|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Калейдоскоп 3. Своя Игра: запасной ход.
Часть 2
Глава 19. Все тайны греймов
Барбариска
Это была просто бесконечная ночь. Мы успели и по подземелью пошляться в поисках консенсуса, и поужинать, и отдохнуть, и снова поужинать. Посмеяться и поплакать. Найти и примирить родственников. Послушать необычные истории и поверить в них. На что я — дама в плане Игры просвещенная, так и то узнала много нового. Что уж говорить о вампирах и подтянувшихся на огонек тиарах и прочих любопытствующих. Хорошо еще, что аркаты спать остались.
И пусть часть сведений всего лишь видения, отголоски просыпающейся памяти Ильса, а другие — детские воспоминания моего мужа и подслушанные им разговоры, картинка получается вполне логичная. Хотя и неполная.
Четыреста лет назад при невыясненных обстоятельствах (обвинять Ильсара не хотелось) были уничтожены проекции миров Калейдоскопа, а вслед за ними и сами миры. Практически все влиятельные семьи греймов владеют мирами или системами миров, созданными еще их предками, ведь сила созидания покинула их народ. Говорить об этом не принято, но именно это главная причина бережного отношения, как к своей, так и к чужой собственности. Ведь эта собственность, чем черт не шутит, может когда-нибудь стать твоей.
В тот день греймы сработали оперативно — молодой грейм Нарвис вовремя поднял шум и усердно помогал ликвидаторам катастрофы — и миры были спасены. Восстановить их в первоначальном состоянии не получилось — завладеть чужим имуществом правящей верхушке хотелось, а вот тратить силу — нет. Сила — она, чай, своя, не казенная. Их же подчиненным — простым и, следовательно, куда более слабым магам — сия задача оказалась не по зубам. Была и еще одна причина оставить все так, как есть. Во время того инцидента погибли и хозяева миров. Их сын и наследник Ильсар ал'Руот был объявлен виновником происшествия и предан суду. Приемный сын Нарвис, к вящему его изумлению, правами наследования не обладал, как и его сестра. Ал'Руоты были греймами творческими, увлекающимися, детей своих любили и на приемных-родных не делили, но найти время и оформить все официально не смогли. Или попросту забыли. Как можно обращать внимание на мелочи, когда тут эксперимент не складывается.
Других наследников не нашлось — вернее, претендовали многие, но степень родства была столь мизерной, что выявить одного не получалось. Было принято решение, что Калейдоскоп получит тот, кто его восстановит. Вроде, все четко и логично. Но желающих не находилось. А ну-как ты все сделаешь, а приз другому достанется. Миры прикрыли защитной сферой, чтобы никто втихаря там не шуровал и не тянул одеяло в свою сторону, и передали миры под временный контроль Нарвису. Пускай работает потихоньку, а как все выйдет, можно и подсуетиться. Так Нарвис и получил предполагаемое наследство в почти полную собственность.
Ильсара осудили и приговорили к пожизненному заключению в погубленных им мирах, до полного их восстановления. Нарвиса поставили следить за этим, со сроками не торопили, да он и сам не спешил. Организовал Игру. Официально она, конечно, игрой не считалась, и что происходит на самом деле, большинство греймов не знает. Наоборот, она позиционирована как добровольная помощь Нарвису и ал'Руоту в восстановлении миров. А неофициально кучка авантюристов, используя изобретенный технарями Сантеро прибор, выбирала себе кукол-марионеток и собирала разбросанные по мирам минипроекции и ключи к ним.
Да, мой чертов Планшет — ни много ни мало проекция Мэйдеса, открыв которую, можно собрать мир, словно пазл. У меня, собственно, и ключ от Мэйдеса есть.
Удивительное это чувство — ключ от мира в кармане. Наполеон вон ключи от Москвы ждал, да так и не дождался. А у меня от целого мира. Даже от двух. Мэйдес мы у гоблинов нашли, а Эрл'ларию у шаффтов. Да такое никакому Наполеону не снилось. А муженек драгоценный ни словом не обмолвился!
