Осенние страницы

Ссылка на обновление

Первая глава

Представить, что являешься не восемнадцатилетней девушкой, а какой-то крутой зверюгой, за лапы которой цепляются два довольно увесистых дитёнка-медвежонка, одетых в комбинезоны цвета хаки, в курточки и толстенькие сапожки и, по последней моде, в трикотажные шапочки с ушками, — легко. Особенно если учесть, как эти пятилетние медвежонки орут и визжат, сопротивляясь одной только идее, что их нужно отвести в детский сад.

— Танька-а! — басом прорыдал Митенька. — Я домой хочу-у!!

— И я-а!.. — пропищала Оленька, его сестра-двойняшка.

"Господи, как надоело-то..."

Таня резко поставила упрямо заваливающихся на землю "медвежат" стоять ровно на асфальте и быстро, чтобы они это увидели и не повалились снова в знак протеста против садика, села перед ними на корточки. Подёрнула полы серой куртки, свешивающиеся, касаясь земли. Двойняшки замерли. Уставились на неё одинаковыми голубыми глазами — один беленький, другая — тоже беленькая, но с чуть золотистым оттенком. Два ангела, ёлки-палки. Пока спят.

— Вы — что? Хотите в другой город? Снова переездов захотелось? — зловеще спросила девушка. — Мало мы поездили с вашей мамочкой? Понравилось?

— Нет, не понравилось, — честно пискнула Оленька. — Я хочу жить в нашем доме.

Митенька засопел, исподлобья глядя на сестру, а потом уткнул взгляд в асфальт. Долго думал, а потом протяжно, с подвыванием вздохнул.

— Ладно, — согласился он и велел: — Веди дальше. Опоздаешь.

— Умник нашёлся, — пробормотала Таня и повела "медвежат" дальше — с облегчением, даже не делая замечаний, когда оба детёныша начали пинать жёлтые кленовые листья, дёргая старшую сестру в стороны, чтобы добраться до вожделенной кучки. Таня смирилась с этим дёрганьем только по одной причине: дороги до детсада осталось всего ничего. Впрочем, нет. Была ещё одна причина, из-за которой она начала неудержимо улыбаться, поглядывая на кусты вдоль дороги.

В группе медвежата рванули к своим так, словно и не орали недавно, что не желают идти в детсад. Воспитательница кивнула ей, что сама разденет двойняшек: беги, мол, в школу опоздаешь. Таня помахала двойняшкам вслед, хоть и знала: не обернутся. Эти два малолетних чертёнка могут вывести из себя кого угодно, лишь бы всё сделать по-своему. Детсад-то они втихаря любили и не только потому, что нашли наконец себе постоянных друзей-подружек, но и потому, что хождение сюда являлось крепкой гарантией, что их мать (а для Тани мачеха) хотя бы в течение месяца оставит семью на месте и не заставит всех снова переезжать — в другой город, как было в последние три года. Несмотря на свои пять лет, малышня всё это хорошо понимала.

Таня покинула детсадовский корпус и, подёрнув лямки школьного рюкзачка, которые поехали было с плеч, замерла на крылечке, внимательно всматриваясь в зелёные, ещё не облетевшие, несмотря на холодные сентябрьские дожди, кусты на газоне. И улыбнулась: два чёрных носа насторожённо высунулись, не раздвинув веток — лишь задев листья кустарника... Оглядевшись, девушка быстро подошла к оградке и вывалила в припасённые одноразовые пластиковые тарелочки содержимое двух пакетиков кошачьего корма. Не на сырую же траву бросать... Теперь носы задёргались и высунулись побольше, явив длинные рыжие мордочки и невообразимо хитрющие глазища. Наконец обе лисицы быстро вышагнули из кустов и так же быстро снямкали предложенное угощение.

Откуда в этом довольно крупном городе в начале сентября (а может, и раньше?) появились лисицы и почему они пристали к ней — Таня не знала. Разве что — усмехалась она — потому что увидели в ней свою? Из-за её собственных каштановых волос с оттенком рыжины?.. Она машинально провела пальцами по лбу, убирая отросшую чёлку с глаз... Но самое интересное во всём этом оказалось другое: обе зверушки появлялись возле дома Тани именно тогда, когда девушка собиралась прогулять уроки! Как они узнавали, что именно в этот день она твёрдо решала не ходить в школу?! Это всегда оставалось загадкой, но Таня так привыкла к странному положению дел, что заранее готовила пакетики с кормом для своих довольно странных спутников — или соучастников?

Школу Таня пропускала, будучи второгодницей, каковой она себя считала. Так получилось. Семья в последний год много переезжала, так что Таня просто вынуждена была бросить учиться — точней ходить в школу. "Семья — это вообще жуткая вещь, — подумала Таня, наблюдая, как чавкают лисички, толкая носами каждая свою тарелочку. — Хотя... если бы не Глория..." Она вздохнула: мачеха весь год металась между крупными городами, в которых она была не востребована, и городами среднего размера, на которые она презрительно фыркала из-за отсутствия в них полноценной светской жизни. Отец (то есть отчим) преданно следовал за ней, хотя Таня порой недоумевала: ну что стоит осесть на месте всей семье, а Глории — в гордом одиночестве путешествовать в поисках лучшей жизни? О собственных детях-то ей не приходится беспокоиться! Оба ребятёнка на няньке Таньке!.. И вот семья здесь. В не очень большом городе, куда Глорию вроде как заманила её давняя подруга, пообещав доступ в элитный клуб, где тусуются самые-самые аристократы!

Впервые услышав про это, Таня про себя скривилась. А потом сообразила, что наконец освободится! Мелюзгу — в детсад! Она — в школу, уроки в которой можно пропускать, но закончить обязательно с хорошими оценками — почти всю программу она уже знает! Потому как, путешествуя, Таня списывалась со своими бывшими одноклассниками из старого, родного города и потихоньку училась вместе с ними. Девушка сознавала свою необычную целеустремлённость. И сознавала, что лишний год в школе означает для неё лишний год вынужденной нянькой в собственной семье. Поэтому две подружки-одноклассницы охотно пересылали ей сфотканные страницы нужных учебников и вместе с ней писали, решали задачи и выучивали заданное на дом. Ну и готовились к экзаменам вместе — по пособиям, которые Таня покупала, едва о них говорили подружки по переписке. Совместное обучение дало свои плоды — и очень даже неплохие. Так что прогуливала Таня школу с пониманием, что учебный материал одиннадцатого класса, в котором её в данной школе оставили на повторный год обучения, она прекрасно знает. Оставалось сосредоточиться на тех предметах, которые ей нужны для поступления... а вот куда поступать — она пока не решила.

Итак, она не просто прогуливала. Что-то тянуло постоянно бродить по этому старинному городу, разделённому, как она слышала, старожилами на Старый и Новый. Тем более появились не просто спутники, но и проводники — как она подспудно понимала.

... Лисички вылизали тарелочки и вопросительно подняли глаза. Таня забрала тарелки, собираясь выбросить их в ближайший мусорный контейнер или в урну, и пошла по дороге, посматривая по сторонам, чтобы невзначай не столкнуться с новыми одноклассниками. Отношения в классе были никакими — как она их определяла. Есть она в классе, нет ли — волновало лишь классную руководительницу, да и та через пару недель поняла, что не стоит приставать к новенькой: гулял почти весь класс, занимаясь в основном с репетиторами.

Сегодня девушка собиралась познакомиться с одним интересным местечком, которое давно заприметила, когда мачеха посылала её на колхозный рынок за свежими фруктами и овощами. Отчим, которого она звала папой, разок пробовал уговорить Глорию, чтобы он сам ездил на рынок — машина-то у него есть. Но мачеха твёрдо заявила, что не собирается бесплатно кормить дважды сироту, севшую на шею многодетного семейства. Таня лишь хмыкнула: два медвежонка — многодетные?

Таинственное место находилось в переулке, остановкой ниже рынка, так что пару раз в прошлые прогулы Таня прошла мимо, хотя лисички упорно заманивали её сюда, к зданию, к которому она и не хотела бы подойти, если б на рыжие подружки. Но сегодня она решилась посмотреть, что там такого интересного может быть. Пока же, шагая по улицам, она вспомнила здание буквой "Т" и вокруг него громадный приусадебный участок. Кроме всего прочего, между оградой вокруг здания и обычным жилым домом шла небольшая и даже узкая тропинка, не асфальтированная, ступить на которую — пропасть в кустах рябины и боярышника, между которыми прятались и довольно рослые кусты разросшейся сирени.

Вскоре Таня шла по тропке и сквозь ограду с огромным интересом знакомилась с местом. Длинная часть буквы "Т" тянулась довольно долго. Но нигде не видно таблички с улицей и номером дома, чтобы потом залезть в интернет и узнать, что это за здание. По электронной карте города Таня уже лазила. Но на ней вообще никакого здания не обнаружила. Наверное, недавно выстроили? Может, хоть по адресу узнать удастся... Любопытно, зачем ей это местечко — по представлениям её странных друзей... Лисички внезапно рванули вперёд, но уже неподалёку встали передними лапами на нижнюю перекладину ограды, то и дело оглядываясь на подругу.

Заинтригованная Таня подбежала к ним, расслышав уже по дороге странный шум и невнятные голоса. Лисички стремительно пролезли под нижними прутьями ограды. Тропинка заросла кустами и деревьями, а потому создавала иллюзию, что она находится в глухом углу парка. Понадеявшись, что здесь редко кто ходит, Таня вцепилась в верхние кружочки металлического забора и легко взобралась на него, чтобы так же спокойно перелезть и спрыгнуть в густую траву — и тут же спрятаться в густой поросли сирени. И тихонько пошла на голоса, пока не дошла до куста неведомого растения, за которым можно прятаться, но видеть всё.

Весёлая компания молодых людей развлекалась так, что Таня немедленно вспыхнула от негодования: они закидывали камнями собаку — кажется, небольшую овчарку или дворнягу, похожую на неё. Та, отворачивая морду, жалась задом в небольшой угол пристроя — верхней части буквы "Т". Бедное животное только огрызалось или жалобно взвизгивало от боли, когда камень попадал в неё. Сбежать — почему-то не сбегала.

"Этих гадов — семь штук! Не справлюсь! — мрачно подумала Таня. — Чтоб вам всем... Чёрт... Ну, берегитесь!" Камень она тоже нашла быстро — стояла-то неподалёку от клумбы с бордюром, выложенным из битого кирпича. Она подбросила кусок в ладони, примериваясь к его весу: что — что, а метать камни она умела. Так что... Мгновенно оценив обстановку и расположение всех действующих лиц, она, прицелившись, швырнула камень в парня, который больше всех смеялся и издевался над животным, да ещё победно орал каждый раз: "Ага!", когда собака вскрикивала от боли. Он стоял ближе всех к бедолаге. И, когда Танин снаряд врезался ему под лопатку, кажется, решил, что бросили свои: обернулся и, кривясь от боли, заорал на них, держась за плечо. А потом, несмотря на ушибленное плечо, бросился с кулаками на своих спутников, которые тут же отшатнулись от его резкого порыва.

— Горыныч, это не мы! — завопил один, еле увернувшись от кулака ушибленного.

"У, р-рожа... — с удовлетворением оценила Таня болезненно искривлённую физиономию довольно смазливого парня, а затем перевела взгляд на собаку, которая опустила голову, а потом и вовсе легла и спрятала морду в лапы. — Жаль, глаз тебе не подбить за животинку! Хоть и хотелось бы..."

Подбитого успокоили, и вся компания удалилась, наперебой утешая его и с жаром оправдываясь.

Проводив уходящих внимательным и сердитым взглядом, Таня снова посмотрела на угол, где стояла собака. И оторопела. Собаки не было. А в углу сидел боком, обняв колени, совершенно голый парнишка и чуть не плакал от обиды, временами затравленно оглядываясь по сторонам. Только тёмно-красные и синие пятна на его грязной коже и подсказывали, что именно он был той собакой, над которой азартно издевались семеро.

Застывшая в недоумении Таня потаращилась на него, а потом услышала, размеренный перестук каблучков, доносившийся с противоположной стороны от уходящих парней. Скоро появилась и обладательница этих каблучков: тонюсенькая блондинка, в изящном белом платье (ишь ты! В такую-то холодрыгу!), перетянутом тонким ремнём, в туфельках на том самом высоком каблучке, несла в руке, чуть вытянутой в сторону, одежду. Эту одежду она несла так, словно специально волочила по пыльному асфальту. Она встала перед парнишкой, который съёжился при виде новой мучительницы, уткнувшись лицом в колени. А что девица-блондинка — мучительница, стало ясно, едва она встала перед ним. Девица бросила ему одежду ("Его, что ли?" — с недоумением подумала ошеломлённая Таня) явно специально ближе к себе, чем к нему, а потом резко будто указала на неё пальцем. Та вспыхнула настоящим огнём!

Зажигалку, что ли, бросила?!

Парень рванулся было к одёжке, а блондинка звонко расхохоталась, показывая на него пальцем. Тогда он снова прянул к зданию и отчаянно скорчился, не желая показывать свою наготу. Танины лисички жалобно заскулили, поглядывая на девушку, и та неожиданно для себя резко прошипела:

— Кусь!

Ах, как упоительно испуганно и пронзительно вопила блондинка, когда сначала её куснули за икру, разорвав ей колготки, а потом начали прыгать вокруг неё, звонко и грозно потявкивая!

Но одежда-то горела! Не дожидаясь, пока удирающая с заполошным визгом: "Бешеные! Они бешеные!" блондинка исчезнет из виду, Таня выскочила из кустов (" Всё равно не оглянется!") и, пока парень, открыв рот, смотрел вслед убегающей блондинке, быстро охлопала ладонями дымящуюся одежду. Брюки были испорчены, но в носку ещё годились, а вот рубашка... Таня покачала головой и бросила принесённое блондинкой шмотьё вновь испуганному парню, который так старался спрятать от неё свою наготу, что только лохматой головой не врос в стену. Поймав одёжку, он тут же прикрылся ею — хотя бы сбоку. Насколько девушка поняла, постаравшись вникнуть в ситуацию: именно та блондинистая девица заставила каким-то образом парня раздеться, а потом унесла его одежду, чтобы поиздеваться над ним...

Невольно задержав взгляд на его кровоподтёках, Таня сочувственно спросила:

— Тебе есть куда пойти, чтобы тебе раны дезинфицирующим помазали?

Тот, прижимая к себе одежду, вдруг исподлобья взглянул на неё небольшими тёмными глазами и вполголоса спросил:

— А ты... кто?

— Никто, — решительно сказала Таня, и этот ответ его, кажется, сначала даже успокоил — может, именно из-за решительного тона. — Я просто шла по тропинке за забором, услышала... Ну и перелезла сюда.

— Такого не может быть... — прошептал он, а Таня внезапно сообразила, что он её ровесник. И чертовски стесняется её присутствия, поспешно закрывшись одеждой. "Фу я бестолковая какая..."

— Да ладно, — сказала она успокаивающе. — Ты одевайся давай, а я посторожу, чтобы никто к тебе не лез. И — на, возьми. Это салфетки. Хоть утрёшься ими, а то вся физиономия в пыли и в крови. Всё, я отвернулась.

— Спасибо, — проговорил он, поймав пачку влажных салфеток.

Она и в самом деле отвернулась, рассматривая клумбу, а он быстро оделся. Услышав тихое: "Всё", она оглянулась. Ого. Пока он сидел, казался таким худеньким и невысоким, но стоя — выглядел атлетом-юниором, да ещё на голову её выше. Сосредоточенно и с ощутимой опаской, которой она не понимала, глядя на Таню, парень вытирал с лица кровь салфетками.

Она передала ему ещё маленькое зеркальце, а потом сообразила, что делать ей здесь больше нечего. Интерес к зданию, кажется, пропал, да и странный парень... Он, конечно, симпатичный, но... Теперь он более или менее уверен в себе — пусть даже одетый в обгоревшую одежду, так что... Пока он смотрел в её зеркальце, промакивая салфеткой всё ещё кровоточащую царапину на скуле и шипя сквозь зубы, она тихонько отошла ближе к тем кустам, за которыми недавно стояла. Шагнула в самую кущу и удрала к забору. А лисички — за ней.

Но покидать территорию странного здания со странными его обитателями, не всегда доброжелательными, показалось, всё-таки рано. Стоя в кустах и чувствуя себя в безопасности, Таня расслабилась и попробовала прочувствовать, куда её позовёт то неведомое, что привело её сюда, потому что оставалось плохо определимое впечатление: она ещё не всё здесь либо сделала, либо увидела.

Пока она смотрела на ветки сирени, под ногами тихонько тявкнули, а потом ушуршали куда-то и вернулись. Кажется, её желание посмотреть что-то ещё осуществилось. Иногда лисички выполняли роль указателей-проводников. И, кажется, делали это и сейчас. Таня быстро пошла за ними. Перед тем как уйти, она всё-таки выглянула в просвет между ветвями: давешний парень стоял в нескольких шагах от своего угла и оторопело оглядывался. Потерял её? Он отчётливо внюхивался в воздух, но Таня не боялась, что её найдут по запаху: судя по всему — то есть по качанию ветвей, ветер дул в другую сторону. Правда, уходя, она вдруг подумала, что полностью приняла правила странной игры: он не совсем человек, и она уже думает о том, что он может унюхать её.

Ладно, времени уже маловато на всё. И она ускорила шаг, спеша за лисичками-проводниками, которые то и дело оглядывались на свою подружку с видимым только ей раздражением ("Хм. Я и это вижу?"). Таня дошла до конца пристроя — то есть верхней части буквы "Т", и, остановившись, хмыкнула. Что же это за заведение, если у него есть ещё два отдельных корпуса: трёхэтажное здание, на крыльце которого сейчас сидели несколько девушек и юношей, и напротив — двухэтажное, похожее на корпус детского сада? Вот к нему надо бы подойти... Таня вдруг поняла, что именно к этому корпусу её тянет со страшной силой. Но почему? И вздохнула: и почему не спросила у того парня, что здесь такое? Он, кстати, сказал интересную вещь в ответ на её "перелезла". Почему "такого не может быть"? У них здесь что — сигнализация? Следящие камеры?

И тут же забыла про это "такого не может быть".

Так. Что делать дальше-то? Хочется приблизиться к двухэтажке, как раньше заходила во все здания, которые её в этом городе заинтересовали, — если только можно было, но... Что-то и не пускает. Таня поймала себя на мысли, что в здание "Т", как и в трёхэтажку, заходить не хочется. А сюда — тянет. Прищурившись, разобрала, что за окнами двухэтажки, отражающими деревья с осенней листвой, кажется, видны книги. Много книг. Библиотека?

Помявшись немного, Таня вздохнула и отвернулась от странных домов. Снова перелезла через забор и спрыгнула на ту же тропинку. Лисички последовали за ней. Значит, она правильно делает, что уходит.

Уже выйдя в переулок, она задумалась. И куда сейчас?

Оглянулась на едва уловимый зов. Ага, вот в чём дело. Она вышла на такую дорогу, где кустов мало. Лисички хотят, чтобы она шла ближе к ним. Пожав плечами, девушка вернулась к жилым домам и там, встав боком к кустам, попросила:

— Вы б меня куда-нибудь привели погулять! Хотя бы в парк какой-нибудь!

На что зверушки мгновенно рванули с места, и Таня поспешила за ними, чувствуя, как по вороту куртки мотаются волосы, увязанные в хвост. Холодновато, но терпимо.

Пришлось идти часа полтора, пока лисички не привели её в довольно большой и длинный сквер. Здесь Таня обнаружила множество пустующих скамеек и уселась на самую укромную — в аллее, уходящей далеко в заросли, впрочем, очень хорошо стриженные. В сквере ей понравилось. Народу мало, мамочки и бабули с колясками чинно гуляют по аллеям, время от времени присаживаясь на скамьи отдохнуть. Если кто и ходит по скверу, кроме них, то лишь торопливым или деловым шагом.

Таня достала учебник по истории и сделала вид, что увлечена чтением, хотя на деле раздумывала о странном здании и странном парне. А потом мысли унесло куда-то далеко... Редко-редко, но девушка философски размышляла о своей жизни, одновременно стараясь поставить какие-то цели. Привычно вспомнилась мама. Когда Тане было десять лет, она спросила у матери о своём отце. Мама только вздохнула. А через полгода к ним стал захаживать мужчина, которого мама спустя какое-то время велела называть папой. А потом... Мама умерла. Папа оказался порядочным человеком, как шептались соседи. Он не сдал падчерицу в детский дом, а продолжал воспитывать девочку, по-своему стараясь вырастить из неё человека. Мачеха появилась словно из ниоткуда. Она буквально присвоила отчима и решительно заставила его жениться на себе. Её не смутило наличие падчерицы, а рождение двойняшек даже заставило Глорию торжествовать: "Я знала, что эта девица пригодится нам на что-нибудь!"

Несмотря на удивительное отношение Глории к Тане, девушка не чувствовала себя забитой Золушкой. Она, чуть повзрослев, сразу заметила, что с Глорией можно договориться, если разговаривать с ней, как ни странно, снисходительным тоном. Они обе словно играли в странную игру, в которой надо переиграть соперницу с помощью слова, а не унижения. А когда Тане исполнилось семнадцать, она поняла, как ей здорово повезло: мало того что Глория оставила её в семье, так ещё и верховодить мачехе не удавалось. Нет, она пыталась командовать Таней. Но, если девушка не хотела что-то делать, Глория отступала и не старалась давить. А уж когда выяснилось, что капризные двойняшки могут легко и быстро подчиняться только Таньке-няньке, явно владевшей даром убеждения, все попытки сделать из неё просто прислугу канули в небытие.

... В ногу осторожно потыкали носами, напоминая о себе.

— Что вам? — не наклоняясь, вполголоса спросила Таня.

Потыкали снова. Мол — сама не понимаешь, что? Гулять "хотца"!

Девушка глянула сквозь решётку скамьи вниз. Лисички умильно смотрели на неё.

А когда она проследовала туда, куда её пригласили, обрадовалась: одна из аллей в переходила в парк! Войти в него не решится, но по краю пройтись можно.

В киоске рядом с воротами в парк Таня купила несколько кусочков шашлыка, чтобы поделиться с "подружками", и пошла знакомиться с новым местом в городе, в котором жила всего два месяца. Деньги были: отчим, получив здесь работу в банке, не скупился для падчерицы, почему-то вбив в голову, что она обделённая. Глория на его жалостливое отношение к Тане смотрела сквозь пальцы: была богата (точней — её родители богаты) — могла себе позволить не обращать внимания на деньги, уходящие к старшей "дочери". А порой и сама давала одну-две банкноты, добавляя при этом, что таким образом расплачивается за воспитание двойняшек. Таня понимала, что мачеха хочет исподтишка её унизить, но только улыбалась, забирая деньги. И тем самым сводила к нулю все потуги мачехи поставить на место своенравную падчерицу.

Она глянула на мобильник. Время. Дома уже никого, так что можно вернуться и посидеть за шитьём или вязаньем. А заодно снова просмотреть все здешние вузы, чтобы сообразить, в какой из них начать готовиться поступать.

— Ну что, лисички-сестрички, — тихо сказала она, не глядя под ноги. — Я пойду домой. А вы? Останетесь здесь?

Обе зверушки высунулись на её голос, а потом порскнули из-под скамейки в ближайшие кусты. Только потревоженная трава, еле слышно прошуршав, будто метнулась следом. Таня подняла брови. Прекрасно. Ушли. Можно возвращаться.

Как и ожидалось, дома никого. Таня не боялась, что отчим и мачеха будут ругаться из-за прогулов. Но переживать неприятные минуты глупых разборок тоже не хотелось. Так что сейчас она закрыла за собой дверь и расправила плечи. Ура. Трёхкомнатная квартира в полном её распоряжении! Да ещё какая квартира! Все комнаты огромные, разделены просторными коридорами. Таня считала, что квартира четырёхкомнатная, потому что кухня своими размерами была похожа на комнату в материнской квартире. Она вошла в комнату, которую вынужденно делила с двойняшками, и устроилась за столом, у окна. Её любимое место за округлым столом отличалось тем, что являлось частью бывшей лоджии, и свет шёл здесь хороший сразу из четырёх окон. Девушка считала это место рабочим, потому что можно было не только писать, но и вязать. Фи! Да что угодно делать!

Она достала из-под стола корзину с вязанием. Открыв журнал с нужной детской моделью (вязала для Оленьки), быстро вспомнила, на каком раппорте узора остановилась, и взялась было за спицы.

Из прихожей неожиданно донёсся звонок.

Отложив вязание, Таня медленно пошла к входной двери.

Кто это? Родителям ещё рано. Да и... прежде чем в дверь ломиться, нежданные гости, вообще-то, могли бы сначала позвонить по домофону.

Соседи? Кто-то заметил, что она сбежала из школы? Ну и что? Им-то что?.. Или хотят о чём-то попросить — по-соседски?

Облизав пересохшие губы, Таня приникла к "глазку".

На лестничной площадке никого.

Она осторожно вернула щиток "глазка" на место, после чего застыла возле двери. О своём необычном свойстве прослушивать пространство впереди она узнала недавно. И сейчас, опустив глаза, "вслушалась" в самый воздух лестничной площадки.

Тишина. И пустое пространство за дверью.

Что-то заставило её снова, затаив дыхание, поднять щиток "глазка". Пусто.

Только пришла к выводу, что ей всё показалось, как вновь грянул звонок!

Но за дверью снова пусто!!

Сбежать звонивший не мог, потому что дверной звонок находился в углу — между двумя квартирами, на такой широкой лестничной площадке, что незамеченным быть просто не мог!.. Таня опустила щиток "глазка", постояла немного, затем развернулась к квартире. Медленно расслабились плечи. Снова замерла, слушая теперь уже пространство впереди... Прихожая — тоже достаточно большое помещение. Слева от двери стена, внизу которой длинная полка для обуви и полочка для сумок. Справа — громадный шкаф-купе, с двумя зеркальными дверцами, — для верхней одежды и аксессуаров к ней: перчаток, шарфиков, палантинов и прочего. Дальше шкафа — коридор в одну из комнат, в кухню, а потом и в две другие комнаты.

Только усилием воли Таня не вздрогнула, когда краем глаза уловила движение в зеркальной поверхности шкафа-купе.

Движение повторилось. Таня ждала, рассредоточенно, ни на чём не концентрируясь — глядя в пустоту.

И — резко обернулась к зеркалу, шлёпнув ладонями по нему, словно опираясь на него. Уставилась на одном уровне в едва уловимые очертания костлявого лица, вмявшего тощий нос в стекло — с той стороны — и вытаращившего на девушку чёрные, без зрачков глаза.

— Пошла вон отсюда!.. — сквозь зубы прошипела Таня. А потом, твёрдо чеканя шаги, стремительно дошла до ванной комнаты, где набрала в кувшин воды. Вернувшись в прихожую и убедившись, что жуткое лицо не пропало, она выплеснула из кувшина воду на зеркало и плюнула вслед.

Когда прозрачные струи, искажавшие её отражение, закончились, за стеклом никого не оказалось. Пожав плечами, Таня вернулась в ванную комнату, взяла первую попавшуюся тряпку (грязное полотенце из стирки), взяла небольшой таз и до прихода родителей насухо вытерла выплеснутую в зеркало воду.

А к вечеру в квартиру и в самом деле позвонили.

Вторая глава

Два месяца в новом городе. Полтора месяца каждый день, кроме выходных, Таня утром и вечером шла привычным маршрутом: утром сопровождала — ой, тащила за руки! — медвежат в детский сад, вечером — возвращала их домой. И каждый вечер на обратном пути она напоминала себе картинку, выловленную однажды в интернете: несчастная выхухоль тащит на себе всё своё многочисленное потомство. Потому как двойняшки, активно двигавшиеся в течение всей дороги к дому, ближе к нему уставали так, что Таня одного подсаживала к себе на закорки, а вторую несла, обнимая, и слушала нытьё в одно ухо и сопение в другое. Тащить медвежат, пока мелкие, нетрудно — и смешно. Таня надеялась, что к школе, куда их наверняка придётся снова сопровождать (если к этому моменту она останется дома), они всё-таки вырастут, и тогда им будет стыдно висеть на ней. Ну а пока...

Времени на то, чтобы обдумать небольшое происшествие с зеркалом, маловато. Она успела довязать первый рукав джемперка для Оленьки, а потом побежала на кухню — готовить ужин для всех. Поглядывая на часы, быстро сварганила более или менее приемлемое блюдо для всех, кроме Глории, а потом сунула привычный спецзаказ для мачехи — кастрюльку с кашей и сухофруктами — в микроволновку, поставив таймер на медленное томление, чтобы лёгкий ужин был готов к приходу Глории. Набегавшись по кухне, быстро вымыла посуду (терпеть не могла посудомоечную машину) и собралась в детский сад. Вот теперь и подумать можно. Любила Таня это дело в дороге делать.

Хотя что думать-то... В сущности, не произошло ничего особенного. Впервые девушка встретилась с одним из мелких духов зазеркалья, когда ей было шесть лет. Заметив нечто, тенью перемещающееся по стене, среди мелких цветочков на обоях, тогдашняя Танюшка закричала с перепугу: "Мама!" Мама прибежала немедленно, но, проследив за указательным пальчиком дочки, выдохнула, а потом объяснила, что тень убирается легко: надо только брызнуть на неё водой — или, если обоев жалко, обсыпать солью. И показала, как это делается. И только потом, подумав, спросила: "Танечка, а почему ты увидела тень на стене, а не в зеркале?" Девочка растолковать происшествие не сумела... Сейчас-то Таня знала, что именно она сделала: заметив тень в зеркале, обратила внимание, что та двигается, — и машинально проследила её движение, примерно представив её маршрут дальше: сначала по зеркальной поверхности, а потом уже — по стене. Воображаемое, додуманное человеком движение позволило зазеркальному духу выйти за пределы рамы... Кажется, мама тогда догадалась, что именно нечаянно сотворила маленькая девочка. Она обняла Танюшку и велела: "Долго в зеркало не смотри, ладно? А то опять выскочит! — А потом, после небольшой паузы, добавила — почти шёпотом: — И никому никогда не говори, что видишь такие вещи..." Мамин шёпот пробрал мурашками по спине и так напугал девочку, что, уже осиротев, она так и не сумела довериться хоть кому-то, чтобы рассказать о странных видениях.

Слова матери о долгом взгляде в зеркало Таня немного поняла в тринадцать лет, когда случайно услышала на кладбище: "... дольше трёх минут в зеркало не глядят!" Отчим и Таня пришли на могилку к матери, чтобы прибрать её, а на соседнем участке две старухи высаживали цветы. И одна из них рассказывала какую-то жуткую историю, в которой и прозвучали понятные, возможно, только Тане слова.

Правда... Таня тогда же знала, что, к сожалению, она, маленькая, успела сделать всё с точностью наоборот. Запретный-то плод сладок. Зазеркальные духи для девушки стали привычной реальностью. Хорошо ещё, она, повзрослев, но будучи реалисткой, понимала, что мама права и о них лучше никому не рассказывать. И, если честно, очень надеялась, что на новом месте начнёт новую, обычную для других жизнь — без всякой мелкой нечисти. Увы... Привычки сработали на раз. А порой она думала: это её взгляд в зеркало обрёл что-то необходимое для того, чтобы появлялись всё новые и новые зазеркальные духи. Хотя избавлялась она от них тоже легко.

... Усмехнулась. За воспоминаниями и размышлениями не заметила, как дошла до детского сада. Последнее, о чём подумала: "Жаль, мама меня так напугала, что я даже не спросила о главном: она-то откуда знала, как защищаться от зазеркальных? И откуда она вообще знала о них?"

И вошла в корпус группы, где её нетерпеливо ждали двойняшки.

На удивление, Митенька и Оленька оказались одетыми. Похлопав слегка обалдевшими глазами на них, подпрыгивающих от нетерпения, она заглянула в комнату воспитателей и поблагодарила:

— Марья Васильевна, спасибо! Я как-то не ожидала...

Воспитательница пошла навстречу, объясняя:

— Вы почти единственная, кто приходит заранее. Поэтому я разрешила тёте Нине собрать ваших пораньше, чтоб не ждали понапрасну.

— Спасибо! — уже довольно отозвалась Таня.

Едва входная дверь в группу хлопнула, Митенька с блестящими глазами завопил:

— Танька, купи нам мороженку!

— Купи-и... — пропищала Оленька — не так воинственно, как брательник, но льстиво заглядывая старшей в глаза.

— Ага... — сказала Таня, быстро соображая собственную выгоду. — Тогда до дома ножками пойдёте, поняли?

— Пойдём! — снова завопил медвежонок, а медвежонка запрыгала, завизжала.

— Я серьёзно, — предупредила девушка, беря обоих за руки.

— Да ладно, — снисходительно сказал Митенька, — мы уже взрослые. Если будешь мороженку покупать каждый раз, мы и сами пойдём.

— Ух, ты и шантажист! — изумилась Таня и хмыкнула: — А точно мороженку хотите? А если мюслю?

— Мюслю, — покладисто согласилась Оленька, а Митенька, насупившись, сначала подумал, а потом тоже решил, что батончик мюсли в холодный вечер вкусней мороженки.

Таня глянула на них сверху вниз. Ну-ну... Мюсли и дешевле, и безопасней мороженого. Эти детёныши ведь лопают как? Не облизывают, а откусывают — это чтобы ближе к дому выпросить ещё по стаканчику! А с мюсли не заболеешь, так что...

Перемазанные шоколадом, малышня старательно жевала батончики до самой квартиры, а чтобы их счастье было полным, раздев обоих в прихожей, Таня детёнышам пообещала после ужина ещё по штучке. Глядя, как они бегут в ванную комнату умываться перед ужином, она в очередной раз мимолётно озадачилась: "Почему Глория вышла замуж за моего папу? Богатая дамочка, а вот поди ж, как говорила баба Шура из старого дома, втюрилась в мужика. Ладно бы богатый был. Ну, или красавец... Нет, папка, конечно, мужик хороший, но ведь он не для такой фифы... А у них дети. И меня не выбросили... Или я не понимаю в этом ничего?" Скользнув проверяющим взглядом по зеркалу, рядом с которым поставила сапожки двойняшек, она тут же забыла о своих размышлениях. Зазеркальные твари были не слишком вредными, но лучше без них.

В ванную комнату она зашла вовремя: потоп ещё не начался. Зато с её приходом медвежата превратились в котят: она хватала каждого за воротник и, утерев визжащую и мокрую мордаху полотенцем, выталкивала в коридор.

К приходу родителей, которые, как примерная семейная пара, обычно встречались где-нибудь в центре города, а потом ехали домой, ужин был готов.

Когда двойняшки доедали десерт — печёные яблоки с изюмом под творожной запеканкой, в прихожей зазвонил домофон. Обменявшись недоумёнными взглядами с Глорией, отчим встал и вышел из кухни. По негласному правилу, на все нежданные-негаданные звонки по домофону в новом доме вставал именно отчим. Он ввёл это правило, не оглашая его, и неизменно выполнял его. Таня насмешливо подозревала, что таким образом он проявлял себя, как мужчина: в незнакомом месте глава семьи отвечал за безопасность дома!

Из кухни голоса его не слышно, но вскоре он вернулся и пожал плечами:

— Странные люди... Спрашивают, не в нашей ли квартире живёт девушка лет восемнадцати, которая ходит в чёрных джинсах и в серой куртке. Я попросил их не беспокоить нас более.

Глория, чайной ложечкой аристократично поедавшая свою изысканную вечернюю кашку, пренебрежительно фыркнула, а потом чуть не подавилась, вытаращившись на Таню. Перехватив взгляд жены, отчим нахмурился, тоже глядя на падчерицу.

— Таня, — наконец решился он, явно стараясь быть деликатным, — с тобой сегодня ничего... э... такого не произошло?

— Я уроки прогуляла, — повинилась девушка, сама ошарашенная. — Ходила гулять в сквер и в парк. Ну а что? Я же города не знаю! Мне интересно!

Если она надеялась такой наивной глупостью приглушить тревогу родителей, то... Сначала взбунтовались двойняшки, до сих пор мирно лопавшие запеканку:

— Мы тоже хотим в парк!

— Мы тоже там не бывали!

А потом их возмущённый писк перекрыл дверной звонок. В кухне стало тихо-тихо. Минута, другая... За столом никто не пошевелился.

— Я открою? — наконец подала голос Таня.

— Спроси сначала, кто там! — испуганно велела Глория.

— Ты что?! Какое "открою"?! — снова вылетел из-за стола отчим. — Я сам! А вдруг там... А вдруг там?!

В прихожей столпилась вся семья. Причём Таня не сразу заметила, что возбуждённые странным происшествием, к ней на руки залезли предприимчивые двойняшки. Осознав, что они взгромоздились на её руках — на верхних зрительских местах! — Таня чуть не расхохоталась: мать семейства, ёлки-палки!

— Кто там? — строго спросил отчим, прислушиваясь к двери, а потом посмотрел в "глазок" и, обернувшись к жене, шёпотом сообщил: — Там женщина! И очень... как бы это... светская!

Из-за двери отозвались и правда женским голосом. И хоть Таня не расслышала, что именно ответили на вопрос отчима, голос ей показался не уступающим в строгости отчиму. Глория глубоко вздохнула и поторопила:

— Открывай! Нас много!..

Что она имела в виду — Таня не поняла, но тоже с интересом уставилась на дверь.

Отчим торжественно и чуть суетливо распахнул дверь.

Женщина оказалась не одна. Даму в строгом синем костюме (почти мужской пиджак и юбка по колено, а к ним классические туфли — и это холодным сентябрьским вечером! Или она в машине приехала?) сопровождали молодой человек, тоже в костюме, только чёрном, и в лакированных чёрных ботинках, и мужчина, небрежно одетый в мятые джинсы и в толстовку. Завершали его одеяние грязные кроссовки. "Мы против них? — скептически подумала Таня. — Да они нас одной левой!"

— Вы — родители, — с утверждающими интонациями сказала дама; на мгновения её суженные глаза скользнули по зеркалу шкафа-купе. — Добрый вечер! Есть ли возможность поговорить с вами без детей?

Таня посмотрела на ошалевшую Глорию и развернулась было к своей комнате, но в спину будто стукнули кончиками пальцев.

— Без маленьких детей!

Девушка вдруг разозлилась на это уточнение. Мало того что самоуверенная Глория вдруг потеряла дар речи и стоит с открытым по-детски ртом, глазея на нежданных-негаданных гостей, мало того что отчим внезапно забыл, что он мужчина в своём доме, так эта ещё командует ею?! Она обернулась к даме и ледяным тоном отчеканила:

— Пройдите в гостиную, — и показала рукой, куда именно. — И подождите, пока я оставлю детей в детской.

— Ах да, — спохватился отчим. — И правда, пожалуйте в гостиную. Глория...

— О, хотите чаю? — ожила мачеха и тут же осеклась, на что Таня, отворачиваясь, ухмыльнулась: правильно! Кто чаю-то подаст, если она уходит в детскую?

И, только шагая в свою с двойняшками комнату, она додумалась: эти типы вошли, не представились, а уже вовсю командуют! Бессовестные! Невоспитанные! И улыбнулась: а она? Воспитанная? Если постоянно прогуливает? И пожала плечами: зато она в чужие дома не вламывается непрошеной! Пока беспокоило только одно: почему Глория вдруг словно воды в рот набрала? Мачеха обычно умеет поставить на место не только тех, кто ей прислуживает, но и типов рангом выше! А тут какая-то... заторможенная.

— Почему тётька такая злая? — прошептала Оленька, пока Таня ссаживала её со своей руки на пол, на коврик в детском уголке. — Она ругаться пришла?

— Я счас автомат возьму и её расстреляю! — пригрозил Митенька, бросаясь к полкам стеллажа с игрушками.

— А я тогда рассержусь и сама слопаю мюсли, — вслед ему вздохнула Таня.

Митенька подумал-подумал и вернулся без своего оружия.

— Дай мюслю! — велел он и озабоченно спросил: — А ты с ними справишься?

— И даже без твоего автомата, — задорно ответила девушка и добавила к кокосовым мюсли парочку шоколадных. Глория потом ругаться будет, но Таня понадеялась, что малышня к этому времени наестся и ей захочется чаю, который она предусмотрительно и дополнительно заварила, помня, что обещала двойняшкам сладости.

Заняв медвежат вкусностями, она одёрнула на себе водолазку, подправила "хвост", вылезающий из резинки, и вышла.

Ух ты... Мужчины, сопровождающие даму, встали с обеих сторон от двери в гостиную, словно... телохранители. Тот, что моложе, — ничего так себе, улыбался приветливо, а мужик в толстовке смотрел на всех угрюмо и исподлобья. Родители сидели на маленьком диванчике, словно провинившиеся, в то время как дама в костюме вольготно устроилась в кресле — напротив них, и явно чувствовала себя гораздо комфортней, чем все остальные.

— Чаю принести? — неприятным от сдерживаемой злости голосом спросила Таня, глядя не на Глорию, а на даму.

И что самое поразительное — дама приняла её условия. Спустя секунды они разговаривали так, словно в гостиной, кроме них, никого нет. Причём Таня присела на подлокотник дивана со стороны отчима и положила руку на его плечо. Тот даже не вздрогнул, и девушка забеспокоилась, склонилась к нему заглянуть в лицо. Спокойное, даже нет — совсем без эмоций.

— Что вы сделали с родителями? — суховато спросила она женщину, убедившись, что такое же странно равнодушное лицо и у Глории.

— Я попросила их помолчать. Меня зовут Капитолина Леонидовна, — представилась дама. — Я директор центральной городской академии, кратко — Акким. Если коротко, мы приглашаем тебя перевестись из обычной школы к нам. Думаю, ты не будешь возражать, а напротив — порадуешься. Ведь наша академия берёт на обучение только самых одарённых. Как тебя зовут девочка?

— А с чего вы взяли, что я захочу перевестись к вам? — враждебно огрызнулась Таня. — Или вы думаете, что меня можно силой к вам приволочь?

— Откуда у таких родителей такая дочь? — задумчиво протянула Капитолина Леонидовна и осмотрелась. — В этой комнате недавно был ремонт? Всё выглядит таким новёхоньким. Так как тебя зовут, девочка?

— Для начала объясните, на кой чёрт я вам вообще понадобилась!

— Не сквернословь, девочка, — мягко сказала директор Аккима и улыбчиво заглянула в глаза Тани, после чего почему-то раздражённо сказала: — Девочка, ты никогда не желала заниматься волшебством и магией? Акким расшифровывается так: академия колдовства и магии. У тебя есть определённый талант, который нам подходит.

Таня заставила своё кривящееся от злости лицо успокоиться и расслабиться, чтобы эта "тётька" не могла по нему ничего прочитать. Врёт? Заманивает на какую-нибудь пакость? Мужики-то у неё вон какие. Пока родители сидят, не двигаясь (заколдовала она их, что ли?), они на пару со своей начальницей с Таней могут что угодно сделать. Солью в них, троих, что ли, бросить? На всякий случай? Вдруг испарятся с глаз долой — из сердца вон?

— А с чего вы взяли, что у меня есть талант? — недовольно спросила она, безнадёжно мечтая, что непрошеные гости всё-таки вот-вот уйдут.

— Ты облила водой зеркало с зазеркальной тварью, — значительно сказала дама.

— И что? — усмехнулась Таня. — Если у меня и есть талант, может, мне не хочется в вашу академию? Может, мне этот талант не хочется развивать? И ещё. Как вы меня вообще нашли?

— Мой ученик рассказал о тебе, — неожиданно заговорил мужик в толстовке. — Ты помогла ему сегодня избежать позорной ситуации.

Так вот что это за здание! Вот теперь Таня поверила и в магию, и в колдовство! Как же не поверишь, если на твоих глазах собака превратилась в человека! Но... С одной стороны, поверить — это одно. С другой стороны...

— А мне это надо? Учиться в вашей академии? — серьёзно спросила она. — Вы приехали сюда и думаете, что я так сразу поскачу учиться у вас? Не хочу! У меня другие желания и насчёт учёбы другие цели.

Капитолина Леонидовна вдруг подняла руку и пальцами что-то такое подвигала. После чего снова раздражённо поморщилась и покачала головой:

— Я пыталась узнать, как тебя зовут, — призналась она. — Но что-то меня не пускает в твоё личное пространство. Итак, безымянная моя девочка, я предлагаю тебе следующее: ты приходишь завтра в Акким, я провожу специально для тебя экскурсию по академии, а потом ты думаешь, стоит ли переводиться к нам или продолжать учёбу в обыкновенной средней школе. Что ты думаешь об этом плане?

— Вы так оскорбительно это сказали... — чуть не сквозь зубы ответила Таня. — Обыкновенная средняя школа! А может, мне нравится ходить именно туда, в среднюю?

— Такое впечатление, — вставая с кресла, спокойно сказала директриса Аккима, — что каждое моё слово вызывает у тебя негатив. Возможно, это из-за слишком внезапного предложения. Мы выждем немного, пока информация об Аккиме перестанет вызывать у тебя необъяснимую злость. Поэтому — до свидания, моя милая безымянная девочка. Очень надеюсь на скорую встречу.

Мужчины покинули квартиру следом за своей начальницей.

"Я не твоя, — сердито подумала Таня, добегая до входной двери, чтобы крепко-накрепко закрыть её на оба замка, а ещё и на цепочку, — я своя собственная!" И, вернувшись в гостиную, снова посмотрела на отчима. Безмятежно равнодушные лица и отчима, и Глории, рядком сидящих на диване, будто послушные дети, даже напугали девушку. Она присела перед ними на корточки и попросила:

— Папа! Глория! Очнитесь! Эти — ушли!

Её слова будто сдёрнули с родителей нечто, что не позволяло им двигаться. И! Глория чуть не упала, повалившись в сторону. Очнувшийся прежде жены отчим с трудом поймал её, потому что растерянная Таня не успела бы подхватить мачеху, сама ещё не поднявшись с корточек. Уже испуганная, девушка мысленно крикнула: "Да чтобы я у вас появилась?! Точно же я определила с самого начала, что вы бессовестные!"

Из детской комнаты выскочили двойняшки. Их весёлое и беззаботное щебетание быстро привело Глорию в себя, и мачеха сразу насторожилась, услышав вопрос отчима:

— Танюша, так зачем они приходили? Что-то я всё проспал!

— Предложили перейти в другую школу, — стараясь сохранять спокойствие, ответила она, испуганная происходящим и особенно вопросом отца. — Типа, у меня какие-то там способности есть. Но эта школа слишком далеко от нашего дома, а мне ещё с двойняшками в садик ходить надо. Я отказалась переходить.

— И правильно! — легкомысленно отозвалась Глория и тут же страдальчески схватилась за виски. — Что такое? Почему у меня голова болит?

Отчим повёл её из гостиной, кажется, в спальню, держа под руки и успокаивающе что-то приговаривая, а Таня торопливо увела двойняшек в детскую, куда затем принесла чаю и поставила на кукольный столик Оленьки. Чай был немедленно разлит по чашкам и с удовольствием выпит. Отдуваясь, Митенька спросил:

— У мамы голова болит?

Таня замерла. Эта тётка-директриса сказала, что у неё талант. Талант, подходящий для академии магии и колдовства. А если... Мачеха нашлась на кухне. Она вяло сидела за обеденным столом, а отчим суетился вокруг неё, предлагая чай и какие-то лекарства, от которых Глория всё так же вяло отмахивалась, жалобным тоненьким голоском прося, чтобы от неё все отстали. Это было бы похоже на спектакль, если бы мачеха болезненно не кривилась, а ещё то и дело не прижимала ладони к вискам.

Пока отчим переливал из большого чайника в маленький воду для подогрева, Таня незаметно прошла мимо стула с мачехой, быстро и осторожно проведя рукой: "Голова здоровая!" возле затылка Глории, а потом то, что "поймала" (если поймала), сбросила в сторону. Видела, как это делают экстрасенсы по телику. На большее не решилась. Вдруг не получится? А Глория увидит её жест и неправильно поймёт?

Она отобрала чайник у отчима и, поглядывая на мачеху, сама быстро приготовила ей персональный чай. Хмыкнула. Сначала Глория неуверенно опустила руки. Затем шмыгнула носом, а потом взглянула на Таню.

— Чай?

— Чай! — радостно улыбнулась ей девушка, а отчим втихаря выдохнул.

Закрывшись в детской и сидя на кровати, Таня мучительно размышляла, время от времени растаскивая двойняшек, которые ни минуты не могли посидеть спокойно, то и дело устраивая из-за игрушек межличностные войнушки.

Что делать? Всего лишь жест — и головная боль Глории прошла. И Таня умеет справляться с зазеркальщиками. И, видимо, что-то такое внутреннее есть, потому как эта жуткая директриса пыталась выяснить своими методами, как её, Таню, зовут, но не сумела, хотя по её раздражению стало ясно, что она это умеет делать. И тот парнишка... Как про него тот мужик сказал интересно — ученик. Было бы здорово... Ну, учиться там. Но... Учиться там, где всем управляют такие бесцеремонные люди, которые вмешиваются в чужую жизнь? "А вдруг я сама такой стану?! — ужаснулась Таня. — Не хочу!!"

Вечер далее прошёл как-то скомканно. Таня привычно начала укладывать двойняшек, которые уже зевали от насыщенного событиями дня, когда обнаружила, что отчим закрывает дверь в свою, родительскую спальню.

— Пап? — позвала она его.

Отчим обернулся и шёпотом объяснил:

— Глория переволновалась и уснула. Я немного посижу в гостиной и тоже пойду спать. Как малыши?

— Сейчас умоемся — и баиньки, — пообещала Таня. И осторожно спросила: — Папа, а у тебя голова не болит?

— Нет, что ты! — бодро сказал отчим и тут же добавил: — Какая-то странная скованность была, но уже прошла.

Уходя на кухню с чашками двойняшек, Таня думала: "Можно было бы, конечно, и учиться у них там, чтобы... учиться против них! Но вдруг я стану такой же, как тот "мой ученик"? И все будут издеваться надо мной? — И насупилась. — Пусть только попробуют! Я им такое устрою!" И снова хмыкнула. "Оказывается, я полна сюрпризов! Хотя и никогда не думала, что сумею их все пустить в ход!"

... Когда отчим целиком и полностью стал равноправным членом семьи в их квартире, первым делом он начал учить Таню приёмам самообороны. Много не занимался. Достаточно — считал он, — если девочка сумеет за себя постоять в трудной ситуации. А в предпоследней школе учительница физкультуры оказалась ревностным любителем той же самообороны, и Таня дополучила недостающие знания и приёмы.

"Я, наверное, глупа, — невольно улыбалась она, отмывая чашки от липких следов. — Если на меня пойдёт такая компания, как та, что я сегодня видела, мне вряд ли удастся им противостоять. Да, надо быть реалисткой!"

Потом вспомнила про лисичек — и снова заулыбалась. Помогут разогнать, если что! Она представила, как кричит лисичкам: "Кусь!", и рыжая парочка бросается на врагов!

Когда она вернулась в детскую, Митенька спал на её письменном столе, а Оленька дисциплинированно сопела в своей постельке. Перенеся мальчика на его кровать, Таня убрала покрывало со своей кровати и рухнула в сон.

... Оглядев готовых к выходу двойняшек, девушка кивнула им и открыла дверь. Малышня с визгом и воплями помчалась к лифту. Закинув школьный рюкзачок за спину, Таня закрыла дверь и поспешила за ними, подпрыгивающими у дверей в лифт.

Они привычно прошли дорогу к детсаду, где девушка привычно же передала своих подопечных воспитательнице и нянечке, после чего заторопилась выйти из корпуса. На ходу размышляла, что сегодня обязательно пойдёт в школу — из чувства сильнейшего противоречия той тётке-директрисе!

Она распахнула дверь на улицу, машинально шаря ищущими глазами по кустам на детсадовском газоне. Но глаза будто увело в сторону. Увиденное так поразило её, что она на секунды забыла закрыть за собой дверь и только чуть позже спохватилась, что холод проникает в корпус детского сада, выстужая его. Таня плотно закрыла дверь и, спускаясь по небольшой лестнице, поздоровалась со знакомой женщиной, тащившей ревущую девочку. А потом, как заколдованная, прошла несколько шагов и встала на месте.

На небольшой газонной оградке устроился мужчина лет под шестьдесят — кажется, и небольшого росточка, а у его ног сидели её лисички! Но вскоре возмущение переросло в невольное любопытство. Этот мужчина насмешливо смотрел на неё, и пришлось сообразить, что лисички привели его именно к ней. Таня медленно подошла к нему. Опять явились уговаривать перейти в "Акким"? И, значит, лисички, не её личные, а этого дядечки?

И, только произнеся про себя "дядечка", Таня поняла, что дядечка ей нравится. У него ухмыляющееся лицо, чёрные с проседью волосы, густущие чёрные брови, нависающие над вечным прищуром насмешливых глаз неизвестного цвета, и толстый нос в оспинах, крупный рот улыбался нахально, но не обидно. Подходя к нему ближе, девушка ощутила, что ухмыляется и сама. Ишь, какой обаятельный.

— Здрасьте!

— Здравствуй, здравствуй, — мирно сказал дядечка. — Ты, что ль, Танька-нянька будешь? В академию-то нашу пойдёшь, нет ли?

— Думаю вот, — призналась девушка, присаживаясь рядом на верхнюю трубу газонной ограды и во все глаза глядя на него.

— А чего думать? Пошла бы да поучилась, — посоветовал тот. — Тебя ж вчерашним днём пригласили. Что не по нраву пришлось-то?

Улыбка слетела, едва она вспомнила прошлый вечер.

— Давили, — жёстко сказала она, почему-то веря, что этот-то дядечка её поймёт с полуслова. — А я не люблю, когда на меня давят!

— Ну-ка, глянь мне в глаза, — спокойно сказал незнакомец и, как будто так и надо, пальцами мягко взялся за её подбородок. Взгляд его был испытующ и краток, после чего он оставил Танин подбородок, так что она даже запротестовать не успела. — Да, сглупила Капитолинка, дура самоуверенная!

Таня почувствовала, что выпялила на него глаза. Почувствовала ещё, что так говорить о той женщине с телохранителями может только человек, который уж точно её посильней. А ещё... Ей показалось, что только такой человек может выплюнуть в лицо тётке-директрисе такие страшные ругательские слова.

Тем временем дядечка встал, и лисички быстро вскочили и уставились на Таню.

— Ну что... — пожевав толстыми губами, сказал дядечка. — Долгонько я ждал, что у меня такая ученица появится. Слышь, Танька... Будешь лично у меня учиться — не в общей академии?

— А на кого учиться? — только и сумела выговорить она.

— Ну как на кого? На охотницу, например. Тварей зазеркальных ты ж гоняешь? Вот с этого и начнём. И, кстати, зови меня просто — дядей Назарием.

Третья глава

Шагая за этим странным, но неожиданно и правда обаятельным дядечкой, Таня хлопала глазами, постепенно приходя в ужас: "А если он на меня что-то такое колдовское сделал, как вчера та Капитолина Леонидовна на моих родичей? И я иду за ним только поэтому?! Или всё-таки по своей воле?!" Лисички мирно трусили — одна у ног Назария, другая — сбоку от девушки. И, глядя на них, она с трудом сдерживала новый страх: "Они меня предали?! Или так было задумано?! И как мне теперь им доверять?.. Кормила, кормила, а они тебе — бац! И не мои оказались..." Когда вышли за ограду детского сада, Таня вроде немного успокоилась, и лишь одна мимолётная мысль заставила её чуть усмехнуться: "А я, как выясняется, собственница та ещё... Собственного зверья захотелось! И — нате, получите! Облом-с великий!"

На выходе с детсадовского участка беспощадным по-осеннему ветром стряхнуло с ветвей деревьев капли недавно прошедшего дождя. Пока Таня со вздохом оттирала мокреть с лица, дядя Назарий огляделся. Не понимая, почему: забыл, с какой стороны пришёл? Или вообще для него это место незнакомо, потому что впервые здесь? — Таня встала рядом, с недоумением глядя на лисичек, которые тоже резко и быстро поворачивали головы во все стороны, будто выискивали кого-то.

Слегка шелестя по мокрому асфальту, усыпанному листьями, поблёскивая отмытыми дождём чёрными боками в жёлтых крапинках кленовых крылаток, подъехала шикарнейшая чёрная машина, при виде которой девушка только хмыкнула: "Глория бы сейчас запищала от восторга!" Ей показалось, машина ещё останавливалась, когда со стороны водителя открылась дверца. Высокий парень в деловом чёрном костюме мгновенно обогнул машину и почтительно открыл дверцу Назарию. Одновременно он скосился на Таню, но быстро перевёл глаза на её старшего спутника.

— Назад! — велел дядя Назарий.

Когда оба пассажира разместились на заднем сиденье — лисички юркнули под ногами сидеть, Таня отметила про себя, что у парня-водителя необычно застывшее лицо. То ли спокойное, то ли уважительное, но общее выражение — какое-то бесчувственно доброжелательное. А вот вёл себя водитель так, словно его и нет в машине. Полное впечатление отсутствия. Так что, пару раз забывшись, Таня чуть не обращалась про него к Назарию с вопросом, кто это такой. Но спохватывалась и замолкала. А потом и вовсе решила про себя: как только будет удобный момент, сразу у нового знакомого и спросит.

Зато разговаривать можно было спокойно, без оглядки на то, слушают ли их, или нет. Поэтому, когда машина зашуршала по мокрым листьям, Таня спросила:

— А как же мой аттестат? Ну, из общеобразовательной школы? Я же должна на уроки ходить, чтобы получить его!

С неожиданным ехидством Назарий поддел:

— И вчера должна была, и сегодня — не так ли?

— Я второгодница, — уже серьёзно объяснила девушка свои прогулы, о которых он как-то внезапно (как она поняла) заговорил, — и программу одиннадцатого класса уже прошла. Мне необязательно ходить на все уроки.

— И что тогда тебя беспокоит? Будешь и на свои уроки ходить, коли в том надобность почуешь. Ну а мои занятия воспринимай как хождение, например, в секцию али в кружок какой. У нас на уроках весело! — чуть не самодовольно закончил Назарий.

Сообразить, шутит ли он этим своим просторечным "али", или же нет, Таня не сумела, но окончательно решила, что дядечка он вполне себе доброжелательный, в отличие от Капитолины Леонидовны, а значит, учиться у него будет легко. Вопрос только в одном: чему учиться-то?

Их провезли через полгорода и доставили чуть ли не до набережной, но свернули в переулок, ведущий куда-то наверх, между домами, то ли старенькими, то ли старинными. Таня здесь пока ещё ни разу не была, так что с любопытством крутила головой, присматриваясь к тихой улочке, пока машина не замерла у небольшого здания, на двери которого табличка поясняла: "Городской музей изобразительных искусств". Выйдя из машины, Таня очутилась на небольшом асфальтовом пятачке — здание оказалось слишком близко к дороге. А ещё здесь было крылечко — то ли под старину, то ли и в самом деле старинное: обычная крыша, но поддерживалась она витыми в изысканный рисунок металлическими прутьями. Ну и несколько ступеней вели к той самой двери с табличкой.

"Зачем мы в музей, да ещё изобразительных искусств? — нерешительно подумала девушка, поднявшись по лесенке под крышу крыльца — вовремя: зарядил мелкий, но явно надоедливый дождь, и обернулась на звук отъезжающей машины. — Первый урок — рисования?" И с трудом подавила смешок, представив, как она пытается что-то изобразить в учебном альбоме цветными карандашами.

Неизвестно каким образом, но Назарий очутился рядом и, толкнув дверь, учтиво показал рукой вперёд. Таня шагнула через порог, а через секунду подпрыгнула от его рявканья за спиной:

— Стоять всем смирно!

Дрожь по ногам прокатила нехилая — еле устояла на ногах.

Правда, успев подцепить глазом картинку, поскольку поневоле смотрела вперёд, в фойе, догадалась, что крик предназначался не ей.

В центре довольно просторного зала остолбенели несколько человек. Два парня — носами друг к другу, с угрожающими поднятыми руками, ноги — в застывшем движении, как будто бежали-бежали навстречу — и вдруг их заморозило. В одном из них изумлённая Таня узнала парнишку, которого спасла от банды, кидавшей в него камни. В другом — заводилу той самой банды! Красавчика Горыныча, как его обозвали друганы, защищаясь от его обвинений, что кто-то бросил в него камень специально.

А в двух шагах от них высился тонкий (точно не тощий!) юноша с длинными русыми волосами — аж до... в общем, очень длинными. И он, сложив по-наполеоновски руки на груди, пренебрежительно смотрел на этих двоих, пока ещё двое — светловолосая (слава Богу — не та блондинка!) девушка и крепкий, стриженный (или бритый?) под ноль парень ругали его с обеих сторон. Теперь уже не ругали, оцепенев — как ошеломлённая Таня догадывалась — от резкого окрика Назария.

От вахтенного стола, подняв суховатые кулачки, шла в их сторону старушка в синем форменном халате, кляня всех на свете подряд.

Ругань тоже замерла на устах всех.

Нет, не так. От резкого вопля Назария подпрыгнули, кроме Тани, все четверо — со старушкой. Двое застывших — так и не пошевельнулись.

Лисички деловито обошли кругом всех участников этого странного действа, после чего так же деловито проследовали к противоположной стене фойе и начали постепенно исчезать с глаз, явно спускаясь куда-то ниже. Там лестница?

Длинноволосый вдруг зашевелился и быстренько встал солдатиком — руки по швам, скорчил физиономию абсолютно ни в чём не виноватого и наивно захлопал преданными глазками на Назария и Таню. Через секунду — особенно на Таню. Потому как, глядя на неё, он чувственно приоткрыл рот, вздёрнул бровки домиком и задышал чаще. Девушка решила, что он так издевается. И, благо шла чуть позади спускающегося в фойе по трём ступенькам Назария, показала длинноволосому кулак. Тот оторопел, захлопав глазами, уже по-настоящему удивлённый.

Назарий прошёл мимо него, бросив:

— Этих освободишь сам и вернёшься к нам.

— Но ведь они!.. — жалобно заныл длинноволосый, забыв о Тане и с откровенным страхом глядя на двоих.

— Любишь кататься — люби и саночки возить!

Не обращая больше на него внимания, Назарий подошёл к старушке и, взяв её под локоток, представил Таню:

— Эту девушку запомнить, Лилушка! Моя ученица. Разумная — не то что вся эта бестолочь! Зовут тоже весьма разумно — Татьяной.

Старушка запричитала, что Назарий слишком много шпаны приводит и было бы здорово, если б его слова насчёт Тани сбылись. Впрочем, причитала она недолго, оглядела Таню, покивала ей и вздохнула, после чего поплелась к своему столу.

Таня помалкивала, стараясь в первую очередь понять, что именно происходит. Пока понималось плохо. Но девушка решила, что Назарий позже объяснит. А если не объяснит, она пристанет к нему как банный лист — и попробует он только отбрехаться и не растолковать происходившее до их появления в фойе!.. А ещё любопытно, но спрашивать она не будет: кто эти двое, которые собирались наброситься друг на друга с кулаками? Ну, Горыныч и тот, спортсмен-юниор? Что-то Тане показалось, что Юниор, кажется, и не боится Горыныча, а вчера просто попал в неловкое положение, оттого и допустил личное унижение. А Горыныч не понял и сегодня вляпался в жёсткое противостояние.

А пока она тихо спускалась вместе с ним по первой из двух лестниц, ведущих куда-то в подвальные помещения. Почему — подвальные? Попахивало кирпичом и бетоном, а также недавней, кажется, масляной краской.

За ними так же молчком торопились бритый парень с оценивающими серыми глазами и светловолосая девушка, улыбчивая и вкрадчиво приветливая. Почему Тане уж так почудилось — насчёт вкрадчивости и приветливости — неизвестно.

В самом низу, когда были пройдены две большие лестницы, обнаружилось большое помещение с несколькими дверями. Тускловатый свет указывал на подсобку. Лисички крутились возле одной закрытой двери. И тут Таня сообразила первую вещь: молодёжь — ученики Назария. Значит — за этой дверью его кабинет. Вторая вещь: он их в свой кабинет не пускает, хотя ключи на вахте наверняка есть. Или... ключей нет?

Назарий просто взялся за витую ручку — и дверь открылась. Таня еле удержалась от вопроса и прошла мимо него, вставшего спиной к двери так плотно, словно собираясь защищать свою берлогу, если ему вдруг кто-то из заходящих не понравится.

Бритый и светленькая девушка, бросая на Таню любопытные взгляды, вошли в кабинет — ой, в зал! — и сразу направились к одному из столов, сплошь заставленному банками, аквариумами — кажется, и ещё какими-то маленькими сосудами — чуть ли не склянками. Поражённая, Таня только оглядывала помещение, в которое попала. Ну и ну... Ничего себе — зальчик: конца-края не видно... А столов-то... Как эти двое сообразили, куда именно им нужно? Хотя... Они, наверное, здесь не первый день учатся — запомнили.

Мимолётная мысль: почему Назарий не сказал ей, что делать дальше? Не показал, куда, за какой стол, она должна сесть, чтобы стать равноправной ученицей? Или она должна сама определиться с чем-то? Но с чем?

Краем глаза она замечала, как Назарий зорко вглядывается в неё, усевшись в старенькое кресло возле небольшого столика; как бритый парень перешёптывается с девушкой, не скрываясь — наблюдая за новенькой. Но было что-то ещё... Таня не успела подойти к банкам и склянкам на столах, чтобы ближе разглядеть их обитателей (а она уже сообразила, что там сидят довольно странные существа), как внезапно пространство перед самым её носом поехало, искажаясь, словно по стеклу кто-то плеснул водой.

Абсолютно машинально Таня метнула раскрытую ладонь вперёд — так человек обычно ловит пролетающую мимо муху. По коже пальцев резануло так, словно она на лету поймала выстрелившее из какого-то странного оружия лезвие! Девушка вскрикнула и, шипя от боли, отдёрнула руку, на автомате стряхивая кровь с пальцев. Бритый выскочил из-за стола и понёсся к ней — она и увидела-то его только потому, что движение в этом скучном, на первый взгляд, зале было слишком неожиданным. Но, продолжая шипеть сквозь зубы, она всё внимание обратила именно на порезанную руку. И поэтому, когда к ней с обеих сторон подскочили уже не только бритый, но и Назарий, она как-то даже не удивилась.

— Вытяни пальцы! — велел Назарий.

— Н-не м-могу... — простучала она зубами, с ужасом глядя на кровь, щекочуще стекавшую по ладони. А потом обозлилась: — Дайте мне... тряпку какую-нибудь!

Вместо желаемой сухой тряпки, которая помогла бы остановить кровь, Назарий втиснул свою ладонищу в её слабо сжатый кулак. Она даже взвизгнула от боли, когда ранки на пальцах мучительно разошлись, но через секунды холодная боль мягко перешла в горячее, пульсирующее ощущение, а потом в терпимое тепло, а Назарий выдохнул и медленно высвободил ладонь из её скрюченных пальцев. Заглянул в глаза.

— Пойдём, что ли. Тряпку дам — кровь вытереть.

— А эту... это... — Таня осеклась, не зная, как обозвать тварь, похожую на тварь из зазеркалья, которых она иной раз могла поймать именно так — словно муху на лету. Наконец догадалась высказаться так: — А эту вы так и оставите здесь летать?

— Сейчас подтянутся остальные... — Назарий пожевал губами и выплюнул: — Побегают пусть и словят! Кроме нас, здесь никто не занимается! Значит, школяры упустили! А ты, милая, что ж так неосторожно? Кто ж эту тварь ядовитую руками ловит?

— Привыкла дома, — хмуро сказала она. — Там почему-то постоянно из зеркал что-то, да вылезет. Вот и хватаю... Пока почти такого и не было, чтоб до крови резали.

Как они дошли до стола Назария, Таня не поняла. Только упёрлась бедром в столешницу и только сейчас увидела, что бритый поддерживает её за плечи, направляя к нужной её странному учителю цели. Назарий деловито сдёрнул со стола дорожную аптечку — у отчима в машине Таня такую видела. И минуту спустя её пальцы были вычищены и забинтованы. Бритым. Несмотря на то что Таня заметила: ранки перестали кровоточить. Но бритый бинтовал быстро и ловко, и она не сумела возразить. Только прошептала, когда он отрезал лишние кончики бинта, закончив перевязку:

— Спасибо.

Он кивнул ей и вернулся к светленькой, блестящими глазами наблюдавшей за происходящим.

А через минуту в зал вошла троица — с бегающими от осознания вины глазами. Все трое не торопились к своему столу или столам, а стояли у двери и угрюмо шарили опущенными глазами по полу, увлечённо рассматривая его. Кажется, все трое прекрасно знали, что именно наделали. И ждали выговора.

Таня тихонько опустилась на ближайший стул, стараясь не тревожить травмированную руку. А Назарий искоса глянул на вошедших и ласково спросил:

— И кто из вас объяснит мне, почему я должен тратить учебное время на разбирательство с вами? Никита!

Последнее рявканье было таким внезапным, что троица подпрыгнула. Длинноволосый шмыгнул носом и тоскливо спросил:

— И почему сразу — Никита? Эти двое сцепились, а виноват только Никита! Я ж только дисциплину наводил, а вы сразу — Никита!

Происходящее для Тани всё больше начинало напоминать начало урока в обычной средней школе, когда учитель отчитывает нашалившего ученика. Тем более — другие провинившиеся волками смотрели на данного Никиту, явно запоминая его нытьё и наверняка думая об отмщении. Но следующая реплика Назария заставила её немедленно насторожиться:

— Дисциплину наводил? Воздействуя? Ты забыл, что за такое карается в первую очередь? Не сметь действовать на живых, если можно навести порядок иным способом! Дамир! Из-за чего повздорили?

Горыныч исподлобья бросил взгляд на длинноволосого Никиту.

— Это личное.

— Личное будет для вас на улице! — снова рявкнул Назарий. — А здесь, в стенах почтенного учебного заведения, только учёба должна быть на уме! Подошли ко мне все трое! Живо! — А когда парни молча приблизились, он неожиданно обернулся к Тане: — Сколько их здесь летает?

— Пять штук, — от неожиданности ответила она.

— Слышали?! Не знаю, кто из вас, охламонов, вчера выпустил тварей, но чтобы через час все пять сбежавших сидели по клеткам!

— Но мы... — По-настоящему испуганный Дамир оглядел огромное помещение, а потом посмотрел на Таню, с тревогой заметил перевязанную руку, которую она бережно баюкала на весу: не больно уже, но всё равно опасалась, как бы не задеть чего твёрдого. — Мы не сумеем...

— Или блокирую все ваши возможности на три дня, — спокойно закончил Назарий.

Что это такое — блокировать способности — Таня не знала, лишь смутно предполагала, но все трое парней на глазах побелели от ожидающей их кары. После чего ринулись к двум столам, вооружились странными перчатками — из металлических чешуек. И разбежались по разным углам помещения. А Назарий кивнул бритому и его подруге:

— Демид и Ксения. Вы занимаетесь вчерашним заданием.

Те сразу склонились головами над какими-то большими даже от стола Назария листами, а учитель сосредоточенно уставился на Таню и кивнул и ей.

— О чём спросить хочешь?

— Что сделал этот Никита? — выпалила девушка.

— Он лишил их воли движения, — негромко сказал Назарий и добавил ворчливо: — Лучше б он им дал разобраться меж собой. Человек, не закончивший личного дела, плохо подготовлен к опасной работе.

— А почему это карается?

— Потому что нельзя просто так лишать человека воли, если есть возможность воздействовать на него, например, словом. А что так тебя забеспокоило-то? Боишься, что и на тебя так могут?

— Вы же слышали, что я вам сказала, — напряжённо ответила она. — На нас вчера давили! Ну, эта Капитолина Леонидовна. Папа потом с трудом в себя пришёл, а мама жаловалась на головную боль.

— Ну... Когда я на тебя смотрел, видел лишь, как Капитолинка с тобой говорила. Но что на родителей твоих она давила, я не посмотрел.

