Гарри Поттер. Второй шанс.

При заклинании левитации предмет поднимался в воздух. Согласно данной книге, заклинание исполнять было проще, если думать обо всем, что входит в движение. Сила тяжести давит вниз, магия ей противостоит, воздух двигается вокруг предмета, чтобы заполнить место, которое тот покидает. Старательные мысли о том, как магия воздействует физически или, в случае зелий и трансфигурации, химически или биологически, делали выполнение заклинаний гораздо более легким.

Как только он узнал этот важный нюанс, Гарри продумал каждое знакомое ему проклятье и что именно волшебство на самом деле творит с тем, на что накладывается заклинание. Требовалось проделать это всего раз или два, чтобы мозг понимал процесс, и заклинание становилось очень простым. Неужели именно так Гермиона и поступала? Если он когда-нибудь её увидит, надо будет обязательно спросить.

Размышления о своих друзьях заставили Гарри понять, что у него нет никаких планов на будущее; ему было необходимо больше, чем эта комната — ему требовался опыт и обучение с учителями. Юноша решил, что Хогвартс не подойдет. Дурмштранг и Бобатон тоже отпадали. Какие же ещё школы существуют?

Что ж, комната обязана это знать; Гарри подумал о том, как сильно ему нужны сведения о различных волшебных школах. А именно: о каких-нибудь с интенсивным учебным планом, но не в Европе, а там, где можно будет получать знания, не вызывая сенсаций своей известностью. Место, где преподают как темные искусства, так и защиту против них, где он сможет научиться всему возможному для сражений и жить после того, как всё закончится. О последнем мальчик до недавнего времени не помышлял, но теперь задумался и об этом.

На столе перед ним возникла стопка книг. Гарри открыл первую и начал читать, делая параллельно заметки. Через несколько часов исследование было закончено.

Горная Школа Волшебства Акрен показалась ему хорошим выбором. Она была скрыта в самом сердце Канады. Её создатель, отшельник-колдун, которому не нравились ни методы своего обучения, ни способы, с помощью которых обучали своих студентов другие школы, приблизительно в 400 году н.э. основал вместе с родными братьями свою собственную. Они взяли большую территорию Канады, в которой в то время ещё не существовало людей и — без преувеличений — скопировали её. Погода там зеркально отражала погоду подлинника, но кто угодно мог пройти прямо по этой земле и не появиться в школе. Безусловно, дорога шла прямо через собственность, но на самом деле на территории школы её не проходило. Всё точно скопировали, а потом изолировали. Никто не мог нанести это место на карту или найти. Школа предназначалась для любых разумных существ, включая вампиров и оборотней. Однако студенты были обязаны обнаружить место своего будущего обучения самостоятельно, и именно поэтому данное заведение посещало так немного народа — в большинстве своем дети учившихся в ней когда-то родителей. В нем обучали практически всему, но запросто и четко заявляли, что не верят в темную магию — здесь её преподавали так, как будто она законна. Если студенты ввязывались в поединки, то сами их и заканчивали — преподаватели не вмешивались. Если кто-нибудь получал рану, то должен был сам её излечить или попросить друга; можно было обратиться и к врачу, но лишь в качестве последнего средства. В этой самой суровой из всех остальных школ обучали как волшебным, так и немагическим предметам. Готовили студентов к жизни, как в волшебном, так и в магловском мире. Однако в школу нельзя было попасть, не достигнув пятнадцатилетия, до этого студенты обучались где-то ещё. Предполагалось, что вербовщики школы посещают другие заведения, встречаются там с соискателями и проверяют их. Но в списке таких школ Хогвартс отсутствовал (наряду с Бобатоном и Дурмштрангом). Согласно книгам, многие родители не желали, чтобы их дети даже слышали о таком суровом учреждении, особенно том, в котором преподают темные искусства. Горная Школа Акрен утверждала, что её выпускники стали исследователями, которые создали около половины существующих заклинаний и зелий, изобрели магию разума и истинную некромантию; более половины лучших колдунов-убийц было выпущено именно ей. Её выпускниками также числились многие из богатейших ныне живущих волшебников и практически все самые могущественные вампиры-маги (не все вампиры владеют магией).

