— И почему я думал, что мне должно хоть раз в жизни повезти? — риторически вопросил он.
— Можно подумать, я не знаю, как твоя изнеженная душа млеет от всяческого внимания, — хмыкнула Пэнси.
— Но не от твоей постоянной опеки!
— Боюсь, Драко, нам удача в этой жизни больше не светит, — сказал Теодор. — Банально кончилась, когда мы сумели избежать инициации.
— Еще не избежали.
— Не будь пессимистом, Драко, Поттер вернулся, теперь все будет в ажуре.
— С чего такая уверенность, Блейз?
— С того, милый Драко, что некоторым везет на постоянной основе. И, заметь, всегда очень по-крупному. Эх, жаль я не Поттер.
— Это ты сейчас об удаче или о теле? — вклинился Грегори.
— А такое тело, как у него, разве не удача!? — рассмеялась Милисент.
— На него весь Хогвартс вешаться теперь будет, — сказал Винсент с плохо скрытой завистью.
— О да, — улыбнулась Дафна. — Сто процентов, нашего Драко потеснят на пьедестале секс-божества.
— Да невинный гриффиндорец знать не будет, что с таким природным богатством делать, — сказал Теодор. — Какое добро даром пропадает!
— Ой, не скажи, — мурлыкнула Пэнси, обменявшись понимающими ухмылками с девушками.
— Правда, один положительный момент все же есть, — буркнул Малфой, неодобрительно посмотрев сокурсников. — Снейп разбогатеет на зелье, исправляющем зрение. Ладно, — сказал он, вставая, — надо отцу сову отправить. Ему не нравится быть вне последних новостей.
Подходя к открытой площадке в конце поезда, Драко услышал сладкое воркование и приостановился.
— Ну, и где ты пропадала, проказница? — невнятный шум. — Не подлизывайся... Ты у меня просто красавица, — снова шум. — Ладно, ласкайся, если так хочешь.
Голос был незнакомый, чуть низкий и хрипловатый. Заинтригованный, Малфой открыл дверь и остановился, увидев Гарри Поттера, сидевшего на перилах с белоснежной полярной совой на плече. С минуту они смотрели друг на друга, пока Поттер, криво усмехнувшись, не поинтересовался:
— Ты так постоять пришел или по делу? — протянув руку, он погладил ласкающуюся сову за ушами, и та довольно заухала.
При этом край футболки задрался, и взгляд Драко приковало блеснувшее в пупке колечко. Мысленно пнув себя и рассерженно фыркнув, он прошел внутрь и вызвал своего филина. Прицепив к его лапке письмо, он задумчиво наблюдал за полетом птицы, пока та не превратилась в крошечную точку. Он понимал, что должен поговорить с Поттером, но не представлял, как это сделать, если привычный рефлекс требует сразу ему надерзить.
— Уже скучаешь по дому, Малфой?
Буквально прикусив язык, Малфой сдержал едкий комментарий о том, что может знать об этом бездомная сиротка, которому никто и никогда не был рад. Драко обернулся и увидел, как Поттер с удовольствием затягивается тонкой коричневой сигаретой.
— Курение вредит героическому здоровью, — ехидно сказал он.
— А, точно, ты же теперь принимаешь искреннее участие в моем благополучии, — фыркнул Поттер и добавил в ответ на его недоверчивый взгляд: — Меня уже ввели в курс последних событий.
— Ты против?
— С какой стати? Это был только вопрос времени, когда твой папаша, наконец, просечет, что вам выгоднее. Дай угадаю... Он испугался, что после министерской заварушки даже с помощью всех своих денег не избежит Азкабана, поскольку явно покушался на жизнь "Последней Надежды Магического Мира", — последние слова он подчеркнул характерным маггловским жестом кавычек и приторным, напевным пафосом в голосе, — и оставил много свидетелей? А Снейп вовремя подсуетился, пристроив вас к Дамблдору. Я прав?
— И? — сдерживая гнев, выплюнул Малфой.
— И ничего, — он передернул плечами. — Это ничего не меняет.