Назарий насупил густые брови, рассеянно глядя, как трое парней объединились и бегали за невидимыми простым глазом тварями группой, в которой один подсказывал, куда смотреть, а другие уже чисто практически ловили беглецов... Таня хотела было сказать, что родители у неё не родные. Но потом подумалось, что для таких откровений слишком рано. Она мало пока знает, куда — в какое именно учебное заведение угодила, чему здесь будут обучать. Так что... Пока Назарий размышлял, она осмотрелась. Хм. Грязновато тут везде. Пускает ли Назарий сюда техничку, чтобы убраться? Или заставляет дежурить своих учеников? И в том, и в другом случае обязанности свои они выполняют крайне неряшливо. А она привыкла — с тех пор как мама умерла, а отчим оставил её дома, что в квартире должно быть чисто. Предложить Назарию убраться в зале? Или тоже слишком рано? Насмешек его учеников она не боялась. Они были ей почти незнакомы.

— Да, сегодня поговорю с советом академии, — медленно и тяжело сказал Назарий, явно отвечая на собственные мысли. — Такое спускать нельзя. Ну а пока... Расскажи-ка мне, Танюшка, когда ты впервые увидела зазеркальных?

— Ещё маленькой была, — ответила она, не собираясь рассказывать всё и твёрдо помня о принятом решении. — Мама сказала, что есть народные способы, чтобы их уничтожать. Ну, водой, там, или солью. А вы именно этим здесь занимаетесь?

— Именно, — подтвердил он, пристально глядя в её глаза. — А откуда мама-то твоя знает про зазеркальных? Тоже видит?

Таня чуть не выпалила: "Видела, а не видит!" Но спохватилась и прикусила язычок. Зачем ему такие подробности?

— Мама ничего не говорила про это, — нашлась она с нейтральным ответом и тут же внутренне сжалась: Назарий-то себя уже показал не только человеком проницательным, но и видящим даже то, что скрыто от остальных.

А если он и про настоящую маму с неё, с Тани, считает? И тут же заспешила увести его от опасной темы:

— А чему всё-таки я здесь буду учиться? И не поздно ли мне? Ваши-то ученики начали, наверное, с начала сентября заниматься, а я...

Троица тем временем, как ни странно, успела переловить всех сбежавших тварей и усадить их либо в банки, либо в закрытые аквариумы. После чего Юниор и Никита уселись за один из столов, а хмурый Дамир устроился за столом неподалёку от них — в одиночку, и Таня начала подозревать, что Назарий подсадит её к нему. Но пока Назарий, видимо смягчившийся после водворения опасных тварей на место, объяснил ей:

— Мы сейчас с тобой прогуляемся по моему зоопарку. Проверю я тебя, а уж потом скажу, чем и как ты будешь заниматься. Мои-то охламоны занимаются в основном персонально.

Обойти все ряды столов и шкафов с прозрачными тюрьмами для неведомых до сих пор Тане тварей оказалось нереальным. Но и этот обход для неё стал откровением. Она видела. Но что... или кого она видела! Весь обход Назарий сопровождал только одним заданием-вопросом:

— Опиши, кого видишь!

И она описывала призрачного осьминога, который лип конечностями к стенкам закрытого аквариума, вдавливая в стекло ("Заговорённое! — успокоил Назарий. — Прорвать не сумеет!") морду с расплющенными водянисто-серыми, словно слепыми, глазами. Или ту тварь, которая и обожгла её: нечто и впрямь похожее на тончайшее лезвие с невыразимо острыми краями. Это нечто сейчас перестало хвалиться своей прозрачностью и даже чуть помутнело — лишь по одной причине: оно напилось человеческой крови.

— Жил бы сейчас в своей среде, — проговорил Назарий, — забился бы в тёмную норку да дрых себе.

— А вы их ловите здесь?

— Не всегда, — пояснил учитель. — Иной раз приходится и в межпространственные миры уходить, чтобы таких добывать, а иной раз — и здесь ловим.

— А зачем их там добывать?! — поразилась Таня. — Если они опасные?!

— А изучать-то их как, матушка моя? — в свою очередь изумился Назарий. — Без знаний мы совсем слепы будем. Вон, как ты, например. Заметила — схватила. Ну и укушена. Повезло, что рядом те, кто понимает. А если бы ты была той, кто не видит? Вот и идут байки потом о вампирах, которые втихаря кровь сосут — по ночам. Ну, отвлеклись, — недовольно заметил он. — Описывай дальше, кого видишь перед собой.

Таня, понимая теперь, что Назарий проверяет её уровень вИдения, старалась описывать тварей с подробностями. Правда, пару раз отвлеклась, когда приблизились к книжным стеллажам, и её сердце ёкнуло: вот бы прочитать все эти книжищи! Узнать всё о чудных и страшных тварях! Всё! Чтобы уметь драться с ними. А что все книги именно о том, каковы эти твари и каковы их слабые места, — Таня не сомневалась.

Не заметила, как вернулись к столу Назария.

— Когда в последний раз тварь такого типа видела?

— Вчера, — сразу сказала она и, тут же воспользовавшись, что её ответ вызвал глубокую задумчивость её нового учителя, не преминула спросить: — В последнее время рядом со мной часто появляются такие твари. Это как-то связано с тем, что я их вижу?

— А как же... Конечно, связано. Чем отчётливей ты их видишь, тем сильней между вами связь.

— Это как? — уже озадачилась она.

— Тут такая неожиданно простая и хитрая штука, — задумчиво сказал Назарий. — Ты видишь тварь — она тебя раздражает. Когда человек раздражён и нервничает, его кровь приливает к коже, и тварь знает, куда кусать, чтобы легче сделать прокол в коже и напиться крови вдоволь.

Таня открыла было рот спросить ещё кое-что, но опять-таки замолчала. Назарий и так слишком многое открыл ей. Хотя... Нет, спросить не успела.

Необычный учитель нагнулся и из-под стола вынул небольшое, квадратное зеркало. И водрузил его на стол — в заранее поставленные деревянные подпорки, чтобы оно стояло с небольшим наклоном.

— Зазеркальных, говоришь, видишь. Ну-ка... Что тут у нас? Опиши.

Она резко оглянулась.

За спиной стояли все ученики Назария и с любопытством ждали её ответа. Таня было хотела спросить, а почему они все здесь собрались, но пожала плечами. И заглянула в мутноватое стекло, отражавшее не лица и фигуры, а лишь размытые тени.

Когда взгляд погрузился очень глубоко, Таня глухо, сама удивляясь своему низкому голосу, произнесла:

— Там лицо. Оно худое. Глаза без зрачков. И мне хочется сунуть туда руку, чтобы схватить его.

— Только лицо? — строго спросил откуда-то издалека Назарий.

— Только лицо. Почему меня тянет поймать его?

— Не ведись на приманивание. Что вокруг этого лица?

— Что-то похожее на сеть.

Зеркало блеснуло мутным стеклом и вдруг пропало. Оказалось — Назарий развернул его лицевой стороной к себе, а потом накинул на него мятую тряпку. И уложил той же лицевой стороной, хоть и закрытой теперь, на столешницу.

Морок прошёл. Таня зажмурилась, чтобы подсохшие от застылости глаза вернули нормальное зрение. И сглотнула, потому что с трудом удерживалась от кашля. Когда подняла глаза на Назария, тот спокойно смотрел на неё, а потом кивнул:

— У тебя будет отдельный стол. Такого видения ни у кого из здешних детишек нет.

Кто-то из "детишек" недовольно заворчал, но учитель только хмыкнул на него.

— Но в некоторых моментах тебе придётся учить очень многое. Поэтому время от времени я буду посылать к тебе, к твоему столу, своих учеников, чтобы они разъяснили тебе то, что под силу их разумению.

Прошла, кажется, минута после звучания его последних слов, когда светловолосая Ксения мягко спросила:

— Назарий, а давайте мы её к себе посадим? Мне кажется, так будет лучше. Ведь мы сегодня как раз изучаем повадки этих тварей в нашем мире. Тане это будет интересно.

— Нет! — отрезал Назарий. — У неё сегодня свой урок!

Сбоку Таня перехватила взгляд Юниора. Значения его не поняла, но вдруг подумала с усмешкой, что он здесь единственный, чьего имени она пока не знает.

Четвёртая глава

Первой книгой, которую Тане предстояло изучить, оказалась рукопись — в прямом смысле этого слова. Несколько твёрдых листов, грубо прошитых нитью, были коротко и чётко подписаны от руки: "Классификация тварей подпространства". Мельком Таня подумала, что вроде поначалу Назарий говорил о межпространстве. Но потом другие мысли перебили это уточнение. Вдруг подумалось, что она начала учиться, не дав, вообще-то, своего согласия на учёбу в этом Аккиме. Успокоилась на том, что знания, которые она здесь приобретёт, пригодятся ей в личной жизни. Ведь та мутная тварь, похожая на лезвие, не впервые пускает ей кровь. То есть тварь похожая. Хотя Назарию она прямо об этом не сказала... Должны же быть свои секреты. От чужих пока что людей.

Попытавшись прочитать "Введение", она снова отвлеклась, озадаченная другой мыслью: "Откуда эта Ксения знает моё имя, если Назарий меня не представил своим ученикам?" Потом решила не заморачиваться: наверное, Назарий позвал её вслух, а его подопечные услышали.

Заставила себя вчитаться в Введение и ухнула в чтение с головой, почему-то сразу догадавшись, что рукописная книга создана Назарием. Легко читала строку за строкой, написанные округлым, почти каллиграфическим почерком, и буквально слышала его насмешливый голос, рассказывающий о трёх типах подпространственных тварей и о том, каким образом они вредят человеку.

Да так заслушалась, считывая неслышный другим голос Назария, что шарахнулась к столу с аквариумами, рядом с которым сидела, когда со всех сторон раздался грохот мебели. С трудом вынырнувшая из объяснений своего необычного учителя, Таня только и могла, что хлопать глазами, наблюдая: все пять учеников Назария похватали свои табуреты и с грохотом поставили их вокруг её стола. Таня суматошно бросила взгляд на учительский стол — нет Назария! Куда он делся? Что происходит?

Запыхавшаяся Ксения, чей табурет вместе со своим принёс бритый Демид, уселась напротив Тани и, положив руки на стол, оживлённо объяснила:

— Ты не бойся! Назарий у нас ведёт только по две пары три раза в неделю. Так что перемены он нам тоже оставляет. Давай знакомиться! Я Ксения. Ведьма.

И вопросительно уставилась на Демида, словно передавая ему эстафету знакомства. Бритый легонько кивнул:

— Демид. Колдун-целитель.

— Я Никита! — звонко и вдохновенно представился длинноволосый, улыбаясь Тане так счастливо, будто он долго искал её и наконец нашёл тогда, когда уже не чаял и увидеть. — Я маг воздуха!

— Будь осторожней! — смеясь, предупредила Ксения. — Никита, как все маги воздуха, жутко влюбчивый и такой же жутко ветреный!

— Ну зачем ты так, Ксения! — расстроился Никита, успевая обворожительно и страстно улыбаться Тане.

— Ярослав. Маг теневых переходов, — спокойно и даже бесстрастно сказал Юниор.

— Дамир, маг огня, — хмуро и нехотя отрекомендовался Горыныч.

Ксения, видимо, по праву единственной до сих пор девушки в группе, смеясь, снова объяснила Тане:

— На этих двоих не обращай внимания! Они вечно цапаются между собой и вечно подстраивают друг другу каверзы, хотя до сих пор никто так и не узнал — почему!

Таня вспомнила блондинку в белом платье, но промолчала.

Оба парня заворчали было на девушку, которая так легко их выдала, но Ксения и Демид с Никитой задорно расхохотались на их недовольство, и парни лишь отвернулись друг от друга. "Интересно, а знает ли Ксения о том, что каверзы Горыныча бывают очень даже болезненными и даже опасными для жизни?" — промелькнула мысль. Додумать не дали. Ксения, успокоившись, спросила с нескрываемым любопытством:

— А ты кто? Ведьма или маг? И почему так поздно появилась?

Неловко помолчав, Таня пожала плечами.

— Не знаю, кто я. И вообще... Я пока даже не знаю, буду ли вообще здесь учиться... А в чём разница между магом и ведьмой?

— Маг понимает и видит, что делает, когда использует приёмы, которые, ко всему прочему, он развивает и совершенствует, — принялся объяснять бритый Демид. — А ведьма или колдун просто используют приёмы, не заморачиваясь, каким образом он срабатывает. Исходя из этого грубого определения, к кому ты себя отнесёшь?

— Никогда не колдовала, — покачала головой Таня. — И магией даже не думала заниматься. С детства только видела всяких тварей и старалась от них избавиться.

Пять учеников Назария внезапно стали серьёзными, задумчиво переглядываясь друг с другом, а потом снова уставились на Таню.

— Судя по всему, ты из охотников, — сделал за всех вывод Демид.

— А это значит, что Назарий тебя из своих жадных лап ни за что не выпустит, — заключил Никита, так сиявший от радости, что его сладкое ликование начинало здорово действовать на нервы.

— Почему? — удивилась Таня.

— Ну, до сих пор в городе был только один охотник — он сам.

— А вы? Разве вы не охотники? Ну, если вы здесь? Хотя мне тоже непонятно: вы маги и колдуны, а при чём тут охотники?

— Всё просто, — успокаивающе ответил бритый Демид. — Да, у нас разные специализации, но Назарий своими тестами выявил у нас способность видеть тварей подпространства, а теперь учит тому, как их уничтожать. А поскольку дело серьёзное, то руководство Аккима позволило ему проводить уроки здесь, в подвале, где у него собраны образцы основных тварей. Тем более что видение у каждого своё. И не всегда сильное, что ты и видела, когда этим троим пришлось отлавливать удравших тварей. Один видит и говорит остальным — они-то по его отметкам видят сами, но позже. Вот такая ерунда.

— Вот именно, — втиснулся в его краткую паузу Никита, влюблённо глядя на Таню. — А так многие из нас живут в общежитии при Аккиме, ходим на занятия в здание, которое находится в паре шагов от общежития.

До Тани не сразу дошло, но всё же она догадалась.

— То есть вы не все из этого города?

— Я нездешняя, как и Ярослав, — ответила Ксения. — Ну, я не горожанка, в общем, — улыбнулась она.

— А почему ты не знаешь, хочешь ли учиться, или нет? — полюбопытствовал Демид.

Он, вообще, заметила Таня, и говорил по делу, и вопросы умел задавать нужные.

— Ты что, Танечка! — возмутился Никита. — Если у тебя есть способности, как это ты не знаешь, хочешь ли ты быть с нами, или нет?!

— Ой, нет!.. — вздохнула Ксения. — Никитка, ты бы хоть помолчал! Дело не в том, что она не хочет быть с нами! Дело в другом! Таня, почему ты сомневаешься?

Как ни странно, на этот раз любопытство проявили не только Ксения и Никита. Дамир Горыныч тоже с интересом уставился на Таню, в отличие от Ярослава, который смотрел отстранённо.

— Для меня это слишком неожиданно, — ответила Таня. — Только вчера я бегала вот с этими товарищами, — и она нагнулась погладить лисичек, прижимавшихся к её ногам, — а сегодня вдруг мне говорят, что я прямо-таки должна учиться здесь. Я этого не понимаю.

— Наша директриса думает, что народ начитался-насмотрелся про Гарри Поттера, поэтому рванёт в Акким сразу, как только им предложат, — предположил Демид.

— Ну, в той форме, в которой мне предложили стать студенткой Аккима, было много... как это называется... самонадеянности, — согласилась Таня.

— А ты и правда с такими тварями с детства знакома? — насторожённо спросил Ярослав.

— Правда, — коротко ответила она, стараясь не распространяться о том, что вдруг стало для неё... актуальным.

Ксения посмотрела на однокашников и шутливо скомандовала:

— Мальчики, брысь отсюда! Мы с Таней сейчас быстренько перешепчемся о своём, о девичьем, пока Назария нет!

— А можно — я останусь?! — страстно воззвал к Ксении Никита. — Я не буду мешать, правда-правда! Я буду сидеть тихонечко рядом и любоваться вами!

— Я те останусь, — проворчал Демид, за шкирку и за пояс стаскивая длинноволосого с табурета — да так, что тот чуть не свалился, не успев перебрать ногами и утвердиться на них, и только стальная хватка колдуна-целителя удержала мага воздуха от падения. Хоть Демид и был на голову ниже Никиты, но, как выяснилось, силой его природа не обделила.

Двое других "мальчиков", развернувшись на табуретах, уважительно смотрели на Демида, уволакивающего Никиту, который только придушенно покряхтывал. А Демид обернулся и, зыркнув на них, сердито спросил:

— Особого приглашения ждёте?

И, прихватив табуреты, хоть и с сожалением оглянувшись на Таню, парни послушно устремились за ним.

Ксения подсела к Тане сбоку.

— Времени мало — Назарий скоро придёт. Таня, почему ты не снимаешь куртку? Здесь, у Назария, довольно тепло. Не стесняйся, если у тебя не слишком модная одёжка. Здесь все свои и смотрят не на одежду, а на способности.

— Да я не стесняюсь, — смущённо пробормотала Таня, искоса бросив взгляд на Дамира Горыныча (как она уже успела окрестить его) и на Ярослава: смотрят на способности? Тогда почему Дамир издевался над Ярославом? Маг теневых переходов выглядит одетым победней, чем маг огня. А значит, в истории с блондинкой дело как раз в основном из-за здешнего "положения в обществе". Но мысли об этом пока лишние. И она добавила извиняющимся тоном: — Я и правда думала, что здесь прохладно.

И неловко спустила с плеч давно расстёгнутую куртку. Стесняться, по большому счёту, и в самом деле было нечего. Просто, рассчитывая на новый прогул уроков, она надела вязанный своими руками джемпер тёмно-зелёного цвета. На школьных уроках такой неуместен, но для прогулки по городу в пасмурную осень — самое то.

— Ой, ты вяжешь! — почему-то обрадовалась Ксения, и Таня с опаской заподозрила, не придётся ли вязать что-нибудь по её просьбе: вязать на заказ не любила. Но Ксения воодушевлённо добавила: — Я тоже! Слушай, а давай парочкой журналов обменяемся?

— Журналов по отлову тварей? — скептически уточнил Назарий, внезапно возникший у стола Тани.

Ксения пискнула от неожиданности и убежала, прихватив табурет, к своему столу.

А Назарий оглядел притаившуюся ("Ой, будет ругаться!") Таню. Остановил цепкий взгляд на джемпере, потрогал рукав.

— Вяжешь, значит. Узоры любишь разные? — задумчиво спросил он. — Сама их придумываешь али как?

— Да их везде полно, — ответила удивленная ("Нашёл, чем интересоваться!") Таня. — Я их собираю, а потом люблю компоновать, чтобы одна вещь на другую, особенно из журнала, не была похожа. Ну, иногда и получается новый узор.

— Любишь — это хорошо, — проворчал Назарий. — В нашем деле приёмов тоже мало, так что надо уметь их... компоновать.

Далее он подтянул к себе стул от соседнего стола, бросив: "Цыц!" фиолетовому облаку, заволновавшемуся в ближайшем аквариуме. И, оседлав этот стул — усевшись перед его спинкой, велел:

— Ну-ка, расскажи, что успела прочитать и запомнить. А потом я тебе пару-другую вопросов задам. Поехали!

Вспоминая насмешливый голос хозяина подмузейного зала, который она слышала, пока читала, Таня послушно пересказала, а кое-где и дословно повторила прочитанное. А потом, пока Назарий не начал спрашивать, быстро сказала сама:

— Только я не поняла разницы между подпространством и межпространством.

— А тебе это знать и не надо, — снова заворчал Назарий. — Туда соваться могу только я. Тебе же нужно освоить два дела: узнавать тварей в лицо и уметь их уничтожать.

Воспользовавшись его неплохим настроением, Таня снова не удержалась:

— А мне такие рукавицы, как у ребят, дадут?

— Дадут... Догонят — и ещё добавят, — ухмыльнулся Назарий, а затем стал более серьёзным. — Ты будешь учиться так, чтобы тебе никакие рукавицы не понадобились. И вот, что для этого нужно. На второй час мы с тобой уединимся в одном очень интересном помещении. Поскольку для остальных этот час в том помещении не в новинку, то будем мы там заниматься индивидуально и чисто практически.

Про себя Таня подумала: "А не рано ли? Всё-таки я только что пришла сюда. А ещё... Этот хитрый Назарий даже не спросил, а хочу ли я вообще здесь учиться!"

Но промолчала. Легче было противостоять Назарию на расстоянии — вот что она поняла. Значит, главное — сбежать домой, а уж потом как-нибудь выкрутиться, чтобы больше не приходить сюда. Она ещё не могла сказать, нравится ли ей здесь, — не определилась. Но основным доводом против странной учёбы стало именно это: никто не спросил, хочет ли она здесь заниматься. А Таня с детства привыкла к самостоятельности и твёрдо стояла на том, что решать важные вопросы в жизни должна она, а не какой-то чужой дядечка. Пусть по-своему и симпатичный... Правда, оставался вопрос: а что делать потом? Лисички уже привели Назария к ней один раз. А ведь они знают, где она живёт... Впрочем, что — лисички, если директриса этого странного Аккима уже приходила к ним домой? Поговорить с отцом? Он испугается, если на этот раз уже она, а не Глория заговорит о переезде. Но как быть, если мечта о спокойной жизни, вроде начинавшая оформляться в жизнь после переезда сюда, снова обратилась в прах?

— Чего затихарилась, скрытница?

Оказывается, Назарий всё ещё сидел напротив и внимательно присматривался к ней. И тогда Таня решилась.

— Дядя Назарий... — чуть споткнувшись на слове "дядя", выговорила она. — Я... не хочу здесь учиться.

— И чего ж ты хочешь? — не меняя саркастического выражения лица, спросил тот.

— Я хочу домой. И обычной жизни! — выпалила Таня. И, помолчав минуту и видя, что он тоже помалкивает, словно ожидая, что она ещё скажет, попыталась объяснить: — Последние семь лет пришлось много поездить. Мне очень хочется... спокойной жизни!

Краем глаза она заметила, что пять учеников Назария оглянулись на них, прекратив заниматься конспектами.

Назарий ещё немного выждал, скажет ли ещё что-нибудь Таня, а потом кивнул.

— А ты сегодняшние уроки мои все просиди, а потом скажешь — хочешь, нет ли учиться у меня, а то и в самой академии. Идёт?

Девушка опустила взгляд на столешницу, сплошь разрисованную ручками, расцарапанную кое-где в несколько линий, смутно догадываясь, что эти линии — следы когтистых лап какой-нибудь подпространственной зверушки... Что она теряет, досиживая ещё три часа в подмузейном зале? Зато выигрывает многое. Личную свободу, например. Хотя бесцельное бродяжничество по городу, которым она занималась в последнее время, ей тоже очень нравилось.

— Ладно, — решилась она. — Я сделаю так, как вы хотите, но потом уйду.

Больше всего, как ни странно, она побаивалась, что на выразительной физиономии Назария появится торжествующее выражение, но её странный учитель лишь снова кивнул, а потом встал со стула и сказал:

— Ну, идём тогда, что ли...

Таня неуверенно поднялась и, оставив куртку на табурете, сопровождаемая недоумёнными взглядами остальных, пошла за ним, который решительно шагал в конец зала. Здесь нашлась металлическая дверь, но не такая — сплошным листом, как это бывает в жилых квартирах с входной дверью. Нет, металлические листы так накладывались друг на друга, порой очень беспорядочно, что создавалось впечатление: эту дверь взрывали (или пробивали?!) — и не один раз, после чего приходилось её торопливо залатывать всем, что только оказывалось под рукой. Причём, возникало вполне обоснованное подозрение, что латал дверь эту именно неугомонный Назарий — и никто другой.

Последний тем временем снял с трёхногой вешалки кожаную куртку и протянул её Тане с безапелляционным приказом:

— Надеть!

"Я не его ученица!" — мелькнуло в голове, и Таня строптиво откликнулась:

— Зачем?

— Чтоб не сожрали!

"Мамочки!! Лучше б не спрашивала!" Таня послушно нырнула в поношенную вещичку, после ответа Назария нисколько не брезгуя чужой вещью. А тот, в свою очередь, напялил на себя довольно свободный плащ — с той же вешалки. Из кармана плаща вынул связку грохочущих ключей и открыл сначала один замок, потом — другой. Но дверь, убрав ключи в карман, не открыл, а некоторое время словно прислушивался к тому, что за ней происходит. Потом кивнул — то ли двери, то ли себе, отвечая на какие-то мысли. И осенил дверь странным знаком, а потом и целой знаковой композицией. Заинтригованная и в меру испуганная, Таня всё-таки узнала один из знаков — он был нарисован в конце рукописи, и она ещё тогда подумала, что этот рисунок ей что-то напоминает. Но что? И почему напоминает?

— Иди шаг в шаг со мной, — велел Назарий. — Скажу — стоять! Стой! Ясно?

— Ясно, — пытаясь удержать дрожь, ответила девушка. И услышала за спиной чей-то встревоженный голос: "Не рано ли он её туда?" Ноги чуть не подломились от этого сочувственного и явно риторического вопроса.

Но дверь уже заскрипела — всеми хрипами и скрежетом прямо по сердцу! Трясясь от страха, Таня чуть не шаг в шаг за Назарием переступила порог и чуть не ткнулась носом в его кожаный плащ. И резко обернулась, когда дверь злорадно грохнула, закрывшись. С громадным трудом опустила руку, которой хотела вцепиться в плащ Назария, чтобы... он сбежал, оставив её одну в этом жутком месте!!

— Ну вот, — мирно сказал это жуткий человек, — теперь можно поговорить по душам.

И сбросил плащ прямо на пол. Таня осторожно выглянула из-за своего чудного учителя. Абсолютно пустое помещение, по размерам соответствующее тому, что осталось за спиной. Пустое в том смысле, что здесь не было вообще ничего, не считая какого-то большого прямоугольника на левой стене.

— А что здесь такое? — помня, что здесь бывали и другие ученики Назария, и уговаривая себя не трусить, спросила Таня.

— Лаборатория, — беспечно отозвался тот. — Ну и полигон тоже — иногда. Но нам с тобой сейчас нужно другое. Пойдём-ка к зеркалу.

"Тот прямоугольник — зеркало?" — удивилась Таня, послушно бредя за спутником. Несмотря на спокойные интонации реплик Назария, её ноги всё ещё подрагивали и подгибались от ожидания чего-то страшного и опасного.

Такие зеркала Таня видела, наверное, только в громадных супермаркетах или в театрах. И то... Там всё-таки были зеркальные стены из отдельных стёкол. А здесь — единое стекло на всю стену! Отражённая в нём девушка и старик казались никчёмно маленькими. Впрочем... Сощуренные глаза Назария словно бросали вызов попыткам гигантского зеркала преуменьшить его. Таня перевела взгляд с себя на него.

— И... что дальше?

— Кто твои родители, Танька-нянька?

Вопрос был таким неожиданным, что она часто-часто заморгала, тут же вспоминая отчима и Глорию. Но Назарий тихо сказал:

— Это официальные родители. Родных не помнишь?

"Думай о розовом слоне! Думай о розовом слоне!"

Она резко развернулась к нему и бросила в лицо:

— Зачем вам это знать?!

Но он смотрел не на неё, а в зеркало. Перепугавшись, что он видит в зеркале отнюдь не то, что видит она, Таня быстро представила себе медвежат, которые висят на ней. Было какое-то.... убийственное желание, чтобы никто не узнал... Нельзя! Нельзя об этом! Милые медвежата-спасители! Розовый слон!

— Да перестань ты прятать! — с досадой сказал старик, не спуская глаз с зеркала. — Ты всего лишь накладываешь ещё один слой на тот, что уже спрятан и довольно сильно! Почему ты не хочешь, чтобы кто-то знал о твоих настоящих родителях?

Она непроизвольно подняла руку — прижать ладонь к болезненно разбушевавшемуся сердцу.

— Потому что! — сквозь зубы сказала она. — Не хочу — и всё! Если вас это не устраивает, лучше отпустите меня домой!

— Э, нет, девочка, — вздохнул Назарий и снова кивнул. — Встань-ка ближе к зеркалу. Сегодня у нас первый урок по вИдению личного пространства, Танька-нянька. А глаза у тебя ох как хороши! Только чуток слепы. Ну, мы эту слепоту сейчас и уберём.

Не успела Таня запротестовать, как Назарий переместился за её спину и положил ладони ей на виски, вполголоса приговаривая:

— Смотри себе в глаза! Смотри в глаза!

Дёрнулась раз и поняла, что лучше подчиниться и сделать то, что от неё требуется, чем стоять и сопротивляться. И вперилась в глаза собственного отражения, ощущая горячие ладони Назария на своих висках и видя их же в зеркале.

Глаза как глаза — ничего особенного. Но только с каждой секундой Таня чувствовала, что в зеркале... Нет, сначала вокруг себя. Ей показалось, что где-то открыли сразу несколько дверей: этот сквозняк трудно не почувствовать. И витали вокруг Тани какие-то маленькие воздушные струи, которые время от времени скользили мягким, почти невесомым прикосновением по коже её опущенных ладоней.

И чуть не наступила на ноги Назарию, когда и в самом деле увидела! Некие тени, совсем миниатюрные, едва различимые, носились вокруг неё, обвевая. Опустила глаза — никаких теней. Подняла на зеркало — в отражении вокруг её фигуры уже бушевал небольшой вихрь! Что это такое?!

— Дядя Назарий! — не замечая, что называет его просто по имени, вскрикнула Таня. — Что это за тени? Почему они вьются вокруг меня?

— Мне бы тоже это хотелось знать, — спокойно отозвался тот. — Но для этого мне надо знать, кто твои родители, которые так сильно огородили тебя от этих тварей.

— Тварей... — прошептала Таня, уже потрясённая. — Вы хотите сказать, что...

— Да, на тебе проклятье, посланное кем-то очень сильным. И только защита, сделанная твоими родителями (или одним из них), не даёт этому проклятью убить тебя.

— То есть это проклятье использует тех самых подпространственных тварей?

— Именно.

В зеркале твари обретали форму, из теней превращаясь в подобие пиявок с шершавыми клювами. Впадая в панику, девушка быстро выпалила:

— Они... сопровождают меня всегда?

Она-то имела в виду другое, потому ответ Назария заставил её сердце заледенеть:

— Со дня рождения.

"Я проклята со дня рождения?! — Она ощутила, как покрывается холодным потом, а потом мелькнула утешающая мысль: — А если Назарий всё врёт?! Если он... сам на меня вот это всё подвесил, чтобы оставить меня в академии?!"

— Нет, я этого не делал, — бесстрастно сказал Назарий — и объяснил на дёрнувшийся взгляд: — Нетрудно было догадаться о логике твоих размышлений.

"Логика... Размышления... А может... может, доучиться до того времени, как я научусь снимать такие проклятия, а потом... Но Назарий и сам такое может снять! — вскинулась было она и тут же понурилась, боясь всё-таки отвести взгляд от зеркала, как будто существа, злобно кружившие вокруг ней, без пригляда могли впиться в её тело. — Не снимет... Не снимет, потому что хочет знать, кто мои родители! Не скажу! Научусь сама и сама всё сделаю!"

— Чего вы хотите? — тускло спросила она, стараясь, чтобы он не распознал, что она готова сдаться.

— Чтобы ты стала моей ученицей, — заявил Назарий и оттащил её от зеркала.

— Я не верю вам, — дрожащим голосом сказала Таня, стараясь снова углядеть в зеркале своё отражение и мелькающий рой мерзопакостных существ.

— В чём, голубушка? — мягко спросил Назарий.

— В том, что вы не можете снять с меня проклятье, не зная моих родителей!

— Вот ты о чём... — Он пожевал немного губами, продумывая ответ. — Твои родители — колдуны или маги. Если я буду знать, кто они именно, я буду знать рисунок проклятия и защиты. А пока... Пока мне придётся возиться долгие дни и часы, распутывая их. Это займёт слишком много времени, тогда как, зная твоих родителей, их специализацию, я распутаю всё необходимое в минуты. Если не в секунды.

Может, Назарий и хвалился, но Таня почему-то поверила, что он сумеет это сделать за крайне ограниченный срок. "А я? Сумею ли я, обучившись у него, проделать то же самое, зная своих родителей? — И тут же сникла. — А я их знаю? Но даже те смутные фигуры, которые я вижу, вспоминая о них, мне выдавать не хочется даже Назарию, которому я, как ни странно, доверяю!"

— Это шантаж, — хмуро сказала она, уставившись в его необычно серьёзные глаза. — Но я согласна. Я буду учиться у вас. — Она оглянулась на зеркало и внезапно спросила о том, о чём пока не думала: — А вы, Назарий? Вам не страшно, что я, со своим проклятием, буду учиться вместе с вашими учениками? Вам за них не страшно?

— Нет, — категорично ответил он. — Они под моей защитой так же неуязвимы, как ты под защитой своих родителей. Так что идём, голубушка, назад и снова принимаемся за чтение теории. Практика у нас второй парой.

Пятая глава

Дверная ручка со стороны зеркального зала была похожа на колючую от сварочных брызг металлическую полоску. Таня взялась за неё, но, вместо того чтобы открыть дверь, не оборачиваясь, глухо спросила:

— Увидеть на мне эту... штуку... могут все?

— Нет. И проклятье накладывал мастер, и защиту сплетал очень сильный колдун или маг.

— То есть видеть их можете только вы.

— Да. А теперь и ты. Запомни, Танька-нянька: в одиночку не смей смотреть слишком долго в зеркала!

"Опять "не смей!", — угрюмо подумала она. — А как же тогда зверьё из зазеркалья? То есть из подпространства-межпространства? Как на него охотиться, если запрещено смотреть в зеркала?" Она попыталась угадать, как бы ответил Назарий на этот вопрос. И пожала плечами. Как? Легко. Например, во время охоты на них она будет не одна. Или придётся потренироваться, чтобы в той странной охоте не она стала добычей... И, кроме всего прочего, она только что получила ответ на ещё один важный вопрос: стоит ли переходить из обычной школы в академию? Нет, не стоит. Тогда все заинтересованные лица узнают, что её родители на самом деле ей не родные. Опустив голову, вспомнила мамин шёпот, который теперь слышала, словно из полузабытого сна: "Никто не должен знать... Никто..."

Вот теперь она обернулась.

— Дядя Назарий, — неловко сказала она, — а можно... просто ходить на ваши уроки, не переводясь в академию? Вы же сами сказали, что они, типа, факультатив.

— Э... — затруднился с ответом Назарий, а потом поднял кустистые брови. — Если тебе такой вариант подходит и не будет сложным для посещения, почему бы и нет?

Успокоенная девушка вышла в зал со столами и села на своё место. До конца этого часа надо было дочитать рукопись и кое-что законспектировать. Поскольку школьные тетрадки, едва начатые, были при себе, она быстро достала общую и принялась списывать с рукописи главное. Время от времени отрываясь от конспектирования и оглядываясь, видела, что тем же занимаются и остальные. И тоже порой отвлекаются. Например, длинноволосый Никита постоянно ловил её взгляд, чтобы послать ей воздушный поцелуй. Ярослав пару раз посмотрел исподлобья, Ксения подбадривающе улыбалась, а Дамир вообще не поворачивался, чтобы взглянуть в её сторону. Кажется, он был сильно увлечён своим учебником, конспектируя его, не отрываясь. Как и Демид, который писал, не поднимая головы.

За пятнадцать минут до конца часа Назарий стремительно проверил, как выполнено задание: пересказ своего конспекта начала Ксения — преподаватель бесцеремонно прервал её, и далее говорил Ярослав. Пока в пересказе дошли до конца учебной статьи, Назарий проконтролировал её усвоение, подняв для ответа учеников по два-три раза. Лучше всех отвечали Ярослав, Дамир и Ксения.

Понимая, что она здорово опоздала со здешней учёбой, Таня внимательно слушала всех, стараясь запомнить пересказы. Увы, запоминать было трудно: речь шла о значении и действии каких-то колдовских знаков, которых она пока в глаза не видела.

В начале первого часа следующей пары ей повезло: теперь Назарий показывал эти знаки руками, словно дирижёр без палочки, чертя их в воздухе, и тут же спрашивал, как они называются. Сообразив, что эти знаки являются составляющими частями "охотничьих" рисунков, Таня попыталась зарисовать их и хотя бы пару закорючек черкнуть, что это такое и как действует — для описания. Получалось плохо из-за темпа проверки, заданного Назарием.

Всего он показал восемнадцать знаков. И, когда проверка их усвоения закончилась, Таня сделала открытие: Назарий, кажется, впервые набрал себе группу учеников — будущих охотников! Но почему? Раньше с тварями подпространства не было проблем? Тогда с чего бы эта проблема возникла сейчас?.. А ещё... Значит, они не просто бывшие школьники? Значит, они все с разных курсов академии?.. Пока она раздумывала над всё появляющимися вопросами, Назарий перешёл к сугубо практической части часа.

— Напоминаю. Несколько уроков назад вы уже изучали первые знаки, и я показал рисунки их соединений. Кто напомнит общий рисунок защиты против более или менее опасной твари?

Руки одновременно подняли Ярослав и Дамир, которые мгновенно враждебно переглянулись. "Хм... — подумала Таня. — Они и в учёбе соперничают?"

Словно не замечая их рук, словно подзабыв, что вызывал добровольцев, Назарий ухмыльнулся и назвал Никиту.

Тот вставал рядом со своим столом так медленно, будто только что очнулся после глубокого обморока и не понимал, что с ним и где он находится: оборачивался на всех, глядя потрясёнными глазами, и чуть не плакал. "Что?.. И в обучении ветреный? — не сумела удержаться от улыбки Таня. — Интересно, почему же Назарий всё-таки взял его? Только из-за способности видеть тварей?"

Запинаясь на каждом слове — пока проговаривал название знака, застывая рукой — которой пытался начертать в воздухе этот знак, Никита мямлил минуты две, а потом вдруг будто сорвался с места — и резко начертил всё необходимое, судя по одобрительному гудению удивлённого "класса". Таня аж рот открыла. Назарий рот открывать не стал. Он внимательно посмотрел на счастливого вроде как юношу, явно ждущего похвалы, а потом едко спросил:

— А если я тебе твои способности заблокирую, маг воздуха?

Все замерли, удивлённо таращась то на преподавателя, то на Никиту. Тот по-детски громко вздохнул и умоляюще попросил:

— Дядя Назарий! Я всё выучу! Честное слово! Но так быстро, как хотите вы, у меня не получается!

— По крайней мере — и впрямь честно, — заметил тот и спокойно вызвал бритого Демида, который деловито отрапортовал всё необходимое, в то время как остальные изумлённо переглядывались: "А что сделал Никита как маг воздуха?!"

В начале последнего часа Назарий открыл дверь в "зеркальный", как назвала его про себя Таня, зал. Ученики гуськом вошли в помещение, неожиданно для Тани уже освещённое несколькими горящими свечами, вставленными в настенные канделябры, и вопросительно уставились на преподавателя. Тот, кровожадно ухмыляясь, потёр руки и радостно объявил:

— Сегодня у нас первый практический урок защиты от самых безвредных тварей подпространства! Э-э... Точней, почти безвредных. Итак, я выпускаю ваши будущие мишени, а вы — защищаетесь!

Ксения ахнула.

— Как же так? А Таня? А если твари на неё нападут?

— Новенькая постоит в защитном круге, наблюдая за вами, — кивнул Назарий. — Ей пока рано. Вот послезавтра... — Он значительно взглянул на Таню. — Послезавтра — добро пожаловать на охоту! Итак, по всему залу не расходимся! Нам достаточно использовать эту часть зала. Приготовились! Что от вас требуется: появляются твари под кодовым названием "мошкара" — на каждого из вас по три штуки. Ваш рисунок, пока ещё не насыщенный силой, будет действовать только против одной твари. То есть вам надо будет успеть начертить три защиты от тех, кто будет домогаться вашей плоти! Раз. Два... Три!

Он спокойно отошёл к Тане и, наклонившись, быстро очертил вокруг её ног... Круга Таня не заметила, но сообразила, что он невидимый, а потому положилась на слова преподавателя, что он существует... Этим движением он отвлёк её от происходящего буквально на несколько секунд, поэтому, непредупреждённая, девушка сильно вздрогнула, услышав короткий вопль испуганной Ксении и ропот парней.

Она взглянула и замерла на месте. Из стен "зеркального" зала будто вылуплялись мутно-прозрачные крылатые твари. Неравномерно пушистая голова каждой начиналась продолжением толстого брюшка, а бОльшую её часть занимали почти плоские глаза. Поскольку смотрела Таня на ближайшую "мошку", показалось, что она разглядела несколько лапок, прижатых к брюшку. А потом она услышала... Это был монотонное зудливое гудение, едва-едва слышное, а оттого невероятно, до боли действующее на голову. Не сразу дошло, что "мошка" висит в воздухе, благодаря невидимым крыльям, трепещущим с бешеной скоростью.

Пока она ошеломлённо рассматривала одну "мошку", которая, судя по неприятным ощущениям, рассматривала её саму, а зале произошло новое движение. Испугавшись за ребят (ей-то что — она под защитой Назария!), Таня вытянула шею увидеть, что там у них.

Пока ещё вроде как сонные, "мошки" постепенно оживали.

Первые две кинулись на Демида. До их приближения колдун-целитель чётко и дважды прорисовал в воздухе необходимые рисунки — и закричал от боли: он забыл оглянуться, наблюдая, как падают первые две подпространственные агрессорши, и третья впилась ему в затылок! Таня рванулась было к нему на помощь, но разъярённый Демид уже отодрал "мошку" от себя и, не отпуская прозрачного крыла (как он только его увидел?!), бросил тварь себе под ноги и растоптал.

Его печальный опыт помог Ксении: она осенила себя защитой, поворачиваясь вокруг собственной оси и попискивая от ужаса. Все три "мошки" рухнули (а весовая-то категория у них — ого-ого!) под ноги ведьме, которая с невообразимой брезгливостью раздавила их. Её брезгливость была понятна: "мошки" под ногой лопались, как гнилые или переспелые ягоды. Больше того: едва лопнув, они начали источать мерзкую вонь.

Но за Ксению можно было уже не беспокоиться, и Таня обратила внимание на остальных, дотронувшись до щеки и чувствуя, что побледнела от волнения.

Быстрей всех разобрался с "мошкарой" Дамир. Он даже не стал рисовать в воздухе защиту, а просто-напросто сжёг тварей, напомнив, что они попробовали наброситься на мага огня. Смрад от сожжённых тварей присоединился к вони от раздавленных, и Таня почувствовала, что её тошнит. Пришлось уткнуться носом в рукав джемпера.

Ярослав убил "рисованной" защитой двух "мошек". Третья очутилась перед ним так внезапно, словно выстрелила собой прямо из воздуха. Так что ещё мгновение — и она просто вопьётся выскочившим хоботком в его глаза! А Ярослав вдруг пропал!.. Таня оторопела: неужели "мошка" его сожрала?! Подпространственная тварь тоже оцепенела на месте... Оборотень так же резко появился позади неё и сбил её кулаком, после чего затоптал, как и остальные.

И только потом все обратили внимание на бегающего с отчаянными воплями по залу Никиту. Три твари упорно преследовали его, а он ничего не мог сделать.

— Дядя Назарий! — плачуще вопил он. — Пожалуйста! Ой! Я потом всё выучу! Всё-о!! Ой! Ой, больно! Ой, не кусайся!! А-а!!

Сначала все решили, что его сильно укусила в спину уже вторая тварь, прилипшая к нему только что, — первая просто сидела на плече мага воздуха и явно с удовольствием питалась его кровью, приникнув к шее. Кроме всего прочего, третья уже лавировала над его головой, и, кажется, именно это заставило ребят кинуться на помощь сокурснику. Назарий лишь сосредоточенно следил за происходящим.

Не успели.

Никита внезапно остановился и, всё ещё плача, поднял руки в стороны. Длинные волосы парня резко взметнулись вокруг его тела. "Мошкара" дружно рухнула на пол.

— Наконец-то... — проворчал Назарий.

Таня с содроганием взглянула на него. Неужели он и впрямь ждал, что ученики будут использовать не только знаковую защиту от подпространственных тварей? Неужели ему не страшно было за неопытных ребят?

Минуты через две ученики опомнились и начали собираться к двери.

Таня вышла из невидимого круга и шагнула было к Ксении.

Внезапно надоедливый, увеличенный во много раз гудёж возник где-то впереди перед ней, а за ним из воздуха соткались две "мошки". Девушка окаменела. А твари помчались на неё с такой скоростью, что она... Сунула руку в карман джинсов и, прихватив привычную горсточку соли, швырнула её в них.

Ученики Назария остановились, когда обе "мошки" свалились между Таней и Назарием, будто сбитые камнями.

— Я думал, соль у тебя только в куртке, — с явным разочарованием сказал преподаватель.

— Вы считаете, это нормально — посылать тварей на необученного? — агрессивно спросила Таня, прижимая к бёдрам трясущиеся руки. — Или вы думаете...

— Цыц!.. — тихо сказал Назарий. — Покажи-ка мне в этом зале необученного, голубушка! Нет тут таких! Я дал вам систему защиты — примитивнейшую, а вы не сумели её использовать даже в условиях обычного тренинга! Хуже того! В экстремальной обстановке некоторые не сумели использовать даже собственные способности! То есть не сразу догадались! Безобразие!

И взглянул на Никиту. Тот жалобно шмыгал носом, опираясь на плечи Ксении и Демида, который сам болезненно морщился. Причём колдун-целитель нетерпеливо смотрел на Назария, явно ожидая, когда тот откроет входную дверь "зеркального" зала. Ждал, когда можно будет приступить к целительской помощи?

Но Назарий для начала прочитал краткую лекцию о том, что мир вокруг отнюдь не для ангелочков, которые думают, что им везде будет манная кашка и тёплое молочко на золотом подносике. Три минуты его наставлений — и лица всех учеников исказились такой злобой, что теперь Таня испугалась за Назария.

— Всё, пары закончены! — провозгласил он, распахнув входную дверь. — И попробуйте только послезавтра не явиться вовремя! Я вам уже не "мошкару" подкину, а кое-что посерьёзней!

Дамир исподлобья глянул на него.

— А если мы откажемся заниматься у вас? — буркнул он.

— А если через неделю тебе придётся сжигать других тварей, а твои сокурсники не сумеют этого сделать? — парировал преподаватель.

— Да они и так не смогут этого сделать! — злобно закричал Дамир. — Как они защитятся, если только мы знаем защиту?!

— Защиту будут знать все, — спокойно сказал Назарий. — Через неделю я начну преподавать в академии курс молодого (он усмехнулся) бойца. Но не забывайте, что именно вы бойцы — и на линии фронта! Вы — видящие тварей подпространства! Так что шагайте, деточки, и учите лучше защитные рисунки!

Дамир опустил голову, явно не согласный с его словами, но пререкаться больше не стал... Остальные потянулись за ним в учебный зал, причём Таня обратила внимание, что Никита, несмотря на грязные, в жиже жутких насекомых и собственной крови, волосы, выглядит совсем не умирающим, хоть и продолжает опираться на сердобольных сокурсников. А когда подошли к его столу, он свалился на табурет, отдышался и молчком принял помощь Демида, хоть и вздрагивал порой от вынужденно не всегда бережных прикосновений колдуна-целителя.

Но с табурета маг воздуха встал довольно бодрым, и Таня выдохнула, перестав беспокоиться, что твари напустили в него яду. Ксения кивнула ей, и они обе побежали сначала из учебного зала — больше смотреть на тварей в банках и аквариумах что-то не хотелось, а потом по двум лестницам. Здесь, наверху, глядя в громадные окна, за которыми накрапывал дождик, они подождали Демида, с которым обычно ходила Ксения, а потом ведьма вдруг вспомнила, что оставила на столе ручку. А ведь сегодня ещё две пары в академии! Демид покачал головой и вздохнул:

— Ладно, две минуты тебе!

— А я здесь подожду, — пообещала Таня.

Демид хмыкнул и вышел на крыльцо, объяснив перед тем, что неплохо бы набрать сил после лечения страшных укусов на теле несчастного мага воздуха.

Ксения скрылась на лестнице, ведущей в подвал Назария, а Таня оглянулась на строгую вахтёршу Лилушку, которая читала какую-то книжицу, время от времени бдительно оглядывая вестибюль.

Двух минут не получилось.

Вновь появилась Ксения, которая, зашипев, привлекла внимание Тани, а потом поманила её к себе, после чего вновь исчезла, убегая по лестнице вниз.

Таня с недоумением посмотрела ей вслед, а потом бросилась к лестнице, несмотря на сердитый взгляд Лилушки. Новоявленная подруга оказалась на лестничной площадке между двумя лестницами. Прижав палец ко рту, она кивнула Тане посмотреть вниз. Опираясь на перила, девушка слегка склонилась над виднеющимся пустым коридором. Опа... Что это они? Таня прислушалась — и обозлилась.

Дамир держал одной рукой Никиту за грудки, прижимая его к стене, а другой — отбивался от наседающего на него Ярослава, пытавшегося вызволить мага воздуха. Наконец Ярослав перестал пытаться вступить в драку и сквозь зубы спросил:

— Чего тебе ещё надо, объясни!

— Запомните оба! — точно так же зарычал Дамир. — Никто к ней не лезет! Ясно? Или повторить? Никто!

— Но ты же... — пискнул Никита, стараясь вывернуться из жёсткого захвата. — У тебя же уже есть! Ты же сам недавно!..

— Гарем, что ли, собираешь?! — с ненавистью спросил Ярослав.

— А вот это уже совсем зашкварно... — процедил Дамир, всё ещё держа предупреждающий кулак между собой и магом теневых переходов. — Кому какое дело? Я сказал — вы поняли. Не лезьте к ней — усекли?!

Таня быстро побежала по последней лестнице в подвал Назария, не обращая внимания на испуганный шёпот и шипение Ксении за спиной. Когда спустилась, быстро подошла к парням, увидела, жалкие глаза Никиты, которого Дамир нехотя отпустил при виде неё, суровые глаза Ярослава... А потом спокойно, словно ничего не произошло, взялась за рукав Никиты, заставила его подойти к себе. Положила ладонь на его руку и обернулась к Дамиру:

— Не лезь к нам — усвоил? К нам — это ко мне и к Никите! Идём, Никита. Я давно искала друга и нашла его! Ты будешь моим другом. А если кому не понравится, — она в упор взглянула на Дамира, — получит ещё в спину камнем! Или каменной солью в морду!

— В спину... — чуть не шёпотом повторил маг огня и поднял брови, оглянувшись на Ярослава. — В спину? Ты кто — Робин Гуд? Всех несчастненьких спасаешь?

— Тебе-то какое дело? — с неприязнью отозвалась Таня, повторяя его собственные слова. — Что хочу, то и делаю, понял? Идём, Никита! — И постаралась поехидней высказать, глядя на обоих парней, которые теперь молча смотрели на неё: — Кстати, о птичках. А вас можно тут оставить без пригляда? Или позвать Назария, чтобы он проследил за вами, деточки?

И дёрнула обалдевшего Никиту за собой к лестнице.

Ксения встретила их на той же лестничной площадке, всплёскивая руками.

— Ой, что будет, Таня!

— А что будет? — мрачно спросила она. — Они что — поубивают друг друга? Или решат поубивать Никиту?

— Ой, не надо! — резво вклинился маг воздуха, всё ещё ошарашенно поглядывая на Таню. — Ты ведь по правде не собираешься... гулять со мной?

— А почему бы и нет? — передразнила она — и догадалась. — Ах ты... У тебя ж наверняка девушка уже есть!

— Ну... я-а... — заблеял несчастный маг воздуха, а девушки не выдержали и расхохотались — до слёз!

— Нет, с ума сойти с вами можно... — уже ворчала Ксения, присоединившись к Демиду, ожидавшему всех на крыльце, и успев рассказать ему обо всём увиденном.

— Глупости всё, — сказал колдун-целитель. — Гормоны играют, и маловато задают на дом. Надо бы Назарию подсказать, чтобы пацанов загрузил какой-нибудь работой.

— Не надо! — испугалась его подружка. — Назарий — он ведь что сделает? Послушает тебя да не только их, но и всех нас загрузит! А я не успеваю даже в академии всё сделать!

— Согласен, — грустно сказал Никита, морщась и вычёсывая расчёской волосы, слипшиеся в патлы. — Назарию лучше вообще ничего не предлагать. Он тут же придумает что-то своё и всех замучает. Ну, что? Кто может вызвать такси? Я после такого выброса силы вряд ли сумею с мобильником работать.

— Это как? — удивилась Таня.

Ей наперебой объяснили, что после большой работы с колдовскими и магическими силами лучше ко всяким приборам не прикасаться: все заглохнут.

— А я? — озадачилась Таня. — У меня был или не был выброс?

— А ты проверь, — угрюмо посоветовал возникший на крыльце Дамир. — Есть мобила? Позвони!

— А если сломается?

— Это уже не наши проблемы, — отрезал маг огня.

— Ребята, я попросил Лилушку вызвать нам такси, — объявил Ярослав, последним появившийся среди сокурсников. — Сейчас будет. Никита, ты всё ещё злишься? Может, хватит плакаться?

Таня ничего не поняла. Никита, которого она продолжала держать под руку, не выглядел злым или жалостным. Но маг воздуха в очередной раз грустно шмыгнул носом, после чего взглянул на небо. По крыльцу и стоявшим на нём ребятам пахнуло влажным ветром, а через минуту восхищённая Таня чуть не хлопала в ладоши: небо мгновенно очистилось от туч, оплакивавших город!

— Здорово, Никита! Просто здорово!

— Если бы он ещё вообще не вызывал дождя... — упрямо пробормотал где-то за спинами Дамир, но его слушать уже не стали.

Подъехала машина, и Никита, счастливый от похвалы, спросил:

— Таня, а ты поедешь с нами?

— Не знаю, — покачала она головой. — Насколько я понимаю, у вас сейчас свои пары — по специализациям? И где мне приткнуться? Глупо ехать...

— Ничего не глупо, — снова недовольно сказал Дамир. — Нам сделали расписание под Назария: когда мы в музее, нам оставляют общие для всех лекции.

— Это так, — подтвердил Ярослав. — Таня, если хочешь на таких общих лекциях поприсутствовать, тебе придётся идти с Ксенией: она первокурсница.

— Ой, Тань! — обрадовалась та. — Пойдём! У нас две лекции — и обе очень интересные! Там даже термины нестрашные!

— Ну, раз терминов бояться нечего...

Таня не договорила: Ярослав открыл ей дверцу. Она про себя хмыкнула: кажется, Никиту всерьёз никто из этой группы не принимает. Ну, ладно... Посмотрим, что будет дальше. Ксения села с другой стороны и сразу принялась объяснять, что за лекции их ожидают. Никита вздохнул и тоже тихонько сказал, что, вообще-то, на лекции будет довольно-таки интересно. Таня пожала плечами и, улыбаясь, спросила:

— А твоя девушка?

— Она не академик! — засиял маг воздуха, и тут рассмеялись все, даже хмурый Дамир и задумавшийся было о чём-то Ярослав.

Тане казалось невероятным, но Ксения, а потом и включившийся в беседу Демид стали при таксисте рассказывать ей об академических интересностях. Странным оказалось и то, что таксист внимания на странные разговоры не обращал. А потом Дамир, помалкивавший до сих пор, вдруг спросил:

— А почему ты носишь с собой соль?

— Привыкла, — после секундной паузы (очень уж резкий поворот в беседе!) ответила Таня. — Ну... Я часто встречаюсь с тварями подпространства.

— А почему соль? — вслух задумалась Ксения. — Я бежала к тебе на выручку, видела, как ты бросила соль, но не видела, вложила ли ты в неё силу. Эх, жаль проверить нельзя.

— Мобильником своим пожертвуй — и всё узнаешь! — посоветовал почему-то вновь обозлившийся Дамир.

— Хорош рычать, — недовольно воззвал Демид. — Сколько можно?

Где-то минут пятнадцать они проехали в молчании, а потом Никита прошептал в ухо Тане, тепло дыша в него:

— Можно испробовать и по-другому. Когда будем выходить из такси...

— И чему ты её учишь? — спокойно заметил всё слышавший Ярослав. — Нельзя! Нельзя портить чужое имущество, пользуясь своими силами!

— А то сам ангел! — досадливо воскликнул маг воздуха, и Таня заметила, что на улице слегка потемнело: тучи набежали!

— Таня, ты не беспокойся, — уверенно сказала Ксения. — У нас в группе есть девочка, которая видит силу. Спросим у неё — и всё будем знать.

А Таня сидела, глядя в окно и вспоминая директрису Аккима. А если та увидит, что строптивая девчонка всё-таки пришла в учебное заведение? Примет победу на свой счёт? Ох, как не хочется, чтобы кто-то торжествовал, что она явилась на занятия! Что делать?..

— Ксения, а где будет проходить лекция?

— На пятом этаже, а что?

— А где находится кабинет директора?

— На первом, а что?

Кажется, Таня своими странными вопросами заинтриговала подругу.

— Выйдем — скажу, — спокойно сказала она. — Мне кое-что нужно сделать, прежде чем ты проведёшь меня на лекцию.

Остальные даже затихли, вслушиваясь в их разговор. Но Таня решила молчать, потому что не каждый поймёт её нежелание встречаться с Капитолиной Леонидовной.

Шестая глава

"Если быть честной, — размышляла Таня, торопясь под едва уловимым дождиком, настолько мелко моросящим, что он больше напоминал волны тумана, — мне понравилось. Я бы осталась ещё на пару — на последнюю. Но домой надо вернуться вовремя. Мало ли... А вдруг Глория из своих гостей — или где там она сейчас? — придёт слишком рано, а меня не застанет? Она же привыкла, что я в это время уже дома. Начнёт нервничать, распсихуется... Ну её... Лучше дома оказаться, чем так".

Но садиться в троллейбус или в маршрутку, чтобы быстрей доехать, не хотелось, хотя имелась и транспортная карта, и деньги: отчим не скупился, зная, что зря Таня тратить не будет — всё ею полученное на хозяйство же и уйдёт. Но в транспорте сейчас слишком сыро и неуютно, так хоть пару остановок пробрести... Но, когда девушка прошла ещё немного, дождь оживился. Таня даже усмехнулась шаловливо: "Никиту, что ли, снова обидели?"

Вспомнила Никиту — вспомнила остальных. На общей лекции первокурсников сидела за последним учебным столом вместе с Ксенией — чуть сбоку от них сидел хмурый Дамир. Причём, как ни странно, сидел с Никитой. Дамира она видела хорошо, потому что общий зал был обычным, хоть и просторным помещением — никаких постепенно поднимающихся ярусов для студентов. А Никита, хоть и был высоким, но таким тощим, что почти прятался за ним, хотя иной раз и высовывался, чтобы с радостной улыбкой полюбоваться на однокурсниц.

Пока Таню, ведя на лекции, прятали в своей компании (она всё же призналась, что поругалась с директрисой и не хочет лишний раз попадаться той на глаза), она выяснила, что Ярослав и Демид учатся на третьем курсе, и у них свои лекции — естественно, в другой аудитории. А пока ждали преподавателя, Ксения рассказала, что в общежитии (в том самом небольшом здании, на крыльце которого Таня видела парней и девушек) на постоянной основе живёт только она: для Ярослава родители снимают квартиру, зато время от времени, когда в расписании слишком много пар, в общежитии остаётся и Демид, живущий в деревне неподалёку от города. Но что больше всего поразило Таню: Дамир оказался в группе Назария самым старшим, хоть и первокурсник! Она ещё с недоумением подумала: "А ведёт себя, как мальчишка!"

Ксения на лекции выполнила своё обещание, и пересевшая поближе к ним при первом же удобном моменте вторая ведьма — подружка Ксении — внимательно осмотрела Таню и вынесла вердикт: это хорошо, что она не бралась за мобильник! Оказалось, что Таня в соль и впрямь вкладывала силу — и такой мощности, что мобильник просто не выдержал бы, если бы им воспользовались, и сломался бы безнадёжно...

А ещё, кстати, именно здесь, перед лекцией, она узнала подоплёку слов Ярослава в их первую встречу, что сюда, на территорию академии, нельзя просто так перелезть через забор обычному человеку. Невидимые защищённые границы мог пересечь лишь тот, у кого есть магические или колдовские способности.

... Под усилившимся дождём добежав до крылечка хлебного магазина с большим козырьком-крышей, Таня отжала мигом вымокшую чёлку. Мысль о том, что надо бы не брезговать сыростью, а скорей добраться до дома и переодеться в сухое, медленно растаяла, когда рассеянный взгляд зацепился за опавшие листья. Сначала внимание на себя обратили прибитые дождём к асфальту жёлтые берёзовые листья, своей округлостью напоминавшие монетки. Таня невольно улыбнулась. Но потом их блёклый золотой цвет на прозрачно-сером от воды асфальте напомнил о грустном и даже обидном. Лисички даже не вышли её проводить, остались с Назарием. Как будто выполнили своё задание — привели старика к Тане, и теперь девушка им неинтересна. Она вспоминала, как кормила их каждое утро, и печально улыбнулась. Глупо. У них была своя миссия. А она, не зная о том, взяла и полюбила их. Теперь она всё та же Танька, но без рыжих подружек.

Из магазина, потеснив её в сторону, вышла женщина с тяжёлыми сумками. Кое-как она раскрыла зонт и пошла по лужам и ручейкам на тротуаре, кипящим мгновенными пузырьками. "Затяжной будет, — вспомнила Таня примету: пузыри на лужах — к долгому дождю. — Эх, погулять не удалось... Ладно, до остановки быстрым шагом ещё минуты две-три, кажется. Не растаю, небось..." И только решилась выскочить из-под крыши-козырька, как за спиной снова открылась дверь.

— Давно здесь стоишь? — спросил Ярослав.

— А ты тут откуда? — изумилась Таня. — У вас же ещё пара! И почему в магазине?

— Перешёл. Тут удобно — тамбур есть.

Она открыла рот спросить, что значит: удобно — тамбур есть. И тут же вспомнила, что первое слово было "перешёл". А он маг теневых переходов. Хм. Всё равно не поняла. Тем более Ярослав был без своей куртки, в которой она видела его, когда выходили из музея... А ещё сразу вспомнилось, как он пропал, когда отражал атаку подпространственных тварей.

— Так, объясни для особо одарённых: что значит маг теневых переходов?

— Если в каком-то месте, куда мне надо, есть тень, если рядом со мной есть тень, я легко перейду в нужное мне место. Тенями.

— То есть ты... — начала Таня и замолчала, замешкавшись с определением.

— То есть я вышел из аудитории. За углом горел свет, давая тень рядом с кабинетом. Я встал в тень, вспомнил, что тень есть в тамбуре хлебного магазина, мимо которого ты пойдёшь. И перешёл.

— А зачем? — с любопытством спросила она, стараясь не переигрывать с наивными интонациями. Гораздо интересней получить ответ на другой вопрос: зачем она ему?

— Я могу перевести тебя теневым переходом в гараж, где стоит моя машина, — серьёзно сказал он, — и довезти тебя до дома.

"Чтобы узнать, где я живу?" — скептически подумала она, а вслух усмехнулась:

— Легче было бы развеселить Никиту!

Ей показалось, густые русые волосы Ярослава словно осели под незаметным дождём, глаза потемнели, а сам он насупился.

— Тебе и правда нравится Никита?

— Конечно! — удивилась Таня. Ответила искренне и честно. Маг воздуха ей очень нравился и как человек, несмотря на свои заморочки, и как обладатель поразительных способностей. Нет, маг теневых переходов — это наверняка здорово! Но наблюдать, как вместе с настроением Никиты меняется настроение погоды!.. И насмешливо добавила: — А тебе что — не нравится? Нормальный пацан! Поговорить можно! Хорошая компания — чего больше? С другой стороны, у всех вкусы разные. Тебе ведь нравятся, например, только блондинки, а я их не очень переношу!..

Он резко отвернулся, а потом хмуро сказал:

— Меня тогда разыграли. И ничего больше. Давай не будем об этом. Что насчёт поездки?

— Ярослав, деньги на проезд у меня есть. — Таня решила расставить точки над И. — Но мне хочется погулять. Поэтому я гуляю.

Он заметно растерялся, поэтому она пожалела его и вздохнула.

— У меня есть зонтик. Если хочешь, можем погулять вместе до того места, где тебе будет удобно снова переходить твоими тенями.

— Они не мои, — пробормотал он, но терпеливо дождался, пока она вынет из рюкзака чёрный мужской зонт, очень удобный на двоих, и раскроет его.

Зонт пришлось держать ему, как самому высокому в их вынужденной паре. Впрочем, хоть дождь и оживился, да ветра не было, так что особо не заморачивались прятаться под зонтом. Собеседником Ярослав оказался не самым простым. Тане порой приходилось вытягивать из него то, что ей интересно. Впрочем, обоим интересной была академия. И девушка легко заставила оборотня рассказать, как он стал магом теневых переходов.

В их городе таких магов было маловато — и все люди. Среди оборотней талант перехода появлялся, но как-то не удерживался, ускользал, как ни пытались его развивать. Только-только оборотень сегодня переходил из одного места в другое, как назавтра вдруг вообще не мог использовать тени. А Ярославу повезло. Ещё в детстве, узнав о магах, он полюбил рассказы о мага-переходниках и часто мечтал о путешествиях тенями и пытался представлять, как он переходит из одной тени в другую. И однажды получилось. Поначалу он осторожничал, боялся рассказывать о своей способности даже родителям, чтобы потом, в случае утери, не разочаровывать их. Но, когда способность укрепилась, когда Ярослав научился переходить на расстояния больше десяти метров, он рассказал родителям и показал то, что умеет. На следующий же день к ним пришли из городской семьи магов — и Ярослав повторил свои успехи при них. Так что, выждав, когда он закончит неполную общеобразовательную школу (а случилась демонстрация способностей в мае), его немедленно послали в Акким.

— Чем больше я узнаю об этой стороне жизни, тем больше вопросов появляется, — задумчиво сказала Таня.

Ярослав удивился так, что даже заглянул в её глаза. Не сразу, но девушка сообразила, что именно вызвало его удивление. Он говорил о себе, а она — о чём-то другом, лишь косвенно связанном с его биографией... Пол-остановки прошли в неудобном молчании, прежде чем он не выдержал.

— Ты о чём?

— Когда ты сидел в том углу, а Дамир бросал в тебя камни, — медленно начала она, пытаясь в одно предложение свести всё, что хотела сказать.

Ярослав сухо сказал:

— А это сейчас при чём?

Она остановилась и объяснила:

— Не торопись. У меня вопрос не о личном и не об обидном. Со вчерашнего дня моя бедная голова похожа на котёл, в который накидали винегрет, а потом залили кипятком и поставили на большой огонь. Тебе-то хорошо — ты маг, ты понимаешь, что происходит. — И подколола: — А я даже вопроса задать не могу: все почему-то сразу в обидки бросаются!

— Ну, хорошо, — поспешно отозвался Ярослав. — Я помолчу до твоего вопроса.

— В общем, ситуация — с моей точки зрения: солнца вчера было маловато, но время от времени небо прояснялось. В том углу, где ты сидел, была тень — это я помню. Ты — маг теневых переходов. Вопрос: так почему ты там оставался? Сбежал бы! Перешёл бы в свою машину — и все дела. Больше тебя никто не достаёт.

— Хм... А я как-то не подумал... — пробормотал Ярослав, озадаченно глядя вперёд.

— О чём? — теперь уже уточнила Таня.

— Что можно в машине оставить запасной комплект одежды.

— А домой перенестись мог?

— Ну, мог...

— А чего ж тогда? Почему не переместился? Растерялся?

Он снова взглянул ей в лицо, тихонько улыбаясь.

— Со стороны всё легко. Только ты забыла, что Дамир — маг огня. Он бросал камни, сопровождая их небольшим пламенем и не давая мне даже шанса на перемещение.

Таня даже остановилась. Она ведь помнила, что на коже Ярослава были не только синяки и кровоподтёки, но и коричневатые пятна. Ожоги?

— Извини. Но я предупредила, что мало что в этом соображаю и что мне надо бы этому учиться. — Она чуть было по инерции не спросила, за что всё-таки Дамир унижал его, но сочла свой невысказанный вопрос очень обидным и промолчала. Надо будет — сам расскажет. Когда-нибудь.

— А ты? — с не меньшим любопытством спросил Ярослав. — Как ты оказалась охотницей за подпространственными тварями? У тебя родители — охотники?

— Я не оказалась, — сказала девушка, стремительно соображая, как бы промолчать на этот неудобный для неё вопрос. И придумала — к собственному огромному облегчению. — Ведь ещё пока точно неизвестно, кто я. И каждого из вас тоже можно назвать охотниками. А вдруг у меня тоже есть какой-нибудь другой основной магический дар?

— А давай проверим тебя на теневые переходы? — предложил Ярослав.

— Прямо сейчас? — засмеялась она и покачала головой. — Прости — некогда.

— Ну почему некогда? — удивился он. — Ты пока по полной в академию не ходишь, значит — пока свободна. То есть домашних заданий тебе выполнять не надо, готовиться к практикумам — тоже. А времени проверка на теневые переходы долго не займёт.

— Ярослав...

— Зови меня коротко — Яр, — перебил он. — Я так привык.

— Яр, не совершай мою же ошибку, когда я спросила тебя о том, что тебе не нравится. Сейчас я приду домой, перед тем забежав в магазин за продуктами, потом сразу потопаю на кухню, где мне надо будет приготовить ужин на всю семью. Потом мне надо будет сбегать в детский сад за младшими — за братом и сестрой, привести их домой и накормить их и родителей. И только потом... — Она задумалась. — Нет, мне надо ещё сделать несколько вариантов ЕГЭ по русскому и математике. Ну и кое-что по мелочи — по хозяйственной опять-таки. Например, как самое малое — вымыть посуду. Так что мне на данный момент хочется просто немного отдохнуть, шагая по улице. Потом-то у меня даже такого отдыха не предвидится. — Она закрыла рот, вспоминая, всё ли перечислила, и смешливо подняла брови: о, забыла про недовяз для Оленьки!

Как только она замолкла, Ярослав в замешательстве посмотрел на неё, и Таня поддразнила его:

— Что? Страшно стало? — и снова засмеялась.

Они осторожно обошли лужу, расплывшуюся посреди пешеходной дорожки, и Ярослав вздохнул, вытянув руку и ловя дождинки:

— Я быстро отвык от дома и забываю, что большая часть студентов из Аккима живёт здесь, а потому дома у всех есть свои обязанности. Ладно, может, когда-нибудь? — и вопросительно взглянул на Таню.

— Когда-нибудь! — подтвердила она. — А теперь... Вот мой продовольственный! Тебе оставить зонт? Или ты перейдёшь своими тенями?

— Не знаю... — растерялся Ярослав, оглядываясь вокруг.

— Слушай, Яр, а давай зайдём в магазин? — предложила Таня. — Там уже из-за пасмурного дня включили электричество, и ты наверняка сумеешь найти себе тень! Ты уже знаешь, куда можешь перейти?

— Ну, в академию мне уже не надо, — задумался Ярослав, энергично шагая рядом ко входу в магазин. — Пожалуй, пора домой.

— А как ты... — девушка запнулась. — Как ты попадёшь домой? Ты же не знаешь, где может быть нужная тебе тень?

— В прихожей всегда горит свет, — улыбнулся Ярослав её заботе. — Так что я всегда могу легко попасть туда.

— Яр, а можно — посмотреть, как ты уходишь?

— Ничего интересного! — засмеялся и он. — Я просто пропаду — и всё.

Он закрыл зонт, перед тем как им войти в магазин, и передал Тане.

