Древолюция

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ДРЕВО СМЕРТИ

'Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое

приносить плоды добрые...Итак по плодам их узнаете их'.

Евангелие от Матфея, 22-18

Закемаривший с удочкой рыбак проснулся от небывалого в этих краях шума. Он вскинул голову, всматриваясь слипавшимися глазами в ночное небо. Звук походил на рев мотора и прекратился внезапно, будто его кто-то выключил. В следующее мгновение покрывающий озеро туман всколыхнулся, и рыбак увидел огромную волну. Она поднялась выше тумана и в считанные секунды достигла берега, где сидел человек. Рыбак замер и хотел бежать — но уже не успевал. Налетевшая волна схватила человека, поволокла и ударила о деревья. Последнее, что он увидел, было зависшее над озером ослепительное солнце, но удивиться этому он не успел.

* * *

*

Младший сержант Чугунов служил в ГАИ недавно и многого еще не понимал. Это ему постоянно внушал Егорыч ― старлей, дежуривший на этом посту, наверно, сто тысяч раз.

Пост как пост, только тоска смертная. 'Под волшебную палочку надо и место волшебное!' ― гова-ривал Егорыч. А место дали самое простое: перекресток дороги на Дымов и нового, не так давно отремон-тированного шоссе. Направо — Дымов, налево ― грунтовая дорога в Засекино. Народ ездит в основном местный, за пару месяцев службы Чугунов запомнил практически все машины, снующие между двумя горо-дами. Чужих было мало. Да и что им тут делать было, чужим? Никаких достопримечательностей нет, разве что летом туристы валом валят на Пелымское озеро рыбу ловить, а так...

Егорыч уехал домой обедать, а Чугунов прохаживался вдоль трассы, постукивая жезлом по ляжке и размышляя. Что толку помнить все машины на трассе, когда Егорыч знает, в какой машине какие проблемы, насквозь видит, у кого аптечки нет, а у кого ― документов. Чугунов завидовал тому, как ловко Егорыч сши-бал бабки у, казалось бы, видавших виды, тертых водил.

Однажды старлей отпустил 'черного' без документов. Сержант заикнулся, что так нельзя, что тер-рористы сейчас...

— Чайник ты, — проникновенно сказал Егорыч. ― Азера от чечена отличить не можешь, а суешься. Он же на нашем рынке торгует, его все знают... кроме тебя!

― Да они все на одно лицо! — сказал Чугунов. — Зачем тогда вы его остановили?

— А затем, чтобы, когда я на рынок к нему приду, он мне лучший товар отдал. И дешево. Чтобы он меня не забыл, понял?

― А как же он без документов-то ездит? Купил бы тогда?

― Это ты у него сам спросишь потом. Ну и что, что без документов? Он всегда трезвый за рулем и не лихачит, как некоторые.

― А может, он эту машину угнал? ― не унимался сержант.

― Ну, ты даешь, сержант! Зачем ему угонять, когда он за месяц на такую заработает?

Тонированная красная 'восьмерка' с екатеринбургскими номерами сразу его привлекла. Машина ехала быстро, но не быстрей положенного. Если только немного. И все же Чугунов решил ее остановить. Просто так, от делать нечего. Он взмахнул жезлом, машина послушно замедлила ход и остановилась у обо-чины. Дверь открылась, и вышел молодой крепкий мужчина в светлой футболке и джинсах. Он поднял мод-ные черные очки на лоб и вопросительно посмотрел на гаишника. 'Не бандюган, ― подумал Чугунов. Этих он научился вычислять сразу.

— Сержант Чугунов, — представился он. — Ваши документы.

— Я разве что-то нарушил? — спросил водитель. Он извлек из кармана брюк бумажник, но не то-ропился показывать права.

— Нет.

— Тогда зачем проверять мои документы?

— Положено, — слегка обескураженный странным вопросом, ответил сержант. — Знаете, сколько машин, похожих на вашу, находится в розыске?

— Не знаю, — ответил водитель. — А знаете, сколько людей, похожих на меня, находится в розы-ске?

Чугунов потерял дар речи. Неужели ошибся? Но у него даже цепи золотой нет! На стажировке он слышал, как в соседней области пьяные братки застрелили остановившего их гаишника, и рука подтяну-лась к кобуре.

— Предъявите документы! — повысил голос Чугунов. — Сейчас же!

— А что вы на меня кричите? — спокойно спросил водитель. — Мало того, что остановили без причины, так еще и орете на меня. Давайте так: я вам даю тысячу, и мы прощаемся.

— Чего? — Чугунов даже забыл о том, что еще пять минут назад мечтал срубить хотя бы полтинник на этой богом забытой дороге.

— Две, — улыбнулся водитель.

— Документы! — Чугунов расстегнул кобуру. Мужчина усмехнулся и поднял вверх руки. Проез-жавшие мимо водители таращились на них.

— Опустите руки!

Серые глаза прищурились, человек резко шагнул вперед, едва не напугав гаишника, и быстрым движением развернул портмоне. Чугунов всмотрелся в фотографию и данные. Поборцев, Александр Евгень-евич. Все нормально. Права в порядке. Он же собственник машины. Страховка имеется, техосмотр. Значит, издевается просто. Ладно...

— Покажите багажник!

— Пожалуйста.

И в багажнике чисто. Даже слишком чисто.

— Аптечка?

— Вот.

— Огнетушитель?

— Вот же, перед вами.

— Можете ехать, — махнув рукой возле виска, сержант отдал документы.

— Благодарю, — с усмешкой сказал водитель. Он сел в машину и завел двигатель. 'Восьмерка' рванула с места и, показав правый поворот, повернула в сторону Дымова.

'Вот жучара, — подумал Чугунов, — а ведь две штуки предлагал за просто так. Шутил. Как этот... Якубович. А я, дурак, не взял. Интересно, Егорыч бы купился?'

* * *

*

Первый день отдыха прошел на 'ура'. Славик с трудом разлепил глаза: яркое солнце просвечивало через палаточную ткань. Поморщившись, он проглотил противный ком в горле и посмотрел на лежащую рядом подружку. Она разметалась на спальнике в чем мать родила, и ее симпатичную попку мог видеть лю-бой прохожий — они даже не закрыли палатку. Впрочем, какие тут прохожие: на десятки километров одни леса. Хоть нагишом ходи — никто не увидит. Хм, это идея. Славик посмотрел на Ленку, представил, как она прохаживается безо всего на фоне вековых кедров и сосен, и внизу живота зашевелилось. Ну, уж нет, с этим пока подождем.

Он выполз из палатки. Воздух снаружи был густой и вкусный. Хвойный лес источал аромат смолы и перегнивших иголок. Пивка бы глотнуть для начала, подумал Слава. И умыться. Славик сладко потянулся, глядя на берег. Где-то там оставались четыре бутылки пива, предусмотрительно зарытые в мокрый песок для охлаждения. Он подумал, что сегодня расхаживать нагишом, пожалуй, не стоит. Хватит и вчерашних безумств. Славик заполз обратно и надел плавки. И тут пришла замечательная мысль. Стараясь не шуметь, он покопался в рюкзаке и взял мобильник. Такие ракурсы только идиот пропустит. Он сфотографировал спящую подружку со всех сторон и, довольный, пошел умываться.

Вода была отличная, теплая и прозрачная. Видно отчетливо, как в аквариуме. Зайдя по колено в воду, Слава взбаламутил песчаное дно, кое-где поросшее мягко колыхавшимися водорослями. Лишь яркие солнечные блики на поверхности мешают, как следует, рассмотреть этот красивый и тихий мирок. Непуга-ные водомерки беспечно скользят по глади озера и, провожая их взглядом, Слава глянул на место, где вчера вечером закапывал бутылки с пивом, чтоб были холодненькими. Но бутылок не наблюдалось. 'Вот черт! — подумал Славик. — Скоммуниздили! Да кто тут мог быть?'

Он исследовал ближайшие заросли озерной травы и нашел одну бутылку. Как ни странно, целую. Если бы украли, то все, зачем оставлять одну? И даже не оставили, а забросили в кусты. Может, зверь ка-кой? Слава глянул на землю, но ничьих следов не обнаружил. Да и что обнаружишь в траве, на которой весь вечер плясали? Да, плохо: одно пиво на четверых. Ладно, что поделаешь, будет разгрузочный день. Купаться, рыбу ловить, шашлык-башлык — отдыхать, одним словом.

