| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Родная, — прошептал полубог, и начал заваливаться на бок.
Подскочила, в попытке его поймать, и охнула, принимая на себя вес мужчины.
— В ванную, Василисушка, в ванную!!! — крикнул Софи, и первым туда понесся.
Лера был в странном полубессознательном состоянии: он старался не слишком на меня наваливаться и самостоятельно передвигать ногами, помочь мне... но получалось плохо. Попыталась перехватить полубога поудобнее, обняла, и руки сомкнулись на его спине. Ладони погрузились во что-то липкое, теплое...
— Лера!
— Хозяйка, сюда! — вновь позвал Соф.
Послышался шум. Софеньир на полную раскрутил оба крана, и ванная быстро наполнялась чуть тёплой водой. Когда я доволокла туда Леру, она набралась уже больше чем на половину.
— Раздевай. — скомандовал Софи, а сам продолжил рыться в коробке с бутылочками и флакончиками, извлеченной из-за стиральной машины. Стянула с полубога рубашку, штаны, обувь. Всё, вплоть до нижнего белья.
Лера был белый как мел. Он пошатывался из стороны в сторону, не в силах стоять ровно, и гримаса боли уже не покидала его лицо. Спереди всё было нормально, только две неглубоких царапины. А вот сзади... Когда я обошла полубога, то не смогла сдержать судорожный вздох. На спине не было живого места. Она вся была исполосована глубокими рваными ранами. Справа наружу проступала реберная кость. Я закусила губу, чтобы не вскрикнуть. От шеи и до талии это был почти фарш. Мне стало действительно дурно.
— Всё снимай. — Софи булькнул в ванну сразу три флакона.
Сильно запахло йодом и серой, а вода окрасилась в ядовито желтый цвет.
Стоя за спиной мужчины. зажмурила глаза, и сделала что велено. Сейчас главное, помочь Лере.
— В ванну его. Лицом вниз.
Выполнила. Вода моментально приобрела розоватый оттенок.
— Поможешь? — с надеждой спросил Софи, протягивая мне чистую ткань.
— Что делать?
— Раны промывать.
И мы промывали. Со всей аккуратностью и скрупулёзностью. Стоя на коленях на холодном кафеле, я снова и снова смачивала ткань в желто-розовой воде, и убирала из ран сгустки крови и комья грязи.
Лера даже не стонал. Он стоял на карачках, упершись лбом в бортик и сжимая зубы. Закрыв глаза, он просто ждал окончания этой пытки.
— Со спиной всё, выбирайтесь, я за простынёй.
Вытащить Леру наружу оказалось в сотню раз сложнее, чем погрузить его в ванну. Поэтому, когда полубог, потратив последние силы, стоял опираясь на меня и дрожа всем телом, я и сама уже почти обессилила. Я была мокрая насквозь, спина ныла, но всё это были такие мелочи. Главное, вытащить Леру.
Софи накинул на плечи полубога белую ткань, я обернула её вокруг.
— Растираем.
Фамильяр сноровисто взялся за ноги, я — руки, грудь, живот. Лера дышал сквозь стиснутые зубы. Господи, как же ему больно.
— Хозяйка, постойте еще минуту.
Софи сдернул с его плеч мокрую простыню, а я покорно обняла Леру, уткнувшись носом ему в шею и стараясь не касаться спины. Лерка, что же ты устроил? Как же ты умудрился?
— Всё. Идём.
Мы переместились в комнату, и я сгрузила полубога на кровать.
— Хозяйка, вот.
Фамильяр протянул мне увесистую стеклянную баночку. В ней обнаружился зеленоватый крем с ярким травяным запахом. Дальнейшие объяснения не требовались.
Стоило мне погрузить в банку пальцы, как их закололо и обдало холодом. Я зачерпнула побольше мази, и стала аккуратно её наносить. Меньше чем через минуту мои руки потеряли чувствительность. Анестезия? Это очень хорошо, это просто отлично, значит, и Лере сейчас станет легче, боль уйдет. Полубог не стонал и не вертелся, он просто лежал и вздрагивал, если я нечаянно касалась онемевшими пальцами его ран. Смазывая поясницу, заметила на Лере пижамные штаны: Софи, умничка.