Исчез и в самом деле безо всяких проволочек, и Таня, глядя на место, откуда он пропал, — на торец продуктового стеллажа, наконец опустила напряжённо поднятые плечи. Очень тяжело общаться с человеком, с которым общаться не хочешь, но вынуждена быть доброжелательной. Постоянные переезды сформировали в ней привычку насторожённо относиться к любым попыткам подружиться с ней. А частое и внезапное появление подпространственных тварей заставляли её сторониться всех, потому что иной раз она ранее думала, что их появление как-то связано с людьми. Пока никого рядом — тварей нет. Одиночество прервано — и они тут как тут. А значит, кто-то из людей... Глупо так думать, но Таня порой подозревала всех в том, что они являются источником тварей. Жаль, мама умерла так рано. Иногда Тане казалось, что мама знала гораздо больше, чем успела рассказать дочери... И очень жаль, что отчим, женившись, не остался в том городе, где жила мама. А вдруг бы повзрослевшая Таня сумела узнать, кто её родственники и таким образом выяснить, что же произошло в истории её собственной семьи? Ведь в последнее время Таня подозревала и то, что мама умерла не просто так.

Она набрала в магазинную корзину продуктов и поспешила к кассе. Времени и впрямь маловато. Стоя в небольшой очереди из двух-трёх человек, она вдруг вспомнила, что забыла купить соль. А это продукт, который очень быстро исчезал из её кухни. Поставив корзину на край кассового прилавка, она быстро сбегала в нужный отдел и взяла сразу три пачки. Погрузила в корзину, и стоявшая перед ней старушка обернулась и спросила:

— Солить ли что будешь? Консервировать?

Таня прикинула варианты и кивнула:

— Морковь засолю! Не люблю крошить в суп — легче сразу бросать засоленную.

Старушка посмеялась и подвинулась дальше, к кассирше.

Тяжеленная сумка заставляла перекашиваться набок, но дом был близко, так что девушка трудностей не боялась. Дотащив сумку до квартиры, она обнаружила, что Глории дома всё ещё нет, и обрадовалась. Не любила, когда та заходила на кухню во время готовки.

Быстро оглядела своё хозяйство, быстро сообразила, что лучше всего приготовить на ужин, и принялась за работу. Через полчаса сковорода, прикрытая крышкой, пошкварчивала слепленными на скорую руку котлетами, а в кастрюле лопало пузырями почти готовое картофельное пюре. Для Глории в маленькой кастрюльке лежала крупа для её привычной кашки, которую только залить кипятком — и готово, а в большой кастрюле закипала вода для компота. Ну вот... Кажется, всё...

Таня резко развернулась и выплеснула содержимое солонки в сторону двери.

Подпространственная тварь, сидевшая на дверной ручке, вцепившись в край кухонной двери, даже заверещать не успела. Едва соль обсыпала её, она сдохла — в момент падения на пол. И Тане пришлось прикрыть её салфеткой, чтобы взять и выбросить в мусорное ведёрко.

— Вот я ещё чем должна заняться... — прошептала она, продолжая разговор с Ярославом. — Надо достать тетрадь и выучить всё, что я законспектировала. И не просто выучить... — Она задумалась — и бросилась в спальню, где оставила школьный рюкзак.

Тетради, в которой она вела конспекты, теперь придётся стать дневником и деловой книгой одновременно. Таня перевернула её и на последней странице записала под цифрой "один": "Можно ли сделать защиту для дома и своих родных от тварей подпространства?" Взглянула на запись. Поправлять не надо, хоть вопрос и выглядит немного глуповатым. Суть есть — и хватит.

И вдруг — прижала ладони к глазам и расплакалась. Неужели теперь она может получать ответы на все свои вопросы?! Неужели ей так повезло, что в её жизни появился Назарий, который поможет ей исправить то, что она считала чудовищно несправедливым? Ведь в жизни других людей таких тварей нет! А ей всегда приходилось бояться не только за себя, но и за младших — за двойняшек!

Она уже в полный голос рыдала, вспоминая, что произошло в предпоследней квартире, где они жили перед переездом в этот город.

Она проснулась от странного впечатления, что на неё смотрят. Прямо-таки пронзают взглядами! С трудом вырвавшись из глубокого сна, она заставила себя открыть глаза и первым машинальным движением включить настольную лампу, которую всегда держала рядом под рукой: мало ли, что может случиться с двойняшками во сне! Заревут, животики заболят! Приподнялась на локте, всматриваясь в кроватки младших, а потом медленно, стараясь не раздражать быстрым движением, села на кровати...

Две твари сидели на Митеньке, лежащем на боку. Даже при включенном свете они немигающе мерцали глазищами на Таню, а одна из них нервно перебирала длинными лапами, приминая одеяло на мальчике и оставляя порезы на ткани пододеяльника жуткими острыми когтями. Вставала Таня тоже медленно, абсолютно незаметно для тварей прихватив горсточку соли в мешочке, всегда прятавшемся под матрасом. Мешочек она никогда не завязывала, просто слегка сгибала верхнюю часть, чтобы соль не высыпалась на простыню...

Резкий рывок без замаха — и обсыпанные смертоносной для них солью твари повалились на постель Митеньки. Братишка не проснулся. А Таня, сжимая челюсти, чтобы не рыдать от страха в голос, осторожно стряхивала с его волосиков соль, а потом убирала её с постели... Двойняшки так и не проснулись. А Таня дня через три как-то небрежно спросила, не снятся ли им кошмары, или не видят ли они каких-нибудь страшилок. Оленька заверила, что она кошмары видела только в мультиках, которые ей однажды показали в гостях. А Митенька страшилок не видел, но обещал поубивать все страшилки, которые найдёт старшая сестра, из своего игрушечного автомата.

В новой квартире подпространственные твари появлялись редко и чаще из зазеркалья... И сейчас Таня, вытирая заплаканное лицо, глубоко вздохнула: неизвестно, на что надеется Ярослав, но ей бы точно хотелось иметь способность Дамира — мага огня. Причём управляемую, чтобы не сжечь квартиру. А что Дамир владеет своей магией — так это уж наверняка. Вспомнить только краткий ответ Ярослава, что Дамир поджигал камни, которые бросал в него. Да, вот эта способность в условиях, когда твари лезут со всех сторон, Тане бы пригодилась. Но лучше будет, если Назарий расскажет, как оградить от тварей семью и дом.

Завтра к Назарию не надо. А что, если сходить к нему отдельно?

Вот тут-то Таня и пожалела о своей недальновидности. Как же она не сообразила, что можно договориться с ним об отдельных уроках? Он же сам сказал, что мечтал о такой ученице, как она!

Когда она успокоилась, вспомнила, что обменялась телефонными номерами с Ксенией и Демидом, не считая Никиты. Никите звонить не хотелось, а вот Ксения могла бы помочь. И, взглянув на часы, чтобы определиться, успеет ли поболтать с новой подругой и не опоздает ли в детский сад за двойняшками, Таня вздохнула и позвонила.

— Ксения, принимает ли Назарий студентов вне уроков? — выпалила она затверженную фразу.

— Не знаю, — с сожалением отозвалась та, а потом оживилась: — Таня, подожди немного, ладно? Я сейчас перезвоню Демиду — он в нашей группе староста.

— Ксюша, а может, мне самой тогда позвонить Демиду, чем туда-сюда мотаться будем? — ободрилась Таня.

— О, конечно! — радостно откликнулась Ксения. — Я и забыла, что у тебя есть его номер! Пока, что ли?

— Пока, — откликнулась Таня.

Теперь стало спокойней. Если позвонить Демиду, как однокурснику, мешало смущение: недавно же познакомились! — то теперь звонить она могла легко. Староста же! Должен на все вопросы ответить!

Демид ответил, что Назарий принимает учеников, но только по предварительной договорённости. Что это значит?

— Записывай его телефон! — скомандовал староста. — Если он в нашем мире, а не в подпространстве или в межпространстве, откликнется сразу.

— А если он в подвале? — удивилась Таня.

— Там мобильник берёт, — понял её Демид с полуслова. — Он там что-то такое сделал, чтобы связь не обрывалась.

— Спасибо, Демид! Ты меня здорово выручил!

— Обращайся! — ухмыльнулся тот и отключился.

Таня сидела за столом, приглядываясь к записанному в блокноте телефонному номеру и прикидывая. Детей она приведёт вот-вот. Потом ужин. Потом все домашние займутся своим делами, а ей самой надо будет заниматься подготовкой к экзаменам. Что значит — Назарию она сумеет позвонить слишком поздно. Возможно, когда ему пора спать. Наконец она вздохнула и решила звонить утром, после того как отведёт двойняшек в детсад. Ничего. Эту ночь она переживёт спокойней. Только... Только вместо экзаменационной подготовки займётся знаками, которые успела зарисовать и запомнить. Хватит заниматься примитивной солью, которую потом приходится убирать повсюду! Пора научиться тому, что убивает тварей и не оставляет при этом следов!

Она придирчиво оглядела приготовленный ужин и поспешила в прихожую одеваться для похода в садик. Сунула руки в карман — проверить, куда дела ключи от квартиры, и замерла. Что это... В левом кармане, среди ключей в связке и нескольких монеток от сдачи, пальцы наткнулись на небольшой предмет, которого ранее никогда здесь не было. Сначала она так испугалась, что буквально выдернула пальцы из кармана. Потом пришлось снять куртку и, присев на корточки, вывернуть левый карман — правый вроде как пустой был. На пол упали ключи, разлетелись монеты и беззвучно выпала... газовая зажигалка! Изумлённая Таня, уже не боясь, подобрала вещички с пола и осторожно взяла зажигалку. Кто её подбросил — кажется, можно не сомневаться. Дамир. Но зачем? А подумав ещё немного, Таня заколебалась в своей догадке. Дамир бы так грубо не действовал. Он же понимал, что она сразу поймёт: зажигалку мог подбросить только маг огня. Или не понимал? Или кто-то специально подбросил, чтобы она думала на него?

Но зачем вообще надо было подбрасывать зажигалку?!

С пола, всё ещё на корточках, бросила взгляд на настенные часы и быстро вскочила. Опоздает же!

Забыв о зажигалке, сжимая её в кулачке, она выбежала в подъезд, закрыла дверь. И, спустившись к входной двери из подъезда и попытавшись надеть перчатки, снова увидела странную вещицу в ладони. Пожала плечами и сунула её в карман, жалея, что не обладает умением "видеть" так, как видит подружка Ксении. А вдруг бы она разглядела того, кто подбросил зажигалку? Или хотя бы — с какой целью?

В садик она успела вовремя, хотя заранее одетые воспитателем и нянечкой двойняшки и заждались её. Но вымытые специально для них яблочки заставили их забыть об ожидании. Шагая между ними, держа обоих за руки, Таня слушала их чириканье и благодарила судьбу за то, что есть на свете Митенька и Оленька, которые умеют заболтать старшую сестру так, чтобы она забыла обо всём горестном в своей жизни.

Седьмая глава

То ли спала, то ли дремала. Думала о прошедшем дне, планировала следующий, видела сны — и знала, что это сны, снова размышляла — и всё это вперемешку.

Расписание на завтра для первого курса было составлено таким образом, что сначала шла общая лекция, потом две пары по спецгруппам, а завершала учебный день та же лекция. Одну из лекций по "Общему представлению о магии и колдовстве и их основных принципах использования" Таня решила пропустить. Потому как собиралась пойти к Назарию. Хотя на лекцию очень даже хотелось. Во-первых, вчера была она же, и, даже начав слушать её и писать с середины (что называется, вскакивая на уходящий поезд), Таня всё равно пребывала в восторге. Кое-какие страницы собственной биографии как потенциальной охотницы на подпространственных тварей начали получать объяснение. Во-вторых, Дамир. Ей всё ещё хотелось понять, он ли подкинул ей зажигалку, для чего неплохо бы начать "следствие" с первого часа лекции. А если глубже — всё тот же вопрос: зачем подбросил? Насколько она сумела понять этого парня, обычно он всегда шёл в своих желаниях напролом. Или он такой только внешне? А если он внутри жуткий интриган, типа, кардинал Ришелье? Не-ет, как-то не вязался образ парня с открытым лицом, где все эмоции наружу, с образом вельможи, который гнул тонкие губы в хитрой улыбочке. А именно таким Таня представляла себе кардинала, благодаря описанию Дюма. Таня читать любила. И любила обдумывать прочитанное, а заодно примерять книжные образы и даже ситуации к жизни... Ну, ладно. Об этом — потом... В-третьих. Лекция позволяла приглядеться к месту, куда её приглашают учиться. По беседам родителей за ужином Таня уже знала, что начальство может быть очень плохим, притом что сама работа (в её случае — учёба) очень даже отличной. А это значит: надо попробовать забыть о слишком нахальной, напористой директрисе — и получше узнать само место учёбы.

Все колебания: идти на общие лекции в академию или нет — пропали утром. Отнюдь не по учебной причине.

Таня встала, как обычно — ближе к шести утра. Включила лампу, чей свет не доходил до кроватей двойняшек, быстро оделась и побежала из комнаты. Можно было бы поспать ещё немного, но девушка любила быть свободной от мелких утренних дел, которые в случае долгого сна приходилось бы делать в спешке. Хотелось побольше уделить внимания себе, ведь, проснувшись, медвежата займут всё её время. Так что через какие-то минуты Таня приготовила завтрак, который всего лишь надо разогреть чуть позже, а потом — одёжку, в которой малышня сегодня потопает в садик. Завтрак для родителей остался в холодильнике: они выйдут из дома часом позже. Отчим — на работу, а по дороге подбросит мачеху в парикмахерскую или куда-нибудь в такое же жутко необходимое для её личной жизни место. В общем, младшие выйдут раньше, и лучше, если вывести их без проволочек, чтобы не столкнулись с вредной по утрам Глорией... Таня глянула на часы: пора будить медвежат.

Для начала подошла к Митеньке. Начнёшь будить этого соню — от его бурчания самостоятельно проснётся Оленька. Таня отвернула край одеяла с плеча мальчика и вдруг замерла, всматриваясь в плохо видное в полумраке лицо. Зато свистящее и хрипящее дыхание ни с чем не перепутаешь. Положила ладонь на лоб мальчика. Горячий и мокрый. Шагнула ко второй кроватке. Снова ладонь — на лоб Оленьки. Но ещё до прикосновения расслышала затруднённое и учащённое дыхание ртом — нос уже не дышит!.. Снова укрыла обоих и побежала на кухню, надеясь встретить там педантичного отчима, обычно встававшего раньше мачехи. Тот и правда уже стоял на кухне, включив радио и слушая прогноз погоды.

— Доброе утро, — кивнул он Тане.

— Увы, не совсем доброе, — хмуро сказала она. — Папа, позвони, пожалуйста, в детскую поликлинику, а? Пусть пришлют дежурного врача. Кажется, наших опять заразили. Носы не дышат, температура высокая. Горят.

Первый раз (это было весной) медвежата заразились в садике другого города. Таня, вспоминая об этом, частенько морщила нос, до сих пор не зная, смеяться или ругаться. Ведь тогда она самостоятельно попыталась дозвониться до дежурного в детской поликлинике, а ей ответили предельно вежливо, но строго:

— Девочка, пусть позвонит кто-то из твоих родителей!

Пришлось перезванивать отчиму, чтобы он сам вызвал врача.

Обычно голос у Тани средний — альт, как любит жеманничать Глория, но от волнения всякое происходит.

Когда отчима заверили, что дежурный педиатр будет где-то после обеда, Таня пообещала позвонить в детсад и предупредить воспитателя, что двойняшек сегодня не будет. Отчим осторожно спросил, что со школой делать. Таня пожала плечами:

— Папа, ты же знаешь, что оценки у меня будут хорошие.

— Знаю, — успокоенно кивнул тот.

Разговор не впервые об учёбе. Но девушка уже знала, что именно беспокоит отчима. Поговорили однажды. Он боится, что она ощущает себя приниженной в семье. И очень удивился, когда Таня решительно объявила ему, что чувствует себя старшей сестрой и дочерью! Причём довольно взрослой!

... Она накормила в первую очередь теперь уже не двойняшек, которые всё ещё спали (решила их не будить: сон — вещь хорошая!), а родителей. Глория, узнав о приболевших детях, ожидаемо резко заторопилась из дома, а Таня в очередной раз подивилась, по какой же причине мачеха вообще вышла замуж за её отца, да ещё родила детей. Не прошло и получаса с пробуждения Глории, а она уже вылетела в подъезд, таща за собой отчима. "Даже не подумала, что нужно бы остаться с медвежатами", — без злости хмыкнула Таня. Она слишком хорошо понимала, как ей с отчимом повезло, что он встретил (или всё-таки Глория его встретила?) Глорию, которая вдруг втрескалась в него с бешеной силой. Впрочем, и мачехе повезло. Где бы она ещё нашла беспроблемную падчерицу, которая с такой любовью ухаживала за её двойняшками и воспитывала их?

Приглушённый звонок мобильника позвал снова на кухню, куда она шла ставить на газ молоко для медвежат. Кашу, может, им не захочется, но молока точно выпьют. Потому как питьё будет размешено с любимым мёдом.

Звонила Ксения.

— Привет! Тебя сегодня ждать, чтобы втихаря провести на лекцию?

— Мне очень жаль, — вздохнула Таня, одновременно прислушиваясь к звукам из комнат, — но с неделю или дольше я не сумею выйти из дома.

— А что случилось, если не секрет?

— У меня дети заболели.

На той стороне связи раздался странный, невнятный звук, а потом повисло такое долгое молчание, что удивлённая Таня хотела было позвать: "Ксюша, ты ещё здесь?" Но сообразила вспомнить свой ответ на её вопрос и чуть не расхохоталась: "У меня дети!.." Но только фыркнула в трубку, а потом в ту же потрясённую тишину объяснила:

— У меня есть младшие брат с сестрёнкой — двойняшки. Они ходят в садик и, кажется, там подхватили грипп или что-то простудное.

— А-а... вон чё... — отмерла подруга, нервно хихикая и кому-то в сторону что-то договаривая. — А почему с ними ты, а не твоя мама?

Рассказывать долго, да и стоит ли?

— Я второгодница, — напомнила Таня. — Так что могу себе позволить прогулять уроки. Ксения, а у тебя потом будет возможность сфоткать лекции и переслать их мне? Пожалуйста! И остальные бы тоже, но я понимаю, что время...

— Тут Демид рядом со мной, — неожиданно сказала Ксения после паузы. — Он спрашивает, какие симптомы у твоих младших.

Таня, по собственному впечатлению, не сразу врубилась в вопрос Демида, потому что не ожидала от него любопытства. Поэтому машинально ответила то же, что и отчиму — про насморк и температуру. А потом, в ответ на перечисленное, внезапно услышала голос не Ксении, а самого колдуна-целителя:

— Привет, Тань. Врач когда придёт?

— После обеда.

— Если хочешь, могу помочь. — Демид говорил спокойно, где-то даже внушительно. — Если это, как ты говоришь, простудная зараза, они, конечно, будут болеть и дальше — неделю или больше, зато болячка эта будет не очень чувствоваться.

— Ты их хочешь вылечить? — чувствуя себя тупой, спросила Таня.

— Нет, Тань. Я хочу лишь симптомы облегчить. То есть температуру сбивать не буду, а вот от насморка избавлю, чтоб дышали свободно и чтоб осложнений не было.

Резко вспомнился вчерашний день, когда Демид не однажды помог сокурсникам. И очень даже здорово помог. Но...

— Демид, но пары заканчиваются ближе к вечеру... — Сообразив, что сказала, Таня поспешила объяснить: — Я боюсь, ты придёшь — а у нас врач, тебе же ждать придётся.

— А до обеда пускать не хочешь? — усмехнулся Демид. — Ты ведь сейчас с детишками дома одна?

— Одна, — растерялась девушка.

— Сфотографируй любое помещение в квартире, в котором есть тень, и пришли фотографию на этот номер. Ярослав меня переведёт.

Быстро прикинув обстоятельства и время, Таня сообразила: до общих лекций Ксения встретилась с Демидом, который должен был идти на лекцию вместе с Ярославом. Значит, первый час они пропустят. Но если они сами захотели помочь...

— Сделаю, — решилась она.

— Ждём, — отозвался Демид.

Глянув за окно, обнаружила всё то же самое, что и в прошлые утра: небо грузно опустило тёмно-серые тучи на город. И не сразу понятно, скрывается ли верхняя часть заводской трубы, торчащей в другом районе города, в крае тучи, или же она прячется в дожде... В любом случае, погода благоприятствует, как бы ни сказал отчим. Таня включила свет на кухне и побежала в прихожую. Сделала несколько фотографий с отчётливым чёрным краем тени и отослала их. И сразу похолодела от неожиданной мысли: о парнях-то она побеспокоилась, что они пропускают лекцию. А о двойняшках?! А если Демид что-нибудь напортачит?! Он же начинающий, как и все! А вдруг он сделает что-то не так?! И малышне будет ещё хуже?!

Не дожидаясь появления парней, она бросилась в спальню. Что бы ни делал Демид, она будет спрашивать у него обо всём, пусть хоть до белого каления доведёт, но детям навредить не даст!.. А когда уже тихонько, чтобы не напугать медвежат, открывала дверь в спальню, от новой мысли её бросило уже в жар: она разрешила войти в квартиру парням, которых знает всего один день! "Ничё... — сумрачно решила она. — За меня Назарий! Отобьёмся, если что!"

Двойняшки спали, так что она плотно закрыла дверь в спальню и только поспешила в прихожую, как на полдороге резко встала на месте. Ушам не поверила.

— На фиг ты нам здесь сдался?! — донёсся сердитый голос Ярослава. — Я из-за тебя чуть с пути не сбился! А если б у меня сил на вас двоих не хватило?! Ты дурак совсем, что ли? Даже не предупредил!

— Не лохушествуй, мальчик, — лениво ответил голос... Дамира. — Ты ваще меня благодарить должен за то, что теперь знаешь свою силу...

— Слушай, заткнись, а? — раздражённо вмешался Демид. — Яр, найдём, куда его пристроить — не боись! Пелёнки и горшки будет мыть!

— Ой-ой-ой... Испугали, — пробормотал Дамир и кивнул Тане: — Привет!

— Привет, — на автомате откликнулась она. — А вы...

— Я хотел перевести только Демида, — заторопился с объяснением Ярослав, — не знаю, как этот уцепился. Ну, в общем, так получилось...

— Ага, ты ещё извинись вместо меня, — чуть не замурлыкал Дамир.

Ярослав исподлобья метнул в него злой взгляд, но Дамир уже не видел его, потому как вальяжно, засунув руки в карманы короткой кожаной куртки, шествовал следом за колдуном-целителем. Таня только глазами захлопала: как Демид понял, что ему нужна именно эта комната?

— Танька-а... — еле слышно за закрытой дверью прогундосил Митенька. — У меня но-ос... боли-ит... Танька-а... Ты где-е...

— Слушайте! — Девушка обогнала всех и встала перед дверью. — Вы уж все-то не заходите! Напугаете мне их! Сначала зайду я и скажу... — Она замолчала, беспомощно глядя на Демида. — Так... Их звать Митя и Оля. А как мне тебя представить?

— Никак, — решительно сказала Демид. — Меня мелочь не боится! Пошли давай! А вы, — он тоже обернулся к парням, — попробуйте только снова сцепиться — я на вас такую порчу наведу, что только Назарий снять сумеет! А тот, сами знаете, для начала ещё и узнает, что вы тут с ума сходите!

— Да что вы всё пугаете? — снова лениво удивился Дамир и, оглянувшись, мягко сел в кресло, с удовольствием вытягивая ноги по ковру. — То горшки и пелёнки, то порча... Идите уже, а мы здесь... побалакаем.

Ярослав зыркнул на него и отошёл к окну.

Что уж там у них дальше — Таня не знала, хоть и побаивалась их оставлять наедине. Она первой вошла к медвежатам. Митенька сидел и, кривясь, хныкал. Оленька закуталась в одеяло так, что блестели только глаза: кажется, сестрёнка боялась, что её заставят-таки встать и одеваться.

— Сколько им? — спросил за спиной Демид.

— По пять.

Митенька открыл рот на невысокого незнакомого дядю, а Оленька заползла под одеяло ещё глубже. Демид быстро оценил состояние спальни и взял стул по дороге к Митеньке. Уселся перед ним и положил на колени небольшую сумку, из которой принялся выкладывать на столик с игрушками (Таня успела всё убрать со столешницы) пучки трав и какие-то баночки и конверты.

— Зовут меня дядька Демид, — солидно сказал колдун-целитель и даже поклонился — сначала братишке, а потом Оленьке. — Ща мы твой нос ремонтировать будем, Митька. Тань, у вас есть полотенца, которые не жалко извазюкать в грязи? Ну, в смысле — потом-то отстираются.

Вскоре зарёванные двойняшки пыхтели из последних сил, слабо отпихивая от себя озадаченного Демида и ругательски ругая старшую сестру. Полотенца, влажные и обсыпанные мелко-мелко нарезанными травами, хоть и обещавшие здоровье и чистые носы, им не понравились до такой степени (влажные — холодные!!), что медвежата не просто капризничали. Таня с ужасом видела: вот-вот у обоих начнётся жуткая истерика.

— Демид, давай я сначала их накормлю, сладким напою! — взмолилась она. — А потом уж обёртыванием займёмся!

Двойняшки вдруг стихли, глядя мокрыми покрасневшими глазами поверх головы Демида, и только всхлипывали и вздыхали. Таня оглянулась на дверь. Там стоял Дамир. Он вытянул в стороны руки, по которым, словно тёплые оранжевые бабочки, бегали огоньки. То и дело парень ловил эти огоньки ладонью и чуть отводил её от себя, будто выпуская бабочку в воздух. Всё — молча, глядя только на бегающих по нему и вспархивающих с него бабочек, не обращая внимания ни на кого и как будто не понимая, что его "цирковой номер" околдовывает.

Демид поначалу насупился на это странное, безмолвное представление. И внезапно очухался, оживился. Пока зачарованный Митенька таращился на сияющих бабочек, колдун-целитель осторожно обтёр его, потного, а потом Дамир быстро приблизился и Митеньку, шустро завёрнутого колдуном-целителем в полотенце, сжал ладонями с боков. Удивлённый Митенька прислушался к себе, но Таня уже поняла, в чём дело: остывшее полотенце быстро согревается руками мага огня! Глядя на брата, и Оленька перестала сопротивляться. Буквально через минуты двойняшки сидели в полотенцах, словно перепелёнатые младенцы, поверх укрытые одеялами, и пили молоко с мёдом, одобренное Демидом. Впрочем, он туда ещё что-то добавил. Как выяснилось, свой мёд — липовый.

— А у меня какой? — спросила заинтересованная Таня.

— Кипрейный, Иван-чай который. Слышала о таком?

— Сиреневый такой, — неожиданно уточнил Дамир.

Колдун-целитель даже покосился на него.

— А ты откуда знаешь?

— А у меня бабушка в деревне живёт. Каждые каникулы к ней ездил. Эй, до конца выпил, что ли? — И Дамир небольно щёлкнул по носу Митеньку.

— Покажи огоньки! — хрипловато приказал медвежонок.

— А нету! — развёл парень руками. — Улетели! Тебя испугались!

— Почему? — обиделся Митенька.

— Дык... Больной же! Вот выздоровеешь, я к тебе в гости приду. Столько огоньков принесу — ух ты!

Пряча улыбку, Таня покосилась на Ярослава, которого вынужденно тоже представили детям и который хмуро торчал у двери, не соглашаясь сесть на предложенный стул. Таня немного сочувствовала ему: он перевёл сюда всех и, судя по его репликам, здорово рисковал при этом. А кто оценил? Увы...

— Так, время поджимает. Нам надо хотя бы на второй час успеть, — деловито напомнил Демид. — Таня, врач придёт — пропишет что-то, ты мне потом прочитай, лады?

— То есть придётся от каких-то лекарств отказаться? — насторожилась она.

— Нет. Просто я тебе свою траву сейчас оставлю, а потом скажу, как чередовать настои и лекарства.

Он и правда быстро рассказал (Таня лихорадочно записывала за ним), что оставляет для чайных настоев и как это действует. А потом встал и довольно улыбнулся, глядя на медвежат, которые опять таращились на такое количество странных гостей, но таращились уже с трудом, поскольку засыпали.

Когда парни вышли в прихожую, Ярослав мстительно сказал:

— Дамир, тебе придётся ножками топать! Двоих я сумел перенести сюда, но сейчас у меня нет таких сил!

Дамир глянул на него и тихонько рассмеялся.

— Да что ты так переживаешь? — ласково спросил он. — Я ж разве отказываюсь от прогулки? Тем более что всё равно опоздаю на второй час — а потому могу немного поболтать с Танюшкой! Танюша, ты ж мне не откажешь в чашечке чая?

И расхохотался уже в полный голос, когда обозлённый Ярослав под смешок Демида схватил его за плечо (Демид сам положил руку на плечо мага теневых переходов и успел поклониться Тане), после чего вся компания исчезла из полутёмной прихожей. Таня выдохнула и пошла на кухню выключать свет.

Стараясь шагать бесшумно, вошла в спальню и застыла на пороге. Мурашками по телу будто окатило. Словно сонный кошмар, который повторяется и повторяется, доводя до сумасшествия одним и тем же кадром: Митенька спал на боку, а перед ним стояла тварь из подпространства и тянулась к лицу мальчика корявой тощей лапой. Но сегодня что-то пошло не так. Нет. Тварь ещё не заметила девушки — та и впрямь вошла беззвучно. Но лапа дотронуться до Митеньки почему-то не могла. Таня, оцепеневшая от ужаса, следила, как снова и снова лапа почти прикасается к лицу мальчика, но в последний момент отдёргивается!

После третьего неудачного прикосновения тварь с отчётливым раздражением зашипела — и этот жуткий звук морозом отдался в сердце. Облизав пересохшие губы — так старалась быть незамечаемой! — девушка медленно подняла руку и стремительно "продирижировала", соединив три знака из выученных. При этом она пыталась держать тварь перед глазами так, чтобы та "вписывалась" в получающийся узор. Назарий называл этот узор "выстрелом по башке".

Тварь, будто сама резко замороженная, окаменела на одеяле, а потом — с лёгким стукотком упала с кровати.

Наверное, Таня минут пять стояла, пока ждала, шевельнётся ли тварь. Но та дохло валялась, отчётливо видная на фоне свесившейся простыни. Четыре корявые лапы и тощее тело с выпирающими рёбрами. Один из представитель зазеркалья, уже знакомый ей. А когда Таня опомнилась и "включила" нужное зрение, она заметила ещё и невидимые простому взгляду крылья.

Отмерев, девушка подошла к кровати Митеньки, по пути прихватив из вазочки несколько салфеток. Набросив на труп маленького чудовища несколько штук, она брезгливо взяла тварь и чуть не бегом помчалась из квартиры. Тварь уже безобидна, потому что обезврежена. Но что-то внутри претило оставлять её в доме. Поэтому, выскочив на лестничную площадку, Таня спустилась одной лестницей к мусоропроводу и выкинула её, крепко прихлопнув затем крышкой чёрный вонючий ход. "Там тебе и место", — передёргивая плечами от брезгливости, подумала она, возвращаясь и на каждой второй ступени оглядываясь, инстинктивно боясь: крышка вдруг поднимется, и тварь вцепится в край мусоропровода, чтобы потом завизжать, найдя взглядом девушку.

Но крышка не поднялась, и Таня зашла в квартиру, привычно заперев дверь. Некоторое время она постояла в прихожей, с тревогой размышляя, не воспользуются ли парни фотографиями, чтобы снова вернуться в её квартиру. Но, кажется, на Демида можно положиться. А фотки с запечатлённой на них прихожей только в его телефоне. Сообразив это, она вернулась в спальню, чтобы перечитать наспех записанные рекомендации колдуна-целителя.

Но в голову никакие рекомендации не лезли.

Лезла одна мысль: кто-то из парней сделал защиту вокруг Митеньки — и, предположительно Оленьки. Но кто? А ещё... По поведению Дамира она не поняла, он ли сунул ей в карман зажигалку.

Наконец сообразила посмотреть на часы.

Если они думали, что сумеют попасть на второй час лекции, значит, переход по теням занимает... Она попыталась представить себе время перехода и только покачала головой. Нет. Звонить она побаивалась. А вдруг они ещё... переходят? Хотя по времени... Интересно, что будет, если послать эсэмэску?

Поглядывая на младших, она уселась на своей постели и быстро напечатала: "Демид, вы на лекции?" К её радости, он отозвался, хоть и коротко: "Всё нормалёк!" Наверное, понял её тревогу, сумели ли они добраться без проблем.

По величине ответа девушка поняла, что Демиду некогда, поэтому очень удивилась, когда получила от него следующую эсэмэску: "Тань, надо бы обратиться к Назарию, если хочешь, чтобы дети быстро выздоровели. Он посильней меня будет. Хочешь, звякну ему?" Покусывая губы, Таня просидела несколько минут, снова и снова читая предложение колдуна-целителя. В его, по сути, совете был резон. Но... Но Назарий, насколько понимала Таня, — это опасно. Он придёт не только ради двойняшек. Он придёт и увидит, что родители — не родные. Он придёт и увидит зеркала, с которыми Таня более или менее справлялась в одиночку... Что-то внутри здорово вызывало нежелание открываться кому бы то ни было. То ли привычка таиться. То ли слова мамы, которая, как сейчас понимала Таня, сама пряталась от кого-то.

Вопрос встал ребром: стоит ли доверять Назарию?

А если мама сделала что-то такое, что в кругу магов и колдунов (а девушка понимала, что мама не из простых) запрещено?

И... стоит ли её тайна здоровья медвежат?

Пока размышляла, мобильник заблокировался. Она машинально разблокировала телефон и написала Демиду: "Спасибо. Его номер у меня есть". Ответ последовал незамедлительно: "Лады тогда". И, только получив ответ, внезапно суеверно подумала: "А если не надо было вообще отвечать? Ведь телефон потух не зря. Вдруг это предупреждение? Но о чём? Я ведь ответила... нейтрально?"

Минуту спустя она обругала себя дурой. Суеверий ей не хватает!

Ещё через минуту она читала эсэмэску с незнакомого номера: "Демид сказал — тебе нужна лекция. Лови!" И пошли одна за другой страницы — причём не рукописные, а печатные! Округлёнными глазами Таня смотрела на это безобразие, пыталась считать странички, но сбилась на тридцать какой-то... А закончился поток снимков фотографией Дамира — с ехидной ухмылочкой!! Наверное, представил, что бы почувствовал Ярослав, узнав о такой подставе?!

Стараясь определиться, что она чувствует, Таня неожиданно для себя ощутила, что звереет. Они там точно с ума посходили?! Каждый раз из-за одного объекта спорят или соревнуются? Ну нет! Если она намеревалась демонстративно ходить с Никитой под ручку, чтобы только не приставали, теперь она сделает всё, чтобы Никита сопровождал её до конца учёбы в этом чёртовом Аккиме! Чтобы тем — обоим обломилось! Ишь, сделали из неё игрушку! Нет, за лекцию она, конечно же, Дамира поблагодарит, но так, чтобы он понял: с нею не играют! И вообще — не до игр ей!

Таня сопнула носом и кивнула. Да, она станет охотницей. Да, она расскажет всё, что хочет знать Назарий. В её жизни должна быть определённость — и она будет! И никто не сможет сделать её объектом-призом!

И только на кухне сумела слабо улыбнуться самой себе. Ну и развоевалась...

Восьмая глава

Действуя строго по инструкции Демида, Таня через час поменяла двойняшкам полотенца, убрав первые — с травой, чья сила, как объяснял колдун-целитель, уже отдана детям. Новые полотенца, пропитанные только что приготовленным отваром, девушка предусмотрительно положила на включенную масляную батарею, которой обычно отапливала спальню. И лишь потом закутала в них сонных медвежат, которые хоть и ворчали: "Колется!", но дремота легко сводила на нет всё их недовольство.

А потом они проснулись! Полностью! Сбросив обёртывание, встали всё ещё горячие от температуры, но готовые к привычному бешеному движению. Таня надбавила им бодрости, заставив поесть куриного бульона, сваренного к их пробуждению. А на сладкое двойняшки получили довольно странный чай, чей вкус был замаскирован щедрой порцией мёда.

Играть пришлось вместе с ними, иначе за считаные минуты малышня разнесла весь всю квартиру по кирпичику. Ещё бы! В кои-то веки родителей дома нет, а впереди целый день без детсадовского расписания! Гуляй, писклявая вольница! Да здравствуют кресла и диваны, по которым так здорово скакать и с которых можно спрыгивать с воинственным воплем, изображая то ли дикарей, то ли удравших из ненавистной клетки зверёнышей!

Правда, разбушевавшиеся медвежата не учли одного нюанса: желание-то действовать есть, а вот сил оказалось предательски маловато. Получаса не прошло, как оба без возражений выдули по чашке нового чая и свалились спать прямо на ковёр, пока Таня относила опустевшую посуду на кухню. Вернулась, полюбовалась спящими и быстро перетаскала обоих в спальню. Сама разгорячённая беготнёй по комнатам (чтобы медвежата не порушили любимые вазы Глории, расставленные в гостиной и в кухне), Таня снова пробежалась по комнатам, возвращая им первозданный вид опрятных и ухоженных, после чего заглянула в спальню. Надо ждать прихода врача. А значит, надо быстро простирнуть использованные полотенца и засесть в спальне, чтобы следить за двойняшками и читать лекции, присланные этим нахалом Дамиром, а заодно и вникнуть в них. Жизненно необходимо разобраться в том, что она знала лишь поверхностно, пока вслепую пыталась драться с представителями подпространства.

Ещё раз поправив одеяла на дрыхнущих малолетних хулиганах, она шагнула к двери, чтобы и себе приготовить на кухне чай...

За спиной будто холодком повеяло. Замерев глазами на полуоткрытой двери, Таня внезапно ощутила, что в спальне стало пусто. Нет, не просто исчезли медвежата. Пропала вся мебель. За спиной хмурилась прохладная пустота голых стен, а по полу сквозняк лениво передвигал какой-то клочок бумажки... Она торопливо облизала губы и только хотела обернуться, как отчётливый шорох — уже впереди — заставил вновь окаменеть на месте... Коридор за дверью. По нему обычно ходилось тихо-тихо — из-за толстого ковра-дорожки. Но сейчас кто-то мелкий пробежал не по ковру, а по словно голому полу — да ещё такому, у которого бетонное покрытие. Суховатыми лапами, чьи выступающие когти жёстко царапают неровную, почти каменную поверхность...

Домашняя блузка, в которой она бегала по квартире... Рукав длинный. Таня напряжённо заметила, как от сквозняка из коридора шевельнулся манжет, чуть отодвигаясь на руке, которой она держалась за дверную ручку. В первый момент, даже несмотря на царапающий топоток в коридоре, она упорно решила, что двойняшки своевольно открыли балкон в гостиной. У них температура, дышать нечем, хочется прохлады... "Иди и закрой его, пока они ещё больше не простыли!" — велела она себе, глядя, как манжет рукава натужно отодвигается по руке от потока воздуха. И стояла, одновременно ощущая в сквозняке сырость подвальных стен...

Снова услышала быстрые лёгкие шаги мимо двери, которую она так и не сумела открыть нараспашку. Тех же суховатых лап, которые с каждым тем шагом царапали её сердце. В тишине застыли все звуки. Даже настенных часов из коридора.

Так же неожиданно Таня прочувствовала всю квартиру опустевшей. Ни мебели, ни ковров. Холодные полы. Печально прозрачные окна, замызганные серым дождём... И стены, будто беспощадно обстрелянные. Усеянные чёрными дырами в никуда... В то самое никуда, из которого с минуты на минуту полезут твари подпространства.

Музыкальная трель мобильника врезалась в эту жуткую пустоту, ударив по нервам.

Таня испуганно обернулась, схватила телефон: "Разбудит малышню!" и бросилась из спальни, хлопнув дверью, потому что забыла обо всём.

— Да! — выдохнула она, не успев посмотреть, кто звонит, а потом шарахнулась от мобильника, забыв, что можно просто отодвинуть его от себя на расстояние вытянутой руки. Но пальцы разжались, и телефон упал на ковёр в коридоре. Невнятный голос что-то деловито прочирикал, и Таня в смятении подобрала телефон и притиснула его к уху.

— Таня, ты слышишь меня? — раздался слегка удивлённый голос отчима.

— Слышу, папа! — сипло ответила она и тут же поспешно объяснила: — У меня руки мокрые — телефон выпал!

— Ничего страшного, — успокаивающе сказал отчим и добавил: — Мне звонил врач, сказал, что вот-вот приедет к нам. Встретишь?

— Конечно!

— Как там двойняшки?

— Спят, как суслики, — улыбнулась дрожащими губами Таня.

— Счастливые... — шутливо вздохнул отчим. — Ну, я побежал.

Таня снова замерла на месте, всё ещё прижимая заглохший мобильник к уху: пока коротко говорила с отчимом, очутилась рядом с прихожей. Освещённой, потому что хотела поставить себе чай, а потом посмотреть, всё ли прибрано здесь, у входной двери, чтобы участковый педиатр мог спокойно снять верхнюю одежду.

Пока она бурно фантазировала насчёт дыр в квартирных стенах из другого мира, пока представляла себе тварей, которые готовятся ворваться к ней домой, твари уже таились в прихожей: и не только привычные, отвратного вида пиявки с клювами, но и огромные, странного вида чёрные тараканы, прижавшиеся к стенам и зеркалам, пялились на неё бешеными круглыми глазёнками. А вон и похожие на того, которого она только что бросила в мусорку...

Почему они в таком количестве и так часто появляются именно сейчас?!

Раньше такого не было!!

... Двойняшки кем-то из студентов защищены. А если твари нападут на врача?!

Таня суматошно сделала одну композицию из знаков, уничтожив одного четырёхлапого "таракана". Лихорадочно продирижировав ещё одну композицию, убила следующего — и руки затряслись, когда на месте первого уничтоженного вылупился из стены другой!

Что же делать?!

Она не имеет права впускать в дом человека, к которому эти твари могут присосаться!

Но больные двойняшки...

Соль? Вода?! Но войдёт человек, который ничего не понимает в магии и колдовстве, увидит мокрые стены, крупинки соли на полу... Что он подумает?! Или плевать? Перед страшной угрозой?

Нет... На этот раз есть, к кому обратиться за помощью!

Она цапнула телефон, оставленный было на трельяже, и бросилась на кухню, откуда её голос медвежата не могли услышать. Лихорадочно ткнула в номер Назария, глядя с ужасом назад и молясь про себя: "Пусть ты будешь на связи, Назарий! Пусть ты будешь на связи! Пожалуйста!!"

— Что случилось, Танька-нянька? — раздался встревоженный голос Назария.

— Дядя Назарий, у меня весь дом полон тварей! — вскрикнула, сама того не ожидая, Таня. — Двойняшки спят, но сейчас придёт врач!! Что делать?!

Когда она поняла, что именно выкрикнула, сообразила, что он не сразу может увидеть ситуацию, и попыталась более подробно объяснить, но Назарий резко прервал её:

— Сейчас буду!

И, только когда его голос пропал, Таня опять-таки запоздало поняла, что могла скинуть ему фотографии прихожей: ведь наверняка он умел переходить тенями! Позвонить снова? А если она чему-то там помешает? Она со злости и страха трясла мобильник, зажатый в руках, кусала губы, а потом спохватилась, сунула мобильник в карман домашней блузки и опрометью кинулась в прихожую. Хоть несколько тварей, но прибить! Чтобы остальные знали, что тут им жизнь малиной не покажется!

И затормозила среди стен прихожей, запятнанных корявыми кляксами четырёхлапых "тараканов" и клювастых пиявок, когда навстречу ей, бегущей, грянул дверной звонок! Врач?!

Не глядя в "глазок", Таня трясущимися руками открыла дверь, и её буквально снесло с пути стремительно шагнувшего в прихожую Назария, который на неё даже не посмотрел. Старик, сощурясь, смотрел на стены и потолок.

— Закрой дверь!

Таня послушно хлопнула дверью.

Одновременно со щелчками двух замков Назарий резко поднял руки. В стороны от него метнулись две... сети? Чёрные, с большими ячейками, они в мгновение шлёпающего соприкосновения со стенами плотно прилипли к ним. Третья сеть была вброшена к потолку... Таня, открыв рот, смотрела на корчившихся, будто влипших в паучью сеть зубасто скалящихся "тараканов", на пиявок, щёлкающих шершавыми клювами, но совершенно беспомощных... И что дальше?

— Напои меня чаем, — велел Назарий, снимая длинный чёрный плащ, мокрый после дождя, и морщась, глядя на влажные руки.

Опомнившись, Таня машинально взяла у него плащ и быстро приладила его на "плечики", которые затем подвесила на крючок настенной вешалки. Только было повернулась повести необычного гостя в кухню, как вспомнила: а другие комнаты?! Оборачиваясь, сообразила взглянуть на сети, и холодок волной прогнул её спину: Назариевы сети на её глазах медленно, но уверенно двигались, расширяясь, соединяясь друг с другом и расползаясь дальше — к коридору, а от него — в другие комнаты. Будто невиданные растения невиданных миров...

На кухне Назарий осмотрелся и сел за стол.

— Сейчас врач придёт, осмотрит твоих двойняшек, а потом поговорим.

— А он не увидит... сетей? — боязливо спросила Таня, быстро ставя воду для чая.

— Нет. Их видим я и ты.

Выдохнув, девушка быстро справилась со всеми обязанностями хозяйки, после чего услышала новый звонок. Вопросительно оглянулась на гостя, получила его разрешение в виде кивка и побежала открывать. На этот раз она была уверена, что придёт именно врач. Назарию теперь поверила на все сто. И тот оказался прав.

Пришла молоденькая женщина, в таком же мокром, как у Назария, плаще, разве что светло-серого цвета. Первым делом она пристроила мокрый зонт в угол, благо размеры прихожей позволяли. Отказалась от чая и поспешила за Таней, на ходу интересуясь, где родители двойняшек. Девушка быстро уладила дело, объяснив, что она старшая, а потому может и сама во многом разбираться. Например, предложить медицинские карты малышни и рассказать, как протекает болезнь и когда она, примерно, началась. Выяснив, что родители очень заняты, а старшая сестра и впрямь неплохо может рассказать то, что надо узнать врачу, женщина вошла в спальню к медвежатам, которые только что проснулись. Сонные, зевающие, а оттого благодушные и не капризничающие двойняшки заставили врача улыбнуться, хотя Таня поняла, что она давно бегает по микрорайону в дождь.

Осмотр длился недолго. Врач убедилась, что Таня записала все её рекомендации, и сама, заполнив карту, выписала для медвежат рецепт, похвалив за то, что успели прихватить начало болезни, а не стали тянуть. Как девушка поняла, похвала относилась к отсутствию у двойняшек насморка. И сама мысленно поблагодарила Демида.

Пока провожала врача, очень хотелось заглянуть в кухню, посмотреть, как там Назарий. Да и неудобно было его оставлять в одиночестве надолго, хоть он и сам её отослал, понимая, что нельзя иначе. Но пришлось сначала проводить женщину-врача, потом сбегать посмотреть, что там, у двойняшек, и пообещать им принести какао со сливками. После чего, оставив их на ковре с игрушками, прибежала к Назарию.

— Напои их, чем обещала, — спокойно сказал старик. — А потом посидишь со мной. Пока они играют.

И она даже не посмела спросить, откуда он знает, что они будут играть. Краем глаза заметила, что он и сам неплохо хозяйничает на кухне: долил себе чая, добавил в корзинку для печенья пряников из пакетов. И почему-то ей это понравилось, хотя она не любила, когда посторонние по-своему распоряжаются на её кухне.

Она отнесла горячий напиток и печенье медвежатам, предупредив их, что добавки не будет, поскольку позже накормит их посерьёзней — время чуть послеобеденное. И задержалась в спальне — не потому, что двойняшки потребовали от неё внимания, а потому, что хотелось проверить: правда ли, что они не видят сетей и извивающихся в них зубастых "тараканов" и пиявок. А удостоверившись, что слова Назария истинны и что медвежата в безопасности, она включила по просьбе малышни телевизор с мультиками и вернулась в кухню.

Уселась напротив пытливо поглядывающего на неё Назария и, стараясь на смотреть на шевелящиеся стены и потолок, сразу спросила:

— Почему сейчас?! Что произошло? Раньше они приходили в одиночку! Почему сейчас сыплются со всех сторон? Вы же сказали, что я неуязвима!

— А ты и осталась такой, — заметила Назарий. — Изменилось одно: твоё вИдение и твоё проклятие.

— Но почему?! Почему изменилось проклятие?!

— Вчера ты научилась не просто убивать тварей. Ты начала учиться колдовству и магии. Проклятие сработало на твою учёбу.

— Вы знали, что так будет? Знали?

— Нет, не знал. Пока не увидел твоё личное пространство. Для тебя это слишком тонкий уровень, — предупредил Назарий, когда она вздрогнула на месте, собираясь встать и бежать к зеркалу. — На курсе втором-третьем ты будешь видеть его. Но не сейчас.

— Я. Не. Понимаю, — отчеканила Таня, сама не веря в собственную решимость. — На чём основано проклятие, если оно... — И беспомощно замолчала, не зная, как высказаться.

Старик отпил чаю и кивнул — то ли ему, то ли, не глядя на девушку.

— Проклятие было на нежеланном ребёнке. Ты уже достаточно взрослая, чтобы принять это, не правда ли? Проклятие работало на то, чтобы твари подпространства угрожали твоему существованию. Родители (настоящие) сделали тебе защиту. Но защита начинает прогибаться, когда ты начинаешь учиться. Вывод: кто-то очень не хотел, чтобы нежеланный ребёнок стал колдуном или магом.

— Чушь собачья... — пробормотала Таня. — И что... мне с этим делать?

— Действие проклятья — ты приманка. Приманка для подпространственных тварей. Они стекаются к тебе, где бы ты ни была. Ну, что... Танька-нянька. Давай, рассказывай, что ты помнишь о родителях. Мне хватит часа, чтобы понять и защиту, которая скрывает от меня рисунок проклятия, и снять это проклятие.

Таня сглотнула. Пора решаться на то, чтобы изменить жизнь. Ведь если так будет продолжаться... жить в окружении тварей, пусть и скованных сетями Назария... Но мама говорила, что рассказывать про неё нельзя! Никому! Если расскажешь, придут злые люди — и Тане жизни не видать! Но Назарий... Он помогает! Или?..

Назарий смотрел в сторону, словно стараясь не мешать её решению. Смотрел спокойный, но девушка обратила внимание на его руки, вроде как безмятежно опущенные на стол, рядом с опустевшей чашкой из-под чая. Кисть в чёрных венах под тонкой кожей, испещрённой какими-то тусклыми разноцветными пятнами (экспериментирует со своими тварями?), подрагивала пальцами, выбивавшими неровный, синкопирующий ритм.

Благодаря этой руке (Назарий тоже беспокоился из-за неё!), Таня и решилась: "Что я могу рассказать о родителях, если помню — и то смутно! — только маму? Разве что..."

Она помнила, что он сказал в своём подмузейном подвале. А потому просто представила лицо матери перед глазами. Старик аж подпрыгнул на стуле, впившись взглядом в лицо Тани. А она продолжала вспоминать, как мама склоняется над её кроваткой и напевает что-то. Как говорит о том, что нельзя рассказывать никому, кто Танины настоящие родители. И Таня видит смутную высокую фигуру чуть вдалеке. Она не подходит к кроватке, но Таня до сих пор слышит невнятную речь, сказанную низким голосом. А потом снова мама. Она уже не просто склоняется над кроватью дочери, но что-то шепчет над дочерью, водя ладонями над её головой, а потом выпрямляется и, кажется, с трудом сдерживает слёзы. Но справляется с плачем и ободряюще говорит: "Ничего, Танюша, мы и сами справимся как-нибудь..."

Потом, когда девочка почти выросла и стала многое понимать, появился отчим, с которым мама была ласкова, но вокруг её улыбающегося рта навсегда застыла горечь...

— А потом мама умерла. — Таня снова сглотнула, хотя ничего не рассказывала вслух. — Отчим меня в детдом не отдал, а потом женился на Глории.

— Не женился, — сказал старик, напряжённо вглядывающийся в неё. — Не сам женился. Она по всем статьям должна была пройти мимо него, но твоя мама решила подстраховаться. Она не только заставила отчима оставить тебя при себе, но и свела его с той, чьи жизненные тропы шли рядом, но должны были разойтись.

— Это как?! — Таня откровенно была ошарашена.

— Они, твои официальные родители, должны были встретиться в следующей жизни, когда будут равны по положению, но не сейчас. Твоя мать была настолько сильной, что ради тебя сумела соединить их судьбы сейчас.

— Если она была сильной, то почему умерла?! — резко огрызнулась Таня. — Почему оставила меня с чужими?!

— Э... Объяснение, боюсь, тебя не убедит. Она была последней ниточкой, соединявшей её и врагов, желавших твоей смерти.

— Она умерла из-за меня? — прошептала девушка, вцепившись в край столешницы.

— Тебе не понравится то, что я скажу, — грустно ухмыльнулся старик. — Она умерла не из-за тебя, а из-за твоего отца. Ты была его отражением. И она хотела его сохранить.

Таня с минуту смотрела на него, а потом помотала головой.

— Я, наверное, слишком маленькая для некоторых вещей и... понятий, — с трудом проговорила она. — Или вы выразились как-то так, что я не понимаю.

Уже с кривой ухмылкой Назарий отвёл глаза и покивал.

— Есть вещи, которые понимает только влюблённая женщина. И понимает их она часто очень по-своему. Так и твоя мать. Некоторые акценты в своём положении она сместила очень странно. И не всем её понять.

Едва сохраняя состояние видимого покоя, чтобы позорно не разреветься перед Назарием, Таня шмыгнула носом и решительно спросила:

— А этого вам хватит, чтобы убрать тварей зазеркалья от меня и моих родных?

И тут же напряглась, готовая драться, если старик скажет, что родные ей отнюдь не родные. Но старик снова кивнул.

— Дай руку.

Она неуверенно протянула через стол руку. Его несоразмерно большие ладони будто спрятали её ладошку, сжав её. Больше он в её глаза не смотрел, а смотрел лишь на ладони, и она невольно подчинилась этому странному взгляду, одновременно чувствуя кожу этих старческих, но ещё крепких ладоней — кожу горячую и жёсткую, как будто Назарий работал где-то в кузнице, а не в лаборатории.

— Всё, — спокойно сказал он. — Я снял с тебя проклятие. Я снял с тебя родительскую защиту и поставил свою.

— И... что дальше? — только и сумела спросить Таня.

— Дальше — ты учишься в Аккиме и у меня. А я ищу тех, кто поставил на тебе проклятую метку — против всех общественных законов магов и колдунов.

— А как я буду учиться, если директор... — мрачно начала Таня.

— Ты хотела ходить на те уроки, которые тебе нужны, — напомнил Назарий. — Это во-первых. Во-вторых, Капитолина больше не директорствует в Аккиме.

— Как это? — обалдела девушка.

— Я поставил на вид комиссии по делам оступившихся (это старое название — и оно мне больше нравится), что она ментально давила на твоих официальных родителей, и это моё заявление подтвердили преподаватели, бывшие в тот вечер рядом с ней. Она дисквалифицирована, как маг, и снята с поста директора Аккима... Ну, всё. Завтра у нас две пары — не забудь прийти, иначе мне придётся прислать за тобой.

От его ухмылки она сразу вспомнила о лисичках.

И только проводив Назария и закрыв за ним дверь, она спохватилась и оглядела стены и зеркала. Тварей нет. Ушли, больше не притягиваемые проклятием?.. И сеть пропала. Она попыталась вернуть себе магически-колдовское зрение, которому научилась в подвале Назария, подозревая, что просто не перенастроила взгляд, а потому не видит... Сетей нет... Так легко он это сделал... Или это только ей, неопытной, так кажется?

Она хотела поразмышлять над странными новостями, которые заставили её не просто удивиться, но поразиться... Нежеланный ребёнок... Примерно она представляла себе, что это такое. Но она?.. Всегда казалось, что мама с папой были женаты, только потом с ним что-то произошло, и мама была вынуждена расстаться с ним. А теперь, оказывается... Любопытно, куда сунул все её документы отчим? В её свидетельстве о рождении отцом записан именно отчим, что странно, потому что он появился после её рождения. Через несколько лет. Или... Мама была такой сильной колдуньей или магом, что сумела даже государственную бумагу преобразить по-своему? Спросить у отчима?

Медвежата вывалились из спальни как-то не очень вовремя. Но у детей, которые шикарно болели — без насморка, хоть и с температурой — не было желания думать о таких важных понятиях. Оба бросились к Тане с требованием:

— Танька, есть хотим! Какавки — мало было! Дай мюслю!

— И как вам она не надоест? — пробормотала она, с трудом поднимая Митеньку на руки и одновременно пытаясь отодрать от ноги вцепившуюся в неё Оленьку, здорово похожую на медвежонка-панду. — Сначала поедим куриного бульона, а потом будете есть сладкое! Поняли!

— Нет! — закричал Митенька. — Сначала мюслю! А потом ещё мюслю! Танька, а гости когда ещё придут? Пусть сегодня, ага?

— Хочу гостей! Хочу гостей! — обрадовалась Оленька и отцепилась от ноги Тани.

— А вот сейчас позвоню и спрошу у гостей, хотят ли они прийти к тем, кто куриного бульона не ест! — пригрозила девушка, ухитрившись взять медвежат под мышку, и потащила обоих в кухню.

— Позвони-и! — обрадовался и Митенька. — Пусть тот лысый принесёт ещё мёду!

— Он не лысый, а бритый!

— Волос нет — значит, лысый!

— Сначала куриный бульон! — завопила девушка.

— А ты пригласи гостей, — таинственно сказала Оленька из-под мышки, и Таня наконец выгрузила их на стулья в кухне. — Может, им твой бульон тоже понравится. А ещё! Мы им мюслю, а они нам — мёд!

Таня скептически посмотрела на медвежат, с интересом глазеющих на неё, и вдруг подумала, что мысль-то здравая. А вдруг Демид с одногруппниками голоден после пар? А бульона у неё много — целая скороварка! Глория этого есть не будет, а отчиму много ли надо? Да и наварит ещё она бульону. А куриный суп с вермишелью у неё всегда неплохой получается. Наверное, они не откажутся?..

Через полчаса, после окончания третьей пары, на кухне, за полностью накрытым к обеду столом, сидели пятеро довольных студентов и счастливые медвежата. Сама удивлённая, Таня напоследок оглядела накрытый стол и, наконец, присела рядом с Ксенией. Та всё беспокоилась:

— А твои родители не нагрянут, случайно?

— Нет, не нагрянут, — ответила Таня, улыбаясь её радости при взгляде на стол и на тарелки: "Домашнее!" — Они всегда приходят точно в шесть.

— Таня, ты просто чудо! — восхищался Никита, на чьи длинные волосы Оленька глазела, открыв рот ("Дяденька же!"), а сама Таня всё неверяще поглядывала на окна, за которыми сияло такое ясное солнышко!

Дамир пускал пыль в глаза восторженно пищавшим детишкам своими огненными бабочками и привычно издевался над хмуро вздыхающим Ярославом, а Демид исподтишка посмеивался над обоими. Они все ели быстро, потому как перед четвёртой парой перемена хоть и была, но всего пятнадцать минут. Как выяснилось, Таня очень даже вовремя сбросила эсэмэску Ксении с вопросом, сумеет ли перевести их всех Ярослав, чтобы группу можно было угостить обедом. Ярослав перевёл студентов в два приёма, и первым делом, когда они все собрались на кухне, Таня с тревогой спросила у них, правда ли руководство Аккима поменялось. Её уверили, что так и есть. И, пока гости угощались, она начала привыкать к странной мысли, что, кажется, теперь она и впрямь может перевестись из обычной школы в академию, в которой учатся такие необычные люди.

И, перед тем как ребятам исчезнуть из прихожей, Дамир вдруг взглянул на неё уже не тем хохмачом, каким выглядел за обеденным столом. И она здорово пожалела, что рядом остальные и что нельзя спросить о зажигалке. А перед последним уходом, с Ксенией и Демидом, Ярослав вполголоса сказал:

— Я очень буду рад, если ты станешь ходить в Акким.

Она улыбнулась ему и попрощалась.

Вернувшись в спальню, куда ребята помогли ей перенести засыпающих, но всё ещё возбуждённых странными гостями медвежат, Таня прикусила губу. Нет, так напролом, очертя голову, в такое приключение, как Акким, бросаться нельзя! Сначала она походит к Назарию и на те лекции, которые ей нравятся, а потом — потом посмотрим.

Девятая глава

Одно дело — что-то твёрдо решить для себя. Другое — обнаружить множество мелких, но устойчивых препятствий, готовых с лёгкостью обрушить только что принятое решение. Впрочем, болеющих двойняшек мелочью не назовёшь. Вот куда с ними на уроки? Хоть бы и не в академию?

И хорошо, что Глория страшно боится болезней: привычно зайти к своим детям вечером и коротко поболтать с ними перед сном она отказалась наотрез. И Таня сдержать хихиканья не сумела, когда мачеха в истерике заявила:

— Я позвоню на твой мобильник, чтобы пожелать им спокойной ночи!

На удивление, мачеха промолчала из-за еле придушенного хихиканья падчерицы и не стала ругаться. Но, удалившись в спальню ждать её звонка, Таня мгновенно стала серьёзной, вспомнив слова Назария о том, что её отчим и Глория не должны были встретиться в этой жизни. "Я коснулась таинственного и жутковатого мира, — пришла она к выводу. — Когда раньше я думала о моей маме, она казалась такой маленькой и тихонькой... А она... Соединила тех, кто должен был пройти мимо друг друга и не заметить, что они пара когда-то в будущем..."

Итак, Глория всего лишь прозвонилась и, слава Богу, не услышала, как двойняшки с жаром рассказывают отчиму про сегодняшних гостей. Тот, выслушав, с недоумением обернулся к Тане, подняв бровь:

— Что... это было?

— Снова приходили из академии, куда меня уговаривали перейти из моей школы, — пожала плечами она, уповая на то, что отчим прекрасно знает об умении медвежат преувеличивать события.

— Зачем? — с недоумением спросил тот.

— Всё то же самое. И, знаешь, папа, я начинаю думать, что мне там понравится, — не совсем уверенно ответила девушка.

— Ты уже взрослый человек, и я полагаюсь на твою разумность, — кивнул отчим и пожелал всем спокойной ночи.

И ушёл, оставив Таню в тягостном раздумье: что же делать? Пропустить завтрашние занятия у Назария? Вроде недолго — всего неделю, как двойняшки должны проболеть, но целых две пары сразу! После того что она узнала уже в первый день, думать о том, что придётся вынужденно прогулять остальное... Ну ладно, есть общая лекция от Дамира, да ещё в полном объёме, придётся изучать только её.

Смирившись с обстоятельствами, Таня подзабыла о том, что жить-то ей теперь приходится в совершенно ином мире. А потому пришедшая на мобильный телефон эсэмэска от Назария заставила девушку дышать чаще: "Завтра одень детей к девяти утра. Машина будет ждать у подъезда". Когда Таня поняла, что именно ей предстоит — и двойняшкам тоже! — она чуть не в панике оглянулась на кровати малышни... Медвежат! В подмузейный подвал?! А если они там устроят погром? И все "экспонаты" вылетят и выбегут из своих клеток?!

С другой стороны, это же Назарий. А она должна помнить, как легко он сегодня (она задрала голову, с внезапным беспокойством всматриваясь в чистые потолки и стены) избавил её от ужаса, бродившего за нею по пятам!

Дочитав последнюю страницу главы из присланной лекции, Таня легла спать. И снова мыслями овладели все странности дня. Ну ладно. Нежеланный ребёнок. Читала о таком. Смириться можно. В конце концов, мама перед смертью позаботилась, чтобы она осталась не одна.

Но чтобы на ребёнка наслать смертоносное, как сейчас понимала девушка, проклятие?.. Чтобы вписать в проклятие тварей из зазеркалья? За что кто-то так ненавидел нежеланного ребёнка?.. Ответов нет, так что пришлось незаметно уплыть в сны, в которых за ней гонялись, она пряталась и убегала по каким-то переулкам, перелезая какие-то заборы, а впереди мелькали два ярко-рыжих хвоста...

... Родители за порог — Таня лихорадочно принялась одевать изумлённых медвежат, которые, вообще-то, приготовились к долгим играм в квартире. Отчим выводил мачеху в половине девятого, а через полчаса машина, присланная Назарием, будет дожидаться у подъезда. Надо быстро не только одеть двойняшек, но и приготовить их к выходу! Соседей, что могут передать родителям о странной поездке, Таня не боялась. Не познакомились ещё настолько близко, чтобы болтать по-соседски и приглядывать друг за дружкой, если что. Так что... Главное, что она боялась, — это опоздать. Назарий — человек сложный. Всяко может быть. Вдруг он водителю сказал, чтобы опоздавших не ждал?.. Девушка понимала, что накручивает себя, но ничего не могла с этим поделать.

Медвежатам она объяснила лишь, что они едут туда, где их ждут вчерашние гости. В общем, сами в гости. Обалдев, те кинулись собираться по-своему, хватая любимые игрушки: Оленька — самую большую куклу, Митенька — плюшевого мишку, — и запасаясь "мюслями", которые любили не только за вкусноту, но и за то, что долго жевалось и елось. Пока они, уже одетые для холодной улицы, носились по спальне, озабоченные целой поездкой на машине, Таня быстро оделась сама и сумела-таки отстоять куклу с мишкой и оставить их в спальне.

Из лифта вылетели — по впечатлениям. Помчались к выходу. Таня ещё тревожилась: мобильник помалкивал — а вдруг машины нет?

Но дверь привычно музыкально открылась, и, держа за ручки возбуждённых малышей, Таня вздохнула: у крыльца стояла та самая шикарная машина с тем самым незаметным водителем, и он дожидался пассажиров, стоя у приоткрытой дверцы. При виде девушки с медвежатами водитель решительно пошёл к ним.

— Это наша машина! — успела сказать Таня, и медвежата кинулись навстречу водителю, который немедленно протянул к ним руки, а спустя секунды сноровисто усаживал двойняшек в детские кресла на заднем сиденье. Причём кресла эти были так установлены, что девушка спокойно поместилась между ними.

Подпрыгивающие в креслах радостные двойняшки, держась за ремни, глазели во все стороны. Несмотря на несколько месяцев жизни в этом городе, они мало его знали, а потому то и дело засыпали старшую сестру вопросами, на которые она и сама не всегда могла ответить, поскольку знала лишь часть города.

Водитель, видимо, пожалел её, потому что на этот раз не стал притворяться человеком-невидимкой, а сам коротко и ёмко отвечал малышне. Правда, за несколько минут до цели поездки медвежата устали от впечатлений, да и болезнь давала о себе знать быстрым утомлением. Когда машина подкатила к крыльцу музея и остановилась, водитель выгрузил покачивающихся от усталости медвежат на крылечко, и Таня заверила его, что дальше справится с малышами сама. Она осторожно ввела их в вестибюль музея, после чего решительно и привычно подхватила обоих себе под мышки.

Под причитания и всплёскивания руками потрясённой Лилушки Таня, поздоровавшись с ней, решительно направилась к лестнице, ведущей в подвал. Медвежата болтали ногами, а она лишь хмыкала: "Ладно хоть — они сейчас ещё не слишком тяжёлые!" Спускаться с грузом, ну очень живым — и энергично оживающим с каждой ступенькой — было трудновато. Но на площадке между двумя лестницами девушке повезло увидеть уже привычную картинку маслом: там стояли, набычившись друг на друга, словно два бездомных кота перед дракой, Яр и Дамир.

— Эй, вам делать нечего? — с отчётливым недовольством сказала Таня, хихикая в душе над парнями, шокированными её невероятно необычным появлением. — А мне помочь никто не хочет?

И, подойдя к ним ближе, вручила Оленьку Яру, а Митеньку — Дамиру. После чего со спокойной совестью обогнала парней и налегке зашагала впереди вынужденных помощников, потряхивая уставшими руками.

Открывая им дверь, с трудом сохранила постную мину лица при виде, как Оленька щебечет с растерянным Яром, а Митенька размахивает руками перед лицом Дамира, который то и дело отшатывается от маленьких, но весьма активно жестикулирующих рук.

— Сюда их! — крикнул Назарий из угла своего подвала — слева от двери.

Таня насторожилась. Она до сих пор не могла представить себе, как старик сумеет сделать так, чтобы медвежата и были заняты, и не мешали учебному процессу.

Поэтому, насторожившись, зашагала вместе с парнями к Назарию, издалека приглядываясь, что такое это "сюда".

"Сюда" оказалось небольшим уголком, довольно легкомысленно огороженным металлической сеткой — высотой по пояс взрослому человеку. С калиточкой. Открытой. На пороге валялся роскошный чёрный зеленоглазый кот. Когда он исподлобья глянул на медвежат, те притихли.

— Штырь его зовут, — представил Назарий и скомандовал: — Ставьте их на землю. Будут играть здесь.

Штырь лениво поднялся и медленно отошёл в сторону. Подошедший Никита с боязливым любопытством посматривал на медвежат, а Ксения и Демид чуть ли не профессионально пытались выяснить, как себя чувствуют "больные"... Спущенные с рук двойняшки нерешительно постояли перед "калиточкой", а потом Таня услышала, как дыхание обоих перехватило. Она посмотрела внимательней — и сама ахнула.

Там, где, казалось, была только тёмная кирпичная стена, нашлись две большие клетки, встроенные в неё. С открытыми же дверцами. Из одной высунулся толстый тёмный нос. Поскольку двойняшки были меньше ростом, именно они сразу разглядели носатого обитателя клетки. Первой справилась с удивлением Оленька. Откинув стянутый тесёмками капюшон и поправив трикотажную шапочку, девочка неуверенно потопала к клетке.

Таня взглянула на Назария. Тот, довольно ухмыляясь, следил за Оленькой, и девушка решила считать, что ничего страшного не происходит... Правда, через минуту, когда из клетки начало выползать длинное тело, покрытое густой шерстью, сердце снова забилось обеспокоенно. Украдкой оглядевшись, Таня заметила открытые рты пятерых учеников Назария: ага, они тоже не знают, что это такое!

Вылезшее из клетки страшилище и впрямь походило на гусеницу, живущую где-то во льдах Арктики. Малюсенькие лапки можно было сразу не увидеть, но всё же разглядеть — при условии, что вглядываться придётся очень внимательно. Тем не менее, как заметила Таня: приближаясь к этой гусенице, Оленька улыбалась всё шире и шире.

Тем временем Митенька, кажется, счёл, что первый зверь, который направился прямиком к сестрёнке, будет принадлежать ей. И сам осторожно потопал ко второй клетке, из которой вскоре высунулась тоже не слишком длинная нога — судя по движению мохнатых пальцев, нащупывавшая пол за пределами клетки. И вот на свет показался зверь, при виде которого раздались смешки зрителей: очень уж он был похож на густошёрстного пони, но с лапами!

Сбросив по дороге верхнюю одёжку, Митенька встал рядом со зверем, а потом — никто и опомниться не успел! — мальчик оказался верхом на своей странной поняшке! Ноги маленького всадника свешивались почти до пола, но что это такое по сравнению с восторгом, который испытывал Митенька! А площади "вольера" оказалось достаточно, чтобы поняшка начала возить медвежонка кругами. Пока Оленька с завистью смотрела на брата, гусеница опустилась перед ней, благо оба зверя выглядели не крупней больших собак. А потом зверь, изогнувшись, мягко подтолкнул под колени Оленьку — и та свалилась на него. Не успела девочка испугаться — гусеница поднялась и не спеша потопала следом за поняшкой. Оленьке оставалось лишь вцепиться в шерсть и с радостным писком удерживаться на гусенице.

Кот, валявшийся теперь сбоку от выхода, снисходительно наблюдал за всеми.

— Ну и всё, — удовлетворённо сказал Назарий, потирая руки. — Эти их надолго займут. Потом поспят — чаем напоим, а там и домой пора. Всё. Шагаем учиться!

— А они точно не опасные? — встревожилась Таня, боясь отойти от загородки.

— Штырь за всеми проследит, — усмехнулся старик. — Они его побаиваются!

Сначала Таня даже испугалась: если побаиваются, значит — всё-таки опасны? Но по взглядам учеников Назария поняла, что эти его слова — шутка.

