— Представь себе, нисколько! Даже пострелять в этот раз Сармат мне не разрешил, — рассказал я любимой историю про засевших в развалинах фермы боевиков.

Оказалось, что я соврал, говоря про то, что съездил в командировку без прибыли для семейного бюджета. Сармат, когда я, как и договаривались, в воскресенье явился на работу, шлёпнул передо мной на стол пачку купюр в сто экю, обтянутую бумажной ленточкой с символикой Банка Ордена.

— Ого! — удивился я.

— Ракеты до ППД добрались, и это — 'большое спасибо' от руководства ПРА за вклад в материально-техническое обеспечение Русской Армии. Будет и премия от Тунгуса за операцию по захвату этого оружия. И ещё тебе информация для размышления: в национальных анклавах началось свёртывание тренировочных баз 'УПА'. Нацюки начали движение на запад.

— Значит, не соврал 'экспедитор' про дату начала!

— Перед смертью не врут. Тем более, когда тебе пальцы отрезают по кусочкам. Жаль, времени было мало: он бы мне рассказал вообще всё, что знал!

— 'Конфедераты' ничего не заподозрили, когда его увидели без пальцев?

— Сержант, конечно, на дурака не похож. Может, что-то и заподозрил. Но, во-первых, укронацики и в Американской Конфедерации очень наследили, а во-вторых, 'экспедитору' пальцы могло и осколком гранаты так чисто срезать. Видел я такие случаи... А вообще Баленко нас с тобой очень хвалил за то, что чисто сработали.

— Неужели? — засмеялся я. — Неужто нам даже не за что было п*здюлину отвесить?

— Обижаешь, Серёжа! Наша с тобой жизнь такая, что без п*здюлей — как без пряников! Но раз ты сам о них вспомнил, то я готов тебе их выписать прямо сейчас!

Вот такой он, Глеб Деркулов! Даже если всё хорошо сделано, всё равно найдёт какие-нибудь недостатки, за которые повозит мордой по столу. Обижаться на него за это бесполезно и глупо: это не из врождённой вредности, а исключительно ради пользы дела.

К житомирцу Грише он меня отпустил без разговоров, но только в конце дня, когда я дописал свой отчёт об операции, ознакомился со сводками разведданных, накопившихся за время нашего отсутствия, и накропал на их основе аналитическую записку.

Встретила меня по указанному Иваном адресу молодая женщина из категории 'гарна девка-веселуха': живая, с различимой, несмотря на умеренную полноту, талией и необъятным бюстом, размеры которого показывают не ладонями, а согнутыми локтями. Чернобровая, кареглазая, с румяным круглым лицом.

— Гришка через пивгодыны будеть, — улыбаясь, человеку, обратившемуся к ней на знакомом языке, ответила она на кондовом малоросском суржике, смеси украинского и русского. — Через полчаса. Он в Нимеччину ездил, щас пыво на якой-тось склад разгружаеть! Тэлэфонував, щоб я борщ разогрила. Заходьте! Почекайте его у хате! Борщ будете йисты? З вэршками! Як це по-русски? Со сметаной!

— Да вы, Софья, не напрягайтесь, я на Украине восемь лет жил, украинську мову добре розумию, тильки розмовляю погано. Так что давайте так: я буду по-русски говорить, а вы — как вам удобнее: я пойму хоть по-русски, хоть по-украински.

— А вы откель мэ́нэ знаете?

— Григорий говорил, что вас ждёт, когда мы с ним на Базе переселенцев познакомились. Я ему весточку от его дяди Ивана привёз, — похлопал я по карману камуфляжа, где лежала записка.

— Давно его бачилы? Гришка гово́рыть, шо вин через тыжень должен вернуться. Або дний через десять.

— Четыре дня назад. Но не вернётся он пока в Порто-Франко. Пожалуй, это вам придётся к нему ехать...

— Щось страпылось? — обеспокоилась Софья. — Случилось что-то?

