Как оказалось, водитель 'двойки', совершившей полный кувырок, успел снять с машины номера и куда-то сбежать. Судя по оперативности, с которой на месте ДТП прибыло два десятка 'революционеров', и пристальному вниманию к оформлению документов, он был из их компании. Но ни я ничего не выдумывал, рассказывая лишь то, что видел, ни менты не проявляли излишнего рвения, и говнюки дружно удалились с многократными истерическими воплями 'Слава Украине'. Про истеричность я не преувеличиваю: орали они изо всех сил, едва не срывая связки, шагая по спящей улочке вглубь застройки частного сектора.

На выезде из Броваров в сторону Киева мы проехали первый на нашем пути блокпост.

В этом месте на Броварское шоссе, являющееся то ли продолжением, то ли окончанием улицы Киевской, выходит окружная дорога, обводящая трассу Е-95 мимо городских кварталов. Сразу за регулируемым перекрёстком справа, если ехать в Киев, располагается воинская часть, мостостроительный батальон. Её майдауны приготовились блокировать ещё несколько дней назад, навалив на обочине кучи дров и автомобильных шин. К воинской части от автобусной остановки через трёхполосное в каждую сторону шоссе перекинут пешеходный мостик.

Блокпосты вокруг Киева — это не просто привычные по Майдану баррикады из всевозможного хлама. Броварской блокпост имел четыре ряда заграждений и глубину от 70 до 100 метров. Каждая из баррикад-заграждений упиралась одной стороной в кювет дороги, а другой в разделительный отбойник, оставляя свободной лишь одну полосу движения. Причём, проезды в баррикаде были расположены в шахматном порядке.

Баррикады сложили высотой где-то 150-160 сантиметров, искусно чередуя шины с деревянными чурбаками и поленьями. Прорваться сквозь такое препятствие возможно лишь при помощи танка: ни легковушка, ни даже тяжёлый грузовик эту сотню метров не одолеет, поскольку завязнет в обломках баррикады.

Каждая из четырёх линий охраняется парой десятков боевиков, вооружённых дубинами и бутылками с зажигательной смесью. Так что даже решившегося на прорыв немедленно сожгут если не на второй, то уже на третьей или четвёртой баррикаде. Которая тоже легко вспыхнет при попытке атаки от первой же бутылки 'коктейля Молотова', брошенной на мешанину из шин, поленьев и досок. Где-то в районе второй и третьей баррикад над дорогой проходит пешеходный мостик, на котором дежурит с десяток боевиков, а на самом мостике расставлены чурбаки, булыжники, бутылки с зажигательной смесью.

Вдоль всей змейки разрешённого проезда в два ряда стоят боевики, создавая живой коридор, по которому каждая машина вынуждена ехать не быстрее 10 километров в час. Останавливают машину не возле первой баррикады, а посреди блокпоста, между второй и третьей линией заграждений. При этом сзади смыкается коридор, а впереди по ходу движения он ещё не разомкнулся. Хоть для легковой машины, хоть для грузовика, человеческое тело под колёсами и днищем — самое неприятное препятствие. Нет, не из-за моральных или психологических ограничений желающего прорваться. В человеческом теле вязнут колёса, а попав под днище, оно тормозит машину до тех пор, пока не сотрётся об асфальт. При такой системе проверки машин водителю невозможно вырваться из ловушки: впереди препятствие из людей, готовых немедленно метнуть зажигательную смесь в машину, сзади тоже.

Несведущему может показаться странной столь грамотная организация блокпостов. Не знающему, кем были инструктора сельских парней и девиц, наехавших из Галичины. А были ими никто иные, как подчинённые бывшего при Ющенко и после госпереворота руководителем Службы безопасности Украины Валентина Наливайченко.

Боевики в бронежилетах, надетых поверх гражданской одежды, и армейских касках остановили и нашу машину, преградив дорогу и маяча дубинкой. Один в упор засветил в глаза фонариком, рассматривая наши лица.

— Куда едете?

— Домой, — недоумённо пожал я плечами.