Полностью успокоилась, когда дошла до своего стола — и, сев, увидела медвежат с их новыми игрушками как на ладони. Вот теперь она с лёгкой душой открыла тетрадь и стала ждать, с чего начнёт занятие Назарий. Оглянулась на Никиту — и тот поспешно сел к ней, потупив глаза и стараясь не оборачиваться на недовольных Яра и Дамира. Назарий секунду смотрел на них, а потом кивнул и ничего не сказал. Может, потому что у Никиты с собой были конспекты.

Урок начался с повторения, как в обычной средней школе. Назарий пристрастно проверил, как ученики усвоили систему охотничьих знаков, причём проверка проходила в режиме самоконтроля: один показывает — другие следят, что так, а что не так. Таким образом, старик охватил проверкой домашнего задания всех, а заодно проверил, как реагирует группа на правильность жестов.

Никита доказал, что на него положиться можно: он, как и обещал, выучил знаки так, что от зубов отскакивало... Демид и Ксения, наверное, учили знаки вместе: очень уж похоже дирижировали!.. Ярослав сначала почему-то путался, пока Назарий не рявкнул на Дамира, после чего маг теневых переходов так зыркнул на мага огня, что тот насмешливо покачал головой, но больше хулиганить не стал. Удивлённая Таня про себя решила выяснить у Ксении, а что именно делал Дамир, что Яр спотыкался на ровном месте... Заученное Таней Назарий проверять не стал, походя припугнув, что она покажет ему свои достижения во время практикума.

Затем проверка усложнилась — Назарий проверял, как будущие охотники умеют импровизировать с выученными знаками. Для образца он предложил:

— Тычу наугад в тех тварей, описание которых я вам давал, даю краткую иллюзию и называю ваши имена! Начали!

Никита мигом разложил перед Таней описание тварей подпространства и быстро пролистал тетрадные страницы, чтобы она на первый раз только смотрела — и запоминала.

К сожалению, выучивший наизусть жесты Никита не мог сочетать их так, чтобы мгновенно реагировать на нужных тварей. В основном он пока использовал такие сочетания, которые являлись базовыми, на что Назарий проворчал:

— Хоть что-то! Демид!

Импровизация колдуна-целителя оказалась потрясающей! Как потом выяснилось, он учёл опыт Тани. Встав в центре учебного участка, он напрягся, слушая Назария, а когда тот начал выкрикивать названия тварей, которые тут же появлялись в пространстве учебного зала, в дело пошли не только жесты, но и кое-какие смеси, травяные и минеральные! Когда он закончил, воцарилась тишина, а изумлённый Дамир сказал:

— Хо! Я тоже так хочу!

— Дамир! — с торжественной ехидцей предложил старик.

Выходил маг огня из-за своего стола медленно — так, что успел оказаться под парой тихих насмешек Ярослава. Но, наверное, не расслышал их, потому что выглядел слишком погружённым в мысли. Но что Дамир сделал, когда началась предложенная импровизация! На его знаки и их сочетания оглянулись даже медвежата, сильно занятые своими чудными живыми игрушками! Ибо охотничьи знаки вспыхивали в подвале огненными росчерками!

Назарий старался спрятать довольную усмешку, но все слишком ясно видели, как он благодушен, что с ним бывало не часто, как потом объяснила Тане Ксения.

Да и сам Дамир с небольшим удивлением сказал:

— А чё? Мне понравилось!

Радость от его поразительного умения Тане испортило только воспоминание о том, как он бросал подожжённые камни в Ярослава.

Ксения и Ярослав показали обычную импровизацию — без каких-либо закидонов, но и им Назарий одобрительно покивал, так что дальше занятие пошло в приподнятом настроении всех учеников.

Была прочитана ещё одна лекция, которая дополнила в тетрадях перечень тварей подпространства и их особенностей, а также указаний на уязвимость... Пока суд да дело, Таня даже не поняла, что прошла первая пара.

Когда Назарий вышел "отдохнуть от вас!", студенты расслабились. Впрочем, Демид тут же поспешил за Таней к вольере с чудными зверями и двойняшками. Таня умилительную картинку наблюдала с середины второго часа пары, но, подойдя к вольере, даже сейчас остановилась полюбоваться, как медвежата прикорнули на своих "средствах передвижения", устав от гонок и игр.

— Здесь ведь не холодно? — с тревогой спросила она, заметив, что двойняшки наполовину лежат на полу.

— Нет, что ты! — удивился Демид, но пожал плечами. — Хотя можно их и вовсе на зверюшек перетащить. Те возражать не будут.

— Откуда ты знаешь?

— Эти игрушки тоже из подпространства, — объяснил шедший за ними Дамир, — но в своей среде являются добычей для более сильных зверюг. Сами они — травоядные, несмотря на страхолюдный вид. Поэтому за своих детишек можешь не беспокоиться.

Колдун-целитель внимательно осмотрел двойняшек и выдал Тане термос с питьём, объяснив, что в нём чай с травами и мёдом. Одноразовые стаканчики взяли со стола Назария, хотя Таня протестовала. Ей объяснили, что старик разрешает брать со стола всё, что им необходимо, — при условии, что наглеть не будут.

— Деми-ид! — протянул Никита. — А можно мне попробовать? Ну, чаёк твой?

— Тебе нельзя! — отрезал колдун-целитель, осторожно разливая золотисто-прозрачный напиток по стаканчикам.

— Ну-у... — обиделся маг воздуха.

— А кому можно? — радостно влез Дамир.

Колдун покосился на него и усмехнулся:

— Тебе-то точно нельзя!

— Что так?

— Никите нельзя, потому как он недавно конфету сожрал, — невозмутимо сказал Демид, — ещё сладкого — будет перебор. Тебе нельзя, потому что ты и так слишком... э... энергичный. Подожжёшь ещё — себя-то.

— Много ты обо мне знаешь... — уязвлённо пробормотал Дамир.

— Много, — уже бесстрастно сказал колдун-целитель. — Но это не моя заслуга. Назарий велел приглядываться к нашей группе. Когда начнём чисто практически работать, мне надо будет знать о вас всё. Поэтому я потиху наблюдаю и запоминаю.

— Не понял — зачем! — помотал головой Дамир.

— Ранят кого-нибудь или укусят — надо знать, как целительствовать, — вместо колдуна ответил Ярослав, следя за тем, как сонные двойняшки пьют чай из рук Тани и Демида, а Ксения держит термос, готовая в любой момент подскочить к колдуну-целителю и добавить горячего напитка в стаканчик.

— Вот именно, — кивнул Демид. — Я знаю, например, что у Никиты предрасположенность к диабету. Что у тебя, Дамир, гиперактивность, а значит, ты и правда легко можешь подпалить себя самого.

— А что у меня? — вполголоса спросил Ярослав.

— А у тебя — блохи! — издевательски бросил Дамир.

Ярослав так спокойно шагнул к нему, что Дамир ничего не заподозрил. А потом — маг теневых переходов резко схватил Дамира за руку, после чего тот пропал. А Ярослав остался на месте — только руки встряхнул. Будто от мусора избавился.

Оцепеневшие от неожиданности студенты уставились на место, где только что стоял Дамир, а потом посмотрели на Ярослава. Первым заговорил Демид:

— И куда ты его?

Ярослав оглянулся на входную дверь и криво ухмыльнулся. Минута, другая, третья... На пятой дверь открылась, и, ругаясь и отжимая одежду и волосы, вошёл абсолютно мокрый Дамир.

— На улице сейчас теней много, — сказал Ярослав так тихо, чтобы услышали только стоявшие рядом с ним студенты. — Я только что посмотрел мобильный. Насколько я понял — на улице "слепой" дождь, то есть вместе с солнцем. Его ещё иногда грибным называют. А значит — на той стороне от музея, перед соседним зданием, есть тени. Мы вчера на практикуме в академии изучали, как переносить человека, не переходя вместе с ним. Вот и случай — попрактиковаться.

— И чего вы всё время грызётесь? — проворчал Демид.

Ответить ему никто не успел — вошёл Назарий.

Таня заметила, что он зорко глянул в сторону Дамира, который будто решил заняться релаксирующей йогой, сидя на стуле так, что, чудилось, вот-вот свалится. И только чуть позже девушка сообразила, что он просто-напросто сушит себя внутренним огнём — или как там у него эта особенность, или умение, называется. Интересно: поэтому ему Назарий не сделал замечания?

К началу следующей пары Дамир был собран и деловит, и Таня здорово опасалась, как бы он не придумал новой каверзы Ярославу в отместку.

В первые минуты пары Назарий подошёл к двойняшкам, которые после питья Демида снова заснули, и некоторое время смотрел на них задумчиво и оценивающе, после чего обернулся к ученикам.

— У нас есть полчаса на практическое занятие. Все — марш в зеркальный зал! Куртки не забудьте! — И, обернувшись к Тане, ответил на вопрос, который она не успела задать: — С детками ничего не будет, не бойся. Пусть спят.

Она ещё подумала, что была бы спокойней, если бы с двойняшками осталась, например, та же Лилушка. Но положилась на слово старика и поспешила следом за остальными, справедливо полагая: быстрей закончится практикум — быстрей она вернётся к своим младшим. Практикума она боялась до чёртиков, памятуя о том, что было позавчера и каково было студентам, до которых добрались твари подпространства.

Но Назарий мучителем не был. Он повторил тот же практикум, чтобы проверить усвоение того урока, в котором ученики поневоле отдали на прокорм тварям свою кровь. На этот раз Никита не метался впустую, а Ярослав и Дамир не использовали вдобавок к знакам личную магию. Все применяли охотничьи знаки чётко и вовремя. А под конец урока Ксения, которая нечаянно очутилась рядом с Таней, прошептала ей со смешком:

— Что ничего новенького не было — надо тебя благодарить! Если б не твои двойняшки, мы бы сейчас ругались и плакали, а тут — Назарий и сам не хочет их оставлять без присмотра надолго! Так что — ура...

Только Таня в ответ хотела было отшептаться-выспросить, почему Ярослав и Дамир постоянно злятся друг на друга, как Назарий велел идти в учебный зал — и заняться вИдением. Тем самым, за которое похвалил Таню в её первый приход. Девушка тут же забыла обо всём и заторопилась к аквариумам. Не потому что хотелось снова проверить зрение, а потому что хотела увериться, что она всё ещё видит тварей подпространства. После вчерашнего она до сих пор опасалась, что не твари исчезли из её жизни, а зрение, которое ей позволяло видеть их, пропало. В зеркальном-то зале ей мог помогать с вИдением Назарий. Но сейчас успокоилась, разглядывая диковинных зверей, то, насупившись, сидящих неподвижно, то бросающихся на стекло, едва она приближалась к ним. Перед одним аквариумом она присела на корточки.

— Страшно? — спросили рядом.

— Да нет, не так чтобы очень, — неопределённо ответила она, не отвлекаясь от аквариума с какой-то сушёной рыбой, которая мало того бегала на каких-то острых когтях прямо из живота (плавники, что ли, так атрофировались?), так ещё и со злости пыхала на весь аквариум коричневато-зелёным дымом убийственно противного оттенка.

— Те твари, которых ты видела, страшней? — не отставал Дамир.

— Мне страшней, когда два человека ни с того ни с сего постоянно делают друг другу пакости, — вырвалось у неё. — Я понимаю тварей — они хотят жрать, а потому нападают на всех. Вы же с Ярославом вроде не голодные.

Он рассмеялся на последнее, хотя она опасалась, что обидится.

— У высокоорганизованных свои причины для столкновения! — высокопарно произнёс он. — И, чтобы это понять, надо больше общаться с ними.

— С обоими, — закончила его предложение Таня.

— Ну, необязательно с обоими, — сморщил нос Дамир. — Можно и с одним мною общаться. Когда ты меня лучше узнаешь...

— Мне интересней узнавать Никиту, — сладким голоском отозвалась Таня. — Он такой лапочка. У него такие волосы! И у него такой интересный дар!

— А у меня что — неинтересный? — опешил маг огня.

— У тебя опасный! — решительно сказала девушка. — А у меня двойняшки!

Он присел рядом на корточки и хмыкнул.

— Только из-за этого? Но двойняшки ведь не всегда с тобой? Можно пообщаться и без них. Когда-нибудь.

Она взглянула на него, чуть искоса пригляделась к Ярославу, который хмуро наблюдал за ними обоими из-за пары других аквариумов. Подумала, как бы так ответить, чтобы Дамир не злился, а почувствовал себя лишь её одногруппником.

— У меня сейчас такой период в жизни, что мне предпочтительней дружба Никиты, — откровенно сказала она, постукивая пальцем по стеклу аквариума, отчего сушёная рыба разевала рот, выпуская бурные клубы дыма, в которых то и дело пропадала. — Он беспроблемный, с ним легко. Поэтому я буду держаться именно его. Но за присланную лекцию спасибо! Она оказалась очень.... Своевременной.

— Пожалуйста, — задумчиво сказал Дамир, глядя на "рыбу", которая уткнулась носом в стекло, пыхтя из последних сил: дым у неё, кажется, закончился.

— Дамир, а ты куришь?

— Что-о? Нет, не курю. Боишься, на твоих младших буду оказывать нехорошее влияние? — усмехнулся он. — Или ты думаешь, раз я маг огня, значит...

— Извини, показалось, — неловко сказала Таня ("Зажигалка не его! Да и вообще... Зачем магу огня зажигалка?") и свернула разговор в деловое русло: — А ты знаешь, что это за рыба?

Подошёл Никита, тоже присел рядом. Странно, но беседа о "рыбе" продолжалась без всяких экстримов, хотя Таня боялась, что Дамир опять что-нибудь учудит и обидит мага воздуха... Но скоро второй час последней пары у Назария закончился. Студенты отчитались перед стариком, кто что видел, потом все поехали в академию, а Таню с двойняшками увезли домой.

Десятая глава

На вопрос озадаченного отчима, где она была с двойняшками, что они с таким жаром рассказывают ему о необыкновенных зверях, Таня рассеянно ответила:

— В детский парк ходили, в зооуголок.

— А это не опасно? Говорят, во время болезни нельзя общаться с животными! Аллергия может развиться!

— Там чисто было, — думая о своём, ответила Таня.

Отчим наконец обратил внимание на её состояние и даже не стал ругаться, что она водила младших куда-то в то время, когда они вообще болеют. Неудивительно: рассказав всё сразу, двойняшки, совершенно счастливые проведённым днём, уже спали. Девушка же сидела на кровати напротив и слишком явно ушла в себя.

Присев рядом, отчим кивнул:

— Ну-ка, рассказывай, что случилось.

— Папа, я глупо себя чувствую, — тихонько фыркнула она, поглядывая на спящих медвежат. — С одной стороны, мне хочется перейти из школы в академию. С другой...

— А что тебя смущает? — спросил отчим. — Ты как-то непривычно недоговариваешь. Выскажи вслух — может, лучше поймёшь ситуацию.

— Ну... Меня смущает... глупость. — Она снова фыркнула, а потом выпалила как на духу: — Я привыкла к свободе! Ну, к тому, что могу как угодно свой день провести. А в академии надо учиться. Там расписание. Ходить надо от и до. В общем-то, так и надо, но... Вот и думаю. Но чувствую себя при этом как-то... очень глупо.

Отчим посидел, помолчал, тоже глядя на спящих детей.

— Взрослая жизнь — это всегда упорядоченность и режим. Во всяком случае — с моей точки зрения. Знаешь, Танюша, я привык к тебе — к самостоятельной личности. И не думаю, что могу предлагать тебе что-то с точки зрения собственной. Мне кажется, ты настолько умная, что сумеешь определиться сама, что именно тебе нужней.

Он поднялся с кровати и, шутливо поцеловав её в макушку и пожелав спокойной ночи, вышел из комнаты.

Таня сидела до тех пор, пока не обнаружила, что её пальцы сжаты в судорожные кулаки. "А это что было сейчас? Ну, папин расклад, что он не обязательно должен вправлять мне мозги — сама разберусь? — угрюмо думала она. — Неужели моя мама нарушила не только чьё-то нежелание, родив меня, но и законы магов и колдунов? Ведь она наверняка что-то сделала с папой! Надавила на него, что считает даже Назарий чуть ли не преступлением! И не только заставила его жениться на Глории, но и натворила что-то такое, из-за чего он не может мне что-то посоветовать или даже приказать! Но он взрослый! Ну, в смысле — взрослей меня! И он глава семьи — что бы там про себя Глория ни думала! Но решение, что делать мне с собственной жизнью, оставляет... мне же. И что мне делать? Хоть разорвись! Я ведь и правда привыкла к свободе..."

После некоторого размышления пришла к выводу, что свобода, когда идут сплошные уступки себе, — это плохо. И решила, что завтра же узнает, как перевестись в академию. Нет, через неделю — вспомнила она о больных двойняшках. Впрочем, узнавать — не сразу переводиться. Узнать можно и завтра, а потом уже перевестись...

Успокоившись на этом, Таня уснула.

... Переход в академию совпал со многими мелкими событиями в жизни, а потому не стал чем-то очень уж трудным и даже важным — в сравнении.

В начале следующей недели Таня, взяв с собой отца, как взрослого (она-то числится школьницей!) члена семьи, сходила в детскую поликлинику, где медвежат быстренько оформили для выхода в детский сад. Таня, глядя на происходящее, подозревала, что двойняшек так быстро отпустили лишь по одной причине: чтобы они не успели вырваться из её и отцовых рук и не разгромили всю поликлинику. Хотя долгую очередь к врачу они сумели выдержать.

Как выяснилось, несмотря на диковинных зверей, на которых так здорово каталось, медвежата соскучились по друзьям-подружкам из садика.

Ещё раз за ними приезжали — за день до выписки, чтобы отвезти в музей изобразительных искусств, и под причитания Лилушки, вновь глубоко потрясённой присутствием крикливой малышни в своей серьёзнейшей вотчине, двойняшки с визгом бежали впереди старшей сестры по уже знакомому маршруту — вниз, в подвал, где их ожидали чудеса в перьях, то бишь в меху и шерсти. Таня не сдержала любопытства и, зайдя в подмузейный зал, спросила-таки у Назария:

— А почему детям нельзя кататься по всему залу? Боитесь — разобьют что-нибудь?

— Вне загона зверьё не выживет, — спокойно ответил Назарий и добавил: — Наш воздух, которым мы дышим, для них смертоносен.

— Но тогда почему дети... там?! — не договорила с перепугу девушка.

Но старик понял её и без лишних слов.

— Я говорю не о кислороде, а о той составляющей воздуха, без которой зверьё не обойдётся, а человек выживет и даже не заметит, что дышит иным воздухам, нежели привычным, — хладнокровно объяснил Назарий.

Таня открыла рот спросить, что это за "составляющая", но тут же закрыла, сообразив: раз довольно словоохотливый старик не хочет сразу говорить о том, значит — нет смысла спрашивать. Хотя очень хотелось.

А вот Назарий что хотел, то и говорил. Следующие же его слова заставили девушку напрячься и немедленно бросить взгляд на своих младших:

— Твои нынешние-то родители — обычные люди. Но, Танюша, запоминай крепко: те из людей, кто общается с подпространственными тварями, часто и сами приобретают способности либо к магии, либо к колдовству.

— Это вы о чём? — от неожиданности прошептала девушка. — О том, что двойняшки могут... — и тут же ахнула, представив последствия: — Да не дай Бог!

Назарий только ухмыльнулся.

Две пары прошли настолько стремительно, что к их концу Таня, перенасыщенная (как она полагала) новыми знаниями и новыми умениями, просто не хотела узнавать что-то еще. Сначала изменилось её положение в учебной группе.

Когда студенты оказались за своими столами, Назарий подошёл к Тане и заставил её встать и повёл в центр зала, где она оказалась перед глазами всех.

— Запоминаем, — резко сказал Назарий. — Татьяна — главный охотник в группе. Что значит — на следующем часе вы идёте следом за ней и слушаете всё, что она ни скажет. Раньше в ваших парах были видящие подпространственных тварей, которые помогали искать тех, кого я выпускал против вас. Теперь вы познакомитесь с тварями, которые будут наиболее искусными в умении прятаться от обычного человеческого зрения. И от магического, если маг не слишком силён и опытен. Этих тварей ваши видящие не увидят. Таня будет учить вас искать их. А теперь, Таня, садись. И записываем небольшую лекцию о тех тварях, которых вы сейчас будете разглядывать. — Он дождался, пока девушка поспешно добежала до своего стола, и начал: — Пишем. Название лекции — "Каменные Пауки".

Через полчаса записи Таня была испугана до ужаса. С такой тварью она не хотела бы встретиться — не то чтобы драться. В живых же не останешься!

Итак, дикий оборотень. Что значит, в толпе это будет человек, ничем не отличимый от других. Разве что заметен угрюмостью и нежеланием общаться. Последнее — это ещё мягко говоря. Правда, при этом лучше не видеть, как он говорит: его выдают длинные и острые зубы. Да и быть ему в толпе долго не удастся: ходит он в довольно странном одеянии, которое будет приемлемо в древней Руси, но никак не в современной. На нём всегда драная туника. Ведь этот оборотень — любитель бродить по каменным пещерам и внутри камня в вечных поисках мест силы, и одёжка ему нужна соответствующая, чтобы легко снять её, когда начинается оборотничество, и легко надеть, возвращаясь в изначальный вид. Оружие у него тоже оригинальное — небольшая, но смертоносная сеть из слюдяных лезвий. Кроме оружия, есть личная защита — магическая. И самое страшное, наверное, заключалось в том, что, несмотря на свой внешне человеческий облик, Каменный Паук — полуразумный зверь, который ещё и общаться может — сплошь одиночными словами, как собака, отгавкивающаяся в ответ на команды.

"Не хочу встречаться с ним! — ошеломлённо думала Таня, то и дело содрогаясь от испуга. — Это же жуть какая, что за монстр! Почему Назарий сам не хочет показать его ребятам? Почему я?!"

Но на следующем часе Назарий, нисколько не сомневаясь, повёл группу в зал для практических занятий. И только здесь, обернувшись к подавленным студентам, с ехидцей усмехнулся, присматриваясь ко всем:

— Неужто думали, что сразу на Паука поведу? Нет, деточки! Поначалу вам надо узнать этого зверя. Это цель первая. А вторая — научиться следить за взглядом Татьяны.

Он отвернулся от студентов, которые, к сожалению, никакого облегчения не почувствовали после его слов. Не только Таня, но и остальные, заоглядывавшиеся, обнаружили, что сегодня зал для практических занятий слегка изменён. Не кирпичные в нём виднелись, а каменные стены. Причём каменные — это не кладка такая, а... Впечатление, словно этот зал несколько дней назад появился — благодаря если не шахтёрам, а каменотёсам.

Никита, уже привычно вставший рядом с Таней, будучи её "официальным" ухажёром на время занятий в академии, вдруг встревоженно засопел.

— Ты что? — прошептала Таня.

— Я послал ветер проверить зал, а ветра нет, — шёпотом же пожаловался маг воздуха.

Удивлённая, она оглянулась на Ярослава. Парень-оборотень активно внюхивался в воздух. Судя по его недовольному и даже раздражённому лицу, никаких запахов он не чувствовал. Уже понимая, в чём дело, Таня оглянулась на суховатый щелчок пальцами: сморщившись, Дамир пытался высечь огонь. Увы... Но вот маг огня поднял голову и взглянул на Назария. Словно сделал неприятное открытие. Тот поймал его взгляд и покивал, спокойно переведя в слова:

— Именно так. Я заблокировал на время ваши способности.

— Но это нечестно! — заспорил испуганный Никита. — Мы в любой ситуации будем рассчитывать на свои силы и на собственный дар. Зачем нас лишать его?

— Мне нужно, чтобы вы могли рассчитывать не только на свои магические или колдовские особенности, — бесстрастно отрезал старик. — Мне необходимо, чтобы вы развили и другие ваши свойства, о которых вы обычно забываете при встрече с подпространственными тварями. И это — особенности охотника! Слушайте пространство. Ощущайте его движение и следите вслепую, как передвигаются твари-невидимки!

— Тихо! — оборвала его Таня, уже забыв, что Назарий наставничает, а не просто болтает. Да и вовсе забыв, что говорит именно преподаватель. Она высоко подняла голову, уловив, что пространство дрогнуло. Слева. Медленно, всё ещё прислушиваясь — и с восторгом и каким-то мистическим страхом понимая, что чувствует неожиданное, повернулась к дрогнувшему пространству зала.

— Назарий... Мы безоружны... — шёпотом напомнил бритый Демид, который, тем не менее, следил за взглядом Тани.

— Выслеживайте... — вполголоса напомнил тот, отступая к входной двери и тем самым нагнетая страх внутри группы.

Специально? Издевается так?

Но Ксения прижалась к Демиду, в то же время тянясь всем телом в сторону, куда смотрела Таня. Странно, но стороной Таня это заметила.

Вообще, очень необычное впечатление. Как будто группа резко превратилась в ещё нескольких медвежат, которые оставались под её контролем, и Таня теперь не только вслушивалась в ничем не обозначенное появление в зале страшного зверя, но и отслеживала всё, что происходило среди ребят.

Никите, кажется, было легче всех. Он привык прислушиваться к своему ветру и воздушным потокам, частенько запускаемым для разведки. И подрагивания в пространстве зала он ощущал отчётливо. Таня видела это по тому, как маг воздуха то и дело дёргался в сторону, в которую перемещался невидимый зверь.

— Вижу! — наконец вполголоса сообщил он, не спуская глаз с Паука.

Про Дамира Таня знала, что он, как маг огня, изучал не только собственные силы, но и состояние огня. Значит, он тоже должен быть чувствительным к меняющейся пустоте зала. Что и доказывалось тем, что его глаза безотрывно следили именно за тем невидимым перемещением зверя по залу.

— Нашёл, — напряжённо сказал маг огня.

Интересно, был ли Ярослав настоящим охотником? Несмотря на то что его лишили чутья, парень быстро разыскал глазами невидимое нечто и теперь, отчаянно сощурившись, пытался визуально следовать его передвижениям.

— Вижу, — медленно повторил он за остальными.

Воровато полуобернувшись на Назария, застывшего у входной двери, колдун-целитель Демид сыпанул перед собой перемолотые в мельчайшую крошку травы.

Таня чуть не засмеялась: кажется, Назарий забыл, что мало отнять у студентов личный дар. Надо было ещё обыскать их и отобрать всё, что связано с магией или колдовством!.. Интересно, видит ли старик, что травяная мука окружила колдуна-целителя и ведьму небольшой оградой, которая видна лишь вблизи? Таня не сразу поняла, почему Демид придумал такое. Но через минуту дошло: почти невидимая стенка ограды начинает колыхаться в ответ на близкое прохождение страшного зверя рядом с Демидом. А ведь эту колдовскую стенку видит и Ксения — вон какое облегчение на её лице!

— Мы тоже нашли! — тихонечко, словно боясь спугнуть, сказала ведьма.

Внезапно стенка пропала — будто её смахнули тряпкой!

Демид возмущённо обернулся к входной двери — Назарий лишь ухмыльнулся в ответ, а Ксения громко (видимо, сама того не ожидая) вздохнула.

В течение двадцати минут студенты были вынуждены безоружными наблюдать за тварью, которая кругами ходила рядом, заставляя их оборачиваться следом за ней или её полупрозрачной тенью. А потом — исчезла!

Ребята как-то сразу замерли, недоумевая и суматошно пытаясь уловить её местонахождение. Напрасно... Постояв немного памятником самой себе и чувствуя себя неловко, Таня спросила в полный голос:

— Дядя Назарий, вы её убрали?

— То есть как это — убрали?! — поразился Демид.

Не оборачиваясь, девушка ответила:

— Каменный Паук был ненастоящим. Не знаю, как это называется, но, похоже... вроде как иллюзия.

— И как ты это определила? — поднял на неё бровь Назарий, а ребята просто вытаращились на девушку, недоверчиво открыв рты.

— Вы её пару раз перемещали с места на место, ну... — затруднилась Таня с ответом. — Ну, как будто... Как будто тварь появилась в одном месте и резко пропала, как будто её вообще здесь никогда не было. А потом так же резко появилась в другом месте. Ну, я и поняла, что вы её перемещали, а не она сама двигалась. А живая тварь обычно перемещается, оставляя свой след.

Ребята вопросительно уставились на Назария, проверяя объяснение Тани.

Старик спокойно кивнул, а потом сказал:

— Всё так. Настоящей твари здесь не было. Только иллюзорный след. Моя цель выполнена: теперь ваше зрение настроено на более тонкий уровень. Зрение всей вашей группы, — специально подчеркнул он и оглядел группу. — И теперь я спокоен за вас, когда вы попадёте в ситуацию, в которой столкнётесь с Каменным Пауком лоб в лоб.

— Как будто такие ситуации могут быть... — разочарованно сказал Никита, вытирая взмокший от пота лоб.

— Такая ситуация случилась несколько лет назад. Каменных Пауков было двое. От одного удалось отделаться быстро. Но второй едва не убил группу охотников.

— Из-за сети? — тоненьким от переживаний голосом спросила Ксения.

— Магическая защита и собственные физические данные, — напомнил старик о лекции. — И кроме всего прочего — звериная хитрость существа, которое привыкло выживать в условиях, для нас просто-напросто смертельно непонятных. Быстро же вы забыли об этом. А ведь эти сведения — жизнь для многих из вас. Так что, деточки мои, выучить на следующий урок лекцию так, чтобы от зубов отскакивало! Меня все поняли?

— Поняли-поняли, — скороговоркой пробормотал Дамир, сердито глядя на огонёк, наконец-то появившийся в его ладони. — Но, мне кажется, вы всё равно не должны блокировать наши способности!

— Должен, — хмыкнув, откликнулся Назарий. — И не только потому, что вы не всегда вспомните о них, но и потому, что вы воспользуетесь ими машинально, забыв о том, что они не всегда помогают, а порой мешают. Огонь, например, не всегда будет полезен в отлове или уничтожении Каменного Паука, если вы окажетесь в тесной каменной пещере. На него может уйти воздух, который вам необходим. Ветер не сгодится там, где пол покрыт пылью: она взовьётся в воздух и не даст вам дышать. Ваше обоняние будет бесполезно там, где каменная нора будет вонять, например, экскрементами летучих мышей или чем похуже — сгнившей плотью, например...

— Фу-у... — скривился Никита.

— Фу не фу, а мозги иметь надо, — наставительно сказал Назарий. — А теперь — внимание на правую стену.

Студенты невольно сгрудилась тесней: ребята решили, что сейчас, возможно, появится настоящий Каменный Паук.

Но правая стена словно осыпалась камнями, составлявшими её. Ещё одна иллюзия! Зато за иллюзорной завесой оказалась... оказалось... Стена с оружием! Стенды — и много!

— Всё, что вы видите перед глазами, — надёжное оружие наших предков, — объявил Назарий, и ребята двинулись ближе к стене. Особенно заблестели глаза парней — даже Никиты. — Вам надо хотя бы поверхностно ознакомиться с этим оружием.

— Почему — только поверхностно? — возмутился Дамир, протягивая руку за небольшим мечом с коротким клинком.

— Я не мастер боя, — усмехнулся старик, — хоть и владею любым оружием из здешней коллекции. Но. Ходить по современному городу с холодным оружием не пристало вам. А вот знать его вы должны.

— Дядя Назарий, — позвал Демид, любуясь арбалетом, — а вы уверены, что мы вообще можем хоть раз в жизни столкнуться с Каменным Пауком — да и с любой из подпространственных тварей? Нет, я понимаю, что у нас задатки охотника на них. Но сумеем ли мы хоть раз в жизни их, эти задатки, применить? Мне кажется, это такая редкость — появление этих тварей! Здесь-то мы только и изучаем их — в основном принесённых вами из тех миров, а ведь в обычной жизни...

— Таня, ты с этим согласна? — неожиданно спросил старик.

Девушку передёрнуло при воспоминании о прихожей, кишащей монстрами подпространства, да так сильно, что её непроизвольную дрожь увидели все.

— Дело не в том, что твари появляются в нашем мире, — спокойно сказал Назарий. — Дело в том, что иные маги или колдуны могут нечаянно открыть портал — раз. Два — могут специально вызвать тварей, чтобы насолить своему врагу, и не понять, что умения выкинуть тварей назад у него нет, и твари безнаказанно шастают по нашему миру... Хотя какое — не понять. Глупые маги, получившие доступ к сокровенным знаниям, даже и не думают, какие силы могут выпустить в наш мир. А охотникам приходится воевать с последствиями.

Пока старик перечислял способы появления тварей в привычном мире, Таня зацепилась за его странное заявление: "... могут специально вызвать тварей, чтобы насолить своему врагу..." А если Назарий говорит о ней? Точней, о её маме, которая сделала что-то непозволительное, а за это её решили наказать вот таким кошмарным способом? Её и её дочь?..

— О чём задумалась? — прошептали сбоку.

Она оглянулась. Дамир стоял рядом, поигрывая взятым со стенда мечом, причём даже не глядя на девушку.

— Не всё ли тебе равно? — буркнула она.

К её облегчению, старик Назарий велел всем оставить оружие в покое и выйти в учебный зал. Вспомнив о двойняшках, Таня полетела впереди всех. Выдохнула: Митенька и Оленька пискляво спорили, какая из странных животин лучше. Сообразив, что закончилась первая пара, девушка быстро накормила детей и напоила их травяным отваром Демида. Когда двойняшки вернулись к своему весёлому времяпрепровождению, рядом с Таней, которая некоторое время наблюдала, всё ли хорошо у медвежат, очутилась Ксения. Ведьма выглядела отнюдь не такой жизнерадостной, как обычно, а какой-то сосредоточенной.

— Танюш, а ведь Назарий прав...

— В чём?

— Ты заставила нас следить за иллюзией, и зрение, рассчитанное на видение подпространственных тварей, и в самом деле стало острей. Я проверила на паре тварей из аквариумов. Раньше их могла с трудом рассмотреть, а теперь легко.

— Тебе что-то не нравится? — удивилась Таня.

— После лекции о Каменном Пауке я жалею, что у меня вообще нашли талант охотника, — тихонько вздохнула Ксения. — Насколько легче жилось, пока я не знала о существовании подпространственных тварей! Теперь я буду психовать из-за каждого дуновения ветерка, который раскачивает деревья вечером! Представляешь, сколько теней будет мотаться перед нами? И их надо будет отличить от тварей...

Она отошла, а Таня собрала детскую посуду, сунула в сумку, размышляя о том, что, с её точки зрения, всё же лучше знать и видеть. Ксении этого не понять: она не попадала в ситуации, когда твари вылезают из каждой зеркальной поверхности и кровожадно желают испить твою кровь, хоть им и приходится прорываться сквозь защиту, поставленную родителями... И Назарий. Нарочно ли он сказал о том, что тварей могут использовать в отместку? Мысль застряла, крутилась и заставляла нервничать. Надо бы подойти к нему после второй пары и спросить напрямую.

На первом часу второй пары Назарий продолжил читать лекцию о тварях подпространства, но на втором... Ручки отложили все и слушали с открытыми ртами одну за другой истории о том, как внезапно в разных уголках города (и не только их родного) появлялись твари и как малочисленные, увы, охотники выезжали на вызовы тех, кто мог определить, что именно происходит. Рассказал он и о том, что город стоит на нескольких колодцах силы, в которых лежат некие информационные камни, до которой охочи Каменные Пауки.

Когда пара закончилась, ни один студент не пошевельнулся, и старику пришлось напомнить, что ребятам, кроме Тани, надо отправляться на общие лекции в академию.

Собрались быстро и, что удивительно, молча.

А Таня, прежде чем уехать с двойняшками, подошла к Назарию.

— Дядя Назарий, я решила перейти в Акким, но не знаю, с чего начинать.

— А от тебя ничего и не нужно, кроме личного согласия, — ответил тот. Взглянул на медвежат, которые, держась за руки Тани, подпрыгивали на месте от нетерпения. — Дня через три ты будешь свободна — приходи в академию. Все документы будут оформлены без твоего и твоих родителей участия. Тебе лишь останется сдать библиотечные учебники школьному библиотекарю. У нас все школьные книги в наличии.

Таня с трудом удержалась, чтобы не спросить: "А вы уже узнали про моих настоящих родителей?" Но удержалась.

— Спасибо — и до свидания, — сказала она и повела медвежат к выходу.

Итак, неделя началась. Утром Таня привычно отправляла медвежат в детский сад, а потом бежала на остановку, чтобы ехать в Акким. В течение недели приходящие учителя-предметники из общеобразовательной школы проверили её знания и составили спецрасписание, которое необходимо, чтобы она сумела подтянуть кое-какие оценки и приготовиться к экзаменам.

Вписали её и в общее расписание академии. Теперь она по своему положению мага-охотника должна была в определённые часы ходить в музей изобразительных искусств. Это кроме тех пар, в которых были задействованы остальные ребята из группы Назария. В самой академии она навёрстывала упущенное, изучая общее представление о магии и колдовстве, а заодно обучаясь общеизвестным магическим приёмам.

Очень хотелось заглянуть в библиотеку, в которой ей выдали комплект учебников по общей магии. Хотелось перебрать другие учебники, но, поскольку она не знала, что именно ей нужно, чтобы разобраться с проклятием на себе, каким образом оно делается и кто мог наложить его, привлекая тварей подпространства, пока отступила. Мельком только заметила, что среди библиотечных стеллажей стоит отдельный, украшенный табличкой-указателем: "Магические и колдовские проклятия".

Учиться было интересно. И даже опасение, что о привычной свободе она будет долго сожалеть, заставляло теперь лишь улыбаться. Постепенно она вникала во многое в Аккиме. Узнала даже, что блондинка, спровоцировавшая Ярослава перекинуться в волка, — одногруппница Дамира, тоже маг огня. Теперь-то Таня знала, что та подожгла его одежду, именно что ткнув пальцем — и сотворив огонь.

Закончив пары, она вместе с другими ребятами-первокурсниками выходила на улицу. Кто-то оставался в библиотеке. Кто-то шёл в общежитие. Таня прощалась у калитки с ребятами, шла по переулку к улице с оживлённым движением. Здесь она шагала до следующего переулка, где её на машине ждал Ярослав. И, если было время, они катались по городу, вместе осваивая его. А потом Ярослав подвозил её к детскому саду, у которого они прощались до завтрашнего дня... В академии же об их дружбе никто не знал. Она демонстративно ходила под ручку с довольным Никитой, у которого и впрямь была подруга из обычных людей, так что он мог позволить себе в Аккиме такую роскошь, как быть кавалером единственной охотницы.

Одиннадцатая глава

От сосредоточенности высунув язык, Таня работала отцовским паяльником.

Зажигалка зелёного цвета валялась долго без применения. Но теперь, замороченная содержанием лекций, в которых для колдунов и магов каждый раз напоминалось, что всё в жизни происходит не просто так, Таня решила следующее: неизвестно, кто зажигалку подбросил, но она сумеет сделать так, чтобы эта штучка напрасно не занимала место в кармане. И пусть тот, кто подкинул ей эту вещичку, знает, что даже такой подарок она сумеет сделать полезным, так что не фиг насмехаться над неопытным магом-новичком!.. Итак, девушка уже запаяла вокруг корпуса зажигалки несколько кругов оловянной проволоки, словно тонкую паутинку-плетёнку, какие видела на колечках вокруг камней. А затем занялась творчеством: вписывала-вдавливала в аккуратно разогреваемое олово махонькие блестящие камешки (или стёклышки), часто выпадавшие из роскошного шарфа Глории. Таня собирала их, когда убиралась дома. Зажигалка уже заимела цепочку, и Таня намеревалась добавить к ней, кроме блестящей мелочи, кокетливый бантик. В академию она ходила в тех же тёмных джинсах, разве что зелёный джемпер сменила на чёрную водолазку, к которой добавила тёмно-серый жилет, связанный в прошлом году. Даритель пусть что хочет — думает: сам подарил — пусть не возмущается, что именно из его секретного подношения сделали!..

Честно говоря, Таня не думала хоть что-то делать с неожиданно подброшенным подарком. Если зажигалка — это подарок, конечно. С кем посоветоваться? Наверное, есть только один человек, которому она могла доверить, возможно, глупую, но тайну. После первого же индивидуального занятия у Назария она показала ему эту вещицу и спросила:

— Я пока многого не умею видеть. Вот это мне подкинули прямо в карман. Но в этой вещи есть... ну, например, колдовство? Направленное на меня? Я пока плохо вижу.

Втайне она задала этот вопрос не просто из любопытства или жажды знаний в чуждом пока для неё мире, в котором только-только начинала разбираться. А с некоторым забросом личной информационной сети в будущее, жутко гордясь при этом собой — ну очень хитроумной. И этот заброс оправдался.

Назарий, как ни пытался спрятать изумление, едва вглядевшись в зажигалку, всё же выдал себя. Правда, сказал почти безразлично:

— Тебе самой эта штука ничем не грозит. Но на всякий случай постоянно носи её. Не касаясь ею тела...

— Как это — не касаясь тела, если я держу её в руках? — изумилась Таня.

— Руки — это одно. Да и часто ты не держишь данный артефакт в руках... Не уверен, но, возможно, он тебе пригодится.

— На что? — настаивала Таня, пытаясь хоть что-то узнать.

— Жаль, но чары наложены таким образом, что, произнеси вслух намерение мага, они не сработают. Слишком слабо. Явно человек не очень опытный накладывал... Хотя артефакт получился очень даже приличный.

— Но вы знаете, что он задумал, этот наложивший?

— Он тебя оберегает.

— Значит, это оберег? Вот как...

Старик был так впечатлён, хоть и сохранял бесстрастие, что девушка сообразила: он будет приглядываться к тем, кто этот оберег сделал, и к тем, от кого оберег должен защищать. Так что на следующее занятия группы охотников, украшенная топорно сделанным, но ярким кулоном из зажигалки, с блёстками и легкомысленным ленточным бантиком, она прибежала с расчётом, что окажется первой. Поймала взгляд Назария на свой "кулон". Выдохнула: он вспомнил про оберег. Села за свой стол и, притворившись, что готовится к проверке домашнего задания, осторожно стала наблюдать за стариком, надеясь, что он не заметит слежки.

Уже с первых минут заметила, что он то и дело косится на входную дверь, и подобралась, напрягшись: а если она права — и Назарий собирается вычислить всех, кто... завязан на её странном кулоне-обереге? Он точно не знает, кто и зачем его, то есть её — зажигалку, подкинул, но, кажется, может вычислить хозяина.

Демид с Ксенией привычно вошли парой, и старик лишь поздоровался с ними в ответ на их приветствие. На влетевшего в учебный зал Никиту он сморщился и что-то проворчал, что неудивительно: маг воздуха, расстроенный неудом по своему основному предмету, принёс с собой состояние разброда, а следовательно — и ветер, который тут же взметнул во все стороны разрозненные листочки со стола преподавателя. Споткнувшийся от ужаса ("Что я натворил?!") Никита немедленным нырком бросился за листами бумаги, которые удирали от него по полу. Назарий раздражённо поднял глаза к потолку: "За что мне такое наказание?!" А Демид с Ксенией — хохотали. Таня тоже смеялась, но при этом не забывала поглядывать на старика.

Тот, занятый зрелищем суматошно бегающего Никиты за бумагами, не сразу обернулся на вновь открывшуюся дверь. Но обернулся. Ярослав.

Таня страшно боялась, что Назарий взглянет на неё, но старик впился взглядом в парня-оборотня. Провожал его от входной двери до стола, за которым тот обычно сидел. И выражение лица Назария, хоть и трудно считываемое — для человека, который не предполагает, что старик испытывает эмоции... Оно менялось, но не так, как думала Таня. Сначала непонимание: "Ты?!" Затем попытка понять: "Но почему именно ты?!" Затем мрачное раздумье, близкое к разочарованию: "Вон в чём дело. Эх, ты..."

Или она только придумала это?

И кто тогда Яр — сделавший артефакт или тот, против которого он сделан?

Реакцию Назария на появление опоздавшего Дамира Таня отследить не сумела. Никита виноват. Пришедший в себя от паники от растерянности, он наконец сообразил использовать личное заклинание, блокирующее собственные эмоции, и быстро собрал — точней, похватал разрозненные листочки Назария, которые, повинуясь приказу мага воздуха, сами слетелись к нему. После чего старик только хмыкнул:

— В руках себя держать надо!

А запыхавшийся Никита на законных основаниях "академического ухажёра" шлёпнулся на стул около Тани, чтобы тут же пожаловаться ей на всеобщее пренебрежительное отношение к нему — к магу воздуха.

Пока Таня, давя усмешку, сочувственно кивала ему, в учебный зал вошёл Дамир. Девушка заметила его, только когда он сел за свой стол. Суматошно бросила взгляд ан Назария. А тот уже уткнулся в листы, стараясь их упорядочить.

Что увидел старик в Дамире? Продолжая кивать на тихие причитания Никиты, она решила: "После уроков останусь и спрошу у Назария напрямую. Мало ли что — оберег потом не сработает! А если заранее буду знать? Тогда и оберега не надо будет!"

Две пары прошли муторно. И не из-за того, что Таней завладела тайна оберега. Нет, что-то произошло ещё и с самим Назарием, что он то и дело застывал, глядя в точку, явно сосредоточенный не на уроках, а на своих мыслях. Лишь раз оживился, когда после лекционной пары привёл студентов в зеркальный зал. Потирая руки, он зловеще поглядывал на студентов, встревоженных его непонятной радостью, а потом сообщил:

— Детки, я сейчас дам вам возможность повоевать с тварями подпространства — в свободном режиме!

— И что это значит? — с беспокойством спросил за всех Демид, когда старик отвернулся от ребят к зеркалу.

— Это значит, что я сейчас выпущу тварей в зал, а вам надо будет сориентироваться, как сплотиться против них, а затем уничтожить — всех! — последнее слово Назарий произнёс с таким кровожадным наслаждением, что группа немедленно встала спинами друг к другу, приготовившись драться не на жизнь, а на смерть.

Причём, как успела удивиться Таня, парни тут же впихнули её и Ксению вовнутрь и, кажется, забыв о единственной охотнице в группе, собирались защищать обеих. Даже Никита был солидарен со всеми: едва Таня попыталась протиснуться между ним и Дамиром, как он тут же чуть ли не со злостью втолкнул её назад. "Ну ладно! — изумлённая, решила она. — Я и отсюда смогу ими командовать!" Старик же снова оказался у входной двери в зеркальный зал и, сложив на груди по-наполеоновски руки, ухмылялся на происходящее.

Пока ребята напряжённо оглядывались, она сконцентрировалась на пространстве, забыв о привычном страхе, что остальные не сумеют увидеть того, что видит она.

— Левая рама! — жёстко сказала она.

Огненная стрела Дамира врезалась в раму, чуток подправленная струёй воздуха Никиты. Ярослав вскинулся, когда увидел то, что сначала заметила Таня.

— Трое!

— Рама верхняя!

— Каменный Паук! — охнул колдун-целитель, сжимая кулаки с сухой травой.

— Их там два! — дополнила информацию Ксения, с тревогой глядя наверх.

— За нами — Мусорщики, — чеканя слова, сообщила Таня и, наконец, всё-таки боком вкрутилась между парнями. — Беру их, пока остальные... Яр, справа!

Парень-оборотень, увлёкшись знаковым дирижированием и уничтожая одного зазеркальщика за другим, подошёл слишком близко к зеркальной стене — и на него бросилась Саранча, двуногая тварь с верхними короткими лапками, прижатыми к бокам. Если Саранча резко разведёт верхние лапки — спасайся, кто может! В сухих пальчиках прячется страшный парализующий яд!.. Но Яр обернуться не успел, как заверещавшая от злости (добыча сбежала!) Саранча свалилась в сторону, сбитая с колченогих нижних конечностей резким порывом ветра — Никита среагировал.

— Где Мусорщики?! — вскрикнула Ксения, напрасно и отчаянно щуря глаза на место, указанное Таней.

Мусорщиков разглядеть трудно — гусеницеподобные твари отличались прозрачностью серого желе. И не дай Бог, не уничтожить их, а только порвать, благо оболочка у них довольно-таки уязвимая! В зеркальном зале мгновенно распространится такой смрад, что дышать не сможет никто, и даже Никита, как маг воздуха, не сумеет разогнать вонь, которая обладает странной весомостью.

Таня быстро заработала руками, стараясь выполнить знаковую защиту, а потом взять Мусорщиков в блок — тогда и остальные ребята по внешней колдовской стенке увидят тварей и сумеют прикончить их.

Но дёрнулась в сторону.

— Дамир! Прямо перед тобой!

— А!..

Кажется, парень хотел сказать "ага!", но времени оставалось мало — пришлось употребить все быстротечные секунды на оборонный блок, потому как зазеркальщик и впрямь очутился перед магом огня. Таня ещё удивилась, что Дамир не бросил в него огнём... И лишь мгновения спустя поняла, что у мага огня, кажется, перерасход личной магии. Впрочем, сразу после возведения защиты Дамир привычно очертил несколькими знаками личный символ смерти, и зазеркальщик рухнул и растаял.

— Демид, слева!

Колдун-целитель, не глядя, бросил налево горсть защитных приправ, а затем продолжил возведение защиты вокруг группы, внутри которой ребята начали сталкиваться: твари вылуплялись из зеркальной стены во множестве и не собирались останавливаться. Таня от столкновения с чьей-то сильной спиной чуть не грохнулась под ноги всем. Дамир, во время суматошной обороны неожиданно оказавшийся рядом, тоже не глядя, цапнул её за шиворот и рывком поставил на ноги.

Обозлённая девушка, укрепившись, сжала кулаки и, приподняв их на уровне пояса, дёрнула локтями назад, ощущая, как пальцы наливаются ощутимой тяжестью. А потом Таня резко шагнула вперёд и побежала вокруг группы, уже ладонями, выставленными вперёд, словно загораживая ребят от прущих на них тварей.

И остановилась, тяжело дыша и зорко оглядываясь.

Ребята тоже осматривали зеркальный зал, постепенно опуская руки. Чисто. Ни одной твари вокруг.

От входной двери отлепился Назарий и кивнул:

— Все в учебку. На разбор полётов.

Пока суд да дело, Таня оглядела "своё" воинство. Хм. Есть и небольшие травмы.

Никита ожидаемо свалился и теперь, попискивая, баюкал на весу левую руку, которую ему нечаянно отдавили. Усталый Демид на ходу оглянулся на него и встал на месте, дожидаясь, когда маг воздуха окажется рядом с ним, чтобы посмотреть, что там у него. Яр, выглядывавший Демида, некоторое время озадаченно смотрел, как тот уже склонился над рукой Никиты, и прошёл мимо, видимо рассудив, что подойдёт со своей проблемой позже. Ксения тоже на ходу промакивала влажной салфеткой лицо Дамира, обожжённое слишком сильным выбросом огня, и вполголоса ругалась с ним из-за слишком небрежного отношения к собственной магии.

Таня равнодушно посмотрела вслед уходящему Ярославу, который уже переступил порог в учебный зал. Ноги подломились, и к ней кинулись Ксения и Дамир, который и успел подхватить её с хмурым:

— Да что ты сегодня всё падаешь!

— Ой, можно подумать — у тебя не то же самое, — огрызнулась она, пытаясь с его поддержкой устоять на ногах и злясь, что они не слушаются.

— Перерасход! — поняла Ксения и вздохнула: — Потерпи до стола. Как сядешь, я тебе лимончик дам.

Таня как представила! Лимон! С зеленовато-прозрачной мякотью! Кисленький! Чуть не расплакалась: "Хочу!! Килограмма два как минимум!!"

— А мне? — заныл Дамир, просительно всматриваясь в лицо Ксении. — Я тоже лимончика хочу! Почему только ей!

— Я тебе дольку оставлю! — щедро пообещала Таня.

— У, жадина... — проворчал он, невольно усмехаясь затем недовольству Ксении:

— Знаете же, что Назарий может учудить! Чего сами не купите?

— Ксюша, вот как на духу! — чуть не треснула себя кулаком по груди Таня. — Я думала — мне сил хватит! Кто же знал, что Назарий весь свой комплект выпустит?!

— Э! — спохватился Дамир, за чьё плечо держалась Таня. — А что там с Мусорщиками? Кто их убрал?

— Я и убрала — скопом всю их компашку, — вздохнула девушка. — Теперь от Назария жди ругани — он мне велел свои силы не тратить, а подставить вас.

— Это ещё с чего? — поразилась Ксения.

— Он считает, что я слишком оберегаю вас.

Дамир хмыкнул, а потом вздохнул.

— Он прав, между прочим. А тебе неплохо бы завести личного телохранителя. Чисто официально чтоб тебя охранял.

— Это как? — спросила Ксения, приглядывая, как Никита, вскочив с собственного стула, усаживает Таню за стол.

— Танюшка у нас самый главный товарищ в группе. Значит, её надо беречь, чтобы ни перерасходов не устраивала, ни спотыкалась на ровном месте.

Посматривая на стол Ярослава, Таня заметила, что он, прикусив губу, глядит на всех, поневоле собравшихся вокруг неё. Неужели не подойдёт и даже не посочувствует. Нет, они свою дружбу не афишируют, но может же он попереживать, когда сочувствует все? Или он... боится проявить свои чувства слишком сильно?.. Она отвернулась от него к спорящим ребятам, которые решали то ли в шутку, то ли всерьёз, кого назначить ей в телохранители. Таня думала, что идея глупая. Во-первых, ей придётся защищать телохранителя, если что. Во-вторых, узнай Назарий о том, обсмеёт и группу, и её саму. Ладно, пусть тешатся себе интересной мыслью, пока переменка...

Последний час начался с краткого изложения Назарием техники безопасности, которая должна быть всем известна наизусть, а затем пятнадцать минут старик потратил на опрос, кто что скажет о нарушениях ТБ при общении с тварями зазеркалья.

Выслушав всех внимательно, опустил глаза на бумаги, которые машинально перебирал, а потом зыркнул на студентов из-под густых бровищ — и рявкнул:

— Какого дьявола вы, фуфлыжники, нарушали технику безопасности, если так хорошо понимали, что нарушаете её?!

Никита открыл на него рот, а потом быстро склонился над тетрадью, наспех что-то записывая. Таня скосилась посмотреть, что он пишет, и прикусила палец, чтобы не расхохотаться в голос: "Кто такие фуфлыжники?"

Ещё пять минут ярких ругательских воплей, а потом Назарий неожиданно ласково объявил группе, притихшей от понимания собственной недалёкости:

— Со следующих занятий каждый час я буду начинать с повторения правил техники безопасности. Я вас предупредил? Все слышали? И чтоб никаких "я не знал"! — А затем, сбавив тон, спокойно, словно и не орал, добавил: — Ежели ты, Татьяна, ещё раз будешь спасать всю группу собственной персоной, я тебя блокирую! Ты меня поняла?

— Поняла, — чётко сказала девушка.

В следующий раз она и впрямь на рожон не полезет. И не потому, что группу жалко. Никто из ребят не догадывался, что твари в зеркальном зале — иллюзия, которая работает на все сто, когда в неё верят. Назарий сообщил ей об этом на первом же персональном уроке — в надежде, что она не будет лезть, а она снова нарушила своё обещание, данное ему... Ребята верили, что твари настоящие. И получали раз за разом травмы. А Таня переживала из-за них. Пока было всего две стычки с иллюзорными тварями, так что порой девушка размышляла, что, не бросайся она защищать свою группу, ребята меньше бы верили в тварей. Но как объяснить это Назарию? Он считает иначе.

До конца последнего часа старик объяснял всем сразу и каждому отдельно, в чём его прокол. Только напоминание, что им ещё на лекции в Акким, заставило его с досадой отпустить студентов из учебного зала.

Пока ждали такси на крыльце, Демид одобрительно сказал Тане:

— Ты быстро освоила всё, что талдычит Назарий!

— В моём случае теория Назария накладывалась на практику, — отозвалась девушка, вглядываясь в конец дороги, откуда ждали машину. — Только этого всё равно мало. Если бы не группа, мне бы не повезло, столкнись я с такой толпищей тварей один на один.

Ярослав, стоявший за Никитой, улыбнулся ей, и у неё на сердце отлегло. В его улыбке было столько тепла, что она простила ему нерешительность, из-за которой он так и не подошёл посочувствовать ей, хотя именно от него она ждала одобряющих слов больше всего. Но о том, что она не сумела остаться наедине с Назарием и выспросить о симпатичном парне-оборотне, она всё же пожалела... Такси приехало быстро, и кое-кто из студентов с шутками-прибаутками влез в него — Дамир, Никита с Таней, а остальных, Демида и Ксению, забрал Ярослав, приехавший к музею на своей машине.

Общая лекция на сегодняшний день была всего одна, и Таня писала почти на автомате, размышляя обо всём, что узнала и увидела. Больше всего её волновал Ярослав. Что же в нём разглядел Назарий, до сих пор не знавший о какой-то его особенности? Или старик знал, но не обращал на это внимания?

И поневоле Таня начала вспоминать всё, что уже знала о Яре. Симпатичен — это да. С ним приятно ходить. И ездить — улыбнулась она. Он не скупился, когда предлагал сходить в кафе. Возил её в детский сад, чтобы она не опоздала к двойняшкам...

Но... лисички, хоть и выручили его разок, явно не любили Яра. Почему? Из-за того, что он оборотень? В учебном зале они к нему не подходили, но, если он проходил мимо, скалились и тихонько рычали на него...

Но однажды она спросила Ксению о нём, и начинающая ведьма, сморщившись от нежелания говорить хоть что-то, о чём точно не знает, так и сказала:

— Ходят слухи, но смутные. Поэтому я промолчу. Ты же всё равно с Никитой. Зачем тебе знать о Ярославе?

Таня выкрутилась, что хотела бы побольше знать вообще о группе — как Демид, например, который собирает все сведения о здоровье ребят. Но Ксения лишь пожала плечами: нет, не хотелось бы говорить о том, что знает лишь в качестве сплетен.

Порой видя в Аккиме блондинку, мага огня, Таня порывалась подойти к ней и спросить напрямую, за что она так жестоко обошлась с парнем, но... неудобно. Не настолько они знакомы, чтобы задавать такие вопросы.

... Лекция закончилась, и Таня привычно нарочито замешкалась, чтобы выйти последней из аудитории, а потом и с крыльца Аккима. Распрощавшись со всеми, девушка быстро пошла по переулку, а затем свернула в соседний. Ярослав радостно махнул рукой, и она, заразившись его радостью, тоже помахала ему, словно и не сидели только что на лекциях, пусть и в разных помещениях.

Когда она устроилась на переднее сиденье, он не сразу запустил двигатель. Посидел немного, глядя вперёд, а потом спросил:

— Таня, то, что между нами, это дружба?

— Наверное, — несколько удивилась она. — Причём только начало. Ведь мы знакомы еле-еле две недели. А что?

— Мне казалось, у нас с тобой что-то другое... — с лёгкой ноткой разочарования сказал Ярослав.

— Яр, прости... Но я пока... — неловко начала она и пожала плечами. — Пока я не чувствую, что у нас что-то более... ну...

— Серьёзное? — тут же подхватил парень. — Но ведь чтобы чувствовать...

Он сам остановился на полуслове, слишком очевидно растерянный. На Таню не смотрел, а хмурился на ветровое стекло, словно пытаясь что-то для себя сообразить. А Таня сидела, ошеломлённая странной мыслью: Яр такой же влюбчивый, как Никита? И поэтому та блондинка посмеялась над ним?.. Но Никита быстро принял правила игры в Аккиме, когда можно ухаживать за охотницей, но при этом им обоим можно оставаться людьми безо всяких обязательств друг к другу. Неужели Яр влюблён в неё — и по-настоящему? Но... не рано ли? Ну, в том смысле, что они и в самом деле слишком мало друг друга знают? Нет, Тане с ним хорошо и даже в каком-то смысле надёжно, но о более глубоких чувствах она до сих пор не думала.

— До посещения твоего детсада у нас есть полтора часа, — нарушил он молчание. — Хочешь, съездим в парк? Ты хоть раз была там?

Она сообразила, про какой парк он говорит. Чуть дальше по дороге, в шести, семи ли остановках, и в самом деле располагался шикарный парк, на который она давно поглядывала с предвкушением.

— Если только быстро, — сказала она с облегчением, что он не стал настаивать на теме, которая её смущала. — Тем более сейчас быстро темнеет.

— Успеем до полной темноты, — легкомысленно сказал он и засмеялся. — Там в аллеях много фонарей. Если что — я сумею тебя перевести на крыльцо твоей группы, а потом — вернуться под фонарь или сразу в машину.

И минуты спустя они шли по освещённой фонарями аллейке, болтая о прошедшем дне в Аккиме, обсуждая тварей подпространства и Назария...

— Смотри, какая дорожка, — кивнул Ярослав. — Насколько я помню, там должна быть скамейка. Посидим немного?

— Давай, — согласилась Таня. Ноги гудели, хотя на лекции она вроде успела и отдохнуть, и набраться сил — не без помощи обещанного Ксенией лимона.

Когда они уселись, смеясь над смешной собачонкой, которая была похожа на игрушечную и которую выгуливала какая-то пожилая женщина в клетчатом пальто, Ярослав шикарным жестом расстегнул свою куртку и предложил сесть хоть и не в обнимку, но укрыться полой его куртки. Таня, недолго думая, согласилась.

— Ты... Тебе тепло? — спросил Яр, прижимая её к себе.

Странные полезли мысли. О том, например, что она зря согласилась на это... Хотя что в том?.. Таня ощущала что-то необычное в парне, но никак не могла понять — что именно. Нет, он не пытался воспользоваться тем, что она сидит у него под бочком... Но...

— Таня, можно я тебя поцелую?

И опять она услышала не столько вопрос, сколько интонации. Нетерпение. И не просто нетерпение. Как будто она что-то пообещала ему, но затягивает с выполнением обещанного. Что это с ним...

— Яр, я... — начала она, а потом замотала головой. — Глупости! Ты мне нравишься, но это слишком быстро...

— Но ты бы хотела, чтобы я когда-нибудь поцеловал тебя? — настаивал он.

— Странная постановка вопроса, — удивилась она. И улыбнулась. — Я так далеко не заглядывала. Ну, наверное. Если когда-нибудь.

— То есть я тебе нравлюсь?

Она вдруг заметила, что его обычно карие глаза вспыхивают и даже горят желтизной. И смотрит он на неё, слегка открыв рот, то и дело облизывая губы. И она чувствует его горячее дыхание, потому что сидит так близко к нему... Глаза в глаза...

— Ты не ответила... — прошептал он, склоняясь к ней, и Таня прочувствовала его горячее дыхание на своих губах.

— Яр... Ярослав...

Ей стало страшно. Что с ним? Почему он так... полыхает? А через секунды девушка поняла, что ей хочется, чтобы он поцеловал её. Сильно хочется! Мягкое облако окутало её, соединяя двоих... Девушка развернулась полностью к парню, чтобы ему было удобней целовать её, и положила руку на его плечо. Ещё секунды, пока он смотрел на неё обволакивающим взглядом, и она чуть не застонала от желания: так хотелось немедленно прикоснуться к его полураскрытому рту! Прикоснуться, а потом испробовать дрожащую нижнюю губу на вкус — и получить ответ... Ладонь Яра, которую она ощущала на спине придерживающей, влезла под водолазку, приподняв её. Его горячие пальцы нежно провели по позвоночнику, и Таня томно прогнулась, шёпотом ахнув от этой короткой ласки, пронизавшей всё тело необычными ощущениями...

Ослепительный огонь вспыхнул между ними вместе с жёстким рявканьем Назария: "Прочь от неё!"

Ярослав отшатнулся, нечаянно выдернув из-под Тани полу своей куртки.

Девушка вскочила и попятилась, не обращая внимания на кулон-оберег, с которого продолжал стекать огонь, создавая преграду между ней и Ярославом. Замерла, глядя на парня, который тоже слетел со скамьи и ссутулился, мрачный, перед ней. Резко повернулась и бросилась прочь из парка.

Двенадцатая глава

Это она сначала так думала — из парка. А на деле — потрясённая и дезориентированная, ринулась куда-то сломя голову, лишь бы сбежать от Яра. Огненный шлейф, стекавший с кулона, метнулся следом, болтаясь — и вспышками озаряя всё вокруг, а затем резко пропал, и парковое местечко, недавно видимое и неопасное, превратилось в настоящие джунгли, в которых не видно неба и в которых сгустилась вкрадчивая тьма. Но Таня страшилась не джунглей...

Она ещё не понимала, что именно произошло. Но резко увидеть и осознать себя, подчиняемую и покорную тому, кого почти не знала... Она неожиданно для себя зарычала, влетев в высокий куст, который замаскировался мрачной тенью среди других кустов, пониже. Голая ветка хлестнула по скуле, едва не задев глаз. Таня с треском проломилась сквозь куст и вырвалась на свободу. "Он оборотень — учует, куда бегу!" — мелькнула паническая мысль, но на дорожке, по которой они только что шли (она узнала её, несмотря на темноту), она приостановила свой беспорядочный бег и обернулась, пятясь. "И что — почует? — обозлилась она, мелко вздрагивая и с удивлением понимая, что страх переродился в злобу. — Пусть почует! Я его, блин, сейчас..." Она огляделась и чуть не расхохоталась, сообразив, что ищет палку!

Понимание, что она сумела выстоять — пусть даже с помощью оберега! — заставило успокоиться. Приглядевшись и не обнаружив преследующего её Ярослава, Таня быстрым, но уже не подрагивающим шагом направилась к выходу из парка. Злость продолжала расти. "И этот, блин — Назарий! — тоже знал — и ничего не сказал!" На мосту, через который перебегала из парка на оживлённую улицу, она умудрилась даже поплакать — с той же злости и даже досады. Кипя от возмущения, она вынула мобильный и, разблокировав клавиатуру, бездумно нажала кнопку

— Какого чёрта вы не предупредили меня?! — начала она без предисловий. — Вам это так надо было — чтобы он именно что полез ко мне?! Надо?!

— А ты бы поверила, что именно Ярослав может быть таким? — мирно спросил Назарий. — Ты бы поверила, что его остерегаться надо?

Таня замерла, прячась в тени под фонарём и трогая горячую ссадину на скуле: сначала не поняла, откуда та, потом вспомнила — веткой же ударило, когда мчалась напролом. До сих пор кровоточит...

Нет — на вопрос старика она, даже сейчас — злая и оскорблённая, могла ответить только так. Нет! Не поверила бы! Ярослав тихий, спокойный. И он... его обижали! И унижали! После того, что девушка увидела тогда, во дворе Аккима, она могла его только жалеть, сочувствовать ему, но никак не остерегаться.

Но эмоции кипели, и она угрюмо спросила:

— То есть вы знали, но... А если бы он?..

— Ничего бы с тобой не было, — спокойно ответил Назарий, и она вдруг увидела, как на последних словах он ощерился в зловещей ухмылке. — Забыла? Ты под моей защитой! Так что... Где ты сейчас? Машина подъедет и заберёт тебя до детсада.

— Не бросайте трубку! — завопила она, уже не беспокоясь, что Яр может услышать. — Вы не смеете бросать трубку! Объясните мне, что происходит!

Чихать хотел Назарий на её требование! Законное, между прочим!

Таня стремительно зашагала по улице, вспоминая, как ехали с Ярославом и как теперь ей выйти к остановке. Но одно лишь упоминание в мыслях о парне-оборотне заставило её снова мгновенно озлиться. "Интересно... — зловеще думала она. — Подействует ли на него знаковая система против подпространственных тварей?! Пусть только ко мне ещё попробует подойти — поубиваю и скажу, что так и было!"

Она вышла к дороге и выдохнула: мимо проехал троллейбус, за ним следующий. Пролетели маршрутки, автобусы. Осталось лишь найти остановку и сориентироваться, как доехать до своего микрорайона.

За спиной внезапно вспыхнул яркий свет машинных фар. Таня воинственно обернулась, сжимая кулаки, — и заморгала от неожиданности, узнав машину, которую Назарий обычно посылал за ней и двойняшками. Машина встала у бордюра, а пока девушка, сбитая с толку, думала, подходить или гордо проигнорировать водителя, открылась дверца сзади, и Назарий обыденно сказал:

— Садись.

На всякий случай оглянувшись, нет ли позади преследующего её Ярослава, а затем решительно шмыгнув носом, Таня протопала к машине и юркнула в салон мимо старика, слегка посторонившегося у дверцы. Когда машина тронулась с места, Назарий чуть насмешливо спросил:

— Платочек дать — слёзки утереть, охотница?

Насупившись, Таня пару секунд размышляла, что бы такого ответить — как охотнице, а потом вспомнила и, удерживаясь от смеха, спросила:

— Если на Яра направить парочку ваших знаков, они сработают, как надо?

Хм... Показалось или нет, что обычно невозмутимый водитель хрюкнул от смеха?

Назарий же дробненько, по-стариковски похихикал — не стесняясь таким образом выразить своё удовольствие от её ответа, а потом милостиво сказал:

— Ну, спрашивай.

— Что с Ярославом?

Старик ответил не сразу, да и потом заговорил так, словно знал, что она должна будет кое-что вспомнить.

— Ярослав является потомком очень древней династии оборотней. И очень богатой.

Таня сидела рядом с ним, теребя ремень безопасности, время от времени касаясь царапины на лице и хмурясь: ну да, такой шикарной личной машиной из студентов Аккима владеет, кажется, только Ярослав. И он не живёт в общежитии, а снимает квартиру. То есть снимают квартиру ему родители. И... что с того?

Назарий непрерывно смотрел ей в лицо и, видимо, понял, что можно продолжать рассказ. Правда, получился он весьма коротким.

— В твоей истории два момента. Первый — наш недогляд. Бывает так: иногда все вокруг думают, что ты уже всё знаешь, и не говорят о привычных для них вещах. Я видел, что ты дружишь с Никитой, и решил, что тебе рассказали про Ярослава, как рассказывают о нём всем в Аккиме. Но пропустил, что начальство в Аккиме сменилось, а новое пока не удосужилось с тобой поговорить. И уж точно я никак не ожидал, что ты дружишь с Яром втайне от всех. Да и некогда мне с вашими любовями разбираться — работы много.

Таня опустила глаза на ремень, не замечая его, и вздохнула: а она-то думала, что сегодня в подвале сумела по лицу Назария прочитать всё!

— Никаких любовей не было и нет! — отрезала она. — Но вы же видели, что Дамир сделал для меня оберег! Я думала — вы... всезнающий.

— Я такой и есть! — заявил старик, нисколько не чванясь, а с уверенностью. — Но голова у меня заморочена так, что... — И скривил рот, будто сделал открытие. — А неплохо бы половину моих хлопот на группу переложить!.. А то у вас времени, как выясняется слишком много свободного — для личных делишек-то.

— Вы о втором моменте не сказали, — напомнила девушка.

— Выглядит Яр внешне довольно средне, не красавчик, но симпатяга, кроме всего прочего — и в общении скромный парень, на глаза не лезет, и в этом весь подвох. Никто и не подумает, что он носитель таких колдовских возможностей, о которых некоторым только мечтать. На тех, кто ему нравится, он использует свой дар собственника. Это значит, ты чем-то его к себе привлекла, и он решил, что ты ему подходишь. В таких случаях он начинает чисто инстинктивно (атавистически, если можно так выразиться и если тебе знаком этот термин) и магически передавать тебе свои собственные желания, которые мгновенно становятся твоими собственными. Подчеркну — инстинктивно! Был бы взрослей — держал бы свои инстинктивные хотелки в крепкой узде!

— Блин... — вырвалось у Тани. Она посидела в полном раздрае, вновь переживая момент на скамейке и некоторое время машинально глядя в окно, на мелькающие фонари, на светлые огни машинной реки, бегущей навстречу, и красные — бегущей впереди них; на поблёскивающий после заморосившего дождя асфальт, потом хмуро спросила: — А если бы он меня... использовал, что дальше?! Бросил бы, как... как...

— В том-то и проблема, — проворчал старик. — Поскольку он ещё неопытный и сам своих чар не осознаёт, он бы привязал тебя к себе. И, случись это, пришлось бы вызывать его родителей, ну а те... — И Назарий развёл руками.