— Хозяйка, а ты силу можешь использовать?
— Да. Только я пока не совсем понимаю как. Ты объясни, что нужно, я всё сделаю.
— Нужно хозяину силы немного перелить. Так он быстрее восстановится.
— Нельзя. Нет. — слабо прошептал Лера, но и я и Софи услышали.
— Лер, что можно еще сделать? Чем помочь?
— Спать. — выдохнул полубог, и отключился.
Некоторое время я еще сидела в странном ступоре, глядя на полуживого мужчину, лежащего на синих простынях, пока Софи не позвал.
— Хозяюшка, пойдем, я отвар восстанавливающий сделаю. Ты сейчас выпьешь, а хозяин завтра. Пойдем.
Уходить не хотелось. Страшно было вновь его оставить. Дурак! Идиот! Вот куда он полез?!
— Пойдем. — потянул меня за руку мужичек, помогая подняться. Но стоило нам выйти в коридор, как я остановилась. От порога к ванной пол был расписан красными полосами и пятнами.
— Соф, надо кровь смыть, где у вас ведро?
— Я сам, Василисушка, сам. — погладил меня по руке фамильяр. — Пойдем.
После кружки горячего отвара действительно стало легче, даже руки трястись перестали. Я сняла испачканную кровью одежду, и встала под горячие струи душа, смывая с себя липкий страх и выгоняя из головы леденящее кровь "а что было бы если...". Когда я вышла, Софи успел уже привести в порядок квартиру, и сейчас копошился за дверью в подъезде, стирая следы героизма некоторых не в меру самоуверенных. Почему-то сейчас я очень злилась на Леру, и в голове мелькала мысль вылечить его хотя бы для того, чтобы потом самолично придушить. Я уже очень давно так не боялась. Наверное, я еще никогда так не боялась, как в тот момент, когда он начал падать. Тогда я подумала, что он... Ладно, он жив. Вылечим. Если что-то пойдет не так, Софи, наверняка, вызовет подмогу. Да и отец Леры его в беде не оставит, судя по нашей первой встрече, он действительно за него волнуется, любит его. С этими мыслями я и вышла из ванной.
В комнате горела только настольная лампа, из-за чего царил приятный обволакивающий полумрак. Стараясь не шуметь, я прошла к кровати. Нет, спать я определенно лягу на диване, а сейчас просто посижу рядом. Пристроившись на краешке, посмотрела на спину мужчины. Мазь толстым слоем покрывала всю поверхность, маслянисто поблескивая, когда Лера делал вдох. Дышал он ровно, хрипов не слышно. Я выгнулась: спина ныла. Сидеть было неудобно, и я решила прилечь. Свернулась калачиком, подтянув колени к груди, спрятала ноги в махровом халате и заглянула в лицо своего полубога. Меж его бровей залегла глубокая складка: из-за боли, которая наверняка стала меньше, но вряд ли прошла полностью. Бледность от потери крови была просто мертвенной, но он всё равно оставался непростительно красив. Просто сейчас он больше чем обычно был похож на греческую мраморную статую. Эгерский шелк отсвечивал на его коже синеватыми бликами, из-за чего казалось, что мы с Софи всё же опоздали, не смогли... Очень захотелось дотронуться, ощутить его тепло, биение сердца под ладонью, чтобы не сомневаться, чтобы не цепенеть от ужаса от одной мысли, что он... Я протянула руку, но замерла в нескольких миллиметрах от его лица, так и не посмев коснуться. Нельзя будить, ему нужно выздороветь. Я опустила ладонь на покрывало рядом с его рукой, не дотрагиваясь, но так близко, что могла ощущать кожей его тепло. Этого было достаточно. Так, прислушиваясь к дыханию полубога и рассматривая его черты, я незаметно погрузилась в сон. И засыпая я так и не почувствовала, как мою ладонь крепко сжали в своей, обещая никогда больше не отпускать.
* * *
Будильник истерично надрывался в попытке поднять меня с постели. Голова была будто свинцовая.
— Василиса, — раздался прямо над ухом хрипловатый баритон, — Когда поженимся, точно не будешь работать, я не готов мириться с таким варварским методом побудки.
