Осенние страницы

Для начала подошла к Митеньке. Начнёшь будить этого соню — от его бурчания самостоятельно проснётся Оленька. Таня отвернула край одеяла с плеча мальчика и вдруг замерла, всматриваясь в плохо видное в полумраке лицо. Зато свистящее и хрипящее дыхание ни с чем не перепутаешь. Положила ладонь на лоб мальчика. Горячий и мокрый. Шагнула ко второй кроватке. Снова ладонь — на лоб Оленьки. Но ещё до прикосновения расслышала затруднённое и учащённое дыхание ртом — нос уже не дышит!.. Снова укрыла обоих и побежала на кухню, надеясь встретить там педантичного отчима, обычно встававшего раньше мачехи. Тот и правда уже стоял на кухне, включив радио и слушая прогноз погоды.

— Доброе утро, — кивнул он Тане.

— Увы, не совсем доброе, — хмуро сказала она. — Папа, позвони, пожалуйста, в детскую поликлинику, а? Пусть пришлют дежурного врача. Кажется, наших опять заразили. Носы не дышат, температура высокая. Горят.

Первый раз (это было весной) медвежата заразились в садике другого города. Таня, вспоминая об этом, частенько морщила нос, до сих пор не зная, смеяться или ругаться. Ведь тогда она самостоятельно попыталась дозвониться до дежурного в детской поликлинике, а ей ответили предельно вежливо, но строго:

— Девочка, пусть позвонит кто-то из твоих родителей!

Пришлось перезванивать отчиму, чтобы он сам вызвал врача.

Обычно голос у Тани средний — альт, как любит жеманничать Глория, но от волнения всякое происходит.

Когда отчима заверили, что дежурный педиатр будет где-то после обеда, Таня пообещала позвонить в детсад и предупредить воспитателя, что двойняшек сегодня не будет. Отчим осторожно спросил, что со школой делать. Таня пожала плечами:

— Папа, ты же знаешь, что оценки у меня будут хорошие.

— Знаю, — успокоенно кивнул тот.

Разговор не впервые об учёбе. Но девушка уже знала, что именно беспокоит отчима. Поговорили однажды. Он боится, что она ощущает себя приниженной в семье. И очень удивился, когда Таня решительно объявила ему, что чувствует себя старшей сестрой и дочерью! Причём довольно взрослой!

... Она накормила в первую очередь теперь уже не двойняшек, которые всё ещё спали (решила их не будить: сон — вещь хорошая!), а родителей. Глория, узнав о приболевших детях, ожидаемо резко заторопилась из дома, а Таня в очередной раз подивилась, по какой же причине мачеха вообще вышла замуж за её отца, да ещё родила детей. Не прошло и получаса с пробуждения Глории, а она уже вылетела в подъезд, таща за собой отчима. "Даже не подумала, что нужно бы остаться с медвежатами", — без злости хмыкнула Таня. Она слишком хорошо понимала, как ей с отчимом повезло, что он встретил (или всё-таки Глория его встретила?) Глорию, которая вдруг втрескалась в него с бешеной силой. Впрочем, и мачехе повезло. Где бы она ещё нашла беспроблемную падчерицу, которая с такой любовью ухаживала за её двойняшками и воспитывала их?

Приглушённый звонок мобильника позвал снова на кухню, куда она шла ставить на газ молоко для медвежат. Кашу, может, им не захочется, но молока точно выпьют. Потому как питьё будет размешено с любимым мёдом.

Звонила Ксения.

— Привет! Тебя сегодня ждать, чтобы втихаря провести на лекцию?

— Мне очень жаль, — вздохнула Таня, одновременно прислушиваясь к звукам из комнат, — но с неделю или дольше я не сумею выйти из дома.

— А что случилось, если не секрет?

— У меня дети заболели.

На той стороне связи раздался странный, невнятный звук, а потом повисло такое долгое молчание, что удивлённая Таня хотела было позвать: "Ксюша, ты ещё здесь?" Но сообразила вспомнить свой ответ на её вопрос и чуть не расхохоталась: "У меня дети!.." Но только фыркнула в трубку, а потом в ту же потрясённую тишину объяснила:

— У меня есть младшие брат с сестрёнкой — двойняшки. Они ходят в садик и, кажется, там подхватили грипп или что-то простудное.

