Нечистик

Вот жуть-то какая. Мимолетный образ, в котором сквозь собственное, посиневшее от смерти, тело пробиваются цветы Зазовки, поставил волосы дыбом. Ничего себе искренняя любовь!

— А она еще поет?

— Поет, — ухмыльнулся ведьмак. — Все надеется, что ты вернешься.

— А почему же над тобой больше не властен ее голос?

— Ну, есть и у меня кое-какие секреты.

Малк понял: узнать что-то поточнее ему не удастся. И задал другой вопрос:

— Учитель, а говорят, что те, кто уходят от Зазовки потом все равно к ней возвращаются сами.

— Да.

— И со мной тоже произойдет?

— Навряд ли. Ты, Малк, слишком сильно любишь свою Ладу. Такие чувства даже Зазовка сломить не способна.

Лада! Как же о ней можно было забыть? Малк глянул в небо — там не скользил силуэт пустельги. Местами затуманенная память предоставила несколько смутных образов, как Зазовка наотмашь ударила некую птицу.

— Где Лада?

Ведьмак вздохнул, но с его уст не сорвалось ни слова.

— Где Лада? — повторил Малк более настойчиво.

— Она...

— Что с ней, отвечай же! — потребовал юноша.

Остановившись, ведьмак, аккуратно раскрыл мешок и, старательно отводя глаза, дозволил Малку заглянуть внутрь. Колдовская лоза, еще совсем недавно стягивавшая тело парня, теперь саваном окутала неподвижную птицу. Пустельга не подавала признаков жизни.

— Что это с ней?! Зачем ты обмотал ее этими мерзкими растениями?

— Она на грани между жизнью и смертью. Лада не вовремя вмешалась, хотела тебя защитить. Лоза закрепляет ее тело и не дает нанести новых увечий, — хлестали страшные слова.

— А если Зазовка украдет ее душу?

— Этого не случится. Теперь лоза подчиняется мне.

— Это я виноват, что поддался лесной деве, — горько заявил Малк, — но и ты не меньше моего.

Ведьмак не спорил.

— Как ей помочь? — с надеждой спросил юноша.

— Есть одно средство, — наставник аккуратно закрыл сумку, пропустив мимо протестующие жесты ученика, и двинулся дальше.

Юноша же словно прилип к земле. Сердце съежилось и отяжелело. Ему больше не хотелось продолжать путь. Что же они натворили? Ладушка! Уж кто-кто, а его не по годам смышленая любая наверняка сразу догадалась, кем на самом деле была лесная дева. Эх, делать нечего, придется и дальше на поводу у ведьмака волочиться. Больше мысль о том, что Малк у него в учениках ходит, не казалась приятной. Юноша поплелся следом.

Еще пару верст миновались в полнейшей тишине. Сын мельника в очередной раз глянул на небо, оно уже полностью скинуло ночной балдахин и оголилось до розово-золотой рубахи. Вот только пустовало — Лада больше не касалась его крыльями. Малку было тяжело видеть возлюбленную в образе птицы. Но не видеть ее совсем и знать, что она лежит в мешке ведьмака укутанная лозой Зазовки — оказалось еще горше. Руку плотно обтягивала кожаная перчатка, которая теперь потребуется нескоро.

— Куда мы сейчас? — спросил Малк, поравнявшись с ведьмаком.

Учитель не успел ответить. Что-то черное вылетело из леса и уселось на плечо ведьмака.

— Каруша, — обрадовался ведьмак.

Дальше Малк ничего не смог понять — слух все еще не вернулся. А читать по губам не получалась. Да к тому же выражение хозяина черной хижины нисколько не менялось. Юноша почувствовал себя полностью раздавленным. Сейчас кинь его ведьмак — и он пропадет. Нет, раскисать нельзя. Малк никогда не дозволял себе этого. Просто слишком много навалилось, да все какое-то нелюдское. Тут любой бы почувствовал себя истомленным.

— Пошли, надо спешить, упырь на ваших мужиков в лесу напал. Гурку всего выпил — помер он.

— А что с отцом? — липкое дурное предчувствие стало медленно съезжать по хребту.