— Куда домой? — уже настойчиво потребовал ответа один из боевиков. Второй продолжал светить внутрь салона, разглядывая вещи.

— В Киев! — ещё более недоумённо ответил я, кося под совершенно несведущего о происходящем дачника, решившего вывезти шмотки с дачи или из загородного дома.

Боевик ещё раз заглянул в салон и махнул дубинкой:

— Проезжайте!

Потом помаячил тем, кто был впереди нас, и те расступились, создавая коридор.

Подтверждение тому, что киевская милиция попряталась, обнаружили через пару километров, проезжая пост ГАИ, на котором инспектора всегда дежурили круглосуточно. Окна и двери двухэтажного типового здания стационарного поста были наглухо замурованы ролетами. За восемь лет жизни в Киеве, проезжая мимо него в любое время дня и ночи, я такое видел впервые.

Заправка ТНК на въезде в город сияла огнями, но ни одной машины возле колонок не было, и я подъехал, чтобы заправиться.

— У вас сегодня не весь бензин вымели? — поинтересовался я, намекая на дневную истерию.

Парень-оператор, который частенько меня обслуживал, когда я заглядывал на эту колонку, тяжело вздохнул, видимо, вспоминая, что здесь творилось в начале его смены.

— Минимум на сутки ещё хватит!

— Ну, значит, и мне залить до полного бака тоже хватит!

Тряпьё собирала жена, а на мою долю осталась техника: компьютеры, телефоны, фотоаппарат, зарядные к ним, телевизор, который уже года два работал у меня монитором стационарного компа. Но перед этим жена загнала меня подремать перед ночной дорогой хотя бы часок.

В течение получаса я перетаскал все приготовленные вещи в машину. Задние сиденья сложил, и всё пространство за передними креслами было забито шмотками под потолок. Сверху оставалось только место для ползающей на пузе кошки. Брали только то, без чего нельзя было обойтись. С расчётом, что в эту квартиру мы можем уже больше никогда не вернуться.

Попавшаяся возле подъезда соседка по лестничной площадке никаких вопросов не задавала: в доме уже привыкли, что мы неожиданно можем с вечера навалить в машину вещей и куда-нибудь умотать на пару дней или даже на месяц. Мало ли, куда нас несёт на этот раз?

В половине третьего, когда мы возвращались по Броварскому проспекту, являющемуся началом пути на Чернигов, Минск и Москву, движение в Киеве не прекращается никогда. Мы же ехали почти в одиночестве. За три с половиной километра от метро Левобережная до Лесной нам попалось всего три или четыре машины. Совершенно пусто было и в районе гостиницы 'Братислава', 'Детского мира' и кучи развлекательных и торговых точек, мимо которых мы проезжали.

Пятимиллионный Киев боялся новых хозяев города. На перекрёстках, возле круглосуточных магазинов и развлекательных заведений, у станций метро, где постоянно кто-то ходит, звучат разговоры и горят фонарики на крышах такси, в ночь на 21 февраля всё как вымерло. Ни такси, ни работающих круглосуточных киосков, ни запоздалых пешеходов. Только время от времени группы по 10-15 человек с дубинками и в разнообразных касках спешат куда-то. Где-то строем, где-то плотной толпой.

Выехать на Харьковскую трассу можно двумя путями: либо тащиться через четверть города, а потом преодолевать блок-пост возле аэропорта 'Борисполь', о котором я успел прочитать в интернете, либо возвращаться до объездной Броваров, с которой по местной дорожке через 25-30 километров можно выйти на харьковскую трассу уже за Борисполем. Первый вариант не исключал ещё одного блок-поста на выезде из Киева, поэтому выбрали второй путь. Тем более, как он организован, мы уже видели, что отвечать — знаем: решили пересидеть смутные времена у подруги жены в селе под Броварами.

