Книга 8 Там, где только прошлое

— А она не говорила, куда пропадает время от времени? — спросил Дмитрий.

— Почему у нее не спросишь?

— Подумает, что я слежу за ней.

— А ты не следишь. — Алик помолчал и улыбнулся. — Она пересылает наши отчеты в службу времени. И еще она консультирует пилотов, которые летают в буферной зоне.

— Ты хочешь сказать, что она бывает в будущем? — Дмитрий был удивлен и недоволен. — Твои разговоры о безмятежном существовании отдают тухлецой.

— Прости, что мы скрывали. Эл узнала, что ты подавал просьбу о возвращении за два месяца до ее появления. Она решила, что ты обидишься.

— Да. Я — лучший из пилотов. Мне работу не предложили.

— А тут ревновать не к чему. Я уверен, что ее обязали. Ее держат в поле зрения. Она попала в список неблагонадежных. Дим, она знает буферную зону лучше многих, включая нас.

— Ну да. Она же — командор.

— Вот не думал, что ты способен на ревность.

Щелкнул замок, открылась входная дверь.

Лицо Алика преобразилось. Это была она. Эл шуршала в прихожей, снимая верхнюю одежду. Она появилась в дверях кухни, которая сразу показалась маленькой. Она села к столу бок о бок с Дмитрием.

— Я понимаю, что сегодня у нас выходной. Мои домашние разбежались по работам. Чем займемся? — спросила она.

— Полетаем, — сказал Дмитрий.

Эл поняла глаза на Алика, поняла, о чем речь и пожала плечами.

— Прости. Я обязана. Ты бы видел мой, как бы выразиться, контракт. Сплошные обязательства.

— Так я и поверил.

— Без дураков. Я не торговалась за каждый пункт, мне было важно вернуться на любых условиях. Моя работа превращается в деньги, а они здесь имею значение. Увы. Если обналичить здесь все мои пиратские сбережения, нам бы работать не пришлось.

— Ну да, ты же купила целую планету, — сказал Алик и осекся.

Эл снисходительно улыбнулась.

— Надо будет еще одну куплю. Эх, ребятки, не простили вы мне моего пиратского прошлого.

— Глупости, — фыркнул Дмитрий.

— Вас больше мучает вопрос: почему я о мирах не говорю? Отвечаю. Не хочу повторяться дважды. Вот соберемся все вместе, тогда я обнародую свой статус.

Эл поймала два пристальных взгляда. Алик замер, а в глазах Дмитрия читалось облегчение и готовность мчаться хоть сейчас куда угодно.

— Терпение, — призвала Эл. — Я знаю место, где нас никто не потревожит, но пока, я не знаю туда дороги.

— А кто-то мне красиво говорил о безмятежной Эл. О покое заслуженном долгими годами тревог и труда, — забасил Димка пафосным тоном и замахал руками.

— Он перевирает, — перебил его Алик.

— Вот что, капитаны! Последний раз спрашиваю. Вы когда жениться будете? — громко заявил Дмитрий.

— Можно я его тресну? — спросил Алик у Эл.

Ответа не последовало. Эл дернула Димку за мочку уха, он неестественно тонко взвизгнул и накинулся на нее, в шутку собираясь придушить.

Они неловко столкнулись лбами.

— Ай! — Эл стала тереть ушибленное место. — Башка чугунная.

— Прости, — Дмитрий вполне искренне извинялся за свою неловкость.

— Что? Прицел сбился? — заметил Алик. — Вы вдвоем — критическая масса. Эл, ну ты-то, зачем ему потакаешь? А ты, Димка останешься без ответа, за грубость.

— Во. Раскомандовался, — возразил Дмитрий. — Чем займемся?

— Я приглашаю Эл на свидание, а ты можешь отсыпаться, — ответила Алик.

Дмитрий поджал губы и зло посмотрел на него. Его друг в ответ изобразил невинное и милое выражение на лице.

Эл и Алик исчезли в дверях слишком быстро, Дмитрий не успел придумать повод, чтобы отправиться с ними.

Алик шел медленно, Эл держала его под руку, и он сжимал ее кисть в своей ладони.