Предметы оказались именно теми, которые и искал Гарри. Студенты изучали такие вещи, как: анимагия, магия нитей, руническая магия, магия крови, волшебные животные, неволшебные формы жизни, такие магловские науки, как биология, физика и химия, зельеварение, алхимия (самый продвинутый тип зельеварения), создание заклинаний, дуэлинг, политика, неволшебная борьба, магия души, верховая езда, ориентирование по звездам, создание палочек, работа с металлом, магия камней обычных и драгоценных, чтение ауры, прорицание, магловское обществоведение, языки (школа предлагала тридцать семь разных) и многое другое.

Больше всего Гарри заинтересовало то, что преподаватели не отмечали посещение; все зависело только от желания студента учиться. Классы делились по уровню и типу преподаваемой в них магии, возраст не имел значения — в одном классе могли обучаться и пятнадцати-, и восемнадцатилетние. Обучение велось до двадцати одного года, и когда человеку столько исполнялось, он вынужден был покинуть школу. Студенты питались когда хотели, спали когда им угодно — время комендантским часом не ограничивалось. У каждого была своя комната, и для того, чтобы посетить большинство предметов, требовалось пройти испытание. Для трансфигурации надо было пройти тест на определение уровня класса. Однако предметы, которые не преподавались нигде, кроме как в Горной Школе Акрен — такие, например, как магия души — не требовали проверок.

Студентам позволялось держать любых животных в качестве домашних любимцев, так что его змея Сигра могла поехать с ним.

Школа пугала, но в то же время казалась идеальной. Гарри было семнадцать; если нужно, он мог оставаться там годы, покидать её, когда ему угодно, и возвращаться к занятиям, практически не объясняя свои действия. Он сможет уйти и уничтожить Волдеморта и все части его испорченной души в любое время, когда бы их ни обнаружил.

Но куда бы Гарри не собирался, он знал, что ему понадобится подходящая маскировка — та, которая в случае необходимости продержится годы.

26.01.2010

Глава 2.

Гарри выяснил, что замаскировать себя будет труднее, чем кажется. Начиная с того, что покраска волос не поможет, потому что ни одно заклинание или же зелье не является постоянным.

Так что волосы придется оставить такими же, но ведь есть другие способы для их изменения, помимо цвета. Выпрямляющие чары, однако, не сработали как следует и пряди просто стали немного волнистыми. Благодаря зелью для роста волос, втертому во время душа в кожу головы, и выпитому за завтраком второму снадобью, к полудню волосы достигали плеч.

Выручай-комната предоставила не слишком много книг по маскировке, но небольшое исследование обеспечило ему широкий спектр полезных заклятий и зелий — они просто находились в разных текстах. При поиске всплыло также древнее зелье для исправления близорукости.

Темно-синее варево пузырилось в котле: оно казалось в точности таким же, как нужно по цвету и содержанию, сверху прозрачное, как вода, и темное и густое на дне, к тому же ужасно воняло.

— Здесь говорится, что мне следует капать его по три капли в каждый глаз три раза в день на протяжении трех дней, — прошипел Гарри больше себе, чем Сигре, но та все равно ответила.

— Кто бы ни придумал это зелье, он слишком боготворил число "три"; разве нельзя увеличить дозу и вместо этого принимать его только два дня? — прошелестела змея. Гарри просмотрел книгу по зельям, дабы узнать, возможно ли это — лично ему просто не хотелось капать в глаза ещё большую порцию едкой желудочной кислоты жука, даже если все уже было в зелье.

— Нет, от слишком большого количества жуков можно ослепнуть.

— Ах, это было бы плохо.

— Да уж, — Гарри размешал жидкость в котле четыре раза по часовой стрелке; в книге говорилось, что достаточно и двух, но его первая партия оказалась не слишком удачной, при изготовлении второй он использовал три движения, и зелье стало лучше — итак, почему бы не попробовать четыре?