— А-а... вон чё... — отмерла подруга, нервно хихикая и кому-то в сторону что-то договаривая. — А почему с ними ты, а не твоя мама?

Рассказывать долго, да и стоит ли?

— Я второгодница, — напомнила Таня. — Так что могу себе позволить прогулять уроки. Ксения, а у тебя потом будет возможность сфоткать лекции и переслать их мне? Пожалуйста! И остальные бы тоже, но я понимаю, что время...

— Тут Демид рядом со мной, — неожиданно сказала Ксения после паузы. — Он спрашивает, какие симптомы у твоих младших.

Таня, по собственному впечатлению, не сразу врубилась в вопрос Демида, потому что не ожидала от него любопытства. Поэтому машинально ответила то же, что и отчиму — про насморк и температуру. А потом, в ответ на перечисленное, внезапно услышала голос не Ксении, а самого колдуна-целителя:

— Привет, Тань. Врач когда придёт?

— После обеда.

— Если хочешь, могу помочь. — Демид говорил спокойно, где-то даже внушительно. — Если это, как ты говоришь, простудная зараза, они, конечно, будут болеть и дальше — неделю или больше, зато болячка эта будет не очень чувствоваться.

— Ты их хочешь вылечить? — чувствуя себя тупой, спросила Таня.

— Нет, Тань. Я хочу лишь симптомы облегчить. То есть температуру сбивать не буду, а вот от насморка избавлю, чтоб дышали свободно и чтоб осложнений не было.

Резко вспомнился вчерашний день, когда Демид не однажды помог сокурсникам. И очень даже здорово помог. Но...

— Демид, но пары заканчиваются ближе к вечеру... — Сообразив, что сказала, Таня поспешила объяснить: — Я боюсь, ты придёшь — а у нас врач, тебе же ждать придётся.

— А до обеда пускать не хочешь? — усмехнулся Демид. — Ты ведь сейчас с детишками дома одна?

— Одна, — растерялась девушка.

— Сфотографируй любое помещение в квартире, в котором есть тень, и пришли фотографию на этот номер. Ярослав меня переведёт.

Быстро прикинув обстоятельства и время, Таня сообразила: до общих лекций Ксения встретилась с Демидом, который должен был идти на лекцию вместе с Ярославом. Значит, первый час они пропустят. Но если они сами захотели помочь...

— Сделаю, — решилась она.

— Ждём, — отозвался Демид.

Глянув за окно, обнаружила всё то же самое, что и в прошлые утра: небо грузно опустило тёмно-серые тучи на город. И не сразу понятно, скрывается ли верхняя часть заводской трубы, торчащей в другом районе города, в крае тучи, или же она прячется в дожде... В любом случае, погода благоприятствует, как бы ни сказал отчим. Таня включила свет на кухне и побежала в прихожую. Сделала несколько фотографий с отчётливым чёрным краем тени и отослала их. И сразу похолодела от неожиданной мысли: о парнях-то она побеспокоилась, что они пропускают лекцию. А о двойняшках?! А если Демид что-нибудь напортачит?! Он же начинающий, как и все! А вдруг он сделает что-то не так?! И малышне будет ещё хуже?!

Не дожидаясь появления парней, она бросилась в спальню. Что бы ни делал Демид, она будет спрашивать у него обо всём, пусть хоть до белого каления доведёт, но детям навредить не даст!.. А когда уже тихонько, чтобы не напугать медвежат, открывала дверь в спальню, от новой мысли её бросило уже в жар: она разрешила войти в квартиру парням, которых знает всего один день! "Ничё... — сумрачно решила она. — За меня Назарий! Отобьёмся, если что!"

Двойняшки спали, так что она плотно закрыла дверь в спальню и только поспешила в прихожую, как на полдороге резко встала на месте. Ушам не поверила.

— На фиг ты нам здесь сдался?! — донёсся сердитый голос Ярослава. — Я из-за тебя чуть с пути не сбился! А если б у меня сил на вас двоих не хватило?! Ты дурак совсем, что ли? Даже не предупредил!

— Не лохушествуй, мальчик, — лениво ответил голос... Дамира. — Ты ваще меня благодарить должен за то, что теперь знаешь свою силу...

