Лето выбора

— Я знала, что моим будет больно. Но надеялась, что не так, — тихо поддержала Анна.

— И даже сейчас — не о себе. О других, — подвел итог Грозовик.

Хелла опустила голову. А потом подняла лицо и глаза богини сверкнули невыносимым серо-стальным блеском.

— Грозовик, я этого сделать не могу. Но... если я дам тебе часть своих сил? Ты... ты вернешь их обратно?

Ошалели все.

И люди, и бог, который явно не ожидал такого предложения.

— Ты... ты готова даже на это?

— Готова, — решительно согласилась Хелла. — Понимаешь, я надеялась, что будет... я развлекалась. А получилось иначе. Есть вещи, которые надо делать. Даже богам.

Грозовик ненадолго задумался. Посмотрел в зеркало, где по-прежнему отражалась застывшая статичная картинка.

— Ты заберешь назад свой дар.

— Заберу.

— И у меня тоже будет условие. Если я верну девушек в их миры, я потребую с них первого сына.

— ЧТО!? — рявкнула Яна, шагая вперед.

Эт-то что еще за е-мое?

Отдай мне то, что дома не знаешь!?

Ребенка моего захотел!? Да я тебе...

Выглядела девушка так решительно, что Грозовик покачал головой.

— Не в жертву. Но так же, как вы, ваши дочери и другие дети будете посвящены Хелле, ваши первые сыновья будут посвящены мне.

— Третьи, — надавила голосом Хелла. — И трон они наследовать не должны.

Грозовик качнул головой.

— Я не собирался забирать у тебя Русину. Это уже невозможно.

— А нам сколько рожать-то придется? — возмутилась Яна. — Шестерых?

— Есть возражения? — сдвинул брови Грозовик.

Анна подергала Яну за рукав.

— Яна, двоих-троих, это же немного...

— Немного?

Яна возмутилась абсолютно искренне.

Двоих-троих — это НЕМНОГО!? Да она пока одного родила, озверела! Это ж сначала ты ребенка делаешь, стараешься, потом вынашиваешь, потом рожаешь, потом хотя бы год выкармливаешь, потом еще в себя приходишь... сколько получается?

Три года из жизни в лес!

Минимум! Так-то может, и больше. Это мы считаем, когда роды прошли легко, когда ребенок нормальный и здоровый, когда... да нет числа тем допущениям.

А если, к примеру, муж-козел? Который то на работе, то с друзьями, то у него внезапно важные дела образовались? И ты одна с ребенком мучаешься? Тут для психической (да, психологи тут отдыхают, тут уже психиатр нужен) реабилитации и десять лет мало!

Тигр?

Эээээ... а чем в данном вопросе тигры от козлов отличаются? Полосками?

— Можешь остаться здесь, — 'щедро' предложила Хелла. — Рожать не придется. Гарантирую.

Яна вздохнула. Потом еще раз.

— Ладно... простите, пожалуйста. Если вы боги, то должны понимать. Я когда боюсь, всегда кусаюсь. Как надо посвящать ребенка?

— Никак. Хелле в ее святилище. А мне... когда ребенку будете нарекать имя, назовите Глебом. Я пойму и приду.

Девушки переглянулись.

— Я согласна, — тихо сказала Анна. — Спасибо...

— Вы понимаете, что сейчас вы могли бы попасть в мои чертоги? А если проживете свою жизнь, умрете в своей постели, то пойдете к Хелле?

— Понимаем, — серьезно кивнула Яна. — Но мы не крысы.

Хелла протянула вперед руку.

— Девушки, отныне вы никого не сможете убить одним словом.

Себя Яна не видела. А от Ани словно облачко морозное отделилось. Влетело в ладонь богини, впиталось, как и не было.

— Подручными средствами обойдусь, — буркнула она.

Хелла внезапно улыбнулась.

— Души можете отправлять ко мне. Я не возражаю.

Яна кивнула.

Было у нее подозрение, если ее вернут в Русину, там разгребать не перегрести. И чистку рядов проводить, и остатки мародеров достреливать — довешивать, и...

Лучше сейчас даже не думать об этом. А она так радовалась, что избавится от всей этой работы... хоть что-то хорошее было в этой смерти!