К слову, она за пару дней до этого уехала к матери в Днепропетровск, когда по селу стали шляться уголовники, выпущенные из захваченного правосеками Бориспольского СИЗО, немедленно нарядившиеся в каски и бронежилеты и принявшиеся орать 'Слава Украине'. Жила она на самой окраине села в хорошем, недавно построенном коттедже, вдвоём с полуторогодовалым сыном. Дама хоть и боевая (доводилось на восьмом месяце беременности палить из пистолета под ноги охамевшим строителям, решившим тряхнуть деньги за невыполненную работу с 'глупой бабы'), но чем закончится стычка для ребёнка, предугадать было сложно. И когда подруга позвонила с вопросом, что ей делать, Лора наорала на неё и потребовала немедленно уезжать.

Что собой представляет майданная публика, подруга прекрасно знала, поскольку ей каждый день приходилось таскаться на работу в МИД, завозя перед этим сына в ясли, расположенные в двух сотнях метров от Майдана. Поэтому без разговоров прыгнула в машину и укатила в ночь за 600 километров.

Живя за тысячи километров и не наблюдая процесс деградации 'мирных митингующих' собственными глазами, трудно даже поверить в возможность такого освинячивания (прошу прощения у свиней за это сравнение) почувствовавших свою безнаказанность выродков. Но факты говорят сами за себя: после того, как майдауны посреди учебного дня напали на одну из школ, выломав всё, что только можно было, для сооружения своих баррикад под Кабмином на Грушевского, около 25 тысяч киевских детей, учащихся в центре, перестали посещать занятия. Родители просто боялись их выпускать из дома. А когда в дома на Крещатике стали врываться вооружённые правосеки и требовать от жильцов перебраться в одну из комнат, чтобы в остальных могли поселиться 'участники революции', на прилегающих к Майдану улицах остались жить лишь те, кому некуда было уехать. Остальные быстро разъехались. Кто на дачу, кто к родственникам, кто на съёмные квартиры на окраине.

Да что там дети? Сколько человек погибло в Киеве из-за того, что майданные уроды не пропускали 'Скорые' к тем, кто жил внутри периметра 'территории революции'. 'Революций без жертв не бывает', цинично разглагольствовали эти ублюдки в ответ на мольбы врачей и родственников людей, умирающих без медицинской помощи. Твари!

Второй раз проехали через блок-пост на окраине Броваров в прежнем порядке: остановка в глубине блок-поста, фонарик в лицо. Если на пути в Киев мы стояли спиной к уличным фонарям, освещающим прилегающую к перекрёстку территорию, то теперь, кроме фонариков, на нас светили ещё и они.

Увидев нас, командовавшая пропуском женщина лет тридцати пяти, просто расплылась в улыбке:

— Проезжайте! Счастливого пути!

То, что майдауны были в эйфории от осознания своей победы, мы обратили внимание ещё в первый раз. Но если тогда нас разглядывали молодые мужчины, подавляющие ликование, то эта женщина эмоций не скрывала. Возможно, она расцвела в улыбке не только из-за победы. Когда мы отъехали метров сто и повернули на броварскую объездную дорогу, Лариса задумчиво произнесла:

— Откуда-то я знаю её лицо... Не могу вспомнить, где мы пересекались, но я её знаю.

Позже она всё же припомнила: это была младшая сестра её институтской подруги. И, скорее всего, тоже узнала мою жену. Но это было уже спустя несколько дней, а пока Лариса рассмеялась:

— Знали бы эти придурки, кому они счастливого пути пожелали!

Техас, Аламо. 23.06.30, суббота, 17:30

Блинский мама! Она всё-таки НАШЛА!!!, где можно искупаться! И с торжествующим видом прошествовала в речку Аламо-Крик в специально взятых для купания вьетнамках: мол, я тебе говорила, что такая пара обуви действительно необходима, а ты не хотел, чтобы я их брала!

Нет, я не сомневаюсь в способностях своей любимой. Особенно — после десяти лет только официального брака. И хорошо помню, как она отыскала небольшой прудик с лилиями даже на крошечной речушке Большая Караганка в Аркаиме 22 июня 2013 года. В самый пик наплыва людей, когда на огромном участке степи собирается до пяти тысяч автомобилей тех, кто решил посетить древнее городище пра-ариев именно в день летнего солнцестояния. А пляж в городке Аламо, расположенном примерно посредине Северной дороги в новоземельском Техасе, в сравнении с тем прудиком — верх цивилизации! Даже кабинки для переодевания в наличии, а также пара грибков-зонтиков, под которыми можно укрыться от палящего солнца.

