Осенние страницы

... Усмехнулась. За воспоминаниями и размышлениями не заметила, как дошла до детского сада. Последнее, о чём подумала: "Жаль, мама меня так напугала, что я даже не спросила о главном: она-то откуда знала, как защищаться от зазеркальных? И откуда она вообще знала о них?"

И вошла в корпус группы, где её нетерпеливо ждали двойняшки.

На удивление, Митенька и Оленька оказались одетыми. Похлопав слегка обалдевшими глазами на них, подпрыгивающих от нетерпения, она заглянула в комнату воспитателей и поблагодарила:

— Марья Васильевна, спасибо! Я как-то не ожидала...

Воспитательница пошла навстречу, объясняя:

— Вы почти единственная, кто приходит заранее. Поэтому я разрешила тёте Нине собрать ваших пораньше, чтоб не ждали понапрасну.

— Спасибо! — уже довольно отозвалась Таня.

Едва входная дверь в группу хлопнула, Митенька с блестящими глазами завопил:

— Танька, купи нам мороженку!

— Купи-и... — пропищала Оленька — не так воинственно, как брательник, но льстиво заглядывая старшей в глаза.

— Ага... — сказала Таня, быстро соображая собственную выгоду. — Тогда до дома ножками пойдёте, поняли?

— Пойдём! — снова завопил медвежонок, а медвежонка запрыгала, завизжала.

— Я серьёзно, — предупредила девушка, беря обоих за руки.

— Да ладно, — снисходительно сказал Митенька, — мы уже взрослые. Если будешь мороженку покупать каждый раз, мы и сами пойдём.

— Ух, ты и шантажист! — изумилась Таня и хмыкнула: — А точно мороженку хотите? А если мюслю?

— Мюслю, — покладисто согласилась Оленька, а Митенька, насупившись, сначала подумал, а потом тоже решил, что батончик мюсли в холодный вечер вкусней мороженки.

Таня глянула на них сверху вниз. Ну-ну... Мюсли и дешевле, и безопасней мороженого. Эти детёныши ведь лопают как? Не облизывают, а откусывают — это чтобы ближе к дому выпросить ещё по стаканчику! А с мюсли не заболеешь, так что...

Перемазанные шоколадом, малышня старательно жевала батончики до самой квартиры, а чтобы их счастье было полным, раздев обоих в прихожей, Таня детёнышам пообещала после ужина ещё по штучке. Глядя, как они бегут в ванную комнату умываться перед ужином, она в очередной раз мимолётно озадачилась: "Почему Глория вышла замуж за моего папу? Богатая дамочка, а вот поди ж, как говорила баба Шура из старого дома, втюрилась в мужика. Ладно бы богатый был. Ну, или красавец... Нет, папка, конечно, мужик хороший, но ведь он не для такой фифы... А у них дети. И меня не выбросили... Или я не понимаю в этом ничего?" Скользнув проверяющим взглядом по зеркалу, рядом с которым поставила сапожки двойняшек, она тут же забыла о своих размышлениях. Зазеркальные твари были не слишком вредными, но лучше без них.

В ванную комнату она зашла вовремя: потоп ещё не начался. Зато с её приходом медвежата превратились в котят: она хватала каждого за воротник и, утерев визжащую и мокрую мордаху полотенцем, выталкивала в коридор.

К приходу родителей, которые, как примерная семейная пара, обычно встречались где-нибудь в центре города, а потом ехали домой, ужин был готов.

Когда двойняшки доедали десерт — печёные яблоки с изюмом под творожной запеканкой, в прихожей зазвонил домофон. Обменявшись недоумёнными взглядами с Глорией, отчим встал и вышел из кухни. По негласному правилу, на все нежданные-негаданные звонки по домофону в новом доме вставал именно отчим. Он ввёл это правило, не оглашая его, и неизменно выполнял его. Таня насмешливо подозревала, что таким образом он проявлял себя, как мужчина: в незнакомом месте глава семьи отвечал за безопасность дома!

