Лето выбора

Дом — это ведь не камни и не тряпки, это место, в котором тебе тепло и уютно. Нет, это не баня и не сауна. Это место, куда ты хочешь возвращаться, где живут в безопасности твои родные и любимые, место, в котором тебя примут и со щитом, и на щите и даже под щитом.

Да хоть как!

Это твои близкие и твой дом.

У Ани теперь все это было. И женщина была полна решимости защищать свое.

Пусть ей осталось немного! Неважно!

Это не повод отказываться от своих близких! Пусть она может дать им совсем немного времени, но она хотя бы покажет, к чему стоит стремиться!

Сегодня она решила навестить свою старую квартиру. Проверить, как там дела, как соседи...

Дошла. И даже поболтать успела с Ольгой Петровной, вот бы кого вместо служебной собаки! Как она только чует, когда кто приходит? И ведь выскакивает!

А потом Кира опять прислала сообщение.

Анечка, срочно нужна помощь.

И адрес.

Телефон ее не отвечал. А Борису Анна звонить не стала, мало ли что? Да и ехать было рядом. Буквально два шага.

Вот и указанный дом.

М-да. Раньше так строили. Четыре квартиры, четыре отдельных входа, четыре крылечка с четырех сторон. Предок таунхаусов. Рядом с каждым крыльцом палисадник, три более-менее ухоженных, а вот тот, к которому ее вызвала Кира, вообще травой по пояс зарос.

Анна поежилась.

Попробовала еще раз набрать Кире.

И что тут происходит? Куда вляпалась ее подопечная? Казалось бы, у Анны законный выходной, а Кира должна быть в школе. Но девочка написала про город, а Анна все равно здесь.

Вот и доехала.

Анна, преодолевая дурные предчувствия, поднялась на крыльцо и постучала в дверь.

— Войдите, открыто, — прозвучал насмешливый голос.

Анна спокойно толкнула дверь.

Да, по случаю весны, руки у нее были в перчатках. Кожаных, тонких, отпечатков она не оставит.

— Кира?

— Ты проходи, проходи, — голос был неприязненным. — У нас долгий разговор будет.

Аня только что плечами пожала. И что же вам надо, Иван Игоревич? Судьба сестры вас ничему не научила?

Внутри предок таунхауса выглядел достаточно убого. Крохотная, размером с клетку для канарейки, прихожая, из нее проход в гостиную, из той — в кухню и спальню. Из кухни открывается вход в санузел. Да, тяжко тут жить, наверное.

И ремонта последние лет пятьдесят не было, обои еще Хрущева помнят, вон, газетная вырезка на стене, с фотографией Никитки и кукурузы. И там еще кто-то на заднем плане. Видимо, дорогой хозяину человек, иначе не вывесили бы эту газету на стену, как реликвию.

Стены грязные, полы замызганные...

— Добрый день, Иван Игоревич. Где Кира? — ледяным тоном поинтересовалась Анна.

— В школе, конечно.

— А сообщение?

Мужчина кивнул в сторону компьютера.

— Сейчас такие умельцы водятся. И сообщение можно отправить с любого номера.

— Понятно. Итак, я вас слушаю, — Анна даже не перехватывала инициативу. Не издевалась.

Сказано про долгий разговор, вот и не надо терять времени.

Молодой человек Аниным терпением и воспитанием не обладал, а потому и начал "в лоб".

— Сколько тебе Борька платит?

— Простите?

— Сколько Борька тебе платит за то, что ты с ним спишь?

Анна перебрала все варианты ответа. Отрицать? Глупо, они особо в городе и не прятались, только в доме, чтобы дети не видели. Соглашаться? И озвучивать цену? Фу! Утверждать, что она не продается?

Смешно как-то...

Анна растянула губы в улыбке.

— Это бонус.

Такого ответа мужчина не ждал, и даже замешкался на минуту. А потом...

— Бонус, значит! А моя сестра как там оказалась?

— Где именно?

— Ты Борьку науськала от нее отделаться?

Анна качнула головой.

— Нет. Я знала, что она изменяет Борису Викторовичу, но идей ему не подавала.