— Кстати, — пытаясь успокоиться, Малфой перевел тему, — надо будет поздравить Снейпа по приезде.
— Что, заключили пари — вернусь я или нет? — прищурился Поттер. — Ай-ай-ай, Малфой, "любимого" врага стоит знать лучше. Естественно, я вернулся, куда бы я делся? — закончил он, посерьезнев.
— Я про зелье.
— Что, старая летучая мышь, тихорясь летом в подземельях, свершила новый прорыв в науке и технике — в самой наитончайшей из областей магии?! Неужто придумал зелье с удобоваримым вкусом? — всплеснул он руками в притворном восхищении.
— Твои глаза, — уточнил Драко, окончательно сбитый с толку новой манерой поведения Поттера.
— Малфой, — торжественно заявил тот, — с сожалением вынужден сообщить, что в данном вопросе твоего обожаемого крестного обошли.
— Кто? — не сдержал интереса Драко.
— Самые обыкновенные магглы, — усмехнулся Гарри. — Я вставил контактные линзы, — он поднял ногу на перила и согнул ее в колене, на которое моментально перелетела сова, требовательно ухнув и клюнув карман. — Обжора, — мгновенно смягчился его голос, — ты же только с охоты, — сова продолжала настойчиво ухать. — Хорошо, уговорила, — он вытащил из кармана складной нож и охотничью колбаску, источавшую сильный копченый аромат. — Учти, Хедвиг, я из Хогвартса вряд ли выберусь до конца года, — Поттер нарезал аккуратные кружочки и скармливал сове, — и хотя я захватил для тебя запас, он далеко не безграничен.
— Я уже завидую амбре вашей спальни, — привычно съязвил Малфой.
— Не переживай, Малфой, они под заклинанием консервации, — спокойно отозвался Поттер.
— Проклятые магглы не могут придумать ничего путного, — сморщив нос, сказал Драко.
— Не стоит так сильно расстраиваться за крестного, — хмыкнув, пожурил Гарри и, снова смягчившись, обратился к наевшейся сове:
— Поедешь со мной в купе или с остальными совами?
Хедвиг мягко ущипнула его в щеку и легко вспорхнула.
— Не пропадай надолго, красавица, — Поттер закинул в рот кусок колбасы и вернулся к разговору с Малфоем. — А мне нравится. У магглов вообще много разнообразной еды, которая совершенно не полезная, но дико вкусная. Хочешь попробовать?
Драко успел перехватить себя на середине согласного кивка и высокомерно задрал подбородок, когда наткнулся на лукавую улыбку своего визави, подметившего его первый порыв.
— А ты изменился, — и, пытаясь замять прозвучавшее искреннее изумление, быстро и язвительно добавил: — неужели сумел последним из всех избавиться от обременительной добродетели?
— Не без этого, — усмехнулся Гарри.
— И кого же мы должны благодарить за то, что больше не будем иметь чести лицезреть Героя в поношенном, мешковатом тряпье? — спросил он, манерно растягивая слова, маскируя нетерпеливое любопытство. — Честное слово, я думал, это безнадежное дело — заставить тебя выглядеть как человек, а не бродяга.
— Да вот, нашлись добрые люди, просветили, — хмыкнул Гарри, — и не только в этом вопросе.
— Магглы? — подозрительно прищурился Драко.
— С чего ты взял? — удивился Поттер. — И вообще, спасибо, конечно, за беспокойство, но тебе не кажется, что ты слишком усердствуешь?
— Нет, — отрезал Малфой, — и я знаю, что ни один маг не сделал бы себе подобного, — он яростно указал на живот брюнета. — Дикость. Эти магглы совсем тронутые, и ты, как я вижу, наконец, догнал их на этом пути, — он скривился. — Мои поздравления.
— Дьявол, забыл все это снять, — Гарри заправил футболку, скрывая загорелую полоску кожи и блестящее колечко. — Хорошо, Гермиона не заметила, а то занудствовала бы целый час на тему санитарии и личной гигиены.
— Все? Это не единственная модернизация?
— Модификация, Малфой. Это называется модификация тела. И нет, не единственная, но не переживай, я не сделал ничего непоправимого, хотя мне и предлагали.