— Слушай, заткнись, а? — раздражённо вмешался Демид. — Яр, найдём, куда его пристроить — не боись! Пелёнки и горшки будет мыть!

— Ой-ой-ой... Испугали, — пробормотал Дамир и кивнул Тане: — Привет!

— Привет, — на автомате откликнулась она. — А вы...

— Я хотел перевести только Демида, — заторопился с объяснением Ярослав, — не знаю, как этот уцепился. Ну, в общем, так получилось...

— Ага, ты ещё извинись вместо меня, — чуть не замурлыкал Дамир.

Ярослав исподлобья метнул в него злой взгляд, но Дамир уже не видел его, потому как вальяжно, засунув руки в карманы короткой кожаной куртки, шествовал следом за колдуном-целителем. Таня только глазами захлопала: как Демид понял, что ему нужна именно эта комната?

— Танька-а... — еле слышно за закрытой дверью прогундосил Митенька. — У меня но-ос... боли-ит... Танька-а... Ты где-е...

— Слушайте! — Девушка обогнала всех и встала перед дверью. — Вы уж все-то не заходите! Напугаете мне их! Сначала зайду я и скажу... — Она замолчала, беспомощно глядя на Демида. — Так... Их звать Митя и Оля. А как мне тебя представить?

— Никак, — решительно сказала Демид. — Меня мелочь не боится! Пошли давай! А вы, — он тоже обернулся к парням, — попробуйте только снова сцепиться — я на вас такую порчу наведу, что только Назарий снять сумеет! А тот, сами знаете, для начала ещё и узнает, что вы тут с ума сходите!

— Да что вы всё пугаете? — снова лениво удивился Дамир и, оглянувшись, мягко сел в кресло, с удовольствием вытягивая ноги по ковру. — То горшки и пелёнки, то порча... Идите уже, а мы здесь... побалакаем.

Ярослав зыркнул на него и отошёл к окну.

Что уж там у них дальше — Таня не знала, хоть и побаивалась их оставлять наедине. Она первой вошла к медвежатам. Митенька сидел и, кривясь, хныкал. Оленька закуталась в одеяло так, что блестели только глаза: кажется, сестрёнка боялась, что её заставят-таки встать и одеваться.

— Сколько им? — спросил за спиной Демид.

— По пять.

Митенька открыл рот на невысокого незнакомого дядю, а Оленька заползла под одеяло ещё глубже. Демид быстро оценил состояние спальни и взял стул по дороге к Митеньке. Уселся перед ним и положил на колени небольшую сумку, из которой принялся выкладывать на столик с игрушками (Таня успела всё убрать со столешницы) пучки трав и какие-то баночки и конверты.

— Зовут меня дядька Демид, — солидно сказал колдун-целитель и даже поклонился — сначала братишке, а потом Оленьке. — Ща мы твой нос ремонтировать будем, Митька. Тань, у вас есть полотенца, которые не жалко извазюкать в грязи? Ну, в смысле — потом-то отстираются.

Вскоре зарёванные двойняшки пыхтели из последних сил, слабо отпихивая от себя озадаченного Демида и ругательски ругая старшую сестру. Полотенца, влажные и обсыпанные мелко-мелко нарезанными травами, хоть и обещавшие здоровье и чистые носы, им не понравились до такой степени (влажные — холодные!!), что медвежата не просто капризничали. Таня с ужасом видела: вот-вот у обоих начнётся жуткая истерика.

— Демид, давай я сначала их накормлю, сладким напою! — взмолилась она. — А потом уж обёртыванием займёмся!

Двойняшки вдруг стихли, глядя мокрыми покрасневшими глазами поверх головы Демида, и только всхлипывали и вздыхали. Таня оглянулась на дверь. Там стоял Дамир. Он вытянул в стороны руки, по которым, словно тёплые оранжевые бабочки, бегали огоньки. То и дело парень ловил эти огоньки ладонью и чуть отводил её от себя, будто выпуская бабочку в воздух. Всё — молча, глядя только на бегающих по нему и вспархивающих с него бабочек, не обращая внимания ни на кого и как будто не понимая, что его "цирковой номер" околдовывает.