Из кухни голоса его не слышно, но вскоре он вернулся и пожал плечами:

— Странные люди... Спрашивают, не в нашей ли квартире живёт девушка лет восемнадцати, которая ходит в чёрных джинсах и в серой куртке. Я попросил их не беспокоить нас более.

Глория, чайной ложечкой аристократично поедавшая свою изысканную вечернюю кашку, пренебрежительно фыркнула, а потом чуть не подавилась, вытаращившись на Таню. Перехватив взгляд жены, отчим нахмурился, тоже глядя на падчерицу.

— Таня, — наконец решился он, явно стараясь быть деликатным, — с тобой сегодня ничего... э... такого не произошло?

— Я уроки прогуляла, — повинилась девушка, сама ошарашенная. — Ходила гулять в сквер и в парк. Ну а что? Я же города не знаю! Мне интересно!

Если она надеялась такой наивной глупостью приглушить тревогу родителей, то... Сначала взбунтовались двойняшки, до сих пор мирно лопавшие запеканку:

— Мы тоже хотим в парк!

— Мы тоже там не бывали!

А потом их возмущённый писк перекрыл дверной звонок. В кухне стало тихо-тихо. Минута, другая... За столом никто не пошевелился.

— Я открою? — наконец подала голос Таня.

— Спроси сначала, кто там! — испуганно велела Глория.

— Ты что?! Какое "открою"?! — снова вылетел из-за стола отчим. — Я сам! А вдруг там... А вдруг там?!

В прихожей столпилась вся семья. Причём Таня не сразу заметила, что возбуждённые странным происшествием, к ней на руки залезли предприимчивые двойняшки. Осознав, что они взгромоздились на её руках — на верхних зрительских местах! — Таня чуть не расхохоталась: мать семейства, ёлки-палки!

— Кто там? — строго спросил отчим, прислушиваясь к двери, а потом посмотрел в "глазок" и, обернувшись к жене, шёпотом сообщил: — Там женщина! И очень... как бы это... светская!

Из-за двери отозвались и правда женским голосом. И хоть Таня не расслышала, что именно ответили на вопрос отчима, голос ей показался не уступающим в строгости отчиму. Глория глубоко вздохнула и поторопила:

— Открывай! Нас много!..

Что она имела в виду — Таня не поняла, но тоже с интересом уставилась на дверь.

Отчим торжественно и чуть суетливо распахнул дверь.

Женщина оказалась не одна. Даму в строгом синем костюме (почти мужской пиджак и юбка по колено, а к ним классические туфли — и это холодным сентябрьским вечером! Или она в машине приехала?) сопровождали молодой человек, тоже в костюме, только чёрном, и в лакированных чёрных ботинках, и мужчина, небрежно одетый в мятые джинсы и в толстовку. Завершали его одеяние грязные кроссовки. "Мы против них? — скептически подумала Таня. — Да они нас одной левой!"

— Вы — родители, — с утверждающими интонациями сказала дама; на мгновения её суженные глаза скользнули по зеркалу шкафа-купе. — Добрый вечер! Есть ли возможность поговорить с вами без детей?

Таня посмотрела на ошалевшую Глорию и развернулась было к своей комнате, но в спину будто стукнули кончиками пальцев.

— Без маленьких детей!

Девушка вдруг разозлилась на это уточнение. Мало того что самоуверенная Глория вдруг потеряла дар речи и стоит с открытым по-детски ртом, глазея на нежданных-негаданных гостей, мало того что отчим внезапно забыл, что он мужчина в своём доме, так эта ещё командует ею?! Она обернулась к даме и ледяным тоном отчеканила:

— Пройдите в гостиную, — и показала рукой, куда именно. — И подождите, пока я оставлю детей в детской.

— Ах да, — спохватился отчим. — И правда, пожалуйте в гостиную. Глория...

— О, хотите чаю? — ожила мачеха и тут же осеклась, на что Таня, отворачиваясь, ухмыльнулась: правильно! Кто чаю-то подаст, если она уходит в детскую?

