Человечина (в доработке)

— Спасибо огромное, Оксана! Вы очень любезны! — она еще больше покраснела, — я уже начал отходить, и что-то толкнуло меня: — А скажите, сейчас его никто не спрашивал?

— Спрашивали. Минут за пять до вас — молодой человек в кожаной куртке. Похож на мотоциклиста. — Я отпрыгнул от Оксаны.

Вот тебе бабушка и Юрьев день! Лопух!!! Стибрили у тебя бумажку, как у последнего лоха. Потому и обогнал меня Опель. Незачем ему было меня преследовать! Я помчался по дорожке.

Гравий перемешанный с сосновой корой отзывался хрустом на каждый шаг. В полумраке соснового леса стояли небольшие деревянные домики. Крайний справа — шестнадцатый. Я подошел к окну, шторы задернуты. Дверь закрыта. Сразу за домиком заросли крапивы и малины. Я подергал дверь. Щелкнул незапертый замок и дверь распахнулась. Маленькая — метр на полтора прихожая с вешалкой, направо комната, налево санузел — туалет с душем. Я толкнул дверь в комнату. В полумраке разглядел сидящего в кресле у окна человека. Я пошарил по стене в поисках выключателя, окликнул сидящего:

— Господин Хансен?

Молчание. Я, наконец, нашел кнопку. Щелчок. Передо мной полулежал "господин Хансен" — мужчина лет пятидесяти, с дыркой в черепе, а на груди расплывались еще два красных пятна.

Ах, ты!

Я подошел к окну выходящему в лес. Створки приоткрыты. Наверное, убийца увидел меня или услышал мои шаги и через окно ушел в лес. Бежать за ним? Зачем? У него ствол, а у меня кроме диктофона — ничего.

Сейчас для меня есть только два пути. Первый, смыться аккуратно, предварительно протерев все ручки и косяки. Второй — вернуться к Оксане и вызвать милицию, постаравшись остаться свидетелем, а не подозреваемым. Хотя, это вряд ли. Любой нормальный мент, узнав, что я иду на встречу с убитым, решит, что именно я вероятный убийца. Доказательств нет, но подозрений масса. В любом случае спокойная жизнь окончена. Вызвать ментов, мысль не глупая, но что хотел от меня убитый? Что-то рассказать? Что-то передать? Показать? В любом случае, убийца не имел ни времени, ни возможности обыскивать Хансена. Если это, конечно, Хансен? Почему я так подумал?

Входная дверь скрипнула. Я дернулся и встал к стене, кто-то входил в дом. Нет. Тишина. Никто не вошел. Дубина! Из дома кто-то вышел! Дважды дубина. Не кто-то, а тот, кто убил. Я крадучись вышел в прихожую. Дверь приоткрыта, я выглянул на улицу, дорожка пуста. Так, думай. Ты вошел в домик, постоялец — мертв, убийца или выскочил в окно, или ... или... или спрятался в туалете, а когда я вошел в комнату, аккуратно вышел из дома. Значит, он может быть еще где-то рядом. Нарываться на пулю, как-то не хочется. Тем более, что и ответить нечем. Я вернулся в комнату, прихватив полотенце из душа, тщательно протер все ручки, выключатель и двери. Затем я осмотрел все закоулки комнаты — ничего. На убитом — пиджак, я аккуратно отвернул полы, заглянул во внутренние карманы — чисто. Вот тупица — западники носят бумажники в заднем кармане. А это значит, мне надо приподнять труп. И залезть в задний карман брюк. Тьфу, на вас... Времени в обрез, надо ментовку вызывать. Уже разгибаясь, я авторучкой зацепил край нагрудного кармана рубашки и увидел желтую липкую бумажку для записей и записок. Аккуратно, двумя пальцами вытянул ее. Бумажка склеена, но на просвет в солнечном луче, прорвавшемся сквозь лесную гущу, было видно, там что-то внутри написано. Больше ничего. Я еще раз протер подозрительные места, закинул полотенце в душ и побежал в ресторан. Оксаны нет. Зал пуст. Ни бармена за стойкой, ни посетителей. Что тут произошло? Из-под барьера рецепшн выползла какая-то лента, и я наклонился ее рассмотреть... вдруг над моей спиной разлетелся графин с полевыми цветами, а с пола на брюки и лицо брызнули розовые капли, смешиваясь с водой, лента растекалась кровавым пятном. Не разгибаясь, я ускакал за стойку.