— Была у него большая неприятность, но сейчас, как мне сообщили, всё уже в порядке. Жив, здоров... О, кажется, Григорий едет! — кивнул я в сторону фуры, медленно крадущейся по улице. — Давайте, чтобы не повторяться, я вам позже расскажу, вместе с Гришей.

'Молодой' дважды внимательно прочитал записку дяди, тоже поинтересовался, всё ли у него в порядке. И я рассказал (с определёнными купюрами, конечно) историю путешествия Ивана.

— В Порто-Франко ему теперь появляться нельзя, его искать будут. Так что и к вам могут наведаться. Отвечайте, что ничего не знаете, из рейса он ещё не вернулся, вестей никаких не подавал. А ты, Григорий, действительно, продавай машину, и готовьтесь к переезду в Протекторат Русской Армии.

— То, что машину придётся продать, я сам понял. Не те здесь дороги, чтобы на такой по ним мотаться. Сегодня, например, уже амортизатор потёк. Да только как-то снова в Советский Союз попасть не хочется. Мы всё-таки к свободе уже привычные...

И тут Софийка изобразила иллюстрацию к анекдоту 'мне наплевать, на каком глазу у тебя тюбетейка': руки в бока, голова вскинута...

— Ах, тебе в Радянский Союз не хочется? Свободы захотел? И много тебе эта свобода украинская дала? Бардак это, а не свобода! А тут что мы делать будем? Ты хоть что-то по-немецки и по-английски соображаешь, а я даже на базар сходить не могу! Ладно, если Петька чуть-чуть по-местному балакать научится, пока до школьного возраста дорастёт, а Антошку мы даже в школу не можем отдать! — показала она на мальчиков лет пяти и семи, играющих в соседней комнате. — Я так поняла, что дядька Иван, сам того не зная, очень бандерам насолил. А если они начнут его искать так, как у нас в сёлах в сороковые годы искали? Бабка моя малая была тогда, но до сих пор плачет, когда вспоминает!

— Так то когда было?! — попытался ерепениться Григорий. — От тех зверей и косточек уже не осталось!

— И похлеще творят, чем их деды-прадеды! — возразил я и рассказал про пленников баз во Франции и Конфедерации. — Это тебе, Гриша, не 'кремлёвская пропаганда', как вам подобные случаи по телевизору называли. Это то, что я своими глазами видел и в здешней прессе читал!

Гришка притих, а Софийка, перестав ахать, попросила:

— Ты, говоришь, вы с жинкой ездили в здешнюю Россию. Как там людям-то живётся?

Рассказал про Демидовск, про ППД, про Солнцегорск. Про гостиницу 'Прохлада', про частную станцию техобслуживания, где мне заодно блок управления двигателем протестировали, про нашу поездку на базу отдыха на водохранилище. Про курорты на Диких островах, открытые кубинцами. Про социальные льготы переселенцам, решившим открыть собственное дело...

— А украинцев там много? — поинтересовался водила.

— А сам-то как думаешь? Раз уж порошенковские пропагандисты признают, что с Украины 12 миллионов человек выехало только за последние три года, то подумай, сколько их здесь оказалось.

— Да не бреши! Откуда ты взял про 12 миллионов?

— Тараса Березовца по телевизору видел? Вот он и писал про эти миллионы. И раскладку давал, сколько уехало в Европу, сколько в Россию, сколько в Штаты, а сколько — неизвестно куда!

— Не слушай его, Сергей! Поедет он! Как миленький у меня поедет! — вынесла приговор 'гарна девка'.

Верю! Охотно верю! Если украинская женщина чем-то недовольна, она горы свернёт, чтобы стало так, как она хочет!

Украина, 2006-2016 гг.

Украинские женщины — это, конечно, нечто! В том числе и в политике. А кто является воплощением украинской женщины в политике? Вот именно!

Мало кто уже помнит, что Юлия Тимошенко в политику вошла 'по вине' самого известного украинского коррупционера, бывшего премьер-министра Павла Лазаренко. Благодаря их очень давним бизнес-связям, уходящим во времена, когда Юля 'оседлала' газовые потоки из России. Ей даже в те времена прозвище дали — 'Газовая принцесса'.

