Капкан времени-1. Между мирами

В половину девятого утра начинались занятия, и, чтобы не терять зря времени, я решила переодеться и подошла к шкафу в углу комнаты, выбрав черную юбку чуть выше колен и белую блузку. Профессоры обещали закончить пары пораньше и освободить нас до двух часов дня по случаю праздника, что делалось в крайне редких случаях. Последний раз нас отпускали раньше по случаю дня рождения декана, тогда все глубокоуважаемые дядечки и тетечки так торопились к нему на пьянку, что не вытерпели до конца рабочего дня. А нам-то только за радость! Собравшись в гостиной между корпусов, мы выпили за крепкое здоровьице декана. Выпили, пожалуй, слишком громкое слово для колы, ведь спиртное нам запрещалось под угрозой смертной казни от Нюрнбергской девы, известного средневекового орудия пыток.

— Утро-о,— поздоровалась Мел, выходя из ванной. Длинная белая майка с серым узором и черные джинсы обтягивали ее худощавую фигурку. Темные волосы, собранные в конский хвост, разлетелись по плечам, а разрез глаз, больших и по оттенку напоминавших лесные орехи, украшала подводка. Мел знала, что хороша собой, но относилась к числу тех людей, которые предпочитают не акцентировать на этом факте внимание, за что я ее, вертихвостку, и любила: понятно, что при случае она активно пользовалась женскими чарами, но никогда не вызывала во мне зависть или ревность.

— Доброе,— ответила я тепло, как обычно с ней и разговаривала.— Свободно?— спросила я, показывая на ванную комнату.

— Ага, проходи. Давай быстрее, надо хоть один день в году не опоздать на первую пару.

Для нас было позорно опаздывать, ведь, чтобы дойти до аудитории, стоило только подняться с кровати и перенести свои ленивые части тела с одного этажа на другой, даже не выходя на улицу. Но мы, разумеется, опаздывали, причем всегда.

Широкий коридор, тянувшийся от выхода на лестницу до актового зала вдоль учебных аудиторий, непременно вел в единственный лекторий с именной табличкой профессора на двери. Основы юридического права. Да, земные и привычные. Первые пары по расписанию нашей группы были такими же, как и в любой высшей школе или колледже. Считайте, что наш университет был тем же колледжем, но с углубленным изучением магии. Самое интересное начиналось ближе к полудню — дополнительные занятия с личным преподавателем, и об этом чуть позже.

Профессор Стивенс, серьезная дама в самом соку, уже начала лекцию, когда мы с Мел вошли в кабинет как к себе домой, о чем тут же пожалели, поймав ее недовольный взгляд. Я села за привычную парту последнего ряда, под бочок к Алану Фрагоссо, болтливому и очень способному студенту из Нормандии. Не сказать, чтобы я когда-либо верила в дружбу между мужчиной и женщиной, но наши отношения с Аланом подтверждали теорию о прочных приятельских. Сокурсники-практиканты, без лишних чувств друг к другу, хорошо ладили и сплотились в компанию с первых дней знакомства.

— Привет, Ал,— бросила я, пока доставала учебники и тетради для записей из сумки.

— Привет,— ответил парень и слегка улыбнулся. Многих девушек эта улыбка сводила с ума, а я спокойно могла хлопнуть его по плечу, воскликнуть: "Ал, дружище! Старый ты развратник!" и по-дружески повиснуть у него на шее. Алан спросил, выдержав многозначительную паузу,— готова к Хэллу?

— Жду не дождусь!— я мечтательно закатила глаза.— Ты ведь идешь? Не подведи нас!

Алан ухмыльнулся и прошелся пятерней по золотистым волосам Аполлона, которые никогда не были в порядке, сворачиваясь в непослушные кудри. Я искренне завидовала его кудрям: никакие бигуди не накручивали волосы так же равномерно и художественно.

— А то! Какая вечеринка без меня?

