| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Может не заметит? Может пронесёт?
Осталось всего пять шагов.
Четыре.
Я задержала дыхание.
Три.
Зажмурилась.
Два.
Втянула голову в плечи.
Сердце бьёт набатом в рёбра.
Один.
Я почувствовала легкое дуновение ветра, когда мой ночной кошмар прошел мимо.
Мимо! Неужели повезло? Я слышу его удаляющиеся шаги. Легкие, тихие.
Уухх. Я выдохнула, и медленно посмотрела вслед уходящему мужчине.
Стоило моему взгляду коснуться его спины, как этот кобель резко, будто по щелчку, развернулся и вперился в меня немигающим взглядом. Точно хищник! Господи, ну пусть он уйдет! Просто уйдет!
Но Всевышний не услышал мою просьбу, и демон-искуситель в несколько плавных шагов преодолел разделявшее нас расстояние.
Те же джинсы и черная майка, что и в день первой нашей встречи.
— Привет.
Так же легко, как и тогда, поздоровался он. Я молчала, сжав челюсти. Что там у нас после этого было? "А ты страшненькая"?
— Ты очень красивая.
Я удивленно округлила глаза: не по сценарию идем.
— Можно с тобой познакомиться?
Эмммм... вроде как уже знакомы. И, чем меньше таких "знакомств" в моей несчастной жизни, тем лучше.
— Как тебя зовут?
Может если я буду молчать, он обидится и уйдет?
Так и не дождавшись ответа, этот упырь поклонился мне, и коснувшись поцелуем самых кончиков пальцев моей правой руки заявил:
— Что же, пусть это будет маленькой тайной. Меня зовут Валерий. И если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, просто вспомни моё имя. Я приду к тебе где бы я ни был.
Он внимательно всмотрелся в моё лицо, будто пытаясь прочитать мысли и чувства, и, видимо, нашел какое-то подтверждение.
— Я надеюсь Вы не откажете мне в небольшой прогулке?
И, несмотря на то, что это был вопрос, а также на то, что ответа я не дала, меня бережно взяли под руку.
Ногам вернулась подвижность, и мы пошли по пустым аллеям сквера. Валерий улыбался каким-то своим мыслям, медленно шагая вперед. Я же исподволь рассматривала его лицо. Всё же он непростительно красив.
— Вы любите этот сквер, моя ночная госпожа?
— Почему Вы так решили, и почему так меня назвали?
— Ну, первое, потому что это Вы меня сюда привели, а не наоборот. А второе — потому что мы в Вашем сне. И сон этот мне нравится всё больше и больше. Здесь так тепло.
Широко улыбнувшись мне, ответил мужчина, и вновь подставил лицо солнечным лучам, довольно жмурясь.
— Сон?
— Сон. — утвердительно кивнул мой спутник, и свернул в следующую аллею. — Расскажите мне что-нибудь о себе.
— Прошу простить за грубость, но я не буду о себе рассказывать. И раз уж я решила быть откровенной, то ответьте мне, раз это мой сон, Вы покинете его, если я Вас попрошу?
— Я покину его, если почувствую, что Вам неприятно моё общество.
— Мне неприятно Ваше общество.
Нагло заявила я.
— Правда? Не чувствую.
Не менее нагло ответил полубог. Я аж поперхнулась от негодования.
— Более того, могу даже доказать обратное, — заявил этот гад, останавливаясь. — Вы позволите?
Но крикнуть в ответ "Нет!" я так и не успела.
Он молниеносно повернулся, и притянул меня к себе. Сильные смелые руки смяли тонкую ткань моей блузки и прижали к твердому мужскому телу. Он был похож на сталь, жесткий, не сгибаемый, никогда не думала, что человек может быть настолько напряженным. А потом я почувствовала прикосновение его губ. Почти невесомое, такое нежное, трепетное, он словно касался меня не телом, а душой. Валерий застонал, а я замерла, боясь вздохнуть, словно от этого мир вокруг, вместе с такими странными ощущениями в моей груди, может разлететься на тысячи осколков. Неуверенно, не зная правильно ли я поступаю, не задумываясь, что я вообще делаю, я прильнула к нему: так не хотелось разрывать это волшебство. Поцелуй стал ощутимее, глубже, настойчивее. Все внутренности сжались в тугой узел. У меня закружилась голова и коленки-предательницы отказались служить опорой. А еще в глазах потемнело и я, кажется, падаю. Сильные руки подхватили, прижали к груди, и такой ласковый голос зашептал:
— Ты... Девочка моя, ты что? Родная, открой глаза.