Правда, тогда бы меня любопытство загрызло — владеть таким богатством и не подсмотреть. Это было бы просто невыносимо. А открывать нельзя. Пока все артефакты — ключи и Планшеты — не будут найдены. Не по правилам. За такое и вышибить могут. Даже вышибли кое-кого. Выигрывает же тот, у кого на момент окончания игры, будет больше артефактов. И в качестве приза получает несколько ходов — возможность передвинуть зоны по своему усмотрению. Правильно или неправильно — это другой вопрос.
Одним из условий Игры, кроме неразглашения, естественно, является всяческое противодействие Ильсару, если он, не дай бог, вздумает исполнять предписания суда. Но он не вздумает — просто не сможет. Не вспомнит. Официально ни о какой блокировке памяти речь не шла. Равно и о том, что грейм, которому должно быть всяко больше четырехсот лет, откажется пятнадцатилетним мальчишкой-полуэльфом с реально существующими родственниками. Матерью, отчимом, сестрой, еще одним, уже местным, дядей.
— А почему, они все тогда за мной охотились, если мне помогать запрещено? — влез в беседу осужденный.
— И почему вообще запрещено? — поддакнул Лисс. — Если миры быстрее соберут, то греймы смогут быстрее их заполучить?
— Ну, со вторым вопросом все просто, — ответила я, — как только миры соберут, Нарвис потеряет теплое местечко, а в этом он точно не заинтересован.
— Зачем охотятся? — повторил Умник. — Думают, что к Ильсару будут артефакты притягиваться. Собственно, так оно и есть, артефакты настроены на ал'Руота. Только он может открыть любой Планшет без ключа и почувствовать, где они находятся. Вот греймы и рискуют, нарушая правила, надеясь с его помощью победить. Естественно, в руки Ильсу артефакты давать никто не планирует.
— Подожди, но ведь Планшет Варто попал мне в руки. Значит, Ти должны выгнать?
— Это неофициальное правило, скорее, настоятельная просьба Нарвиса. Не может же он напрямую такое приказывать. А ну как нажалуется какая-нибудь сволочь? И не дай бог комиссию вызовет? Простые-то греймы в Игре не участвуют — знать одна. Ну, или особо приближенные. И устроить Координатору неприятности они вполне способны. Если Игру и прочие правила объяснить вызванной комиссии не составит труда, то как объяснишь прямое противодействие? Правда, объясняться дядюшке пока не приходилось — насколько я знаю. Есть у него высокие покровители в Совете. К счастью, не все.
Наш ночной разговор многое прояснил, но далеко не все, добавив новых вопросов. Да и главное не решено — как именно спасать миры, за которыми в итоге начнется такая охота, что всем нам мало не покажется.
— Это что, выходит, от спасения миров мне теперь не отвертеться? — с легкой усмешкой спросил Ильсан, качнув носком ботинка, весьма грязного, стоит сказать.
Мальчишка сидел на диване, прислонившись спиной к моему плечу и перекинув ноги через подлокотник. Гостеприимный стол мы решили покинуть еще в начале действительно серьезного разговора, чтобы еда от дела не отвлекала, да и Бумер, ею вдохновленный, чушь всякую не пел. Расселись полукругом у камина, прихватив тележку с напитками. Умар внаглую придвинул ее к нашему дивану, тиары и магией могут себе бокал налить. Ничего крепкого, естественно.
— С чего ты это взял? — я растрепала Ильсу волосы.
— Сами, можно подумать, не об этом мне всю ночь твердите. И пэр Нарф, получается, был прав.
— Пэр Нарф?
— Ага, — хихикнул парнишка, — это Тойн Ишвари, сын нашего градоправителя. Он так смешно дышит, когда злится. Р-р-р-пафф, р-р-р-пафф, — смеясь, передразнил он, — прям как нарф, — и добавил уже серьезно. — И все-таки он был прав. Пророчество касается именно меня. Ведь так?
— Какое пророчество? — удивилась, пожалуй, только я.
— Ты не слышала? — мальчишка обернулся, с изумлением глянув на меня. — Об этом же все знают. Пророчество Латсайра, знаменитого прорицателя, который жил еще до Катастрофы.