— Вы знаете, дядя Назарий, вам бы лучше всё-таки договаривать! — посидев немного в ожидании и сообразив, что он больше ничего не скажет, грозно сказала Таня, поражаясь своей смелости. — Ну, приехали бы они! И что было бы?

В воображении пронеслось: старшие Яра, решив откупиться от не нужной им дамочки, суют ей деньги, лишь бы отстала от него.

Фу, бяка какая...

— Что — что?! Лишился бы я тогда своей охотницы! — сварливо отозвался тот и даже засопел от возмущения. — Увезли бы тебя в свой город, не спрашивая, и немедленно обвенчали бы со своим бесценным Яром.

— Эт-то что?! — аж заикнулась Таня. — Я бы за него замуж вышла?! Не хочу!

Хохотали оба — и старик, и водитель.

Сквозь смех Назарий выдавил:

— И что тебе не нравится? Ярослав — княжич по тамошним обычаям. Стала бы княжной, а потом, поскольку он единственный сын, глядишь — и княгиней бы!

И снова хохот!

А Таня сидела и пыталась скептически осмыслить узнанное о Ярославе. Не-е! Не надо никаких княжичей! И княгинь тоже не надо! Ужас от осознания, что могло бы произойти, ещё не совсем дошёл. Но знать, что она могла в считаные дни выскочить замуж за человека, которого не знала!! Нет!.. Лучше подумать о другом. Итак, знали про него, про Ярослава, все в Аккиме. Кроме неё. Но...

Когда мужчины успокоились, она спросила:

— Может, тогда уж и про оберег расскажете? Кто его сделал и почему, если все думали, что я уже знаю про Яра?

— Кто из твоей группы делает обереги — я знаю. Дамир. У него хорошие артефакты получаются, хоть он это дело не любит. Но вот что интересно: наш маг огня не знает, что оберег предназначался тебе. Так что... кто именно позаботился о тебе, кто догадался, что о Ярославе тебе не сказали — я не знаю.

— Не верю, — упрямо сказала Таня. — Вы — и чтобы не знали? Небось, боитесь, что я вместо уроков начну любовями, как вы обзываетесь, себе голову морочить.

Назарий только улыбнулся, уже не глядя на неё. Таня тоже загляделась на бегущую дорогу, а потом задумчиво спросила:

— И что теперь? Как мне вести себя с Ярославом дальше? И чего ждать от него?

— Колдовской огонь оберега сжёг его желание присвоить тебя, — не сразу отозвался Назарий. — Теперь ты для него лишь одногруппница и будущий руководитель охотничьей группы. Для волка это нормально — знать, что сильный человек является его вожаком. Хотя какое-то время он будет неловко чувствовать себя, находясь с тобой рядом.

— То есть я могу больше не бояться, что он будет лезть ко мне?

— Именно так.

"А я?.. Смогу ли оставаться... объективной к тому, кто хотел меня... — Холодок по спине. — Ну, хотел всего лишь поцеловать, не так ли?" Невольно вспомнилось, как Яр сказал о Дамире, что маг огня бросал в него подожжённые камни. Это было то же самое? С той блондинкой? Только та девушка была заранее предупреждена и подговорила Дамира и однокурсников разыграть Яра? Заставила оборотня обернуться и беззащитным отдала в руки студентов, которые по-свойски проучили его, пока он на ком-то не сорвался (ведь получается именно так?)? "Ты опять его жалеешь, — уныло заключила Таня. — А не надо бы..."

А потом опомнилась.

— А куда вы меня везёте?

— В детсад — куда ж ещё? — ворчливо сказал Назарий. — Разве ж не туда хотела?

— Спасибо, — пробормотала она и посмотрела на прямую спину водителя. При нём, хоть он и проявил себя человеком абсолютно незаинтересованным и не лезущим в чужие дела, не хотелось задавать вопросы, которые она вывалила бы на старика, будь они наедине. О родителях. Об официальных. Точней — о настоящей матери. О том, что она сделала. Законно ли это. Да и теперь, когда Таня знает, что произошло, ей жаль Глорию. Отец-то её на пятнадцать лет старше. Он-то спокойно принимает Глорию и даже, кажется, по-настоящему любит её, но Глория...

— Приехали, — объявил Назарий и предупредил: — Ты завтра-то на Яра много не смотри. Он сейчас этот случай близко к сердцу примет, будет переживать, что сдержаться не сумел. Так что...

— Вы как-то больше о нём заботитесь, чем обо мне, — удивилась девушка. — А обидно-то мне! Меня обидели!

— Ты сильная, — снисходительно сказал старик. — В отличие от того же Ярослава.

Она вышла из машины, чувствуя свою тяжёлую от мысленного разброда голову. "Это меня Назарий назвал сильной? Если б я себя такой чувствовала!" Казалось, что, вступив в Акким, она за неделю довольно хорошо узнала тот мир, в котором ей предстояло не только учиться, но и жить, и вот тебе — здрасьте! Оказывается, по этому миру надо ходить чуть ли не на цыпочках! Везде непонятные ловушки и капканы!

— Иди-иди! — велел Назарий. — Опоздаешь, а детки — ждут!

Он хлопнул дверцей, и машина быстро отъехала от ограды вокруг детского сада. Не успела она скрыться с глаз, как открылась дверь в детсадовский корпус, и к Тане подбежали двойняшки. И что-то девушка сразу заподозрила, что Назарий быстренько скрылся не просто так, а от нежелания встречаться с малышнёй. Он знал, что они уже одеты!..

— А там кто? Кто там был? В машине? — затеребили медвежата старшую сестру.

— Подождите, мне надо ещё вашу Марию Васильевну предупредить, что я вас забрала! Ждёте здесь или как?

— Здесь! — завопили двойняшки и бросились к калитке рядом с въездом для машин. Неужели они хотят догнать машину и попытаться рассмотреть, кто привёз сестру?

— Стоять! — вскрикнула Таня. — Мюсли!

С тем же визгливым воплем медвежата развернулись бежать к ней. А пока они разворачивали любимое лакомство, Таня сама ринулась к воспитательнице. За минуту она успела показаться той на глаза и успокоить, что двойняшек забирает, а потом вернуться.

Митенька свою "мюслю" открыл, а Оленька всё ещё пыхтела над обёрткой. Таня, успокоенная, отобрала у неё конфету и быстро сняла яркую бумажку. Ублаготворённые младшие легко, без сопротивления протянули ручонки старшей сестре и спокойно пошли с нею, подпрыгивая на ходу и рассказывая, что сегодня было в группе.

А Таня пыталась думать о своём.

Итак, официальные родители.

А ещё надо подумать, как завтра вести себя с Ярославом. Таня передёрнула плечами. Назарий может себе позволить такую роскошь, как советовать вести себя с парнем-оборотнем словно ничего не случилось. Но одно дело — советовать, а другое...

И Дамир... Сама того не замечая, Таня подняла руку, чтобы в очередной раз вцепиться в оберег, спрятанный сейчас под курткой. Неужели он не заметил, что она носит его оберег? Или она перестаралась — и после украшательств блёстками и бантиком оберег не похож на то, что он сделал? И как теперь быть с благодарностью? Сказать Дамиру спасибо? Или промолчать, как приходится молчать с Ярославом? Парни они ведь такие: чуть что не так — сразу в драку, а уж Дамир с Яром не впервые так и без неё...

И сегодня вечером надо перечитать и вдуматься в лекции, потому что завтра...

Двойняшки что-то радостно закричали — и Таня обомлела, глядя на хохоча подпрыгивающую Оленьку. Та, подняв руку к деревьям, под которыми они проходили, смеялась, и последние октябрьские листья, давно поредевшие, падавшие неохотно из-за отсутствия ветра, словно потекли к малюсенькой ладошке, подставленной так, чтобы листьям было удобно собираться в ней.

О неожиданности девушка остановилась, поневоле останавливая медвежат.

— Это... что?! — выдавила она, во все глаза глядя, как аккуратно, один за другим укладываются кленовые и липовые листья на ладошке Оленьки.

— Мы играем! Мы играем! Танька, ты представляешь, что мы умеем? — запрыгал Митенька и тоже подставил свою ладошку, приблизив её к ладони сестрёнки. Листья послушно разделились на два потока.

Ответ не понадобился. Потому как Таня его знала. Всего лишь ещё одна проблема, о которой придётся думать. А ведь Назарий предупреждал, что общение с добродушными тварями подпространства может привести к такой ситуации!

Таня мрачно насупилась: если предупреждал, пусть и решает эту проблему! Как только придут домой, она немедленно позвонит ему! Пусть придумает, что делать, чтобы к двойняшкам не приставали, почему у них так получается! А ей некогда! Она студентка! И вообще... Она потянула медвежат за собой, а они продолжали ликующе прыгать и собирать листья, которые, может, и хотели падать куда придётся, но дети умудрились заставить их падать так, как хочется им, медвежатам!.. И уже с затаённым страхом думала: а если двойняшки покажут родителям что-нибудь магически колдовское? И спохватилась: родители-то ни сном ни духом о том, куда она водила младших!

Уф... Хоть эта гора с плеч. И хоть родители будут удивляться странным способностям двойняшек, теперь эта забота не её. Правда, Назарию она всё-таки позвонит! С этим звонком она смирилась.

И как, скажите на милость, распределить узко ограниченное время вечера на решение всех проблем несчастной студентки, которая ко всему прочему ещё и психологическую травму сегодня получила?!

Рассуждая таким образом, она вроде как успокоилась, ведя медвежат домой. Но успокоилась лишь до мгновения, когда остановилась, собираясь повернуть к магазину. Дома хлеб есть, но заканчиваются кашки для Глории. Нет, у мачехи ещё есть на донышке пакетов крупа, но Таня после всех открытий чувствовала себя жутко виноватой перед Глорией. И возможность хоть что-то сделать для женщины, которую вынудили стать мачехой, представилась... Казалось бы...

Таня открыла рот скомандовать медвежатам: "Направо!", то есть в магазин, как внезапно её словно ошпарили. Она с ужасом посмотрела на безмятежных двойняшек, ждущих, чего это старшая сестра не вовремя остановилась. Перед глазами возникла яркая картинка: она входит в магазин, и медвежата протягивают руки к полкам со сладостями, а те радостно летят к ним в ладошки! Ужас!! Кошмар!! А если они додумаются деньги у покупателей из карманов выманить-вытрясти?! Не-ет! Эту проблему придётся решать в первую очередь!!

Сморщившись от головной боли: да что за день сегодня такой?! — девушка решительно потащила двойняшек домой.

Стоя в лифте, малышня развлекалась тем, что играла в ладушки — научили не в садике, а дома — Таня с ними играла. Почти доехали до своего этажа, как Оленька вдруг взглянула на старшую сестру и ахнула:

— Танюша! У тебя кровь на голове! Больно, да?! — и сама заморщилась чуть не до слёз от участия.

Таня не сразу поняла, что кровь на её голове — это царапина на её скуле. Но дошло, и, как смогла, утешила Оленьку, а Митенька сурово заявил:

— Ты у деда Назария со зверем дралась, наверное? Из аквариума сбежал, да?

— Ну... — начала Таня, открывая дверь.

— Ничего, мы маме с папой не скажем, — пообещал всё так же сурово Митенька.

"А ведь это идея!" — загорелась надеждой девушка. Она завела детей в квартиру, быстро сняла с них верхнюю одежду и, поглядывая на часы, вымыла их обувку, после чего поспешила в спальню, где двойняшки гонялись друг за другом, передвигая мягкую мебель, которой не повезло оказаться на пути медвежат.

Взяв обоих за шкирки, Таня усадила их на кушетку между узкими шкафами с игрушками и книгами. Сама присела перед ними на корточки. Вздохнув, сказала, стараясь быть убедительной:

— Митенька, Оленька, вы пока маме с папой не говорите про то, чему научились, ладно? Ну, про листья в ладошки.

— А мы не только листья в ладошки! — заявил Митенька, и сердце Тани ухнуло куда-то далеко вниз, но Оленька успела перебить надвигающуюся темноту перед глазами: "Господи, они там, случайно, кого-нибудь не обокрали?!"

— Мы игрушки тоже можем! — наивно обрадовала она, заглядывая в глаза и явно ожидая одобрения. — Танюш, а мы завтра такое сумеем?

— Не знаю, — честно призналась девушка, и двойняшки спрыгнули с кушетки, чтобы хоть сегодня насладиться дивными возможностями своих ладошек.

— Эй, — встревоженно окликнула их старшая сестра, поначалу обалдев и с открытым ртом наблюдая кружение игрушек в воздухе спальни под азартное хихиканье медвежат. — Вы ведь родителям всё это не покажете? Мы же договорились?

— Договорились! — завопил Митенька, толчком ладоней посылая мягкий коврик в виде белки-летяги от одного угла спальни в другой. Причём этот коврик даже не коснулся его рук! Оленька завизжала от демонстрации братишкой новой возможности и послала в воздух плюшевую змейку.

Замерев, Таня следила, как змейка пролетела между другими игрушками, забытыми двойняшками, но всё ещё болтавшимися в воздухе. А когда девушка отмерла, она бросилась на кухню. Трясущимися руками ткнула в кнопку вызвать Назария. Телефон заунывно звонил и звонил. Таня сообразила: старик ушёл в подпространство или в меж. Что делать?! Что?!

Вспомнив, как Демид уже помог ей с двойняшками, бросилась звонить ему.

— Привет, — добродушно сказал колдун-целитель. — Что случилось?

Яростно косноязыча и заикаясь, Таня описала ситуацию, в отчаянии добавив, что до Назария дозвониться не может.

— Приедем скоро, — сказал Демид. — Ты родителям скажешь про нас, что мы твои однокурсники?

— Конечно! — выдохнула она. Но, когда мобильный затих, она озадаченно посмотрела на него: "про нас"? А... кто будет? Вся группа охотников? И... Ярослав тоже?

Впрочем, сейчас не до обдумывания ближайшего будущего. Пора готовить ужин для родителей. И Таня бросилась бегать по кухне, одновременно соображая, что бы такого придумать для гостей, ведь просто так не встретишь, особенно если они назовутся однокурсниками. Повезло, что холодильник всегда полон продуктов, так что, недолго думая, Таня быстро сварганила горячие бутерброды и заварила чай.

В первую очередь заставила вопящих от восторга младших закончить на время игру и накормила их ужином — лёгким, в отличие от детсадовского, который был уже полтора часа назад.

А потом где-то наверху, кажется, решили дать несчастной девушке передышку: позвонили родители и сказали, что чуть задерживаются, встретив знакомых. Судя по фону, звонили из кафе, если не из ресторана. Значит, будут не скоро, если вообще не к позднему вечеру. Таня выдохнула и бросилась накрывать стол на кухне для своих ребят.

Солидно позвонили в домофон, за что Таня была благодарна ребятам: ведь могли, благодаря своим колдовским навыкам, и просто зайти в подъезд, а потом позвонить в квартиру. А так она, что называется, морально готова принять их.

За дверью, на лестничной площадке, оказались все, кроме Яра.

Причём Дамир стоял рядом с колдуном-целителем и первое, что сделал, — взглянул не на Таню, а ниже её подбородка. На оберег, который сейчас прятался в её шкатулке. Испытав новое потрясение: Назарий сказал — маг огня не знает, для кого сделан оберег! — Таня тут же догадалась, в чём дело. Дамир знал другое: в Аккиме нет новеньких девушек, которых надо предупредить насчёт Ярослава с его колдовскими заморочками оборотня.

Группа входила в прихожую, улыбаясь и принюхиваясь к вкусным запахам из кухни. А потом из спальни выскочили на шум и говор двойняшки и счастливо завопили при виде знакомцев. Ничуть не смущаясь, медвежата немедленно запрыгнули на Демида и Дамира, нисколько не сомневаясь, что их подхватят и не дадут упасть. Никита, довольный, что не приходится возиться с малышнёй, галантно помог Ксении снять плащ, и вся орава двинулась в спальню.

Таня шла за всеми, боясь разреветься от счастья: её не бросили в жуткой ситуации один раз — и пришли на помощь и сейчас!

Пока двойняшки гордо демонстрировали ахающим от восхищения гостям свои волшебные умения, Таня перенесла в спальню чай и бутерброды. Вскоре вся толпа, усадив и медвежат на колени, смаковала сытный десерт, а Таня, затаив дыхание, следила, как абсолютно спокойный колдун-целитель то и дело дотрагивается до плеча Митеньки или Оленьки, а затем пальцем по спине медвежат как бы невзначай проводит сначала Ксения, а потом Никита. А под конец маг огня снова сыграл номер с огненными бабочками, которые во время представления ко всему прочему садились на руки двойняшек — к их удовольствию. Таня под конец странного колдовства, закрывающего пробившиеся способности её младших, даже пожалела медвежат: каково им завтра будет? Проснуться — и понять, что ладошки больше не притягивают ни листьев, ни игрушек...

Прощаясь, ребята уходили один за другим. Дамир, лениво одевавшийся, оказался последним. Разогнувшись от кроссовок, он напрямую спросил:

— Яр сегодня позволил себе лишнее?

— Не хочу говорить об этом, — тихо, но упрямо сказала Таня.

— Я думал, ты с Никитой, — недоумённо сказал он и поднял брови: — Или это для отвода глаз?

— Я с Никитой! — твёрдо сказала она.

Он усмехнулся, но наставить на признании не стал. Перешагнул порог, и в спину Таня ему сказала:

— Не дерись с Яром. Эта история закончена.

— Как пожелаете, — пожал он плечами, не оборачиваясь, и заторопился к ребятам, ждавшим его у лифта.

Дождавшись, когда двери лифта сойдутся, Таня закрыла входную дверь и вернулась к двойняшкам. Они продолжали забавляться, заставляя летать свои игрушки, но делали это с явной усталостью, и девушка напомнила, что пора готовиться ко сну. Засыпали-то они обычно в девять вечера, привыкнув к домашнему расписанию. Пока бегали в ванную комнату, пока переодевались в пижамки, Таня отнесла остатки пиршества в кухню и быстро вымыла посуду. Вернувшись, присела на кровать Митеньки. Оленька уже крепко спала, раскинувшись, и старшая сестра дотянулась до девочки, чтобы укрыть одеялом. А Митенька нервно ворочался во сне, кажется снова и снова переживая свои странные умения. Таня вздохнула и, распушив его слипшиеся от пота волосы, отошла к письменному столу. Пора открывать лекции и готовиться к завтрашнему учебному дню.

Тринадцатая глава

Потаённый мир, в котором Таня обитала с рождения, а после смерти матери ещё и в боязливом одиночестве, начал обретать смысл и даже какие-то законы и структуру. Благодаря Дамировой распечатке и тем общим лекциям, которые теперь записывала девушка, она наконец начала расставлять по полочкам всё, что до сих пор казалось невероятным, но в реальности происходящим с нею здесь и сейчас.

Она закрыла тетрадь с конспектами и потёрла уставшие глаза. Двойняшки спали, и при взгляде на них сердце вдруг защемило от жалости: утром они проснутся, а листья к ним в ладошки не полетят! Обидно...

Стукнула входная дверь. Пришли родители. Пора ложиться спать, всё равно они уже не зайдут пожелать спокойной ночи. Поздний вечер. Та сторона дома, где в спальне детей горит настольная лампа, им не видна со двора. Думают — все спят... Прислушиваясь к невнятной негромкой беседе, Таня потянула на себя одеяло.

... Чтобы сдать зачёт по домашнему заданию (а Назарий любил, чтобы по всем учебным формам ему сдавали именно зачёты!), Таня привычно подтащила стул от своего стола к его и уселась напротив. И тоже привычно и очень внимательно осмотрела столешницу, к которой прикасаться порой страшно. Хотя сегодня можно не бояться нечаянно обжечься пролитой кислотой, а то и телесной жидкостью, оставшейся после препарирования какого-нибудь монстрика, с которым Назарий возился на данный момент. На крае стола сидел чёрно-белый зеленоглазый Штырь. А кот страшно не любил сидеть на грязном и оттого вонючем столе хозяина.

Сегодня в подмузейном подвале отчётливо чувствовалась заметно промозглая прохлада, будто старик где-то открыл секретную дверцу в подвал ниже, где, ко всему прочему, протекает подземная река. Таня стоически решила перетерпеть вязкий холод. В конце концов, Назарий занимается с нею индивидуально, в отличие от ребят группы. Но, усевшись за стол напротив преподавателя, девушка невольно улыбалась: её ноги неожиданно окутало поначалу чуть ли не мёрзлым мехом, а потом согрелся и он, и ноги. И заглядывать под стол не надо, чтобы догадаться, что две недавние подружки-лисички прибежали ей на помощь.

Когда девушка отбарабанила домашнее задание, подозрительный Назарий погонял её по учебному материалу вразбивку, чтобы убедиться: прошлый урок усвоен, а не тупо заучен наизусть, чем грешит, например, Никита.

— Что насупилась, как мышь на крупу? — весело спросил Назарий, довольный её быстрым, в точку ответом.

— У братишки с сестрёнкой вчера появилась способность — руками притягивать предметы, — вздохнула Таня. — А я испугалась и попросила Демида и ребят заблокировать эту способность. — Горло перехватило, едва она вспомнила, как утром, поняв, что ладушки-ладушки больше не хотят играть в "магнитик", сначала от обиды расплакалась Оленька. Митенька-то крепился, сильно кривя губы, но потом заревел и он. Так и отвела медвежат в детский сад — с опухшими от рёва красными глазами, насморочными носами и горестно распущенными губами.

— Ничего, — спокойно сказал Назарий. — Думай о том, что им везёт больше, чем другим детишкам. Их старшая сестра знает, что с ними. Знает, что, когда они пойдут в школу, они одновременно будут бегать в Акким — вместо детской музыкальной или художественной школы, например. А повзрослевших — Акким примет их с распростёртыми объятиями.

— Так-то так, — снова вздохнула она. — Но сколько ещё пройдёт времени, пока они забудут о том, что целый вечер могли... ну... создавать чудо?

— Что-то, милая моя Танюша, тебя ведь ещё беспокоит? — бесстрастно заметил Назарий. Кроме братишки с сестрёнкой. Ну-ка, рассказывай. Что у тебя там?

— Но ведь урок... — неуверенно заметила она.

— Ты и всё, что вокруг тебя, и есть урок. Ну?

Это повелительное "Ну?" заставило-таки высказать то, что давно её и в самом деле тревожило. Да ещё ободряющая Назариева фраза об уроке...

— У всех наших ребят в группе есть своя узкая специализация, да ещё способности охотника! — собравшись с духом, выпалила Таня. — Чем я от них отличаюсь, кроме того, что вижу подпространственных тварей лучше? Я как... сбоку припёка. А вы занимаетесь со мной... отдельно! Что такое охотник на самом деле? Почему вы отдельно со мной?

Выждав и поняв, что она больше ничего не скажет, Назарий как-то неприятно хмыкнул, а потом с неожиданным презрением бросил:

— Без году неделя в Аккиме! Только-только начала буковки в азбуке заучивать, а уж хочешь, чтобы тебе высшую математику объяснили? Запоминай, деточка! — Последнее в устах старика прозвучало так ядовито, что Таня сжалась от страха: а если он скажет что-нибудь настолько обидное, что она его просто возненавидит?! Но он резко опустил пальцы на стол, выбив что-то вроде дроби, и уже спокойней сказал: — Охотник — это сильный колдун, которую любую тварь подпространства убивает махом руки. Чего ты, Танюша, думаешь, я вдруг с тобой лично возиться начал? А потому, девица ты моя красная, что ежели я тебе сразу твой дар выпущу на волю, ты ж убивать начнёшь направо и налево, да ещё и сама того не желая. Вот что такое охотник на тварей. Потому мы с азбуки и начинаем, чтобы потихоньку да не спеша ты научилась свои силы (а они у тебя, как я вижу, немеряные) контролировать. Ведь настоящему охотнику все эти разработанные для других знаковые системы ни в край не нужны. Охотник, откровенно тебе скажу, Танюша, это убийца, не ограниченный в силе и возможностях. Вот твоя узкая специализация. Потому и буду тебя учить, как последнюю школярку, с которой надо три шкуры драть, не жалея. Потому, Танька, не смотри на ребятишек из группы. Им досталась часть твоего таланта. А ты, освоим твой дар, когда-нибудь испробуешь найти что-то по частичке их способностей. Но не сейчас. Я проведу тебя с нижней ступени доверху, чтобы твой дар был раскрыт на все сто — в рамках жёстких умений и навыков. Чтобы был он безопасен и для тебя, и для всех кто тебя окружает.

Назарий был убедителен, хотя девушку и покоробило прозвучавшее в его монологе слово "убийца". Она вспомнила его сеть, мгновенно выросшую, обхватывая всю квартиру и уничтожая всех тварей зазеркалья, прочувствовала, каково это — уметь такую сеть создавать. Прочувствовала, что будет, если она научится действовать так же... мощно, как этот мирный с виду старик!

Таня покивала, давая понять, что приняла серьёзность Назариевых объяснений, и то ли спросила, то ли вздохнула:

— Но ведь наша группа невечна. Ребята отучатся. Кто-то из города уедет домой. Кто-то не захочет после Аккима оставаться в группе охотников. Да и в других городах, наверное, колдуны с таким даром будут востребованы...

— Не загадывай наперёд, — с кислой миной отозвался старик. — Я персона легкомысленная и загодя ничего не планирую. Да и... Меня и так невольно чуть ли не сводней заставили быть, хоть я и...

Конец довольно загадочной тирады Назария прервал звонок его мобильного. Таня начала вставать с места, чтобы не мешать разговору, но Назарий махнул на неё рукой: "Сиди!" Этому девушка даже обрадовалась: не хотелось, чтобы сбежали лисички, грея — облёгшие её ноги. Она даже нагнулась, чтобы посмотреть под стол... И услышала:

— Нет. Но я приеду немедленно.

Таня быстро разогнулась.

— Что-то случилось? У нас ещё одна пара, — напомнила она.

— А потом у тебя общая лекция, — рассеянно ответил Назарий, поигрывая быстро замолкшим мобильным телефоном, явно мыслями ушедший туда, куда его, судя по всему, вызвали. — Тебе придётся прогуляться или съездить домой перед Аккимом.

— А вы куда? — невежливо спросила Таня.

Назарий взглянул на неё, словно только что очнувшись. И взгляд его постепенно менялся — от раздражённо скользнувшего по насторожившейся девушке ("Она ещё здесь?") до внимательного прищура ("Да, она права — время есть. А что, если...").

— Да, — пробормотал он. — Почему бы и нет? Собирайся, охотница. Мы едем на место происшествия — по твоей специализации.

— А я успею на лекцию? — только и успела спросить Таня, подхватив свою куртку и бегом мчась следом за стремительно шагающим стариком.

Ответа не получила, но про себя решила: "Если что — просто на месте отпрошусь и уйду. Или не уйду?" И, когда она выскочила за Назарием, который чуть ли не летел по лестницам, в вестибюль музея, вдруг сообразила, куда он собрался и куда пригласил (если пригласил) её саму — в качестве охотницы!

Неизменная машина с неизменным водителем-невидимкой привычно ждала их у крыльца. Правда, Таня на этот раз заметила, что водитель, всегда безразличный, мгновенно изменился в лице, когда она появилась за спиной Назария. Ей даже показалось, она уловила страх на его лице. Но черты лица мужчины резко обмякли в привычную маску равнодушия после взгляда на старика: "Надеюсь, он знает, что делает, когда тащит эту девицу за собой!"

А Таня в очередной раз подумала: "Когда же я узнаю, как его зовут?" Иной раз водитель Назария казался ей не просто невидимкой. Все мысли о нём будто смывались, когда она отворачивалась от него, приехав в нужное место. "Может, он использует какое-то колдовство?" — размышляла она, сидя на заднем сиденье и поглядывая на старика, который вновь взялся за телефон и что-то сердито, но вполголоса говорил по нему — и она опять не слышала! Он тоже это использует? Шпионское колдовство какое-то!

Чтобы не думать, далеко ли они едут, Таня достала из рюкзака толстую тетрадь с конспектами и принялась за повторение знаковых систем. Что бы там Назарий ни говорил, но их она тоже обязана знать. Время от времени она поднимала глаза — посмотреть, где они едут. Минут через пятнадцать забыла о тетради: мимо проплывали улицы, которых она не знала. Но, кажется, это были новостройки: очень уж много было домов, при которых красовались новенькие детские площадки. Да и газоны на них были хоть и обсыпанными осенними листьями, но очень аккуратными... Машинально захлопнув тетрадь, а затем и вовсе убрав её в рюкзак, Таня начала вглядываться в новые уголки, которые необходимо запомнить: вероятно, в этом городе она останется надолго. Значит, изучить придётся хотя бы главные его места. Но поездка, кажется, затягивалась, и оставалось время не только на попытки запомнить город, но и на раздумья о своём. Больше всего её беспокоило, как она, добравшись до Аккима, встретится с Ярославом. Беспокоило, как придётся с ним общаться. Она даже не представляла, что с ним можно разговаривать! Да вообще... как встретиться с ним взглядами?..

— Приехали, — буднично прервал её излишне пафосные размышления Назарий.

— Да? — ненужно от растерянности спросила Таня, принимаясь суматошно отстёгивать ремень безопасности.

— Когда будешь говорить с Ярославом — не забывай, что ты командир группы! — вдруг велел старик.

— Откуда вы!.. — ахнула девушка, хлопая глазами на него.

— Ты последнюю пару минут держалась за оберег Дамира, — хмыкнул Назарий, жутко довольный. И только потом Таня догадалась, чем он доволен: он всё-таки не вполне был уверен, о чём она думает, а её реакция на приказ подсказала, что он угадал.

Назарий крепко взял её за руку и повёл за собой. Таня удивилась немного, что как маленькую, но подчинилась, по дороге приглядываясь, что тут и где по её специализации, как обещал старик.

Обычный городской уголок, уже не новостроечный: дорога, с обеих сторон жилые дома-многоэтажки с вкраплениями в первые этажи различных магазинов, при одном из которых и остановилась их машина, и учреждений, неподалёку виднеется перекрёсток. За домами прячутся детские сады и, кажется, школа или какое-то другое учебное заведение. Куда же ведёт её Назарий?

Через минуты стало понятно, почему старик взял её за руку. Они шли к остановке, вокруг которой стояла порядочная толпа народу. Причём, что они приближаются к остановке, Таня сообразила лишь по тому, что подъезжающие маршрутки и автобусы с троллейбусами тормозили рядом с местом, а потом доезжали чуть дальше, где и высаживали пассажиров и забирали желающих. Впрочем, толпой несколько десятков людей было сложно назвать. Когда Назарий оказался в шаге от первых людей, к нему начали оборачиваться. Таня видела, как брови встречающих вздёргиваются, и понимала, что её здесь увидеть не ожидали.

Люди в плащах, в куртках... Все такие... какие-то очень внимательные. И Тане сразу почудилось, что здесь собрались лишь колдуны и маги. Может, потому что смотрели они почти так, как обычно — скептически и оценивающе — смотрел на своих учеников Назарий.

— Что у вас? — спокойно спросил старик, когда очутился под навесом остановки.

Двое мужчин в длинных плащах отодвинулись.

На скамье, привалившись к стене, сидела женщина лет сорока. Самая обычная, с двумя полными и на вид очень тяжёлыми сумками — видимо, после похода по магазинам.

Назарий мельком оглянулся на Таню, не отпуская её руки. И девушка поняла, что ей сдавать ещё один зачёт. Она сглотнула, стараясь отрешиться от понимания, что женщина умерла, хотя внешне это было незаметно. И затем, напомнив себе, что она охотница, тщательно осмотрела место происшествия. Вроде, на первый взгляд, всё обычно и ничего сверхъестественного: грязный асфальт под ногами женщины, чуть мокрая от дождя с ветром крашеная скамейка. Пластиковые стенки остановочного навеса кое-где в трещинах и расписаны гелем или краской из баллончиков.

Чуть потрясла рукой — с невысказанной просьбой к Назарию освободить её от чрезмерной сейчас опеки. Он мгновенно отпустил её пальцы. И Таня приступила к более придирчивому осмотру, помня, что здесь просто должно быть паранормальное! Ведь иначе Назария сюда бы не позвали!

Не глядя, она спустила с плеча рюкзак и оставила его на земле — откуда его подхватила чья-то заботливая рука. Первым делом Таня осмотрела женщину. Пытаясь быть более уверенной, для начала она обвела открытой ладонью вокруг её тела. Пусть этот жест и принадлежал человеку, который впервые самостоятельно старается увидеть невидимое обычному глазу, но он успокоил девушку, а дальше пошло как по накатанной.

Сначала Таня заметила запечатанный пока неизвестной ей тварью прокол в виске. Тварь была самонадеянной и грубой и не побоялась, что её заметят: она допустила, что из прокола на виске погибшей всё-таки просочилась капля крови. Это первое, что Таня нашла. После этого следа она уже уверенней проследила передвижения твари.

— Тварь уехала вместе с другой жертвой, — охрипшим от сосредоточенности голосом проговорила она, глядя на дорогу и не видя её. Перед глазами в прохладном воздухе мягко дымилась дорожка, оставленная тварью-кровососом. Дорожка серая, приправленная размытым красным — кровью.

— Её найдут, — отозвался за спиной Назарий. — Мне нужна дыра в пространстве, через которую тварь попала сюда.

Таня вновь присела на корточки и заглянула по редеющим в обратном направлении следам под скамью, а затем влево. Да, здесь. Дыра, которую можно было разглядеть лишь охотнику, "светилась" чёрной дымкой.

Таня чуть не свалилась на задницу, когда из дыры внезапно высунулась тощая когтистая лапа. И чисто машинальным жестом, не дожидаясь, когда тварь вылезет полностью, забросила прямо в дыру знаковый образ уничтожения.

И замерла, стараясь сообразить: убила — нет? Но чёрное пространство больше не вздрагивало, собираясь пропустить маленького монстра в человеческий мир...

Поэтому, отдышавшись и не обращая внимания на людей, сгрудившихся вокруг неё, Таня чуть не залезла под скамью, игнорируя вонь от брошенных окурков, игнорируя, что коленями опирается на замызганный всякой дрянью асфальт. Насколько сильно была заворожена открытием, что давешняя тварь вылезла не одна! Уставившись в "чёрную дыру", вновь приготовившись привычной системой знаков уничтожить следующего монстра, она застыла, скрючившись в неудобной позе и затаив дыхание.

Но "чёрная дыра" оставалась неподвижной. И, хотя Таня не ощущала дискомфорта, она начала понимать, что твари не выйдут. Это было не то что странное — просто поразительное впечатление: знать, что они сидят там — на небольшом расстоянии от неё, в своём мире, знают, что их уже ждут!

Тело застыло, и Таня сердито сказала — и плевать, что там, за спиной и над головой незнакомые люди:

— Помогите выбраться!

Чьи-то сильные руки крепко обхватили её за талию и не слишком быстро, давая возможность разогнуться благополучно, без боли, помогли подняться. Нисколько не удивилась, когда, уже встав на ноги, обнаружила, что её поддерживает тот самый безымянный водитель Назария. Она кивнула ему, благодарная, и он немедленно пропал за спинами тех, кто приблизился к охотнице очень тесно.

Найдя Назария, она отрапортовала ему:

— Дыра здесь. — Бесцеремонно ткнула пальцем в угол навеса. — За ней несколько тварей дожидаются, когда можно будет пройти к нам. И ещё несколько тварей разбежались по городу.

— Отлично, — негромко сказал Назарий и обернулся. — Даниил! Отвези её в Акким!

Ощущая себя абсолютно глупой девчонкой, сбитой с толку взрослыми дядями, Таня открыла рот спросить, разве дальше её помощь не требуется.

Старик кивнул на опережение и объяснил:

— Дальше я сам. Я знаю, где находятся внедрившиеся сюда твари и как закрыть этот портал. Поэтому я остаюсь здесь, а Даниил отвезёт тебя на лекции. Домой теперь ты не успеваешь. Поэтому можешь попросить Даниила, если захочешь, отвезти тебя перед академией в кафе.

И, только сидя в машине, Таня выдохнула: Назарий так подробно объяснил ей всё — лишь по одной причине: он весьма доволен ею!

Когда за окном замелькали знакомые улицы, Даниил (ура! Теперь она знает, как зовут водителя!), не оглядываясь, спросил:

— Татьяна, хотите заехать в кафе?

Подумав немного, Таня покачала слегка замороченной всеми быстро текущими событиями головой, а потом, спохватившись (невежливо!), попросила:

— Лучше сразу в академию. Там есть хороший буфет — мне этого хватит.

На это Даниил ничего не сказал, пока они не въехали на приусадебный участок Аккима. Здесь, остановив машину у крыльца, водитель, опять-таки не оборачиваясь, вежливо спросил:

— Вам дать пачку салфеток — или у вас свои есть?

Девушка в недоумении посмотрела на его затылок, а потом ахнула про себя и едва сдержала движение немедленно взглянуть на руки, которые она, когда Даниил вытащил её из-под навесной скамьи, машинально вытерла о джинсы. Покраснев, она снова кивнула.

— Не беспокойтесь. Салфетки есть. — И добавила со смешком: — А самое главное, что в академии сейчас всё ещё идёт урок!

— Согласен, — откликнулся водитель. — Это замечательно.

И вышел, чтобы открыть ей дверь. С затаённой усмешкой: он боится, что она своими грязными руками схватится за ручки машины — она вышла, прямо держа спину: "Я сегодня победитель — в глазах Назария, а это немаловажно!" Кивком попрощалась с невозмутимым водителем и поднялась по ступеням крыльца.

Поздоровавшись с дежурным преподавателем, она быстро прошагала вестибюль и нырнула в коридор. В туалете никого, а значит... Она быстро расстегнула рюкзак и вынула пачку салфеток. Фу-у... Ну и видок у неё! Для начала вымыла руки с мылом, а потом уже принялась оттирать грязь на полах куртки и на коленях джинсов. Ух ты, а на лице-то! Когда ж это она задела многострадальной скулой край скамьи?

Вот уж когда она пожелала, что всегда любила светло-голубые джинсы! Колени, оттёртые влажными салфетками, превратились в тёмные наколенники, да и неприятно было чувствовать мокрую ткань кожей...

Неожиданно зазвонил телефон. Со смутным ожиданием, что звонит Назарий которому она очень и непременно нужна, она вытащила упавший глубоко в недра рюкзака мобильник и фыркнула. Дамир. Ему-то что нужно? Он же на своём практикуме по магии огня! И как ему вообще позволили звонить во время урока! Не мог эсэмэску прислать?

— Ты что? — шёпотом зашипела она.

— А чего шёпотом? — внаглую в полный голос спросил он. — Ты чем таким в туалете так долго занимаешься, что боишься — тебя услышат?

— Ничем, — от неожиданности ответила она, ахнув про себя от его нахальства. — Просто я думала — ты на уроке! Или преподаватель вышел?

— Хуже, — самодовольно ответил он. — Меня выгнали — и я увидел тебя. Что случилось? Назарий тебя тоже выгнал?

Кажется, со стороны Дамира это была маленькая мстя? Ну, в смысле — она сказала, что его выгнали? Таня постаралась, чтобы её голос звучал бесстрастно:

— Нет, он мне выдал премию за отлично проведённую лабораторную работу — отпустил меня с последнего часа!

— И почему ты тогда в туалете, а не в буфете? — спросил этот нахал. — Пошли? Я угощаю! Отметим твою лабораторку!

— В буфете мне лучше не появляться, — пробормотала Таня, огорчённо рассматривая пятна на джинсах, которые, кажется, не собирались сходить с ткани в ближайший час.

— А что так? Назарий придумал такую лабораторную, что ты... — Дамир оборвал себя, лениво насмешливого, на полуслове и уже деловито спросил: — Я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Боюсь, ничем, — вздохнула девушка, критически рассматривая себя. — Я выгляжу... э-э... неподобающе для такого кавалера, как ты.

— Выходи, чтобы я оценил.

Хм, показалось? Или в голосе мага огня и впрямь зазвучали тревожные нотки?

Таня подобрала рюкзак, бросила в него остатки салфеток и вышла, настраиваясь на агрессивную отповедь Дамиру, если тот начнёт насмешничать. Он стоял, опираясь на стену напротив женского туалета. Пытаясь опередить его ухмылку, Таня подняла в сторону руки, демонстрируя мокрую куртку, пятна на которой темнели просто предательски. Дамир и впрямь окинул её медленным взглядом с ног до головы, а потом, как ни в чём не бывало, скомандовал:

— Бежим на второй этаж. Там есть местечко, где растут всякие цветочки. Там я тебя подсушу. А ну — шустро!

Удивлённая донельзя, девушка побежала следом за ним, скрывая уже хулиганскую улыбку: и как она забыла, что Дамир — маг огня? Могла бы сразу подшутить над ним, в качестве командира группы велев ему, например, заняться своим прямым предназначением! "Хотя он мог бы и обидеться, — взлетая на вторую лестницу, решила Таня. — А тут — чудо, да и только! Сам захотел помочь! Впрочем, он никогда и не отказывал в помощи", — вспомнила она. Просто за всеми его усмешечками и приколами она постоянно забывала об этой другой стороне его характера.

Он надёжно спрятал её за густыми зарослями цветочков, оказавшимися на поверку громадными кустами гибискуса. Здесь, как и везде, в Аккиме, подоконники были широкими, так что Дамир велел Тане сесть на них.

А потом... Нет, с курткой всё нормально... Но... Когда Таня, не сообразив, что к чему, села на низкий подоконник, маг огня спокойно присел перед ней и положил ладони на её колени... Она задохнулась от его наглости. И — промолчала. Ничего нахального в этом жесте не прочувствовалось, едва Дамир погнал тепло своими ладонями — и в её влажные на коленях джинсы. Таня внимательно всматривалась в его лицо, сосредоточенное и напряжённое, и не замечала в нём никакой эмоции, которая бы подсказала, что он делает что-то, чтобы смутить её. Вскоре она внезапно вспомнила лисичек, которые грели её, сидя под столом Назария.

— Чем тебя заставил заниматься старик? — ровно спросил Дамир, подняв голову, чтобы видеть Таню.

— Ему позвонили и сказали, что произошёл прорыв подпространства, — ответила девушка, наслаждаясь горячим теплом и только сейчас сознавая, что слегка продрогла. — Мы поехали (я попросилась с ним) туда, и мне пришлось лезть под скамейку на остановке. Было бы смешно... если бы там не было женщины, которую убила тварь. Ну, вот... Я там в грязи перемазалась страшно — и не заметила сначала. А приехала сюда и увидела. Думала стереть грязь салфетками, но промочила всё насквозь.

— Мда, запашок от парфюма салфеток и той грязи — ощутимый, — уже серьёзно сказал Дамир, перемещая ладони чуть ниже коленей, а Таня, уже не скрываясь, смаковала тепло, которым согревались ноги.

Где-то далеко прозвенел звонок с пары. С сожалением вздохнув, девушка посмотрела на спокойно работающего мага огня и сказала:

— Дамир, спасибо! Но нам пора. Думаю, моя куртка высохнет за последние две пары сама. Так что... побежали?

— Могу взять куртку на первый час, — предложил Дамир.

Снова становясь подозрительной, Таня присмотрелась к нему, вставшему перед ней и разглядывающему её мокрую одёжку, держа её на весу. Неожиданно он взглянул на Таню, и уголки его насмешливого рта дрогнули.

— Боишься, что нас Яр увидит?

— При чём тут Яр, — уже хмуро сказала Таня. — Я хожу с Никитой! — упрямо напомнила она, глядя в его глаза, которые теперь смотрели на неё оценивающе. Может, поэтому она смягчилась и сказала более спокойно: — Дамир, забудь о куртке. Мы сейчас опоздаем. Спасибо, что помог с джинсами!

Следующую его улыбку она уже расценила как слишком... двусмысленную. Но маг огня промолчал, отдал ей куртку, и они вышли из кустарниковой засады.

Четырнадцатая глава

"Вот, значит, как, — думала Таня. Впечатления от пережитого на незнакомой остановке не померкли даже после неожиданного эпизода с обсушиванием в академически зарослях, где она вынужденно пряталась на пару с Дамиром. — Я-то думала, переловим всех тварей здесь, потом — в других городах. А потом придёт день, когда все спросят: а зачем нужны охотники? А охотники нужны всегда. Мир-то... вон какой... Женщину с сумками как жалко... Её дома, наверное, ждали, ждали. И не дождались..."

— Тань, — прошептали рядом. — Хочешь шоколадку?

Пока первокурсники записывали лекцию, Никита успел бесшумно разлепить края обёртки на плитке и разломить шоколад на кусочки. Таня осторожно взглянула на преподавателя: тот в их сторону не смотрел. Пододвинутый кусочек она быстро взяла и с удовольствием сунула в рот.

— Э! А мне? — прошептали позади, где сидели Дамир с Ксенией.

Следом за шёпотом Никита сильно вздрогнул от тычка в спину.

— Не бей его! — шёпотом же возмутилась Ксения, сидевшая с Дамиром за последним столом аудитории.

— А чё он жмотничает! Пусть поделится!

— Моя шоколадка! — обиделся Никита, морщась и сводя плечи — кулак-то у Дамира мощный. — Что хочу, то и делаю с ней!

Таня хотела было приструнить бурчащего за спиной Дамира, чтобы не отвлекал от лекции. Но вздохнула: "Неудобно — он мне помог!" Может, сказать ему что-нибудь шутливое?.. Эх, теперь и шоколадку не поесть — тоже неудобно, а ведь она выглядит такой вкусной! Ой... А если маг огня перерасходовал силы, пока обсушивал её джинсы? Таня открыла было рот сказать: "Ну что ты, как маленький, Дамир?" Но слово "маленький", произнесённое мысленно, заставило встрепенуться и закрыть рот. На время.

Взгляд на преподавателя — тот ещё не заметил, что дальний угол аудитории занимается чем угодно — только не лекцией. Таня повернула к себе рюкзак и через секунды, быстро оглянувшись, шлёпнула перед Дамиром большую конфету.

— Ешь! Это тебе полезней шоколада!

— А... что это? — ошарашенно спросил тот.

— Это — мюсли. С орехами и с мёдом, да ещё в шоколадной глазури. Тебе нужно силы восстановить. Никита, поделись шоколадкой с Ксенией. Пожалуйста.

Через минуту угол аудитории сосредоточенно писал лекцию. Правда, вскоре Дамир дожевал жёсткое (на меду же!) мюсли и негромко спросил в спину:

— Откуда ты взяла, что у меня сил мало?

— Люди всегда злятся, если у них сил мало.

— Кто это сказал? — пренебрежительно осведомился парень.

— Назарий, — не оборачиваясь, улыбнулась Таня.

За спиной уважительно затихли, но потом настырно поинтересовались:

— А с чего ты взяла, что я злюсь?

— Кулаком в спину — это не злость? — удивилась девушка.

Позади снова помолчали, а потом буркнули:

— За конфету — спасибо.

— На здоровье. На — ещё две. Поделись с Ксенией.

Услышала смешок от ведьмы. И тут же недовольное ворчание Дамира:

— А ей зачем? Я лучше сам обе сожру.

Таня осторожно, чтобы не шуметь, выдрала лист из тетради и быстро набросала пару строк. Показала заинтригованному Никите — тот фыркнул от смеха. Сложила лист, надписала: "Прочитай сама и передай ему!" И положила лист на стол Ксении. Скосилась на ведьму. Та прочитала и смешливо прикусила губу, пододвигая листочек Дамиру. Тот буквально рванул лист из-под её пальцев и впился глазами в строки: "Сидеть с тобой — тяжёлый труд! Пусть мюсли силу ей вернут!"

Хмыкнул, почему-то успокоенный, и до конца часа Таня, то и дело прислушиваясь к происходящему за последним столом, поняла, что больше ничего хулиганского, связанного с магом огня, не будет. До конца часа она внимательно слушала лекцию и записывала её, время от времени переключаясь на мысли о женщине на остановке, которой так страшно не повезло оказаться в момент прорыва тварей именно в этом месте. И тогда девушка угрюмо размышляла, что теперь она знает о двух способах проникновения монстров подпространства в её мир: их могут вызвать, чтобы кому-то отомстить; и они могут ворваться, найдя слабое место между пространствами. Что придумают маги и колдуны, чтобы объяснить обычным людям смерть этой несчастной — так, чтобы никого не напугать?.. И сколько ещё погибнет людей, прежде чем удравших дальше остановки тварей сумеют найти и обезвредить?

На перемене Дамир спросил:

— Откуда у тебя столько этих конфет?

— Младшие любят сладкое, — объяснила она. — Вот и приходится либо на них орать, когда не слушаются, либо кормить фитнес-конфетами. Поэтому закупаю их заранее и помногу. Привыкла, что в рюкзаке они должны быть всегда.

— Объели малышню! — неожиданно пожалел он.

— А мы им ещё купим! — поспешно сказал Никита, который тоже успел распробовать вкуснятину.

— Не надо, у меня есть! — засмеялась Таня.

— Тогда чего сидела смурная на паре? — пытливо спросил маг огня.

Удивлённая, Таня не сразу догадалась, как ответить ему. Но Дамир поднял брови и, хлопнув себя по лбу, покаялся:

— Прости! Забыл.

— Вы о чём? — заинтересовалась Ксения, а Никита глянул на Таню даже укоризненно: мол, мы вроде вместе ходим, вроде пара, а почему тогда Дамир о тебе знает больше, чем я?

Подумав, что Назарий ничего не говорил о том, нужно ли молчать о происшествии, нет ли, да и магу огня она уже объяснила, откуда грязь на штанах, Таня коротко пересказала события своих личных пар в подмузейном подвале и на остановке.

— У вас такое бывало? — спросила она под конец повествования.

— Чтоб Назарий нас куда-то с собой брал — не было, — сердито откликнулась Ксения. Желторотиками обзывал. А так... Когда ему звонили насчёт прорывов, он нас выгонял гулять на улице до следующей пары здесь, в главном здании академии. И всё.

— А... — Таня хотела спросить, не рассказывал ли старик, что бывало на этих внезапных ЧП — хотя бы в качестве иллюстраций к своим лекциям. Но её прервали.

— Горыныч! — зычно крикнули с другого ряда, у окна, но тоже с последнего стола, вокруг которого собралась целая группа ребят — в основном парней. — Иди к нам!

Первый курс, как начинала Таня только-только присматриваться и привыкать ко множеству лиц, выглядел очень пёстрым. Данная аудитория располагала тремя рядами по двенадцать учебных столов, то есть расчёт был на семьдесят два студента. Но группы, по специализации, могли состоять и из одного-единственного человека — как, например, в этом году было с Никитой, магом воздуха. Самая многочисленная группа первокурсников — колдуны и ведьмы. Что-то около двадцати ребят. Маги огня по количеству шли за ними — их человек пятнадцать. С такой специализацией, как у Ярослава, то есть с магией теневых переходов, учились в Аккиме где-то двенадцать студентов. Ещё была довольно странная группа — всего шесть человек. Группа держалась очень обособленно, да и к ним подходили неохотно. Сосредоточенностью своих лиц и постоянным напряжением они чем-то напоминали водителя Назария — Даниила. Поэтому Таня живо интересовалась ими. Но спросить у своих либо забывала, увлечённая предметом, либо не успевала.

Сейчас же взыграло другое любопытство. А правда, почему Дамир сидит с группой охотников, а не среди своих — среди магов огня? Ну а в данный момент "жутко" интересно: пойдёт ли Дамир на зов однокашников, если к этому зову присоединилась та самая блондинка, помогавшая в расправе над Ярославом?

Приглядевшись к ней, Таня незаметно вздохнула, благо о ней забыли, пока, словно перестрелка, шёл быстрый и довольно обидный диалог магов огня с "отщепенцем"-перебежчиком (странно, что на Ксению её одногруппники внимания не обращают) Дамиром: "Какая она красивая! И одеваться умеет!" До недавнего времени Таня как-то не задумывалась, что ходит замухрышкой, по словам Глории. Но та же Глория будто случайно разок обмолвилась: "Ничего. Замухрышество будет продолжаться до тех пор, пока ты не встретишь того рядом с которым захочется быть красивой!"

Остро вспомнилось, как Дамир положил горячие ладони на её колени. И как он сказал о вони салфеточной отдушки в сочетании с застарелыми, промокшими окурками. "Ну и что?" — мысленно возразила Таня, слушая перепалку Дамира и магов и невольно любуясь, как блондинка уселась на край учебного стола, закинула ногу на ногу и красиво расправила платье, чтобы было видно, как она изящно покачивает туфелькой на высокой шпильке. Одновременно Таня с трудом сдерживала себя, чтобы не заглянуть в лицо Дамира: смотрит ли он на блондинку? Ведь всё, что она делает, рассчитано именно на него! "Зато у меня одежды рабочая! И вообще... Трудно представить, как эта принцесса полетел на коленях под скамейку на грязной остановке. А я полезу!.. И что это мне в голову взбрело вообще об этом думать?.."

— Таня... — прошептала Ксения. — Спасибо за конфеты.

— На здоровье.

— Ты меня здорово выручила. Я здесь, в городе, всю стипендию быстро проедаю, а потом начинаю ужиматься. Столько соблазнов! Эх...

Но не её вздох удивил Таню и заставил её мысли резко переключиться на другую тему. Значит, у неё и стипендия будет? Вот папа удивится!.. Правда, эта тема недолго главенствовала среди мыслей обо всём на свете. Таня вернулась к блондинке, которая сейчас заразительно хохотала над чьей-то шуткой. Любуясь ею, Таня тем не менее легко представила себе картинку: красивая, изящная девушка в светлом платье, слегка подёрнув подол, встаёт коленями на отнюдь не чистый асфальт и, держась за мокрую от дождя скамейку, лезет под неё — посмотреть на подозрительный угол. Умом Таня понимала, что блондинка на тот момент будет в рабочей одежде. Но воображение продолжало подкидывать именно этот короткий и глупый эпизод.

Она даже коротко фыркнула — так смешно! И наткнулась на негодующий взгляд девушки, чей образ держала перед глазами. "Ой, сейчас полыхнёт!.." — внутренне посмеялась Таня и постаралась приветливо улыбнуться блондинке. Та отвернулась, словно её и не задело фырканье "замухрышки". "А ведь я бессовестная, — сделала вывод Таня. — Она красивая, а я хочу её запачкать... Это зависть?" И вздохнула.

А потом поймала себя на повторном самоуничижении — "замухрышка". И пожала плечами. "Что это я вообще об этом начала думать?! Не до того сейчас мне должно быть! Тем более мне пока не для кого наряжаться!"

Любопытно. Дамиру и правда не хочется к своим?

Вместе с Ксенией Таня расхохоталась в полный голос, когда на один из подколов от своих маг огня заявил:

— Ничего! Нас и здесь неплохо кормят!

Короткая перемена вот-вот закончится. Отсмеявшись и сообразив, что времени в обрез, Таня обернулась к Ксении — Никита лёг животом на учебный стол и болтал со знакомым из колдунов, сидящим впереди, и она не хотела мешать его разговору. Ксения нужна была, чтобы наконец выяснить, какая же специализация у тех шестерых ребят, которые постоянно держатся обособленно.

Ксения, заметив её движение, кивнула: говори, мол, что хочешь.

И обе оглянулись.

Никита, чувствительный к потокам воздуха даже в закрытом помещении, резко съехал со стола на свой стул и поднял голову на открывшуюся дверь. Проследив его взгляд, девушки увидели вошедшего в аудиторию Демида, который должен быть, вообще-то, в своей аудитории. В коридоре, за его спиной, чуть высился Ярослав.

Негромкую фразу, сказанную с напряжением, услышал весь курс:

— Охотники! На выход!

Наверное, для кого-то с первого курса показалось странным, что первой встала новенькая ученица Аккима. Но Таня привыкла к внезапным переездам. Так что встала, быстро покидала в рюкзак тетрадь с ручкой и мобильник, вынула из ящика учебного стола свёрнутую куртку и, расправляя её на ходу, устремилась к выходу из аудитории. Никита замешкался, уронив со стола айфон. Ксения тоже умудрилась в спешке свалить свой плащ. Пока они собирали вещи, за Таней бросился Дамир и взял у неё рюкзак, ухмыльнувшись:

— Кондитерский склад будет под надёжной охраной!

Таня на его шутку внимания не обратила. Её сейчас больше, до дрожи в коленях волновала встреча с Ярославом. Как он поведёт себя, увидев её? А если скажет что-то такое или сделает, что всем будет неловко? Но серьёзный Ярослав только кивнул ей и начал всматриваться в аудиторию — сначала встревоженной Тане показалось: он ищет блондинку — и как бы Дамир не начал его задирать. Но всё оказалось проще: Яр дождался, пока последним выскочит Никита, и закрыл дверь. В небольшом уединении возле двери, вне чужих ушей, Демид сказал:

— Позвонил Назарий. Мы ему нужны. В двух местах. Я, Ксения и Яр идём к нему. Остальные действуют самостоятельно. Яр переведёт всех на места. Но не здесь, естественно. Яр, куда нам?

— На третьем этаже есть небольшой коридор с рекреациями, — быстро сказал оборотень. — Там обычно верхний свет не включают. Из окон света достаточно, чтобы в коридоре была тень. Бежим туда, а по дороге Демид скажет, что делать.

И все побежали за Демидом.

— Наш преподаватель предупреждён? — обеспокоенно спросила Ксения.

— Да, мы видели его по дороге. Он отпустил всех, — отозвался Демид. — Назарий сейчас находится в какой-то школе. Фото, куда нас должен доставить Яр, он выслал. Поэтому говорить, что к чему, не буду. Назарий нам и так всё скажет. Вы же отправляетесь на площадку детского сада, на веранду.

Как Таня не закричала от ужаса — сама не поняла. Но сумела сдержаться, стремительно перебрав варианты. Твари, наверное, рванули по одному маршруту — в сторону школы и детского сада. Вдоль той дороги с остановкой, куда их с Назарием ещё до обеда привёз Даниил. А это в другой стороне от детсада, куда ходят медвежата... Вдох, выдох. Не орать!..

— А как... узнали, что твари именно там? — спросила она всё ещё дрожавшим от пережитого ужаса голосом.

— Воспитательница увидела, что двое малышей дерутся. Так было — на первый взгляд. Оказалось, один сбивал с другого насевшую на того тварь. Криков тварь испугалась и сбежала. Воспитательница почему-то думает, что тварь спряталась под деревянным полом веранды. Собрала детей с помощью няни и завела их в группу. Потом позвонила в полицию, кричала о том, что много крови. Полиция приехала, а вместе с полицейскими приехал один из магов, который в это время дежурит на полицейской волне. Он уже знал об остановке (Таня, Назарий мне сказал, что ты была там), поэтому сопоставил примерный маршрут тварей и понял, что одна из них посетила детсад. Полчаса назад полиция уехала, приехала служба отлова бездомных животных. Тоже никого не нашли, уехали. Теперь место происшествия свободно, и можно искать тварь без оглядки на посторонних.

— Здесь, — сказал Ярослав, уходя за угол коридорного поворота.

— Кого отправишь первым? — спросил Никита.

— Вас. — Ярослав бесстрастно взглянул на Таню и кивнул: — Держись за моё плечо. Дамир — то же самое. Никита, дай руку.

— Почему я за руку? — проворчал маг воздуха.

— Ты самый лёгкий сейчас.

Таня даже улыбнуться не сумела, глядя в изумлённо вытаращенные глаза Никиты.

За спиной Яра она переглянулась с Дамиром, который был похож на стрелу, дрожащую от напряжения. Маг огня коротко посмотрел на неё и снова устремил взгляд в никуда. А Ярослав с холодноватым спокойствием сказал:

— Идём.

Деревянные половицы детской веранды скрипнули под их весом.

— Я ушёл, — предупредил Ярослав, когда Никита опустил свою руку, а остальные убрали ладони с плеча мага теневых переходов, и растаял в воздухе.

Таня немедленно бросилась с веранды и первым делом тщательно осмотрелась. Нет, корпус детского сада абсолютно не похож на тот, куда ходят двойняшки. Он очень старый. Поэтому и полы на веранде прогибаются, что всё здесь обветшалое. Сердце начало потихоньку смирять свой бешеный ход.

— Ты что? — насторожённо спросил Дамир, первым очутившийся рядом.

Тут же и Никита встал с другой стороны — ни дать ни взять, два рыцаря, прикрывающие от опасности свою даму. Таня глубоко вздохнула и откровенно ответила:

— Я испугалась за своих младших.

— Это как? — поразился Никита.

Дамир сообразил быстрей.

— Теперь успокоилась?

Девушка спрыгнула на землю и посмотрела на небо.

— Успокоилась. Давайте сумки оставим здесь, на качелях. И осмотрим веранду.

— Уговор, — вдруг сказал Дамир, и на его ледяной тон оглянулся даже Никита. Он возле качели, превратившейся во временный вещевой склад, заматывал свои длинные волосы, чтобы сунуть их в капюшон. — Ходить везде только втроём. Не разбегаться. Тварь уже попробовала кровь. Жалеть не будет.

— Согласен, — поспешно сказал маг воздуха, озираясь.

— Ребята... — тихонько позвала Таня. — Демид сказал, что один малыш сбивал тварь с другого. Они... дети видящие?

— Многие маленькими видят, — коротко сказал Дамир. — Но это умение у многих же проходит с возрастом.

В сумеречную, пасмурную погоду темнеет быстро. Точней — даже не темнеет, а сумерки к вечеру просто усиливаются. Моргнёшь раз — и уже темно. Привыкнешь вроде к унылому осеннему свету, а потом вдруг видишь — а света-то уже и нет.

Все трое встали лицом к веранде. Обычная веранда, на которой удобно играть, когда на улице идёт дождь. Дамир невесело хмыкнул:

— Сжечь бы её вместе с тварью... Детишек жаль. Никита, начнёшь?

— Попробую, — неуверенно сказал маг воздуха, и листья под ногами, даже будучи мокрыми и тяжёлыми, зашуршали из-за поднявшегося ветра.

Таня уже знала, что это значит — воздушная разведка.

Никита послал ветер просквозить всё пространство веранды, как внутреннее, так и под полами и вокруг деревянной постройки. Если в потоках воздуха попадётся что-то чужеродное, Никита будет знать. Но маг, застывший, словно изваяние, медленно опустил плечи и покачал головой:

— Ничего.

— А если она сбежала? — предположила Таня, ужасаясь своему предположению. — Если она ушла в другую веранду? Они же рядом!

— Теперь у нас есть ты, — сказал на полном серьёзе Дамир. — Попробуй поискать так, как тебя учит Назарий. Но от нас не уходи.

Они насторожённо вошли в помещение веранды и огляделись. Темно. Таня аж подпрыгнула, когда в глухой сумрачной постройке вдруг появился яркий свет.

Дамир поднял руку с пляшущим огоньком на ладони и медленно поворачивался кругом, высвечивая чёрные углы веранды. Никита, от старания открыв рот, двигался так заторможенно, что девушка сразу догадалась: он опять проверяет воздушное пространство помещения на наличие чужеродного существа.

Пока парни занимались собственным поиском, она облизала губы и начала ходить из угла в угол, прислушиваясь к пространству. Пару раз вздрогнула, когда показалось — кто-то затаился в бегающих и шарахающихся тенях. А потом... Присела на корточки, провела ладонью над полом, чувствуя его влажную прохладу после долгих дождей. И замерла... Под тёплой ладонью словно проехала промозглая прохлада. Струйка сырого воздуха. Таня на сплошных инстинктах, будто видела всё, проследила, как струйка уходит в сторону — Никиты. Девушка открыла рот крикнуть: "Берегись!"

Не успела.

Никита закричал сам — от боли. Дамир сильно вздрогнул, оглянувшись. Маг воздуха чуть не упал, выгнувшись спиной, на которую прыгнула и уселась пронзительно верещавшая тварь, невообразимо стремительно работая длинными тощими лапами, словно стряхивая со спины Никиты мусор, где им набранный, а на деле когтя его куртку, чтобы добраться до тела. Таня растерянно захлопала глазами: использовать знаковую систему нельзя! Человека она не убьёт, но покалечит!

Мимо, рыча, бросился Дамир. Никита как раз согнулся от боли, уже всхлипывая, и маг огня просто-напросто вцепился в тварь голыми руками и оторвал её вместе с лоскутами ткани от куртки Никиты.

— Подними её!! — завопила Таня, пришедшая в себя.

Дамир с усилием рванул тварь кверху и отчаянно закричал.

Но девушка уже абстрагировалась от всего — и с такой ненавистью швырнула в тварь систему знаков, что из торопливо разжатых рук мага огня на пол рухнула мягкая масса кожи и костей... Никита тихонько охал, снимая куртку, поэтому на него Таня не стала обращать внимания, а подскочила к Дамиру, который безвольно опустил руки — так, чтобы они не касались тела.

— Что? Что она с тобой сделала?!

— Сейчас... — осевшим, чужим голосом просипел Дамир.

Услышав его, взбодрился Никита, мигом прибежав и включив свой фонарик от айфона. Под ослепительно ярким светом Таня осторожно сняла с Дамира свитер, заранее страшась увидеть его руки: рукава-то в лохмотья!.. И оказалась права в своём изначальном страхе. Тварь разодрала кожу на руках охотника так, что девушка ахнула и заторопилась.

— Быстро в садик! У них там медпункт есть... должен быть... с медсестрой! Быстро! У тебя такое кровотечение... Дамир, потерпи немножко! Сейчас тебе руки перевяжут и...

Никита, поддерживая шипящего от боли мага огня, повёл его с веранды. Таня двинулась было за ними. И окаменела. За спиной раздался скрежещущий звук. Тихий. Как раз такой, чтобы провести по позвоночнику ржавым ножом... Парни, занятые проблемой слишком сильного кровотечения, уходили. И Таня стояла на месте, внезапно безразличная, в ожидании, когда они полностью покинут веранду и дойдут до качелей, где и обнаружат, что её рядом нет.

Вот они зашелестели по листьям и жухлой траве.

Скрежещущий скрип повторился. Ближе. За спиной.

Дамир первым учуял неладное. И... лучше бы он не заметил, что её рядом нет!

Но он остановился и заставил остановиться Никиту. Оглянулся.

— Таня, ты...

С перепугу она обрушила на тварь, готовую к прыжку, такую силищу, что... Глазам не поверила. Пришлось, когда на подрагивающих ногах приблизилась к раздавленному в половую тряпку существу. Заикаясь и вздрагивая, не умея заставить себя вернуться в обычное, рабочее состояние, Таня чуть не упала на колени, чтобы разглядеть ещё одну, неизвестно откуда взявшуюся вторую тварь, расплющенную до уровня заплатки на деревянном полу.

— Таня! — уже встревоженно позвал Дамир и раздражённо бросил Никите: — Оставь меня здесь — иди, посмотри, что она там...

А Никита тоже растерялся. Судя по всему, он боялся оставлять Дамира одного, но ещё больше страшился идти в потемневшую без огней мага веранду.

Таня откашлялась и попробовала сказать в полный голос что-нибудь успокаивающее. Но голос не повиновался. Тогда, злая от беспомощности, она, опираясь руками в пол веранды, сумела встать и выйти следом за ребятами.

— Почему ты!.. — рявкнул на неё Дамир. — Почему?!

— Там... вторая была, — заикаясь, ответила Таня — и заплакала. Шмыгая носом и стесняясь взглянуть на ошарашенных ребят, она закончила: — Мне нужен пакет, чтобы забрать их. Нельзя здесь оставлять. Вы идите в садик. Я возьму вещи и догоню вас.

Догонять не пришлось.

На площадку перед верандой неожиданно высадился десант во главе с Назарием.

Ксения с Демидом кинулись к пострадавшим, а Назарий жадно бросился на веранду за тварями: в процессе перекладывания тушек в пакеты выяснилось, что свою тварь первая группа уничтожила таким образом, что от неё не осталось ни шерстинки. И только после этого Назарий присоединился к "команде скорой помощи", но только для того чтобы остановить кровь обоих: у Никиты на спине тоже оказалась пусть и небольшая, но рваная и весьма нехорошая рана.

На этот раз переходили в один раз, поскольку, как и предполагала когда-то Таня, Назарий тоже обладал магией теневых переходов. Он взял на себя Дамира, который от потери крови и шока почти не стоял на ногах, внезапно легко закинув его на плечо. Руки на плечи старика положили Никита с Таней. Ярослав же привычно перевёл испуганных Демида с Ксенией.

Они оказались в подмузейном зале, где привычно горели свечи. Дамира уложили на невесть откуда найденную кушетку — Таня подозревала: принесённую сверху, где кушеткой пользовались посетители музея и дежурные залов, пока она не изветшала. И Назарий занялся магом огня, в то время как колдун-целитель и ведьма хлопотали над Никитой, уложенным на один из учебных столов.

Когда Дамир уснул благодаря ворожбе старика, когда Никита перестал судорожно выдыхать воздух, Назарий встал от кушетки с раненым магом огня и подошёл к "уцелевшим".

— Надо бы всех вас чёрным мат-перематом... — сквозь зубы сказал он, окидывая пронизывающим взглядом охотников, виновато опускающих глаза. — Да, видно, сам виноват, что слишком рано вас на самостоятельное дело отпустил. Разбор сегодняшней работы будет завтра, на занятиях. А вам пока надо запомнить: легко на тренировках — не значит, что будет то же самое в полевых условиях.

Таня покусывала губы, снова чуть не плача. Она чувствовала себя самой виноватой: если бы она вовремя предупредила Никиту, может, и Дамир бы не пострадал! Она скосилась на кушетку и сжала кулаки. Слезами не поможешь. Назарий прав: надо работать дальше.

Пятнадцатая глава

"А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!"

Зеленоглазый Штырь, сидевший на столе Назария, злобно фыркнул, зашипел и спрыгнул, когда старик вытряс из пакета в металлическую тарелку останки первой твари.

... Бесстрастный Даниил, вызванный Назарием, развёз ребят, которым в подмузейном подвале оказали первую помощь, по больницам и по домам. В больнице им требовалась справка для Аккима — номинальная, потому как Назарий эгоистически собирался несколько дней подряд и плотно работать с опростоволосившейся группой.

Когда народ начал расходиться, Таня выяснила, что Ярославу тоже не очень повезло, несмотря на то что рядом был Назарий. Парень самонадеянно "полез поперёд батьки" и получил по полной, когда тварь бросилась на него со стены, на которой таилась. Когда монстр грузно приземлился на плечо оборотня, едва не уронив его, спасла Яра только его кожаная куртка. Но на щеке осталась ссадина с вывернутыми краями. Крови маг теневых переходов пролил мало, поскольку все целители оказались в группе старика.

Никита попробовал было возмутиться, что Таня остаётся в подмузейном подвале, но Назарий коротко и грозно рявкнул на него, и мага воздуха вынесло из подвала даже без поддержки колдуна-целителя и ведьмы. Дамир вышел сам, но под строгим приглядом Даниила. У двери маг огня оглянулся на Таню, и девушка снова ощутила укол в сердце: её признали лидером команды! Она стопроцентная охотница, в отличие от остальных! Она должна была защитить всех! И... У, мямля неповоротливая...

Когда дверь за ребятами закрылась, Назарий и вывалил из первого пакета одну из тварей с детсадовской веранды. Лисички сначала сидели под столом, дружелюбно скалясь на Таню, которая их время от времени поглаживала. Но, кажется, вонь со стола дошла и до них. Эти, в отличие от кота, фыркать не стали — просто сбежали.

А воняло знатно — и не только кровью. Таня вздохнула: ей-то деваться некуда, пока старик не отпустит домой. А Назарий развалился на своём стуле, изучающе прищурясь на труп монстрика. Поддавшись его настроению, и девушка мрачно уставилась на подпространственную тварь, непроизвольно морщась — и из-за смрадного запаха, и из-за общего состояния раздавленного тельца, которое и сейчас выглядело довольно убийственно. Таня видела длинные лапы со скрюченными сейчас в посмертном пароксизме тощими пальцами, чьи когти казались железными. Внезапно ей захотелось почувствовать, что ощущает сейчас Назарий. Хотя бы подражая ему. Он учёный. Изучает таких вот монстриков. Надо забыть о раненых студентах, взять себя в руки и надеть такие же перчатки, как у него, чтобы потрогать когти, которые притягивают глаза так, словно тварь только притворяется мёртвой, а на деле сама ждёт, когда человек прикоснётся к ней — невооружённым или незащищённым. И цапнет!