Днепропетровская дворовая девочка Юля Григян, дочка диспетчера таксопарка, с её слов, 'случайно' позвонила своему будущему мужу, сыну высокопоставленного чиновника областной администрации. А когда в СССР разрешили частное предпринимательство, ей 'пошла карта': тесть, заведовавший областным кинопрокатом, помог открыть видеосалон, потом — молодёжный центр (коммерческое молодёжное предприятие под эгидой обкома комсомола, где в то время работал некто Александр Турчинов). Через три года они с мужем возглавили корпорацию 'Украинский бензин'. Но особенно 'попёрло' Юле, когда первым вице-премьером (а затем и премьером) стал её давний бизнес-партнёр Лазаренко. Возглавляемая ею корпорация 'Единые энергосистемы Украины' стала почти монопольным поставщиком энергоносителей на Украину и оставалась таковой вплоть до отставки Лазаренко.

О коррупционных делах этой парочки можно рассказывать долго. Уголовные дела против Тимошенко возбуждались не единожды и на Украине, и в России, и в США. Некоторые не закрыты и по сей день. Но, уйдя в политику и удачно 'продавая себя' (точнее — национальные интересы страны), она обеспечила себе неприкосновенность. Так было с американским правосудием, когда за поддержку ставленника США Виктора Ющенко в 2004 году Вашингтон дал команду не трогать соучастницу многих афер Лазаренко, сидящего в американской тюрьме. Так было после заключения крайне выгодного для России газового контракта после очередной 'российско-украинской газовой войны'.

А вот нары на Украине Юле пару раз таки удалось погреть. Первый раз её арестовали во времена Кучмы, но ненадолго, а второй — уже при Януковиче. Правда, её заключение больше походило на санаторный отдых: камера 'люкс' в виде полноценной двухкомнатной квартиры, забитый деликатесами холодильник, сокамерницы, коих Тимошенко непременно пыталась превратить в служанок, постоянные визиты соратников и зарубежных политиков...

Следует отметить, что эта крошечная женщина обладала фантастической харизмой, под обаяние которой непременно попадали окружающие. И просто нечеловеческой работоспособностью. Она реально жила на работе в свою бытность премьером! И хотя многие объясняли её работоспособность пристрастием к кокаину (Тарас Черновол, с которым мы приятельствовали в мою бытность парламентским корреспондентом, рассказывал, как собственными глазами видел её, принимающую очередную 'дозу'), но факт остаётся фактом: очень часто можно было застать Тимошенко в собственно кабинете Кабмина и в 12 ночи, и в 2, и в 3 часа...

Чего я категорически не приемлю в Тимошенко — это её патологическую ненависть к русским и русскоязычному населению Украины. Это ей принадлежат слова, произнесённые с майданной сцены в 2004 году: 'Донбасс надо огородить колючей проволокой и залить напалмом'. А после начала карательной операции на Востоке Украины она орала по телефону Нестору Шуфричу 'Русских надо расстреливать из атомного оружия' и требовала их поголовного истребления. Теперь она — одна из ярых представительниц 'партии войны', настаивающей на подавление Донбасса исключительно военными методами.

Несмотря на то, что к 'оранжевой революции' Юлия Владимировна была уже далеко не новичком в политике, но участие в Майдане сделало её буквально всемирно знаменитой. Хотя, как считают многие украинские политологи, если бы она не поддержала Ющенко, а сама вступила в президентскую гонку, то имела все шансы победить и его, и Януковича. Не исключаю, что не сделала она этого шага по единственной причине: Штатам на 'украинском престоле' нужен был абсолютно управляемый Ющенко, а не своенравная Тимошенко, и ей просто 'ненавязчиво' объяснили дальнейшую судьбу соучастницы коррупционных деяний Лазаренко.