Валерий сел на лавку. Меня удобно уместили на коленях, и всё так же прижимая к себе одной рукой, другой приподняли мою голову.
— Ну же, посмотри на меня.
Уже чуть тревожно шепнул полубог и вновь поцеловал. Глупый ход, очень глупый, так я вообще никогда в себя не приду. Ни одно живое существо не вынесет столько... столько тепла и ласки, столько чувств, переданных одним прикосновением. Он целовал мои ресницы, кончик носа и снова губы. И шептал, шептал просьбы, на которые я никак не могла себя заставить откликнуться. Мир вокруг кружился, не давая возможности найти точку опоры, а по телу прокатилась волна почти болезненного жара.
— Какая же ты красивая, — восхищенно выдохнул он, прикасаясь губами к выступившему на щеках румянцу, — Волосы как карамель, глаза как мёд и кожа, словно молоко. Какая же ты сладкая.
Он вновь прильнул к моим губам. Всё, это полный и безоговорочный... нокаут. С губ, как признание моего поражения, вырвался полу-стон полу-всхлип.
— Не прогоняй меня. Позволь быть с тобой рядом ночью хотя бы во сне.
Простонал он, прижимая меня еще сильнее, будто пытаясь растворить в себе.
— Не прогоняю.
Тихо-тихо ответила я. И снова поцелуй.
— Спящим красавицам положено приходить в себя от поцелуя, а не терять сознание.
Укорил меня Валерий, продолжая касаться губами моих шеи, ключиц...
— Не могу оторваться от тебя. Это какое-то наваждение. — простонал он.
— Это всегда так бывает? — слабым голосом уточнила я.
— Что "это"? — выдохнул полубог мне в висок.
— Поцелуи.
Он замер, а потом наклонился к самым губам, и остановившись буквально в миллиметре, спросил:
— То есть в этой области у тебя тоже только теоретические знания.
"Благодаря тебе уже нет" хотелось ответить, но смущение накрыло меня с головой от осознания того, что сейчас произошло, и я не смогла вымолвить ни слова. Так и лежала в его руках, не открывая глаз и прислушиваясь к сильным и быстрым ударам сердца.
— Дурочка.
Я прямо кожей почувствовала его улыбку.
— Маленькая моя дурочка. Только моя.
Повторял он снова и снова целуя. И так тепло стало. Не из-за жаркого лета вокруг, не из-за яркого Солнца над головой, а из-за него. Из-за него одного.
— Не хочу тебя отпускать, — заявил он твердо.
Кажется, прошла уже целая вечность, а мы всё сидим на лавочке в парке. Точнее он на лавочке, а я... сколько я не просила, с рук меня так и не спустили.
— Мне на работу надо. — почему-то ляпнула я, а потом огляделась вокруг и задумалась, — Или не надо... А, сколько времени?
— Почти пять утра.
— Через час вставать, — рассеянно проговорила я.
— И зачем тебе работать? — спросил Лера, теребя кончик моей перекинутой на грудь косы.
— Потому, что сон закончится, и ты, плод моей неуёмной фантазии, исчезнешь, а я останусь.
— А если я не исчезну? — вкрадчиво вопросил собеседник.
— Ммммм... сомневаюсь, что я буду в восторге, — и, глядя на то, как Лера нахмурился, я пояснила, — Это здесь ты такой... такой... — мои щеки вспыхнули, и я опустила глаза. — Это здесь ты "такой". — собравшись с мыслями подвела я итог, — А там, сволочь, к которой я и на километр близко не подойду.
Мужчина напрягся, из позы его испарилась вся расслабленность, а в глазах поселилась злость и огонь.
— И что же я тебе такого сделал?
— Ты? А ты тут причём? — удивленно моргнула я, — Это тот гад мне... Не хочу вспоминать. Не буду говорить. — скривившись я отвернулась, чтобы он не увидел наворачивающиеся на глаза слёзы.