Не успела рта открыть, а Назарий откинулся на стуле и грохнул ящиком стола, откуда вынул ещё одну посудину, в которую вытряхнул первую, убитую Таней тварь. Ту самую, которая поплясала смертельные пляски на спине Никиты, а потом отведала крови Дамира. Содрогнувшись от воспоминаний, Таня всё же приникла к блюду — взглянуть на когти. Да. Чёрные от застывшей крови.

— Наиглавнейший вопрос, — задумчиво сказал старик.

И замолчал, даже не взглянув на девушку, которая сосредоточенно смотрела теперь на него, пытаясь понять, о каком вопросе идёт речь. Хуже: спустя минуту она напряглась, стараясь понять, не ждёт ли Назарий от неё самостоятельно сформулированного наиглавнейшего вопроса. Но старик молчал, хмурясь на два блюда с жутким содержимым, и Таня тоже решила промолчать, типа — не поняла, о чём он. А сама лихорадочно пыталась подловить его, отслеживая выражение лица: так что же это за вопрос? О ней самой, как о самой провалившей доверие? Или она слишком хорошо о себе думает, и Назария беспокоит нечто иное? Или он специально тянет с продолжением, чтобы она прониклась осознанием своей вины?

От его следующего высказывания она сначала пришла в ступор, а потом ей стало жарко. От тщательно скрываемого страха.

— Почему их оказалось три штуки?

Осознавая масштабы своего провала, Таня осела на своём табурете и открыла рот оправдаться или принять вину, что не сумела на той грязной остановке угадать настоящее количество тварей. Но вид старика, который не смотрел на неё, подсказал, что Назарий ещё не всё озвучил — из того, что крутилось в его непостижимых мозгах.

— Болячки оплакивать бессмысленно... — проворчал он, глядя и явно не видя перед собой обе тарелки с трупами подпространственных монстров.

Таня, только что чувствовавшая себя страшно виноватой, начинала злиться. Что он — так и будет в час по чайной ложке информацию выдавать? Да ещё в качестве загадок! Хотя... Эту загадку, про болячки, отгадать легко: раны ребят его интересуют меньше, чем неожиданно увеличившееся количество тварей.

Назарий поднял над первым блюдом руку со слегка растопыренными пальцами. Минута сосредоточенности, когда показалось — всё вокруг застыло, и даже привычно шебуршавшие и попискивавшие подпространственные пленники в своих клетках и аквариумах словно затаились. Ладонь Назария резко соскользнула с положения над тварью и, мягко съехав, будто над блюдом с трупом пряталось невидимая полукруглая стеклянная крышка, легла на столешницу, рядом с блюдом.

Старик кивнул, как будто и предполагал такое, а затем повторил то же самое над второй тварью. Здесь ладонь держалась дольше, а затем... Таня заморгала: пальцы Назария неуверенно дрогнули, рука приподнялась чуть выше, а потом ладонь жёстко развернулась к ней, к Тане!

— Что это такое... — прошептал старик, будто негодуя из-за неправильной работы собственных пальцев. И повторил жест.

Ладонь вновь развернуло к девушке.

Посидев немного — насупясь, Назарий кивнул и убрал руку.

— Ну-ка, девица красная, а расскажи-ка ты мне, как именно убила сначала одну тварь, а потом — эту.

— Я уже рассказывала, — пробормотала она, не понимая, что именно происходит и что именно понял старик, но при этом чувствуя озноб.

Однако Назарий не настаивал, а лишь зорко смотрел в глаза.

Вспомнив, каким образом он разглядел, что бывшая директриса Аккима повела себя очень грубо, "приглашая" в академию, Таня решила, что он снова хочет вчитаться в её глаза и выудить из её памяти всё, что ему необходимо. И медленно начала говорить, стараясь вспомнить все детали события.

— ... А потом я остановилась и услышала...

— Стоп!

Она аж подпрыгнула на табурете и ошеломлённо уставилась на Назария. А он, будто не заметив её испуганного движения, всё так же резко велел:

— Повтори!

— А потом...

— Да не слова — воспоминание повтори!

Пытаясь не передёрнуть плечами, девушка сосредоточилась на том, как услышала вкрадчивый скрежет за спиной, пока ребята уходили с веранды.

— Ах ты ж... — прошептал абсолютно изумлённый старик.

Таня, когда поняла это, тоже поразилась: чтобы Назарий чему-то удивился, да так ярко?! Ушам бы не поверила, скажи кто об этом! Но старик смотрел на неё так, словно видел насквозь. И она притихла, стараясь не мешать ему. Минуты не прошло, прежде чем он почти неприязненно спросил:

— Дома из материнских вещей что-то осталось?

Таня хотела ответить, что отчим, по последней просьбе матери, после её смерти раздал все вещи, но запнулась на первом же слове. Не все. Но ведь они сейчас изучают "Дело о детсадовской веранде"! При чём тут материнские вещи? Или...

Добравшись до конца логической цепочки, девушка чуть ли не гневно сказала:

— Но вы же всё с меня сняли! Всё чужое колдовство! И защиту личную сделали!

Невероятно, но Назарий ещё и смутился. Старик повздыхал, а потом признался:

— Не поверишь, красна девица, но хочется добраться до того, кто на тебя тварей натравил! Вот и оставил парочку зацепок для него.

Таня хватала воздух, когда сообразила, откуда взялась третья тварь.

Назарий тем временем пришёл в себя и уже пренебрежительно заметил:

— Ты вот тут расчувствовалась, а потому логика у тебя дремучим лесом идёт. Тебе-то самой разве ж узнать о своих родных не хочется?

Выдохнув, девушка посидела, хмуро размышляя обо всём.

— Дядя Назарий, вы намекаете, что те... Ну, кому я нежеланный ребёнок, живут в этом городе?

— Категорически — нет! Я бы знал об охотниках в нашем городе. Думаю, по моим зацепкам они поняли, где ты находишься, и приехали сюда недавно.

— А как они... — Дыхание снова перехватило, и Таня сглотнула. — Как они... Они найдут меня? По этим вашим зацепкам?

Назарий заглянул в её глаза. Было немножко жутко от пронизывающего взгляда этих насмешливых тёмных глаз старика. Мгновенно вспомнилась картинка, которую девушка однажды видела в интернете: райский змей всматривается в лицо Евы, искушая попробовать яблоко с запретного древа. И задала другой вопрос:

— Чего вы от меня хотите?

— Ты! Хотела бы снять зацепки, по которым тебя могут найти?

Таня зябко повела плечами, прикусила губу. Взгляд Назария страшил. Ему хорошо такое предлагать — он-то не под страхом смерти! И рядом с ним не пострадают другие люди. А у неё семья, пусть и не родная. У неё младшие!.. От его пробирающего до костей взгляда она невольно обняла себя за плечи, скрестив руки. Едва истерически не рассмеялась, вспомнив, что только недавно в Аккиме на лекции по психологии записывала, что этот жест блокирует негативный взгляд человека напротив. Угу... Заблокируешься от Назария! Но опять жест попытки закрыться — ладонями словно омыла лицо. И сообразила, что ответить.

— А вы? Вы гарантируете мне, что моя семья не пострадает, пока вы ищете... этих?

— Родители твои официальные — тебе не родители, а значит, тех людей они не интересуют, — напомнил Назарий. — И квартира уж точно для них недосягаема.

— А дети? — не отступала Таня. — Если они не в садике, то постоянно со мной!

— Даниил, мой водитель, будет сопровождать тебя повсюду, кроме Аккима.

— Это как? — уже удивилась девушка.

— Например, сейчас отвезёт тебя в детский сад, а потом проводит с детьми домой. Впрочем, я не настаиваю, — мягко и даже проникновенно сказал старик. — Всё, Татьяна, больше ты мне на сегодня не нужна. Сейчас я сниму с тебя последние зацепки для твоих... э-э... врагов — и можешь спокойно отправляться домой.

Ну... Жук! Таня сжала кулаки, но больше ничего придумать не могла. Кроме...

— А кто может гарантировать... — подражая его вкрадчивости, язвительно начала она, — что вы и в самом деле всё с меня снимете? Кого мне спросить, чиста ли я?

Старик расхохотался. Отсмеявшись, качнул головой, ехидно ухмыляясь недовольному лицу девушки.

— Да, я сделаю это, хотя ты теперь не доверяешь. Но я понимаю твоё беспокойство за маленьких. Просто я привык использовать людей, забывая о том, что главное в жизни не игры, а сам человек со всеми его слабостями и силой.

Он встал из-за стола и кивнул Тане в сторону. На свободном пятачке мелом нарисовал пару кругов — один в другом, а в них — пятиконечную звезду, после чего по краю между линиями кругов начертал несколько слов и знаков.

— Вставай в середину, — скомандовал старик.

Девушка боязливо встала в центр, стараясь не касаться обувкой букв: тоже по лекциям знала, что достаточно чуть смазанного мела в колдовском кругу, чтобы намерение не получилось. Ступая по тому же краю между кругами, Назарий обошёл Таню несколько раз, вполголоса читая заклинание, в котором она уловила странную смесь латинских и славянских слов.

— Ну вот и всё, — ворчливо сказал он, отступая.

Таня взглянула под ноги и с трудом удержалась от вскрика: а где пентаграмма? Следы мела исчезли полностью.

— Осталось последнее, — обыденно сказал Назарий, усевшись на свой стул и поглядывая на Таню. — Найди то, что осталось от твоей мамы, и принеси завтра. Ясно?

— Ясно, — машинально отозвалась она и только хотела спросить, а разве теперь не всё равно, как старик добавил:

— Иди! Даниил ждёт тебя!

— До свидания, — растерянно сказала Таня.

— Ага, — пробурчал Назарий, хищно склонившись над ближайшей тушкой подпространственной твари — с чем-то блестящим в руках, до ужаса напоминающим хирургический скальпель.

Таня сморщилась: противно-то как! — и сбежала из подмузейного зала. И, всё такая же сморщенная, вышла из музея: голова ужасающе болела от всех интриг и колдовских штучек Назария... Даниил и правда ждал её у машины, и при виде водителя девушка постаралась сжать челюсти, а потом расслабить, чтобы выглядеть... приветливой.

Но успокоилась она, лишь получив на руки двойняшек. Ведь что такое успокоиться в нынешней жизни Тани? Это значит — забыть про Акким и про всё, что с ним связано. Твари, которые преследовали её, теперь тоже относились к вотчине Аккима.

Двойняшки вылетели из-за двери, едва она с улицы потянулась к дверной ручке.

— Мы тебя видели! — радостно завопил Митенька.

— Мы тебя в окно смотрели! — пискляво орала Оленька, такая счастливая, словно смотреть в окно — это невесть какое поразительное событие, которое не дозволяется простым смертным.

Медвежата накинулись на старшую сестру — то ли от непонятной радости бить её кулачками, то ли обниматься, а может — и всё вместе. И девушка впервые за последние часы почувствовала, что крепко стоит на ногах. Она присела, смеясь над младшими, и только куртка спасла от удушения двойняшками. Поднялась она с Оленькой на руках, а Митенька гордо сказал, что он всё равно первый родился, а значит — старше, а значит, и сам умеет шагать, не то что некоторые, так что Олька — фи и фу. Медвежонка показала ему язык, а потом замахала руками и забрыкалась, требуя, чтобы Таня спустила её на землю. И они привычно пошли, взявшись за руки, домой.

— А в магазин зайдём? — умильно заглянула старшей сестре в лицо Оленька. — Там пироженки вкусные! И конфеты тоже. Ты же нам купишь, Таня?

— Лучше сразу торт, — подсказал Митенька. — Пироженками дороже.

— Откуда ты это знаешь? — изумилась Таня.

— Нам в группе Сашик рассказал, а ему мама сказала, — защебетала Оленька. — Ну Тань! Купи тортик, а? Тортики красивые!

В магазин, вообще-то, надо заскочить. Дома свежего хлеба не осталось. С тех пор как Таня начала ходить в Акким, бегать за продуктами стало немного проблематично, особенно когда на руках эта мелочь медвежонистая. Таня хотела было сказать, что в магазин не зайдут, но потом вспомнила, что ребята помогли ей заблокировать способности двойняшек. Малышню стало жалко — такой игры лишились!

— Так, народ, — решительно сказала Таня. — Мы идём в магазин, покупаем всё, что надо для дома, а потом отдельно берём груши. Кто хочет груши?

— Сладкие! — ахнула Оленька.

— На груши согласен, — поспешно сказал Митенька, и Тане вдруг показалось, что он мысленно торопливо высчитывает, сколько груш можно купить на те деньги, на которые могли бы взять какой-то там тортик.

Возле самого дома они привычно повернули к углу, чтобы дойти до соседнего дома с магазином, — и сердце Тани вздрогнуло: какой-то высокий мужчина шёл следом за ними. Слушая вполуха болтовню медвежат, она насторожилась, ругая себя: мало ли здесь высоких мужчин?! Вон, из-за угла вывернул ещё один, а следом — ещё двое. Люди с работы вечерами возвращаются и... Мужчина попал под свет фонаря, когда Таня в очередной раз скосилась на него. Девушка оторопела. Даниил? И нечаянно повернулась к нему так, что они встретились глазами. Всё ещё на свету — водитель Назария покивал ей и продолжил спокойно идти за ними.

Назарий сам себе не доверяет? Это было первой мыслью... Или он всё-таки не снял с неё все свои дурацкие зацепки?! Уже в магазине, бродя между рядами, Таня столкнулась с Даниилом в одном из продуктовых коридоров. Воспользовавшись тем, что двойняшки изучали витрину с напитками, водитель быстро шагнул к Тане и скороговоркой объяснил, как будто считал все её мысли:

— Назарий снял всё. Но у таких вещей есть остаточный след. Поэтому по его приказу сегодня я провожаю вас до дома. Завтра вы будете чувствовать себя свободной.

Как ни странно, свободной Таня почувствовала себя уже после такого объяснения, хотя внутри и всплыла мысль о том, что Даниил мог бы объяснить всё это, пока она была в его машине...

Из магазина возвращались — Таня с двумя пакетами, а двойняшки облупливали мандарины, словно варёные яйца, засовывая кожуру по карманам, отламывали дольки — и так приятно было вдыхать смесь холодных мандариновых ароматов и сладковато-горечные запахи палых листьев! И время от времени нагибаться, чтобы липкие от сока и щедрые пальчики щедрых медвежат сунули тебе в рот сладкую дольку!

На приподъездной площадке они остановились, пока Таня искала домофонный ключ в школьном рюкзаке. Оглянувшись, проводила глазами проехавшую машину, из окна которой улыбнулся ей Даниил.

— Дай мне ключ! — требовал Митенька. — Я сам открою!

— Не допрыгнешь! — уговаривала его Таня, на самом деле боясь, что он измажет все ключи своими липкими от мандаринового сока пальцами.

— Не лезь к ней! — вопила Оленька. — Из-за тебя никак не зайдём!

Двойняшки прыгали и скакали вокруг — и внезапно затихли. Удивлённая: не родители ли приехали? — Таня обернулась. К подъездной двери медленно шёл "ещё один высокий мужчина". Странно. Несмотря на то что въехали они сюда недавно, Таня знала многих из своего подъезда. Этого — точно не знала. Или он гость кого-то отсюда? Что ж, в любом случае, надо бы побыстрей открыть дверь, пока он идёт... Но почему притихли медвежата? Приложив домофонный ключ к кнопке, Таня хотела было оглянуться, но ощутила на своём плече сильную ладонь, которая вцепилась так, что мужчина легко заставил девушку повернуться к себе лицом. Таня хоть и не боялась таких ситуаций, но... Нет, не боялась. Вокруг народу много: кто идёт домой, кто гуляет... Просто растерялась.

Мужчина, не обращая внимания на шарахнувшихся двойняшек, буквально придвинулся к лицу Тани. Свет падал на него сзади, но она всё-таки разглядела худое лицо с запавшими глазами, с глубокими морщинами вокруг угрюмого рта.

Не успела она слова сказать, как вмешались медвежата.

— Отстань от неё! — воинственно завопил Митенька.

— Отстань! — завизжала Оленька.

Двойняшки повисли на Таниной куртке, оттаскивая старшую сестру от странного неизвестного в сторону. Пришлось машинально попятиться, иначе бы упала. Мужчина поневоле разжал пальцы на плече девушки. А потом, бросив тяжёлый взгляд на двойняшек, а потом на продуктовую сумку и разом ссутулившись, развернулся и пошёл куда-то в сторону... Таня понадеялась — в сторону остановки.

И что это было?!

Снова быстро прикладывая ключ к домофону, Таня лихорадочно размышляла, показалось ей или нет, что она расслышала странные же слова от этого жуткого типа, сказанные шёпотом: "Не та... Эта старше, да ещё с детьми..." Кажется, двойняшки её выручили? Но от кого? И, кажется, Даниил уехал слишком рано...

— Ух, какой дядька! — сказал ошалевший Митенька, когда они ехали в лифте.

— Страшный, — подтвердила его впечатление Оленька. — Тань, а кто это?

— Не знаю, — покачала головой девушка. — Я думаю, он нас с кем-то перепутал.

— Папе скажешь? — сурово спросил Митенька.

Таня даже усмехнулась — про себя: правильно! Не маме, а папе. Хотя... Медвежонок прав. Такие дела и должен решать папа. Только Таня как-то не представляла, что может сделать отчим. И касалось ли это происшествие дел колдовских и магических? А если этот "дядька" и правда всего лишь спутал её с кем-то?

— Скажу, — пообещала Таня. Видела: двойняшки испугались, несмотря на весь свой буйный пыл, с которым защищали свою старшую сестру. А вовлечение взрослого человека в это дело их точно успокоит.

— А ещё тем своим скажи — гостям, — посоветовала Оленька.

— Этим — обязательно, — с лёгкой душой пообещала она.

Дома повседневные заботы поневоле заставили войти в привычный ритм, так что, когда Таня очнулась от работы по квартире, оказалось, что родители уже спят. Но спят и двойняшки, ни сном ни духом о том, что старшая сестра забыла предупредить отца о странном незнакомце. Таня пожала плечами и погрузилась в изучение лекций.

... Сегодня первая пара — для охотников в музее.

И вот тут-то Таня увидела, что имел в виду Назарий, бормоча про себя, что из него делают сводню. Она первой зашла в подмузейный зал и обнаружила там не только Назария, но и новую ученицу. Девушка была какой-то... рослой, несмотря на средне обычный, в общем-то, рост — чуть выше самой Тани. Но лицо незнакомки было настолько взрослым, а смотрела она настолько напряжённо, что выглядела лет на двадцать, если не больше. Точно не школьница. Темно-русая, темноглазая, очень строгая на вид. Таня приветливо поздоровалась с ней и села за свой стол. И лишь минутой позже сообразила, что незнакомка сидит за столом Ярослава. Оглянувшись на Назария, Таня удивлённо подняла брови. Старик поймал её взгляд и поморщился.

Спрашивать об имени новенькой Таня не стала. Назарий представит её сразу всем.

Сразу после Тани в подвале появились Демид с Ксенией, тоже вскинули на неизвестную девушку брови, но поздоровались нейтрально — со всеми сразу. Никита привычно вдохновенно влетел в подвал и чуть не споткнулся о хмурый взгляд незнакомки. Похлопав на неё глазами, маг воздуха быстренько уселся рядом с Таней, согнувшись и машинально потрогав травмированную вчера спину.

— Это кто? — прошептал он затем, убирая с лица волосы за плечи.

— Не знаю. Но сидит она за столом Ярослава. Может, его подруга?

После этих слов Никита внимательней пригляделся к девушке, значительно кашлянул и поджал губы. А потом лицо его застыло, а сам он опустил глаза. После секундной неподвижности маг воздуха тихонько хмыкнул.

— Вон оно что...

— Что? — сгорая от нетерпения, спросила Таня. Она уже сообразила, что Никита подослал к неизвестной девушке ветер-разведчик.

Прежде чем ответить, маг воздуха уронил ручку. Когда они одновременно нагнулись полезть под стол, Никита шепнул:

— Она оборотень!

И вот тут-то Таня вспомнила слова Назария. Это он её нашёл? Для Ярослава?!

В смешанных чувствах начала ждать появления мага теневых переходов.

Но перед ним вошёл Дамир. Как всегда вальяжной походкой и снисходительным приветствием всем сразу. На девушку он среагировал немедленно, не дойдя до своего стола, а завернув к ней явно потрепаться.

— А что это у нас за такое очаровательное существо? Новенькая? — промурлыкал он, словно не замечая собственных рук, толстых из-за перевязки.

В наступившей тишине девушка пренебрежительно взглянула на Дамира и отчётливо сказала:

— Я телохранитель!

— О, как интересно! — воодушевился маг огня. — И кого мы охраняем? Неужели не меня? А ведь я такое нежное и ранимое существо!..

Ярослав не любил приходить тенями сразу в учебное помещение и обычно появлялся вне его — чаще перед самой дверью в подвал Назария.

Как обычно придержав дверь, чтобы не стукнула громко, Ярослав обернулся и замер. Девушка-телохранитель хмуро смотрела на него. Встала и вышла из-за стола, от которого нехотя отошёл Дамир.

Таня бросила взгляд на Назария. Тот недовольно уставился на Ярослава.

Маг теневых переходов дошёл до девушки.

— Вы кто? — с недоумением спросил он.

— Меня прислали ваши родители, — равнодушно сказала она. — В качестве телохранителя. Судя по всему, я прибыла вовремя.

Кажется, она имела в виду ссадину на лице Ярослава.

Дамир тихонько фыркнул.

— Я не... — начал было Ярослав и оглянулся на Назария. — Но мы не...

Таня даже пожалела его, по виду совершенно оглушённого.

— А что я могу сделать? — недовольно сказал Назарий. — Прислали тут...

— Да при нашей-то учебной специфике тебе её саму придётся охранять! — с ехидцей заметил маг огня, явно счастливый из-за ситуации.

— Почему родители меня не предупредили?! — взорвался Ярослав, перебивая возмущённые возражения девушки на реплику Дамира. И, снова посмотрев на девушку, выпалил: — Да ты даже не понимаешь, во что вляпалась! Дядя Назарий, сделайте что-нибудь! Её ж на первом деле или убьют, или покалечат!

— Это мы ещё посмотрим... — проворчала девушка.

— Ладно, хватит ругаться! — припечатал кулаком по столу старик. — Знакомьтесь: это Мирослава. Мира. Прошу любить и жаловать. И нечего мне тут затягивать урок! Сели все и начинаем работать!

Ярослав набычился и сел за стол, не поднимая глаз. Мирослава угрожающе оглядела подвал (Дамир снова хмыкнул) и принесла к столу второй стул. Таня втихаря переглянулась с Ксенией. Весело начинается первая пара!

Шестнадцатая глава

Ожидаемо Назарий пришёл в себя быстро. То есть от его раздражённой кривой улыбки: "Фиг знает чем заниматься приходится!" не осталось и следа. Он въедливо осмотрел учеников и вкрадчиво напомнил:

— У нас сегодня — разбор полётов. Быстро все ко мне. Мира — тоже!

Таня нечаянно услышала негромкое предупреждение хмурого Ярослава своей телохранительнице:

— К столу Назария не прикасаться!

Кто-то хрюкнул от придушенного смеха, и Ярослав зверем глянул на Дамира, который выходил из-за своего стола. Таня опустила глаза: фыркал Никита. У мага воздуха тоже слух — ого-го! Но выдавать своего академического воздыхателя не стала. Захватила табурет и подсела к длинному и широкому столу Назария. Оборотень-телохранительница, с нескрываемо недоумённым выражением на лице, шла с табуретом в руках за Ярославом. Кажется, она не так представляла свою работу при подопечном. А у Тани мелькнула шаловливая мысль: "А знает ли она вообще, зачем понадобилась здесь?"

— Мира будет сидеть со всеми наравне! — рявкнул Назарий, когда новенькая устроилась за спиной мага теневых переходов.

— Зачем? — угрюмо спросил Ярослав.

— Логика, — ответил Демид, спокойно ухмыляясь ему. — Телохранитель должен знать, что может угрожать охраняемому.

И Таня в душе даже пожалела Миру: "Бедная девочка! Знать бы ей раньше, с чем придётся столкнуться, — захотела бы стать телохранителем при охотнике?" Но пока насторожённая девушка-оборотень переставляла свой табурет ближе к столу преподавателя, она посматривала на всех подозрительно, явно готовая сразу дать отпор, если что: боялась, что прикалываются над ней?

Впрочем, ребята помалкивали, хотя и переглядывались с понимающими улыбками... Все точки над И расставил старик. Он слегка отодвинулся от стола и вынул из-под его столешницы вчерашнее металлическое блюдо. То ли за пару часов до занятий, то ли за ночь, но раздавленного Таней зверя он привёл в порядок, придав ему форму. Правда, выглядело это дело настолько отвратно, что...

Мира внезапно вскочила, уронив табурет, и выбежала в коридор, прижимая к носу рукав — одета она была почти как Таня, в джемпер и джинсы.

— Она даже разглядеть не успела! — удивилась Ксения, сочувственно глядя ей вслед.

— Запах, — морщась, сказал Ярослав. — Я ещё шёл к столу, учуял. Но я-то привык, а она такого в жизни не видела.

— Ну, про "видела" ещё рано говорить, — пробормотал Дамир, с интересом разглядывая тварь, установленную Назарием на плоском блюде следующим образом: вместо того чтобы стоять на задних лапах, как именно этот вид подпространственных монстров обычно делает, зверь, горбясь, замер в позе бегущего на всех четырёх лапах.

С тревогой присматриваясь к дохлому тельцу, которое вызывало неоднозначную реакцию несообразным сочетанием остановленного живого движения и вонючего рваного трупика, Таня гадала, тот ли это зверь, который был предназначен для неё, — или тот, который прорвался из слабого места между подпространством и обычным миром.

Назарий молчал и словно наслаждался брезгливыми лицами своих учеников. А может, дожидался, пока вернётся Мира. Та и явилась. Лицо до сих пор зелёное, на подбородке влажно блестела наскоро и не до конца вытертая вода. Таня тоже с сочувствием глянула на неё: "Молодец — девочка. Хоть туалет нашла, где умыться..." Ярослав ни слова не сказал, но внешне успокоился. Исподтишка присматриваясь к нему, Таня сообразила, в чём дело: недовольство парня из-за неожиданного появления телохранительницы испарилось после невольной участливости к девушке, впервые учуявшей и увидевшей подпространственного монстра.

Интересно, именно на это рассчитывал Назарий в своих непостижимых, но далеко идущих планах, чтобы занятия проходили идеально?

Тонкие ноздри Миры задёргались, пока она подходила к столу старика, не глядя на безобразную тушку, грубо установленную на блюде. Села на табурет и только после этого подняла глаза — чтобы с ненавистью уставиться на дохлую тварь.

Злится, что показала всем свою слабость сразу после самонадеянного заявления: "Судя по всему, я прибыла вовремя"?

— Итак, — самодовольно сказал старик. — Благодаря Тане, мы имеем два экземпляра подпространственной твари, необходимых нам для учёбы. К сожалению, второй экземпляр сильно пострадал из-за излишней эмоциональности нашей охотницы (Таня вздохнула и уловила на себе взгляд. Смотрела Мира — с диким изумлением. Что это она?). Приступаем к анализу ваших вчерашних действий. Начнём с Никиты, — заявил Назарий, впиваясь взглядом прищуренных глаз в мага воздуха. — Итак. Почему ты позволил твари сесть себе на спину?

Тот вздохнул и развёл руками.

— Я растерялся, — простодушно признался он, кажется, надеясь, что честное признание зачтётся и Назарий слишком долго ругаться не будет.

Старик же улыбнулся, аки мудрый, но коварный змей, после чего все напряжённо притихли и перестали дышать, и скомандовал:

— В деталях!

Никита с подвывом вздохнул и монотонно принялся вспоминать, как именно вышло, что тварь сумела оседлать его. Студенты слушали его с любопытством и, кажется, примеривали ситуацию на себя. Только Мира смотрела на длинноволосого мага воздуха не совсем внятно, часто переводя взгляд с него на тварь, будто поверить не могла, что человек и данное существо вообще могли встретиться... Зато Таня, слушая нудный рассказ Никиты, всё ниже и ниже опускала голову, снова чувствуя себя виноватой. Тоже мне — великая охотница...

— Песочница для детишек далеко ли от веранды была? — ласково спросил Назарий, когда маг воздуха выдохся и ничего больше вспомнить не сумел. Студенты с недоумением уставились на него. А старик загремел на весь зал: — Я вам сколько раз говорил?! Инструкции! Надо! Соблюдать! Прибыли на место — оглядеться! А вы?! Сразу в поиск?! Чему я вас учу, а главное — зачем я вас учу?!

— Опаньки... — еле слышно прошептал Дамир, который с начала Назариева крика агрессивно вскинулся, готовый защищаться, а после упоминания про "оглядеться" резко осел на табурете, таким образом осознавая и принимая свою вину.

— Но я же... — попробовал пискнуть Никита, который всё ещё не понял, в чём его, раненого бедолагу, ещё и обвиняют. — При чём тут песочница?..

— Закрой рот, Никитыч, — мрачно посоветовал маг огня. — Облажались мы в этом деле под завязку.

— Ну-ка, ну-ка, — зловеще заинтересовался Назарий, — и в чём это вы облажались? Объясни мне, мил человек, да заодно и остальным. Может, им на пользу будет.

— Ну... Мы ж не просто охотники, — вздохнул Дамир. — А каждый со своими способностями, которые вчера не использовали, хотя могли. Я же зверя поймал — мог бы огнём сжечь его — прямо в руках! А я... Ох, и балда-а...

Плаксиво ноющий себе под нос: "Чё пристали... я всё сделал правильно..." Никита замолчал, уставившись на него.

— Песочница! — ахнул он.

Таня еле сдерживала улыбку: Мира, сидевшая напротив, всё больше и больше округляла глаза. Судя по всему, она думает, что попала на собрание психов. А кстати, о птичках. Не хочет ли Назарий разбудить в ней тоже какой-нибудь дар? Не заставит ли он телохранительницу Ярослава поиграть с тварями подпространства — из тех, что мирные? Ну, как это произошло с медвежатами? Или Мира слишком взрослая для воздействия того мира и своего отклика на него? Спросить у Назария? Или дождаться его действий?

Неожиданно Мира подняла глаза с дохлого зверя и остро взглянула на Таню.

Первым делом Таня изумлённо подумала, не рассказал ли Назарий, требуя с родителей Ярослава телохранителя-девушку, про личные дела парня. Но Мира дёрнула подбородком и отвела взгляд.

— ... А ещё, — воодушевлённо торопился высказать Никита, — там была пыль! Правда, пыль — вы сказали, — лучше не поднимать. Можно навредить остальным, но ведь в ситуации, похожей на ту, можно было бы воспользоваться и ею?

— Дурак, — лениво проворчал Дамир. — А придумать, как собрать пыль воедино, чтобы бросить её всю в глаза той твари? Или вы, воздушники, этому ещё не учились?

— Здорово! — восхитился Никита, не обращая внимания на "дурака". — В следующий раз попробую так сделать, а перед этим потренируюсь.

— А теперь пусть Дамир скажет, что у него было не так, кроме того, что мог сжечь тварь прямо в руках, — сердито заметила Ксения, которая обиделась на Дамира вместо мага воздуха и желала справедливости.

— А больше ничего уже и не надо, — миролюбиво сказал Назарий. — И Ярослав, и Дамир, и Таня всё уже поняли. Поэтому сейчас Ярослав проведёт Миру по рядам с нашими живыми экспонатами и ознакомит её с нашим врагом. Дамир и Никита сядут к вам с Демидом — и вы вчетвером дружно поболтаете о вчерашнем происшествии, сравнивая события и думая в таком духе: а что было бы по-другому, если бы мы использовали?.. Все всё поняли?

— А Таня? — забеспокоился Никита.

— А Таня сядет поближе ко мне, чтобы мне удобней было сожрать её с потрохами, — вновь зловеще заявил Назарий.

— Ярославу телохранителя дали, — нарочито вредным голосом отозвался на это Дамир. — Дядя Назарий, а можно — я телохранителем при Танюше побуду? Всё-таки она своя, родная! И наш командир!

— Марш к Демиду! — рявкнул старик и, посмеиваясь, глянул вслед удирающим студентам, которые чуть не столкнулись между собой, таща табуреты.

Улыбаясь, Таня тоже смотрела на них. И затихла, когда Мира снова обернулась к ней от одного из аквариумов, возле которого Ярослав что-то объяснял ей. Что это она? Удивилась "нашему командиру"? Но взгляд девушки-оборотня был невозмутим, а вскоре она отвернулась, и Таня забыла о ней, потому что Назарий негромко сказал:

— Ну, рассказывай.

— Но вы же сказали... — начала Таня, сматывая на палец кончик "хвоста".

— Я не о том. Что у тебя случилось?

Палец замер. Девушка всмотрелась в старика, который, в свою очередь, чуть ли не сверлил её своими тёмными глазищами. Вот он о чём...

— Я шла с двойняшками из садика. — И быстро добавила, чтобы потом не ругался: — Даниил нас проводил до двери, только младшим на глаза не показывался. А когда он уехал, я хотела открыть дверь. Ну, сначала домофон... — Она вздохнула, снова переживая момент, когда на её плечо опустилась сильная ладонь, заставившая её обернуться к незнакомцу. — И меня остановил какой-то мужчина. Сначала я не поняла... Испугалась уже дома. Но дома потом было не до того. Ну и... Вспомнила, когда ехала сюда вместе с Даниилом. Но вспомнила, и вроде как уже не страшно. И сейчас я думаю, что тот мужчина обознался. Он искал кого-то, но не меня. А... А как вы догадались, что у меня что-то случилось?

— Такой напряжённой я тебя не видел даже в зале для практикума, — отстранённо сказал Назарий, глядя на дохлого зверя и явно не видя его.

— А если вы заглянете в мои глаза и увидите его, — с надеждой качнулась к нему девушка, — вы сумеете узнать его?

— Я не знаю всех наших горожан в лицо. И я, к сожалению, не всемогущ, — коротко ответил Назарий. Причём, как заметила разочарованная Таня, его самого этот ответ не устраивал, поскольку старик поморщился.

Экскурсия двух оборотней по рядам Назариева зоопарка возымела своё действие. Вернулась к учебному столу Ярослава девушка-телохранитель уже не настолько самоуверенной, как в первые минуты пребывания здесь. Да и на студентов перестала посматривать снисходительно, как на малолеток. Но один взгляд на себе Таня успела перехватить. И этот взгляд был вовсе не похож на те, что Мира бросала на остальных. Движимая любопытством, Таня сделала вид, что ничего не замечает, а на переменке, объявленной Назарием, вышла из учебного зала, буркнув Никите:

— Я — руки помыть.

Как она и ожидала, Мира поспешила выйти за ней. Хотя поспешила или нет — Таня не видела. Просто она отмывала руки от мыла под струйкой воды, когда дверь в туалет открылась и на пороге появилась девушка-оборотень. Она не стала сомневаться и сразу приблизилась к Тане. Глядя в зеркальную стену, Таня кивнула ей.

— Что?

— На тебе след Ярослава. — Девушка-оборотень вновь вздёрнула подбородок. — А на нём след огненного отторжения. Что было между вами?

Возмущённая Таня хотела рявкнуть не тише Назария: "Кто ты такая, чтобы я перед тобой отчитывалась?!" Но сдержалась, хотя было мгновение, когда хотелось плеснуть в Миру хотя бы водой. Ответила ровно:

— Не твоё дело.

Мира помолчала. Она стояла за спиной Тани, и девушка, всегда считавшая себя не маленького роста, не удивилась, что оборотень возвышается над ней.

— Как телохранитель, я должна знать, — настойчиво сказала Мира, глядя в зеркало.

— Ничего не было, — пренебрежительно сказала Таня, изо всех сил пытаясь не сорваться. Не хватало ещё разборок с Ярославовым телохранителем — в придачу к тому, что ей не один раз пришлось пережить вчера.

— Ты должна сказать, — мягко чуть не промурлыкала Мира, шагнув так, что теперь Таня не могла отойти от раковины, не протиснувшись мимо неё. Стало жутко. Ещё неизвестно, выпустит ли Мира её вообще — без ответа на свой вопрос.

Сначала Таня почуяла, что не может отвести взгляд от глаз отражения Миры. Боковым зрением видела, что девушка-оборотень криво, едва заметно ухмыляется. Мира поймала её каким-то своим колдовством?

Танины руки сжались на крае раковины, пальцы соскальзывали — мокрые на мокром, но продолжали цепляться. Чего добивается девушка-телохранитель? Чтобы она, Таня, созналась, в том, чего не было?! Но в самом деле: какое ей дело?.. Чувствуя ярость, чувствуя обиду: почему её винят в чём-то, что придумано на ходу?! — она сама всмотрелась в Мирины глаза, блеснувшие жёлтым, стараясь переглядеть её. "Не хочу ничего! Я устала переживать за себя, а теперь на меня навешивают переживания за человека, который и сам может постоять за себя! Не хочу! Не хочу!!" Но девушка-оборотень мало того продолжала ухмыляться, так ещё и лицо её становилось всё более похожим на страшную, злобную маску с глазами, горящими опасной желтизной.

"Почему?! Почему всё сошлось на мне?! Почему всем так хочется пугать именно меня?! Сколько дней... Сколько дней мне это терпеть!! Не хочу!! Не хочу!! Уйди, Мира!! Пожалуйста!! Уйди!!" Внутри всё взорвалось.

Мира отшатнулась.

А Таня остолбенела. Взорвалось не только внутри...

Зеркало напротив чуть слышно треснуло и пошло кривыми трещинами, будто зачёркивая или ломая в жуткие осколки лицо телохранительницы, оказавшееся в центре локального катаклизма.

Держась жёстко, чтобы не вздрагивать при ходьбе, Таня развернулась. Девушку-оборотня обходить не пришлось. Она сама шарахнулась в сторону, лишь бы не прикасаться к Тане.

Никто не заметил, как Таня вернулась в учебный зал.

Назария нет. Кажется, он удалился в зал для практической работы. Ярослав болтал с Никитой, продолжая моделировать ситуации, когда можно действовать, исходя из своих личных способностей. Демид и Ксения привычно спорили о способах применения колдовских заначек при создании знаковой системы. Дамир спал, сложив руки на столе, щекой на них. Хотя, когда Таня подошла к своему столу, один глаз мага огня приоткрылся, после чего Дамир быстрой волной перетёк к её столу.

— Что случилось? — негромко спросил он.

— Ничего.

— Ты... У тебя пальцы трясутся. Хочешь конфетку?

Таня дико взглянула на него, а он, как ни в чём ни бывало, и в самом деле протянул ей конфету. Через минуту борения с собой: просто стукнуть его или всё-таки попросить удалиться самостоятельно? — Таня тоже сложила руки на столешнице и уткнулась в них подбородком. Так, исподлобья, проследила за входом в зал Миры.

— Что — девичьи разборки? — лениво вопросил Дамир. — Поругались или подрались? — И покосился на Ярослава: нашли, мол, из-за кого.

— Сама не поняла, — в тон ему ответила девушка. "Только зеркало жалко, — мысленно вздохнула она. — Назарий, наверное, ругаться будет. Придётся всю первую стипендию отдать, чтобы заменили разбитое... Но... Я даже не знала, что так умею!.. А умею ли?"

— Всё! Переменка закончилась! — бодро сказал Назарий, вошедший в зал, и осёкся, глядя на Таню.

Девушка прикусила губу и опустила глаза. "Я сейчас или плакать буду, или кричать..." Дамир, как будто так и надо, положил руку на ладонь девушки.

— Забудь.

— О... чём? — Она спрашивала его, но смотрела на серьёзного Назария.

— Обо всём.

— Эй, Дамир, ты забыл, что здесь сижу я? — удивился подошедший Никита.

— Не, не забыл. Просто надоело одному сидеть. Пустишь за ваш стол на сегодня? В конце концов, вчера мы были одной группой на задании.

— Ну... Я не знаю. Таня, ты как?

— Мне всё равно, — тихо сказала она. — Как ты решишь.

— Никит, у меня конфетка есть, — коварно сказал Дамир, и вопрос был разрешён.

Второй час прошёл скучно. Ребята записывали за стариком новую информацию об иных существах подпространства, с которыми пока не встречались. Демид радостно рассмеялся, когда, после описания одного зверя, сказал, что может прямо сейчас показать, в какой клетке он находится. Назарий был так горд его ответом, что поневоле заулыбались остальные. А Дамир воспользовался случаем и склонился к Тане.

— Ты так и не ответила: эта, как её, тебя обидела?

— Дамир, если честно, то всё так запутано, что ответить однозначно не смогу, — скороговоркой сказала Таня, следя за Назарием, чтобы тот не сделал замечания.

Пока все успокаивались, она про себя решила, что перед второй парой подойдёт к старику и спросит, правда ли, что на ней есть нечто, что разглядела Мира. Хоть одну проблему решить, пока есть возможность!

И выполнила своё желание, остановившись у стола старика на перемене.

— Мира сказала, что на мне есть что-то такое, связанное с Ярославом, — сухо проговорила она. — Дядя Назарий, вы можете это что-то снять с меня?

Назарий изучающе заглянул в её глаза.

— Сумеешь перетерпеть пару дней?

— Если услышу объяснение, — твёрдо сказала она.

— Пока она видит этот след, она старается оберечь Ярослава от тебя. А это значит...

"Сводня", — вспомнила Таня, когда он замолчал. И вздохнула.

— Я поняла. Потерплю.

Второй парой Назарий велел идти в зеркальный зал для практикума. Двинувшуюся следом за подопечным Миру он остановил возле двери и покачал головой:

— Тебе туда нельзя.

— Почему? — строптиво спросила девушка-оборотень.

— Сожрут, — мгновенно среагировал Дамир, проходя мимо неё и выглядя абсолютно серьёзным и убеждённым в своих словах.

Ошарашенная, Мира замерла на месте. Ярослав вспомнил о ней, уже будучи в зеркальном зале. Выглянул и попросил её:

— Мира, подожди меня здесь. Сюда тебе рано. Потом объясню.

Телохранительница бросила тревожный взгляд на Таню. Та сцепила зубы, чтобы не сказать лишнего, и быстрей ушла вглубь зала. Блин... Сказали бы ей раньше про Ярослава — не попала бы в такую ситуацию!

Назарий привычно остался у входной двери в зеркальный зал. А группа столпилась в центре, оглядываясь и ожидая нападения. Таня суеверно перебирала в памяти все варианты знаковой системы и тоже довольно нервно ожидала начала атаки.

Убить бы Назария!..

В зале резко посветлело. Ребята открыли рты, когда внезапно очутились... на опушке леса! Летнего леса! В другом конце зала, напротив входной двери, которая так же резко пропала вместе с Назарием, шумели громадные деревья. Сами же ребята стояли в высоких травах. Нагнись чуток, присядь — и спрячешься от всех! Мало картинки, так над ухом глухо каркнул чёрный лесной ворон, на низком, бреющем полёте сиганувший мимо. Под ногами свиристели кузнечики, где-то неподалёку заливисто щебетала какая-то голосистая птаха.

Взвизгнула от боли Ксения. Демид, ругаясь, принялся сбивать с неё откуда ни возьмись прыгнувшую подпространственную тварь. Стоявшие чуть неподалёку, ребята среагировали не сразу. Да и как сразу-то?! Вокруг лес! Здесь тварей быть не должно! Их здесь просто не может быть!

А тварь уселась на плече уже кричащей девушки, вгрызаясь в её ухо, а когтистыми лапами сжимая ей шею. Вскоре Ксения кричать не могла: когти настолько глубоко вошли в шею, что ведьма только плакала от боли. К ним ринулся Ярослав, за ним — Дамир.

— Я! — зарычал маг огня. — Яр, пусти! Демид, в сторону!

Таня взглянула на Демида: тот, болезненно кривясь, тряс руками, с которых клочьями слезала обгорелая кожа. "Ядогрыз! — ахнула Таня. — Но как его убить, если он плотно прижимается к Ксении?!" Кажется, спасение ведьмы придумал только Дамир, поскольку Ярослав тоже остановился в шаге от неё и тоже беспомощно уставился на хрипящую из-за пережатого горла девушку. Дамир оттолкнул его в сторону и решительно вновь, как вчера, на веранде, вцепился руками в тварь. Правда, на этот раз он не остановился на этом, а резко выдохнул — и руки заполыхали огнём. Монстр издал убийственный визг, резанувший уши, а Таня открыла рот: подпространственная тварь ещё кричала, распялив пасть, а изнутри, из этой самой пасти, вылетел огненный язык! Что сделал Дамир, что тварь горит изнутри?! Через секунды Дамир рванул зверя на себя, а потом бросил его, сгорающего, в сторону, подальше от группы.

Ещё мгновение — и Таня ахнула: они опять все сконцентрировали внимание только на твари, а если их полно вокруг?! Оказалось — не все. Злой до неузнаваемости Никита поднял руки, длинные белые волосы воинственно развевались за его спиной, словно небольшие крылья... Таня подняла голову, как и другие: вокруг них и над ними кружил свирепый вихрь. Они же все стояли... Кажется, это называется... Око урагана? Глаз бури? Как бы там это место ни называлось, внутри образованного тихого пространства ветер не ощущался, хотя все слышали его жёсткий шелест и ровный свист.

— Никита... Думаешь, это нас спасёт? — шёпотом спросил Ярослав, быстро облепляя руки Демида вытащенными из его рюкзака полосами чистой ткани (колдун-целитель предпочитал ткань бинтам). Все знали, что происходящее — иллюзия. Но проблема в том, что глазам трудно было не поверить, а потому каждый получал по вере.

Никита, чуть успокоенный, помотал головой.

— Он сейчас наверняка заблокирует мои способности, — тоже прошептал он. — Мы ведь даже не знаем...

— Следи за полом, — велел ему Дамир, промакивающий шею плачущей Ксении антисептиком и часто промахивающийся из-за непрерывного наблюдения за полом же. — Я думаю, под ногами-то у нас ветра нет, значит...

— Никита, а можно встать в стену вихря? — обозлённо спросила Таня.

— Можно, а что?

— Встаём!

И, лишь когда все очутились на довольно-таки широкой линии воздушной стены, взметнувшей волосы всех и выбивавшей слёзы своей силой, ребята обнаружили, что Таня осталась в центре. Она поворачивалась вокруг собственной оси, посылая на всю площадь воздушной защиты силу — сквозь наспех придуманную знаковую систему, которая примитивно не давала появиться любой иллюзорной твари.

— Зачем ты это делаешь?! — крикнул Никита.

— Вы знаете, что это иллюзия, но продолжаете помогать Демиду и Ксении! — отозвалась охотница. — Я даю вам передышку, чтобы воображаемые раны зажили!

После пары минут молчания Ярослав вздохнул:

— Ну мы и...

— Точно, — сердито откликнулся Демид, согнув руки и внимательно осматривая чистую, без единого пятна от яда кожу на них.

Ксения успокоилась с трудом, последней расставшись с иллюзией удушения и проколов на шее. Но ещё долго всхлипывала в объятиях Демида.

— Любопытно, а можно знаковой системой разрушить вообще иллюзию Назария? — вслух помечтал Дамир, вернувшись в центр.

— У нас знаков мало, — ответила Таня и вздохнула сама: — И мы всё-таки очень мало умеем пользоваться собственными приёмами.

— Хорошо, что хоть ты это понимаешь, — с привычной язвительностью сказал Назарий, и иллюзорный лес опал, явив глазам привычный же зеркальный зал. — Ну и? Разбор полётов нужен, достопочтенные дамы и господа?

— Нам нужны знаки, — по-боевому сказал Никита — и добавил кровожадно: — И побольше! Побольше!

Старик хмыкнул. Кажется, он был очень доволен. И Таня начала подозревать: весь первый час второй пары он употребил именно на это — на понимание студентами, что именно им нужно для охоты на подпространственных тварей.

Семнадцатая глава

Мира дисциплинированно сидела за столом Ярослава и встала, когда группа начала выходить из зеркального зала, оживлённо переговариваясь. Первым делом она высмотрела своего подопечного и только было успокоилась, как её взгляд застыл на заплаканном лице всё ещё вздрагивающей от недавнего плача Ксении и насупленном — Демида, который продолжал поддерживать подругу после жуткого потрясения. Таня перехватила взгляд телохранительницы на себя. "Чему она удивилась? — хмыкнула она мысленно. — Из-за того что я спокойная?"

Назарий тем временем торжественно водрузился на свой стул и самодовольно оглядел учеников. После чего пообещал:

— В следующий раз в зеркальном зале будет гораздо интересней!

— Ещё интересней?! — не поверил ушам Никита.

— Вообще-то, дядя Назарий прав, — задумчиво высказался Демид, рассеянно поглаживая свою бритую голову. — Но! Мы просто не будем забывать, что это зеркальный зал!

Лицо старика приняло выражение: "Вот те на!" А Таня чуть не засмеялась: а ведь точно! Зеркальный зал — это уже предупреждение, что их всех поджидает опасность!

Но не прошло и минуты, как раздражение Назария, по-стариковски ссутулившегося, пропало, а его толстые губы вновь скривились — и, увы, не в хитрющей ухмылке, как бывало ранее. Такой горечи Таня в его глазах ещё не видела.

А Дамир, который даже и не глядел на него в эти мгновения, вдруг высказался, отвечая именно Демиду:

— Вот это и плохо, что будем ждать сюрпризов, а не натыкаться на них!

Назарий приподнял густую бровь.

— Почему это плохо? — тоже изумился колдун-целитель.

— Ну так... В жизни-то они всегда будут выскакивать неожиданно.

— А, ты про это... — Кажется, Демид растерялся. Ну да... С одной стороны, можно спокойно вздохнуть: кошмары ждут только в зеркальном зале. С другой — это не подготовка к соревнованиям. Это подготовка к жизни.

Остальные из группы тоже притихли, размышляя над кратким диалогом.

Скосившись на Назария, Таня заметила, что он выдохнул.

Правда, всё испортил Никита, который предложил:

— А давайте заранее придумаем все нужные нам схемы для знаковых систем?

— А как ты будешь знать, для кого именно они понадобятся? — поинтересовался хмурый Ярослав, который всё ещё не пришёл в себя от появления личного охранника.

— Ну, у дяди Назария вон сколько их набрано! — И щедрым жестом маг воздуха обвёл ряды подмузейного зоопарка. — Поэкспериментируем — узнаем!

Воцарилась тишина, в которой живность в аквариумах и клетках потрескивала, шелестела и попискивала, не подозревая о своей участи жертв будущего эксперимента. Старик внимательно приглядывался к студентам, ожидая, что они ответят на достаточно рациональное предложение Никиты.

— Нет, — решительно сказала Ксения. — Я как-то не представляю, что можно подойти к аквариуму и знаками просто так взять и убить зверя. Это как-то... нечестно. Он же в этот момент не нападает. И вообще — беззащитный. Нет, я знаю, что он опасный, но...

Дамир зловеще ухмыльнулся, нагнулся над столом и, раскинув руки, словно крылья, замогильным голосом провозгласил:

— И будет Никита стоять над тварью и пытать её своими системами! Раз — тварь упала и завизжала жалобно! Но не померла! Два — кровушка хлынула, но опять не сдохла! И Никита радостно будет доубивать её ещё полчаса, пока тварь несчастная не отмучится!!

— Фу... — брезгливо сказал Демид. — Этим я точно заниматься не буду!

А обиженный маг воздуха пробурчал:

— Это всего лишь идея! Горыныч, предложи лучше!

— А что предлагать? — пожал плечами маг огня. — Вон то, что сказал Демид, всё равно нереально. Он же говорит, что будем заранее опасаться нападения только в зеркальном зале. Но мы же не знаем, кого дядя Назарий выпустит против нас в следующий раз. Сегодня всего лишь ядогрыз ("Ничего себе — всего лишь!" — вздохнула Ксения), а если завтра будет шипчик?

— Ой, не надо! — вырвалось у Ярослава.

— А кто это? — уже насквозь пропитавшаяся тревогой, прошептала ему Мира.

Но акустика учебного зала такова, что девушку услышали все. Как и ответ мага теневых переходов, прошептавшего: "Потом покажу..." Заинтересовалась и Таня. А что именно покажет? Тварь в аквариуме? Или плохо заживающую рану?

— Это всё замечательно, — спокойно подытожил Назарий, — но опять никто не сказал о том, что вы в зеркальном зале совершали ту же ошибку, что и вчера в детском саду, на веранде. Вы снова оглядывались в поисках твари. И никто не пытался оглядеться в поисках того, что поможет уничтожить её или защититься от неё.

— Это несправедливо! — возмутился Никита. — Мы же не знали, какую тварь вы на нас напустите! А то бы...

— Замкнутый круг, — заметил Дамир. — Мы вернулись к тому, с чего начали.

— Именно, — подтвердил старик и кивнул. — Со знаковыми системами надо сжиться. Надо работать с ними так, чтобы импровизировать на ходу. Интуитивно. И тогда ни одна тварь не сумеет приблизиться к вам — в любой ситуации.

— Что значит — импровизировать интуитивно? — спросила Ксения и тут же объяснила: — Что значит это слово — я понимаю. Но не понимаю, как быть со знаками.

— Это как блок в защите, — предположил Дамир. — Ты ещё не думаешь, как будешь обороняться, когда на тебя замахиваются, но руки уже выставила.

— Или как ты бы интуитивно разговаривала с Таниными двойняшками, а потом бы перешла на беседу с нами, — объяснил Демид. — Ты смотришь на ребёнка и говоришь так, чтобы он понял. А потом говоришь так, чтобы тебя понял взрослый человек. Ты же не готовишься к этому разговору заранее? Ведь у тебя уже есть много словесных знаков, которыми ты манипулируешь интуитивно, не задумываясь.

Довольный Назарий прервал объяснения, напомнив, что времени мало и что им надо за оставшиеся полчаса заполнить ещё одну таблицу с классификацией подпространственных тварей, а под конец записать ещё одну парочку боевых знаков.

Полчаса пролетели для группы незаметно. Даже Мира не скучала, насколько поняла поглядывающая время от времени на девушку-оборотня Таня. Телохранительница читала пододвинутую ей Ярославом тетрадь, уже исписанную, изучала его рисунки и на глазах становилась всё напряжённей.

— Кажется, она начинает побаиваться... — прошептал Дамир, тоже исподтишка наблюдавший за Мирой. — Что не сумеет его охранять как надо...

Никита, по обыкновению, едва слышно фыркнул.

После последней пары у Назария ребята быстро собрались, однако на крыльце произошла небольшая заминка: если вшестером ещё можно было как-то поместиться в вызванное такси — особенно, если из группы кого-то нет или кто-то не желает ехать со всеми, то... что делать сейчас, когда к группе присоединилась Мира? Ярослав хмыкнул и снисходительно сказал:

— Нашли проблему! — Обернувшись к Мире, насторожённо ждавшей решения, он спросил: — Тебя предупредили о моём магическом даре?

— Да, — неуверенно ответила девушка.

— Тогда пошли назад, в вестибюль. Сейчас пасмурно, и он освещён. Там, у окна, есть очень удобное место для перехода. Никита, ты с нами?

Маг воздуха, который начал жаловаться на голод и вспоминать об академическом буфете, едва группа вышла из учебного зала, обрадованно закивал. И они втроём ушли в музей. А ребята, довольные: теперь в такси будет свободно! — радостно встретили подъехавшую машину. Таня оказалась у окна, рядом с Ксенией, которую больше занимал Демид, так что во время поездки появилось время подумать.

Например, о том, сколько ей придётся носить на себе магические метки, замеченные девушкой-оборотнем, пока она полностью не переключится на Ярослава, как этого желает Назарий. "Я какая-то вся меченая, — с недоумением думала Таня. — Мало того — на мне защита Назария, так теперь он ещё оставил метки для Миры. А ещё... Надо бы спросить у Даниила после академических пар, остались ли на мне, как он сказал, остаточные следы магических зацепок, или они прошли..."

Перед лекциями Дамир собрал со всех по денежке и сбегал за пирожками и чаем. Устроились на широком подоконнике в рекреации второго этажа и немного подкрепились, даже поболтать вволю удалось, вспоминая пережитое в зеркальном зале. А потом колдун-целитель помахал рукой Ксении и ушёл к своему курсу. Ярослав с Мирой не приходили, поскольку маг теневых переходов сразу направился в свою аудиторию, о чём ребятам сообщил Никита, с помощью ветра-посланника разыскавший свою группу.

Лекция оказалась продолжением той, которую в полном объёме Таня получила от Дамира. Тем не менее, она старательно записывала за преподавателем, рассудив, что таким образом запомнит больше, да и поймёт лучше некоторые тезисы: преподаватель время от времени останавливался и подробно объяснял то, что считал для первокурсников непонятным или впервые узнанным... Лекция продолжалась лишь пару, а потом некоторые первокурсники побежали на четвёртую пару по специализации, а некоторые, свободные, — в библиотеку, чтобы взять там нужные пособия и учебники для выполнения домашнего задания.

"Так, теперь пора домой, хоть и рановато. Даже жаль, что второй пары нет, — раздумывала Таня, запихивая книги в рюкзак. — Можно было бы сразу в детский сад. А теперь — что? Куда? Попросить Даниила, чтобы отвёз домой? Или сходить в магазин?"

— На улице дождя нет, — сказал Дамир, внезапно очутившийся рядом. — Не хочешь погулять немного? Просто — по улицам? Я знаю, что тебе надо забирать двойняшек. Могу проводить до детского сада. Пока пешим ходом доберёмся, как раз время для них.

— Но я...

— Таня ходит со мной! — возмутился подбежавший Никита.

— Угу, — самодовольно промурлыкал маг огня. — До ворот академии, да? Да ладно, не боись, воздушник! Никому не скажу!

"Вообще-то, идея неплохая, — думала Таня, не решаясь сразу отказать или соглашаться. — Выхожу утром — дня не вижу. Да и сейчас темновато. Зато хоть погулять. Но — меня ждёт Даниил! Дамир, судя по всему, настроен проводить меня до дома — даже с медвежатами. Что делать? Позвонить Даниилу?"

Пока парни спорили, она отошла в сторону и позвонила водителю Назария. Объяснила ситуацию, и тот согласился, что так будет хорошо. Но попросил, чтобы Таня не отказывалась от сопровождения Дамира до самой двери. Девушка уверила его, что так и сделает: обязательно попросит об этом мага огня.

— Всё, свои дела я уладила, — сказала она, вернувшись к парням, которые всё ещё пикировались. — Никита, я же знаю, что у тебя ещё одна пара, как у воздушника. А у огневиков уроки закончены. Если Дамир навязался, пусть проводит. — И кровожадно добавила: — Я в магазин зайду — пусть мне сумки несёт.

Никита после сообщения о продуктовых сумках мгновенно успокоился и попрощался с ними. Глядя ему вслед, пока он бежал по лестнице, словно неся за плечами волосы, почему-то похожие на развевающийся разорванный светлый плащ, они помолчали, а потом Дамир взглянул на неё и спокойно сказал:

— Если надо, я в самом деле помогу с сумками.

— Да нет, не надо, — улыбнулась Таня. — Это чтобы Никиту напугать.

— То есть ты хотела со мной пойти? — прищурился на неё маг огня.

— Не в этом дело, — уже усмехнулась Таня. — Просто ты моя гарантия, что я смогу сегодня погулять, а не сразу пойти домой.

— Вот как?

Он так спросил, что девушка не поняла: обиделся? Нет? Тем не менее он, словно абсолютно воспитанный кавалер, как выразилась бы Глория, предложил ей руку — и они вместе вышли из стен академии... Поначалу Таня боялась, что у них не будет общих тем для беседы, и собиралась расспрашивать Дамира о городе. Но тот тему предложил сразу.

— Как тебя нашёл Назарий? — с отчётливым любопытством спросил он.

— Не знаю. Но его лисы сопровождали меня чуть ли не месяц, прежде чем появился он сам, — ответила Таня, одновременно удивляясь, что раньше она о том не задумывалась. — А ты? Ты сразу знал, что будешь магом огня?

— С потомственными магами всякое бывает, — поморщился Дамир. — У нас в семье с даром огня рождались фифти-фифти. Мама — полный маг. Отец — слабый, чего-то не хватает. И вот он я — средний сын в семье. У моих братьев дар не появился до сих пор. Когда выяснилось, что у старшего способностей нет, я жутко испугался, что и у меня не будет. А хотелось!.. Это же здорово! Уже и школу закончил, уже думал, куда поступать. И поступил — на электротехнический. Только меня потом в армию забрали, а когда вернулся и хотел восстанавливаться на факультете, к нам прямо домой пришёл Назарий и велел мне думать об Аккиме. Родители возражали, объясняли ему, что я обычный. А он только ухмылялся и так головой качал: мол, много ли вы знаете! Ну, а мне интересно стало, говорю: "А стипендия будет?" Он говорит: "А как же!" И я согласился. Родители ещё долго говорили, что учёба в Аккиме — напрасная трата времени. Но на второй неделе, на практикуме, у меня вспыхнул такой огонь, что преподаватель с трудом справился, утихомиривая его.

— Подожди, — удивлённо сказала Таня, — так к тебе тоже Назарий приходил?

— Он приходит к тем, кто ему нужен, но кто не подозревает о своих способностях. А ещё — к тем, кто потенциально может быть колдуном или магом.

— Странно. Акким кажется таким большим заведением, а выискивает студентов только Назарий.

— Ничего странного. Акким — его задумка. Раньше магических или колдовских заведений в городе не было. Хотя семьи магов или колдунов здесь, что называется, старинные, с историей. Я слышал, что Назарию пришлось как-то участвовать в устранении огромного прорыва силы в городе. А этот прорыв снял блоки со способностей многих обычных до того людей, которые так растерялись, что чисто ментально и, как любит говорить Назарий, интуитивно не подпускали к себе никого. Тогда было много суматохи, прежде чем этих людей успокоили и объяснили, что именно с ними произошло. И после этого Назарий и заставил главные семьи города подумать о создании школы магов и колдунов. Сначала сомневались, прикидывали, как это может быть, и прошло несколько лет после этого случая, но Акким возник-таки.

— Ничего себе, — только и сумела сказать Таня, думая о том, каким весомым был вклад Назария в обучение необычных студентов.

По дороге Дамир предложил купить мороженого, а также вспомнил про мюсли для медвежат. Но, несмотря на то что заходили в магазины, в детский сад пришли слишком рано, и Дамир предложил посидеть на детской площадке, рядом с верандой.

— Надеюсь, там тварей подпространства нет, — ещё пошутил он.

Веранды находились чуть ниже детсадовских корпусов. Дамир и Таня спустились к ним по небольшой лестнице, радуясь, что асфальт посерел — то есть просох, а значит, на детской площадке найдутся места, где можно посидеть — поболтать ещё немного. Фонари, которые горели ярко возле детского сада, давали возможность разглядеть всё вокруг, и Дамир, смеясь, попытался угадать, за которыми широкими окнами бегают медвежата. Сообразив, что дело трудное, он начал выискивать скамеечку на двоих.

И внезапно замер, глядя на веранду.

— Да ну... К чёрту... — услышала Таня его шёпот и быстро встала рядом.

— Что ты видишь?

— Мне показалось — по веранде кто-то пробежал. Кошка, наверное? — неуверенно спросил Дамир. — Или собака? Что-то небольшое... Два раза.

Таня не сразу догадалась, что "два раза" — это неизвестный зверь пробежал дважды, а не Дамиру дважды показалось. Но решила посмотреть сама. Кошки — ладно, но вот если бродячая собака прыгнет... Хотя, едва девушка сделала шаг, Дамир резко сбросил с плеча ремень своей спортивной сумки и тихо велел ей:

— Оставь рюкзак здесь — на всякий случай. Чтобы руки были свободны.

"Он так суеверен? — поразилась Таня. — Думает, если на одной детсадовской веранде обнаружилась тварь, так они теперь по всем детским площадкам бегать будут?"

И похолодела: на пороге веранды промелькнула точно не кошка! Да что ж это такое?! Сумка Дамира уже валялась на качели, которая похожа на огромный деревянный барабан с поручнями и на которой обожают крутиться дети. Таня, ужаснувшаяся до ледяного пота, почти не глядя, швырнула туда же свой рюкзак: здесь же двойняшки бегали во время прогулок! А руки уже начали рисунок против тварей — пока ещё неуверенный, пока ещё универсальный. Ведь ещё неизвестно, что за тварь прячется на веранде! И откуда она?! Неужели Назарий тоже ошибся — и тварей выскочило из разлома гораздо больше?! Или эти твари те, что... охотились за ней? За Таней?! Но тогда... Она беспомощно посмотрела на Дамира: как бы убрать его отсюда, чтобы твари не накинулись и на него?! Если это те самые, которые за ней...

— Святой Назарий! — ахнул Дамир, изо всех сил прищуриваясь в темноту веранды. — Там человек! На скамейке сидит!

— Мёртвый?! — снова ужаснулась Таня. — Его твари убили? Что ты молчишь?! Дамир, по-моему, пора вызывать Назария!

— Подожди... — схватил он её за руку. — Ты видишь? Он живой, и они его не трогают! Что здесь происходит, в конце концов?!

Больше она говорить не могла. "Они"?! Их так много?!

Но вскоре и она увидела — когда Дамир встал на пороге и поднял руку с огоньком.

Таня, зашоренная недавними выволочками Назария, даже хотела сделать магу замечание, что он как-то не вовремя занимается разглядыванием сквозного помещения, но... Изумлённая, и она сделала несколько шагов за порог веранды, продолжая "сканировать-просвечивать" веранду знаковыми системами, которые меняла в зависимости от того, где пряталась та или иная тварь. А их оказалось много: бегали, метались по всей веранде, верещали и даже рычали на явившихся охотников — причём стараясь не подпустить их к темноволосому мужчине, который, кажется, спал на скамье — у стены напротив входа.

— Не могу! — в отчаянии сказала она, продолжая наводить знаки на тварей, которые бегали как сумасшедшие по всей веранде — и полукругом перед мужчиной. — Я не могу их всех уничтожить! Их слишком много — и они появляются снова и снова!

Одной рукой Дамир теперь освещал помещение, другой — тоже насылал на тварей знаки. На несколько секунд он замедлил "дирижирование", после чего срывающимся от напряжения голосом спросил:

— Ты видишь, откуда они появляются?

— Как будто из воздуха! — крикнула Таня, рывком убивая слишком близко подскочившую к ним тварь. — И я знаю этого мужчину! Он вчера меня напугал! Когда я шла домой с двойняшками!

Теперь она жалела, что согласилась погулять по городу с Дамиром. Если бы она осталась с Даниилом!.. Да только поздно сейчас об этом думать...

Ух ты! Оказывается, ещё не поздно! Краем глаза она уловила движение позади: к ним по лестнице бегом спускался...

— Даниил!

— Даниил здесь?! — то ли обрадовался, то ли выдохнул Дамир. — А кто бежит за ним?

Кто-то немного низенький и явно в женском пальто. Кто это?!

— Что тут происходит?! — крикнул, подбегая, водитель Назария.

И тут Таня яростно подумала: "Если ещё и этот на меня свою метку поставил!!"

И медленно, шаг за шагом, пошла на веранду, несмотря на встревоженный окрик Дамира. Девушка убивала одну за другой подскакивающих к ней тварей, благо те оказались из самых распространённых и тратить на них много задумок по знаковой системе не пришлось. Она делала трудные шаги, понемногу отвоёвывая веранду у тварей и приближаясь к мужчине, который так и не пошевельнулся с момента их появления здесь. Почему Дамир считает, что он жив? Глаза закрыты, лицо со вчерашнего похудело так, словно он не ел с неделю...

Твари прыгали вокруг него, чуть не садясь ему на голову, но не трогая его! В этом Дамир оказался прав... Таня резко повернулась к летящей сбоку твари — та рухнула на пол и больше не шевелилась. Поймала в систему знаков, как в прицел автомата, сразу двух — и те испарились прямо в воздухе: так девушка обозлилась.

— Не трогайте его! — так пронзительно и неожиданно завизжали за спиной, что Таня едва не пропустила ещё парочку тварей, рванувших к ней, — их сбил на лету Даниил, догнавший девушку. — Не смейте его трогать! Не смейте к нему подходить!

От женского визга выворачивало всё внутри, словно в живот воткнули острый нож и бесцеремонно ковырялись во внутренностях.

Твари внезапно пропали.

Воспользовавшись этим и ещё не до конца поняв, что же происходит, Дамир вцепился в воротник пальто низенькой женщины, пытаясь уберечь её и не пустить в опасное место. А Таня с изумлением, граничащим с ужасом, обернулась к женщине, которая визгливым матом проклинала мага огня за удержание на месте. Но эта орущая женщина всё-таки мало её интересовала. Даниил вдруг склонился перед сидящим мужчиной и в темноте (огонь Дамира он невольно закрывал собственной персоной) вглядывался в его лицо. Таня немедленно присоединилась к нему, предварительно оглядевшись и убедившись, что вокруг них тварей подпространства больше нет.

— Охотник? — тихо и изумлённо же, словно про себя проговорил Даниил, не отрывая взгляда от неизвестного. — Не может быть! Но почему он...

— Не трогайте его!.. — захрипела женщина, которой из-за железной хватки Дамира натянувшееся на груди пальто явно пережало горло.

— Дамир, отпусти её! — не оборачиваясь, крикнула Таня. — Здесь безопасно!

Наверное, Даниил тоже думал, что женщина подойдёт к мужчине и будет причитать над ним. Но та, вырвавшись из рук мага огня, подбежала к сидящему, не реагируя ни на кого, незнакомцу и провела над его головой ладонью, после чего рывком заставила его подняться на ноги и буквально потащила его за собой, огрызаясь на всех троих, пытавшихся хотя бы узнать, что случилось и чем они могут помочь.

Видимо, в какой-то момент эти доброжелательные приставания ей обрыдли. Женщина обернулась — с перекошенным от злости лицом. И послала всех таким крепким матом, что даже Даниил ошарашенно оцепенел.

Прихватив за рукав мужчину, она безжалостно дёрнула его вперёд — и он послушно зашагал за ней. Тане, которая не видела его лица, даже почудилось, что глаза он так и не открыл. Как же она его ведёт?!

— Даниил, что делаем? — обескураженно спросил Дамир.

— Пусть идут, — ровно ответил водитель, прикладывая к уху телефон. — Сейчас Назария вызову. Он разберётся с остаточными следами происшествия.

— Даже без этого мужчины? — не поверила Таня, следя за уходящими. Ей было страшно за незнакомца, который очень уж покорно шёл за женщиной.

— Даже без него. Дядя Назарий? — повернувшись в сторону и отходя дальше от Дамира и Тани, осведомился в телефонную трубку водитель.

Дальше Таня не слушала, хотя её поразило обращение Даниила к старику. И для него Назарий — дядя? Хотя... Она начала дышать свободней, осмотрела ещё раз на всякий случай веранду, чтобы не пропустить атаки тварей, если они вновь появятся. И только затем подняла глаза на Дамира, который, как тень, ходил следом за ней и подсвечивал, пока она проверяла помещение. Посматривая на Даниила, она негромко спросила:

— Как ты сказал? Святой Назарий?

— С кем поведёшься, того и обзовёшь... — тихонько откликнулся Дамир.

— Дамир! — позвал водитель. — Посвети мне сюда. Я хочу заснять для Назария этот угол с тенью. Он сейчас перейдёт к нам.

Через минуту старик появился на нужном месте. И тут же хищно бросился к скамье. Водя раскрытыми ладонями по пространству вокруг скамьи, он торопливо расспрашивал водителя:

— Ты точно уверен, что он охотник? Ты точно знаешь, что он не из нашего города?

— Откуда Даниил всё это сумел узнать? — не выдержав, прошептала Таня, тихонько ходя следом за стариком и его водителем.