На полу, зажимая рану на груди, лежала Оксана. Она часто дышала, и слегка приоткрыв глаза, прошептала:

— Тот дядька... в кожанке... как больно...

— Оружие есть? Охрана где? — она с заметным усилием ответила,

— На столе ключи, а в сейфе ружье... патроны... там... Охранники побежали пожар тушить...

Какой пожар? Ни фига себе, вляпался! Я цапнул связку ключей, и, не высовываясь из-за стойки, пробрался к большому железному ящику, стоявшему в углу. Три помповых ружья, и пять бумажных коробок с картечью. Неслабо. Взял помповик с коротким стволом без приклада, и напихал в магазин пять патронов, сколько в горсть влезло, сунул в карман куртки. С ружьем в руках выглянул из-за стойки. Тихо. Оглянулся на Оксану, жива! — и выбежал из ресторана.

Со стоянки выруливал Опель. Они? А если не они? Плевать! Других тут не было. Очень некстати для него, остановилась длинная фура, и джипу с маху вывернуть на дорогу не получалось. Опель как раз сдавал задом, чтоб тут же, вывернув колеса влево, рвануть и скрыться за кабиной камаза. Я вскинул ружье и вслед уходящему джипу дважды выстрелил. Взорвалось заднее запасное колесо, брызнуло осколками окно. Но Фронтера, набирая скорость, уходил, а я в запале даже не запомнил номер. Меня окликнули:

— Брось оружие! — я бросил. Подошли двое, морды кирпичом, короткие стрижки, костюмы, на пиджаках по беджику: "Менеджер по работе с посетителями", у каждого в руках ПМ. Охрана. Они обыскали меня и подтолкнули ко входу, — Пошли.

Мы вернулись в ресторан. Вынесли на открытое пространство Оксану, Один их "менеджеров" стал оказывать первую помощь, разорвал сарафан... Господи, прости меня — грешного! Можно было подумать, что он всю жизнь об этом мечтал... и принялся прилаживать к входному отверстию над мраморно белой девичьей грудью пухлую салфетку перевязочного пакета. За стойкой бара нашли бармена. Тот был мертв. Пуля вошла точно в переносицу. Трогать его не стали. Один из охранников дозвонился в скорую и ОВД Подольска, и долго внушал дежурному, кто он, что тут делает, и что произошло. Я сидел за столиком в ресторане, глядел на закрывшую глаза и, кажется, потерявшую сознание Оксану и ждал, когда меня, наконец, отпустят. Через полчаса примерно примчались скорая и следом, милиция.

Про Хансена я молчал. На фига мне искать приключения? Оксану забрали в больницу, когда погружали на носилки, она очнулась. Врач осмотрел рану, качал головой "В миллиметре от сердца пуля прошла..." И я молился за нее. Бедная девочка. Вот так ни за что ни про что... обычный свидетель... даже не свидетель, а так, случайно оказалась в горячем месте. А киллер — тварь!

Следователь беседовал со мной недолго. Меня и охранников развели в разные комнаты. Я рассказал, что проезжал мимо, остановился, купить сигарет и водички, да в туалет зайти. А когда вышел, попал под обстрел. Честно рассказал, как выскочил на улицу и шмальнул вслед отъезжающему Оппелю. А, где была охрана в это время? — спросил следователь. Я не знаю, Оксана сказала, "пошли пожар тушить...". Как вы сумели взять оружие? — объяснил, что, увидав раненую девушку, от нее получил ключи от оружейного ящика. Следователь записал в протоколе. Потом уже без занесения в протокол, откуда навыки обращения с оружием? Некоторые факты моей биографии и корочки журналиста опера успокоили. Наконец, он дал мне подписаться на каждом листе. Мне вернули аппаратуру, предварительно просмотрев содержимое памяти. А я ничего и не записал, не успел. Бог меня бережет — я даже не вспомнил о фотоаппарате, когда обыскивал убитого.

Следователь связался с ГАИ. Просил поискать помеченную картечью машину на дорогах, ведущих к Москве. С меня взяли подписку о невыезде, и отпустили.

