— Я? Неет. — насмешливо протянул Ранма. — Ни в коем слууучае. И как ты только могла такое подумать? Уверяю тебя — теперь так легко он уж точно не отделается.

Ранма упер руки в бока и расхохотался. От его зловещего смеха младшей Тэндо стало по-настоящему не по себе.

* * *

Старательно укладывая походный рюкзак, Ранма периодически повторял:

— Куно, тебе хана.

Наблюдающая из дверей комнаты Аканэ спросила:

— Ранма, что ты задумал?

— Всё — теперь Татеваки доигрался в любовь, — повторил Ранма, не оборачиваясь.

— Ранма!

— Что?!!

— Что с тобой?

— Со мной? Ха! Со мной как раз — всё в полном порядке. Хотя стоп... Надо проверить.

Торопливой походкой Ранма прошел в ванную и позвал:

— Аканэ!

Она встала у двери, не заглядывая внутрь.

— Ты! Изврат! Ты что — хочешь, чтобы я опять увидела тебя голым?

— Фигу тебе. Я не собираюсь раздеваться до конца, а в одних трусах ты меня сто раз видела.

— Изврат, — повторила Аканэ.

— Чокнутая.

— Ах так!

Он упер руки в бока.

— Вот что! Не зли меня, я и так зол до чёртиков! Лучше помоги.

— Чем ещё?! Спинку что ли тебе потереть?

— Не дури — мне не до купания. Мне надо проверить.

— Что?

— Что-что! Дура! Эта бокеннонесущая скотина влила в меня какую-то мерзость. Я должен проверить — не начну ли я снова его обожать, когда намокну.

Аканэ, продолжая стоять у стены за пределами ванной комнаты, сердито сложила руки на груди.

— Ну так проверяй — я-то ту при чём?!

— При том! Если увидишь, что со мной что не так — сразу обольёшь горячей.

— Ааа! Не можешь без меня обойтись?

— Хочешь, чтобы я Касуми об этом попросил?

— Иди к чёрту! — рявкнула Тэндо, влетая в ванную и вставая перед стоящим в одних трусах парнем.

Схватив в руку душевую головку, она взялась за холодный кран.

— Получи, дурак!

Мокрая девушка с косичкой медленно подняла руки, прикрывая грудь, задумчиво завела глаза к потолку.

— Так. Погоди, — начала она с расстановкой. — Так. Татеваки Куно. Скотина. Так. Напыщенный идиот. Ага. Убить его мало...

Она поморгала на стоящую с душем наизготовку Аканэ и бросилась ей на шею.

— Ура! Аканэшечка! Всё прошло!

— Больше его не любишь?

Девушка с косичкой замотала головой, держась за плечи Аканэ.

— Не — не капельки. Только ещё больше ненавижу.

Отскочив, она радостно закружилась на месте.

— Ураа!

— Что — можно обливать?

Ранма махнула рукой.

— Не надо. Мне всё равно в таком виде идти придётся, — она сжала кулачок. — Ну, Куно! Готовься! Ты узнаешь, что такое коварная женская месть настоящего мужчины!

* * *

Накинув на плечи рюкзак, Ранма в китайской одежде направилась к воротам.

— Так что ты собрался делать? — окликнула её Аканэ.

Девушка с косичкой обернулась и посмотрела на неё.

— Учить и воспитывать... Постой-ка!

Она сбросила с плеча рюкзак и подошла к наречённой невесте.

— Это ведь он сначала собирался влить в тебя! Ему было всё равно — кому скормить эту мерзость — мне или тебе! Просто я оказался ближе!

— Ранма, можно подумать — для тебя это открытие.

— Вот же сволочь, а? А если бы... Я-то его разлюбил, как только стал парнем, а тебе пришлось бы провести остаток жизни в обнимку с этим дегенератом!

Аканэ схватилась за голову:

— Только не это! Ранма! Нет! Только не он! Да лучше кто угодно, любой идиот — хоть ты! — она схватила собеседницу за руки. — Я больше не буду тебя останавливать! Делай — как знаешь! Только прошу — береги себя!

Сжимая кулаки, милая девушка злобно поглядела в сторону.

— Это будет страшная месть!

* * *

Обыскав весь дом, запыхавшийся Куно выскочил на улицу.