— Врешь!

— Считайте, как вам удобнее.

Иван считал. И выглядел сейчас очень решительно.

— Раздевайся.

— Зачем?

— Фотосессию устраивать будем. Сейчас ты разденешься, выпьешь таблеточку и продемонстрируешь чудеса камасутры. А потом... отправлю все Борьке.

Анна даже не испугалась.

Сломалось в ней что-то очень важное. Сломалось после четвертой жертвы.

— А с кем я буду эти чудеса демонстрировать?

— Для начала со мной. А потом еще кого-нибудь позовем, тут народ за бутылку что хочешь сделает!

Спокойствие Анны сбивало Ивана с толку.

Вот бы она начала, как приличная женщина, кричать, бороться, драться... тогда было бы проще. Можно было бы схватить ее, скрутить...

Анна даже не двигалась особо. Стояла, смотрела...

Руки спокойны, ноги неподвижны. Словно она ничего не боится. Но почему?

Она здесь одна, Иван это видел! Наблюдал в окно... так что происходит?

Ответа он так и не дождался, потому что Анна сдвинулась с места. Прошлась по комнате, отодвинула его, словно мебель, заглянула в спальню, в которой уже было все приготовлено, и даже товары из секс-шопа разложены.

— Никого. А тут?

На кухне и в туалете тоже никого не было.

А значит, руки у нее развязаны.

— А ну, иди сюда! — рванул ее за руку Иван. И...

Анна подалась к нему, почти влетая в его объятия. И шепнула на ухо лишь одно предложение.

— Умри, во имя Хеллы.

А больше ничего и не потребовалось.

Иван так и не успел осознать, что произошло. Он оседал на пол, подламываясь в коленях, и лицо было удивленным и растерянным... он так ничего и не понял.

Ничего...

Анна смотрела спокойно.

Чудовище?

Нет, она себя не считала чем-то ужасным. Она сюда пришла по вызову этого парня. И не сумей она себя защитить... вот, у него на столе и шокер лежит, чтобы вывести ее из строя, не убивая. Вдруг она сопротивляться начнет?

Ткнуть шокером, да и сунуть таблетку, пока будет в себя приходить.

Вот и таблетки... название Анне ни о чем не говорила, и притрагиваться к ним она не стала.

Что тут еще есть?

Видеокамера. Небольшая, но профессиональная. Она стоит на треноге, в спальне. Явно приготовлена для записи, но пока...

Нет, пока она не работает.

Темная, матовая, ни одного огонька не горит. Все равно, надо ее забрать с собой.

А что еще?

Сотовый телефон. Память Яны подсказывала, что его надо забрать и выкинуть куда подальше. К примеру, в канализацию. Телефон отдельно, карту отдельно. И телефон хорошо бы еще и сломать.

Компьютер?

Деньги?

Анна усмехнулась. Она отсюда больше ничего брать не станет. И хорошо, что сейчас весна, она одета достаточно просто. В куртку всесезонного синего цвета, таких на улице много, и длинную юбку. Капюшон она тоже накинула, еще когда из автобуса вышла. Дождик моросил... такой, мелко-противный.

Опознать ее не должны. Да и...

Анна кивнула своим мыслям, сунула камеру и сотовый в сумку, а потом вышла из квартиры. И дверь открыла настежь.

А на крыльце бросила несколько купюр, которые нашлись у Ивана в карманах.

Вот так!

Теперь аборигены отлично вынесут все сами. И следы затопчут. А то и тело куда денут... Анна вникать в это не собиралась.

С ее точки зрения, она была полностью права.

Она Бориса ни на что не подначивала. Слова ему не сказала. И Лизу никто не заставлял гулять по мужикам. Сама напросилась.

Ивана никто не заставлял ей мстить за то, чего не было. Тоже мне, герой! За поруганную честь сестры... была ли там честь?

Не было. И мстить не за что и некому. Анна не знала, что Игорь Иванович завинтил гайки с детьми, понимая, что слишком многое им разрешил. Что Ивану было сделано строгое внушение, что ему ограничили карманные деньги...

