| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
На уже не тонкие (а вполне себе беспардонные) намеки, что уходить с головой нужно не в работу, а в личную жизнь, я старалась реагировать адекватно. По факту, пропуская мимо ушей. С личной жизнью у меня не клеилось. Да что там 'не клеилось', это был полный Армагеддон! И без четырех всадников. Вообще без каких бы то ни было существ противоположного пола. Была одна любовь в школе. Безответная. На ней всё и закончилось. И после нее ничего больше не начиналось. В общем, всё было ооочень прискорбно.
— Василиса, я внуков требую!
Бабушка была настроена воинственно, и очередной лекции избежать точно не получится. Я откидывала на дуршлаг макароны, прижимая телефон плечом, и тихо застонала. Не замечая моей реакции, бабушка продолжила.
— Вы живете в свободном обществе. Сейчас всё намного проще, чем во времена моей молодости. Тебе не нужно выходить замуж. Ну просто встреть кого-нибудь, раз и всё. И ты с ребеночком, и от него ничего не надо больше. Сами вырастим. Вернешься в Самару, будем вместе жить. Мы тебе поднять воспитать поможем.
— Ба, ты как тебе это представляешь? — спросила я, залезая в холодильник за сливочным маслом. — Мне что, по улице с транспарантом бегать?
— Тебе почти тридцать. — судя по угрожающему пыхтению, она уже взбиралась на броневик, и готова была вдохновлять толпу (в моем скромном лице) на подвиги. — Ты должна была родить в двадцать, ну максимум в двадцать три. А ты...
— А я?
— Василиса, ты что меня совсем не любишь?!
Ну началось... Отставив тарелку в сторону, я приготовилась внимать 'гласу разума'. Глас разума бесновался тридцать минут. Ну вот почему междугородние звонки теперь стали такими дешевыми и такими доступными?!
Вежливо дослушав, ни разу не перебив, согласившись со всеми доводами и клятвенно пообещав срочно заняться своей жизнью (вот прям сейчас, поужинаю и займусь), я пожелала бабушке доброй ночи, и принялась жевать остывшие макароны.
* * *
Утро. Подъем по будильнику, после которого в голове ни одной доброй мысли. Черный чай. Бутерброд с сыром. И пешая получасовая прогулка до работы. Иногда я проезжала эти три остановки на автобусе, но в основном ходила пешком. Дело в том, что между домом и работой был сквер, и мне очень приятно было там находиться. Такое светлое место, такое чистое, и дышалось там легко. Утром я просто проходила его насквозь, а вечером в хорошую погоду не отказывала себе в удовольствии посидеть на лавочке. Вот и сейчас, бодрым шагом проходя мимо высоких старых тополей, я подумала, что вечером уйду с работы вовремя, и, если не будет дождя, обязательно полюбуюсь здесь на закат.
Офис. Вчерашний 'понедельник — день тяжелый' с его планерками и собраниями, заставил вялый планктон ускориться (пять объяснительных и два выговора — это вам не шутки). Сегодня все двигались в ритме вальса. Оргтехника заполняла помещения мерным гулом, и отмотивированные вчера сотрудники быстро-быстро стучали по клавиатуре в попытке реабилитироваться.
Алексей Геннадьевич на этой неделе был в командировке в Москве, и вернуться должен был в субботу. Первая половина дня в трудах и заботах пролетела незаметно, настало время обеда. Обедали мы обычно здесь же, в столовой. И, как и всегда, Алёна заскочила за мной, и мы вместе отправились на перерыв.
— Ну Василисушка, — упрашивала Алёна, — ну родная.
— Нет, Алён, у меня нормальных выходных не было уже Бог знает сколько.
— Ну прекрасная моя, ну премудрая...
— Прекрати сейчас же...
— Ну сказочная моя, мне правда очень-очень надо! Это же мой принц на белом коне.
— Алён, у тебя уже целый табун, и ни одного принца.
— Скорее отара... А, вдруг он тот самый? Нет, не 'вдруг', он тот самый! И пока я буду тут ... наслаждаться половыми отношениями с оргтехникой, он найдет другую принцессу!