Лера так и лежал спиной кверху, но это не помешало ему подмять меня себе под бок, как любимую плюшевую игрушку.
— Я не давала согласия, — сонно произнесла я, пытаясь найти адски верещащий аппарат.
Лера тяжело вздохнул, и мой сон как рукой сняло.
— Лер, что? Больно? — подпрыгнула я, выворачиваясь из цепких объятий.
Полубог посмотрел на меня, а потом застонал, и скривился.
— Лера! Где? Покажи!
— Здесь, — прошептал он, поворачиваясь на бок, и прижимая руки к груди.
Господи! Сердце? При мне от инфаркта умер человек: всего несколько минут, и его нет. Что же делать? Господи!
— Софи!!!
Лера что-то шепнул в ответ, но я не расслышала.
— Лер?
Я наклонилась, полубог вновь шевельнул губами, но я не смогла разобрать.
— Лера, — сердце билось с бешеной скоростью, я уже почти плакала.
Он вновь шепнул, и я наклонилась низко-низко, к самому его лицу, пытаясь понять, что... А потом мои губы обожгли горячим поцелуем, наполненным таким желанием, что уши моментально стали "с нашим знаменем цвета одного". А румянец на щеках похоже теперь вообще неотъемлемая часть моего образа.
— Ты разбиваешь мне сердце таким ответом.
Прошептал полубог мне в губы, наконец прервавшись.
— Каким ответом? — осоловело переспросила я, отстраняясь.
— А кто только что поставил под сомнение наше "и жили они долго и счастливо"? Кто сказал, что не даёт согласия?
Вопросил этот... этот... интриган! И вновь потянулся к моим губам.
— Ах, ты...
— Еще одно слово, и зацелую.
Пригрозил находящийся при смерти больной, не сводя с меня темного от желания взгляда. Пыхтя, как паровоз я вылезла из под одеяла и вывернулась из халата, в котором умудрилась запутаться. Поднялась, встав возле кровати, и только набрала полную грудь воздуха, чтобы высказать всё, что я думаю по этому поводу... Как натолкнулась на искрящийся весельем взгляд.
— Ты волновалась за меня вчера, мой боевой хомячок. Так приятно было почувствовать, что я тебе не безразличен.
— Не волновалась. Я просто Софи помогала...
Лера закусил губу, наклонил голову и выдал:
— Ты разговариваешь во сне.
Блин! Блин, блин, блин!!! Об этой своей особенности я прекрасно знаю, я не только разговариваю, я кричу. Громко кричу, когда снятся те, кого давно нет на этом свете. Те, кого после знакомства с Лерой, я больше ни разу не видела. А еще я пинаюсь... Вот что я наговорила? Окинула довольного Леру взглядом: лучше бы я его отпинала. Глубоко вздохнув и взяв себя в руки, ответила:
— Да, знаю. Выдала что-то интересное?
Полубог лукаво покачал головой. Не скажет. Ну и пожалуйста. Гордо вздернув нос, направилась в ванную.
— Ты точно нормально себя чувствуешь? — спросила я, допивая чай.
После утренней сцены, Лера притих. Сил у него еще было недостаточно, и желание кота поиграть с мышью встало ему же боком: побледнел и слёг.
— Нормально, нормально. Мне просто нужны уход и ласка. А еще любовь...
— Лер, если нужно, я останусь. — серьезно сказала я, задвинув "ласку" и "любовь" подальше, но всем своим видом обещая "уход".
— Соблазнительное предложение. Я очень хочу, чтобы ты осталась... Но нет. Я итак отобрал у Алексея Геннадьевича самое ценное, мне искренне жаль мужика. Поэтому давай-ка, вперед и с песней. Там уже у подъезда Игорь ждет. Вечером тебя Георгий встретит, не задерживайся.
— Хорошо, — кивнула я.
Еще раз посмотрела на полубога, не в силах понять ход его мыслей, и вышла из комнаты. В дверях Софи вручил мне пакет с обедом, а потом попросил наклониться.