— Рассеется в Грядущем мрак,
Коль Князь, одобрив странный брак,
Закону Счастье предпочтет;
А Дух, сломавши Зла печать,
Сумеет восторжествовать,
И полукровка мир спасет!
С выражением продекламировал Ильс, насмешливо фыркнув в конце.
— И полукровка мир спасет. Это фразу я частенько слышал. Тойн меня часто так дразнил. Смеялся, что сами полукровки пророчество и выдумали, чтобы их никто не бил. Смеялся и бил. Смеялся и бил. Легко бить, когда противника двое дружков держат, — горько закончил он.
Высвободив руку, я обняла его, прижала крепче. Он сжал мою руку и продолжил.
— Знаешь, я раньше думал, что везде так, как в Монте. Везде также ненавидят и презирают полукровок. В Кадаре было немного легче, свободнее. Но и там я особой любви к смескам не видел. Вообще не видел. Пока вас не встретил.
— О да, — протянул Ксан, — компания у нас просто безумная. В такой и полукровке место найдется. Вон даже шаффта пригрели, — хохотнул он. — И все-таки мир не так плох, как тебе кажется. Да, полукровок не любят, но далеко не все. И не всегда так было. До Катастрофы люди были терпимее. Но их тоже можно понять.
— Что-то мне не очень хочется понимать Нарфа и его дружков. И спасать для них мир тоже.
— В мире и хорошие люди есть, — улыбнулась я.
— И шаффты! — поддакнул Умник.
— О да, — рассмеялся мальчишка, — мир целиком состоит из добродушных шаффтов. И только ради этого его стоит спасти. Вот только кто бы мне сказал, что это за дух и где печать, которую он должен сломать? И при чем тут Князь и свадьба?
— Про духа и печать не знаю, — хмыкнул Ксанталл, — но с Князем вроде все ясно. Похоже, речь идет о твоем ушастом дяде и твоей одержимой проклятием подружке.
— Ну, про Суара я тоже думал, — почал плечами Ильсан, — только Неор-то тут при чем?
— При свадьбе, — улыбнулся вампир. — Хотела твоя подружка замуж за эльфа — вышла. И ладно бы простого, так нет — княжьего племянничка выбрала. Девицу понять можно, а вот Князя... Мне еще тогда странным показалось, что делар Авилэр допустил такой мезальянс.
— Думаешь, тоже предсказаний начитался? — рассмеялся его брат.
— Не думаю, — красноволосый мальчишка отрицательно качнул головой, — знаю. Они с Советником это обсуждали. Похоже, почувствовали, что девчонка чем-то важна. Только решить не могли, кто кем жертвовать должен — Суар племянником или Вуайли сыном.
— А почему жертвовать-то? — улыбнулась я. — Неужто девица настолько страшна?
— Нет, конечно, — обиделся за подругу Ильсан. — Неор очень красивая.
— Только рожей для княжьего племянника не вышла, — съехидничал Ксан.
— Нормальная у нее рожа! — огрызнулся полуэльф.
— Рожа нормальная, — согласился вампир, — только для Княжны этого недостаточно. Еще раса нужна, эльфийская в данном случае, и высокий род не помешает.
— Но она же графиня.
— У людей. Не у эльфов. Так что Неор нархански повезло. А вместе с ней всему Калейдоскопу, если пророчество говорит именно о ней.
— То есть Неор должна рассеять в гредущем мрак? — заинтересовался Ильсан. — И как? Она ведь даже магией не владеет.
— Не надо воспринимать пророчества буквально, — подал голос один из старших тиаров, — возможно, она станет лишь одним из лучей, рассеивающих мрак, и это может быть что угодно. Вплоть до вовремя сказанной фразы, способной перевернуть все с ног на голову.
— О да, — рассмеялся Ильс, — это Неор умеет, переворачивать все с ног на голову.
— А что вы о самом пророчестве скажете? — полюбопытствовала я.
— Мы мало интересуемся мирами за пределами долины и мало что о них знаем, — за всех тиаров, старательно молчавших всю беседу, отвечал Лирэй, — но это явно не пустой набор слов. И время этого пророчества пришло.