Надо было найти виноватого. Вот он и нашел... на свою голову.

Что ж. Ищем ближайшую канализацию.

Рядом с коллектором никого не было, кроме двух бродячих собак. Анна спокойно разбила подобранным кирпичом и сотовый, и камеру, а потом спихнула все в люк.

Карту от телефона, подумав, кинула в ближайшую лужу. Грязная вода ее быстро приведет в негодность.

Хелла, спасибо тебе.

За эту возможность защитить себя — спасибо.

Но к чести Анны, решить так проблему с Ольгой Сергеевной Цветаевой она даже не подумала. Точнее, подумала — это нормально. Но тут же отвергла, как плохую идею.

Мертвеца ничему не научишь. А это все же бабушка Гошки...

Вдруг она еще поумнеет?

Ида, Свободные герцогства

Ma charmante fille... — доносилось с улицы.

Ида застонала и зажала уши подушкой. Спать хотелось до безумия. Ан нет!

Явился, зараза, не запылился! Анечка, милая, почему ты меня стрелять не научила? Ида медленно, но верно дозревала до мысли об убийстве сил не было.

Тор Армандо Рессаль вел осаду по всем правилам.

Сначала посылал цветы и сладости.

Потом, когда их попросту отказались брать даже слуги, перешел к планомерной осаде.

Договорился с полицейскими, и те проходили мимо, улыбаясь в усы.

А что?

Любят же!

Вот чего тебе, баба, надо?

Мужик и так, и этак, и по-хорошему, и с поклонами, а ты не даешь! Даже надежду!

И поди ты, объясни, что Идее этот хороший и замечательный и даром не нужен! Она бы и приплатила, чтобы кто забрал!

А Армандо вовсю... юродствовал! Другого слова Ида подобрать не могла!

Выложенные на мостовой сердца из роз!

Серенады1

Концерты под окнами!

Хоть бы кто из соседей на него кобеля спустил! Да хоть в каком смысле1

Но — нет!

Улица была тихая и спокойная, Ида сама такую выбирала. И самое обидное, что часть соседей тоже Армандо сочувствовала... вот почему!?

Почему мужчина так воспринимается?

Не объяснишь же, что она не ломается, не набивает себе цену, не... он просто ей не нужен. И эта дурная назойливость... Пока они с Яной ехали в Ирольск, девушки разговаривали.

В том числе и в словесные игры играли.

Например — купи слона.

Не хочешь? А ты купи слона! Не можешь? А ты все равно купи слона... Ида в тот раз едва Яну не стукнула. Но хоть посмеялись вдоволь.

А тут...

А ты купи слона!

Вот Ида себя так и ощущала! И ей-ей, слона бы она уже купила! Если бы это избавило ее от Рессаля.

От Кости было всего одно письмо, которое она бережно хранила в шкатулке и перечитывала, когда бывало тоскливо.

Вот и сейчас...

Девушка протянула руку к шкатулке, коснулась, но доставать не стала. Она и так все знала наизусть.

Костя писал, что добрался благополучно.

Что любит ее.

Что ждет новой встречи и верит в лучшее. Он постарается прислать человечка, чтобы Ида передала ему письмо, но тут уж как получится.

Ида давно уже составила это письмо. Дайте две минуты — и она напишет... был и подарок. Ида решила послать Косте медальон — и в нем колечко из своих волос.

Да, такое дарили. Обещая любить, заботиться, верить... ждать.

Вернет?

Значит, разрыв.

Пришлет свое?

Можно говорить о помолвке. Правда, благословения спрашивать не у кого, разве что у Полкана...

— Аморе, аморе фау...

— Аууууу! — поддержал певца Полкан.

Ида застонала.

— радость моя! Ты-то...

Полкан ничего плохого в своем вое не видел. Чего не поддержать компанию? Там, за окном, у певца брачный сезон.... У Полкана, правда, нет, но от такого — взвоешь!

Пес уже поправился, прихрамывал, правда, но Иду сопровождал как тень. И пресекал все попытки Армандо заговорить.

Попробуй , подойди к девушке, рядом с которой ярится и щерится собака. Не кидается, не брешет — умный.