— Хреновый какой-то принц, раз он сразу же собрался другую принцессу искать. — скептически заметила я, обгрызая огурец.
Алёна задумалась, и выдала:
— Да, правильно, он другую искать не пойдет. А вот другие его ищут. И они могут найти моего принца, пока я тут 'работаю'.
Последнее слово Алёна почти выплюнула. Страдальчески вздохнув, я попыталась защититься.
— Алён, я бы с радостью, но я в парикмахерскую записалась на субботу.
— Врёшь. — с сомнением и удивлением, воскликнула Алёна.
— Нет, решила вот сходить.
— А почему мне не сказала?!
'Ооооо, быстро у тебя из головы принц вылетел' подумала я.
— Да это не так важно...
— Что значит не важно?! Волосы — это красота и богатство женщины! — искренне (и громко!) возмущалась Алёнка, заставляя прислушиваться обедающих коллег за соседними столиками — Знаешь, как могут испортить плохие мастера? Потом ни один трихолог не восстановит! А твоя коса вообще честь и гордость нашего отдела. — высокопарно заявила блондинка, — Пойдешь только к моему мастеру.
Схватив мобильный, девушка быстро нашла номер в контактах и нажала на вызов, не слушая никаких моих возражений.
— Руслан, привет. Скажи, пожалуйста, когда у тебя ближайшее окно? Стрижка, спа, ну и, может быть, окрашивание. Нет не я, но очень привередливый, и ооочень высокопоставленный гость. — блонди небрежно отмахнулась от моих рук, тянущихся к её шее с недвусмысленными намерениями. — Да-да, жду... В пятницу?
Алёна вопросительно на меня уставилась. Я истово замотала головой.
— Нет, в пятницу не можем. А есть на вечер субботы? А в воскресенье? Хорошо, тогда во вторник на следующей неделе.
Несмотря на мою активную жестикуляцию, блондинка улыбнулась, попрощалась с 'Русланчиком', и сияя обернулась ко мне.
— Ну вот. С субботой решено!
— Алёна, я тебя убью.
Глядя на моё выражение лица, блонди почти раскаялась.
— Вась, ну прости... Ну можешь не на весь день, хоть на пару часов всего...
— Нет, я выйду на весь день. Отработаю. Но еще пара смен, и ты ко мне пойдешь в долговое рабство! Продам тебя в Турцию, будет тебе тогда 'принц'.
— Тогда лучше в эмираты. Будет мне шейх. — мечтательно протянула Алёна.
Я сокрушенно покачала головой.
Вторая половина дня прошла так же активно, как и первая. Глянув на часы, с удивлением обнаружила 18:56, и переведя компьютер в спящий режим, засобиралась домой.
Погодка не подвела. Конец мая, жара на улице совсем не весенняя: плюс двадцать.
Дойдя до любимого сквера, и сев на лавочку в дальней и наименее проходимой его части, я подставила лицо заходящему солнцу. Кажется, я разомлела, пригревшись под лучами, потому как не сразу заметила, что сидится мне как-то уже не так уютно. Открыла глаза: тот же сквер, солнышко еще только коснулось горизонта и вроде бы всё хорошо, но какое-то чувство неприятное... Как по щелчку, я повернула голову вправо, и невольно вздрогнула, встретившись с пристальным взглядом серо-голубых глаз.
— Привет. — нагло заявил мне молодой мужчина, беззастенчиво продолжая меня рассматривать.
— Здравствуйте. — настороженно выдала я, пытаясь оценить степень его адекватности.
Высокий, широкоплечий, с какими-то по-аристократически изящными кистями и плавной тягучестью в движениях, он напоминал хищника. Большого гладкого мускулистого кота. Тигра или пуму: смертоносного и безумно сексуального. А потом он улыбнулся, и я совсем потерялась. Я такого никогда не видела, и не испытывала тоже никогда. Такой красивый, обворожительный, сильный, смелый. Он будто светился изнутри, и я невольно улыбнулась в ответ.
— А ты страшненькая.
Выдал этот ангел всё с той же улыбкой, и придвинулся ближе. Глаза у меня медленно расширились.