— Мы похожи на старичков, которые прожили бок о бок всю жизнь, — заметил он и улыбнулся.

Он не смотрел на нее. Эл заговорила с улыбкой, он по интонации понял это, и на душе стало тепло.

— Если сложить все злоключения, то замечание справедливо.

— Как твой контракт?

— Еще два месяца, четыре семинара, три полетных сессии.

— Прости, что я Дмитрию сказал, — извинился Алик. — Тебе не утомительно и там, и здесь?

— Это ничто по сравнению с прошлыми заботами. Приятно делать то, что хорошо умеешь. Меня интересует, что еще придумают, чтобы меня не терять из виду. Мне не мешает внимание. Ни здесь, ни там. Мне бы следовало тоже извиниться за Африку, я сглупила. Нужно было тебя послушать.

— Послушала бы, а потом сомневалась. Эл, ты же не новичок. Забудем. Люблю сразу забывать все эти дела.

— А как же опыт?

— А он всякий раз новый, — ответил он.

— Пускаешь в ход способности?

— Пускаю, я не могу без них. Эх, если бы мы понимали, что значит побывать на Хеуме, я не потерял бы тебя тогда. Эл, ты ни разу не спросила, как такое с нами случилось?

— Я же не рассказываю про себя, поэтому не прошу и у вас. А еще я знаю, что опыт у каждого свой. Вы с Дмитрием разные.

Ему захотелось поцеловать ее за эти слова. Он сделал это немедленно. Голова закружилась, по телу пошел холодок, и он почувствовал непонятное ему ожидание в душе Эл. Она всякий раз ждала от поцелуя чего-то особенного, он не мог уловить чего. Сколько бы раз он не целовал ее, постоянно чувствовал ее напряжение. Она будто бы не могла отдаться чувствам полностью, ей не хватало в таком способе выражения чувств и любви чего-то еще. Что она хотела почувствовать?

— Тебя что-то тревожит? — спросил он.

— Нет, — удивилась она. — Опять изучал меня?

— Я хочу тебя познать, что плохого в том, чтобы понимать любимого человека. Не просто понимать, жить теми же категориями, что и ты.

— Алик, я примитивна по сравнению с тобой. Это мне впору думать, как дотянуться до тебя. Но думать я не хочу.

— Ты не примитивна. Ты прошла этот этап. Я каждый раз чувствую, что ты меня проверяешь. Что ты ищешь во мне?

Вопрос ее смутил. Эл растерялась.

— Расскажи. Я пойму.

— Это не о нас. Тебе будет неприятно.

— Ты же не станешь при всех рассказывать такое, а мне можно.

— Алик. Зачем? Это прошлое. Ты сам призывал его забыть.

— Хорошо. Тогда молчи и поцелуй меня.

Он обнял ее, душа наполнялась счастьем и покоем. В такие мгновения он не желал знать ничего, кроме того, что любимая рядом и преград между ними не существует.

— Ты станешь моей женой? — спросил он.

— Стану, — уверенно ответила она. — Только мне нужен совет относительно этого брака. Но ответ все равно — да.

— Я могу угадать, у кого ты попросишь совета, у своего штатного волшебника.

— Тиамит несет за меня ответственность. А я за него. Я испытываю потребность поставить его в известность.

— И только?

— Да. Не вижу необходимости в прочих церемониях. Мне взгляда достаточно, чтобы дать тебе обещание.

У Алика загорелись глаза. Эл смотрела, как они разгораются счастьем. Он ждал, и теперь мука ожидания выразилась в этом взгляде.

— Предлагаю первому сказать Димке. Он нас скоро изведет, — предложил он.

— Подождем. Я хочу устроить всем сюрприз, особенно тебе. Я знаю, какой подарок тебе придется по душе.

— Скорей бы. Тебе завтра снова туда, — напомнил Алик.

— Угу.

— А я останусь с Димкой. Давай скажем сегодня.

— Кому из вас больше не терпится?

— Что-то мне эта ситуация напоминает, — вздохнул он.

— Второго Нейбо не будет, — заверила Эл. — Дай только с Тиамитом встретиться.