— Злобный колдун! Куда девал ты моё счастье — возлюбленную девушку мою?! И сам ты скрылся, убоявшись моего искусства боевого!

— Куно-семпай! — донесся до его ушей милый голосок.

— О, Девушка-с-Косичкой! Ты вернулась!

— О, Татеваки! Я собрала вещи!

— Неужели! О — как же счастлив я безмерно! Готова ты сегодня ж переехать в дом ко мне?

— Куно, ты тоже собирайся. Я хочу отправиться с тобой в путешествие.

— О — да, возлюбленная девушка моя. Весь мир готов к твоим ногам я бросить! Поедем же с тобой на Окинаву!

Девушка капризно надула губки.

— Нет, милый. Туда я не хочу. Я хочу подальше.

— О — ужель за океан со мной поехать хочешь ты?

Обняв Куно, девушка прижалась к нему щекой, поморщилась и снова придала лицу милое выражение.

— Куно. Я хочу, чтобы ты узнал меня получше. А для этого нет ничего лучше, чем поездка в Китай. Там есть одно место, которое дорого мне по-настоящему. Оно изменило всю мою жизнь.

Запрокинув голову, она встретилась с ним глазами.

— Прошу тебя. Ты ведь поедешь туда со мной?

Поглядев в умоляющие глаза, Татеваки торжественно воздел руку с зажатым в ней бокеном.

— О — да, возлюбленная девушка моя! Клянусь исполнить просьбу я твою! И будет путь наш настоящею дорогою влюблённых!

Прижимаясь к нему с неподдельной радостью, девушка подумала: "Куно, скотина, вот тут-то тебе и кранты!"

* * *

Сидя на крыше гостиницы, Ранма тоскливо обводил глазами панораму вечернего Пекина.

— Скотина Куно этот распоследний. Недели две петляем по стране — но не приблизилися к цели мы вполне! Тьфу! Твою мать! Я уже начинаю говорить, как этот идиот! Прикольно — конечно — ещё и покататься за его бабки, если бы не надо было за это терпеть его самого. Сволочь. Как же меня достало изображать влюблённую дурочку. Придурок. Напыщеный идиот. Понятно, что такому одна дорога — девок отравами любовными кормить. Ни одна дура такого не полюбит. Уж на что Аканэ дура — а в десять раз умнее. Хотя нет. Ноль умножить на десять — всё равно ноль. Так что не в разы, а просто. На очень большое дофига. Ещё и целоваться лезет по десять раз на день. Бррр... Как же хочется ему врезать. У — скотина надутая. С Рёгой я и то быстрее добрался бы. Блин! Это опять там эта свинина — небось — к Аканэ в постель запичанивается! Приеду — в живой уголок сдам! Хоть бы Аканэ его уже раскусила! И какого я подписывался его тайну хранить?

— Ранма Саотомэ?! — раздалось у него за спиной. — Негодник мерзкий! Вновь преследуешь ты девушку мою?!

— Долбаный придурок! Как он тут оказался?!

Не оборачиваясь, Ранма спрыгнул с крыши. Куно бросился в погоню.

— Я не позволю...! Ой! Как высоко!

Свесившаяся через балконные перила девушка поймала пролетающего мимо Татеваки за шиворот.

— Ах ты проказник! Где ты шляешься? Я хочу попить с тобой чайку — он уже совсем остыл.

Втянутый на балкон, Татеваки схватил девушку за плечи.

— Не приставал ли к милой девушке моей колдун премерзкий — Саотомэ Ранма?

— Куно! Ты видел его?!

— О — да!

— Уедем отсюда! Скорее!

— Не медля! Утром же бегу я за билетом!

* * *

— Лапу убрал! — раздался сердитый голос из-под соломенной шляпки.

— Что, милая моя? — переспросил Куно, придвигаясь и не снимая ладони с нежной девичьей коленки.

Девушка прикусила губу и приподняла пальцем край шляпки.

— Прошу, любимый, ну не будь так тороплив. Ты нежно трогаешь меня — сие небезопасно. Ведь могу себя я не сдержать.

— О — сколь же сильно твоё чувство!

Она стряхнула несколько песчинок с новенького купальника.

— О, Куно, ну зачем нам это море, этот пляж? Меня к себе влечёт вода другая.

Она встала и поглядела вдаль, уперев руки в бока. "Зараза. С этим идиотом я постоянно жру, чтобы он не целовался. Уже толще Аканэ становлюсь. Если бы не постоянные пробежки — я бы уже не то, что в старый купальник — в дверь не пролезал".

— Так что ж — желаешь снова в путь ты?

— Да, Куно. — она обернулась и нахмурилась: — И теперь за билетами иду я!

Глава 3

Увесистый рюкзак оттягивал плечи. Уже несколько часов они молча шагали по дороге среди гор. С Татеваки градом катил пот, но он терпеливо мерил широкими шагами дорогу к своей судьбе. Поглядывая на быстро шагающую впереди девушку, он размышлял: "О, девушка прекрасная моя, сколь долог путь твой был и труден! О — неужели скоро я узнаю, что нашла ты — и что столь сильно мне мечтала показать?!"

Не оборачиваясь, девушка улыбалась своим мыслям.

— Вот и последний поворот, — шепнула она.

Из-за скалы показалась долина, покрытая россыпью многочисленных крошечных озёр. Над водой торчали бамбуковые шесты.

Подойдя поближе, она огляделась и криво улыбнулась. "Отлично — гида не видно. Правильно — сегодня же понедельник, у всех нормальных гидов выходной".

* * *

На краю долины — у берега одного из крошечных озёр — расположилась пара. На расстеленной постилке лежало приготовленное к пикнику, походная плитка тихо шипела, подогревая чайник. Поверх раскрытого рюкзака отдыхал бокен. Татеваки наклонился для поцелуя.

— О, моя возлюбленная девушка с коси...

— Попался!

Она схватила его за шиворот и окунула с головой. Вытащив на секунду и оценив результат, она снова обмакнула и как следует поболтала. Свободной рукой Ранма вылила на себя половину чайника и превратилась в парня. Парень вытащил из воды за шиворот... высокую блондинку, мужскую одежду которой распирали шикарные женские формы. Она ошалело заморгала глазами.

— Ранма Саотомэ?! — воскликнула она, хватаясь за пояс — где у Куно обычно был всунут бокен. Но тут же она закрыла ладонью рот.

— Ой... А где...? А почему...? А...

Она опустила глаза, чтобы посмотреть на пояс, но вместо пояса увидела то, что его заслоняло: две очаровательные выпуклости, заставившие кимоно немного распахнуться.

— Э... Это что?

— Это грудь, — хмыкнул Ранма, упирая руки в бока. — Женская.

— Но откуда? И что случилось с голосом моим?

— Ты ещё на отражение своё посмотри.

Блондинка подошла к воде, наклонилась и взглянула не себя.

— Ой. Так я — женщина?

— Ага.

Отойдя, она села у постилки и уставилась перед собой.

— Минуточку. Но я не понимаю. Такого ведь никак не может быть. Я женщина, но... Не припоминаю — лишь парня в голове моей воспоминанья...

— Вооот! — протянул Ранма.

— Какое "вот"?! Кто я?! Как моё имя? Ведь вспомнить не могу я ничего!

— Что значит — ничего?! — опешил парень.

— Да ничего — что связано со мною! Лишь странный сон — что будто парнем я была. Но помню я твоё лицо и имя — Ранма!

— Так может — это был не сон? — подмигнул Саотомэ.

— Ох, нет — меня ты обмануть пытаешься наверно, — игриво поглядела блондинка. — А может — ты так шутишь надо мной? Скажи же мне: что произошло здесь?

— Татеваки, ты превратился в девушку!

— Ох — нет, такого быть не может! С косичкой парень, ты даже знаешь имя, коим звали меня в этом странном сне?

— Какой ещё сон, придурок? До тебя опять не доходит?

Она отвернулась, закрывая лицо руками.

— Мне непонятны слова твои, о — Саотомэ Ранма! Ведь вижу я — мы здесь с тобой сидели на пикнике! Так значит!... О — неужели?!

Распахивая объятия, блондинка бросилась к парню:

— Так ты привёз меня сюда! Как же прекрасно это место! Что ж бежишь ты? Я люблю тебя, красавчик мой с косичкой!

— Ой — нет! Ещё одна! — заорал в отчаянии Ранма, стремительно взбираясь по крутому склону.

— Постой! Куда же ты, любимый! — неслось ему вслед.

Наконец — Ранма долез до небольшой площадки, до которой — похоже — прежде никому, кроме птиц, добраться не удавалось. Усевшись, он поглядел вниз. Блондинка в мужской одежде стояла внизу, упираясь ладонями в склон, и глядела на него грустными глазами.

— Придурок, — тихо проворчал Ранма. — Полный кретин. С чего я взял, что до него что-то может дойти? Идиот. Какой же я идиот.

Свесившись вниз, он крикнул:

— Эй, Татеваки!

Блондинка завертела головой.

— Любимый, разве мы здесь не одни? Разве здесь и этот парень, что мне снился? О — я вижу: здесь бокен его!

— Татеваки, ты полный кретин! — донеслось сверху.

— Да где он? Я его не вижу!

— Дура! Куно, ты — непроходимая дура!

— Куно? Так значит: всё-таки я — Куно? Из рода древнего и славного сего? Постой-ка... так выходит я — Кодачи?

— Дура! Кодачи — это твоя сестра!

— Да — правда! Это тоже вспоминаю! Любимый, расскажи всё обо мне! Ведь ты же знаешь! Уже мне кажется — мой сон — не просто сон, и в нём есть доля правды!

— Наконец-то до тебя начинает доходить!

— Что, милый?

— Облей себя из чайника!

— Зачем?! Ведь он горячий!

— Не такой уж горячий. Я уже обливался.

— Ну хорошо... Раз ты так говоришь, любимый...

Блондинка подошла к стоящему чайнику, осторожно потрогала его блестящий бок, полюбовалась на своё отражение и прошептала:

— Душенька моя душа, до чего ж я хороша.

— Кончай тормозить! — донеслось с площадки.

Девушка наклонилась и вылила остатки воды из чайника себе на голову.

— Ещё есть вопросы? — услышал Куно.

Спустившийся вниз Ранма подошел к Татеваки и похлопал его по плечу. Тот поглядел на своё отражение на боку пузатого чайника, ощупал себя.

— Хм... Всё в порядке. Так это сон был? Что ж я — задремал?

— Дошло, придурок?

Куно обернулся.

— Саотомэ Ранма?! Колдун примерзкий, снова ты преследуешь любимую мою?!

Зыркнув по сторонам, Татеваки бросился к рюкзаку, схватил лежавший на нём бокен и встал в боевую стойку. Ранма попятился в сторону от долины.

— Ты что — полный придурок? До тебя не доходит? Это же я! Я превращаюсь в девушку! И ты — тоже!

— В девушку? Такого быть не может! Морочишь голову ты мне! Тем более тебе я не поверю — что утверждаешь ты, будто бы я тоже превращаюсь!

— Кретин! Ты только что был девкой и кричал, что любишь меня!

— Колдун! Ты сон мой странный знаешь! Значит — ты его мне и навеял, чтоб оскорбить меня — мужчину настоящего из рода Куно — славного и древнего весьма!

— Идиот! Куно, ты дурак! Ты полный придурок! Сказочный! Ты обязан верить в колдовство хотя бы потому, что в жизни не может быть такого идиота, как ты!

— Готовься к смерти, ты, колдун презренный! — закричал Куно, бросаясь в атаку.

— Как же мне осточертело тебя лупить, идиот! — выкрикнул Ранма, убегая.

Он бежал словно заяц, но Татеваки не отставал. "Твою мать!" — успел подумать Ранма на бегу. "Я ж сам его натренировал!"

— Куда девал любимую ты девушку мою?! — кричал постепенно догоняющий Куно.

Ранма подпрыгнул и пнул мокрое после дождя дерево, обрушивая на себя небольшой дождь.

— О, Девушка любимая с косичкой! — воскликнул Куно, распахивая объятия, но не снижая скорости.

Она прошмыгнула у него под рукой. Татеваки едва успел затормозить перед мокрыми кустами.

— Придурок! Я — Саотомэ Ранма! — выкрикнула она, оборачиваясь.

— О — да, я слышал твоё имя, но не хочу тебя им называть! Ведь так оно похоже на имя колдуна премерзкого, что вечно норовит тебя от меня спрятать! Теперь же сам он скрылся, убоявшись моего...

— Кретин! — выкрикнула девушка, сбивая Татеваки с ног. — Я тебя ненавижу!