В машине меня вдруг заколотило. Я сидел и трясся, пот лил ручьями. В ногах образовалась противная слабость. Не каждый день приходится вот так под пулями бегать. Ну, спасибо тебе, Борис! Удружил! "Сгоняй за материалом..." Сгонял...два трупа и раненая Оксана!

Потихоньку мандраж прошел.

Когда я отъезжал, мелькнула мысль, — Как хорошо, что у меня машина с автоматической коробкой! Правая нога отошла, и я, наконец, тронулся. Ни о какой гонке я уже не думал, хотелось потихоньку добраться до дома, хватануть водки и подумать. Может сначала подумать, а потом водки хватануть? Ну вот, чувство юмора возвращается, значит, будем жить... из головы не выходила красивая девушка Оксана. Надо не забыть узнать, как она? То, что девушка в тяжелом состоянии, и непонятно выживет или нет... это я подумал уже попозже. Когда проезжал Троицк и пустой коттеджный городок выстроенный неизвестно кем еще в девяностых. Так и стоят кирпичные скелеты впритык друг к другу, однако, покупателей на это уродство не нашлось, лишь несколько особняков выделялись обжитым видом, среди невзрачных бетонно-кирпичных скелетов.

Меня вдруг обожгла новая мысль. Эти уроды в кожанке на оппеле знают и кто я, и где работаю. Значит, они, наверное, будут стараться найти меня снова. Но за что? Только за то, что я ехал к Хансену на свидание? Что я увидел его труп? Кстати, его ли? И я же не видел, кто в него стрелял? Они, не задумавшись, хотели убить и девушку, и бармена, а если б я не наклонился, и меня б рядом со стойкой положили. А за что? Все-таки я до мозга костей журналист. Я испугался? Не без того. Хотел бы я взглянуть на того, кто не испугался бы в такой ситуации, но тянет докопаться до сути. Надо позвонить Маринке. Одной рукой нацепил гарнитуру на правое ухо, нажал кнопочку вызова. Сказал "Марина". Через минуту она ответила:

— Сережа?

— Я это. Привет. Как ты? Где?

— Я сейчас в клубе, Сережка, ты не мог бы мне позвонить попозже?

— Могу, конечно. Ты там еще долго будешь?

— Часа два, наверное. А что?

— Не выходи, я за тобой приеду.

— Спасибо. Что-то случилось? У тебя голос странный.

— Да так. Ничего особенного, приеду, расскажу.

— Хорошо, я буду тебя ждать у входа.

— Нет! Жди меня внутри.

— Да что с тобой?

— Ничего. Я прошу тебя, жди внутри!

— Ну, ладно, ладно. Извини, я не могу больше разговаривать...

— Пока.

Я отключился. Так, теперь Борису. Опять кнопочку, "Борис".

— Серега?

— Да.

— Все нормально?

— Не совсем.

— В каком смысле?

— Приеду, расскажу. — Повторил я, — Закажи пропуск для Белова Александра Васильевича. Пусть будет, он придет к тебе к шести. Ладно? Я... я хочу все рассказать тебе и ему.

— Ну, хорошо. А зачем менту пропуск? Он и так пройдет.

— Да. Я не подумал. Верно. Я ему сейчас буду звонить. Жди нас!

— Да жду, жду.

Отбой!

Теперь снова кнопочка и "Белов".

— Сергей?

— Саша. Это я.

— Как дела, бродяга? Где ты?

— Я еду за Мариной, а потом на работу. У меня к тебе просьба...

— Давай.

— Приходи к Лебедеву к шести часам. Он будет нас ждать.

— Что-то случилось?

— Не то слово.

— Можешь намекнуть?

— Хм. Намекнуть? Попробуй узнать через Подольских, что случилось в мотеле "Застава" на калужской трассе? Сможешь?

— Попробую. Хорошо. В шесть у твоего главреда.

— До встречи.

Я не на шутку испугался. Что за фигня? Что такого хотел мне сообщит этот Хансен, если его рохнули и убийца так рисковал, стараясь выследить? Чутье Лебедева никогда не подводило. Что-то жареное. А почему киллер следил за редакцией и мной? Видимо потому, что знал — этот Хансен выйдет рано или поздно на нашу газету. Любопытно. Очень любопытно. Вполне возможно, что у него в редакции есть свой человек. Ведь кто-то оформил кожану пропуск в здание. Кто?