И, только шагая в свою с двойняшками комнату, она додумалась: эти типы вошли, не представились, а уже вовсю командуют! Бессовестные! Невоспитанные! И улыбнулась: а она? Воспитанная? Если постоянно прогуливает? И пожала плечами: зато она в чужие дома не вламывается непрошеной! Пока беспокоило только одно: почему Глория вдруг словно воды в рот набрала? Мачеха обычно умеет поставить на место не только тех, кто ей прислуживает, но и типов рангом выше! А тут какая-то... заторможенная.

— Почему тётька такая злая? — прошептала Оленька, пока Таня ссаживала её со своей руки на пол, на коврик в детском уголке. — Она ругаться пришла?

— Я счас автомат возьму и её расстреляю! — пригрозил Митенька, бросаясь к полкам стеллажа с игрушками.

— А я тогда рассержусь и сама слопаю мюсли, — вслед ему вздохнула Таня.

Митенька подумал-подумал и вернулся без своего оружия.

— Дай мюслю! — велел он и озабоченно спросил: — А ты с ними справишься?

— И даже без твоего автомата, — задорно ответила девушка и добавила к кокосовым мюсли парочку шоколадных. Глория потом ругаться будет, но Таня понадеялась, что малышня к этому времени наестся и ей захочется чаю, который она предусмотрительно и дополнительно заварила, помня, что обещала двойняшкам сладости.

Заняв медвежат вкусностями, она одёрнула на себе водолазку, подправила "хвост", вылезающий из резинки, и вышла.

Ух ты... Мужчины, сопровождающие даму, встали с обеих сторон от двери в гостиную, словно... телохранители. Тот, что моложе, — ничего так себе, улыбался приветливо, а мужик в толстовке смотрел на всех угрюмо и исподлобья. Родители сидели на маленьком диванчике, словно провинившиеся, в то время как дама в костюме вольготно устроилась в кресле — напротив них, и явно чувствовала себя гораздо комфортней, чем все остальные.

— Чаю принести? — неприятным от сдерживаемой злости голосом спросила Таня, глядя не на Глорию, а на даму.

И что самое поразительное — дама приняла её условия. Спустя секунды они разговаривали так, словно в гостиной, кроме них, никого нет. Причём Таня присела на подлокотник дивана со стороны отчима и положила руку на его плечо. Тот даже не вздрогнул, и девушка забеспокоилась, склонилась к нему заглянуть в лицо. Спокойное, даже нет — совсем без эмоций.

— Что вы сделали с родителями? — суховато спросила она женщину, убедившись, что такое же странно равнодушное лицо и у Глории.

— Я попросила их помолчать. Меня зовут Капитолина Леонидовна, — представилась дама. — Я директор центральной городской академии, кратко — Акким. Если коротко, мы приглашаем тебя перевестись из обычной школы к нам. Думаю, ты не будешь возражать, а напротив — порадуешься. Ведь наша академия берёт на обучение только самых одарённых. Как тебя зовут девочка?

— А с чего вы взяли, что я захочу перевестись к вам? — враждебно огрызнулась Таня. — Или вы думаете, что меня можно силой к вам приволочь?

— Откуда у таких родителей такая дочь? — задумчиво протянула Капитолина Леонидовна и осмотрелась. — В этой комнате недавно был ремонт? Всё выглядит таким новёхоньким. Так как тебя зовут, девочка?

— Для начала объясните, на кой чёрт я вам вообще понадобилась!

— Не сквернословь, девочка, — мягко сказала директор Аккима и улыбчиво заглянула в глаза Тани, после чего почему-то раздражённо сказала: — Девочка, ты никогда не желала заниматься волшебством и магией? Акким расшифровывается так: академия колдовства и магии. У тебя есть определённый талант, который нам подходит.

Таня заставила своё кривящееся от злости лицо успокоиться и расслабиться, чтобы эта "тётька" не могла по нему ничего прочитать. Врёт? Заманивает на какую-нибудь пакость? Мужики-то у неё вон какие. Пока родители сидят, не двигаясь (заколдовала она их, что ли?), они на пару со своей начальницей с Таней могут что угодно сделать. Солью в них, троих, что ли, бросить? На всякий случай? Вдруг испарятся с глаз долой — из сердца вон?

— А с чего вы взяли, что у меня есть талант? — недовольно спросила она, безнадёжно мечтая, что непрошеные гости всё-таки вот-вот уйдут.