Вот только раскиснуть сейчас не хватало для полного "счастья"!
— Прости меня. Я ведь не думал, что это ты. Я так устал за эти три десятка лет. Я ведь искал тебя. Везде искал, а тебя всё нигде не было. И я отчаялся, решил, что раз не судьба, то надо смириться... Но с поста всё равно не ушел. Наверное, я надеялся, где-то на подсознательном уровне, верил, что рано или поздно ты придёшь. И ты пришла, а я... Прости меня.
Я посмотрела на того, кто сейчас так бережно обнимал. На такого теплого и ... родного. И почему, а, главное, когда, он стал для меня так значим? Плечи его поникли от тяжести вины, только я никак не могла понять, зачем он берёт на себя чужой крест. Я смотрела на этого полубога, и всё силилась увидеть в нём того, посланного к чёрту, мужика. То же лицо, та же одежда, волосы, но этот другой. У Леры живые глаза, и я могу прочитать в них то, о чем он думает. И черты лица у него мягкие, нет в них той остервенелой жестокости, что я видела вчера у его прототипа. И я его чувствую. Чувствую почти как себя. Да почему, собственно, 'почти'? Это же моя фантазия, мой сон...
Я приподнялась, и крепко обняла его, пытаясь передать то, что ощущаю. Мужчина тяжело вздохнул, и еще сильнее прижал меня к себе.
— Я боюсь, что уже потерял тебя. Потерял, так и не успев обрести. Ты ведь действительно будешь от меня как от огня шарахаться.
— От тебя, нет. — уверенно ответила я, — А с тем человеком я надеюсь больше вообще никогда не встретиться. Какой же всё-таки приятный сон. — тихо шепнула я ему в самое ухо, — Надеюсь завтра тоже приснится что-то хорошее.
— Ты позволишь мне и завтра прийти в твой "сон"?
Кажется, последнее слово было произнесено с другим смыслом. Но я всё же кивнула.
— Скажи это вслух.
— Я позволяю тебе приходить в мои сны. — произнесла я.
— Спасибо. — Лера заметно расслабился, и даже начал поглаживать меня по спине. Мммм, как приятно.
— И часто тебе снятся такие яркие "сны"? — спросил он через некоторое время.
— Да, "яркие" постоянно, только, к сожалению, хорошие очень редко.
— А что обычно снится?
— Кошмары.
— Расскажешь? — спросил полубог, рисуя невидимые узоры на моей спине.
— Трудно рассказать, — я задумалась, — Иногда это места, в которых я реально бывала, а иногда абсолютно мне незнакомые. То же касается и людей, но чаще, всё-таки во снах мне встречаются незнакомцы. Небо почти всегда серое. Всё серое. Только кровь вечно красная, и вспышки, если что-то горит или взрывается тоже яркие... А, да, и деревья зеленые.
Я помолчала, собираясь с мыслями, а потом продолжила:
— Это не всегда какое-то страшное действие, это скорее общее состояние, ощущения. Постоянная тревога, боль. И я борюсь, бьюсь из последних сил, а чувство такое, будто за мной наблюдают. Будто преследуют, загоняют, как жертву, и полное осознание, что рано или поздно загонят. А смириться с таким исходом, значит сдаться и точно проиграть. Подчиниться. А я не хочу подчиняться!
Пока рассказывала, вновь погрузилась в это паршивое состояние, и даже парк вокруг померк: небо затянуло серой пеленой, краски стали гуще и от легкости летнего дня не осталось и следа. Глубоко вздохнув, я разложила эмоции "по полочкам" и заперла "до востребования". Портить ими столь редкий хороший сон я отказываюсь.
— А в твоих снах только люди?
И Лера внимательно всматривается в моё лицо. Ответ для него так важен, что он не может, хоть и старается, скрыть заинтересованности.
— Если бы, — грустно усмехнулась я, — твари, разные. Десятки. Сотни. И мертвые. Много мертвых. Причем они с обычными людьми выглядят одинаково, но я точно знаю, где мертвый, а где живой.
— Твою ж мать. — проговорил Лера, и закрыл глаза.