День передышки, устроенный нам бойцами конвоя 'Русской Армии', все использовали по-разному. После того, как я, заплатив 50 центов за час использования эстакады (хотя реально 'Паджеро' провёл на ней минут 15) слазил под машину и проверил состояние ходовой, мы отправились на пляж. Опытные путешественники помчались в здешний оружейный магазин, славящийся невысокими ценами на боеприпасы. А переселенцы, едущие в русские Протектораты, атаковали прочие лавочки и местные автомастерские: дорога оказалось нелёгкой, и кое-каким произведениям сов— и росавтопрома действительно требовалась помощь механиков. И не только из-за отказов механизмов у изрядно ушатанных экземпляров, 'буханок', 'Нив' и китайских кроссоверов. Среди водителей оказалось несколько совершенно неопытных, не умеющих ездить в колонне, и не обошлось без въездов в корму следующих перед ними машин. Благо, с невысокими относительными скоростями, но фары и решётки радиаторов кое-кому придётся менять.

Собственно, уже первый день выявил почти всё: и отсутствие опыта, и недостаточную подготовленность машин. Ребята из 'Русской Армии' действовали быстро и слаженно: тех, кто не мог ехать своим ходом после поломки или столкновения, быстро цепляли кому-нибудь на буксир, а к неопытному водителю подсаживали 'инструктора'.

Северная дорога мало чем отличается от просёлков, по которым мы частенько мотались на рыбалку или за грибами-ягодами. Разве что, менее убитая, поскольку после мокрого сезона по ней пускают грейдеры, а если в течение сухого сезона тяжеловесные грузовики таки разбивают её, то рядом в степи просто прокладывают новую колею, и всё.

Рассказывают, что раньше по Северной дороге ездить в одиночку было равнозначно самоубийству из-за обилия бандитов. Особенно здесь, в окрестностях Аламо, в местности, называемой 'Угол', куда регулярно наведывались банды из Латинского Союза. При защите городка от одной из особо крупных банд погиб Чамберс, человек, первым ступивший на Новую Землю и обследовавший добрую половину известных ныне земель. Но лет девять назад Русская Армия (тогда ещё действительно армия, а не одноимённая ЧВК) совместно с техасцами 'закрыла Угол', разгромив наиболее крупные банды и перекрыв проходы в горах, через которые они проникали в Техас. Теперь о тех временах напоминают лишь крепости фортов-заправок, расположенных вдоль трассы Северной дороги.

Нет, нападения на машины время от времени по-прежнему происходят, но масштабы их намного меньше, чем это было раньше. Болтают, что некоторые из здешних 'Соловьёв-Разбойников' теперь превратились в добропорядочных содержателей фортов-заправок и торжищ, организованных вдоль трассы. Совсем как в 1990-е на горном участке федеральной трассы М5! И тогда там, и теперь здесь ушедшие в бизнес бандиты не только отошли от 'гоп-стопа', но и сами разбираются с 'залётными' грабителями. Жёстко разбираются, при первом же намёке на причастность к дорожным грабежам.

Раньше форты-заправки представляли собой настоящие крепости, способные выдержать многодневную осаду, отстояли друг от друга на 300-500 километров. И они разительно отличаются от построенных лет пять-семь назад. Прежде всего — архитектурой. Теперь это не крепости, а просто приспособленные к тому, чтобы дать отпор нескольким бандитам, точки инфраструктуры. С узкими, высоко расположенными окнами (чтобы от случайных пуль не пострадали клиенты) гостиничных номеров, небольшими парковками на полтора-два десятка машин, обнесёнными лёгкой оградой. А рядом — непременно пять-десять домиков, несколько лавочек, и простенькое кафе, где проголодавшегося путешественника накормят простой и здоровой деревенской пищей.