— А-а-а! — Простонал Алик, и поднял глаза к серому осеннему небу. — Я знал, что снова буду это чувствовать!

— Что?

— Тревогу. Тревогу, Эл. С этого момента, я не смогу ждать спокойно. Ты — причина моих мучений, любовь моя, пусть тебе будет совестно.

— Мне уже совестно. Давайте встретимся и отпразднуем две свадьбы.

— Две. А кто еще? — удивился Алик. — У Димки тайная возлюбленная?

— Оля с Игорем. Ты же их сам женил.

Алик широко раскрыл глаза.

— Они не женаты. Это был трюк для отвода глаз. Ошибка.

— Тогда почему существует до сих пор юридический прецедент? Знаешь, что я обнаружила, когда искала их места жительства? Отметку в реестре браков. И мне показалось, что у них теплые отношения.

— Отношения может быть, но они уже не женаты. Игорь аннулировал брак.

— Он изменил бронирование кают на рейс, никто не может запросто развестись за полчаса до вылета. Они не подтвердили запрос. Я проверяла. Они женаты. А ну признавайся, что это была за авантюра?

— Эл. Я не хочу это вспоминать. Глупость.

— Алик ты, как глава экипажа заверил брачное соглашение, и называешь это глупостью. Да какой ты друг после этого.

— Эл, это была ошибка. Наша общая ошибка, только Ольга ни при чем. То есть при чем. И ты тоже причем. Это долго объяснять. Не хочу.

Ему было очень неловко. Он стал растерянным, взгляд страдальческим и виноватым.

— Ты лучше у Димки с Никой спроси. Это была их идея. А при ребятах, умоляю, Эл, ни слова. Ради наших хороших отношений, ради дружбы.

— Значит, это наш почитатель Шекспира устроил. — Эл имела в виду Дмитрия. — Хороша шутка.

Алик замахал руками.

— Ой, давай не будем в это вмешиваться. Пусть идет, как идет.

— Ладно. Я хотела как лучше. Я пытаюсь устроить нашу общую встречу, неловкость будет не к стати. Хорошо, порадуем всех позднее.

— Когда? — взмолился Алик.

— Дней через десять, по местному времени. Идет?

— Спрашиваешь!

Алик схватил ее, поднял на руки и подбросил. Потом поцеловал в щеку и произнес тоном суеверного человека.

— Ох, не к добру моя радость. Так бы и не отпускал тебя.

— Я проведу там все два месяца. Мне нужно уладить все дела сразу. Так что, если что-то напутаю потом, уж простите меня.

— Эл, я надеюсь, что обещание ты не забудешь, — намекнул он.

— Постараюсь.

— Что значит постараюсь?

Она поцеловала его. Он действительно нервничал. Эл думала, что мужчины относятся к подобным вещам иначе, проще, но, заметив озабоченность Алика, поняла, что он предает событию глубинное значение. Ей и самой не хотелось оставлять его, но единственный путь на остров, который был ей известен, лежал через другое время.

Глава 3

Дмитрий был прав, когда не поверил в безмятежное состояние Эл. Дома, среди суеты двадцатого века, шумных улиц, бегущих людей и житейских неурядиц Эл впадала в состояние отчужденности, и поэтому ее не захлестывал общий для всех поток суеты. Ничего в этой жизни не было, что могло бы ее удивить или расстроить. Не было прежней чувствительности, способностей, память прочно удержала жизнь рядом с владыкой, и еще более дальнее прошлое. Эл ни от чего не хотелось избавляться, все имело свою ценность, свое место, свое время. Суета обыденной жизни двадцатого века потому не касалась ее, что она ею не жила, не погружалась в нее, у Эл были иные заботы.

Она обожала бывать дома и следить, как ее приемная семья живет, казалось бы, скучной жизнью. Эл в этом видела особую гамму, особую мелодию, как сказал бы Игорь. Она смотрела на них с отстраненной улыбкой мудреца, однажды освобожденного от суеты опытом души. То, что имело ценность для них, уже не имело ценности для нее. Эл просто жила среди их забот, не принимая их так же серьезно, как они, помогая по мере надобности, не стремясь решить за них их жизненные задачи. Ее невозмутимость и равновесие создавали то особое пространство, о котором говорил Алик. Она хранила спокойствие и ненапряженную готовность к чему угодно.