Судя по взглядам, боги все поняли. Грозовик вдохновенным жестом размял пальцы, словно пианист-виртуоз.

— Ну, лишь бы не перепутать кого куда... готовы, девушки?

Последнее, что подумала о нем Яна: 'ах ты мстительная зараза!'.

Яна, Русина.

Жом Тигр даже не почувствовал, как его пытались тряхнуть за плечо.

— Тигр! Да твою ж... Серега!!!

Бесполезно...

Среагировал он, только когда тело Яны потянули из его рук.

— Не тронь!

— Она... ее надо хоть уложить поудобнее.

В этом резон был.

Тигр попробовал перехватить тело поудобнее... тело?! Невозможно даже думать об этом...

И вот уж чего никто не ожидал...

— Ай! Тьфу, жеванные мухоморы!!! Отрежу эти лохмы на фиг, больно же!

Трупу-то все равно. А вот если у живого человека волосы в пуговицах мундира запутаются, да потом еще за них потянуть со всей дури...

Яна и высказалась. И только потом открыла глаза.

Увидела Урагана, который медленно оседал в обморок (исторический момент), шарахающихся по всем углам освобожденцев, ошалевшего Тигра, который так и держал ее на руках, и не удержалась.

— БУ!!!

Полюбовалась еще на два обморока и вполне себе семейным жестом потрепала Тигра за нос (когда еще удастся)?

— Ты меня поставить или отцепить не хочешь? Ээээээ...

А больше она ничего и сказать не успела.

Даже взвизгнуть. Потому что очнувшийся Тигр перехватил ее почти в воздухе (судя по ощущениям — минус половина косы) и прижал к себе так крепко, что девушка даже завизжать не смогла. Воздух из груди вырвался со странным звуком.

— ЖИВАЯ!!!

Анна, Россия

Боря внимательно смотрел туда, где медики разорвали на Анне платье и приложили какие-то штуки к ее груди.

— Разряд! Давай еще один! НУ!!!

Тело женщины выгнулось — и опало бессильно.

И еще раз.

И еще...

Медики переглянулись — и принялись отцеплять свои приборы.

Боря молчал.

Кира, понимая, что реанимационные мероприятия закончены, взвыла белугой.

— Не смейте! МАМА!!!

И рванулась так, что в стороны полетели и врачи, и полиция... упала рядом, вцепилась...

— МАМОЧКА!!!! НЕ УМИРАЙ!!!

— Ага, как же, — буркнул более молодой из врачей, не утративший еще щенячий цинизм.

И вдруг...

Анна закашлялась.

Открыла глаза, огляделась вокруг и вполне спокойным точном уточнила:

— Киреныш, ты чего кричишь? Все в порядке?

Оказывается, врачи скорой помощи тоже в обморок падают. Особенно те, которые еще молодые. И поумнеть не успели.

— МАМА!?

Анна обнаружила, что платье у нее на груди порвано вовсе уж неприлично. Подумала с полсекунды, плюнула на все и обняла Киру.

— Детка, со мной уже все в порядке. Давай, вытирай нос. Где твой носовой платок?

— МАМА!!!

Носовых платков потребовалось уже два... а нет, не потребовалось. Потому что на шею к Анне кинулся еще и Гошка. А сопли отлично получилось вытереть о порванное платье. Ну и ладно, все равно оно уже годилось только на тряпки.

А потом сзади Анну обняли теплые руки. И Боря зарылся лицом в ее волосы.

— Анечка, родная, я уже испугался, что тебя потерял.

Полковник Рудов покосился на эту картину, и незаметно отрядил одного из ребят, чтобы семью не беспокоили.

Будет еще время поговорить.

Будет время разобраться, и что произошло, и как, и зачем...

А пока этим людям надо просто побыть рядом. И убедиться, что они живы.

Опять же, у него-то все в порядке! Сейчас отчетик накатаем в лучшем виде, в результате антитеррористических мероприятий, террористы были уничтожены, штурм проведен, заложники не пострадали...

И чего еще надо?

Звездочку на погоды... полковник — это хорошо, но генералом быть охота.