Я вел машину уже не спеша. Профессиональные мысли смяли и оттеснили куда-то в уголки сознания страх.

Прошел Десну.

Опаньки!

На берегу реки толпа народу, ментовские машины! Из реки трактором вытаскивают знакомую простреленную задницу Опеля-Фронтера.

Я притормозил. Как и многие другие. Интересно, как они туда попали?

Я поставил машину на мосту. Джип улетел в реку? С чего вдруг? Отбита одна секция ограждения моста. Высота — метров двадцать, может чуть меньше. Они проехали больше двадцати километров и вдруг упали в реку? Я из помповика ранил водителя? Они не справились с управлением? Не вяжется. Отъехав от мотеля, вполне можно было сменить водителя. Тогда что?

Я стоял и смотрел. Потом вспомнил про микрофон-пушку. Снова сел в машину и выставил ствол микрофона с нахлобученным поролоновым чехлом от ветра. Шум, шум, лязг. А вот голоса:

— Давай. Давай... отцепляй. Посмотрите в салон! Ну, что там? Хлопки дверями. Смотрите, тут следы от пуль! — Это картечь! По машине кто-то стрелял! Людей нет. Может, течением унесло? Когда он упал в реку? — А вот и большой начальник, — Это, похоже, та машина, о которой из Подольска сообщали. — Свидетели есть, как машина в реку упала? Найдите свидетелей! — очень большой начальник.

Я нажал кнопку записи на диктофоне. Ну. Ребята, давайте свидетелей. О! Вот уже ведут. Итак, что ты нам расскажешь? — Что вы видели? — голос деревенского алкаша, — Все видел, товарищ полковник! Вот эта тачка, остановилась на мосту, из нее вылезли трое, потом они сели в другую тачку. Марку я не понял, такая... вот такая... с крылом на багажнике, а эта вдруг как прыгнет в реку! Хлоп — и тама! Я бегом к реке. А из воды уже только крыша торчит. Вот и все, — Товарищ полковник, педаль газа зажата камнем! Похоже, машина двигалась в реку пустая. — Избавьте меня от ваших догадок! Давайте факты. Эксперт осматривает машину? А где он? — что ж ты так орешь, полковник. Ты — Гаишник, отдай машину операм из Подольска, и пусть они ее осматривают. — Вызовите опергруппу из Подольска! — Вот видишь, не только ты умный, я — тоже. Ладно, мне пора ехать. А то за Маринкой не успею. Что ж получилось? Убийцы, понимая, что машина от моих выстрелов стала слишком приметной, вызвали другую, перехватили ее на полдороги. А эту уронили в реку. Почему не загнали в лес или не бросили на трассе? Я так задумался об этом, что не сразу сообразил, что сначала надо было встретиться с другой машиной, а потом избавиться от этой. А леса нормального от Троицка уже нет. Вот и бросили в реку. А заодно и стянули половину гаишников с дороги к машине. До них уже никому дела нет. Крутые ребята. Хороший джип. Вот так запросто кинуть? Надо не забыть, через Сашку выяснить, кому она принадлежит? Что мне это даст? Если она угнана — ничего. А если не угнана, то владелец, как пить дать, заявит об угоне, иначе его очень тщательно будут расспрашивать и выяснять, как это его машина оказалась в Подмосковье в руках убийц?

По дороге в Москву я обдумывал сегодняшнее происшествие. По всему выходило, что неведомые враги прослушивали лебедевские телефоны?

К Маринкиному клубу я подъехал точь в точь. Семинаристки уже разъехались, и я нашел местечко для парковки. Поставил машину на охрану. Огляделся. Ничего подозрительного. И никого. Вошел в стеклянные двери, в глаза бросилась зеркальная табличка "IM inc", сразу за двойными стеклянными дверями, пост охраны и арка проверки на металл. Маринка сидела в кресле, соблазняя проходивших мимо сотрудников компании безупречными лодыжками, и читала детектив в мягкой обложке на английском языке. Я помахал ей рукой. Она убрала в сумочку книгу, легко, будто не сидела в противном глубоком кресле, ни на что не опираясь, поднялась, и пошла мне навстречу.