Алан заграбастал роли и ди-джея, и души компании. Да и всегда можно было рассчитывать на медленный, ни к чему не обязывающий танец с ним в роли ведущего танцора. Главная фишка сегодняшней вылазки состояла в том, что большинство студентов не планировали участвовать в предстоящем вечере. Одни предпочитали тихий спиритический сеанс в кругу ботаников... то есть друзей, другие — просидеть с книжкой в руке в любимом кресле, пока оно свободно, третьи вовсе не признавали праздник как таковой, но особо активные личности любыми способами собирались выбраться из дыры под гордым названием общежитие.

— Обеспечишь нам безопасный проход?

Несмотря на то, что сегодня ворота не охраняла грузная стража, вида более пугающего, чем картинки драконов в детских раскрасках-страшилках, и нам разрешалось спокойно выходить за территорию университета, ректор не был сторонником шумных сборищ, а в особенности он не собирался нести за нас ответственность за пределами своих владений. Человек старой веры и на редкость честных правил, ректор считал долгом перед Богом и нашими родителями держать всех студентов под опекой вплоть до выпускного.

— Конечно,— Алан пожал плечами,— я вырублю камеры ненадолго. Доберемся на автобусе.

— Отлично,— похвалила я. Алан контролировал электрические приборы: включал, выключал, выводил из строя, изменял их функции и алгоритм действий. Друг был чокнутым фанатиком во всем, что касалось его драгоценной электроники и физики. И, замечу, он был тем еще меломаном — никогда не расставался с наушниками. Наверное, он в них даже спал. Они и сейчас окольцовывали его шею, как гремучая змея из тропиков.

Стук указкой по стойке привлек наше внимание, прервав тем самым разговор. Профессор Стивенс была той еще занозой в месте, обычно скрытом от любопытных глаз. Интеллигентно нас принизив, она продолжила лекцию только после того, как ее любимчик Алан извинился. Я не сразу поняла, что она обращалась к нам, и молча отвернулась.

Больше нам не удалось поговорить на лекции: зал был полупустым, и каждая фраза отдавалась эхом от стен и по громкости перекрывала размеренную речь профессора. Я надеялась, что Алан сам все организует и предупредит вовремя; к счастью, в этом деле помощь ему не требовалась.

День тянулся, как жевательная резинка, долго и теряя вкус. Каждая пара как очередной невыносимый удар в печень. Последний звонок за этот день, раздавшийся через полтора часа от начала лекции о Крестовых походах, был сродни глотку свежего воздуха. Я вывалилась из кабинета и на ходу собрала сумку, из которой выпрыгивали ручки и катились под ноги одногруппникам. В свой адрес я поймала красноречивое выражение от симпатяги-боксера. Мелания нагнала меня в коридоре, сопровождая походку стуком высоких каблуков о кафельный пол. И подруга была в ярости. В ярости еженедельной, она жаловалась на нагрузку в университете и наших профессоров. Я пропускала знакомую тираду мимо ушей, выловив из потока слов: "... иногда мне кажется, что от нас просто скрывают главную тайну: "Ребята, вы попали в ад!"...".

— Да брось, Мел,— я прервала девушку на полуслове. Ее аккуратный хвостик растрепался на ходу, и пряди падали на кругленькое лицо с румяными от быстрой ходьбы щеками.

Она возразила и принялась дальше жаловаться на наш премиленький университет с его традициями и преобразованиями английской конституционной монархии. Экзамены действовали ей на нервы гораздо сильнее, чем нам, пофигистам с факультета практической магии (кому, кстати говоря, доставалось на орехи в разы больше), и Мелании необходимо было выпустить пар. Как ни предсказуемо, а я всегда попадалась ей под руку. Сегодня к раздражению примешивалось волнение. Будучи эмпатом с тонким нюхом, я попыталась выставить защиту от чужих эмоций, но передумала: не хотела зря тратить энергию.