— Давай время терять не будем. Меня Сира ждет. А потом Лика и Таня.
Улыбка из ангельской стала похабной.
— Раздевайся.
Приказал этот полубог. А я всё смотрела на него широко распахнутыми глазами, в каком-то ступоре, и на задворках сознания билась мысль 'Это он что сейчас, мне сказал?'
— Раздевайся.
Промурлыкал прищурившись парень, и потянулся к верхней пуговице моего пиджака.
Звон пощечины эхом прокатился по пустой алее. Я вскочила и быстрым шагом направилась в сторону дома. Главное до людей дойти, сейчас за поворот, а там оживленная улица. И почему, когда люди так нужны, их нет рядом?! Ни одного живого существа в этой части сквера!
— Эй!
Крикнули позади, но я даже не обернулась.
— Остановись.
Только ускорила шаг.
— Василиса!
Остановилась, повернулась, совершенно не понимая, откуда он узнал моё имя... и очутилась с мужчиной нос к носу, возле той самой скамейки. Да что за чертовщина?!
— Уйти не сможешь. Давай ты быстро разденешься, без лишних вопросов, проверим и пойдешь дальше. Ты ж даже не вспомнишь об этом! Что время терять...
Я отступила на шаг. Еще на шаг, не сводя глаз с этого, теперь уже стопроцентно понятно, тяжело больного человека.
— В глаза мне смотри. — произнес парень. — Так, умничка, теперь никуда не уйдешь. Родинки на теле есть?
Молчу, пытаясь просчитать пути к отступлению.
— Отвечай! — рявкнул он, и я развернулась и побежала, благодаря судьбу за то, что терпеть не могу обувь на каблуке. Бежать в балетках можно очень даже быстро. И вот уже он, спасительный поворот и выход из сквера, но на всей скорости влетаю в какую-то преграду, и падаю на спину на асфальт. Гулкий звон в голове, и стремительно наступающая темнота. Хорошо же я приложилась.
Очнулась я, лежа на лавке, а сероглазый быстро и уверенно расстегивал мои джинсы. Пиджак и блузка уже валялись рядом на асфальте.
Мгновенно перехватив обе мои руки правой, и вцепившись в горло левой, он наклонился, и зло заговорил:
— Вот сейчас лучше замри. Замри и не двигайся. Ничего 'противоестественного' я с тобой не сделаю.
Вновь похабно оскалился полубог. И видимо папочка у него Вакх.
— Мне нужно тебя осмотреть, у получить несколько ответов. На этом всё. И, как я уже говорил, завтра ты даже не вспомнишь, что здесь происходило. На вопросы нужно ответить 'да' или 'нет'. Говорить сейчас не сможешь, поэтому кивай головой. Поняла меня?
Парень убрал руку с моего горла, и я тут же попыталась крикнуть, позвать на помощь... но из горла не вырвалось и хрипа. Только тишина.
— Повторяю для особо сообразительных: на вопросы нужно ответить 'да' или 'нет', говорить не сможешь, кивай или качай головой. Поняла?
Я кивнула, и почувствовала, как по щекам скатились слезы.
— Вот только этого не хватало.
Раздраженно проговорил психопат.
— Ты Василиса Моткова?
Не сразу, но всё же кивнула.
— Ты слышала о стражах?
Недоуменно покачала головой.
— В роду есть ведьмы, фурии, гарпии или другая нечисть либо полукровки?
Смотрю на него полными ужаса и непонимания глазами, и вновь отрицательно качаю головой.
— Думаю спрашивать девственница ли ты нет смысла?
С какой-то жестокой издевкой уточнил парень. Очень хотелось влепить пощечину, чтобы стереть это поганое похабное выражение с его лица, но руки мои он всё так же жестко удерживал над головой.
— Правильно думаешь, не стоит спрашивать.
Еле сдерживая гнев, чтобы голос не дрожал, ответила я. Вся красная до кончиков ушей перед этим упырем, сейчас я просто кипела от ярости.
— Странно, как-то быстро голосок вернулся... А, не девственница давно?
— Ну ты и...