— Остальные живы — только спят. Прытче! Еще неведомо, что эта ночь в деревню принесла. А нам воды достать надобно.

— Какой воды?

— Скоро узнаешь, — озабоченный ведьмак шел быстро, почти бежал. Издали доносилось пение птиц. Малк слышал! Он слышал даже, как шумит трава, как где-то рядом сопит барсук. Как же хорошо! Ведьмак бежал все быстрее, юноша не отставал. Через несколько саженей их бег превратился в настоящую гонку. Шаг становился все шире и шире. На мгновение почудилось что-то странное и смутно знакомое. Деревья слепились в сплошную стену. Все виделось как-то по-иному. Малк чувствовал землю не только ногами, но и руками? Глянув вниз, он обнаружил, что его конечности обернулись огромными мохнатыми лапами. Вот откуда эти знакомые ощущения! Как в недавнем сне. Потрясающе! Вот бы эта возможность превращаться в волка была дарована ему навсегда. Теперь было понятно, почему ведьмаки да волколаки с радостью отказывались от человеческого облика.

Огромный угольный волк с грацией кошки пересек большую часть топи и теперь переминался на маленьком безопасном островке, ожидая спутника. Еще более мощный волк бурого цвета нерешительно метался у самого края трясины. Острый нюх била болотная вонь, а мышцы отказывались совершать такой прыжок. Несмотря на свои новые возможности, Малк отчетливо осознавал, что перелететь топь в десять верст даже будучи волколаком ему вряд ли удастся. Привычные прежние взбалмошность и горячность куда-то делись, уступив место нехарактерной рассудительности.

— Не сомневайся, — раздался в голове голос ведьмака, — нам надо спешить, не медли.

Малк отошел на несколько огромных волчьих шагов назад и, разбежавшись, прыгнул. Все четыре лапы с облегчением коснулись твердой почвы, пусть она выступала всего лишь небольшим холмиком посреди трясины.

— Теперь послушай, Малк, — зазвучало в голове, — нам необходимо добыть живой воды для Лады и остальных в деревне. Источник здесь недалеко.

Угольный волк мордой ткнул в сторону елового леса без единого просвета, чернеющего сразу за болотом. Чтобы туда добрать таких прыжков, как был сделан только что, потребуется никак не меньше двадцати. Получится ли? Должно! Ведь от этого зависит жизнь Лады. Юноша буквально на доли секунды дозволил образу птицы, обмотанной колдовской лозой, вытечь из памяти — и тут же решимость прогнала прочь сомнения. Малк глянул в зеленые глаза учителя и вздернул голову, как бы отмечая, что готов на все. Но уловил, что ведьмак колеблется.

— Что-то не так? — спросил юноша. И хотя из пасти его вырвалось только утробное звериное рычание, учитель все прекрасно понял. В ответ прозвенело настороженное "прислушайся".

Уши завращались в поиске необычного шума и неожиданно замерли. Из глубин черного леса, что раскинулся за трясиной, донесся вой, от которого все внутри холодело:

— Ыыыы, а-ооо.

Мерзкие мурашки поползли по загривку. Рев не принадлежал ни одному, во всяком случае, известному человеку зверю. Да и кто тут мог водиться кроме медведей, волков и рысей?

— Ээ-ыыы, — повторилось опять. О, боги, кому же мог принадлежать такой рык? Не смотря на то, что Малк еще никогда не ощущал себя настолько сильным, как теперь, будучи волколаком, все его нутро стремилось броситься прочь, подальше от этого звука.

— Ыыыы, — снова провыла лесная тварь. Бурый волк в поисках хоть какого-то объяснения, глянул на ведьмака. Вид того напугал еще больше: мощное тело напряглось и вытянулось, пристальный взгляд не сводился с места, откуда раздавались жуткие звуки. Упредив, готовый сорваться в виде очередного утробного рычания вопрос Малка, учитель пояснил:

— Это Лесун, охранитель живой воды... Придется сильно постараться, чтобы добыть ее.

— Ыыыы, — опять завыло лесное чудище.