— Ты облила водой зеркало с зазеркальной тварью, — значительно сказала дама.

— И что? — усмехнулась Таня. — Если у меня и есть талант, может, мне не хочется в вашу академию? Может, мне этот талант не хочется развивать? И ещё. Как вы меня вообще нашли?

— Мой ученик рассказал о тебе, — неожиданно заговорил мужик в толстовке. — Ты помогла ему сегодня избежать позорной ситуации.

Так вот что это за здание! Вот теперь Таня поверила и в магию, и в колдовство! Как же не поверишь, если на твоих глазах собака превратилась в человека! Но... С одной стороны, поверить — это одно. С другой стороны...

— А мне это надо? Учиться в вашей академии? — серьёзно спросила она. — Вы приехали сюда и думаете, что я так сразу поскачу учиться у вас? Не хочу! У меня другие желания и насчёт учёбы другие цели.

Капитолина Леонидовна вдруг подняла руку и пальцами что-то такое подвигала. После чего снова раздражённо поморщилась и покачала головой:

— Я пыталась узнать, как тебя зовут, — призналась она. — Но что-то меня не пускает в твоё личное пространство. Итак, безымянная моя девочка, я предлагаю тебе следующее: ты приходишь завтра в Акким, я провожу специально для тебя экскурсию по академии, а потом ты думаешь, стоит ли переводиться к нам или продолжать учёбу в обыкновенной средней школе. Что ты думаешь об этом плане?

— Вы так оскорбительно это сказали... — чуть не сквозь зубы ответила Таня. — Обыкновенная средняя школа! А может, мне нравится ходить именно туда, в среднюю?

— Такое впечатление, — вставая с кресла, спокойно сказала директриса Аккима, — что каждое моё слово вызывает у тебя негатив. Возможно, это из-за слишком внезапного предложения. Мы выждем немного, пока информация об Аккиме перестанет вызывать у тебя необъяснимую злость. Поэтому — до свидания, моя милая безымянная девочка. Очень надеюсь на скорую встречу.

Мужчины покинули квартиру следом за своей начальницей.

"Я не твоя, — сердито подумала Таня, добегая до входной двери, чтобы крепко-накрепко закрыть её на оба замка, а ещё и на цепочку, — я своя собственная!" И, вернувшись в гостиную, снова посмотрела на отчима. Безмятежно равнодушные лица и отчима, и Глории, рядком сидящих на диване, будто послушные дети, даже напугали девушку. Она присела перед ними на корточки и попросила:

— Папа! Глория! Очнитесь! Эти — ушли!

Её слова будто сдёрнули с родителей нечто, что не позволяло им двигаться. И! Глория чуть не упала, повалившись в сторону. Очнувшийся прежде жены отчим с трудом поймал её, потому что растерянная Таня не успела бы подхватить мачеху, сама ещё не поднявшись с корточек. Уже испуганная, девушка мысленно крикнула: "Да чтобы я у вас появилась?! Точно же я определила с самого начала, что вы бессовестные!"

Из детской комнаты выскочили двойняшки. Их весёлое и беззаботное щебетание быстро привело Глорию в себя, и мачеха сразу насторожилась, услышав вопрос отчима:

— Танюша, так зачем они приходили? Что-то я всё проспал!

— Предложили перейти в другую школу, — стараясь сохранять спокойствие, ответила она, испуганная происходящим и особенно вопросом отца. — Типа, у меня какие-то там способности есть. Но эта школа слишком далеко от нашего дома, а мне ещё с двойняшками в садик ходить надо. Я отказалась переходить.

— И правильно! — легкомысленно отозвалась Глория и тут же страдальчески схватилась за виски. — Что такое? Почему у меня голова болит?

Отчим повёл её из гостиной, кажется, в спальню, держа под руки и успокаивающе что-то приговаривая, а Таня торопливо увела двойняшек в детскую, куда затем принесла чаю и поставила на кукольный столик Оленьки. Чай был немедленно разлит по чашкам и с удовольствием выпит. Отдуваясь, Митенька спросил: