Нечистик

Видя, что бабы все еще ничего не поняли он, вздохнув, принялся объяснять:

— Это значит, что где-то в округе волколак8 бродит! — пропустив ужас жены и замешательство дочери мимо ушей, Гурка продолжил. — К тому ж, я ножи забрал. Он воротится на сокровенное место, а перекуляться, чтоб вернуть человеческий облик, нет через что! Так и будет зверем рыскать.

— Стало быть, надобно только найти, кто в деревнях из взрослых днем пропал! И мы поймаем эту тать! — догадалась обрадовавшаяся Лада.

— Ай да молодец, ты Гурка! Не зря тебя так сам воевода ценил, — подвела итог Ядя.

— Завтра снова в лес уйду, может, еще чего сыщу. А вечером к старосте схожу, обмозгуем все с ним. Но до того никому ни полслова о том, что я нашел.

Спустя час, как все разошлись, Лада еще долго вертелась на лавке. Находка отца тревожила, заставляла теряться в догадках. Кто ж мог оказаться волколаком? Если брать их деревню, то подозрение первым падает на знахарку Марысю. Кому, как ни ей ведомо о чарах да обращениях? Но Лада точно знала, что волколаком просто не может быть эта старая, пусть немного странная, но очень добрая женщина. Скорее уж этот молчаливый ведьмак, что одиноко живет в самой глуши. Хотя и он столько раз помогал людям. А может кто из пришлых? Только в их деревне за последние три седмицы на постоялом дворе пять купцов обосновалось, охотники до рыбы вяленой, да до кожи выделанной. Еще бы, за такие товары туровские да рогачевские скупщики в три раза больше дадут. Только уж больно далече города эти. Внезапно, во дворе что-то треснуло, словно хворост под чужими ногами переломился. Испугавшись, Лада затаила дыхание. Но по тройному совиному уханью сразу поняла, что это Малк. Девица прислушалась к домашним звукам — малыши сопели, давно и крепко уснув, из родительской опочивальни не доносилось ни шороха. Лада тихонько поднялась и, накинув на рубаху гарсет, юркнула из хаты на улицу.

— Малк, ты где? — шепотом позвала в темноту Лада. Всего на год старше девицы, но довольно рослый для своих лет паренек вышел из-за угла. В бледных лучах ночного светила облик возлюбленного показался еще желаннее. Каштановые немного вьющиеся длинные волосы украшала плетеная кожаная лента. Красивые хорошо очерченные уста, от коих было так тяжело оторваться во время редких поцелуев, изогнулись в улыбке. Плечист, крепок. Да и ростом вышел сын мельника. Настоящий асилок9!

С напускной строгостью Лада спросила:

— Ты зачем пришел?

— А ты не ведаешь? — притянул к себе хрупкое тело возлюбленной сын мельника.

— А вот и не ведаю, — игриво ответила Лада, слабо упираясь. Вместо пояснений Малк запечатлел поцелуй на устах девицы. Но та, резко отстранившись, недовольно шикнула:

— Сначала замуж возьми, а уж потом целоваться лезь.

— Ладушка, ты ж знаешь, что я только тебя люблю. Ты самая пригожая на всем свете белом. Только такая жена как ты мне надобна, — Малк мигом растопил сердце своей избранницы: вот она уже и сама льнет, и за шею обнимает ласково.

— Ой, Малк, уходить тебе надобно! Отец домой вернулся. Увидит нас — шкуру с тебя сдерет!

— Да, слыхал, я. Вот и добре, наконец, посвататься к тебе смогу.

В ответ Лада одарила милого поцелуем и тут же отстранилась, испугавшись собственной пылкости.

— А ведаешь, отец ведь сегодня целый день в лесу был, порядок наводил, да искал следы детей пропавших и животины краденной.

— Сыскал чего-нибудь? — заинтересовался Малк. Он, как и вся деревня, хорошо ведал, что Лада смекалкой в отца пошла. Раз дядька Гурка вернулся, стало быть, скоро снова порядок в округе воцарится. Ведь ему сам воевода доверился, что уж о старосте говорить.

— Сыскал, но говорить, кому бы то ни было, не дозволил.

— Я ж не кто-нибудь. Я — муж твой будущий!

— Ишь ты, шустрый какой! Еще не посватался, а уже муж, — съехидничала Лада.

— Ну, любая моя...

— Ладно-ладно. Все равно не скажу — пообещала я. Может он завтра еще чего обнаружит али вообще виновника поймает. Намекну только, что волки здесь ни при чем. Это кое-кто пострашнее, — Лада осталась довольна, что сумела произвести впечатление на Малка. Тот присвистнул и стал вслух угадывать возможного виновника:

— Может медведь или рысь?

— Не-а.

— Разбойники какие?

— Нет. Еще страшнее.

— Тогда ведьмак? — высказал самую жуткую догадку юноша, стерев со лба проступившие капли пота.

— Причем тут ведьмак? Али он тебе что-то плохое сделал? У тебя самого отец, небось, с Вирником10 знается, так может тогда это он?

— Вот выдумала! — обиделся Малк. — Мой отец к Лысой горе не летает, да мор насылать не умеет. Да, к тому ж и вовсе ведьмака не жалует!

— А когда ж это ты углядел, чтоб ведьмак на Лысую гору летал? Может ты ему компанию составлял?

— Что ты глупости говоришь?

— А то и говорю — нет доказательств, так нечего пустословить! Сам к бабке Марысе за травами бегал, когда ногу разбил, — разозлилась девица.

— Так то ж лекарка, а не ведьма. Разница! — протестовал Малк.

— Тихо, — шикнула Лада, прислушиваясь к донесшемуся из хаты шуму, — кажись, ходит кто-то? Ступай лучше домой, а то дождемся — отец встанет...

— До завтра, моя любая, — прошептал Малк, снова потянувшись к девице за поцелуем, но та, ловко увернувшись, указала ему на ворота и, не дожидаясь пока юноша покинет двор, словно тень скользнула в хату. Там раскинулась тишина. Даже братишки перестали сопеть. Что-то метнулось в сторону. Но внимательный девичий взгляд так ничего и не сумел различить. Видать, показалось.

Глава 2 Происшествие

Дорога домой была легкой и приятной. Малк словно летел на одолженных у Любмела11 крыльях. Юношеская любовь вытеснила даже мысли о том, что выяснил дядька Гурка. Парень только и мог думать, что о Ладе, об объятьях нежных да поцелуях желанных. В груди еще трепетало. Малк с упоением позволил себе в сотый раз насладиться представленным образом возлюбленной — конечно, он не так хорош, как явь, но все же...

Гибкий стройный стан, уже по-женски округлился, постоянно маня и поддразнивая пылкость юноши. Бездонные, будто небо в погожий день, глаза чаровали чистотой и прозорливостью. Крылья чуть вздернутого маленького носика дрожали, вдыхая воздух, словно мотылек. Пухлые губки, сладостью которых невозможно было насытиться, дурманили поцелуями. А если распустить густые русые волосы, так все гаевки12 да озерницы13 от зависти с ума сойдут. Не зря ж ненаглядную Малка в честь богини любви, красоты и плодородия назвали. Повезло ж ему с невестой. Нужно завтра же сватов заслать!.. Эх, нет, придется подождать, пока эти таинственные злоключения ни закончатся.

И что ж творится-то в деревне? Хоть бы скорее эту гадину изловили. Добре, кабы Малк сам ее заарканил. Тогда бы Лада больше над ним не подсмеивалась. Тогда бы он первым парнем на деревне стал и самым достойным женихом для такой умницы и прелестницы. А то сын постояличихи уж слишком часто стал на Ладушку заглядываться. Подарки, нахалюга, носит. Неровен час, так он и вовсе изловчится и уведет ее. От таких мыслей у Малка руки сами собой сжались в кулаки, а как вспомнил похвалу, которой не раз удостаивался златовласый сын хозяйки постоялого двора от Лады, так и вовсе кого-нибудь поколотить захотелось. И лучше, чтоб этим кем-нибудь и оказался этот выявившийся соперник. Нет, надобно как можно скорее засылать сватов! Препятствий со стороны родителей не будет — отец Малка всегда с отцом Лады дружили — противиться не станут.

Уже почти добравшись до реки, где размеренно поскрипывала грузная мельница, юноша уловил какой-то странный звук со стороны леса. Он походил на сдавленное мычание. Малк повернулся к источнику шума: в пролеске явно что-то происходило. Вот только разобрать что именно в скудном свете луны, прячущейся в облаках, среди густо растущих, хоть и слабо одетых деревьев, было практически невозможно. Кто-то (или что-то) снова замычал, потом последовал глухой удар — и все стихло. Парень, сжимая в руке отцовский нож, бросился в лес, возможно, кому-то на подмогу, а заодно и злобу на сына постояличихи выместить. Волк не волк, рысь не рысь, да даже если разбойник — туго ему придется! Образ златовласого красавца затмил все страхи.

Голые кроны, закрывая тусклые лучи ночного светила, еще больше ухудшали видимость. Малк остановился и прислушался. Странный звук больше не повторялся. Ночь полностью укрыла необъяснимое происшествие. Юноша еще немного побродил в том районе, где и случилась, как ему сдавалось, потасовка, но обнаружить ничего так и не сумел. Двигаться вглубь леса было бессмысленно и небезопасно. Парень спрятал пока не пригодившийся нож. Нужно подождать до утра и лучше дома. Ничего, дневной свет поможет раскрыть эту тайну. Завтра же на зарнице Малк воротится и обязательно выяснит, что тут совершилось. И не важно человек то или хищный зверь злодействовал — все одно следы какие-нибудь оставить должен был.

Юноша заночевал в стоге прошлогоднего сена недалеко от хлева.

Кто бы это ни шумел в лесу, вдруг он попытается напасть на скот мельника. Такого допустить нельзя.

Надеясь на чуткость сна, парень закрыл веки и поплыл в царство Дремы. Больше этой ночью ничего не случилось, а возможно крепкий молодой организм просто не дозволил Малку о том узнать.

— Люди добрые-е, да что ж это делается-я! — заголосила на всю округу дородная баба с первыми лучами солнца. — Когда ж все это закончится-я? Когда ж людям добрым покой настане-ет?

— Что случилось, Нюра? — обеспокоенно спросила пожилая соседка, пришедшая на вопль.

— Ой, что случилось! Случилось, люди добрые-е-е! — продолжала громко реветь баба, ожидая, пока как можно больше народу ни подойдет, и ни увидит ее горе.

Весть разлетелась моментально и деревенские зеваки, уже не умещаясь во дворе, толпились у распахнутых ворот.

— Да, хватит причитать! Объясни толком, — твердо произнес староста Андрусь, худощавый русый мужчина, еще лет двадцать назад перешагнувший большую половину своей жизни.

— О-о-ой... — попыталась в том же тоне вопить Нюра.

— Ну, цыц, я сказал, рассказывай толком! — рассердился Андрусь.

Слезы Нюрки мгновенно высохли, но гримаса скорби так и не покинула ее круглое румяное лицо:

— У меня коровка три дня назад отелилась. Малыш такой славный, такой крепкий вышел. Сразу на ноги стал. Пятнышко у него такое красивое на головке было, словно сердечко. Я ж его полюби-и-ила. Самое лучшее место для буренушки и ее теля отве-е-ела. Утром пришла, чтоб скотину на пастбище выгнать, ой люди добрые-е-е... — рассказ снова перешел в вой.

Староста успокоил загулявшие желваки и с трудом продолжил слушать причитания.

— А теленочек пропал, украли нечистики-и. Ни полслова, ни полхруста не донесло-ось.

— Видать, крепко спишь, Нюрка, — пошутил деревенский пьянчуга.

— Много ты знаешь! Иди, сам проспись прежде, — отбрехалась баба.

— Твой вой мертвого на ноги поднимет, где уж тут выспишься? — ответил тот.

— Ну-ка, успокойтесь! — пригрозил староста. Он как никто понимал, что если это все не прекратится, князь с него первого голову снимет. — Так, слушайте меня внимательно. С этой ночи дома на ключ запирайте, хлева тоже, если не хотите животину свою потерять. С темнотой на улицу ни ногой! За дитями особый догляд!

На последних словах вдова Марьяна уронила голову на ладони и затряслась в беззвучных рыданиях.

— Ну, полно тебе, Марьяша, все образуется, найдется дочка твоя, — попытался утешить несчастную женщину староста. Крепкие бабьи руки обняли хрупкие плечи вдовицы и утянули вглубь толпы.

— Сейчас все мужики возвращайтесь в хаты, вооружайтесь. Через час встречаемся у мельницы, в лес пойдем. Авось по свежим следам, что и обнаружим. Я пока за лесничим схожу, — объявил староста.

— Ой, бабаньки, Гурка ж вернулся, теперь мы точно этого волка-людоеда найдем! — кто-то воодушевляющее воскликнул в толпе.

— И то, правда, — поддержали люди.

— Давайте-давайте, расходитесь, не будем терять время, — скомандовал Андрусь и направился к лесничему.

Лада снова поднялась до рассвета, надеясь застать уход отца, но девице опять это не удалось. Что ж, если Гурка брался за дело, то всегда выполнял его так хорошо, как только мог, и даже лучше. Тем паче на кону стояла необъяснимая пропажа детей и животины.

Девица подошла к еще спящим братьям и скомандовала: "Подъем!". Но малыши даже не открыли век. Лада подумала, что те притворяются и попыталась их припугнуть:

— Вот сейчас мамка подойдет, она вам покажет!

Но ее слова остались не услышанными. Тогда Лада резко стянула с ребятни одеяло, ожидая, что мальчики с визгом потащат его обратно. Но дети даже не шелохнулись. Сестрица настороженно всмотрелась в спящие мордашки. Все они были белее мела. В хрупких тельцах еле угадывалось редкое дыхание. По спине девицы покатились капли отвратительного холодного пота. Плохое предчувствие закралось в голову.

— Эй, Юрась, проснись, — затрясла она старшего из братьев. Мальчик с огромным трудом открыл глаза и мутным ничего не понимающим взором уставился на сестру, — ты, что заболел?

Ребенок слабо пошевелил губами, но, так и не издав ни звука, снова забылся сном. Близнецов Лада и вовсе не сумела добудиться. Испугавшись, она бросилась за подмогой к матери в комнату, но та, к ужасу девицы, подобно малышам почти бездыханно бледнела на фоне льняных простыней.

— Мир вам в хату! — донесся со двора громкий голос старосты.

Лада опрометью выскочила на улицу.

— Дядька Андрусь, помоги! — вместо приветствия и поклона взволнованно затараторила девица.

— Что случилось? — забеспокоился мужчина.

— Мамка и братья сном болезненным забылись, добудиться не могу. Лежат словно мертвые, еле дышат, — на глаза Лады навернулись слезы.

— Погодь, дочка, не плачь. А Гурка где?

— Он второй день в лесу проводит, злодея ищет. Обещался к тебе вечером зайти, — Лада смахнула соленые дорожки и взяла себя в руки.

— Нашел чего?

— Нашел, но сказал, что сам все расскажет.

— Ладно, пойдем в хату, поглядим, что стряслось.

Староста подошел к спящим малышам, они лежали в тех же позах, в каких их оставила Лада. Потрогал холодные лобики. Какое-то время, вглядывался в личики, словно чаял там найти ответ. И лишь растерянно покачал головой.

— Давай к Яде сходим.

Девица на мгновение заколебалась — можно ли в спальню к чужой жене мужчину допускать. Андрусь понял ее нерешительность и заверил:

— Что ты, Лада, я ж с добром. К тому ж мне уж сколько лет... вон внуков впору воспитывать. Да и ты ж недалече.

Лада кивнула и провела старосту к матери. С женщиной дела обстояли так же. Андрусь потрогал щеку больной, но та даже не подала признаков жизни. Верно, словно мертвая.

— Она прежним днем тоже так болела, но к обеду поднялась, а к вечеру и вовсе как прежняя стала.

— Странно все это, — буркнул староста.

Уже на крыльце Андрусь заявил:

— Вот, что Лада, беги-ка ты к знахарке Марысе. Пусть она придет, посмотрит. А я пока здесь побуду. Да поспеши, мы с мужиками в лес собрались — у Нюры теле ночью пропало. Может, по свежим следам сумеем отыскать.