Примерно в том же состоянии она жила и в будущем. Контракт с Космофлотом, сроком на год, позволил Эл немного вжиться в роль землянина. Она не заботилась о том, чтобы развенчать большинство выдумок о себе, не скрывала пиратский опыт и военные навыки, которые после миров владыки оказались не утраченными, почему бы не пользоваться ими, если в них была нужда.

Когда разговоры касались прошлого и ей намекали на то, что оно не чисто, она ничего не возражала, признавая за собеседником право так считать.

Едва ли мнение о ней сильно изменилось за этот год, ей ни разу не предложили назначения. Галактис также хранил молчание. Роль пилотажного инструктора устраивала Эл вполне. Год истечет и не станет повода удерживать ее. Потом непременно что-нибудь да произойдет, если не произойдет, то к лучшему. Эл считала, что заслужила отдых.

Третья фаза полетов завершилась. После проводов последней группы Эл вернулась на Землю. Она жила на острове Тома, приглашая в гости всех, кто пытался с ней сблизиться вновь. Визиты были делом обычным. После каждого возвращения ее кто-нибудь ждал.

На этот раз появился Игорь. Он сидел на перилах веранды и качал босыми ногами, привычка осталась жива с юности.

Эл в мощном костюме для орбитальных полетов, шла по тропе к дому и помахала ему издали рукой.

— Сейчас, — сказала она без приветствия, поравнявшись с ним, поднимаясь по скрипучим ступеням веранды. — Только переоденусь.

Эл появилась в дверях в легкой домашней одежде, с двумя стаканами молока.

— Будешь? — предложила она Игорю.

— Нет. Ты же выпьешь оба. Как полеты?

— Хорошо. — Она залпом осушила половину стакана. — Все. Кончились полеты. Нику не видел?

— Нет.

— У Лондера торчит, — сказала Эл, примешав слово из прошлого.

Игорь не понял именно это слово.

— Что? — переспросил он.

— Она у Лондера, — пояснила Эл. — Ты тут давно?

— С полудня.

— Я задержалась. Как узнали, что семинар последний и полеты тоже, так и завалили вопросами, некоторые из старых составов появились. Три часа объяснялась, охрипла совсем.

Эл покашляла.

— Не жалко бросать обучение? Трудно?

— Нет. Трудно не мне. Человеческое сознание еще не приспособлено к катерам такого класса. Полдела скопировать пиратский катер. Для тех, кто привык к коллективным полетам, индивидуализм в новинку. Они оказываются после скачка в незнакомом районе, не группой, а в одиночку, без страхующих товарищей, без прикрытия, без оперативных служб. Вот тут, один на один с буферной зоной и начинает вылезать коллективная академическая подготовка. Пилот не может взять в толк, что должен, просто должен быть один. Стереотипы. Они стараются прыгать группой. Забавно, когда оказываются в разных местах. Пираты использовали группы пилотов с телепатической связью, а нашим это недоступно. Я посвятила этому явлению не один день, результатов не добилась. Кураторы сделали мне замечание, что я развиваю в пилотах эгоцентризм. Да, кажется так.

— И что ты ответила?

— Что взять с пирата. Я их послала полетать в буферной зоне.

— Ты провела занятие для кураторов? В буферной зоне? Кто тебя туда допустил? Они не пилоты, они контролем сознания занимаются.

— Нет, в буферную зону меня не пустили бы, даже если война опять начнется. — Эл засмеялась. — Выражаясь проще, я в словесной форме отправила их куда подальше.

— Куда? Эл, ты странно себя ведешь. Ты выругалась.

Эл кивнула.

— Мы давненько не общались, — вздохнула она.

Он посмотрел на нее серьезно. Эл смотрела на океан усталым взглядом человека, который сделал все что мог. Она время от времени отпивала молоко сразу из двух стаканов по очереди. Один почти опустел.