Похожая ситуация повторилась и в 2014 году, когда только что вышедшая из Качановской колонии 'невинно осуждённая' объявила о своих президентских амбициях. Только вместо Ющенко Штатам нужен был плотно сидящий у них на крючке Порошенко. После встреч с американскими чиновниками Юля резко сократила активность своей избирательной кампании, хотя в 2010 году, когда она не на жизнь, а насмерть, сражалась с Януковичем, пожалуй, не было ни одного более или менее крупного города, где она бы не выступила на предвыборном митинге. Несмотря на время суток, погоду, состояние здоровья, количество уже проведённых в тот день митингов...

Кто-то может возразить, ссылаясь на то, что плачевный результат её избирательной кампании 2014 года продиктован долгим пребыванием вне информационного поля, бегством соратников, происками заменившего Тимошенко на посту лидера партии 'Батькивщина' Арсения Яценюка. Да только эти заявления — 'в пользу бедных'. Информационно-пропагандистская кампания по поддержке Юли всё время пребывания её за решёткой была не просто мощной, она была оголтелой. Да, Яценюк действительно подмял под себя руководство партией, поменяв массу партфункционеров своими кадрами. Но апеллировала-то Тимошенко не к партаппарату, а к своим поклонникам. Да, сбежал от неё 'серый кардинал' 'Батькивщины' и БЮТ Александр Турчинов, но его никогда на Украине не любили, он никогда не пользовался даже десятой долей поддержки, которой могла похвастаться 'дама с косой'.

Это изменение имиджа Тимошенко перед 'оранжевой революцией', собственно, и повлияло на настроения сторонников Майдана. Обесцветив волосы и заплетя их 'караваем', Юля в мгновение ока превратилась из серой мышки в красавицу, которую было не стыдно выставить рядом со смазливой, слащавой (разумеется, до 'отравления') физиономией Ющенко. А тысячи жительниц Украины предпенсионного и раннепенсионного возраста стали объяснять свою поддержку Тимошенко фразой: 'Вона ж така красыва!'

И это не шутка! Так оно было на самом деле! 'Ядерный' (от слова 'ядро') электорат Тимошенко после 2004 года составляли именно немолодые женщины, преимущественно из сельской местности, ни черта не соображающие в политике, но 'ведущиеся' исключительно на внешние данные своей 'богини'. Про 'богиню' — тоже не шутка! Так её прямо называли эти 'активистки', готовые в клочья порвать любого, осмелившегося выступить против 'нашей Юлечки'.

Ещё в 2006 году, впервые увидев уличные политические баталии 'коалициады' под Верховной Радой, я обратил внимание на то, что сближение митингующих из противоборствующих сил непременно заканчивались потасовками, когда рядом с 'регионалами' или коммунистами оказывалась колонна БЮТ. Причём, инициаторами потасовки обязательно выступали именно 'ядерные' сторонницы Тимошенко. Ни с ющенковским НУНС, ни националистическими и неонацистскими группировками такого почти не происходило, а с 'юлькашами' — практически всегда. Точнее, с 'юлькашками'.

Если говорить о других украинских 'политикессах', то, увы, следует отметить, что подобное притягивает подобное. Если дама-политик отличалась склочностью, то со временем она непременно оказывалась в БЮТ. Единственное исключение, пожалуй Наталья Витренко, которая вообще ни с кем, кроме своего 'верного оруженосца' Владимира Марченко, ужиться не в состоянии.

Красивая, но весьма скандально известная Наталья Королевская начинала депутатскую карьеру именно в БЮТ. И лишь конфликт с Турчиновым и Андреем Кожемякиным вытолкнул её в недолго продлившееся 'самостоятельное плавание'. Закончившееся очень быстрым присоединением к 'регионалам' и, впоследствии, к обломкам ПР, известным ныне как 'Оппозиционный блок'.

Весьма экспансивная соратница Сергея Тигипко Александра Кужель, которой злые языки за эмоциональную нестабильность прилепили кличку 'Шурочка-дурочка', обиженная 'необоснованным политическим преследованием Юлии Тимошенко', сбегает из фракции ПР и становится депутатом от БЮТ.