— Например? — заинтересовался Драко.
— Например, я не разрезал язык.
— Как? Зачем? — в шоке распахнул он глаза.
— Малфой, ты такой непросвещенный и любопытный, — засмеялся Поттер. — Это что-то! Ладно-ладно, отвечу, — хмыкнул он на обращенный к нему убийственный взгляд. — На вопрос "как", — он высунул язык и, продемонстрировав металлический шарик, указал на линию в середине, — разрезают по ней. Зачем? Для дополнительного удовольствия при поцелуях, поскольку обе половинки могут двигаться независимо. Однако, раз уж так случилось, что я и так уже змееуст, то я подумал и решил, что в еще большем сходстве со змеей не нуждаюсь.
— Это же больно! — сглотнув, воскликнул Драко.
— Куда меньше Круциатуса. Хотя, если честно, я далеко не в восторге, что придется все это снимать, а потом снова прокалывать.
— Почему?
— Такие вещи хороши для сексуальных игр, а не для войны, — устало пояснил Поттер. — Не хочу предоставлять дополнительные возможности для пыток.
— Что ты можешь знать о пытках? — с превосходством заявил Малфой.
— Побольше некоторых, — не глядя на него, парировал тот. — Прошел полный ускоренный курс практических лекций под руководством "дражайшего" Волди с наглядными иллюстрациями в исполнении твоего папаши с сотоварищами.
— Врешь! — сжимая кулаки, воскликнул Драко. — Мой отец никогда никого не пытал.
— Ты еще скажи — не убивал и не насиловал, — зло хмыкнул Гарри. — Кого из нас ты пытаешься обмануть? — приподняв бровь, вопросил он.
— Ложь!
— А мне плевать, веришь ты или нет. Благодаря этому чертову украшению, — он ожесточенно ткнул пальцем шрам, — я знаю правду. Если ее хочешь узнать ты, спроси Люциуса и посмотри, скажет ли он тебе правду, Малфой.
— Ненавижу! — гневно выплюнул слизеринец, распахивая дверь, чтобы избежать позорной драки.
— Взаимно, — ответил Гарри, откидывая голову на опору перил и прикрывая глаза.
"Идиот, самовлюбленный придурок, шрамоголовый! Ненавижу!" — думал Малфой, стремительно возвращаясь в свое купе, расталкивая попадавшихся на пути студентов, но не обращая на них ни малейшего внимания.
"Терпеть не могу ни его самого, ни вечно окружающих прихвостней Золотого Мальчика, желающих примазаться к его славе! Один Уизел чего стоит! Посредственность даже по стандартам своей презренной семейки. Или "мисс Всезнайка". Не будь Поттера, чахла бы где-нибудь в пыльном углу со всеми своими книжками. А так ходит при нем карманной библиотекой, ходячим справочником на все случаи жизни. Или этот жалкий Лонгботтом! Даже тайное общество свое дурацкое придумали, чтобы навесить на него свои проблемы. И, конечно, этот придурок с радостью взвалил их на себя, словно мало ему было собственных! Но не-е-ет, это же святой Поттер, олицетворение своего проклятого факультета — храбрость при полном отсутствии мозгов!". Как же его всё в нем раздражало: чрезмерная наивность, честность, открытость, манера общения, умение легко сходиться с людьми, талант ловца, храбрость, каждый жест и взгляд. И огромные магические способности, которые этот придурок даже не осознавал, но ощущал любой, даже младенец, выросший в волшебном мире. Раздражало все, чего у самого Драко никогда не было, и хотя мама часто повторяла, что он просто завидует, это не мешало ему в глубине души считать Поттера равным и уважать. Уважать как достойного врага.
Неожиданно в сознании всплыли моменты их последней почти удавшейся беседы: глаза с веселыми смешинками, которые, обращаясь к нему, превращаются в искрящийся изумрудный лед, иррациональная зависть к неизвестным магглам и, что еще хуже, к полярной сове, а также странное желание почувствовать: каково это, когда о тебе беспокоится и заботится Поттер.
Неохотно, но Драко был вынужден признаться хотя бы самому себе, что он просто ненавидит, когда у других есть привилегии, недоступные ему. Черт побери, но в этом был виноват только проклятый Поттер, и именно за это Малфой его так страстно НЕНАВИДИТ.
Глава опубликована: 15.05.2011
Глава 3
Праздничный ужин в Большом Зале подходил к концу. А у профессора Снейпа уже начиналась мигрень из-за этого невыносимого шума, зачинщиками которого, как всегда, стал любимый директором Гриффиндор. Нет, ну почему нельзя вести себя прилично, как его Слизерин? Почему обязательно надо во все стороны от себя испускать эти несносные флюиды радости и счастья? Он задыхался в атмосфере ликования, но не смел сбежать в лабораторию к булькающим зельям из-под бдительного ока Дамблдора, и ему оставалось только мечтать о тишине и спокойствии подземелий.
Очередной взрыв смеха стал продолжением пытки. Да сколько же можно? Неужели никак не нарадуются возвращению своего любимого Поттера? Еще вопрос — откуда весь факультет в курсе строжайшего секрета о его летнем отсутствии. "Большая деревня, где слухами земля полнится", — презрительно подумал он. И только последователи Годрика способны создать такую давку за своим столом. Куда лезут эти идиоты хаффлпаффцы? И Рэйвенкло тоже хорош. И кто решил, что это факультет умных? Любому же ясно: три факультета не могут расположиться за столом, предназначенным для одного. Они же на головах друг у друга стоят и кричат, кричат, перебивая собеседников, все одновременно! Значит, и эти в курсе временного исчезновения знаменитости всея магического мира. Потрясающе, директор! Чтоб они у вас все полопались к дьяволу! Чем меньше бездарностей в школе, тем лучше. По крайней мере, для него и любого разумного человека, но только не для этого старого маразматика. Вон сидит лыбится, глаза за очками сверкают, радуется, видите ли, что реализуется его идея дружбы Домов. Интересно, он отдает себе отчет, что это только благодаря Золотому Мальчику? Или все заслуги, как обычно, себе приписывает? Нет, конечно, никто не спорит, что именно Гриффиндор рождает на свет харизматичных лидеров, но, может быть, стоит им ввести курс манер, приличествующих в обществе?! Хотя этим плебеям ничего аристократичного в голову вбить невозможно: не зря же никто из этих бестолочей не способен воспринять такую тонкую науку, как зельеделие.
Мерлин великий, на это бурление уже сил нет смотреть! Когда их уже перекосит всех от этих счастливых улыбок? Когда у них кончится воздух для смеха? Одна надежда, что Темный Лорд, смилостивится и призовет его из этого АДА! Снейп был даже согласен получить пару Круцио, лишь бы только больше не лицезреть эту сцену счастливого воссоединения. Вот только не дождешься от него милости, держи карман шире. Единственная отрада — смотреть на стол Слизерина, где сплошь царят надменность и презрение. За одно только выражение лица Драко не жалко выложить сотню галлеонов. Мерлин, как же он счастлив, что тупица Поттер счел Слизерин недостойным его героической персоны. Естественно, за проявленное пренебрежение к любимому факультету он ненавидит паршивца еще сильнее, но, Мерлин и Моргана, во что тот был бы способен превратить лучший Дом этой богами забытой школы. Когда в процессе уроков окклюменции Снейп выяснил, что основной причиной его отказа от Слизерина оказался "приятный" характер крестника, он был готов расцеловать Драко, к счастью, вовремя опомнился и ограничился тем, что подарил набор самых редких и дорогостоящих ингредиентов. Правда, он от всей души надеялся, что никто и никогда не узнает о новой форме, которую стал принимать его боггарт. Снейп и сам не подозревал о ней, пока в ходе его экспериментов для создания зелья улучшения зрения (опять же для этого тупицы) не забрел в заброшенную часть замка за пыльцой пылевых докси и наткнулся на гнездо боггартов. Он до сих пор иногда с криком просыпался от кошмара, в котором на него надвигались десятки Поттеров в слизеринских мантиях со значками старост.