Что же насчет планов на будущее, в первую очередь я как крайне увлеченная делом и ответственная личность, думающая об учебе больше, чем о накаченных парнях с моего факультета юных охотников за демонами, мечтала работать в ОБС. ОБС — это престижная организация, стоявшая по значению в нашем ином, несколько чокнутом мире выше министерств; и название ее расшифровывалось как "Обеспечение Безопасности Смертных", общепринятая аббревиатура среди ведьм и колдунов. Организация контролировала вмешательство сверхъестественных существ в мир обычных людей. ОБС — коротко и ясно, где ОБС — там сила, там деньги, там власть и престиж верхушек, а также авторитет простых защитников людских душ. И в это место, имея необходимые способности, можно было поступить по справедливому отбору пятьдесят человек на место, потому оно так и пленило странников вроде меня. Некоторые из нас хотели пойти самым легким путем и устроиться в человеческую фирму, но при столь обширном поле выбора деятельности я считала кощунством терять шанс.

Перейдя в спальные корпуса, мы поднялись на второй этаж, где находилась наша комната около запасной лестницы, в конце вытянутого коридора с вечно плохим освещением. "Надо бы попросить Алана, чтобы сделал свет поярче, а то этих электриков не докричишься",— взяла я себе на заметку. Мелания набрала код и открыла дверь. В таблице с расписанием указывалась одна тренировка вместо трех, старательно вычеркнутых моей рукой, поэтому я переоделась в свободную одежду, майку и затертые до дыр шорты, и направилась в приподнятом настроении на романтическое свидание с владыкой тьмы.

Спортивные залы занимали весь третий этаж. Планировка здания была неудачной изначально, поскольку постоянный топот над головой мешал учиться. Не то чтобы он напоминал концертный зал с битами и басами, но находчивые студенты быстро просчитали расстояние от зала до аудитории, толщину потолка, стен, звукоизоляцию... в общем, наплели профессорам в три короба, и занятия на счастье этой группы перенесли поближе к медицинскому кабинету. Мой излюбленный зал представлял собой просторное помещение без окон, с бронированными серыми стенами. Иногда мой тренер, мистер Харди, приносил вспомогательные предметы, манекены или подвесные кольца, тащил боксерские груши у своего коллеги (его ученик, тот мой сокурсник, который симпатяга, даже лично приходил за своим сокровищем в наш зал и заставал меня в какой-нибудь шибко привлекательной позе борца за справедливость). Харди был скромного о себе мнения и не требовал называть себя профессором, но я видела в нем мастера, опытного бойца и стража, настоящего защитника, которым и я, слабая девушка, хотела стать. Харди любил удивлять и придумывал разные задания почти на каждое занятие. Бывало, он повторял задание в течение нескольких дней, но я не расстраивалась. Если он считал, что мне нужна практика, значит, она была действительно нужна. Хотя порой мне казалось, ему было лень подключать к делу фантазию и, пока я в поте лица отрабатывала его трюки, он попивал чаек в смежной комнате.

Я вальяжно, как босс, прогуливалась вдоль стены, когда Джеймс Харди вошел с маленькой корзинкой в руках. Чуть только он приметил мою кривую походку и вопрошающе приподнял бровь, я вытянулась во весь рост, словно мое маленькое представление ему почудилось.

— Привет, Кира,— поздоровался он. Харди было немного за тридцать, черные волосы пострижены ежиком, придавая ему мальчишеский вид, но широкие плечи выдавали истинный возраст. На тренере была спортивная куртка "Адидас", джинсы и новые беленькие кроссовки, на них даже шнурки еще не протерлись. С первого занятия у нас сложились дружеские отношения, чему я была несказанно рада, ведь интерес к предмету во многом зависел от преподавателя. Ничего не подумайте, я не запала на него, разве что чуть-чуть, самую малость, но запала скорее на его профессионализм, нежели на Харди самого. В перерывах он рассказывал о своей нежной любви к семье: жене и двухлетнем сыне. Разговоры эти часто вызывали у меня зевоту, но из уважения я не подавала виду, что мне скучно. В противном случае без двадцати кругов бега не обойтись.

— Здравствуйте, мистер Харди. Что у нас сегодня?

