться не кинулись. Хоть и позавидовали везучей Машке завистью разных цветов в силу собственного уровня человечности и способности выучить билеты.

Мария приняла решение преподавателя с благодарностью. Вопросы она, конечно, все учила, но экзамен есть экзамен. Могла чего-то подзабыть, где-то ошибиться, а теперь волноваться не придется. Чудеса, конечно, но должны же в жизни случаться и приятные чудеса, а не только монстры из канализации, вроде сегодняшнего крысобраза.

Наверное, несколько секунд знакомства с диковинным монстром произвели на Машу громадное впечатление. А иначе с чего бы ей привиделся этой ночью черно-клеточный зал, очень похожий на тот, где сидел в прошлом сне какой-то тип, а остальные вытирали собой пыль на полу. Этот похожий новый зал был поменьше размером, и в нем был нарисован прямо на плитах чем-то светящимся красным многоугольник, по углам которого горели высокие черные свечки.

Рядом стоял очередной тип в черном плаще и что-то не то верещал, не то причитал над чертежом. Может, плохо нарисовал и теперь не знал, как исправить рисунок? У него ведь даже линейки и циркуля в руках не было.

Кончилось все скверно. Из многоугольника, совсем как недавно на полянке в парке, вылез, нет, не знакомый демон, а другой. Но тоже знакомый. Крысобраз. И не вылез, а выпрыгнул с сердитым верещанием и вцепился в горло чертежнику-неудачнику. На этом сон Маши завершился, переключившись на другой вполне обыденный про дачу, грядки и поход за грибами.

Минуло еще пять дней, которые Сазонова провела, добросовестно готовясь к следующему экзамену и тренируясь в парке на своей полянке. На пути от парка до дома снова случилось кое-что очередное странное. Когда Маша трусила мимо густых и источающих удушающих аромат кустов цветущей сирени, то за их стеной сквозь густую листву заметила проявившийся мерцающий контур огромной туши. Так мог бы выглядеть медведь, стоящий на двух ногах. Браслет мечом не стал, но предупреждающе сжал запястье, являя готовность к трансформации.