— А что ему? Трудно, что ли? Послал призрака — и спрашивай только, — пожал плечами маг огня, старательно прислушиваясь к говорку вполголоса впереди.

— ... Что?! Какого призрака?! — Тане пришлось отвернуться, чтобы Даниил не услышал её чуть не вырвавшегося наружу вопля.

— Ты не знала? — в свою очередь удивился Дамир. — Даниил — из Харонов. Провожающий мёртвые души, если они по какой-то причине остались на Земле. А значит, он видит призраков, а с некоторыми даже общается.

Странная мысль вкралась в голову обалдевшей Тани: "Значит, Даниил не метки на мне ставил? Призрака ко мне прикомандировал?!"

Не оглядываясь, Назарий велел:

— Дамир, забирай Татьяну — и бегите за детьми! Время-то...

— Ой... — испугалась Таня и помчалась к качели-барабану, чтобы забрать свой рюкзак. Назарий прав: мало ли что на свете случается, но детей надо забирать вовремя!

Пока бежали по лестнице наверх, к детсадовскому корпусу, Таня не знала, о чём думать в первую очередь. И посреди мельтешащих мыслей вдруг её остановила одна:

— Дамир, а на общей лекции первокурсников эти, из Харонов, есть?

— Ну да. Есть. У окна сидят, кажется, пятеро.

Вот почему они своим странным спокойствием ей показались похожими на Даниила. Так. Насчёт спокойствия она потом спросит. А вот как бы узнать то, что узнает Назарий про того мужчину? Спросить у Дамира? Ему и самому любопытно.

— Дамир...

— Да понял я... — Он отдышался перед лестничкой в корпус и сказал: — Попросим Никиту узнать про того мужика. Он, Никита то есть, к Назарию ветер может какой-то особенный подсылать. Старик его не всегда замечает. Так что — всё узнаем завтра.

Восемнадцатая глава

Запыхавшись, Таня рванула тяжеловатую входную дверь, мгновенно оценила полусумрак в раздевалке старшей группы. Закаменела на пороге. Дошло. Её негодование выплеснулось в кратком:

— Отослал!

Могла бы догадаться и раньше, пока бежала. Вся катавасия с темноволосым незнакомцем и "отстрелом" подпространственных тварей вокруг него наверняка не заняли и десяти минут, как сейчас понятно — что называется, постфактум. Просто вся эта суматоха, мельтешение и страх огрузили впечатление времени. Будто целая вечность прошла. Влетая в детсадовский корпус, Таня ожидала увидеть ярко освещённое помещение и непрерывно болтающих двойняшек, вокруг которых суетится нянечка, знающая, что медвежат забирают первыми... А тут... Полутёмная комната...

— Похоже. Ну, что отослал, — прошептал Дамир, с любопытством оглядываясь. — Но, если вернёмся, на веранду он нас уже не пустит. Посидим здесь? Нас не выгонят, если мы на той скамеечке пристроимся? Что-то на улицу уже не хочется.

— Да, там холодно, — машинально ответила ему Таня.

Она, опустошённая вероломной хитростью "святого" Назария, подошла к низкой скамье с коричневым "кожаным" сиденьем и уселась, положила рюкзак в ногах. Дамир пристроился рядом и тоже опустил свою сумку на пол. Посидели в неясной тишине, в которой то и дело раздавался звон чашек, строгий голос взрослого, призывающего к порядку, а то и дружный смех малышни. Пахло то ли манной кашей, то ли запеканкой — в смеси запахов дезинфекции и непросохшей детской одежды и обуви из шкафчиков.

Пришла в себя не сразу. Сначала сидела, тупо глядя на дверцу шкафчика напротив. Потом испугалась. И этот испуг подсказал, что соображает она уже нормально.

— Они могли ворваться сюда, — осипло сказала Таня, подняв голову и глядя на дальний свет — в комнате группы. — Зачем он сюда пришёл? Не понимал, что здесь дети?

— Что-то мне показалось, что этот тип вообще не в себе был, — задумчиво сказал Дамир, как бы рассеянно обнимая Таню и мягко привлекая её к себе, чтобы она прислонилась к его плечу. — Вспомни, как эта бабка его тащила. Помнишь? Я думал — он идёт за ней, а он даже глаза не открыл. Так и шёл с закрытыми.

— Почему — бабка? — Бешеная мысленная карусель в голове начала потихоньку успокаиваться и распадаться на отдельные, рациональные части. — Ты видел её лицо? Но там темно было! А огня у тебя почти не было!

— Не. Она его мимо меня тащила. На ней платок был, — медленно вспоминал маг огня, то и дело поджимая губы. — Он куда-то в сторону съехал, а с башки волосы дыбом, светлые, вроде как серые. Ну... То есть точно седые. Разве ты не видела?

— Нет, — машинально ответила Таня. — Я на того мужика смотрела в это время. И просто удивляюсь: он такой большой, а она его так легко тащила! Я своих двойняшек так вести не могу, даже если тащу одного. А она так легко...

Свободной рукой Дамир стукнул себя по колену.

— Блин... Я всего два месяца в Аккиме. Всего два...

— Ты это к чему? — с недоумением спросила девушка.

— Демид уже начинает видеть рабочие линии силы. Причём всё равно — какой: колдовской или магической. Но он на третьем курсе. И его здесь нет. Я иногда вижу, но смутно. Учиться и учиться ещё. А практикумы будут когда ещё... Мне кажется, этот тип был околдован этой бабкой. Но чтобы точно это сказать — надо видеть.

— Думаешь, она ведьма? — впустую спросила Таня, а потом раздражённо поморщилась: — Да хоть кто! Он-то... Зачем он сюда пришёл? И почему тварей много, но бегали по нему, как по неживому?

— А вдруг он и впрямь неживой? — легкомысленно спросил Дамир и низким голосом добавил: — Первый зомби в нашем городе!

— Ну тебя... — Таня не обиделась, но ей не хотелось, чтобы он перевёл обсуждение важных для неё вопросов в паясничество.

— Танюш...

— Что?

— Ты там, на веранде, сказала, что этот мужик тебя вчера напугал.

— Меня с двойняшками, — поправила она, хмуро вспоминая минутный инцидент около домофонной двери. — Но вчера я думала, что он меня с кем-то спутал.

— Почему?

— Ну... Он на моё плечо так уверенно руку положил, а потом Митенька как заорёт... И Оленька запрыгала и закричала. Этот мужик понял так, что они... мои собственные дети, и ушёл.

— А ты его... ни разу раньше не видела?

— Никогда. — И тут Таня вдруг осознала, что сидит обнимаемая рукой мага. Но первая реакция была не удивление. — Дамир, у тебя же руки перевязаны! А я на них... на неё опираюсь. И вообще... Хватит меня обнимать!

— А я и не обнимаю. Я тебя грею. — Он не обиделся. Так что, когда Таня чуть нагнулась вперёд, спокойно убрал свою руку у неё из-за спины. — Тань, до появления твоих двойняшек сколько ещё осталось?

Она вынула мобильник, посмотрела время.

— Минут пять. И поэтому нам лучше выйти на улицу.

— Почему?

— Если здесь останемся, они будут одеваться целую вечность. А так их нянечка в момент оденет. Ну что? Выходим?

— Если так, то да. — А когда они очутились на небольшом крылечке, он спросил: — Ты Назарию про мужика говорила?

— Говорила. Но он сам ничего не знает.

Дамир снова стукнул кулаком — уже по стене, возле которой стояли.

— Ты что?

— Да псих берёт до сих пор, что чувствую себя младенцем в магии! Что мог бы и сам разглядеть то, из-за чего сейчас шуруют Назарий и Даниил внизу, на веранде! Иногда кажется, что есть такие сильные возможности... А сталкиваешься с таким случаем, как сегодня, и чувствуешь себя тупым идиотом!

— А-а... Ты же маг огня! — выпалила Таня.

Дамир заглянул в её глаза и неожиданно успокоился.

— Ты в Аккиме недавно и не знаешь, что вожделенная мечта многих из нас, из учеников Аккима, стать таким, как Назарий. Он универсал. То есть ему подвластны многие способности, причём он использует каждую из них на сто процентов — и почти не напрягаясь. Да, я маг огня. И многого уже добился — даже за два месяца. Но мне этого мало. Я хочу видеть, как Демид, хочу уметь, как Яр, проходить тенями — это, кстати, тоже универсальная способность, которая есть у многих, так что тут я спокоен: однажды и я сумею пройти. Но мне хочется знать и уметь всё.

— Я думала, каждый развивает только свою способность, — задумчиво сказала Таня.

— Назарий собрал нас потому, что у нас всех в группе есть способность видеть тварей подпространства. Но видеть их — этого мало.

— Насколько я поняла... — медленно заговорила Таня, переварив его слова. — Ты хочешь стать не магом огня, а охотником.

— Так и есть. — Он стоял рядом и смотрел вниз, на тёмные отсюда веранды, светлели лишь крыши которых. — Я завидую тебе. Назарий ведь учит тебя лично. И учит не только развивать дар охотника. Но и другим способностям, которые пригодятся тебе в охоте на тварей. Так ведь?

— Так, — прошептала она со вздохом и тихо пожаловалась: — Стоим тут, как последние дураки! Был бы здесь Никита, послал бы ветер — и узнали, что там Назарий с Даниилом делают! Может, сумели бы узнать, о чём они там говорят!

— Да, Никита здесь предпочтительней, — пробормотал Дамир недовольно.

— Дамир, а почему Никита такой тощий? Он же постоянно ест! — не обращая внимания на его недовольство, спросила Таня. Ей и правда был интересен этот факт.

— Да он со своим ветром играет вечно. Как с любимой игрушкой. То и дело творит его — сама ж видела. В последнее время ещё и забывает эмпатоблок ставить — постоянно воздействует на погоду, а потом спохватывается — и хорошо ещё, не падает от истощения.

Переспрашивать не стала, но на ус намотала: значит, и физические силы в ход идут, когда приходится работать с магией! Открыла рот задать ещё один вопрос: что он думает о появлении телохранительницы Миры, но посмотрела на Дамира и примолкла. Он стоял рядом, но явно отсутствовал. И вроде всё так же глядел на веранду, словно притаившуюся внизу, но не было впечатления, что он в самом деле смотрит на неё. И в лице, сумраком отчётливо поделённом на освещённую часть и на изогнутые тени по линиям прятавшейся в темноте, ощущалось что-то грустное... Кажется, он задумался, и даже жаль было прерывать его размышления о чём-то, вне чего оказалась она сама. Но...

— Дамир, сейчас выйдут двойняшки, — напомнила она. — Я слышу, что они уже в раздевалке. Ты точно хочешь, чтобы они тебя увидели?

— А что? Я такой страшный, что меня видеть нельзя? — усмехнулся он. — Не боись. Я со своим младшим братом справлялся и с твоими младшими разберусь!

— Звучит оптимистично, — пробормотала Таня, думая о том, что могут устроить медвежата при виде знакомого им мага огня, ну и — чего от него потребовать. Ладно. Сам напросился, пусть сам и выкручивается.

Дверь она открыла сама, чтобы нянечка и двойняшки её увидели. Угадала с одеванием — и нянечка покивала ей головой и ушла из раздевалки. А медвежата выскочили на улицу. Митенька завопил:

— Дождя нет! Ура-а!

— Митька! Дяденька с бабочками! — обрадовалась Оленька, прыгая, вцепившись в край куртки Дамира.

— С бабочками! Ура-а! — обернулся Митенька.

Таня хихикала, глядя на довольное лицо мага огня. Дяденька с бабочками! Ему нравится!.. Надо бы завтра ребятам из группы рассказать! Пусть тоже порадуются!

Вели медвежат домой, взявшись за руки обоих, благо что двойняшки сообразили тоже цепляться друг за друга, чтобы удобней было повисать на руках взрослых. Сначала Таня боялась, что Дамиру будет больно, но поверх голов визжащих от удовольствия медвежат маг огня успокоил девушку:

— Да мне Демид ещё в подвале сказал, что повязку можно снимать, а я забыл!

У двери подъезда они постояли немного, болтая. Дамир для двойняшек устроил не полёт бабочек, а падающие звёзды: высоко с неба медленно летели на подставленные ладошки медвежат маленькие огненные хлопья, мгновенно тающие, едва коснутся кожи.

Вспомнив его слова насчёт Никиты, Таня встревоженно спросила:

— Ты не израсходуешь все свои силы на игру? Они-то готовы смотреть бесконечно! Хочешь — к нам зайдём? Я тебя накормлю!

— Нет, спасибо, я свои силы контролирую, когда играю. А ты лучше нас всех по четвергам в гости зови. Пять пар! Кстати, а тебе самой нетрудно готовить на такую ораву, да ещё на родителей с младшими?

— Что ты... Я с вечера готовлю всё, что нужно для стряпни. Пару продуктов добавить — для меня не проблема. Я же в основном кормлю младших, а родители весь день питаются в городе.

— Понял. Буду иметь в виду, — серьёзно пообещал Дамир. Потом он огляделся, убедился, что рядом никого нет, кто бы на них посмотрел, и, помедлив и к восторгу медвежат вызвав в вечерних небесах ещё один небольшой, сияющий огненными звёздами взрыв, спросил: — Ты боишься? Всё время оглядываешься.

— Это, наверное... — Таня замолчала, не зная, как объяснить. — Наверное, да. Я боюсь, что тот мужчина снова появится. Понимаешь, я теперь думаю, что он и в самом деле меня искал. И, если он маг или колдун... Ведь пришёл же он в садик. И Назарий меня впервые в садике нашёл — когда пришёл звать меня в Акким. Только он утром пришёл. Дамир, как ты думаешь... Эта бабка его сторожит?

— Хм. Сначала мне показалось, что она телохранитель — по типу, как Мира для Ярослава. А теперь, после твоих слов... — Он покачал головой. — Эх, жаль у меня нет знакомств среди старших курсов, кроме Яра и Демида! Поговорил бы кое с кем, может, сумели бы и без Назария разобраться. Так, Таня, давай-ка я вас провожу до двери. А то буду думать, что ты зайдёшь в подъезд, а там этот мужик вас караулит.

Таня наклонилась к Оленьке — поправить почти развязавшийся шарфик, а одновременно скрыть улыбку. Она сама хотела попросить о том же, но постеснялась, да и боязно было — насмешек. Скажет ещё — тоже мне, командирша охотников, а боится зайти в подъезд... Хотя Дамир взрослый. Он понимает, что такое — оказаться в опасной ситуации.

Но в подъезде было спокойно. На входе поздоровались с соседкой, которая спускалась им навстречу, а потом так же спокойно вознеслись на лифте к своему этажу.

Прощаясь у двери, Таня спросила:

— Так не зайдёшь? Я бы чаем с бутербродами угостила. У меня горячие — только в микроволновку поставить.

— Нет, меня дома ждут, — сказал Дамир. — Наши привыкли, что ужин у нас совместный, когда можно встретиться семьёй вечером и поболтать, как прошёл день.

Они помахали ему руками — двойняшки обеими, естественно, — и зашли в квартиру.

Привычно и механически выполняя все вечерние шаги: раздеть медвежат, выпустить их на волю — в детскую, и напомнить им, что надо бы забежать в ванную и помыть руки после пребывания на улице, — Таня не сразу поняла, что её гнетёт. Но почему-то все действия, которые она сегодня выполняла бездумно, чуть ли не на одних затверженных рефлексах, сегодня были какими-то тяжёлыми... Проследив, чтобы медвежата ушли в детскую, где тут же занялись вечной игрой со своими игрушками, она села прямо на трельяж в прихожей и опустила руки. Дел ещё много: пора на кухню, да и обувь малышни вымыть надо бы — не забывая о своей. Но хотелось сидеть и не думать.

— Что случилось? — прошептала она. — Я не психанула из-за Миры. Я была командиром в лесу Назария. Я нормально приняла то, что случилось на веранде. В конце концов, я охотник! Тогда почему...

Вслух сама с собой говорила редко. Но сейчас... Сразу поняла, что делает. Заглушает слова Дамира. "Наши привыкли, что ужин у нас совместный, когда можно встретиться семьёй..."

У него есть семья, в которой существуют традиции.

Нет, не так.

У него есть семья. Точка.

"А я? — кривя губы и незаметно распаляя себя, думала она. — У меня ни родителей, ни семьи. Кто я? Нет, с ними мне хорошо. Но... Где мои родные? Неужели я абсолютно одна на этом свете — и у меня нет даже самых дальних родственников?! Попросить отчима, чтобы он нашёл мне хоть кого-то? Ищут же люди своих родичей! Вон, в телевизоре то и дело рассказывают о поисках... Но отчим в последнее время как будто забыл, что я ему не родная... Но я-то помню! Или... Лучше не помнить?"

— А-а!! — заревела Оленька, которая выскочила в прихожую и обнаружила, что старшая сестра сидит в темноте и молча глотает слёзы.

— А-а!! — присоединился к сестрёнке Митенька, обнимая Таню за шею, для чего залез на тот же трельяж.

— Вы-ы-то чего ревёте? — всхлипывая, спросила она.

— А ты чего-о?!

— А я ногу стукнула о трельяж, — соврала она.

Оленька тут же села на пол и принялась гладить ей ногу:

— У кошки заболи-и! У собаки заболи-и!! У нашей Таньки не боли-и!

В общем, пока утешала медвежат, с полным погружением ударившихся в бурные слёзы, Таня додумалась до интересной мысли. Тот же Дамир сказал, что, будь у него знакомства среди старшекурсников, он бы и сам распутал странную историю с тем мужиком. И Таня решила: "Я не настолько одинока, чтобы реветь из-за такой дурости! У меня есть медвежата, которые знать не знают, что я им не родная! Вот выучусь всему — найду своих родных. Ведь даже по телику показывают, что люди в любом возрасте находят своих! А у меня возможностей с Аккимом больше. Значит — как не фиг делать, но родственников я найду!"

Успокоившимся медвежатам было вручено мороженое, припрятанное со вчерашнего вечера в холодильнике. Холодного давать малышне Таня теперь не боялась: всегда рядом были Демид и Ксения! Для удобства поедания вывалив мороженое в креманки и раздав кофейные ложечки (чтобы дольше ели!), она принялась за будущий ужин. Отчим и Глория не звонили до шести — значит, придут ужинать.

... Утром она вывела двойняшек на улицу и, воспользовавшись тем, что Митенька забыл надеть варежки, склонилась над ним, быстро обшаривая глазами улицу впереди. С облегчением увидела неподалёку Даниила и немедленно закончила экипировать медвежонка. Подпрыгивая, оба малыша снова повисали на её руках, пока шагали в детский сад. Несмотря на наличие рядом водителя Назария, несмотря на испытанное облегчение, что идёт по дороге под его контролем, Таня теперь даже с интересом приглядывалась к окружающему миру. А вдруг тот дядечка снова появится? Не боясь ничего, можно будет спросить у него, кто он такой. А ещё... Дамир сказал, что маг, используя свои силы, теряет и физические. А дядечка выглядел таким истощённым! Если он охотник, по мнению Даниила, что он такого делает, из-за чего страшно худеет?

Сколько вопросов! Хорошо ещё, никто не отказывается отвечать на них! Хотя бы и таким ответом: "На этот вопрос я пока ничего не могу сказать!"

Благополучно введя двойняшек в группу и раздев их, после чего сдав их на руки воспитателю, Таня вышла из корпуса, инстинктивно поглядывая по сторонам, хоят какие стороны! Взгляд постоянно, сильнейшим магнитом притягивала к себе та самая злополучная веранда.

Она вышла за ворота детсадовской ограды, к знакомой машине. Вроде ещё пара шагов — и сядет, но не выдержала, оглянулась.

— Там никого нет, — сказал Даниил. — Я проверил. Доброе утро, Таня.

— Доброе утро, — отозвалась она и уселась рядом с ним. Когда машина заскользила по небольшой, в две полосы дороге от садика, как можно бесстрастно, подражая ему, осведомилась: — Что-нибудь узнали вчера? О том мужчине?

— К сожалению...

После его вздоха Тане показалось — Даниил чуть не развёл руками.

Врёт? Или пообещал Назарию ничего ей не рассказывать?

Ладно, у неё припасён ещё вопросик для него. Насчёт призраков и их использования в тотальной слежке.

— Даниил, а как вы узнали, что я и Дамир пойдём на веранду?

— Дядя Назарий велел мне сторожить вас — на машине или нет. И сопровождать до дома. На машине я и следовал за вами, пока вы не зашли в подъезд. Когда маг огня вышел, я понял, что моя работа закончена.

Подозрительно уставившись на водителя, Таня некоторое время размышляла на тему: он посмеивается над ней, если так подробно отчитывается в том, что делал? И немного было страшновато: а если он проедется по поводу её прогулки с Дамиром? Ну... Обзываться: "Тили-тили тесто!", конечно, не будет, но... А вдруг подумает? "Хотя мне на его мысли чихать хотелось! — решила Таня. — Я-то знаю, почему Дамир со мной пошёл!"

Но Даниил был предельно серьёзен, и Таня не решилась задавать ему лишние вопросы, лишь напомнив себе: надо бы поспрашивать своих ребят, чтобы объяснили, почему все Хароны (ух и название для магов!) такие суперспокойные.

Приехали рановато, и Таня думала, что пришла первой, но на крыльце их встретил Дамир. Радостно улыбаясь, он поздоровался и тут же, посерьёзнев, сказал:

— Назарий сидит злой!

— И что? — не поняла Таня, отвернувшись и провожая взглядом отъезжающую машину Даниила. Если водитель видел, что Таню встретил Дамир... Ну и что? Кому какое дело до того, с кем она встретилась на крыльце музея?

— Следы резко растаяли.

Какие следы и где именно — девушка переспрашивать не стала. И так ясно, что старик злится из-за веранды. Постояв и усвоив информацию, Таня сказала:

— И на кого думать? На охотника? На ту бабку?

— Ставлю на бабку. Слишком послушно охотник шёл за ней.

— Назарий — охотник. Все охотники — универсалы? — додумалась спросить Таня.

Прежде чем ответить, маг огня постоял, глядя вдаль, на дорогу. Проезжавшие мимо машины не заставили дрогнуть его глаза — значит, он их не видел, размышляя над подброшенной информацией.

— Про бабку Даниил ничего не сказал, — неуверенно вспомнил Дамир. — А может, и она охотница? Тогда она могла бы быть сильней, чем этот мужик. Но... Мы же пока ничего не знаем про неё...

Наверное, Дамиру не понравилась мысль о бабке как об охотнице. Таня хорошо понимала парня: думать, что эта низенькая клуша в пальто, которая подчинила (а она явно подчинила его!) себе охотника, сама является представителем этого немногочисленного клана магов, ой, как не хочется. Противно — честно говоря.

— А давай спросим у Назария? — предложила Таня. — Ну, насчёт того, что она охотница? Вдруг эта мысль ему в голову не приходила?

— Зачем одному охотнику подчинять другого? — недоумевал Дамир. — Меня это выводит из себя. Не понимаю. Хотя есть кое-что. А если он слишком часто ходил в подпространства, а не охотился здесь, в нашем мире, как делают это обычные охотники? Вот о чём у Назария спросить надо! Может ли охотник свихнуться, если постоянно ходит в подпространства!

Таня вспомнила худобу темноволосого мужчины и мысленно согласилась. Если он так много тратит сил на путешествия в подпространства, куда, как однажды сказал Назарий, им, ученикам-студентам, лучше вообще не являться, то неудивительно, что среди тех тварей человек может сойти с ума... Но зачем он туда лезет?

— О! — обрадовался Никита, выскочивший из такси. — Вы меня ждёте? Доброе утро!

— Доброе! — ответила Таня, наблюдая, как неподалёку остановилась машина, из которой вышел Ярослав и попытался подать руку Мире. Но та выскочила молодцом и сразу строго осмотрела окрестности. Остановились они на другой стороне дороги, так что, звякнув брелоком-противоугонкой и вновь осмотревшись, Ярослав с телохранительницей быстро перебежали дорогу на пешеходном переходе.

— Привет! — сказал маг теневых переходов на их общее "доброе утро!". — А вы что здесь? Решили все вместе зайти? Кого ждём?

— Демида с Ксенией, — счастливо сказал Никита, которого сердобольная Таня уже угостила батончиком мюсли.

Таня искоса глянула на насторожённую Миру и отвела взгляд, слегка усмехаясь: телохранительница не собирается здороваться? Или только пока держится на расстоянии?

— Так, пока ждём, мне бы хотелось объявить тему для обсуждений, которую не должен слышать Назарий! — провозгласил Дамир.

Таня испугалась, что он расскажет всем про вчерашний случай, но маг огня, помолчав, словно собирался с мыслями, спросил:

— Как выдумаете, можно чокнуться, то бишь свихнуться, если долгое время находиться в подпространстве, доблестно сражаясь с тварями?

— Зачем это тебе, Горыныч? — подозрительно спросил Демид, вместе с Ксенией подошедший во время озвученного вопроса.

— Из научного интереса, — объяснил какой-то даже важный Дамир. — Иногда нужно думать не только о практическом применении знаний, но и теоретическом. То есть об абстрактной науке. И вот стоим мы тут с командиром и думаем, есть ли такая возможность — рехнуться там.

— Мне кажется, есть, — задумчиво сказал Никита. — Например, если наткнуться на большую свору тварей. Тех же ядогрызов. Представь: ты — один! — вертишься, крутишься, убиваешь, а им конца-края нет. Да ещё другие подскакивают. В глазах темно, а они всё не кончаются. Легко могу представить, что человек сходит с ума.

— Да я вчера чуть не рехнулась, — сердито напомнила Ксения. — Как прыгнет! Как вопьётся в шею! А если та-ам... Ой, мамочки... И думать не хочу.

Показалось — или нет, что Мира слегка побледнела?

— Хватит! — решительно сказал Демид. — Пока мы тут болтаем, опоздали уже на две минуты! Назарий нас всех съест и не подавится! Пойдём в музей — быстро!

"Вообще-то, это я должна была скомандовать, — думала Таня, поспешно входя следом за остальными. — Какой из меня командир?.. Или я буду им только во время охоты? И то вчерашний вечер показал, что я не всегда могу собраться, когда твари появляются неожиданно... Попросить, что ли, у Демида какой-нибудь успокаивающий чай? Ишь, наревелась вчера из-за ничего..."

Назарий, как ни странно, не ругался, а совершенно спокойно поздоровался с каждым, кто поприветствовал его. А когда все уселись на свои места, он обошёл столы и положил перед каждым небольшой листок с карандашным рисунком, явно отсканированным на компьютере и размноженным там же. Получив свои листки, Дамир и Таня исподтишка переглянулись. Остальные с удивлением таращились в рисунки, а потом, когда Назарий уселся за свой стол, Демид спросил:

— А кто это?

— Именно этот вопрос должен волновать вас, если вы неожиданно наткнётесь на эту, с позволения сказать, даму. Итак, задание. Если вы увидите эту личность в городе, немедленно сообщите нам, точней — мне лично. Немедленно — запомнили? Эта дама очень опасна. К ней не приближаться, следовать за ней только на приличном расстоянии и так, чтобы она вас не видела. А ещё лучше — позвонить. Мне будет достаточно, если вы скажете, где именно её видели. Запомнили? Она опасна!

Мира нечаянно грохнула своим стулом, когда резко придвинула его к Ярославу. Смеяться никто не стал. Наверное, впервые на памяти всех старик выглядел настолько мрачным и серьёзным.

Девятнадцатая глава

И никто не удивился. Если уж приставили телохранительницу, то она и должна так себя вести, — во всяком случае, наверняка так думали все студенты. Хотя... Дамир, глядя на девушку-оборотня и не вполне довольного её рвением Ярослава, явно думал о другом.

Первый, практический час пары прошёл быстро: Назарий всех заставил работать в таком темпе, что стало ясно, насколько он встревожен, хотя по бесстрастному лицу прочитать ничего нельзя было. Он быстро называл того, на кого не смотрел, и тут же выпаливал знаки, которые надо совместить для уничтожения определённой твари. Причём твари — из таблицы, которую они все должны были знать назубок. Системы знаков менялись мгновенно и никогда не повторялись. Едва кто-то из студентов успевал закончить один убийственный набор, как старик нетерпеливо требовал другой вариант от следующего. И только рыкнул тихонько, когда Ксения робко напомнила, что им бы всем неплохо отдохнуть хотя бы на самой короткой переменке, а то учебный час уже давно перевалил свои границы.

— Отдыхайте, — жёлчно сказал Назарий и остановил взгляд на Мире. Та пыталась его переглядеть, но старик только усмехнулся, и девушка-оборотень опустила глаза, явно злясь на преподавателя. А он закончил: — Мира, на специализации мага теневых переходов ты сидишь лишь как слушатель. Так что воспользуйся свободным временем на уроках Ярослава, чтобы выучить всё, что ему надо знать об охоте. В следующий раз я не пропущу тебя и спрошу, как со студентки. Усвоила?

Мира вполголоса заворчала, но кивнула.

Усидеть за столом Назарий не смог: ушёл "проветриться — как он кинул группе, закрывая за собой дверь в подмузейный подвал.

Таня открыла рот! Дверь ещё до косяка не доехала закрыться, как Ярослав, нетерпеливо отпихнув телохранительницу, которая пыталась ему что-то сказать, бросился вместе со своим листом к столу Демида. Не садясь, он просто склонился над столом, опершись на него локтями, и что-то быстро проговорил колдуну-целителю, отчего тот замер с глазами: "Не верю!" А Яр продолжал его в чём-то убеждать и заставил-таки провести ладонью над своим листом, а потом, видимо — машинально — над листом Яра. Ксения, слушавшая парня-оборотня, неуверенно пожала плечами: "И что?"

Дамир, следивший за внезапным целенаправленным броском Яра и — поневоле его телохранительницы к столу колдуна-целителя, зарычал не хуже Назария и тоже рывком бросился к столу Демида. Оглянулся на Таню и Никиту:

— Оба сюда!

— Зачем? — с недоумением спросил Яр.

— Мы в этой истории с бабкой по уши! — сердито отозвался маг огня. — Так что должны быть в курсе! Ну? Что ты ему сказал?

— Что за история? — прищурился на него опомнившийся Демид.

— Слушай, кончай мозги трахать! — уже зло сказал Дамир. — Что вспомнил, Яр?

— Посмотри на листок, — быстро сказал Ярослав, после того как по столу колдуна и ведьмы полыхнула огненная волна, от которой все с руганью отшатнулись. Маг огня словно сцапал её, раздражённо ударив ладонью по столешнице и заставив угаснуть. — Видишь? Не знаю, кто это нарисовал, но вокруг некоторых старых магов и колдунов обычно даже не только на фотографии, но и на рисунках проявляется их внутренняя сущность, которую экстрасенсы называют энергополем или биополем. Мы такое проходили в прошлом году, когда изучали ознакомительную спецификацию по колдунам и ведьмам. У нас препод был — заставил наизусть выучить всех. Эта дама не просто бабка. Это женщина из семьи Мары. Слышал о такой?

— Ну... я, например, не знаю, — примирительно сказала Ксения, взглянув на Таню. — Мы всё-таки на первом курсе. Хотя имя знакомое.

— О богине Нави я мельком слышал, — медленно сказал Дамир. — Но как всё это связано? Что значит — семья Мары? — И заспешил: — Нет, я, конечно, знаю, что в городе есть старинные семьи потомственных Харонов и магов, например. Династии. Но ты сказал так, что о подобных семьях не думаешь. Да и называют их у нас не семьями, а домами. Так что значит — семья Мары?

— Семья Мары — это в каком-то смысле больше клан, чем династия. Те, кто относится к этой семье, между собой родственных связей почти не имеют, — объяснил Демид, кажется вспоминая конспекты. — И это главная разница.

— И что? У меня родичей-магов тоже маловато вне семьи, — напомнил Дамир. — Что не так с этой бабкой?

— Никто не знает, как пробуждаются способности Мары, — сказал Ярослав, покусывая губу и насупившись — так он обычно вспоминал урок. — Но это всегда женщины. Богатые семьи могут использовать их, как наёмниц, для убийства, которые потом ничем не докажешь и никак не расследуешь. Глухари, как говорят менты, получаются. Или для запугивания. Приведут, например, призрака к дому человека, заказанного на убийство, вселят и руководят им, чтобы человека до самоубийства доводил. И, пока Харон не приедет, в доме жить нельзя. А если такой человек о магах и колдунах ни сном ни духом? Если он о Харонах не знает? Вот и совершают самоубийство — для всех остальных по неизвестной причине.

Несмотря на небольшой сумбур рассказываемого, Таня живо представила себе ситуацию. И стало даже не страшно, а жутко: открылась ещё одна страница мира, которому она принадлежала с рождения... Девушка чуть-чуть, незаметно подалась назад — из образованного ребятами круга. И выпрямилась, глядя в глубь учебного зала — с его двумя длинными рядами "тюремных камер" для подпространственных тварей.

Надо бы подумать. Твари, которые время от времени появлялись в её жизни до Аккима. Твари, которые посыпались во множестве, когда она начала учиться в Аккиме. Мужчина, который обознался или не узнал из-за двойняшек. Тот же мужчина, найденный там, где она часто бывала с двойняшками. Но уже не один, а с целым сонмом тварей. И Мара-убийца, которая опекала его. Или...

— А если она его и правда сторожила? — вырвалось у неё.

Обсуждавшие Мар ребята обернулись к ней. И в этот момент вошёл Назарий.

Все неохотно разошлись по своим местам, вопросительно и укоризненно, поглядывая на Таню. Только Дамир не глядел. Точней — глядел, но иначе. Не обращая внимания на Никиту, который смотрел с любопытством, но помалкивал, пользуясь тем, что сидит за одним столом с ними, маг огня смотрел на Таню так, как будто тоже суммировал всё, что знал о неё и тварях подпространства.

Но про Таню все забыли, потому что вскоре — не успел Назарий сообщить, чем студенты будут заниматься далее, — вновь открылась дверь. Вошли три человека, и ребята встали, безмолвно приветствуя гостей. Но при этом удивлённо переглядываясь. И Таня решилась: если эти люди не представятся, она после их ухода обязательно спросит, кто они. Судя по всему, студенты их как раз очень хорошо знали.

Впрочем, человека, стоявшего между двумя другими мужчинами, она "угадала". Харон. Высокий мужчина с едва уловимой приветливой улыбкой, которая терялась в невозмутимости, граничащей (уже привычно для девушки) с безразличием. А двое других. Она вздрогнула от еле слышного хмыканья Дамира, который смотрел на обоих довольный-предовольный! Так что, когда они сели, она немедленно толкнула его.

— Кто это?

— Маги огня, — прошептал он, немного отворачиваясь в сторону, чтобы вошедшие не заметили. — Видел их раз в Аккиме.

— Преподаватели? — шёпотом же уточнил Никита.

— Нет. Просто приходили о чём-то поговорить с нашими преподавателями.

— Как вы думаете, зачем они пришли? — спросила Таня, зорко следя, как странные трое в первую очередь подошли к столу Назария и коротко переговорили с ним.

Дамир только головой покачал.

Но маги не стали испытывать терпение студентов.

Харон обернулся к студентам, обвёл их бесстрастно доброжелательным взглядом и ровно сказал:

— Сегодня вы получили рисунки с портретом женщины. — Он не спрашивал, а просто конкретизировал, поэтому студенты замерли в ожидании. — Думаю, лицо этой женщины запоминающееся? — На этот раз в голосе Харона отчётливо послушался вопрос, и студенты закивали. — Первоначальное объявление дяди Назария отменяется. Вы должны запомнить эту женщину, если её увидели. Запомнить место, где её увидели. Но ни в коем случае не ходить за ней. Не следить. Даже шагу к ней не делать.

Он остановился, обводя ребят внимательным взглядом. Когда его глаза остановились на Тане, ей показалось, что-то в них дрогнуло.

— Почему? — напористо спросил Дамир.

Тане показалось, Харон будет опираться на слова Назария, но мужчина спокойно объяснил то же, что старик, но коротко:

— Она опасна.

Никита открыл рот тоже задать вопрос — и девушка сообразила: его гложет любопытство насчёт Мары. Но маг воздуха посомневался и рот закрыл. Хотя Харон заметил его движение и ожидал, что скажет студент.

Харон коротко поклонился всем сразу — студенты вразнобой загудели: "До свидания!" Секунды спустя все трое исчезли за входной дверью. А ребята вопросительно уставились на Назария. И Никита наконец спросил вслух:

— А почему? Вы же сказали...

— Личность примерно вычислили, — неохотно ответил Назарий. — Лучше вам с ней не встречаться вообще. — И бросил острый взгляд на Таню. — Мстительна и весьма.

А у Тани на языке вертелся личный вопрос, который так её волновал, что она страшно занервничала, но преодолела себя и выпалила:

— Эта женщина — охранник? Не телохранитель, а именно охранник?!

Показалось, в подмузейном зале не осталось никого из живых — так все застыли, устремив взоры на старика, который исподлобья смотрел на девушку. И тут Назарий соврал — Таня это ясно прочувствовала:

— Кто она — нам неизвестно. А значит, неизвестна её... функция.

Таня снова увидела, как властно тащит за собой "бабка" высокого мужчину, как он послушно перебирает ногами — не оглядываясь на тех, кто нашёл его в детсадовской веранде, будто и не зная о них... Снова подняв глаза, она смутилась: Назарий спокойно ожидал от неё то ли шага к чему-то, то ли ещё какого-то вопроса. Как ожидали и студенты, которые почуяли, что скупой диалог между двумя охотниками, преподавателем и студенткой, не закончен, а потому смотрели на одногруппницу с выжиданием. И она сложила руки на столе, сцепила пальцы, чтобы не выдать их невольную дрожь, и тоже спокойней выговорила:

— А ещё интересно... Как она его потеряла?

Назарий оглянулся на входную дверь, и у Тани вдруг сложилось странное впечатление, что старик тоже хочет поговорить об этом, но что-то ему мешает. Например, данное тем троим слово. Будто сообразив это, Ярослав вкрадчиво спросил:

— А кто эти маги? Ну, которые только что приходили?

— Вы все знаете, что в городе у нас бывают дежурные из домов магов. Сегодня дежурят маги-травники. Но им пришлось передать своё дежурство домам Харонов и магов огня. Ситуация потребовала.

— Из-за Мары? — не сумел удержать язык за зубами Никита.

— Узнали? — почти безразлично спросил Назарий и подтвердил: — Из-за неё.

Услышав его ответ, Тане так захотелось прикинуться дурочкой, чтобы тут же задать вопрос о незнакомом темноволосом мужчине. Но потеряла время, потому что сразу после своего ответа Назарий так крепко задумался о чём-то, что студенты боялись и пошелохнуться, чтобы не сбить его с мысли. Но, очнувшись от раздумий, Назарий лишь велел идти в зеркальный зал и готовиться к бою. Все переглянулись: кажется, приходившие маги взяли со старика обещание не обсуждать происшествие, чем он сам очень недоволен.

В зеркальном зале выяснилось, что бой будет в какой-то степени лёгкий. Старик собирался выпустить против группы студентов самый распространённый вид подпространственных тварей. От ребят требовалось лишь отбиться от них.

И что-то Тане показалось, что твари на этот раз не иллюзия. Слишком уж были юркими и вёрткими. А посмотреть их на настоящих мешала защита, заранее накинутая на многочисленного врага — чтобы и студентов не покалечили, и чтобы самих не поубивали. Это если они настоящие и выпущены Назарием из личных "закромов".

Вообще, оставалось впечатление, что Назарий придумал эту часть урока, чтобы собраться с мыслями. Ну и заодно — дать освоиться Мире, которую студенты, несмотря на её яростные возражения, запихали в середину группы и защищали персонально. Девушка-оборотень уже спустя секунды притихла и только попискивала, когда мимо лица пролетали с сумасшедшей скоростью тварь за тварью.

— Всем стоять! — скомандовал Назарий, который, кажется, пришёл в себя после визита дежурных домов.

Твари всё-таки оказались иллюзией. Одного взмаха руки хватило, чтобы все попропадали. А старик кивнул студентам подойти.

— Демид! Открой правую стену! — велел он.

Удивлённый колдун-целитель снял иллюзию каменной стены со старинного арсенала. Обрадованный Никита бросился к стене.

— Мы всё-таки будем обучаться с оружием? — спросил он, вертя в руках арбалет.

— Будем — только ты не то взял. Верни на место, — совершенно спокойно сказал Назарий. — Демид, слева стоит небольшой сундучок. Подними крышку.

Студенты с интересом, забыв об осторожности, сгрудились перед сундучком, который неожиданно оказался в указанном месте. Колдун-целитель с видимой опаской (мало ли что придумал старик!) поднял крышку и прислонил её к стене.

— Что это? — с откровенным недоумением спросил Демид.

А Мира презрительно рассмеялась.

— Это, мил человек, игрушечные пистолеты, — не обращая на девушку-оборотня внимания, объявил Назарий. — И наше страшнейшее оружие в будущем. Итак, сегодня мы с вами начинаем обучаться умению стрелять, вкладывая собственную силу. Вы уже освоили этот приём, но часто у многих из вас он получается разбегающимся по всем сторонам света. Мы же с вами будем учиться делать направленный выстрел.

— То есть знаковые системы нам уже не нужны? — озадаченно спросил Ярослав.

— Нужны, — добродушно откликнулся старик. — Но при обучении мы с вами будем разрабатывать умение и навык посылать не только направленный выстрел, но и весьма экономный выплеск силы.

— Это как? — удивилась Ксения.

— Ну, для начала неплохо бы всем закрыть рты, — ухмыльнулся Назарий, возвращаясь к привычному ведению занятий. — Никита, встань сюда. — А когда маг воздуха насторожённо подошёл к старику, тот взял его за плечи и развернул лицом к стене. — Представь, что прямо перед тобой на стене тварь подпространства. Ударь в неё системой знаков.

— А какая эта тварь? — дисциплинированно спросил Никита.

— Шипчик, к примеру.

Никита шмыгнул носом и старательно продирижировал пять знаков.

Когда он выписывал в воздухе последний знак, Назарий внезапно одновременно с ним сделал жест, как будто кидает в ту же стену что-то ещё. Маг воздуха отшатнулся, когда от его поднятых рук полыхнуло к стене не привычной невидимой силой, а стремительным серым облаком. Остальные вскрикнули от неожиданности.

— Я всего лишь подкрасил силу Никиты, — объяснил Назарий, когда все успокоились, а серое облако постепенно вошло в стену. — Мне надо было, чтобы вы увидели, какую силу он использует. А теперь, Никита, пожалуйста... Возьми игрушечный пистолет и представь, что ты стреляешь из него ветром. Не забудь! Тварь — на стене!

Тонкий луч, подкрашенный Назарием, резко вылетел из дула игрушечного пистолета и пронзил стену.

Таня смотрела и ничего не понимала, как и Мира.

Зато поняли остальные. Восхищённый Демид немедленно схватил свой пистолет и принялся "палить" по стене — он видел, а потому его взгляд становился всё более счастливым. Рядом с ним Ярослав опробовал своё "оружие" и недоверчиво, хоть и радостно качал головой.

— Здорово! — вынес вердикт колдун-целитель. — Так можно надолго силы сохранить.

— Но? — тут же спросил старик.

— Но системой можно убить всех тварей, которые попадают в неё, а пистолет — увы! — хорош только для их отстрела поодиночке! — отрапортовал Ярослав.

— Но тогда... зачем нам пистолет? — спросил Дамир, который со странным подозрением смотрел на старика.

— Ситуации бывают разными, — напомнил Назарий, следя за "стрельбой" остальных студентов и подкрашивая выстрелы каждого первокурсника, чтобы они могли видеть собственную силу, которую используют. — Бывает, что приходится отбиваться и от одной твари. Так зачем напрасно тратить слишком много сил?

— Но мы — первый курс, — сказал Ксения. — Мы не видим!

— Прислушивайтесь к себе, — посоветовал он. — Иногда на ощущениях можно понять, сколько сил истрачено.

За тренировками прошли все полтора учебных часа. Скучно было только Мире. И то Назарий, ухмыляясь, подозвал её к своему столу и засадил за какие-то книги. За пять минут "до звонка" Таня прошла мимо стола и поняла, что старик требует от телохранительницы Ярослава заучить виды подпространственных тварей.

— Кто вызывает такси? — недовольно спросил Демид на крыльце. — Ярослав, попроси Миру — она магией не занималась!

— Но мы приехали на моей машине, — напомнил тот.

— И что? Ей трудно перед тем позвонить в службу такси для нас? Или ты хочешь взять с собой всех нас?

— Не, всех не сумею, — вздохнул Ярослав. — Никита, ты с нами?

— Ага! — обрадовался маг воздуха. — Хоть поесть успею!

Таня вспомнила, что угостила его батончиком мюсли, а потом всполошённо покосилась на Демида: колдун-целитель предупреждал, что у Никиты склонность к диабету. Может, она зря угостила мага? Хотя и конфета вроде как на фруктозе...

После некоторых колебаний Ярослав попросил скептически настроенную Миру вызвать для ребят такси, объяснив ей ситуацию с мобильниками, которые перестают работать после того, как народ занимается магией. Затем, прихватив Никиту, они уехали, а четверо остались ждать обещанного такси.

Ждали с интересом, потому как, едва Ярослав со своими пассажирами только перешёл дорогу к своей машине, Демид немедленно обернулся к Тане.

— Рассказывай, с чего это ты решила, что Мара сторожила кого-то!

— И что там у вас вообще за история с Марой? — добавила Ксения с загоревшимися от любопытства глазами.

Дамир взглянул на Таню.

— Назарий с нас клятвы не брал, что рассказывать нельзя.

— Ну... — замялась девушка. — Я не знаю, можно ли...

— Я рассуждаю так, — вдруг твёрдо сказал Дамир. — Эта бабка очень опасная, но мы как-то не слишком об этом распространялись. Словесно, конечно, было сказано об этом, но... Мне кажется, надо рассказать. Тогда ребята будут остерегаться её больше, чем после слов представителей дежурных домов города — фу, еле выговорил!

Торопясь успеть до приезда такси, они оба быстро пересказали свои вечерние приключения, а также про появление на месте происшествия сначала Даниила, а потом и Назария. Демид слушал, недоверчиво поглядывая на обоих, словно боялся, что они его разыгрывают. А Ксения сразу ссутулилась, будто страшилась, что Мара стоит где-то рядом, за углом. Наконец подъехала вызванная машина, и они все уселись в неё.

— Даже если бы я там вчера был, я бы не сумел определить, пасёт ли она его, или что-то ещё, — задумчиво обронил колдун-целитель. — А вы уверены, что с ним самим что-то не то? И только из-за этого он не сопротивлялся? А если она его чем-то опоила?

— Всё равно возникает тот же вопрос, — сказала Таня. — Сторожит ли она его — или служит при нём кем-то ещё?

— Между прочим, жаль, что меня там не было, — вздохнул Демид. — Я сумел бы определить, опоили его или нет.

Таня только развела руками.

— В любом случае, — негромко заговорила Кения, — что бы там с ним ни было, если он себя ведёт неадекватно, значит, Мара на него свои чары напустила.

Таня промолчала. С одной стороны, хотелось узнать о происшествии и его участниках побольше. С другой — она устала во всём этом разбираться. И тревожило её отнюдь не разгадывание загадки Мары и её странной жертвы.

После недолгого молчания вполголоса и задумчиво высказался Дамир:

— Блин... Я вчера за шиворот держал Мару! Хорошо — она психанула и не сообразила меня укокошить!

Ксения только вздохнула, а Таню передёрнуло от запоздалого ужаса.

Когда такси довезло их до крыльца Аккима, Таня вышла последней и хмыкнула. Если бы не Дамир, оставшийся предложить ей руку, помогая выйти из машины, она бы легко выполнила задуманное. Но когда маг огня, ничтоже сумняшеся, положил её ладошку себе на сгиб руки, она мягко вынула её.

— Дамир, я прогуляю эти две пары.

— Почему? — удивился тот, помня её недавнее сильное желание изучать абсолютно все предметы.

— Поеду в детский сад, — неловко сказала она, побаиваясь, что он может посмеяться над её страхами. — Я... боюсь, как бы там чего с двойняшками не произошло. Пока ту Мару не нашли, я буду забирать их из садика пораньше и уводить домой. Всё легче, когда я рядом с ними. Когда они под моим контролем.

— То есть ты хочешь ходить к Назарию, но вторую половину дня...

— Именно. Тем более мы с ним однажды договаривались о таком посещении уроков.

Дамир снова оглянулся на здание Аккима, а потом посмотрел ей в глаза.

— Понимаю. Пошли вместе.

— А лекции? А у тебя сегодня практикум?

— Наши потом сбросят материал на телефон, — фыркнул он. — Да и привыкли в Аккиме к моим прогулам — не удивятся, хоть и поругают. Пошли! Я по дороге своих огневиков предупрежу, что меня не будет.

Таня подняла брови: Даниил не знает, что она уходит с пар. А ей предупредить его? Но ведь она уходит под присмотром Дамира. Это во-первых. Во-вторых, уходит она при свете солнца, которое выглянуло из-за туч и словно расширило улицы, недавно пригнувшиеся под грузом тёмно-серых облаков.

— А давай пару остановок погуляем? — предложил Дамир, выходя из ворот Аккима. — Если тебе захочется, конечно.

Таня замялась... Почему он вообще пошёл с ней? Потому что она командир охотников? Или потому что с ней постоянно что-то происходит?

И вдруг до неё дошло: почти солнечный (а значит — праздник!) октябрьский денёк! И ей предстоит прогулка по светлому в кои-то веки городу в сопровождении физически и магически сильного парня! Ко всему прочему симпатичного! Это ж такая редкость — сочетание стольких достоинств в одном человеке! И нечего думать о загадочной причине, почему они идёт рядом с ней. Нужно не гадать, а наслаждаться прогулкой!

— Ну что с тобой сделаешь! — с видимой озабоченностью сказала она — и не выдержала, рассмеялась: — Дяденька с бабочками! Пойдём, погуляем!

— Подразнись мне ещё! — ухмыльнулся не менее довольный маг огня.

А Таня делала открытие за открытием: "Не потому ли он задумал прогулку по городу, что готов не только охранять меня? А что ему я нравлюсь?" Какая-то детская мысль про "нравлюсь — не нравлюсь" заставила её разулыбаться во весь рот и порадоваться, что идут по пешеходной дороге, не всегда глядя друг на друга. Подумает ещё — глупенькая девчонка, улыбается от уха до уха.

Она немного страшилась, что Дамир испортит эту солнечную прогулку, заведя разговор об охотнике и Маре. Нет, ей самой бы хотелось обсудить эту тему, но пока они вместе, пока её рука зажата его локтем... Когда он так нежно касается её руки...

Сильные пальцы вдруг отвердели.

— Не оглядывайся... — прошептал он.

Она немедленно выпрямилась, хоть и шла до сих пор, держа спину ровно.

— А что там...

— Тот мужик. Он сначала шёл нам навстречу, а теперь — за нами.

— А Мара?

— Её нигде нет. Такое впечатление, как будто он ищет у нас помощи, только попросить не умеет. Не знает, как сказать... Приближается.

Таня скосилась на витрину продуктового магазина, мимо которого они шли. В зеленовато-жёлтых стёклах отразилось постепенно очищающееся небо ("К холодам?"), освещённые солнцем дома с противоположной стороны улицы и смутно тёмная фигура, мелькающая среди других прохожих.

— Сбежал от неё?

— Наверное... Что делаем? Может, прямо на ходу перезвонить Назарию?

— А если ругаться будет, что мы...

— Он запретил стыковаться с Марой. Но про охотника ничего не сказал. Ну?..

— А если Мара появится прямо сейчас? Как вчера? Только мы его увидели...

— Понял. Знаешь, есть место, куда Мары не заходят. И где след мага всегда обрывается. Оно у нас на пути. Часовня. Зайдём? Проверим — зайдёт ли он за нами?

— А если твари...

— Внутри часовни две площадки — верхний храм и нижний. Перед верхним — тамбур, открытый на верхнюю площадку. Там и остановимся. Входная-то дверь в храм обычно закрывается.

— А если он не зайдёт?

— Смысл — гадать? Идём?

— Идём, — решила Таня, и они свернули с пешеходной дорожки к лестнице, ведущей в часовню.

Двадцатая глава

Непривычно высокая и широкая дверь закрылась за ними, и стало тепло и уютно. И тихо: звуки с активно двигающейся дороги пропали, а в самой часовне пахло тёплым свечным и сладковатым дымом и говорили вполголоса. Здесь и правда существовал тамбур: от входной двери — шагов шесть до следующих двух дверей, которые, наверное, закрывались на ночь, а сейчас были распахнуты настежь. Сразу за этими дверями — тоже небольшое пространство, типа тамбура: справа — стена с окошечком-кассой, слева — стена-выставка с церковными книгами. А впереди — светлый от солнца небольшой зал, где священник, нахмурясь, читал про себя какую-то книгу, а три старушки чинно, неспешно прибираются — видимо готовя зал к следующей службе.

Таня тут же потянулась войти в зал. И отпрянула, опомнившись при виде старушек.

— Ты что? — прошептал Дамир, тенью следовавший за ней.

— Я без платка. — Она дёрнула себя за тёмный "хвост", показывая наглядно.

— Капюшон от куртки натяни, — посоветовал он. — А ты крещёная?

— Да. — И прикусила язык. Чуть не вырвалось: "Когда мама за отчима вышла, меня и окрестили!" Но вовремя успела заткнуться и вернулась в тамбур между дверями.

По обе стороны тамбура виднелись то ли узкие скамеечки, то ли деревянный цоколь. Таня подошла, потрогав — убедилась, что скамеечка крепкие. Потом решила, что из зала старушки их не заметят, и присела на краешек.

— Позвонишь Назарию?

— Эсэмэску сброшу. С фоткой.

Он тоже глянул в сторону светлого зала и быстро сфотографировал нужный кусочек тамбура с тенью, благо солнце, бродившее чуть сбоку, позволяло сделать такой снимок. Пока он отсылал всё необходимое Назарию, Таня сначала с надеждой и боязнью думала о том, что старик, возможно, не получит сообщения, но... Вдруг он ещё в своём подмузейном помещении?.. Потом мысли перешли на того, кто шёл за ними. Она представила, что мужчина подошёл к двери в часовню. Остановился. Думает — заходить ли. Думает: а если он опять перепутал и если Таня — не та, кто ему нужен?.. Кто он такой? Охотник — ладно. Но почему он появился здесь недавно? Раньше Таня его ни в этом городе, ни в других, куда приходилось ездить, не видела...

Почему-то вспомнилось, как Назарий ей ответил на вопрос, почему твари активизировались, когда она переехала в этот город. Он сказал: на ней проклятие, которое срабатывает, когда она начинает заниматься магией или колдовством. Она решила тогда, что это проклятие на ней — от какого-то человека, для которого она была нежеланным ребёнком. А если это проклятие от человека, который хотел её разыскать? Не проклятие, а заклятие? Но до появления у неё способностей охотника не мог её найти?

Помотала головой. Лучше не надо думать о том, о чём не знаешь. Пусть появится Назарий, и вместе с его появлением прояснится всё. Ну, насколько это возможно.

Сильно вздрогнула, когда входная дверь резко открылась — нешироко. В образованную щель, на секунды впустившую осеннее солнце в сумрак, быстро втиснулся человек и так же резко захлопнул дверь за собой. Таня приготовилась: если его снова будут окружать твари подпространства, она должна будет успеть обезопасить тех, кто находится в часовне.

Дамир немедленно шагнул к Тане, встал перед ней.

Незнакомец постоял, привыкая к темноте, даже прошёл было к светлому залу часовни, но дёрнул головой в сторону студентов и вернулся в тамбур. Таня видела, каким он стал напряжённым, пока приглядывался к их углу и странным тягучим шагом приближался к ним. Наконец остановился — в трёх шагах от скамеечки, а потом стремительно — Дамир просто не сумел среагировать — сел рядом с Таней, в углу, втиснувшись так, словно собирался здесь прятаться. Склонил голову, которую ещё и в плечи втянул. Таня испугаться не успела.

— Ты кто? Как тебя зовут? — выпалил вполголоса незнакомец и тут же снова застыл, будто даже не дыша. Только глаза исподлобья поблёскивали на девушку.

— Разбежался... — изумлённо пробормотал Дамир. — Мож, тебе ещё и адресок её подкинуть? Ты сам-то кто будешь, охотник?

Мужчину будто ударили в грудь, так он откинулся к стене.

— Откуда... — хрипло начал он и задохнулся. — Откуда ты знаешь...

Честно говоря, Таня даже испугалась: а если он сейчас на мага огня за его дерзость тварей подпространства напустит?! Кстати, а где они? Или он умеет с ними обращаться так, что, когда захочет, тогда они и появляются? Это вспомнилось первое его появление — у подъездной двери дома.

Дамир скептически посмотрел на него, а потом поднял руку и поднёс к лицу незнакомца ладонь с огоньком.

— Хм... А на веранде мне показалось — ему далеко... лет за тридцать. А он...

Таня тоже теперь смотрела с удивлением. Незнакомец сидел рядом с ней — плечо к плечу. Да, глаза, впавшие от худобы. Да, морщины вокруг рта... Но он и правда не слишком старый, как ей почудилось у дома, когда её защищали двойняшки.

— Какая веранда? Вы о чём? — прошептал незнакомец и, вздрогнув, оглянулся на открывшуюся дверь. Но вошла ещё одна старушка, укоризненно посмотрела на троих, притаившихся в темноте и, кажется, баловавшихся спичками.

Когда старушка прошла в зал, к священнику, а затем присоединилась к другим пожилым дамам, Таня решительно толкнула незнакомца вбок и спросила:

— Кого ты ищешь?

— Как тебя зовут? — повторил тот, учащённо дыша и провожая старушку недоверчивым взглядом, как будто ожидал, что она вот-вот обернётся — и!..

Таня заметила, что левая рука неизвестного охотника даже не дрожит, а трясётся, прижатая к животу. Она знала внешнюю причину, почему он так пугливо ведёт себя: его пасёт Мара. Но всё остальное — тайна на тайне и тайной подгоняет.

— Я думал... Видел, что ты охотница, — лихорадочно зашептал он так, чтобы Дамиру пришлось склониться к нему, чтобы услышать. — Сначала подумал — это ты. Но у тебя дети. Но ведь ты... Тебе восемнадцать? Или больше? Как тебя зовут?

— Заело, — недовольно сказал маг огня.

— Подожди! — велела ему Таня и обернулась к охотнику. — Почему тебя... ну, сопровождает Мара? — смягчила она. И негромко зарычала от разочарования: охотник открыл рот ответить, а на противоположной стороне тамбура возникла фигура Назария.

Неизвестный охотник при виде старика снова отшатнулся, крепко стукнувшись головой и плечами о стену, но на этот раз он резко скрестил руки — и из рукавов его куртки вылетели длинные тонкие лезвия. Ощетинившись оружием, как воинственный ёж, незнакомец чувствительно начал успокаивать дыхание. Кажется, к ситуациям, где приходится использовать оружие, он привык.

— У... убери! — скомандовала с трудом пришедшая в себя Таня — Дамир всё ещё ошарашенно глядел на вновь прибывшего. — Это наш учитель. Тоже охотник.

— Ничего себе... тоже охотник... — прошептал незнакомец, во все глаза рассматривая Назария, который спокойно шёл к нему.

Старик остановился перед ними и цепко оценил всех троих. Напоследок, всего на мгновения, его взгляд замер на незнакомце. Секунда. Другая... Ножи медленно спрятались в рукавах, а незнакомец покорно встал и склонил голову.

— Я забираю тебя, — негромко сказал Назарий. — Туда, где Мара тебя не достанет.

— Без неё не пойду! — тыча в Таню пальцем, заявил тот. — Я её столько искал! Я не могу потерять её! — упрямо сказал незнакомец, а потом жалко ухмыльнулся и тише добавил: — А вы... у вас что-нибудь... — Он облизал губы и покачал головой, морщась, словно исходя ненавистью к себе, слабому. — Я... голоден.

— Вы, двое, держитесь за мои плечи, — велел студентам Назарий. — Охотник, руку!

Тот послушно сжал стариковскую ладонь.

Мгновение потемнения — и все очутились в подвале Назария. Дамир и Таня тут же отняли руки от плеч Назария, который освободил от "рукопожатия" незнакомца. А тот — уставился на ряды аквариумов и клеток. Забыв о своём голоде, он медленно, словно притягиваемый невидимым магнитом, побрёл между этими рядами, время от времени останавливаясь перед привлёкшим его внимание зверем.

— Вы сможете его разговорить? — зашептала Таня Назарию. — Он постоянно спрашивает у меня моё имя! Чего он хочет от меня? Зачем ему знать, кто я?

— Сейчас и узнаем, — спокойно ответил он.

Дамир постоял, постоял рядом с ними, да и пошёл следом за охотником, чему Назарий одобрительно кивнул, как будто не доверял своему странному гостю.

Пока они там бродили, старик освободил свой стол от следов недавних научных экспериментов и постелил поверх пару городских газет. Таня помогла: быстро поставила на спиртовку уже известный ей чайник, горячей водой из которого пользовались порой студенты, если очень хотелось пить, а никто их них не догадался принести воду с собой.

Охотник в сопровождении Дамира вернулся, постоял перед столом, на котором появились обычные столовские стаканы и парочка щербатых чашек, а также тарелка с пирожками — Назарий объяснил Тане, что собирался таким образом перекусить, когда пришла эсэмэска Дамира.

Девушка ожидала, что незнакомец набросится на пирожки, но тот сглотнул и виновато проговорил:

— Я грязный, как... свинья. Мне бы хоть руки помыть.

— Пойдём, покажу, где умыться, — опередил Таню Дамир и поймал брошенное ему Назарием полотенце.

Девушка посмотрела им вслед и скептически подумала, что до свиньи этому незнакомцу далековато. Та ассоциировалась с толстым животным. А охотник, скинувший куртку перед уходом в туалет и оставшийся в каком-то растянутом чёрном джемпере и в чёрных же штанах (без стрелок — не брюки! И даже не джинсы, а именно штаны!), больше походил на оголодавшего бездомного кота — тем более что он довольно вкрадчиво ступал в своих разбитых кроссовках по плитам пола.

— Вы что-нибудь узнали про него? — прошептала она Назарию.

— Я не господь бог, чтобы с одного взгляда всё о человеке знать, — развёл тот руками, тем менее явно польщённый. — Ничего, Танюша. Устроим допрос — всё вызнаем.

Но кое-что вызнали до допроса.

Когда парни вернулись, охотник, не сбавляя шага, подошёл к Тане, уже сидевшей за столом и вынул из-под джемпера цепочку с маленькой фигуркой подпространственной твари, пронзённой стрелой.

— У тебя такая тоже должна быть. Покажи! — буквально потребовал он.

— Это должно быть у всех охотников? — с недоумением повернулась девушка к Назарию.

Тот покачал головой, заинтригованный.

— Нет, это есть только в нашей семье. Ты должна была получить от матери такой знак, когда тебе исполнилось шестнадцать лет, — напористо сказал охотник.

— Моя мать умерла, когда мне не было шестнадцати! — отрезала Таня.

Дамир с тревогой заглянул в её лицо и сел рядом.

Неизвестный охотник поколебался и сел с другой стороны.

— Отец тоже погиб, — глухо сказал он. И наконец представился: — Меня зовут Феликс. — И уставился на Таню.

Девушка открыла было рот — и оцепенела. Что он сказал?! "Отец тоже погиб". Что это значит... Что это значит?! Пока она молчала, Феликс неуверенно взял со стола пирожок и взглянул на спокойного Назария.

— Её зовут Таня? — спросил он и опустил руку с пирожком, ожидая ответа. Смущённо поднял-таки руку и съел его, жадно запивая чаем.

Дамир пристально взглядывал то на Таню, но на Феликса. Поймав его удивлённый взгляд на себя, Назарий кивнул и почти равнодушно сказал:

— Да, они брат и сестра.

Феликс замер, исподлобья глядя на него, но потом вздохнул и взял следующий пирожок. Он давился и глотал, пока не насытился — после пятой штуки. И только потом извиняющимся тоном объяснил:

— Есть всё время хочется. Как только Мара отворачивается, я сразу сбегаю. Но уходить приходится в подпространство, а там... Защита у меня хорошая — отец научил ставить. Но она тоже не вечная. А голодным туда бегать... Не успеваю восстанавливаться. — Он вздохнул и с новым вздохом посмотрел на тарелку с пирожками.

— А зачем она тебя... сторожит? — на этот раз не сдержал любопытства Дамир.

У Тани аппетит совсем пропал. Она озадаченно смотрела на этого странного Феликса. Тёмные волосы, как у неё. Глаза тоже тёмные. Лицо чуть длинноватое — опять-таки как у неё. Неужели... брат?

А тот быстро прожевал взятый уже из голодной жадности пирожок и угрюмо сказал, глядя на Назария:

— История долгая. А так... Хочет домой вернуть.

— Мары требуют с охотников ловить им живых тварей?

От вопроса старика Феликс остолбенел, руки снова затряслись. Еле собравшись, он тихо подтвердил:

— Есть такое.

— Отец из-за этого погиб?

Дамир под столом нашарил руку Тани и сжал её.

— Да. — Парень чертил по столешнице пальцем, уставившись в нечто, видимое только ему. — Сначала его Таней шантажировали. Говорили, что знают, где она живёт. Требовали, чтобы зверьё приносил, иначе убьют его младшую дочь. Сначала требовали по одной твари. Потом стали требовать чаще. А он не знал... — Феликс запнулся. — Он не знал... Он думал — только пугать. Ну... Запугивать. Они же тоже могут убивать этих тварей. А потом он узнал, что в каком-то городе целая семья погибла, а потом в том самом городе начались необъяснимые смерти, и он отказался носить тварей оттуда. Потому что Марам было плевать, что с ними потом будет. А потом... — Он высоко вскинул подбородок. — Потом они пришли ко мне и сказали, что я очень сильный охотник. И предложили деньги. А я жил в посёлке, потому что учился в тамошней школе, — отец жил в деревне. Школы там не было. Ну, я им и сказал — подумать надо. Позвонил отцу, а он трубку не берёт. Я подумал — он ушёл за тварями, а Мары меня торопят, говорят, чтобы быстрей думал. Типа — им прямо сейчас твари нужны и что отец ушёл за тварями, которых они ему заказали. И я, как последний дурак, поверил им. Пацан же. Десять всего было. Взял клетки и пошёл в подпространство. Первых двух вытащил довольно легко. Отдал им клетки. Потом пошёл за остальными.

Он рассказывал, а Таня видела. Кажется, видел и смотревший в ничто Дамир. Как неопытный охотник, мальчишка, пошёл ловить тварей, забыв отдышаться, забыв проверить свою защиту. Как он шагнул туда, где его уже ждали, потому что Феликс нарушил одно из главных правил охотника: не появляться в одном месте подпространства дважды! Как одна тварь притворилась беспомощной и заманила охотника туда, где он рухнул под прыгнувшими на него тварями, которые рвали его когтями... Феликс замолчал и чуть отодвинул рукав джемпера — до локтя. Таня ахнула: бугрившиеся белые края шрамов на коже так уродовали руку, что на неё было страшно смотреть...

А потом по его отчётливым следам, которые он оставлял, как неуч-малолетка, к нему на помощь пришёл отец. Он сумел вынести потерявшего сознание сына в обычный мир — в другое место, о котором не знали Мары.

— Как ты меня нашёл? — спросил у отца Феликс, едва пришёл в себя.

— Эти... позвонили — велели приехать, чтобы найти тебя. Не смей на них работать!

— Но ты же сам!..

Отец сказал — спрячет его так, что Мары не найдут.

Но прежде Мары разыскали его самого.

И не потому, что отец оставил следы, по которым его можно найти.

Выдала бабушка.

— Но... почему?! — поразилась Таня.

Феликс ссутулился. Назарий, который до сих пор молча слушал жуткую историю, вздохнул и мягко спросил:

— Твоя бабушка — Мара?

Не поднимая головы, Феликс кивнул.

— Она всегда была очень фанатичной Марой. Верила, что Мары справедливо судят людей, принося им смерть. Она считала себя и остальных Мар кем-то вроде представителей правосудия. Отец сначала женился на моей маме — она была магом земли. Бабушка быстро довела её придирками до самоубийства. А когда она умерла, через три года после её смерти привела в дом молодую Мару, чтобы...

— Чтобы привязать отца к Марам, — закончил старик, не дождавшись окончания фразы, и задумался, тоже глядя в столешницу, словно вспоминая не самое лучшее. — А он за это время влюбился в другую.

"В мою маму", — с грустью подумала Таня.

Сидящие за столом замолчали, слушая шебуршание тварей из аквариумов.

— Вот и вся история. А ты говорил — долгая... — задумчиво сказал Назарий. — Ты искал сестру. Что ж. Нашёл её. И что ты собираешься дальше?

— Мне надо было найти Таню и предупредить её, что по некоторым следам Мары могут вычислить членов нашей семьи. Они могут похитить её и увезти в деревню, к моей бабушке, а там заставить её работать на Мар.

— А сам?

— Папа говорил — где-то на Камчатке есть у нас дальние родственники. Я бы хотел перебраться туда, но не умею переходить подпространствами, как мой папа. Если бы не Мары, я бы легче перебрался туда. Но мне постоянно приходится прятаться.

— Что вчера было на веранде детского сада? Как ты там очутился?

— Вы тоже говорите о веранде... — пробормотал Феликс. — Но я не помню никакой веранды. Никакого детского сада! Честно!

— Вчера мы нашли тебя сидящим на веранде, и вокруг тебя прыгали твари. А потом прибежала Мара и за руку увела тебя. Ты шёл так, как будто... — Таня пожала плечами. — Как будто был очень послушным.

— Эта Мара следит за мной — и я знаю, как именно, но не умею отсечь. Отец говорил что-то о настройке на человека. Я ухожу в подпространство — она потом меня ищет. А когда находит, сразу делает что-то, из-за чего я постоянно сонный.

— Но твари! — поразился Дамир. — Ты что — правда, не помнишь? Они прыгали вокруг тебя, бегали по тебе — и не трогали!

Феликс снова опустил голову, а когда снова посмотрел на всех, лицо у него было спокойное — даже невозмутимое. Но... Наткнулся на лицо Назария, который вдруг холодно улыбнулся, и забеспокоился.

— Почему вы... так смотрите?

— Ты ушёл в подпространство, там заснул, чтобы отдохнуть. По-настоящему. А когда очнулся, уже шёл рядом с Марой. Так? То есть в какой-то момент ты нечаянно вошёл в слой между нашим миром и подпространством — в межпространство.

— Вы хотите сказать, мы видели его... — медленно начал Дамир, округляя глаза. — Мы видели его сразу в двух мирах?

— В трёх, — уточнил старик. — Или, если тебе это нравится, вы из одного мира смотрели на него, существующего на тот момент в двух мирах. В общем, охотник из тебя, Феликс, очень и очень необученный. И, честно сказать, побаиваюсь я тебя выпускать.

— То есть как? — насторожился тот.

— А просто. Если я сейчас тебя выпущу на улицу, ты тут же попадёшь в руки Мары. А уж она постарается на этот раз тебя не потерять. Так что, мил человек, придётся тебе здесь переночевать, а завтра мы решим, что с тобой делать.

Феликс поморгал на него. Таня решила, что до него плохо доходит, поскольку он устал и не выспался. Но потом забыла об этих мыслях... Брат. У неё есть брат!

— Феликс, — позвала она. — А у тебя есть фотография... отца?

Он посмотрел на неё, а потом привстал, чтобы вытащить из кармана штанов старенький мобильник в обложке. И лишь затем протянул ей небольшой квадратик. Таня осторожно взяла его и вместе с Дамиром взглянула на мужчину с волевым, но очень усталым лицом. Таня с трудом удержалась от слёз. Ещё бы ему не устать... Спасал свою семью. Пытался спасти семью Тани, пусть даже в ней всего два человека... По некоторым намёкам мамы Таня помнила: было время, когда отец пытался жениться на ней, но вскоре отказался от этой затеи. Теперь она понимала — почему. Боялся потерять её мать. И в последнее время не приходил именно потому, что страшился навести Мар на свою новую семью, в которой росла будущая охотница.