— Значит, не отвертеться, — вновь вздохнул мальчишка. — И что мне делать? Если первая часть пророчества уже сработала, выходит, мне нужно найти дух и печать?
— А мне кажется, — вмешался о чем-то мучительно размышлявший Эдигоран, вернее, Грай, — тебе никого искать не нужно. Просто вспомнить.
— Вспомнить?! — Ильсан аж подскочил, сбрасывая мою руку.
— Ага, — кивнул маг, — на моей памяти тоже печать, вот я и подумал...
— Хорошая версия, — то ли похвалил, то ли подтвердил старший тиар.
— Ладно, — подвел итог Умар, — с пророчеством худо-бедно разобрались. Обсудим наши дальнейшие действия.
— Наши? — насмешливо приподнял бровь Юсвей.
— Наши-наши, — передразнил его Умник. — Были б не ваши, вы б тут не сидели, наши разговоры не слушали.
— А может, мы просто развлекаемся? — предположил Вестэй, с трудом сдерживая смех. — Скучно тут у вас в подполье.
— Вот только не надо валить с больной головы на здоровую, — заявил драгоценный муженек, — это ваше подполье. А мы, так уж и быть, готовы к нему присоединиться.
— Нужны вы нам... — протянул все тот же Вест, при молчаливом согласии остальных.
— Умар имел в виду, — поспешила вмешаться я, — что мы могли бы вам помочь
— Чем? — вполне серьезно уточнил Лидатей.
— Лично вас, к примеру, я помирю с сыном, — это вырвалось само собой, да и Катей высказал сомнение ехидным фырканьем.
А вот его отец, на удивление, поверил. Или просто хватался за любую соломинку?
— Вам ведь самим не нравится существующий порядок, — наудачу сказала я. — Мы могли бы помочь вам...
— Чем? Ведь даже с нашей силой мы ничего не можем сделать.
— Там где трудно одному... — улыбнулась я, вспоминая известную песенку, которую тут же подхватил Бумер:
— Если с другом вышел в путь
Веселей дорога.
Без друзей меня чуть-чуть
А с друзьями много...
Песню слушали с улыбкой, а кое-кто даже подпевал.
— Хм, — протянул Алоэй, второй из старших тиаров, — ваше предложение звучит настолько бредово, что может и сработать. Но что мы можем противопоставить аркатам?
— Ничего, — вздохнула я. — Разве что предложить им союз и лекарство от болезни.
— Скорее, сначала лекарство, как сладкая приманка при грубом шантаже, а уж затем союз. Сами они ни за что не согласятся.
— Как говорят на родине моей жены, не можешь — научим, не хочешь — заставим!
— Хороший девиз, — усмехнулся Вест. — А какой у нас вообще план?
Все дружно обернулись к Умару, но Бумер не позволил ему сказать и слова:
— Открываем портал на Эршанский Совет, мочим там всех злодеев, остальные радуются, ну или боятся, и нам помогают!
— Хороший план! — вновь съязвил Вестэй. — А главное, исполнимый.
— А что? — ничуть не смутившийся лингрэ лениво махнул хватом. — Вполне исполнимый. Главное, роли я уже распределил, а остальное несущественные мелочи.
— И главная несущественная мелочь, — в тон ему продолжил Алоэй, — где мы возьмем лекарство?
— А этот вопрос уже не ко мне! — фыркнул Бумер. — Я стратег, а не тактик!
Сарана О-Тха
Н-да. Удружил мне нарфов грейм, так удружил. Мало того, что белобрысый поганец внаглую снится чужим девкам, так еще и полную дуру мне в помощницы выписал. Только о внешности и говорит. Ах нет, о мужиках еще. Даже боевую раскраску за макияж приняла. Ну я ее и раскрасила. Что мне жалко, что ли? В лучших традициях, как говорится. Мой заклятый друг Джан от зависти б удавился. Да и Неор жаловаться не на что — ей раскраска идет, как она и хотела, оттеняет нежную зелень кожи, придает шарма и очарования. Про возникающий при лицезрении раскраски трепет, переходящий в затаенный ужас, я уж молчу. Нет, Джан бы не удавился, ниссы бы сожрал за такое.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