— Василиса, — шепнул мне на ухо фамильяр, — Его так воспитали: он мужчина, воин. Понимаешь? Он должен быть сильным и смелым в глазах окружающих. Особенно в твоих глазах. Он не хочет, чтобы ты видела его слабым. А в данный момент он действительно слаб. И отпустил он тебя сегодня лишь по одной причине: если ты захочешь сейчас сбежать, то он не сможет удержать тебя. И это страшит его. Он растерян. Для воинов есть черное, и есть белое. Свои и чужие. С твоим приходом в его жизни появились другие краски и оттенки, появилось нечто новое, с чем он пока не знает как правильно себя вести: он не понимает, что имеет право быть открытым перед тобой.
— Софи, то есть мне действительно стоит остаться?
— Нет, иди. Он привыкнет со временем. И ты привыкнешь. Просто еще слишком рано. Иди, Василиса.
Сев в Ниву, поздоровалась со старым знакомым, почти не вздрогнув от дружеского оскала, и попросила у Игоря номера телефонов его и его шурина. На всякий случай. А, приехав на работу, отпросилась у Алексея Геннадьевича вечером на час пораньше, всё таки за Леру я сильно переживала.
Рабочий день прошёл спокойно, ни эксцессов, ни аврала. Тихо-мирно. Павел не стал обузой, скорее наоборот, у меня появилось четкое ощущение, что у меня теперь не две, а четыре руки. Хотя бы не стыдно бросать шефа на произвол судьбы: помощник у него нашелся достойный.
Днем несколько раз звонил Софи с короткими докладами о состоянии больного. Больной был не в меру капризен, но поправлялся, по словам фамильяра, рекордными темпами.
Домой я, как и собиралась, приехала на час раньше, и застала ведьмака за сменой компресса. Лера стоял в комнате, открыв шкаф и глядя в зеркало на внутренней части створки. Пытаясь рассмотреть спину, он изворачивался ужом, и в этих попытках сам себе причинял боль. А уж кульбиты и выверты, направленные на снятие слоя мази, вообще описанию не поддавались.
— Какой же ты настырный, — выдохнула я, и полубог, полностью поглощенный своим делом, наконец-то заметил мой приход.
— Привет, — сконфуженно улыбнулся он, пытаясь перестать кривиться от боли.
— Пойдем, — я взяла Леру за руку, и повела к кровати.
— Василиса, ты меня удивляешь. — промурлыкал он, кладя руку мне на талию, — И, должен признать, удивляешь приятно.
И тут же по своей руке схлопотал.
— Ты меня лечить собралась, или калечить?
Поинтересовался полубог, укладываясь на синий шелк.
— Сначала вылечу, потом покалечу, — честно призналась я, — Готовься морально: убивать я тебя буду медленно.
— О, как соблазнительно звучит.
— Замолчи. Давай рассказывай, что делать нужно.
— "Замолчи, рассказывай", ты уже вполне успешно меня убиваешь. Вот с психики начала. Да здравствует женская логика.
— Лера.
Выдохнула я... а с губ мужчины уже не сходила улыбка.
— Нужно снять слой старой мази, и положить компресс на несколько часов, а потом опять новый слой мази. Компресс на кухне. Заодно позови, пожалуйста, Софи. Пусть он сделает.
Я вышла на кухню, подхватила чуть теплую кастрюлю, бинты, попросила Софи позаботиться об ужине, и вернулась к полубогу.
— Оставь на тумбочке. Спасибо большое. Иди пока покушай.
— Лера, может я сама решу, чем мне заняться?
— А где Софи?
— Готовит. Ему некогда.
— Со...
— Не надо, — я накрыла губы Танилера своими пальцами, мужчина посмотрел на меня круглыми от удивления глазами. — Я сама наложу компресс. Ты лечил меня, теперь я буду лечить тебя.
Тихо проговорила я, и почувствовала на тех самых пальцах тепло поцелуя. Отдернула руку, и спрятала за спину.
— Какая же ты у меня глупенькая, — вздохнул мужчина, укладываясь поудобнее. — Ладно, давай играть в доктора. А где костюм медсестры?
Я опять покраснела до самых кончиков ушей, и, не сумев достойно ответить, решила достойно промолчать.
Под слоем мази обнаружились рубцы, и всего четыре открытых раны. Ни рёбер, ни фарша. Слава Богу. Тщательно убирая уже отслуживший своё крем, я тихо спросила:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
