Василиса. Книга первая. Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, магов и инквизиторов

Зиран вновь уделил всё внимание камню прохода, и не заметил, когда ко мне полностью вернулась подвижность. Аккуратно вдоль стены, я добралась до двери, и медленно повернула ручку, чуть не выругавшись вслух. Заперто. Этого следовало ожидать. Лера меня, конечно, не похвалит, но надеюсь и ругаться не сильно будет, ибо выхода другого мне не осталось: я сконцентрировалась на желаемом, и хлопнула в ладони. Дернула ручку и навалилась плечом на дверь, готовая моментально сорваться на бег, но дерево жестко встретило мой порыв.

— Вася, не поранься, пожалуйста. — Попросил ведьмак, даже не подняв на меня глаз, — Силу я тебе на сегодня заблокировал. Прости. Это временно и только для твоего блага.

— Для моего блага? Для МОЕГО блага? Зиран, а ты спросил, чего я хочу?

— Чего же ты хочешь?

— Я хочу остаться здесь. На Земле.

— Это неприемлемо. Ты не понимаешь, сколько здесь опасностей...

— Нет, это ты не понимаешь. Пожалуйста, отпусти меня.

— Не волнуйся. Я просто переправлю тебя за Грани, и передам под опеку учителям.

— Да нельзя мне за Грани! Оставь меня здесь. Верни Лере, я же нахожусь под его опекой.

— Вася, тебе объяснили правила? — спросил силовик, всё же оборачиваясь ко мне.

— Какие правила?

— Здесь на Земле остаются только ведьмы "полутора-тысяч". Поверь, ты полюбишь мой мир. Он станет и твоим. Наш мир прекрасен. Пройдешь обучение, узнаешь много нового. Я буду навещать тебя, а через три года приеду и заберу. Всё будет так, как тебе захочется.

— Гладко стелишь, жестко спать. Ты сейчас уже не слышишь меня и не делаешь так "как мне хочется", что же измениться потом?

— Потом изменишься ты.

Подытожил ведьмак, и поднялся с колен. Вихри в арке стали двигаться быстрее, превращаясь в маленькие смерчи, и рассыпая вокруг серебристые искорки.

— Пора. Иди сюда. — Зиран протянул ко мне руку, но я лишь упрямо сжала челюсти, и отступила на шаг. — Ну что ты как маленькая? — вздохнул силовик, и направился ко мне.

Я не пыталась его ударить, я просто постаралась вывернуться, выскользнуть, но даже этого мне не дали сделать.

— Ну не волоком же тебя тащить.

Просветил меня силовик, легко подхватывая под коленями.

— Зиран, пожалуйста. Пожалуйста, услышь меня: мне нельзя за Грани. Нельзя! Я там погибну. И все погибнут! Пожалуйста, остановись.

— Всё будет хорошо, воробышек. — ответил ведьмак, тепло успокаивающе улыбаясь. — Переход немного болезненный, но это быстро закончится. Потерпи.

— Зиран...

За спиной его вспыхнула бирюзой комната, но мужчина уже шагнул в жемчужный туман.

К оглавлению

ГЛАВА 19

Я сел в кресло для посетителей, и уставился перед собой. Справляться со всё нарастающим беспокойством было очень сложно. Иннокентий Павлович с тяжелым вздохом опустился на своё место и потёр лицо ладонями.

— Что же ты наделал, Танилер?

Я молчал. Знаю, что сделал, но даже повторись всё вновь, по другому бы не поступил. Она моя и только моя. Я буду защищать её до последнего. И меня просто разрывает изнутри от предчувствия, что ей сейчас нужна моя защита... но шефа придется выслушать. В этот раз я действительно серьёзно сплоховал.

— Ты всех уничтожил. Всех, Танилер. Ни одного инквизитора в Ульяновске. Ты понимаешь, чем нам это грозит?

Понимаю.

— Начнется травля. Сюда со всей страны стянутся долбаные фанатики 'на бой кровавый святой и правый'. Как же ты меня подставил. — с трудом произнёс он, отворачиваясь к окну, — Мы провели бы всё тихо. Ты знаешь, как я отношусь к Василиске. Я лично собирался участвовать. Ей ничего не угрожало.

Ничего не угрожало? Ничего не угрожало?! Да эти твари... Я сжал кулаки, и постарался заглушить зов крови.

— Что с глазами? — спросил черт, всё так же глядя в окно, — Давно у тебя это происходит?

— Скорее давно не происходило. — произнёс я первые слова за время нашей беседы.

— Кто у тебя в роду, Танилер?

— Я не могу дать ответ.

Я посмотрел на черта. Правда не могу. Иннокентий Павлович лишь кивнул, принимая мою позицию.

— За свои действия я готов нести наказание...

— Ой, вот только не надо! — разозлился шеф, — Ты не хуже меня знаешь, что был в своём праве, защищая не просто ведьму, а СВОЮ ведьму. И никто из нас тебя за это не осуждает. Но сделал сейчас ты, а последствия лягут на нас всех. Управление уйдет в 'карантин'. Временное прекращение оборотов и поисков. Закрытие текущих дел на пять лет. Пять лет! А прорывы?

— Прорывами займутся инквизиторы. Их действительно должны сюда направить непотребное количество. Вот пусть и поработают.

— Им это скажи. В том и дело, что через пару дней этих упырей наползет столько, что каждую подворотню патрулировать будут. Даже если мы прикроем управление и уйдем в подполье, нам придётся прятаться пока они не уверятся, что 'земли очищены от скверны'. Это унизительно! Что мне с иномирцами делать?

— В прошлый раз к Шумовке уходили...

— В прошлый раз у людей не было такого количества спецтехники. Фото и видео аппаратура понатыкана везде где ни попадя. Популяции они отслеживают, природу защищают... В этот раз отойти в сторону будет ой как не просто...

Неприятное чувство, что скреблось когтями по сердцу всё это время, сжало лапы и меня буквально прострелила боль.

— Василиса.

Выдохнул я, и сделал то, о чём наверняка пожалею: я переместился на глазах у шефа. Использовал то, что обещал не использовать. Сам себе обещал, но моя ведьмочка...

Бирюзовая вспышка ослепила черта, и растворяясь, я услышал понёсшееся мне вслед:

— Танилер, что за...

Но я уже был не там. Я уже видел размытые контуры пустой портальной комнаты, и силуэт моей ведьмочки, исчезающий в жемчужных искрах.

— Зиран!!!

* * *

Виски заломило от нестерпимой боли. Глаза ослепило целым рядом вспышек, и я спешно зажмурилась. Боже! Все суставы разом хрустнули, будто меняясь местами. Сердце замерло, замолчало на целых четыре удара, а после пустилось в бешеный галоп, не в силах убежать от сил, истязавших его. Кровь остановилась, и потекла в обратную сторону. И каждую клеточку тела проткнули тонкой иглой. Каждую. Я почувствовала их все. Все вместе, и одновременно с тем по очереди. Мириады моих собственных клеток. Целая маленькая вселенная. И эта маленькая вселенная сейчас перестраивалась под законы чуждого ей мира. Господи, как же больно.

— Всё, всё, воробышек. Всё.

Шептал Зиран, стирая мои слёзы. Я просто обмякла на его руках, не в силах пошевелиться.

— Выпей.

И в горло потекла вязкая жидкость. Я закашлялась, но ведьмак, крепко удерживавший мою голову, не позволил отклониться, и влил остатки безвкусного пойла мне в рот.

— Отпусти меня, — слабо трепыхнулась я, и силовик поставил на ноги, но рук так и не убрал.

Меня шатало, как пьяного матроса, но голова начала проясняться, да и силы потихоньку возвращались.

Я открыла глаза, и вновь зажмурилась.

— Что это?

— Это наш мир.

— Слишком... слишком...

Я не могла подобрать слова. Вновь осторожно взглянула на окружающую действительность.

Это как будто ты всю жизнь был близорук. Ты видел лишь цветовые пятна, расплывчатые контуры, блёклые краски... а потом пришёл к окулисту, и получил очки.

Мир вокруг стал другим. Краски яркие. Предметы чёткие. И вокруг, везде-везде, была Сила. Я видела её разноцветные всполохи. Как она окутывает мягким покровом каждую плиту, как сочится сквозь мрамор, выписывает петлю, и вновь ныряет в камень. И камень этот живой. Всё вокруг живое.