Потому что зелье гораздо сильнее принялось пузыриться неистовыми волнами синей пены. Гарри бросил в котел мозговую жидкость флобберчервя, и оно успокоилось. Однако снадобье уже было испорчено — значит, помешивать надо всё же три раза. Мальчик мысленно отметил это и вылил испорченную партию, вместо неё взяв результат своей более ранней попытки.

Книга гласила, что зелье надо капать по одной капле, сопровождая каждую заклинанием для глаза. Гарри снял очки, взял одну из маленьких палочек для перемешивания и опустил в зелье; когда он вынул её, с кончика свисала одна капелька. Гарри максимально открыл глаз и запрокинул голову.

Острая боль прошила его глаз, и Гарри с оханьем уронил палочку. Ладони впились в стул настолько сильно, что побелели суставы. Пальцы от усилия заболели, но Гарри ощущал лишь мучительную резь в глазу. Книга об этом не упоминала!

— Заклинание, хозяин, заклинание! — шипела Сигра, обернувшись вокруг палочки и поднеся ту к его руке. Гарри быстро поднял её и указал на глаз, другой рукой стараясь держать его открытым.

— Сано! — он занимался заклятьем, и теперь оно прекрасно подействовало, несмотря на недостаток концентрации — крошечная красная молния прыгнула в открытый глаз. Гарри закричал от боли.

— Хозяин? — боль медленно начала отступать и, наконец, исчезла. Мальчик обнаружил, что по его лицу текут слезы, и поднял руку. — Не три его! — напомнила ему Сигра; Гарри остановился и несколько раз подряд глубоко вдохнул и выдохнул.

— Спасибо, Сигра, — наконец, прошипел он, устраивая голову на спинке стула. — Надо будет проделать процедуру ещё двадцать шесть раз в этот глаз... и двадцать семь в другой. — Не слишком приятный процесс, но теперь его нельзя остановить. Гарри подобрал палочку для перемешивания и снова опустил её в зелье. Ещё пять в этот раунд, три в каждый глаз при каждом приёме пищи. Всего лишь три дня, и ему никогда больше не понадобятся очки.

* * *

Гарри смотрел на свое лицо в зеркало — без очков, с вылеченными глазами и с более длинными и не столько лохматыми, сколько аккуратными и волнистыми волосами он выглядел совершенно по-другому. Но было ли этого достаточно? Нет, ещё оставался шрам. Гарри воспользовался комнатой, чтобы провести пару дней на солнце, и загар тоже несколько изменил его, но шрам все ещё был четко виден на лбу мальчика, объявляя всему миру, кто он на самом деле.

Существовало одно зелье, которое Гарри использовал, чтобы хоть что-то сделать со шрамом. Гарри отверг идею заклинаний, потому что если он окажется в лишенной магии области или в сражении, либо каким-то образом заклинание разрушится и он не сможет снова наложить его, тогда шрам будет виден. Однако когда-то было изобретено зелье, представлявшее собой очень похожую на человеческую кожу субстанцию — тоньше, чем самая тонкая бумага. Каждый слой продержится от десяти до двенадцати дней до момента замены и наклейки нового. Его нельзя будет почувствовать при прикосновении, и никакое определяющее маскировку детекторное заклинание его не заметит.

Как только снадобье закончит кипеть, он будет слой за слоем снимать тонкие пласты фальшивой кожи с поверхности зелья, пока котел не опустеет.