С трудом избавившись от мелкой дрожи, Малк спросил:

— Может, есть способ его убить?

Ответом послужил полный осуждения волчий вой.

— Что я такого сказал? Можно подумать — тебе он нравится.

— Нет, но это не значит, что я должен каждого, кто мне не нравится убивать, — голос в голове приобрел каменный тон.

— Да, он ведь и не человек вовсе, — промямлил Малк. — Зачем эта тварь вообще нужна?

— Ты, что ж это, с Белбогом25 да Чернобогом26 поравняться решил?

Бурый волколак отрицательно повертел мохнатой головой и уставился на собственные передние лапы.

— Всякое живое на земле имеет свое значение.

— Лесун-то тут причем? — буркнул Малк.

— Эх, ты. Лесун воду живую оберегает! Ежели ты не имеешь силы воскрешать живых, так не спеши их обрекать на смерть.

— Вот именно! — воскликнул юноша. — Это ж, сколько людей удалось бы спасти, если б живая вода доступной для всех стала!

— Ах, вон как ты мыслишь. Что ж, видать, пришло время волю богов исполнить. Гляди!

Глава 8 Топор или веревка?

Черты угольного волколака стали расплываться, а потом и вовсе превратились в еле заметный сероватый дымок. Болото и недавно принарядившийся весенний лес рассеялись. По глазам больно ударила неожиданная вспышка света — и Малк зажмурился. Когда же резь отступила — и веки раскрылись, слепящее солнечное пятно не давало толком ничего рассмотреть. Но зато ощущался страшный смрад, напоминавший тот, от кладбища в лесу из костей скота, убитого волколаком ворожеи. Ядовитый сладковатый воздух отравлял легкие, оседал во рту. Малк попытался уткнуться носом в свое мохнатое плечо, но пропорции плоти изменились — он вновь был человеком.

Наконец, глаза попривыкли к яркому дневному свету — и от увиденного юношу чуть не вывернуло на изнанку — вокруг валялись целые горы мертвяков. Странно, но большинство трупов укутывали красивые одежи, а у многих женщин в ушах и на груди поблескивали украшения. Юноша прикрыл нос рукавом. Каким же богам молятся здешние поселяне, что не придали мертвых ни огню, ни земле, ни воде? Ведьмак исчез. Все вокруг изменилось — и представало совершенно незнакомым. Сон? Надеясь вырваться из объятий дурмана, насланного учителем, Малк так крепко ущипнул себя за бедро, что не смог сдержать вскрика. Увы, явь.

— Мародер! Смотрите — мародер! — заорал кто-то за спиной. Юноша обернулся и заметил на краю мерзкого кладбища явно сварганенную наспех дозорную вышку. Кричали оттуда. Малк внимательно оглядел всю территорию занятую мертвыми, но никого, кто бы обворовывал усопших, не заметил.

— Скорее хватайте этого безбожника! — еще яростнее прозвучал тот же голос. С двух сторон к растерявшемуся парню пробирались охранники кладбища. Так что ж это его приняли за мародера?

— Вы не поняли, — стал разъяснять Малк, — я — не мародер. Я бы никогда не стал...

— Тогда иди сюда, не заставляй нас лишний раз осквернять чужую смерть, — его рот и нос, также как и у второго прятались под повязкой. — Тут во всем и разберемся.

Охранник без всяких признаков злобы поманил сына мельника к себе. Похоже, он собирался поверить парню. Юноша послушался и направился к стражу кладбища. Идти оказалось невероятно сложно, тем паче человеку такого богатырского склада как Малк. Он изо всех сил старался не наступить на людские останки. Но мертвых было так много, и лежали они так тучно, что буквально под каждым шагом, раз за разом чувствовалась плоть. То здесь, то там что-то предательски трескалось или хлюпало. Жаль, что Малк больше не в образе волка, так бы в пару прыжков перемахнул это жуткое место.