Он откинул назад голову, и на скулах его заиграли желваки.
— Лер, ты чего? — встревожилась я.
Громко втянув воздух сквозь сжатые зубы, Валерий посмотрел на меня, и медленно с нажимом произнес:
— Иннокентию про сны не говори ни в коем случае. Поняла меня?
— Лера...
— Пообещай. Что ни при каких обстоятельствах ты не расскажешь ему про мертвых людей в твоих снах. Пообещай, Василиса.
До меня даже не сразу дошло, что он назвал меня по имени, но под таким прожигающим взглядом пришлось сказать:
— Хорошо, обещаю.
Он выдохнул, и на лице его отразилась усталость.
— Скоро вставать. Не хочу расставаться.
Я грустно улыбнулась. Сон всё равно должен был закончиться.
— С добрым утром, любимая, и хорошего тебе дня.
Прошептал Лера, касаясь моих губ, и тишину летнего сквера разорвал яростный звон будильника.
* * *
— Василиса, ты куда?
— На работу, куда ж еще, — зевая, и чуть не врезавшись в косяк ответила я. Попытки ходить с закрытыми глазами еще ни разу не увенчались у меня успехом.
— Спать ложись, дай отдохнуть по-человечески.
Из уст кота слышать это было более чем странно.
— У тебя выходной сегодня, — пояснило пушистое чудо, сворачиваясь клубочком.
— Да? Почему? Сегодня же вторник...
— Твой Алексей Геннадьевич его тебе с удовольствием предоставил, даже просить не пришлось. У тебя переработок — тьма тьмущая. И отпуска недогулянного за прошедшие годы почти сорок дней. Ты куда всё это копишь? Я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик?
Вопросил Иннокентий, недовольно скривившись.
— Ты с Алексеем Геннадьевичем разговаривал?
— Угу.
— Надеюсь не вот так. — указала я рукой на кота.
— В смысле... Аааа, нет, не как кот. А по телефону, как твой лечащий врач. Нажаловался, что ты сбежала из больницы, но отдых тебе необходим, поэтому шеф без дополнительных вопросов дал тебе сегодня отгул, а там, глядишь, и в отпуск сплавит. Да я же при тебе вчера звонил. Помнишь номер набирала? — посмотрел на меня внимательно, Иннокентий вздохнул и сказал, — Ложись, Василис, поспи еще немного. Нам вечером в министерство наведаться нужно, оформить тебя по всем правилам. — И заметив, что я до сих пор сомневаюсь, добил, — Там фото придется делать на пропуск, и лучше тебе быть свежей, красивой и во все оружии, ибо фото делается как на паспорт — раз в двадцать лет. Перефотографировать никто не будет. Сам уже второй десяток мучаюсь: неудачно я на пропуск вышел.
Противиться Иннокентию не было никакого желания. Я упала на кровать, завернулась в еще теплое одеяло, и обняв подушку, улыбнулась: может Лера еще не ушел? Но Леры, к сожалению, уже не было.
К оглавлению
ГЛАВА 4
Меня разбудил звонок в дверь. С удивлением обнаружив, что на часах уже 13:48, я накинула поверх пижамы халат, и поплелась открывать.
На пороге стояла Алёна.
— Это от всего нашего офиса, — заявило белокурое чудо, протягивая пакет апельсинов и початую бутылку шампанского.
— И бутылка тоже? — спросила я, не в силах справиться с изумлением.
— Нет, это моя скромная лепта, — заговорщически улыбнулась подруга.
— Шампанское по утрам пьют или аристократы, или дегенераты, — пошутила я, подпиннывая Алёнке тапочки.
— К последним как-то не тянет, а вот от первого я не откажусь, — мечтательно заявила Алёна.
— Пойдем на кухню.
— Как ты себя чувствуешь? Выглядишь вроде не плохо.
— Уже намного лучше. — ответила я, доставая из холодильника сыр и фрукты.
— Что врачи говорят?
— Что я абсолютно здорова. — ага, а еще, что при том что я здорова, им не понятно, что творится с моим организмом, но для Алёны это уже лишние сведения, — Всё хорошо, скоро вернусь на работу. Только отпуск, наверное, всё-таки сейчас попрошу.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