Нет, это даже не близорукость. Это была полная слепота. Как можно было не видеть всего этого на Земле? Я чувствовала это, но это было так слабо, почти незаметно, как далёкое печальное эхо. Здесь же мир говорил. Говорил со мной, громко и смело. Вдохнула. И ощущение, что я только сейчас за всю свою жизнь сделала первый вдох. Полной грудью. Будто раньше была намертво затянута в жесткий корсет.

Я взглянула на свои руки, и ахнула, замечая, как под кожей вместе с кровью бегут магические потоки.

— Сейчас начнет отпускать. Боль уйдет.

— Да при чем тут боль! Разве ты не видишь?

Я обернулась к Зирану, и с интересом взглянула на радужные всполохи вокруг его тела.

— Аура? — кивнула я на красные разводы над головой ведьмака.

Зиран оглянулся, потом медленно повернулся обратно, и внимательно посмотрел на меня.

— Воробышек, повтори еще раз...

И я замолчала. Значит то, что я вижу видеть не должна? Нельзя, чтобы он понял...

— Мне плохо. — начала я оседать на пол.

— Василиса!

Ведьмак вновь подхватил на руки, и бережно усадил на алтарь. Справа покоились медная чаша и тонкий кинжал с волнообразным лезвием. Они были чистые, ни пятнышка, но пахло от них кровью. Я покосилась на пугающие атрибуты. Куда же ты меня притащил?

— Зелье должно уже подействовать. — взволнованно бормотал силовик, растирая мои пальцы.

Я огляделась по сторонам, стараясь смотреть сквозь линии Силы, но это оказалось сложно: я постоянно отвлекалась, увлеченная их переливами и движениями. Но в итоге поняла, что мы в большом зале. Каменные скамьи-ступени амфитеатром уходили вверх,а внизу, в центре, стоял алтарь, на котором я сейчас и сидела.

— Зиран, это что, место жертвоприношений? — спросила я, прямо посмотрев в глаза лериного теперь уже точно врага.

— Ну, в некотором роде. Это зал Советов.

Голос в каменном мешке гулял эхом. И даже это эхо я теперь могла видеть: движение звука, мягко откатившегося от свода, и вернувшегося к нам затихающей волной. Даже голова закружилась и замутило немного.

— Каждая ведьма должна быть представлена Совету. В Совет входят шестнадцать магов и шестнадцать ведьмаков. Сейчас ты оклемаешься, мы их вызовем.

— Лучше вызови Леру.

— Не получится. Переход не сработает еще минимум сутки.

— Что ты сделал?

— Подправил потоки. Ничего серьезного, но чтобы всё наладить, понадобится время. Тебе лучше? Давай-ка слезай с алтаря: совет будет не в восторге, если застанет тебя в такой фривольной позе.

Не обращая внимания на мои слабые попытки оттолкнуть его руки, силовик снял меня с плиты, поставил рядом, но пока не отпустил.

— Стоишь?

— Да, — буркнула я.

— Точно.

Я лишь молча сверкнула глазами.

— Не отходи далеко. — наставительно произнес ведьмак.

Я отступила на несколько шагов. Знаю, что по-детски, но как тягаться с этим "взрослым дядей", который считает меня неразумным ребенком, не слушает моих доводов и физически мне ему противопоставить нечего? Зиран покачал головой, повернулся, взял нож и уверенно полоснул руку. Чаша стала наполняться темной кровью, и я увидела, как вместе с жидкостью, тело ведьмака покидают Силы, тоненькими нитями опускаясь на медь.

Театральным движением Зиран выплеснул кровь из чаши на алтарь, и с тихим шипением она занялась огнём. Синим пламенем прогорели плита, чаша и нож, представая взору девственно чистыми.

— Жертва принята, — провозгласил ведьмак, и с тихими хлопками на скамье напротив появились трое мужчин.

Потом еще двое, и еще... Звуки раздавались со всех сторон, множась эхом, отталкиваясь от плит и обволакивая фигуры ведьмаков и магов. Тридцать два мужчины сидели теперь на скамьях и внимательно смотрели на Зирана.