Страж (кажись, главный из всех) покорно ждал, его лицо не излучало враждебности, но порой искажалось от слышимого хруста ломающихся костей. Сын мельника и сам чувствовал себя ужасно. Вот "благодарствую" ведьмаку — отправил невесть куда и невесть зачем. Хоть бы предупредил. Край кладбища сдавался недостижимым. И очередной осторожный шаг все равно находил человеческую конечность. "Хоть бы на голову не наступить", — боялся Малк. Страшнее святотатства вряд ли можно придумать.

Второй охранник уже успел подойти к товарищу. Он не был так спокоен: все время что-то бормотал и всякий раз при разносившемся хряске хватался за лук. Но рука старшего останавливала. Малк с облегчением прикинул, что до конца жуткого пути осталось пять-шесть шагов. К несказанной радости юноша заметил несколько небольших валунов. С трудом, не касаясь тел, он взобрался на ближний, а оттуда перепрыгнул на следующий. С третьего чуть не соскользнул, но, все же сумев удержаться, махнул на последний камень. Коснувшись ногами твердой почвы, сын мельника облегченно вздохнул. Но не успел толком ничего произнести, как был схвачен стражами.

— Тащите его сюда, — снова рявкнули с вышки.

— Погодьте, что вы делаете? — Малк попытался вырваться. И это легко получилось бы, при его-то недюжинных возможностях, не будь сторожевые детины такими гигантами.

— Да отпустите же меня! Это недоразумение!

— Ага! Как же! Недоразумение. Безбожник проклятый, — прошипел ненавистью второй охранник.

— Я не собирался делать ничего плохого, — оправдывался юноша.

— Тогда как ты объяснишь свое появление посреди кладбища? — спросил старший.

— Да! На ведьмака али жреца ты не похож. Стало быть, ты — мародер! — ответил за Малка второй стражник.

— Это не так! — заверил юноша, отборно ругая про себя ведьмака, — можете обыскать меня — я ничего не взял.

— Ну-ка, давай, показывай, — просипел подоспевший дозорный.

Малк снял кожух, а потом распоясался и потряс рубахой. И действительно, к читавшемуся на окружающих лицах удивлению, из нее ничего не выпало.

— Сапоги, скидывай! Небось, уже в голенища успел чего припрятать, — догадался тот охранник, что еще недавно хотел поразить Малка стрелой. Юноша снял сапоги, но там ничего не укрывалось.

— Перчатку, перчатку сюда давай!

— Да там-то что схоронить можно? — серчал сын мельника.

— Да, уж плуты да охотники на чужом горе нажиться навроде тебя сумеют!

Но и под перчаткой оказалось пусто.

— Да он еще просто ничего не успел уворовать. Мародер, проклятый!

— Да, никакой я не мародер, — все еще пытался уверить мужиков юноша. Он потянулся за сапогами, но один из охранников его отпихнул.

— Не спеши, осквернитель кладбища. А сапожки-то, небось, там подобрал? Ишь, какие — почти новенькие, сафьяновые. Да и кожух хорош! И перчатка добрая! — радовался дозорный, будто, наконец, понял зачем парень забрался аж на середину кладбища.

— Мое это, — гнул свое Малк. — Боги видят, не брал я ничего!

Но охранники не слушали. Двое из них заломили сыну мельника руки за спину и крепко стянули веревкой. Малк попытался бороться, но быстро понял, что это бесполезно.

— Вот и правильно, — изрек старший охранник, молчавший до селе, сейчас в деревне во всем и разберемся. Ты не думай, мы никакие-то там разбойники, у нас Закон превыше всего. А ты его нарушил, вот и придется поплатиться. Но как именно решит владыка.

Дозорный подхватил отобранное у Малка и пошел вперед. Юношу ткнули в спину, давая понять, что пора двигаться следом. Только сейчас, бредя почти босыми ногами в одних портках, без кожуха, лишь в льняной рубахе по слегка скованной льдом земле, Малк отметил, как здесь холодно. Рановато Зюзя27 в гости к Житеню28 заглянул. Тела стражников плотно укутывали меха. Вдалеке виднелись обмазанные багрянцем и золотом, деревья. Осень. Надо же. Куда же это его закинул ведьмак? Юноша вновь закрыл глаза в надежде, что вот-вот проснется, а все окружающее окажется дурным сном.