Демид поначалу насупился на это странное, безмолвное представление. И внезапно очухался, оживился. Пока зачарованный Митенька таращился на сияющих бабочек, колдун-целитель осторожно обтёр его, потного, а потом Дамир быстро приблизился и Митеньку, шустро завёрнутого колдуном-целителем в полотенце, сжал ладонями с боков. Удивлённый Митенька прислушался к себе, но Таня уже поняла, в чём дело: остывшее полотенце быстро согревается руками мага огня! Глядя на брата, и Оленька перестала сопротивляться. Буквально через минуты двойняшки сидели в полотенцах, словно перепелёнатые младенцы, поверх укрытые одеялами, и пили молоко с мёдом, одобренное Демидом. Впрочем, он туда ещё что-то добавил. Как выяснилось, свой мёд — липовый.

— А у меня какой? — спросила заинтересованная Таня.

— Кипрейный, Иван-чай который. Слышала о таком?

— Сиреневый такой, — неожиданно уточнил Дамир.

Колдун-целитель даже покосился на него.

— А ты откуда знаешь?

— А у меня бабушка в деревне живёт. Каждые каникулы к ней ездил. Эй, до конца выпил, что ли? — И Дамир небольно щёлкнул по носу Митеньку.

— Покажи огоньки! — хрипловато приказал медвежонок.

— А нету! — развёл парень руками. — Улетели! Тебя испугались!

— Почему? — обиделся Митенька.

— Дык... Больной же! Вот выздоровеешь, я к тебе в гости приду. Столько огоньков принесу — ух ты!

Пряча улыбку, Таня покосилась на Ярослава, которого вынужденно тоже представили детям и который хмуро торчал у двери, не соглашаясь сесть на предложенный стул. Таня немного сочувствовала ему: он перевёл сюда всех и, судя по его репликам, здорово рисковал при этом. А кто оценил? Увы...

— Так, время поджимает. Нам надо хотя бы на второй час успеть, — деловито напомнил Демид. — Таня, врач придёт — пропишет что-то, ты мне потом прочитай, лады?

— То есть придётся от каких-то лекарств отказаться? — насторожилась она.

— Нет. Просто я тебе свою траву сейчас оставлю, а потом скажу, как чередовать настои и лекарства.

Он и правда быстро рассказал (Таня лихорадочно записывала за ним), что оставляет для чайных настоев и как это действует. А потом встал и довольно улыбнулся, глядя на медвежат, которые опять таращились на такое количество странных гостей, но таращились уже с трудом, поскольку засыпали.

Когда парни вышли в прихожую, Ярослав мстительно сказал:

— Дамир, тебе придётся ножками топать! Двоих я сумел перенести сюда, но сейчас у меня нет таких сил!

Дамир глянул на него и тихонько рассмеялся.

— Да что ты так переживаешь? — ласково спросил он. — Я ж разве отказываюсь от прогулки? Тем более что всё равно опоздаю на второй час — а потому могу немного поболтать с Танюшкой! Танюша, ты ж мне не откажешь в чашечке чая?

И расхохотался уже в полный голос, когда обозлённый Ярослав под смешок Демида схватил его за плечо (Демид сам положил руку на плечо мага теневых переходов и успел поклониться Тане), после чего вся компания исчезла из полутёмной прихожей. Таня выдохнула и пошла на кухню выключать свет.

Стараясь шагать бесшумно, вошла в спальню и застыла на пороге. Мурашками по телу будто окатило. Словно сонный кошмар, который повторяется и повторяется, доводя до сумасшествия одним и тем же кадром: Митенька спал на боку, а перед ним стояла тварь из подпространства и тянулась к лицу мальчика корявой тощей лапой. Но сегодня что-то пошло не так. Нет. Тварь ещё не заметила девушки — та и впрямь вошла беззвучно. Но лапа дотронуться до Митеньки почему-то не могла. Таня, оцепеневшая от ужаса, следила, как снова и снова лапа почти прикасается к лицу мальчика, но в последний момент отдёргивается!

После третьего неудачного прикосновения тварь с отчётливым раздражением зашипела — и этот жуткий звук морозом отдался в сердце. Облизав пересохшие губы — так старалась быть незамечаемой! — девушка медленно подняла руку и стремительно "продирижировала", соединив три знака из выученных. При этом она пыталась держать тварь перед глазами так, чтобы та "вписывалась" в получающийся узор. Назарий называл этот узор "выстрелом по башке".