— Сейчас увидишь,— ответил он, загадочно улыбаясь, и вытащил из корзинки круглый предмет. "Мяч? Теннисный мяч? Он, наверное, шутит, если хочет заставить меня бегать за ним, как собачку",— подумала я возмущенно.

— Оу,— только и смогла произнести вслух, уставившись на желтую пакость.

— Нравится? Сегодня тебе придется попотеть.

Харди подбросил один из мячей в воздух. Я вздохнула, тяжело и обреченно. Мечты о громкой музыке, веселье и танцах никак не хотели покидать голову, прочно засев в ней.

— И что я должна делать?— спросила я, заправляя за ухо светлые волос, которые предварительно собрала в пучок.

— Как всегда, использовать свою силу. Твоя задача,— Джеймс расхаживал по залу, скрестив руки за спиной, и корзинка била ему по мускулистым ногам,— не дать ни одному мячу коснуться пола. Делай, что хочешь: уничтожай их, ставь заслон, можешь бегать и ловить руками, но так гораздо сложнее. Здесь двенадцать штук,— тренер приподнял корзину в подтверждение слов,— а у тебя полминуты, чтобы подготовиться. И учти, этого времени тебе никто не даст в реальной жизни.

Я кивнула. Одна мысль не давала покоя, и я размышляла, много ли уйдет энергии на ее осуществление. Следовало попробовать.

Собирать энергию в руки всегда непросто. Для этого приходится мысленно сворачивать ее в клубок, концентрироваться и толкать через руки этот комок наружу. Способ применения энергии очень важный, глубокий и серьезный, требующей вдумчивого отношения. Харди говорил: чем больше я буду повторять одни и те же действия, тем быстрее доведу их до автоматизма.

Раскрыв ладони, я выпустила энергию и почувствовала, как та приятным ручьем протекает вдоль тела, проходит через руки и продолжает путь точно по направлению пальцев невидимым ручьем. Я мысленно представила тент, натянутый через весь зал, и придала нематериальной поверхности его форму.

— Готово.

— Запускаю,— отозвался тренер и подкинул плетеную корзину в воздух. Перевернувшись, она полетела вниз крупной гирькой, но моей целью не было ее удерживать, и корзина с глухим звуком упала на пол. Мышцы рук едва заметно напрягались при каждом ударе о мою защиту. Мячи не были тяжелыми, и не составляло особого труда удерживать их. Десять, одиннадцать, двенадцать. Желтые негодники скатились в центр невидимого тента. Джеймс медленно похлопал и подбодрил меня:

— Отличная работа,— подметил он,— хорошо придумала, Кир.

От радости тепло разлилось по телу. Харди нечасто меня хвалил, но в последнее время я чувствовала, что делаю успехи. Все мячи были собраны в корзину, и я смогла впустить энергию обратно.

— У тебя еще есть силы?— спросил Джеймс с намеком.— Может, повторим пару раз?

Глава 2

Ровно в семь часов в дверь нашей комнаты постучали, настойчиво и нетерпеливо, как в дверь общественного туалета. Типичный стук Алана, для кого не существовало закрытых дверей. В короткой черной юбке и кружевной блузке, на высоких шпильках Мелания выглядела сногсшибательно, хоть и походила на девочку из борделя, куда любили заглядывать наши сокурсники. Я ей об этом сказала, но Мел и ухом не повела, обратив слова в шутку. Она открыла дверь. Так и есть, Фрагоссо собственной персоной. Алан, стоявший на пороге, восхищенно присвистнул при виде девушки (еще бы он этого не сделал), и Мел скромно пожала плечами, пригласив его войти в нашу ведьминскую обитель.

Как и обычно все ждали меня: да, непунктуальность — мой самый верный грешок, от которого я потихоньку избавлялась, но не в один же день? Синее шелковое платье, расклешенное к низу, слегка прикрывало колени, в то же время отлично подчеркивало фигуру. Небрежные волны светлых волос рассыпались по спине.