Все они были в графитово-серых мантиях, из под длинных рукавов видны лишь пальцы. Капюшоны откинуты за спину, и ничто не мешает разглядеть их. Сильные. Очень сильные, они прямо светятся изнутри, а каналы их не как нити, а как бечевки, скрученные по три. И все эти мужчины далеко не старые: седина лишь слегка тронула их виски. Такие похожие друг на друга, но такие разные, если присмотреться: суть их различна, и цвет чуть отличается... Я постаралась рассредоточить взгляд, и посмотреть сразу на нескольких представителей Совета. Да, определенно разница есть. Вот ведьмак (и я пристальнее вгляделась в золотистые искорки в районе солнечного сплетения мужчины), а это — маг (и голубоватое сияние полностью окружает фигуру Советника).

— Морикат Ливэин Сит-Зиран, эль ли сватиньэ аэра?

Спросил Советник-маг, обращаясь к ведьмаку. Морикат — что-то такое знакомое. Я же слышала это слово. Прямо на языке вертится... Пока я силилась вспомнить, что же это значит, Зиран уже ответил, и Советник вновь заговорил:

— Ишь тэ киват.

— Ишь киват.

— И киватан ишье? Ли?

— Танилер Ир-Мо-Дэтэми.

Мо! Морикат! "Высшее сословие", вспомнила.

— Аль тэ игат саван ишье. Ишь тэ киват.

Вновь повторил Советник, холодно глядя в глаза Зирана. Разговор, похоже, был окончен. Ну и о чём вы договорились?

Пространство вокруг полыхнуло бирюзой, и я зажмурилась, закрывая глаза ладонями от ослепляющей вспышки. Бирюза раскалилась и перешла в слепящий белый, а потом сияние начало блекнуть, пока вовсе не угасло. Открыв глаза, я сразу же стала искать его. В том, что это ОН я не сомневалась ни секунды: я просто чувствовала.

Лера стоял возле алтаря, и у меня дыхание перехватило от того, что я наблюдала: все потоки в этом зале поменяли направление, стекаясь в тело полубога. Петли от мрамора распрямились, и устремили свою энергию к его ногам. Из под свода опускались целые полотна силы. Лера сейчас выглядел как паук, в центре невообразимой прозрачной паутины. Паутины силовых потоков. И сила, проникая ему под кожу, заполняла собой не "нити" и не "верёвки" — канаты. Толстые крепкие канаты, из семи кручёных верёвок каждый. Сейчас лишь треть из них светились, остальные же были серые, пустые. Насколько же он сильный? Неужели они этого не видят?

Я подняла глаза к лицу полубога, и жадно всмотрелась в его черты. Лера был бледен. На скулах ходили желваки, а бирюза глаз так и метала гневные молнии.

— Родная? — хрипло произнёс он, протягивая ко мне руку.

Очень хотелось побежать и прижаться к нему, вновь почувствовать себя в безопасности, но при Совете я этого сделать не решилась, и насколько это было возможно спокойно подошла к моему "охотнику". Шаг, и полубог сгреб меня в охапку, прижимая к себе, не стесняясь взгляда тридцати двух Советников. Я уткнулась носом в хлопок его рубашки, и с упоением вдохнула такой приятный запах. Его запах. И сразу стало спокойнее.

— Ишь тэ киват. — сказал Лера, обращаясь к Совету, и задвигая меня себе за спину.

— Закова, — ответил всё тот же маг.

— Иль киватир ишье. Надэ сафир.

— Ан лия ситэ квадор лун.

— Викинэр аки. Ишь тэ ум ланган.

— Саваролунэ. Аэкатэ фанат ланг. Сватиньэт ка рьян ледкоита;.

И вновь раздался хлопок. Потом еще один. И еще. Советники исчезали. Через мгновение мы остались втроём.

— Это была последняя капля. — тихо сказал мой полубог.

— Где и когда?

— Завтра на закате. Провожатого пришлю.

— Ты знаешь правила: дуэли знати не могут состояться ранее тридцати двух дней.

— Быстро же ты вспомнил правила чести. — скривился Танилер. — Жди на тридцатый день вестника.

— И ты жди. — холодно ответил он, а потом совсем другим тоном добавил, глядя мне в глаза, — Теперь ты будешь в безопасности, воробышек. До встречи.