Из соседней палатки донесся шорох: Вадик и Мурка проснулись. Интересно, как им после вчераш-него?

— Ты уже встал? — пробормотал приятель. Он вытащил худые мослы из палатки и захрустел кос-тями, потягиваясь. Он умел это делать почти как Брюс Ли.

— Хорошо!

— Пошли, искупаемся, — предложил Слава.

— Пошли. Давай только пивка глотнем.

— Это последняя, — сказал Славик, демонстрируя другу бутылку. Вадик вытаращился:

— Ты чего? Как последняя? Ты что, ночью все выжрал, что ли?

— Если только я — лунатик. Не пил я ничего. Бутылки пропали. Я только одну нашел в кустах!

— Да ты че-е? — задумчиво протянул Вадик и почесал затылок. — Сп...ли! А ты говорил, что здесь никто не ходит!

— Странно, — признался Слава. — Про это место практически я один знаю. Только не пойму, по-чему эту не взяли, а в кусты бросили?

Вадик пожал плечами.

— Ладно, давай на двоих. Открывай.

— А девчонкам что?

— Перебьются!

— Не, не, не! Так они подумают, что это мы все выжрали и обидятся. И будешь сам обед готовить.

— Тогда ладно, — согласился Вадик. — Пошли, нырнем.

Они с разбега плюхнулись в воду, разом нырнули и вынырнули далеко от берега. Слава с наслаждением плавал, прогоняя сонливую лень, потом перевернулся на спину и поплыл к берегу. Небо было совершенно безоблачным, ясным и, если не склонившиеся над водой деревья, можно подумать, что плывешь среди облаков.

Они подплыли к берегу и встали на ноги, собираясь выходить из воды. Вадик вдруг остановился:

— О! Я на бутылку наступил! — сказал он. Приятель нырнул, тут же вынырнул и радостно протя-нул Славе бутыль пива. — Смотри, вот и вторая!

— Как она на дне оказалась? — удивился Славик. — Может, и остальные здесь?

Парни несколько раз нырнули, пытались обшарить дно, но больше ничего не нашли.

— Ладно, — сказал Вадик. — Все равно две лучше, чем одна! Одна вам, одна нам.

День пролетел быстро. Отоспавшиеся девчонки шустро приготовили обед и разлеглись загорать, а Славик с Вадиком забросили удочки и сели играть в карты.

Чтобы не болтал Вадик, место здесь отличное. Слава сам обнаружил эту полянку, когда ходил по округе собирать грибы. Сейчас, когда сезон, туристы буквально оккупируют озеро со всех сторон, но эта поляна осталась незамеченной. Наверно, еще и потому, что это место сложно увидеть с воды.

Слава стоял, глядя на противоположный берег. Тут озеро было немного уже, и он мог легко пере-плыть его. Здесь росла осока и, наверно, поэтому приезжие больше любили берег напротив, более пологий и приспособленный для отдыха. Лес там более редкий, и к дороге оттуда ближе.

Внезапно он заметил что-то огромное, медленно двигающееся вдоль берега. Черное тело мелькало среди редких деревьев. Медведь? Больно огромный медведь, таких не бывает! И зачем медведю ходить прямо — здесь ведь не цирк! Славик выхватил из кармана мобилу и включил камеру. Эх, жаль, что видео не снимает, пожалел он. Он лихорадочно нажимал на кнопку, так и не разобрав, что же там двигалось.

Просмотрев снимки на экране, Славик ничего не понял: на них были только деревья, и больше ни-чего. Маленький экран не позволял рассмотреть все, как следует, и Слава понял, что с таким разрешением даже на экране компа снимки будут, мягко говоря, не очень... Тем не менее, по возвращению домой решил внимательнее изучить фотографии. А вдруг там снежный человек?

* * *

*

— На этой неделе произойдет интереснейшее астрономическое явление: наша Земля пройдет через хвост кометы Ларссона-Брамта. Красочный дождь из сгорающих в атмосфере частиц кометы можно будет наблюдать...

Поборцев переключил радио на другой канал:

— По данным 'Департамента Государственной Политики в сфере окружающей среды Министерст-ва Природы России' площадь загрязненных земель в стране превысила миллион гектаров. Ежегодно в воз-дух выбрасывается сорок миллионов тонн загрязняющих веществ. А в реки России сливается около двадца-ти миллиардов тонн неочищенных сточных вод...

Он выключил надоевший приемник и покрутил бровями, разминая уставшие от монотонной дороги глаза. Поборцев ехал третий час и к пяти надеялся добраться до Дымова.

Последние события на работе не давали душе покоя. Вспоминая о них, Алекс раздраженно сжимал пальцы на руле. Материал, 'нарытый' с таким трудом, безжалостно зарубили. Замредактора, к которому отправился Алекс, немного прояснил ситуацию. Оказывается, директора строительной компании, незаконно вырубавшей лесопосадки под строительство элитных коттеджей, и владельца газеты связывала старая школьная дружба. Кроме того, они были соседями по этажу.

— А ты не знал? — удивился сослуживец. Поборцев не знал. Прокололся. Шеф любил 'горячие' материальчики, вот и получил. Впрочем, даже если бы Поборцев узнал об их дружбе, он все равно сделал бы этот материал. Хотя последствия могли быть самыми печальными. Но Алекс любил провокации. Ему нравилось исследовать человеческие души и ставить людей в ситуации, проявлявшие их истинную суть. Ловить момент истины, как говорил он сам себе. К сожалению, чем больше было таких моментов, тем больше он разочаровывался в людях.

― Я даже показывать не буду, ― сказал замредактора. ― Ты что, хочешь, что бы тебя уволили?

Поборцев зловеще ухмыльнулся. Конечно, увольнение ― вещь неприятная, но не смертельная. Он уже сделал кое-какое имя, и может продолжить работу в любом издании. Его неоднократно приглашали. Потому что знают: никто лучше него не напишет на животрепещущие темы, не каждый рискнет сунуть нос туда, куда осмеливался заглянуть Алекс. Он не боялся увольнения, потому что знал себе цену. Манией ве-личия Поборцев не страдал, но сильно подозревал, что без него областной таблоид медленно умрет, тихо скончается, как кустик без полива. Его статьи были кусачи, едки и злободневны, не раз вызывая широкий резонанс. А где резонанс ― там и тиражи... И еще неприятности.

Одна из статей едва не стоила ему жизни. Поборцев написал о выходцах с Кавказа, подбирающих под себя местные рынки и окружные колхозные хозяйства. Они перекупали овощи по смешным ценам, про-сто в убыток колхозникам, а потом продавали втридорога. Колхозы и фермеры один за одним разорялись, а южане фактически установили монополию в городе. Не гнушались и бандитскими методами, круша маши-ны и ларьки тех, кто не хотел играть по их правилам... Поздно вечером кавказцы подстерегли Алекса у па-радной. Сказали, что он не прав и сильно рискует. Поборцев не испугался и написал еще статью, похлеще первой. В ней он поведал о связях рыночного руководства и местных криминальных структур.

Через несколько дней Поборцева, ехавшего по своим делам, мастерски прижали к обочине и забро-сали машину бутылками с зажигательной смесью. Он едва не сгорел заживо. Помогла милиция, проявившая чудеса оперативности и быстро повязавшая нападавших. Поборцев подозревал, что после первой 'рыноч-ной' статьи за ним следили и поймали бандитов 'на живца'. После того случая фамилия Поборцева про-гремела не только в Екатеринбурге, но и в Москве.

Знакомые предлагали уехать в столицу. Надо расти, говорили ему, езжай в Москву, там сила, брат, новые горизонты, другие возможности... Но Поборцев улыбался и крутил головой. Ну, поедет он в Москву или Питер. О чем там писать? О несуществующем среднем классе? Об известных артистах, личная жизнь которых описана уже сотни раз и никому не интересна? Об олигархах, покупающих футбольные клубы, о золотой молодежи, прожигающей жизнь и родительские деньги в модных клубах? Это псевдожизнь псевдо-россиян давно никого не интересует. А его — в первую очередь.