Гарри никогда раньше не думал таким образом замаскировать шрам, но это не значит, что то, что невозможно удалить, нельзя спрятать. Его почти ужасала мысль, что скоро он посмотрит в зеркало и не увидит привычного Гарри Поттера. Ну, он по-прежнему им будет, однако совсем другим. Мысль о том, что в следующий раз, когда мальчик войдет в полное помещение незнакомцев, то никто его не узнает, щекотала нервы. С такой анонимностью — тем, что другие люди, кажется, считают само собой разумеющимся — он будет просто обычным шестнадцатилетним парнем. Без всяких отличий. Никто на него бы не глазел. Гарри уставился на кипящий котел, чувствуя, что слишком возбужден и что у него кружится голова. Такое зелье варится четыре месяца; мальчик начал его два месяца назад. Одной партии фальшивой кожи хватит на год, в зависимости от того, конечно, как часто он будет повреждать голову. А Горная Школа Волшебства Акрен практически не вмешивалась в состояние здоровья своих студентов; исключение составляли случаи, когда помощь ученикам была просто крайне необходима. Более того, за эти годы несколько студентов данного учебного заведения умерли. Если Гарри вырубят до потери сознания, то никто, кроме, может, его друзей, не станет щупать его голову в поисках непонятно чего.

Возможность подружиться с людьми без всей этой шумихи по поводу мальчика-который-выжил была ещё одной вещью, которой он с нетерпением ждал. Свобода уйти от всех, кто его знал и делать все, что угодно, даже больше возбуждала, чем перспектива изучения магии разума, крови и души.

Ранее в тот день Гарри наложил чары, определяющие возможности его роста, и обнаружил, что уже вырос до своего максимума в пять футов и восемь дюймов. Мальчику всегда хотелось быть высоким; это обуславливалось тем, что Гарри всегда намного уступал в росте своему жестокому дяде. И если уж говорить о том, что оказалось бы полезнее для сбивания людей с толку относительно его идентичности, то рост был именно тем, что надо. Рост никого из его родителей не превышал пяти футов и десяти дюймов. Гарри применил зелье роста, чтобы всё-таки стать повыше. Его принимать было очень опасно, потому что если доза превысит на несколько капель нужную, то могут порваться суставы и повредиться позвоночник. Гарри придется быть очень внимательным и принять чуть меньшую дозу, чем требуется. Зелье сильно ослабляло организм, поэтому пришлось дожидаться окончания коррекции глаз и только потом принимать снадобье раз в день в течение недели.

Он уже чувствовал, как тупая боль разливается по его телу. Пытаясь её игнорировать, Гарри уселся и открыл учебник окклюменции, который изучал вот уже пару дней. Он решил непременно стать мастером в этом искусстве.

* * *

Манекен, любезно оживленный Выручай-комнатой, швырнул нож; Гарри поймал его и отбросил обратно, улыбнувшись удовлетворительному хлопку металла, скользнувшего в деревянную плоть куклы. Метать ножи было непросто, а ловить — ещё сложнее; доказательством этому служили его шрамы на ладонях.

Отложив нож, Гарри перешел к рукопашной борьбе. При необходимости куклу можно было заставить показывать блоки и удары руками и ногами. И хотя такое обучение не шло ни в какое сравнение с изучением борьбы под руководством настоящего преподавателя, при совмещении с чтением книги по боевым искусствам оно давало неплохой результат. Согласно предпочитаемому Гарри атакующему стилю надо было ударить противника, причинить ему наибольший ущерб и быстренько убраться с места событий. Юноше нравилась скорость, и его никогда не было там, где ожидал манекен. Несмотря на другой недостаток кукол — они думали не так, как люди — комната всегда знала, где находится Гарри. Мальчик понимал, что тренировки с марионеткой, которая осознает, где он, насколько хорош упор его ног (основываясь на том, где именно комната ощущает давление на пол), и при этом движется абсолютно непохоже на человека, могут, в конце концов, плохо сказаться на результате столкновения с реальным противником-человеком. Но в данный момент это было лучшим, что Гарри мог сделать. Поэтому вместо этого он сосредоточился на изучении всевозможных уловок. Удары — это очень даже неплохо, но вот выбить кому-нибудь глаз намного эффективнее, поэтому Гарри тренировался работать с лицом противника и с его горлом. Сильный удар по шее ребром ладони или резкий, кончиками пальцев, стоил нескольких пинков в живот. Удушье и спазмы от удара по шее любого заставят упасть или нарушить равновесие.