Яна, Русина.

Романтический момент Яне об... короче — испортили удовольствие. Хотя целовался Тигр здорово.

Увы, жом Ураган не собирался разгребать бардак в одиночку. Вот ни разу, ни два раза. Есть тут верховная власть?

Пусть она и командует.

Нечего тут личной жизнью заниматься! Особенно когда подчиненные вообще уже с жизнью попрощались.

С утра, еще когда Пламенный явился. Отлично понимал Ураган, что их не выпустят, но и поступить иначе не мог.

Вот такой выверт сознания. Кинуть бомбу в императора?

Да запросто! Заслужил, сволочь!

Допустить массовое жестокое убийство пары тысяч гражданских? В том числе женщин, детей, стариков... А вот никак!

Если такое допускаешь, то перестаешь быть человеком.

И Освобождению тоже никогда не отмыться. Гадко становится... и вот рту привкус дерьма и мыла. Есть вещи недопустимые. И точка.

Ураган понимал, что Пламенный их не отпустит. Но и выхода другого на тот момент не видел.

Пробиться на свободу не вышло бы. Умереть с достоинством? И что изменится от твоей смерти? Пока ты жив, все можно изменить. А вот потом...

А потом — все. Ты ушел, и разгребать за тобой будет кто-то другой. Честно ли оставлять свою грязь другому человеку?

Пламенный о таком не задумывался. Ураган напротив.

И ждал... нет, не конца, но своего шанса. Тем более, что его обыскали, но тонкое лезвие, приклеенное пластырем к внутренней стороне руки, так и не заметили. Оно ведь не выделялось.

Можно будет перерезать веревки.

Можно будет все поменять...

Когда в зал вошла императрица, Ураган его и достал. И занялся веревками.

Но на Яну поглядывал.

Что мог найти в ней Тигр? Ну... любопытно же, даже рыцарям! Они хоть и в железе, но не железные же полностью!

Женщина спокойно и свободно шла по проходу. И не боялась. Ни капельки.

Улыбка, спокойные выверенные жесты, гордо вскинутая голова... нет, она не боялась. Почему?

Она не могла не понимать, прежде, чем ей поможет Валежный, ее убьют три раза! И не самой легкой смертью. Но она не боялась.

Она просто шла. И улыбалась.

А потом подошла почти вплотную, и что-то сказала.

И все — умерли.

Ураган помнил ледяной холод, пробежавший по позвоночнику. Помнил присутствие... чего?

Нет ответа.

Потом оно ушло. Это ощущалось так же уверенно, как и присутствие. Словно все твои внутренности держали в кулаке, а потом отпустили.

А страх остался. Колкий, едкий, вымораживающий все нутро...

Ураган отчетливо понимал, что никто, никто из оставшихся в живых в этом зале, никогда не скажет императрице даже слова против. Физически не сможет.

Вспомнит об этой секунде — и замолчит.

Это не легитимность власти. Это — жуть жуткая.

Пламенный говорил, что династия как-то связанна с Хеллой... вот ведь, действительно... подтверждение. Куда еще-то?

Пара слов... и ледяной вихрь.

И изморось... Как, как при таком раскладе могли сместить Петера?!

Или он просто был... неудачным вариантом? А две бабы договорились между собой? Ураган положил себе потом расспросить Тигра (Императрицу!? Знаете... идите вы со своими вопросами!) и все же решил вмешаться.

— Ваше императорское величество. Тигр! Эммм... ждем приказаний.

Тигр рыкнул не хуже полосатого тезки. Но Яну хоть целовать перестал.

Императрица тоже рыкнула. Но вокруг все же огляделась.

— Так... что мы имеем? Где адская машинка?

— Ээээ... какая?

— Где взрывчатка? — коротко перефразировала Яна.

— В той комнате, — указал Ураган. — А вот взрыватель.

Ящик, рычаг, провода...

Яна покосилась на это без особого пиетета.

— Средние века, жеванные мухоморы! Значит так... гражданских распустить по домам. Кремль очистить, пока не разминируют. Все присутствующие — составить список, кто есть кто и кто есть что, там посмотрим, к какому делу вас приспособить. Если с Пламенным не полегли, я так понимаю, он вас в дело и не звал?