Но вздыбленная шерсть на затылке, но оскал клыков...

Полкан отлично понимал, по чьей милости он пострадал, и прощать не собирался. Мало тебе, зараза? Ты еще и хозяйке надоедаешь?

Ну, я тебя...

Сделать с ним что-либо, Армандо не решался. Понимал, что после такого с Идой не просто разговаривать не получится... его просто убьют. Чтобы землю не поганил.

— тора Ида?

Жама Эльза поскреблась в дверь.

Ида застонала, понимая, что поспать точно не удастся, но встала и пошла открывать.

— Да, жама?

— тора Ида, вы ведь тоже не спите...

— Да кто б под этот кошачий концерт уснул? — огрызнулась девушка, окончательно стирая все классовые границы. Сил не было ни на что.

Жама Эльза покачала головой.

И то...

Хозяйку свою она уважала и даже любила. Это сначала она невесть что думала, а потом все стало ясно. Беженка из Русины? Так оттуда даже тараканы разбегаются! Жить хотят...

Ясно же, что тора, что судьба так сложилась, а так хозяйка — настоящая, природная аристократка, с кости и крови... и порядочная. Уж слугам-то оно завсегда известно.

Слугам, соседям... люди не слепые, все они знают. Им змею за голубя не продашь. Если б Ида водила кого... но — нет. Утром в лечебницу, вечером домой, все с собакой, один раз появился мужчина, но приличный, солидный, и опять же! Ухаживал, но ничего у них не было.

Может, поцелуй, но не больше.

А это правильно. Девушка себя до свадьбы блюсти должна. Не тратить на каждого-разного-мимохожего...

Хорошая девушка.

Правильная.

А Рессаль — пакость, сразу видно. Холеная-лощеная, но дрянь. И то, что он тут под окнами прыгает... и что? Не дали ему сразу, вот и заусило паршивца. Он бы еще ногами о пол поколотил, как в детстве. Хочу-хочу-хочу!!!

Тьфу!

— Тора Ида, коли вы позволите...

— Что угодно. Лишь бы эта пакость замолчала и убралась, — от души высказалась Ида.

Не подобает ее высочеству?

Да дома, в Русине, она бы на него спустила всю псарню... нет! Дома, в Русине, на него хватило бы одной Аделины Шеллес-Альденской. Сожрала бы. Не глядя.

Увы, здесь Герцогства. Не Русина.

А потому Ида посмотрела тоскливо, жама Эльза ухмыльнулась — и достала ведро с водой.

Большое, тяжелое.

— посторонитесь-ка, тора...

— Жама, а можно?

— А разве нет? Это нечистоты нельзя на мостовую, а вода чистая. Ну почти, я в нее чуток мыла плесканула. Так отмоется лучше... И-их!

Последние слова жама Эльза договаривала, выплескивая ведро.

Размах у дамы был могучий.

Ш-ших!

И Армандо окатило с ног до головы. Чистой ледяной колодезной водичкой. А холодно... как-никак вечер. Поздний.

Мужчина фыркнул, отряхнулся... ага! Мыла жама Эльза тоже от души плесканула. Едкого такого...

Глаза не выест, но промыть их надо было срочно, щипало немилосердно.

Пришлось свернуть серенаду и удалиться.

Ида перевела дух, а жама Эльза решительно захлопнула окошко — и задернула шторку.

— Ложитесь спать, тора. И не переживайте, мне не в тягость будет еще раз... мостовую помыть.

С каким же удовольствием Ида подгребла под себя подушку1

Спать, спааааать!

* * *

Оставить такое без внимания Армандо никак не мог. И на следующий день решил взять реванш.

А именно, в очередной раз подкараулил Иду.

Не один.

С букетом в руке и маленькой собачкой дворняжьих кровей на поводке.

— тора Ида, мое почтение...

Ида оскалилась, не хуже Полкана... сейчас пес кинется...

Армандо пихнул собачку ногой, та заскулила...

Полкан даже на задние лапы осел от неожиданности.

Принюхался.

Ида поняла быстро.