Я прикусила язык, вспоминая, что с психами, кажется, спорить нельзя. А псих сжал напоследок мои запястья и отпустил, но двинуть я ими больше не могла. Я опустила руки и уставилась на них: на коже ничего не было: ни наручников, ни веревок, но сами запястья будто склеились, приросли друг к другу. А мужчина тем временем вернулся к моим джинсам: одним движением (как-то подозрительно профессионально) стянул с меня штаны вместе с балетками.
И вот лежу я на скамейке в сквере в одном нижнем белье. И стоит надо мной мужчина, аккуратно сворачивая мою одежду, и складывая стопочкой у моих ног. Осознаю весь ужас текущего положения и бледнею, потом вновь краснею, глядя как эта сволочь присаживается на край лавки возле меня, и начинает меня рассматривать.
— Ну, по косвенным признакам, нифига ты не обращенная. Давай проверим не косвенные.
И горячая чуть грубоватая ладонь двинулась от груди по животу под трусики.
— Нет!!!
Я дернулась, и вцепилась когтями в его руку. Зря он скинул куртку, сейчас, сидя передо мной в обтягивающей майке с коротким рукавом, он удивленно смотрел на свою кровь, проступившую под моими ногтями. На скулах заходили желваки, и он уверенно продвинул свою ладонь глубже, коснувшись того, чего он вообще касаться не в праве. А меня трясло, меня била нервная дрожь, и я никак не могла себя остановить. И вокруг всё будто вибрировало. А потом он поднял глаза и посмотрел на меня, на лице его отразилось искреннее изумление. Он быстро обернулся, и увидел, как по его руке, той самой которая сейчас нарушала законодательство РФ статьям по пяти так точно, ползут бордовые вены. Кожа до самого локтя покраснела и начала пузыриться.
— Пошел к черту, ублюдок.
Прошипела я сквозь зубы, глядя своему страху прямо в глаза... И мой страх с тихим хлопком испарился.
Вот он сидел передо мной, прекрасный, изумленный, и его уже нет. Только что он смотрел на меня, а теперь пустая аллея, и лишь ощущение прикосновений никуда не делось.
— Совсем осатанели?! — визгливо-истерично заголосили позади. — Проститутка! Чё ты тут разложилась? Б
* * *
ь такая!
Потрясая клюкой на меня надвигалась бабка.
— От жешь тварь! Здесь же дети ходят!
И так обидно стало. Где же вы все были, люди, когда меня тут чуть не изнасиловали?!
— А ну пошла отсюда! Чё разлеглась?
— Загораю! — рявкнула я в ответ. Села и уставилась на 'блюстителя порядка и морали'. Мир всё не переставал вибрировать.
— Шли бы вы своей дорогой, бабушка.
Бабушка кивнула, завороженно глядя на меня, и молча двинулась вперед. Я проводила её взглядом, а потом принялась истерично натягивать одежду, не с первого раза попадая в рукава и штанины. Руки тряслись, сердце колотилось, как бешеное.
Как добежала до дома не помню. Захлопнула дверь и пулей залетела в душ. В душе я и простояла до полуночи, пока не закончила истерить, просто потому, что сил уже больше не было. А, выйдя, обнаружила по три пропущенных от бабушки с мамой. Сейчас звонить, конечно, уже поздно, но лучше я позвоню сейчас и скажу, что я жива, чем завтра с утра меня разбудят 'маски шоу' и приезд дяди Сережи.
Выслушав всё, что обо мне думают и мама, и бабушка, я завалилась на диван и постаралась успокоиться. Естественно я им ничего не сказала о произошедшем в сквере и причин для этого ни одна, и ни две. Мне пришлось столкнуться с чем-то в высшей степени необычным: хрен с ним с этим психопатом, в смысле психопаты как явление — дело вполне обычное, а вот исчезновение этих самых психопатов — это уже ни разу не 'обычно'. И то, что творилось с его рукой. И эта вибрация вокруг. Меня уже тошнит, а она всё никак не прекращается! А родные сейчас далеко, и я не хочу, чтобы они волновались и изводили себя. Мыли, мысли... Уснуть удалось только под утро, когда даже мысли не смогли бороться с усталостью.
К оглавлению
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