Народ закивал вразнобой, подтверждая, что нет, не звал...

Яна зловредно ухмыльнулась.

— Тогда, торы и жомы, не рассчитывайте, что вас тут расстреляют. Так дешево вы у меня не отделаетесь. Если вы сумели в такое время пролезть наверх, значит, люди вы неглупые, с характером, и к делу привычные. Хоть к какому. Отрабатывать будете. Пахать и вкалывать, где поставлю. В стране недостаток кадров, а у меня священный принцип. Отбросов нет, кадры есть!

Народ перевел дух.

Яна оглядела присутствующих ехидными глазами. Расслабились?

Рано!

— Войскам приказать разоружиться. Валежный должен занять город. Кстати, пошлите к нему гонца, пусть начинает вводить сюда части, а заодно и саперов пришлет. Нечего мне дворец взрывчаткой портить. Потом сам выдаст оружие, не сомневаюсь, люди, которые знают, с какой стороны винтовку брать, в хозяйстве пригодятся. Составить отчет. Что и как в Звенигороде, положение дел, финансы, люди... Да, отчет на стол жому Тигру. Пусть привыкает...

Теперь удивленные глаза были и у Тигра.

— А ты что подумал? — удивилась Яна. — Что я тебе соврала? Ну, нет... женишься, как миленький. Была династия Вороновых — будет династия Михеевых-Вороновых. И попробуй только, скажи хоть слово против!

Тигр открывал и закрывал рот.

Молча. Словно он вовсе даже Карп. Или Окунь.

Конечно, он получил письмо от Яны. И Митя говорил. И...

Решение он принял вовсе не поэтому. Просто так было правильно. Но чтобы...

— Пышной свадьбы и коронации не будет, все сделаем камерно, епископ у меня на примете есть. Дальше... трупы убрать. Да не просто так. А чтобы все видели. Пламенного и Никона выставить на всеобщее обозрение на три дня, чтобы у меня потом по стране неучтенные самозванцы не болтались. Потом похоронить. Не закопать, как собаку, а все, как положено. Все ж люди были неплохие... только сволочи.

— А меня никто спросить не хочет? — возмутился, наконец, Тигр.

— О чем? — посмотрела невинными глазами Яна. — Ты хочешь все-таки взорвать Кремль?

— Н-нет...

— Тебе нужен дохлый Пламенный? — вовсю веселилась женщина, видя, что и на лицах освобожденцев начинают мелькать характерные такие усмешечки. — Могу приказать, пусть чучело сделают, в кабинете посадишь. Или поставишь... вместо медведя с подносом для визиток.

Ураган откровенно хрюкнул.

Тигр окончательно вышел из себя.

— Я не об этом!!!

— Та-ак... — Яна подбоченилась. *

* автор с ужасом узнала, что у этой позы есть красивое название 'акимбо'. А могла бы так и жизнь прожить, и не сподобиться... прим. авт.

— Значит, как девушку соблазнять — так он первый! Как ей золотые горы обещать — он тут как тут! Как в любви признаваться — тоже! А жениться кто-то другой будет?!

— Я не обещал...

— Но остальное-то все было?

Ураган вовсе уж давился смехом, благо, Тигру его видно не было. А вот тем, кто стоял к нему лицом, было сложнее. И не заржешь ведь, пристрелит. Или сейчас, или потом...

— Яна...

— Ты. На мне. Женишься?

Шутки кончились. Яна всерьез разозлилась. Это что такое, понимаете?! Я тебя люблю, но замуж не пойду? Тут до этой похабени еще не доросли, и слава Хелле! *

*— текст песни 'Фабрика', прим. авт.

— Д-да, — согласился Тигр. — Но я не хочу... императором.

— А выбора нет, — развела руками Яна. — Я — девушка с приданым.

— Я не хочу... приданого! — почти стоном вырвалось у Тигра. И его все отлично поняли. Ворочали все вместе, а разгребать ему...

Яна ласково взяла в ладони его лицо.

— Я понимаю. Но у меня нет выбора. Императрица не может жить в грехе, а муж императрицы должен быть императором.