Она отдала фотографию брату и сказала:

— Я помогу тебе. Денег своих у меня больших нет, но я найду, чем тебе помочь.

А он снова повесил голову.

— Деньги у меня есть — и много, — мрачно сказал он. — Меня именно на них и ловят. Когда я пытаюсь снять то, что Мары положили на мой счёт, они тут же находят меня.

— Забудьте, — посоветовал Назарий. — Мне надо кое с кем поговорить, а потом придумаем, как организовать дело, чтобы Мары от тебя отстали. Так что, Таня, иди с Дамиром в детский сад. Даниил снова будет сопровождать тебя повсюду, пока не разберёмся с Марами. Они ведь теперь будут искать охотников, поскольку нашли отличный способ разбираться со своими жертвами. Моя защита на вас, конечно, неплоха, но с Марами надо быть настороже. Они вечно ищут способы лишить защиты всех подряд, а значит — изучают возможности уничтожать их.

— Подождите! — схватил Феликс Таню за руку. — Какие дети?! Я видел их в прошлый раз. Кто они?

— Мои сводные братишка с сестрёнкой, — объяснила Таня и обратилась к Назарию. — Дядя Назарий, мы предупреждены. Как быть с остальными из группы охотников?

— Их четверо. Дамир и ты позвоните им по дороге — вот и предупреждение.

— Ну что? — сказала Таня, оборачиваясь к Феликсу. — Рада была узнать, что у меня есть брат. До недавнего времени я считала, что я абсолютно одна.

— Я тоже рад, — негромко сказал тот. — До недавнего времени я считал, что тоже один на всём белом свете. Бабушка предала, и я не могу считать её родной душой.

Он шагнул к ней и осторожно обнял. Таня немного смутилась, непривычная к таким проявлениям чувств, но ощутив, как он напряжён, и сама крепко обняла его. Отступила и улыбнулась.

— Теперь мне сам чёрт не страшен! Ладно, до завтра!

— Пока, сестрёнка...

Уже у двери она снова обернулась. Брат стоял какой-то потерянный. Но она понадеялась, что Назарий быстро вернёт его к жизни.

... Они быстро поднимались по музейным лестницам, прижимая мобильники к уху. Договорились звонить так: Дамир взял на себя Демида, который должен будет предупредить свою подругу Ксению и Ярослава с его телохранительницей, а Таня пыталась дозвониться до Никиты. Не повезло: по расписанию в Аккиме шли занятия, и ребята сбрасывали их звонки. Наконец Дамир предложил послать им эсэмэски, чтобы перезвонили, потому что в сообщениях не передать то чувство тревоги, которые одногруппники должны ощутить, чтобы поостеречься.

И у самого выхода из музея Дамир остановил Таню.

— Таня, я думал, ты... — сочувственно и неловко начал он. — Ты из большой семьи. А ты...

— Не надо! У меня и есть большая семья! — отрезала она. — У меня есть родители и младшие брат с сестрой! — Но, помолчав, пока выходила на улицу, вздохнула и попросила: — Дамир, нашим не говори, ладно? Жалеть будут, а я этого не люблю!

— Не скажу! — пообещал он и взглянул на противоположную сторону дороги. — Смотри! Машина Даниила! Мы с ним проводим тебя и твоих двойняшек от садика до дома. А завтра будем ждать с утра у подъезда, чтобы охранять тебя по полной.

Таня открыла рот, чтобы спросить: "Тебе-то ещё зачем приходить? Спал бы да спал, чем спозаранку вставать и ко мне ехать! Тем более — и для тебя опасно!" Но, подумав, слабо улыбнулась: видеть каждое утро и каждый вечер в течение неопределённого времени "дяденьку с бабочками" — это здорово! Тем более внезапно объявившийся брат до сих пор заставлял Таню чувствовать себя выбитой из колеи. А Дамир рядом — это странная, но стабильность.

Когда уже в машине Даниила они разослали эсэмэски своим ребятам, Таня задумчиво спросила:

— Дамир, как ты думаешь, мы этих Мар одолеем? Что-то мне как-то жутко, когда о них думаю...

— Мне кажется, все Мары против нашего святого Назария — беззубые детки.

— Почему ты так думаешь?

— Твой брат не слишком обученный, но, судя по его путешествиям по подпространствам, он прирождённый охотник. Помнишь, что он сказал в часовне, когда увидел Назария? Вот поэтому я и думаю так.

Напрягшись, Таня вспомнила краткий эпизод: старик появился в тёмном углу, и Таня попыталась успокоить Феликса, сказав, что этот человек — тоже охотник. И Феликс, глядя на Назария, прошептал: "Ничего себе... тоже охотник..." Что увидел её старший брат в Назарии? Чему удивился? Пока это тайна. Но даже эта малость — "ничего себе, тоже охотник!" — и в самом деле убеждала, что Назарий сумеет помочь Феликсу и остановить беззаконие, которое творят Мары.

Двадцать первая глава

Поставив стремянку ближе к шкафу, она залезла к антресолям, открыла дверцы, и внизу запрыгали медвежата:

— Та-ань! Посади нас туда, а-а!

Этот шкаф двойняшки любили. Но ещё больше обожали верхнюю часть, нависающую над основной мебелью. Таня скептически глянула на них сверху вниз, а потом пожала плечами: "Почему бы и нет? Пусть здесь поползают! И родителей пока нет, ворчать не будут!"

У Глории всегда было какое-то лихорадочное и даже болезненное стремление найти город, в котором можно осесть надолго, если не навсегда. Из-за двойняшек Таня иногда злилась на мачеху: только устроились в новой квартире, только начали привыкать к месту и к друзьям-подружкам в очередном детском саду, как Глория решительно заявляла, что данный город её абсолютно не устраивает — и вся семья резко снималась с места. Тане иной раз казалось — они все похожи на небольшую стайку воробьёв: только что прыгали на одном месте — и вмиг суетливо вспархивали и неслись в неизвестность, куда глаза глядят... Сначала казалось, она ищет город, в котором есть подходящее светское общество для такой капризной мадам, как она. Но недавно, размышляя о странном желании Глории найти идеальный город, Таня мельком подумала: а не является ли это постоянное бегство с плохо насиженного места следствием маминого заклятия на семью для своей дочери? Но предположение так и осталось предположением, поскольку подтвердить его было нечем. А к Назарию лишний раз Таня обращаться не хотела. Хотя и было смутное подозрение: не здесь ли, не в этом ли городе, должны были познакомиться Глория и отчим в своих будущих жизнях? Но согласится ли старик с этим подозрением?

Особенностью семейного бегства являлось то, что Глория с отъездом бросала не только едва приобретённую квартиру, но и всю мебель, которую успели в неё закупить. Как с квартирой, так и с мебелью, а также посудой решали проблему её богатые родители. Эти добродушные люди, легко принявшие Таню своей приёмной внучкой, спокойно и даже где-то философски относились к метаниям единственной дочери из города в город.

С собой в дорогу Глория брала только одежду и обувь, всякую мелочь, наподобие сумок и детских игрушек, и даже, как ни странно, постельное бельё. Впрочем, его выбрасывали сразу послед переезда. И сразу после переезда, чуть только покупалась мебель, все коробки и сумки, набитые той самой одеждой, обувью и прочим барахлом, закидывали на полки всех шкафов, какие только ни приобрели, и на те же антресоли.

В последний переезд двойняшки обнаружили, что верхние шкафы — это клондайк для поиска совершенно обалденных сокровищ. А ещё — просто "здоровское" место, где можно устраивать берлоги из того "строительного материала", которым набиты антресоли и который родителям неинтересны.

Болтая ногами в воздухе и сидя, чуть согнувшись, посередине полки с отодвинутыми в стороны дверцами, Таня строго следила, чтобы двойняшки не свалились с этакой высоты (антресоли-то — под потолок!), одновременно пытаясь разыскать в творимом хаосе (медвежата заново строили свои берлоги) чёрную дамскую сумку.

— Та-ань, а можно сюда одеялко? — вылезла из тёмного угла запыхавшаяся Оленька. — У меня здесь тайная спаленка будет!

— И мне! И подушку! Ой!..

Двойняшки, стоя на коленях и вцепившись в край полки, восхищённо проследили, как нечаянно сброшенная Митенькой большая картонная коробка с треском грохнулась на пол, щедро разбросав по детской своё содержимое.

— Спускаемся! — железным тоном скомандовала Таня и за шкиряк домашних рубашонок жёстко поймала прыснувших было по углам медвежат, не желавших покидать уютные пещерки.

— Да-а! — обиженно запричитала Оленька, стараясь за спиной старшей сестры пнуть брата. — Митька виноват, а я из-за него должна, да?.. А-а!

— Сама дура, — проворчал медвежонок. — Та-ань... Ну ещё маленько-о!

— Где ты научился говорить нехорошие слова? — строго выговорила девушка, стаскивая с полки сначала смирившуюся и пригорюнившуюся Оленьку, а потом Митеньку. И — помалкивая о том, что обрадовалась свалившейся коробке! Что боится оставлять малышню наверху (ещё плюхнутся вниз без её постоянного присмотра!), пока она будет потрошить неожиданно вылетевшую из коробки искомую сумку. — Сначала соберёте мне всё, что упало. А потом я ещё подумаю, возвращать вас наверх или...

— Вс-сё из-за тебя...— прошипела Оленька, суженными со злости глазами глядя на брата и садясь перед коробкой на корточки.

— Ну и что? — буркнул Митенька, без разбора пихая в коробку всё, что в руки горстями попадало.

Через минуту двойняшки замолкли, замедлив суматошные движения и уже с большим интересом присматриваясь к вещам, которые складывали в коробку. Ещё через минуту Митенька красовался в маске для подводного плавания, разглядывая себя в карманном зеркальце, обрамлённом мягкой пластиковой обложкой, и издавая невразумительные, но довольные вопли, а Оленька, радостно хихикая, глазела на него через монокуляр от сломанного бинокля. Обменявшись затем своими необычными игрушками и насладившись игрой с ними, медвежата кинулись разбирать как валявшиеся на полу предметы, так и те, что оставались в коробке, оставив, наконец, Таню в покое.

А она сидела неподалёку, время от времени приглядывая за ними, и рылась в старой сумке. Глория никогда не лезла в эту сумку, после того как Таня объяснила, что этот старенький предмет — единственное наследство от умершей матери. И мачеха совершенно спокойно принимала желание девушки перевозить сумку с той кучей барахла, которое постоянно путешествовало с ними.

В первую очередь Таня вынула из бокового кармашка конверт с листочками бумаги, в которых нет ничего интересного для постороннего человека. Расправила один лист: "Танюшкин! Тортик без меня не ешь!" Мама ушла на работу, оставив дочку дома, — та привыкла к таким уходам и хозяйничала по дому. Таня вглядывалась в буквы, чувствуя, как частит сердце. Торт лежал в холодильнике и дожидался вечера, когда мама должна была поздравить маленькую именинницу. Ещё один лист с торопливыми буквами: "Таня! Тётя Клава придёт в два часа! Пусти её, она разогреет тебе суп и кашу!" Девушка перебирала бережно хранимые в конверте листочки и в деталях вспоминала каждый день, когда они были написаны... Но спохватилась. Двойняшек чем угодно увлечь легко, но скоро придут родители. Она торопливо сунула листочки в конверт и вернула его на место. Со дна сумки достала старенькую косметичку и открыла её. Среди памятной мелочи, которую она высыпала на ковёр и разобрала, нашлась цепочка со странной фигуркой. Мама ничего о ней не рассказывала, и, когда Таня рассматривала зверюшку, нанизанную на стрелу, она сначала жалела её. Потом, когда зверьё начало буквально преследовать, она поняла значение фигурки. Но не поняла, почему эта фигурка хранилась у мамы.

Феликс сказал, что она должна была получить фигурку в шестнадцатилетие. Но Таня нашла странное украшение гораздо позже... Она задумчиво хмыкнула. Даже не так. Не нашла. Видела несколько раз, когда перебирала сокровища, оставленные мамой, но не придавала странной штуковине значения.

Сейчас же она, посидев немного в раздумьях, надела цепочку на шею и спрятала её, по примеру брата, под свитером.

Вечером, когда двойняшки были уложены спать и вскоре засопели, она постояла немного перед окном. В комнате горела только настольная лампа, не мешая смотреть на улицу, где снова неуверенно заморосил ночной дождь и, кажется, с мокрым снегом. Асфальт постепенно темнел и начинал блестеть, и дорога перед домом, у бордюров, начинала смутно белеть. Фонарь напротив вскоре заслезился белыми длинными каплями с края лампы. Бездумно поглядев на него, Таня вздохнула, вышла из детской и нерешительно подошла к спальне родителей. Подняла руку, собираясь постучать, но, услышав звуки невнятного разговора на кухне, поспешила туда. Оказалось, у Глории разболелась голова, и отец заварил для неё чай.

— Дети спят? — ломким от боли голосом спросила Глория.

— Спят, — ответила Таня, размышляя, попросить ли Демида, чтобы он посмотрел втихаря мачеху и объяснил, что можно ей дать, чтобы голова не болела. На время отогнала мысли о Демиде и прислонилась к косяку двери, спрятав руки за спину. — Мне надо с вами поговорить. Даже не поговорить, а кое-что сообщить.

— И что же это? — спросил отчим, подёргивая за ниточку пакетик с чаем, который окунул в чашку с кипятком.

— У меня нашёлся старший брат! — выпалила она одним духом.

Через минуты ошарашенного молчания родители заговорили разом:

— Ты скоро уйдёшь от нас? — высоким голосом спросила мачеха.

— Ты уверена, что это не мошенник? — встревоженно заговорил отчим. — Он предоставил тебе доказательства, что он твой брат?

Нетрудно было сообразить, что пролетело в мыслях Глории: а как же двойняшки? А как же квартира? Как же хозяйство? И кто будет готовить на кухне?.. Зато отчим в первую очередь забеспокоился именно о падчерице...

Поэтому Таня сначала взглянула на мачеху и спросила:

— А вы хотели бы, чтобы я ушла?

— Нет, что ты! — взволнованно сказал отчим. Он подошёл к ней, всё ещё стоящей в дверях кухни, и неловко обнял за плечи. — Девочка, ты ведь нам родная! Мы, и младшие тоже, не представляем жизни без тебя! Я никогда не думал о тебе, как о падчерице! И стоит ли с бухты-барахты принимать такие важные решения?! Не уходи! Глория, подтверди, что ей не нужно уходить!

Отчим оглянулся, а Таня рванула к Глории. Та сидела на стуле и плакала, закрыв лицо руками. Девушка ещё никогда её такой слабой не видела. Схватив её за руки, Таня, не зная, как успокоить, затрясла её:

— Глория! Я и не думала уходить! Почему вы решили, что я ухожу?! Я же просто сказала, что у меня нашёлся брат! Не плачь, Глория! Я не ухожу!

А сама снова лихорадочно думала: мама сделала на Глорию заклятие! Не оттого ли Глория так бурно переживает из-за торопливо придуманного ухода падчерицы?! Не потому ли, что трёхмесячное спокойствие в этом городе для неё внезапно прекратилось?

Именно поэтому последние слова о том, что не уходит, Таня выкрикнула грубо — чтобы эту грубость мачеха услышала.

Дрожащие тонкие пальцы, мокрые от слёз, легли на руки Тани.

Девушка могла злиться на мачеху из-за равнодушия к двойняшкам, из-за нежелания что-либо делать по дому, из-за отношения к отчиму... Но, увидев потёки косметики под глазами Глории...

Правда, Глория не была бы Глорией, чтобы не уцепиться за слова падчерицы в этой ситуации, чтобы истолковать их по-своему. Аккуратно промокнув глаза и лицо салфетками, мачеха ломким голоском обиженной девочки спросила:

— Ты хочешь привести брата к нам — погостить? Но у нас нет места для гостей!

Таня чуть не рассмеялась. Не оттого, что Глория быстро пришла в себя. Нет. рассмешил отчим, который смотрел на жену и хлопал глазами. Неужели до сих пор не привык к быстрым сменам её настроения?

— Послушайте, — наконец начал он, усевшись за стол. — Давайте-ка всё по порядку. Итак, Таня, ты нашла своего брата. Что значит — брат? Ты имеешь в виду... — Он осёкся на полуслове и растерялся, явно не зная, как выразиться, чтобы быть точным, но при этом не обидеть падчерицу.

— Да, он сын моего настоящего отца. Показал документы.

Таня сказала — и задумалась: соврала? Нет? Можно ли считать одинаковые фигурки на цепочках документом для опознания? Но Назарий подтвердил. Значит... Можно?

— Ты не пригласила его сюда — следовательно, у него здесь есть место, где он может переночевать? — всё с той же тревогой спросил отчим. — Или он остановился в гостинице? И... Зачем он приехал сюда? Помнится, твоя мама говорила, что твой отец жил...

— Брата зовут Феликс, — сказала Таня. — У него в этом городе знакомые, у которых он и остановился. Нет, он не собирается к нам. А зачем приехал? Какие-то проблемы, которые он решает самостоятельно, поскольку он старше меня.

Родители переглянулись с видимым облегчением. Потом Таня кратко рассказала, что, со слов брата, отец умер. И Глория вдруг встала и обняла девушку так крепко, что та еле устояла на ногах. После чего мачеха удалилась — не ушла, а именно удалилась из кухни под растерянными взглядами Тани и мужа.

— Держи меня в курсе, — с полувопросительными интонациями попросил отчим.

Таня кивнула.

А ночью прорвало. Она ревела в подушку так, что потом пришлось встать и убрать эту подушку, благо что на постели всегда были две штуки. Ревела и вспоминала всё — и прошлое, и настоящее. И было так жутко, когда она вспоминала, из-за кого погибла вся её семья. Неужели эти Мары настолько страшны? Почему они так фанатичны? Почему они думают, что могут заставить других людей работать им на пользу? Причём эта польза для некоторых становится смертью! И неужели нет силы, которая могла бы их остановить?!

Уснула под утро, и "будильник" мобильного телефона еле разбудил её.

Привычная утренняя суматоха привела в себя, заставила думать о том, как приготовить завтрак, как одеть двойняшек и повести их в детский сад. Но, когда начала одевать зевающих медвежат, от ужасающей мысли задрожали руки: Феликс сказал, что Мары могут выследить членов их семьи. А по лекциям об общей магии Таня уже знала, что можно оставить свой след на чужом человеке, если с ним долго контактировать. Особенно если контактирует с обычным человеком маг или колдун. Значит — и двойняшки в опасности?! Таня, одевавшая Оленьку, от страха слишком сильно завязала шарф. От удушья удивлённую медвежонку спас только толстый слой курточки. Девочка икнула и руками в варежках замолотила по плечам девушки, сидевшей перед ней на корточках.

— Танька! Ты что делаешь?!

— Прости, Оленька! — повинилась Таня. — Я задумалась.

— Ты у неё мюслю за это попроси, — подсказал сестре Митенька, сопя — надевавший сапожки, — или мороженое! А то — задумалась она!

Несмотря на все реальные и нафантазированные ужасы, Таня чуть не расхохоталась, расслышав в голосе Митеньки интонации Глории!

Сама одетая, она вывела их на лестничную площадку. Только закрыла за собой дверь квартиры, как открылась дверь лифта и...

— Дяденька с бабочками! — обрадовалась Оленька.

— Привет умкам! — громко поздоровался Дамир, разводя руки, по которым разлетелись огненные бабочки.

Медвежата завизжали от восторга, но Митенька бдительность не потерял:

— Ты обозвал нас!

— А кто такие умки? — спросила более любознательная Оленька, уже сидевшая на руках Дамира.

— Это такие белые медвежата, — объяснил маг огня, поворачиваясь к лифту. — Они живут на Севере и купаются в ледяной воде!

— Мы похожи на белых медведей? — поразился Митенька и, ведомый за руку Таней, уставился на свой живот. — Не-ет! Мы разноцветные медведи!

— Дамир, я не хочу их сегодня в детский сад, — вполголоса сказала девушка. — Как ты думаешь, Назарий разрешит их привезти в подвал?

— Я приехал с Даниилом, — тоже вполголоса ответил Дамир. — Он тебе всё скажет.

Немного удивлённая: а что может сказать Харон? — Таня нетерпеливо начала ждать, когда лифт спустится на первый этаж.

— Садись вперёд, — велел Дамир, когда они вышли на улицу и поспешили к знакомой машине, — я сяду с твоими младшими назад.

Больше она вопросов не задавала. Почему-то появилось странное впечатление, что вокруг неё плетётся громадный и весьма разветвлённый заговор. Медвежата, узнав, что дяденька с бабочками будет сидеть с ними, обрадовались и завалили его рассказами, кто у кого какой друг и подружка в группе. Дамир делал большие глаза и ужасался, расспрашивая двойняшек о делах детсадовских... Когда Даниил вывернул на трассу, он передал Тане две маленькие булавки с тонкими ленточками и сказал:

— Будешь в раздевалке с детьми — приколи им булавки туда, где они их не заметят. Туда, где они будут ходить с ними весь день.

— А спросить можно? — насторожённо сказала она. — Зачем?

— Это, громко говоря, сильнейшие артефакты-обереги, снимающие с детей твои следы. Как только ты повесишь их на двойняшек, для Мары они пропадут с лица земли. Превратятся в детей, каких много на свете.

Несмотря на выспренность фразы "пропадут с лица Земли", Таня поверила. Даниил — водитель Назария. Значит, эти артефакты, сделанные стариком, точно обезопасят медвежат. Так что по приезде в детский сад она, нисколько не сомневаясь, прикрепила булавки с обратной стороны их маечек и, подёргав широкие лямки несколько раз, убедилась, что оберегов не видать. Один груз свалился с сердца.

Уже спокойная, она села в машину. Дамир сидел там же, на заднем сиденье. Сначала помалкивал, поглядывая то на Таню, то на пролетающие дома и улицы, а потом не выдержал, тихо спросил:

— Ты плакала? Что случилось? Из-за брата?

— У меня всегда был страх — из-за тварей, — вздохнула она. — И я даже не представляла, что может быть ещё хуже.

— Кхм, — немного насмешливо хмыкнул он. — Интересно, что ты скажешь, когда увидишь подвал святого Назария.

— А что там? — равнодушно, всё ещё под впечатлением вколотых в бельё двойняшек булавок, откликнулась она. — Неужто Назарий отгородил уголок и для Феликса?

Она увидела в воображении, как один из углов подмузейного зала отгорожен от основного помещения простынёй, за которой прячется кровать и спящий на ней парень по имени Феликс, который пугал её несколько дней, прежде чем выяснилось, что они друг другу родные. Хотя... Таня облизала пересохшие губы. Молодой человек, в поношенных штанах, в вытянутом свитере, больше похожий на бомжа... Родной? Трудно привыкнуть. Времени-то на знакомство с ним маловато было...

— Нет, там кое-что другое, — не обращая внимания на её отстранённость, сказал Дамир. — Мне кажется, тебе может понравиться. Ладно, интриговать не буду. Приедешь — всё увидишь сама.

— Ага, — безразлично сказала Таня, которая в этот момент снова начала накручивать себя, то есть ругать себя, что всё-таки оставила двойняшек в детском саду, а не повезла в подвал Назария.

Но маг огня оказался прав. Увиденное Таню не просто поразило, но заставило воспрять духом: подвал оживлённо двигался, переговаривался! Студенты сидели за одним столом, скучившись друг к дружке и ошалело моргая на взрослых магов и колдунов с ведьмами, которые кружили в основном рядом со столом Назария. Он и ещё двое магов деловито и негромко переговаривались со всеми... Быстро, чуть не бегом, пройдя к столу, где сидели Демид с Ксенией и Никита, Таня успела расслышать, что все дома магов оповещаются о приезде в город Мары — причём, возможно, не одной. Садясь за стол и машинально шёпотом здороваясь с ребятами, Таня сообразила: поисковые партии и группы из взрослых колдунов, магов и ведьм брошены на патрулирование города!

— Что случилось?! — накинулись ребята на Дамира с Таней. — Вы знаете? Мы ничего не понимаем, а Назарию некогда говорить с нами!

— И вы знаете, что это за тип вон там сидит? — спросил возмущённый Никита. — Я посылал к нему ветер, но по результатам получается, что он абсолютно пустой!

— Это как?! — удивился и маг огня, оглядываясь на Феликса.

Тот и впрямь, как и думала Таня, сидел в уголке, но не на кровати, а на стуле. Встретившись обалделым взглядом с Таней, он нерешительно кивнул ей, а она кивнула в ответ. Если Назарий его не допустил до студентов — есть причина.

— Ты его знаешь! — обвинил Никита Таню. — Кто он?!

— Мой старший брат, — с трудом выдержав серьёзность момента, ответила она. — Его зовут Феликс. Прошу любить и жаловать.

Маг воздуха остолбенел, таращась на Феликса.

— У тебя есть брат? — придя в себя, спросил он. — Хотя он и правда похож на тебя. Но кто он? Обычный человек? У него ни одного признака мага!

— Он охотник. Причём прирождённый, — вместо замешкавшейся девушки ответил Дамир. — А потому он умеет снимать с себя любые признаки принадлежности к магу определённой специализации.

— А зачем?

— Подожди немного, — усмехнулся Дамир. — Сейчас придут наши опоздуны — и тогда Назарий объяснит всё сразу всем.

— Странно, Ярослав настолько никогда не опаздывал.

— А чего ему теперь спешить, когда в телохранителях такая роскошная девочка!

— Дамир, ты говоришь пошлости! Или завидуешь?

— А то ты так не думал!

— Хорош орать, — недовольно сказал Демид. — Давайте послушаем, может, хоть так разберёмся, что происходит... Тань, я, конечно, молчу, но ставлю на то, что вся эта суматоха из-за твоего брата.

И студенты с любопытством принялись наблюдать за происходящим, иногда отмечая тех из магов, кто им известен, например, по Аккиму. Было, несмотря на загадочность происходящего, так интересно и увлекательно, что Дамир не сразу взял свой телефон, не вовремя, но требовательно зазвонивший. Мельком глянув, кто звонит, он лениво открыл рот ответить, а в следующую секунду подпрыгнул и включил громкую связь. В подвале все замерли — и это было так неожиданно и страшно, потому что в возникшей тишине раздался крик Ярослава:

— Я не понимаю, кто эта баба, но она убивает Миру!! Они дерутся, но!.. Ребята, помогите!! Я не могу перейти один, без Миры!!

— Адрес! — заорал Назарий, подскакивая к столу студентов, и после отчаянного вопля-ответа с улицей и домом замахал кому-то в толпу рукой. К нему немедленно подбежали самые рослые и сильные колдуны, схватились за его плечи — и сразу после этого все трое пропали из виду.

Мобильник продолжал кричать, но теперь Ярослав кричал на Мару, с которой дралась Мира, защищая подопечного. Затем крик чуть поумолк, но ненадолго. Теперь из телефона, видимо забытого включённым, кричал не только Ярослав, но и Мира — сначала от боли, а потом от ярости, так что Таня сжала кулаки, ужасаясь.

Затем наступила тишина, в которой чуть позже раздался жуткий разъярённый женский вопль и увещевающие мужские голоса.

— Как ты, Мира? — спросил задыхающийся голос Ярослава.

От стона у всех процарапало по сердцу...

— Сумеешь переместить её? — ворвался в тишину голос Назария. — Хватит сил?

В невероятно молчаливый подвал вошёл кто-то ещё — продвинувшись вперёд, этим кто-то оказался Даниил. Он быстро осведомился о событиях, выяснил адрес, по которому перешёл Назарий и который ему объявили чуть не хором. Через секунды пропал и он, прихватив с собой ещё троих широкоплечих бойцов.

После томительных мгновений в противоположном углу подвала появились двое. И, если сначала Таня даже пыталась злиться на парня-оборотня, что допустил бой Миры один на один с Марой, то теперь... Оба оборотня выглядели довольно плачевно, окровавленные до такой степени, что, привставший идти к ним, Демид застыл на месте. Но взрослые маги и колдуны оказались более привычными к виду крови. Сразу трое мужчин и одна женщина кинулись к пострадавшим. Ярослав, придерживавший Миру, прижимая к себе, аж дёрнулся было назад — столько народу он не ожидал здесь увидеть! А потом он увидел бегущего к нему вместе со взрослыми Демида, а за ним Ксению и успокоился, медленно пошатываясь, пошёл бегущим навстречу. Мира выглядела страшно: такое впечатление, что её всю изрезали ножами — именно так решила Таня, хватаясь за сердце при виде истерзанной одежды и многочисленных царапин и порезов. Ярослав смотрелся лучше, но тоже довольно малоутешительно — во всяком случае, лицо, измазанное кровью, поражало воображение.

Когда Миру у него отняли, он свирепо крикнул, никого не спрашивая:

— Почему Мара напала на нас?!

— Она ищет охотников, — ответил ему Демид, забрасывая его руку на своё плечо, чтобы помочь идти.

— Да не тащи меня! — с досадой сказал Ярослав. — Не до такой степени я... Мира отбросила меня в сторону, когда та сволочь прицепилась к нам! Я сначала не понял вообще, что случилось! Думал — какая-то бешеная баба! Только когда Назарий вывалился, сообразил, что это Мара! Что с моей Мирой?

— Жить будет, — утешил один из колдунов-целителей, как поняла Таня, переживавшая вместе с остальными за девушку-телохранительницу.

Миру положили на один из учебных столов, благо не занят, и быстро обрабатывали и перевязывали ей раны медикаментами и материалами из своих запасов. Ярослав наконец согласился на помощь Демида, но сел так, чтобы видеть девушку-оборотня. Кажется, задумка старика и впрямь воплощалась в жизнь... Вспомнив все недавние события, Таня горестно сжала губы, размышляя: одно лишь её появление — и жизнь многих людей превратилась в нечто неудобоваримое. Вроде она-то сама ни в чём не виновата, но почему сейчас себя чувствует такой? Из-за того что Мире и Ярославу пришлось туго? Что всех магов и колдунов оторвали от их основной работы и заставляют теперь бродить по городу? Кстати, как там Назарий?

Словно откликаясь на её тяжёлые мысли, у входной двери появился старик. Один.

Все, только что сочувственно гомонившие, замолчали, вопросительно глядя на него. Назарий раздражённо пожал плечами и сказал, махнув рукой:

— Ушла! Но ничего... поймаем! Это ей не в маленьком городе или в деревне всех гнуть в три погибели! Это город! И в нём хозяева — мы!

Двадцать вторая глава

Минутой позже Таня почувствовала, что её просто трясёт. Этот хвастливый дед провозглашает какие-то лозунги и угрожает! А сам... Сам! Он же ей сказал, что ребята под его защитой! И что?! Двое серьёзно ранены, окровавлены так, что, кажется, из них по литру крови вышло!! И... что же теперь делать? Как помочь брату? И, по сути, себе?

Она оглянулась на брата. Феликс сидел, всеми забытый, угрюмо ссутулившись, и слушал всех, не стараясь влезть в разговор. Чужой среди чужих ему. Не только всем этим болтунам, но и ей, которая с трудом принимает мысль о том, что этот замученный тощий парень — её брат.

Вскоре появились и другие ушедшие было с Назарием мужчины, доложили, что потеряли Мару. Кажется, та наконец поняла, что в этом городе ей и правда нелегко придётся, и скрыла все свои следы, смывшись с места преступления после неудачной попытки похитить охотника.

Чуть позже, когда Ярослав обнял за плечо севшую рядом с ним Миру, а студенты принялись перешёптываться, обсуждая неординарное событие, Таня заметила, что старик, вообще-то, ничуть не огорчён исчезновением Мары-убийцы.

Девушка немного поёрзала, поглядывая на брата...

— Что тебя беспокоит? — прошептал Дамир, сидевший рядом.

— Феликс... как провинившийся. Хотя ни в чём не виноват, — буркнула она.

Поскольку маг огня ничего не ответил, снова прислушавшись к взволнованной беседе "взрослых", Таня осторожно встала из-за стола и тихонько, чтобы на неё не обращали внимания, подошла к Феликсу. Кажется, сейчас, кроме неё, никому нет до него дела. И это как-то... несправедливо.

— Ты... как? — неловко спросила она в ответ на вопросительный взгляд.

Парень нервно дёрнул плечом, а потом сник. Нехотя ответил:

— Бывало и хуже... Просто после всех переговоров я думал, что здешние с Марой справятся быстро. Наверное, я слишком... — Он облизал губу и поморщился: — Слишком понадеялся на них...

Таня нисколько не удивилась бы, если под "них" Феликс имел в виду Назария. Но, замолчав и прислонившись к стене рядом с братом, она начала наблюдать за "взрослыми", как и студенты. Хотя здесь она была лишена возможности проанализировать и обсудить все их действия... Впрочем... Девушка сдвинула брови: незаметно для всех старик время от времени бросал быстрые взгляды на входную дверь в учебный зал. Кого он ждёт? Пока ещё не вернувшегося Даниила с каким-то сообщением? И почему бы Назарию не распустить студентов по домам, если занятия не предвидятся?

Входная дверь в подвальное помещение распахнулась так резко, что Таня вздрогнула — как и Феликс. Едва успела заметить Даниила, который и открыл эту дверь, после чего тут же отпрянул назад, пропуская целую группу людей. Впереди решительным шагом шла высокая женщина, с неожиданно забранными в две короткие косички светло-русыми волосами; в джинсовом брючном костюме — даже расстёгнутая куртка была джинсовой, хоть и подбитой светлым мехом; одна рука опущена свободно — другая, по ощущениям, насторожённо сунута в карман джинсов — причём с полным впечатлением, что, чуть опасность — она выхватит из него оружие! Следом за ней, такие же насторожённые, вошли ещё четыре женщины — три молодые и одна довольно пожилая, но в отличной спортивной форме, как признала Таня, и лишь после них (опять-таки по впечатлениям — ужасно почтительно!) вошёл Даниил.

В подмузейном зале замолчали, обернувшись к пришелицам.

Таня так увлеклась разглядыванием первой женщины, которая ей вдруг показалась почему-то очень знакомой, что не сразу увидела, что Феликс вскочил на ноги. Но на стук чуть сдвинутого в сторону стула она обернулась и с удивлением, но привычно тихо спросила у насторожённого брата:

— Что случилось?

— Это... Мары!.. — потрясённо сказал Феликс, дышавший часто и судорожно. — Я не думал, что они здесь появятся... Нет, я знал, что они здесь могут быть, но...

Присмотревшись к женщине, которая вышагивала с горделиво выпрямленной спиной и высоко поднятой головой, пока не подошла к столу Назария — и мужчины тут же услужливо и где-то даже опасливо подсунули ей стул, Таня сама похлопала на женщину обалдевшими глазами и ответила:

— Ну... Может, и Мара... А может, и... бывшая директриса нашей академии.

Ибо это точно была Капитолина Леонидовна! Привычно самоуверенная, она уселась на предложенный стул, а за её спиной встали другие четыре Мары, не то охраняя её, не то угрожая каждому, кто мог бы на неё косо посмотреть. Студенты, открыв рот, смотрели на женщин, тоже сообразив, кто перед ними... Таня догадалась посмотреть на Назария — и подняла брови. Наводящая на всех ужас Мара могла смутить кого угодно, но только не этого ухмыляющегося старика! И под его скептическим взглядом Капитолина Леонидовна, кажется, и сама не заметила, как села более свободно.

— Здравствуй, дядя Назарий! — резко сказала она. — Мы выяснили: чужих в городе — три Мары. Они рыскают по улицам в поисках вашего беглеца. Неплохо бы рассказать мне побольше о том, кто этот беглец и с чем связано его бегство из его города.

Назарий ответить не успел. Кажется, Таня глазела на бывшую директрису слишком настойчиво. Капитолина Леонидовна быстро и хищно глянула в её сторону, замерла. Затем уголок её губ медленно полез кверху в ухмылке не слабей Назариевой.

— Безымянная девочка, насолившая мне с работой в Аккиме? Впрочем, я благодарна тебе. Работа в академии с сопливыми детишками — это явно не то, о чём я мечтала в детстве! — Внезапно кровожадная ухмылка пропала с её губ, а глаза расширились: — Ты — охотница?! И... не познакомишь ли ты меня, безымянная девочка, с испуганным юношей, что стоит рядом с тобой?

— Капитолина! — раздражённо прикрикнул Назарий. — Хватит наводить страхи на них! Им и так досталось немало!

— Но... — обернувшись к нему, начала бывшая директриса.

— Таня — охотница, как и её старший брат, приехавший издалека, — резко сказал старик. — Старшего, Феликса, тамошние Мары используют, чтобы он таскал им подпространственное зверьё — для запугивания тех, кого им заказали. Или для убийства. Потому он и сбежал. Вопрос к тебе. Что делаешь в этой ситуации, Капитолина?

Раздумья бывшей директрисы Аккима над ответом не заняли и минуты. Чуть склонив голову с аккуратно убранными волосами, она смотрела в столешницу, а потом подняла глаза.

— Ловим чужих Мар, а потом — десант в тот город. И расправа над теми, кто неправильно использует данные им способности, дискредитируя нас в глазах других.

Таня оглянулась на брата. Тот побледнел аж до серости.

Назарий же, выслушав решительное высказывание Капитолины (по отчеству Таня почему-то уже не могла называть бывшую директрису), некоторое время молчал, словно не замечая оторопелых взглядов на него колдунов и магов. Мары, сопровождавшие Капитолину, тоже помалкивали, но по их бесстрастным взглядам было ясно, что они согласны со своей... э... начальницей. Даже та, что пожилая, смотрела так равнодушно, что Таня мгновенно представила, как эта спортивного вида дама заносил какой-нибудь жуткий кинжал над головой провинившейся чужой Мары.

— Лина, — мягко произнёс Назарий, и сопровождение бывшей директрисы Аккима уставилось на него в изумлении, — мне не нравится слово "расправа". Не могла бы ты быть более точной в выражении своих мыслей?

— Хорошо, — всё так же деловито ответила та. — Мы проведём следствие, найдём всех виновных в данном происшествии и сделаем всё, что в наших силах, чтобы виновные были наказаны за посрамление имени Мар.

— Спасибо, Лина, — всё так же мягко откликнулся Назарий и тут же практично добавил: — Тебе дополнительно нужны люди для этого дела? Для первого этапа этого дела? — тут же поправился он.

— Нет, дядя Назарий, не нужны, — улыбнулась Капитолина и снова оглянулась на Феликса, который предусмотрительно отступил в тень и оказался чуть за Таней. — Но для скорости проведения операции я не отказалась бы от приманки.

И снова в подмузейном подвале провисла тяжёлая тишина. Все поняли, о ком говорит бывшая директриса Аккима. Таня перехватила взгляд Назария на Феликса. И решилась заговорить вместо угрюмо молчавшего брата, который, кажется, если и был готов согласиться стать приманкой, то лишь для того, чтобы дело было быстро закончено.

— Или возьмёте меня, или... Только со мной, — твёрдо сказала она. — Феликс устал от постоянных бегов. И рядом должен быть кто-то, с кем ему... — она запнулась, но слово подобрала: — Уютно!

Теперь все уставились на неё. Таня, вообще-то понимала, что брату вряд ли будет уютно с той, кого он увидел совсем недавно. Но... Её привычка ухаживать за родными, судя по всему, переходит и на него. Как ни странно, но стоявший чуть за ней Феликс дотронулся до её ладони холодными пальцами, а потом сжал её.

— И я с ними, — спокойно сказал Дамир, подошедший к Тане. — Я тоже охотник, хоть и не обладаю полным даром.

— Ярославу теперь тяжело, — вслух начал размышлять Никита, который с известным интересом приглядывался к молодым Марам. — Но я тоже могу быть приманкой. Если на Ярослава напали, значит, дар охотника будет виден и во мне. Капитолина Леонидовна! Вы же всей компанией с одним человеком-приманкой не будете бегать по городу? Давайте — разделимся? И тогда чужие Мары побегут в одиночку за нашими группами.

— Согласен с Никитой, — солидно высказался Демид. — Мы же будем под вашим прикрытием, Капитолина Леонидовна. И ловить их легче по одной. Дядя Назарий, скажите! Мы же всего лишь будем гулять по городу!

— Ага... Один — вон, догулялся, — проворчал старик, так как бывшая директриса, онемев от наглости, только и могла, что сердито смотреть на студентов.

— А он же без ТАКОЙ охраны гулял, — бесхитростно объяснил Никита. — А мы будем не одни! С очень замечательной охраной! — И, не обращая внимания на слабый протестующий рык телохранительницы Ярослава, уже с сияющей улыбкой по уши влюблённого воззрился на черноволосую девушку из Мар, которая, кажется, пока ещё не поняла, в чём дело, и хлопала на него недоумевающими глазами.

— Вообще-то, логично, — задумчиво сказал Назарий.

— Что — логично?! — возмутилась Капитолина. — Что я должна этих желторотиков взять с собой в город?!

— Нет, логично, что ребята предложили себя в качестве приманки. — После непродолжительной паузы старик вдруг усмехнулся: — А что, Линочка? Считаешь, ты не сумела бы справиться с их охраной?

— Я не малолетка, чтобы меня поддевать! — прошипела та. — Не надо меня провоцировать! На это я не поддамся!

— А злишься, как та же малолетка, — как ни в чём не бывало, заметил Назарий и тихонько пристукнул кулаком по столу. — Так, слушаем меня. Капитолина Леонидовна вас всех сейчас разделит на три группы — всех, кроме Ярослава, конечно. К каждой приставит своих девушек, — они улыбнулся пожилой даме — и та коротко улыбнулась ему. — И немедленно идёте по городу. Далее, пока вы гуляете, все находящиеся здесь тоже собираются в группы и идут гулять отдельно от вас. Более того — через несколько минут по всему городу все свободные от работы маги и колдуны тоже выйдут на улицы и начнут присматриваться к людям. Отличительное пространство вокруг Мар знают все. Нельзя, чтобы они так долго оставались здесь. Судя по рассказу Феликса, одна из них носит с собой тварей подпространства. Это опасно — уж об этом мне вам напоминать не надо.

Он замолчал, но никто не заговорил — все поняли, что это ещё не всё.

— Даниил, — обратился старик к Харону. — Пора выпускать на улицы патрули Харонов. Они лучше видят тонкие уровни, а это нам сейчас на руку.

— А чем патрули Харонов могут отличаться от обычных групп? — шёпотом спросила Таня у Дамира.

Ответил, как ни странно, Феликс:

— Они мобильней. Остальные будут ходить пешком, а они — ездить на машинах.

— Потому что видят тонкий уровень?

— Именно, — подтвердил Дамир. — Их зрение таково, что обхват поискового пространства гораздо шире, чем у всех остальных.

Спустя минуты Капитолина перестала злиться из-за навязанных ей студентов и быстро распределила группы таким образом: вместе с нею оставался Феликс — всё-таки в одиночестве, первой парочке дам из её окружения достались Дамир и Таня, второй паре — Демид и Ксения — с Никитой в придачу.

А когда вышли на улицу, Таня успокоилась насчёт старшего брата: у двери в музей Капитолину дожидалась машина с водителем — женщиной, а также с ещё одной Марой на заднем сиденье в качестве то ли пассажира, то ли охранника. Если что — Феликса начальница Мар не будет слишком сильно доставать. Насколько убедилась Таня, Капитолина не умела общаться с людьми, предпочитая командовать ими. Правда, девушка опасалась, что она плохо знает и новоявленного брата, чтобы беспокоиться о нём так же, как о семье, в которой она себя чужой не чувствовала. Впрочем, всех своих мыслей она выразить даже для себя не могла, поскольку это чувство, которое она испытала, глядя уже на улице, как уводят брата и сажают его в машину, было очень разноречивым.

— Сколько ему лет, интересно? — задумчиво спросил Дамир, стоявший рядом. — Кажись, наша Линочка (насмешливо передразнил он Назария) втюрилась в бедолагу!

— Что-о... — протянула слегка ошеломлённая Таня. — Ты серьёзно?

— Абсолютно, — заверил её маг огня, оглядываясь в поисках своей охраны.

Как там мудрые люди говорит? Из огня да в полымя? Бедный Феликс! Сбежал от бабушки Мары — и попал в руки другой Мары! Хотя... Может, Дамир ошибся? Она пригляделась к машине Капитолины, которая стояла у открытой дверцы и что-то говорила по мобильному. В окно задней дверцы виднелось бледное, худощавое лицо Феликса, который смотрел на неё — без единого проблеска эмоций. Она представила, что он сейчас испытывает, и горячо посочувствовала ему. "Когда всё закончится, надо пригласить его к нам — познакомиться со всеми! — решила Таня. — Оставлять его у нас необязательно, но я попрошу отчима оплатить ему гостиницу на первое время!" Эта мысль её ободрила, и девушка уже более спокойно улыбнулась брату. Тот, помедлив, кивнул ей. А потом поднял глаза — Капитолина что-то говорила ему, наверное, давала инструкции. Так, а сколько лет Маре, бывшей директрисе Аккима? Впервые увидев её, облачившуюся в деловой костюм, Таня решила, что Капитолине лет под сорок. Но теперь, когда женщина была одета иначе... Со своей странной причёской в две косички она казалась гораздо моложе... С братом Таня не говорила ещё по душам. И первым впечатлением было, что ему... Девушка озадаченно поджала губы: Феликсу ближе к тридцати?.. Нет, не умела она определять возраст человека!

Помотав головой, она вернулась к реальности.

— Наше сопровождение, — вполголоса сказал Дамир, кивая на дверь в музей.

Две девушки, которые появились на крыльце, огляделись и быстро подошли к ним.

— Меня зовут Елена, — тягучим контральто представилась темноволосая.

— Светлана, — чуть склонила голову светловолосая. — Ваши имена помним, когда вас распределяли. Ну что? Готовы к прогулке?

— Честно говоря — не совсем, — заявил Дамир, собственнически забирая руку Тани и кладя её себе на сгиб локтя. — Мы были настроены на занятия, но решили воспринимать эту прогулку именно как практическое занятие. Так что — начнём! С чего? С какого места?

— Для начала мы вызвали такси, — сказала Светлана, глядя на мобильник. — Машина сейчас подъедет. Вы сядете назад. Выйдете там, где мы вам скажем. И просто гуляете. Но держите мобильные телефоны в руках. Когда сядем, вы должны будете вписать наши телефонные номера к себе. И звонить, если увидите то, чего не увидим мы.

Судя по тону Елены-Мары, она нисколько не сомневалась, что звонить студенты не будут. Но таковы правила игры по безопасности — а значит, обменяться телефонными номерами придётся... Темноволосая Елена оказалась довольно молчаливым спутником. Когда примчалось вызванное такси, она уселась вместе со студентами на заднее сиденье, но сразу уткнулась носом в стекло. Когда Светлана напомнила, что необходимо обменяться номерами, она быстро продиктовала свой и снова сунулась смотреть в окно.

В общем и целом, Тане Мары показались больше похожими на воительниц, чем на охранников. И больше всего она, пока сидела в такси, жалела, что нельзя поговорить с Дамиром. Тот как-то тоже то ли приуныл, то ли просто не хотел говорить при Марах, но сидел, чуть ли не развалившись на сиденье и глядя вперёд, словно не видя, что пялится в чехол на спинке сиденья напротив. Зазвенел мобильник Светланы, она дважды сказала в него: "Поняла". А потом скомандовала таксисту свернуть в переулок, выведший далее на проспект, по которому ехали с остановками на всех светофорах, но, поскольку время дообеденное, то проехали довольно быстро до небольшого автовокзала. Здесь и высадились сначала Дамир с Таней, которым Светлана напомнила об осторожности. А потом такси отъехало — и на другой стороне дороги, но там, где их было видно, высадились уже и Мары.

А потом Таня обрадовалась, услышав, как Дамир ворчит:

— Ну вот... Хоть поболтать можно.

— А день пройдёт зря, — вздохнула Таня.

— Это в каком смысле — зря? — изумился маг огня. — Ты считаешь общение со мной напрасным делом? А я-то настроился!..

— На что? — немедленно спросила девушка.

— Ну, во-первых, верни свою ладошку на место! — велел Дамир и собственноручно проконтролировал возвращение ладони Тани на сгиб локтя. — Во-вторых, у нас санкционированное Назарием свидание! В третьих, я собираюсь использовать это обстоятельство на всю катушку! Кино нам, конечно, не светит, но разреши погулять с тобой так, как будто мы вышли просто пообщаться! С чего начнём?

Таня скептически всмотрелась в его лицо — торжествующее и даже самодовольное, и пожала плечами.

— Могу испортить тебе всё свидание, потому что чувствую себя после всех этих ужасов жутко голодной!

— Ура, — радостно сказал маг огня, с предвкушением оглядываясь, — кажется, когда мы подъезжали сюда, я видел где-то сразу две пекарни. Как ты относишься к тому, что мы зайдём в пекарню и возьмём в дорожку всяких печёностей?

— А так можно? — засомневалась Таня. — От нас ждут, что мы будем просто прохаживаться, но не заходить в магазины!

— Подумай сама! — посоветовал Дамир. — Мы с вкусняшками в руках — приманка самая идеальная! Да наши две Мары за нас радоваться должны — какие мы изобретательные, чтобы пускать чужачкам пыль в глаза!

Таня представила кислые лица "их" Мар, когда они увидят, что подопечные идут, на ходу наслаждаясь пирожками и всяким другим подобным, и чуть не рассмеялась. Но Дамир был убедителен, и вскоре она увидела перед собой прозрачную стеклянную дверь ближайшей пекарни. Но заставила его остановиться и предложила:

— Дамир, давай я здесь постою. Так будет лучше для всех. Пока ты закупаешься, я буду маячком для чужих Мар, и наши злиться не будут.

Лицо мага огня стало очень спокойным, будто отрешённым.

— Забудь о чувствах всех, — сказал он. — Думай только о себе. И не дури. Уж кого — кого, а тебя в одиночестве на улице я точно оставлять не буду. Идём!

Таня даже хотела оглянуться, чтобы пожать плечами — чтобы видели те Мары, которые "их ведут": мол, это не я туда хочу, а меня заставили войти! Но не успела — маг быстро и сильно завёл её вовнутрь и тут же подтолкнул к витрине.

Поневоле отвлечённая от происходящего на улице, Таня заинтересовалась выставкой свежевыпеченных вкусностей, благо что Дамир собирался платить за всё, что ни выберут. Про себя она решила, что докупит кое-что и для брата, хоть и неизвестно, когда они снова встретятся — и встретятся ли сегодня ещё. Но Дамир постоять у витрины не дал. Он сам выбрал всё, что, как посчитал, нужным, добавив ко всему прочему пару стаканчиков с кофе на вынос.

Когда они снова очутились на улице, маг огня серьёзно сказал:

— Таня, ты лучше меня видишь ауры Мар. Как охотница. Поэтому, прежде чем что-то сказать или сделать, сначала ты говоришь мне, что видишь Мару. Договорились?

— Ну, ладно, — ответила она, удивляясь, а кому ещё она может говорить о том.

— Но при этом не забывай улыбаться мне, чтобы они не догадались, что ты их заметила, — подчеркнул маг.

— Подожди, — насторожилась Таня. — Почему ты говоришь — "они"? Думаешь, что они разбрелись по городу не в одиночку?

— Танюш, я ничего не знаю, но надо учитывать любой вариант при встрече с ними.

— Но в подвале ты так уверенно говорил! — настаивала она.

— Танюша, я эгоист, если ты этого ещё не поняла, — хмыкнул Дамир. — Если я вижу, что мне предоставляется возможность погулять по городу с тобой, почему я должен от этой возможности отказываться? На — стаканчик! Кофе неплох, теперь распробуем пирожные. Или ты хочешь круассаны? Они ещё тёплые.

— Мы ведём себя, как... — смутилась Таня, и Дамир, улыбаясь, заглянул в её глаза.

— Как парочка влюблённых? Почему бы и нет? — Он внезапно склонился ещё ниже и поцеловал её в щёку. — У тебя раньше был парень — прости за нескромный вопрос?

— Ну и ну! — покрутила она головой, ошарашенная его поцелуем. — Нет, не было. Мы часто переезжали — и было не до знакомств с кем-то. Мои младшие всегда были на мне. Я бегала с ними в детские сады, в детские поликлиники, если они болели. Гуляла тоже только с ними... А ты?

— Что — я?

— У тебя была девушка? — Таня понадеялась, что излишнего любопытства она не проявила, гадая, скажет ли он про блондинку — огненного мага с его курса — или нет? И коварно добавила: — Или есть и сейчас?

— Есть и сейчас, — утвердительно повторил Дамир и, хмыкнув, нежно спросил: — Поцеловать ещё раз, чтобы ты поняла, кто эта девушка?

Ругая себя за второй вопрос — Дамир хитро ушёл от ответа на первый! — она тоже хмыкнула и задрала нос, чтобы он видел её наигранное кокетство. И ответила:

— Отдашь второе заварное пирожное — и я подумаю, целовать меня или нет!

— Сказала бы раньше — я бы кучу купил! — легкомысленно фыркнул тот.

И оставил Таню с открытым ртом додумывать: это он сейчас на что намекал?! Что готов поступиться кучей пирожных, чтобы поцеловать её — и не один раз? Что-то он заигрался! Глядя на него саркастически и лихорадочно придумывая ответ, который его "убьёт", она вдруг загляделась на него, с удовольствием ловящего языком нечаянно выдавленный из пирожного крем. И улыбка постепенно сходила с губ. А ведь Дамир всегда был рядом, когда она нуждалась в поддержке. Он всегда незаметно (хотя по отношению к нему это слово глупое!) появлялся, когда ей что-нибудь требовалось! Вспомнить только сброшенные на телефон лекции по общей магии!

Это было неожиданное открытие, и пришлось уже не об ответе думать, а вспоминать все случаи, когда Дамир оказывался рядом — по своему собственному желанию. Покосившись на него, который приостановился, чтобы отпить из стакана кофе, она промычала что-то неопределённое в ответ, чтобы он не задавался, а сама... Сама потрясённо думала, что, оказывается, она может привлекать внимание мужчин. Громко, разумеется, сказано. Но ведь... Получается так, что она понравилась Дамиру? А как же та блондинка-маг? И вовремя ли это случилось? Ну, то, что она ему понравилась?

Неожиданно она услышала голос Дамира: "А такое бывает — вовремя или не вовремя? Танюша, забудь о времени. Это всегда вне его!"

Переведя взгляд на свой стакан с остывающим кофе, Таня подумала: ответь он таким образом, был бы прав. Но... "А мне он тоже нравится! — мысленно ахнула девушка, добравшись до взгляда на ситуацию с другой стороны. — Хотела бы я, например, сидеть с ним за одним столом в аудитории? Хотела бы... Но... Но ведь он дон жуан! Сколько раз я слышала и от него, и от других, что он не слабей Никиты влюбчивый... — Она заморгала, машинально снова пожимая плечами. — И что теперь делать? Перевести всё в шутку? Или оставить всё, как есть? Господи, глупости-то какие!"

Дамир дошёл до остановки на их пути, таща за собой под руку Таню, и спросил:

— Не устала? А то, может, присядешь на скамейку, отдохнёшь?

— Ну, наверное, не надо... — думая о своём, ответила она, а потом вспомнила — скамейка! И внимательно осмотрела всё пространство остановки. После чего всё-таки присела на скамью и постучала ладошкой рядом. — Ладно, посидим, а то что-то разогнались, да ещё так, что вот-вот весь город пройдём пешком.

— Вряд ли, — присаживаясь рядом, сказал маг огня. — Посидим, но недолго. Кофе допьём, а то что-то мне не очень — идти и пить, одновременно тащить пакет с пирожками.

— Не надо было столько покупать! — засмеялась Таня. И — заледенела.

Дамир что-то ещё говорил, но она слышала его, как будто он говорил из отходящего от остановки троллейбуса.

Из замороженных рук выпал стакан с остатками кофе. С внезапно опущенных плеч съехали лямки рюкзака. Таня сидела и бесстрастно смотрела, как к ним слева от остановочного навеса приближается, не глядя на них, невысокая женщина в драповом пальто.

Двадцать третья глава

И всё-таки двигать глазами, не выходя из оцепенения, она могла.

На новый суховатый стук второго упавшего стаканчика, который затем прокатился по асфальту к дороге, оставляя за собой корявый коричневый след, быстро впитывающийся в пыль, она сумела скоситься ещё больше. Хорошо ещё потом надо было опустить взгляд — стало легче. Движение вышло болезненным, но ведь и головы не повернуть, а взглянуть надо, потому что следом раздался другой стук — мягкий, едва слышный: на колени Дамир не опустил — безвольно уронил поднятую было руку. Маг огня, сидевший между нею и спокойно идущей к ним женщиной, застыл, слепо глядя вперёд. Насколько сумела увидеть Таня, он хотел обернуться на подходящего к остановке человека. И не закончил движения.

А Мара всё ближе и ближе. Это она... на таком расстоянии... сумела на них сквозь пластиковую стенку остановки воздействовать?! Или для колдунов и ведьм такая преграда преградой не считается?

Почему медлят ИХ, здешние, Мары?.. Где они?! Отстали слишком далеко — для достоверности? Но ведь они должны не следить, а охранять их двоих!..

Таня судорожно задёргалась, а через мучительные мгновения поняла, что не двигается, а лишь напрягает мышцы. Мысленно. Словно внутри собственного тела, превратившегося в жёсткий кокон...

А за мутновато прозрачной стенкой навеса уже видно, что, несмотря на старенькое драповое пальто, которое маскировало чужую Мару в неприметную горожанку неопределённых лет, подходившая женщина молодая и, кажется, сильная. Во всех смыслах... Девушка попробовала разомкнуть губы. Тщетно... Маре осталось обойти стенку остановочного навеса...

Руку внезапно укололо... Словно выползая из глубокого кошмара, Таня увидела, как от куртки Дамира, с его рукава, легко и весело бежит вниз огненная дорожка из стремительно вспыхивающих огоньков, чтобы перепрыгнуть на рукав её куртки... Ещё одна бабочка порхнула на её кожу, ужалив... Внутренне Таня чуть не разрыдалась. Он успел! Он заметил Мару и попытался встретить её защитой! Или даже атакой?!

Их ладони были на небольшом расстоянии друг от друга. Остатки огня безмятежно съехали к краю её рукава и, наконец, скопом коснулись кожи — перчатки-то она сняла.

Пальцы не хило так обожгло — и будто с самых их кончиков помчалась волна, от которой всё тело начало оживать.

Если чужая Мара заметит, что посланное ею наваждение сгорает в очищающем огне, она придумает что-нибудь — ещё хлеще. Тем более она уже близко, тем более она... Хватит себя накручивать! Действуй! Хоть что-то делай, пока ещё между Марой и ними есть расстояние! Но... что делать?! Ещё пять-шесть шагов — и женщина будет прямо перед скамьёй! И, как назло, по утреннему времени никого на остановке нет!

"Смогу ли?!" — в ужасе спросила себя Таня, заметив, что магический огонь погас, выполнив свою миссию — освободив от замораживающего заклятия обездвиживания.

Эхом услышала жёсткий голос Назария:

— Не смей сомневаться, охотница!

С громадным трудом приподняла обожжённую руку, чтобы втиснуть её, словно чужой предмет, сопротивляющийся её воле изо всех сил, словно плохо прикреплённый к руке протез, между спинкой скамьи и спиной Дамира, а потом — всем телом нажала на кисть, как на тот же протез, и протолкнула её в карман его куртки.

Капля пота, нервно щекочущая холодную кожу лица, сбежала со скулы к уголку губ... Пусть это объятие нельзя назвать совсем уж настоящим объятием, но мага огня Таня таки взяла в своё личное пространство!

Девушка закрыла глаза и лихорадочно представила, что спинки у скамьи нет. Что за спиной — внезапно исчезла стенка навеса. Что она, вместе с Дамиром, падает назад — в пропасть, которая неожиданно разверзлась там, где ранее была стена остановочного навеса. И распахнула глаза...

Мара обогнула боковую стенку навеса, замерла на мгновение — глаза вспыхнули торжеством при виде двоих. С удивлением Таня отметила: это не та ведьма, что уводила Феликса с детсадовской площадки. Эта — гораздо моложе. Мельком вспомнилось, что Капитолина сказала: их — три чужие Мары.

Додумать не успела. Ликование пропало с лица Мары мгновенно, едва она поняла, что пленники каким-то чудом сумели освободиться от её обездвиживающего заклятия и готовы смыться.

И ведьма резво кинулась к ним, отчаянно вытянув руки с хищно скрюченными пальцами, чтобы удержать обоих на месте.

Всего три шага до скамьи! Всего три...

Опоздала!

... Подпространство встретило неласково.

Таня с Дамиром грохнулась на каменистую землю, из последних сил стараясь удержать ладони вокруг его головы, чтобы тот не разбился. Они — она непроизвольно на нём — рухнули с небольшой высоты, но девушка вскрикнула, когда те же ладони непреклонно и, вообще-то ожидаемо врезались о каменистую поверхность. Голова бессознательного Дамира осталась цела, зато ладони занемели, словно Таня получила новый заряд заклятия... Часто дыша, она осторожно вытянула руки из-под головы мага и ждала, бессильно вытянув руки, дожидаясь возвращения чувствительности и морщась от нарастающей боли: кожу на внешней стороне словно протёрли грубейшей наждачкой, и вскоре раны заныли, наполняясь горячей кровью.

Некоторое время она лежала на неподвижном маге огня. Но, отдышавшись, покряхтывая от падения, больше полагаясь на тело, чем на руки, с трудом перевалилась лечь рядом. Ненадолго. Лежать на спине не сумела. Кровь носом хлынула так, словно это был обыкновенный, разве что слишком уж сильный насморк, грозящий удушьем в положении лёжа. Несмотря на болезненно непослушное тело, Таня заставила себя сесть и тут же, злая и плачущая от боли в руках, заставила тело Дамира перелечь набок — с опорой на край его же куртки, скомканной в несколько раз. А если кровь носом или горлом пойдёт и у него?

Одновременно девушка оглядывалась, пока до неё не дошло: она совершила страшную ошибку, вернувшись на то место, где бывала ранее с Назарием! Старик учил, что возвращаться нельзя (мельком вспомнился брат, который говорил о том же)! А она думала не только как охотник, но и человек, который уже знает, что его может ожидать. И невольно представила картинку со знакомым местом...

Чем ей и Дамиру может грозить пребывание на месте, которое она дня два назад покинула, сопровождаемая преследующими их, её и Назария, тварями? Пребывание там, куда может проникнуть лишь прирождённый охотник, а другие маги — лишь только прихваченные им?

Мара сюда точно не попадёт. Остаётся лишь выжить и вернуться в свой мир. Но сделать это можно будет, после того как Дамир придёт в себя. Сил девушки хватило, лишь чтобы перенести его сюда. Назад — выходить трудней. Но если Дамир и очнётся... И в ушах зазвучал его насмешливый голос, каким он обращался к Ярославу: "Ты ваще меня благодарить должен за то, что теперь знаешь свою силу..."

Кончики пальцев завибрировали, подсказывая, что кровь возвращается к привычному течению, и Таня быстро восстановила здоровые ощущения. Но приводить в себя мага огня не торопилась, а в очередной раз вытерла под неприятно влажным носом, дышать которым до сих пор не могла, словно внутри всё ободрано.

Для начала девушка сумела перевязать разорванным надвое носовым платочком ладони: кровь, конечно, перевязка в один слой не остановила, зато можно не бояться, что на раны попадёт откровенная грязь. Далее она осмотрелась. Сверху — низкое серое небо. Они оба — в чашеподобной каменистой впадине, заметаемой редким, жестковато сухим снегом и уставленной гигантскими валунами, будто шахматы в игре, разбросанными по всей видимой поверхности. Под ногами чёрная грязь, в которой постепенно сереет, а потом и вовсе исчезает тускло белый снег.

Медленно ведя перед собой руки в стандартном рисунке против любой твари (не убьёт — так остановит!), Таня, затаив дыхание, всматривалась в ближайшие валуны. Что она узнала от Назария в первую очередь: в этом жутком месте ярче всего пахнет человеческая кровь... Выяснив, что твари, если и появятся, то всё-таки будут видны в сером сумраке, она быстро склонилась над магом огня. Кровь носом не шла, как у неё. Поэтому она вновь уложила Дамира на спину и, вцепившись в плечи, принялась трясти его. Он без сознания от удара? Или на него продолжает действовать заклятие Мары? В любом случае она не знала, как действовать. Не умела оказывать помощь ни при магических, ни при физических травмах. Оставалось одно — трясти его изо всех сил, приговаривая сквозь зубы, чтобы не услышали те, для кого она здесь сама добыча:

— Дамир... Дамир!.. Очнись!

Секунды спустя она задалась серьёзным, жизненно важным вопросом: бить его по лицу, как в кино? Или он всё же сам придёт в себя от тряски? И снова встревоженно осмотрелась. Замерла. Показалось — из-за ближайшего валуна кто-то мельком выглянул и вновь пропал... Окаменев, забыв дышать, не моргая, она ждала, а в ушах продолжал насмешничать голос Дамира: "Ты... теперь знаешь свою силу..."

— Чё как больно... — с недовольной хрипотцой проворчал Дамир.

— Тихо... — прошелестела Таня. — Тварь...

Он напрягся и хотел было сесть, но быстро это сделать не удалось. Девушка уловила в лице Дамира самое настоящее возмущение, когда он понял: тело ему плохо повинуется!.. Тем не менее, он чуть потянулся, будто разминаясь — лёжа, и всё же сел, хоть и скривившись от боли.

— Что с твоими руками?

Она бросила на него взгляд. Нет, о том, что страховала его голову ладонями, говорить не будет. Неизвестно ещё, как среагирует. Посмеётся ещё, что верхом на нём свалилась сюда.

— Ободрала, — чуть отворачиваясь, чтобы не увидел кровь и под её носом, буркнула она.

— А мы... где? — Спросил, посмотрел мимо её плеча — и тут же кивнул. — Понял. От Мары спасала? Что дальше? Возвращаемся?

— Извини, Дамир, сразу не получится, — продолжая всматриваться в зверя, бесстрастно проговорила Таня.

— Почему? — И, наконец, догадался обернуться, чтобы увидеть, на что она смотрит.

Руки тут же сложил перед собой в универсальный знак.

— Бьём?

— Дамир... — прошептала она, яростно кусая губы. — Тут такая ситуация... — И затряслась, не умея сдержать плач.

— Хорош реветь, — встревоженно сказал он, придвигаясь к ней на коленях — и всё ещё глядя на валун, но всё-таки метко обнимая её за плечи. — Говори!

— Перерасход!.. — выдохнула она. — Нас было двое... Если бы я одна перешла... Но... Мне нужен час как минимум, чтобы восстановиться.

— Спокуха... Всё устаканится. Не реви... — пробормотал он, опуская руку, которую вытянул в сторону возможной твари. И полностью обернулся к ней, нахмурился. — У тебя кровь течёт. Из носа. Что случилось?

— То же, что с тобой, — вздохнула она. — Упала. От удара кровь пошла. Пройдёт.

Он кивнул и обидно отвернулся, не пожалев и не сказав нужных слов, чтобы успокоить. Впрочем... "А я? Как только он очнулся, я тут же жаловаться принялась, даже не спросила, каково ему, а ведь он страшней меня ударился. Не посочувствовала, когда он сказал, что и ему больно..." Но мысли о ненужном пропали сразу. Таня, следя за Дамиром, не сразу, но сообразила, что он не просто так шарит по земле глазами. Не глядя, надел кожаные перчатки, каких обычно носил, и поднял первый камень, мокрый и грязный. Но увесистый. Таня тоже потянулась за ближайшим, но Дамир, медленно разворачиваясь набок и кривясь от боли в ушибленном теле, велел:

— Держи руки у носа. Так целители при ушибах делают — видел у Демида. А я пока камней наберу. Если можешь, расскажи, что было на остановке. Только не спеши.

Шёпотом рассказывая то, что его интересовало, и грея дыханием рта холодный больной нос, девушка наблюдала, как растёт рядом с ними куча будущего оружия против здешних тварей. Потом эта куча полезла в стороны. Дамир собирал камни вокруг них обоих. Когда Таня закончила с рассказом, она заметила, что маг огня не остановился со сбором камней, пока не закрыл их круговую линию. Она даже сумела слабо улыбнуться. Каменная крепость для двоих...

Но Дамир не прервал движения, после того как собрал вынужденное оружие. Сначала в круг, а потом ещё и добрал под себя, в центр круга. Таня хотела спросить, зачем ему ещё и эти, но промолчала. Всё равно потом увидит.

На мгновения замерев, он бесстрастно осмотрел каменный круг, а потом снова огляделся и тихо спросил:

— Ну что, охотница. Видишь кого-нибудь?

— Ощущаю, — нерешительно сказала Таня, вмиг настраиваясь на прослушивание места. — Один зверь прячется вон за тем валуном. Ещё чувствую движение с противоположной стороны.

— Ладно... — пробормотал маг огня. — Тань, ты черпаешь здесь силы?

— Да. Я уже согрелась и начинаю собирать силы для перехода нас двоих.

— Хорошо... Набирай и не думай ни о чём. А мы... попробуем.

Он щёлкнул пальцами и опустил на них появившийся огонь на камень перед собой. Таня забыла дышать. Теперь от силы магического огня зависело главное: сумеют ли они продержаться до того времени, как у Тани появится возможность уйти отсюда вместе с Дамиром. На холодном, казалось бы пропитанном водно-снеговой жидкостью камне огонь выглядел бледным и постепенно уменьшающимся. Дамир покачал головой было, но вдруг довольно хмыкнул: пламя будто устоялось и уже уверенней начало наполняться тёплым, оранжевым сиянием.

— Ага... — вновь пробормотал маг. — Здесь и мне силы можно брать.

Через секунды он поднёс ладонь к единственному огоньку на камне — так, словно защищая его от ветра, но почему-то от ветра, дующего из круга. И — подтолкнул в сторону. Огонёк, как будто посомневался — и весело побежал по кругу, подпрыгивая с камня на камень. Вскоре два человека жались друг к другу, окружённые огненной защитой.

А твари будто поняли, что они рассекречены.

Они полезли отовсюду, словно собираясь погреться у живого человеческого огня. Первой вылезла та самая, которая первой спряталась за валуном, учуяв живых. Таня с трепетом узнала шишигу: горбатенькая и криворукая-кривоногая, она кралась к огненному кругу так, будто верила, что люди её не видят. Голое, устрашающе худое тело, кое-где покрытое жёсткой, клочьями шерстью, вихлялось в движении. Движение это было монотонным, будто бы неостановимым — на первый взгляд. Но вот шишига застыла на месте и медленно, не спеша повернула чуть голову, чтобы взглянуть на тех, кто выходил на свет огненного круга от валунов напротив.

— Шипчики... — прошелестела Таня, и Дамир прижал её к себе, успокаивая.

Да, три твари, показавшиеся на свет, были именно что шипчиками, которых, как однажды рассказал Назарий Тане, страшно не любил Ярослав. Парню-оборотню "повезло" разок встретиться с ними, в результате чего и раскрылось, что в нём, кроме таланта ходящего в тенях, есть способность охотника на подпространственных тварей.

Первый шипчик, шедший перед двумя другими, мягко остановился на полпути и начал открывать пасть. Таня и Дамир торопливо закрыли уши, но даже сквозь эту небольшую преграду их тела буквально пробило шипением, больше похожим на неспешный выстрел ультразвуком. Заметить, что шипчик вот-вот начнёт использовать первое своё оружие — пронзительное шипение, которое может довести впечатлительных людей до обморока, нетрудно. Голова шипчика — сплошь голая кость, череп, в котором несколько отверстий: два тёмных, в которые лучше не всматриваться — гипнотизируют, вроде как глаза, и одно длинное — нижняя челюсть, которая как раз и предупреждает о появлении жуткого звука, когда начинает отделяться от единой кости-черепушки. Впрочем, черепушка не совсем голая: позади, на том месте, которое у человека является затылком, у него торчит то ли ещё одна кость, заострённая в иглу, то ли рог такой. И каждая лапа вооружена такими иглами, разве что покороче. В общем, близко общаться с шипчиком строго воспрещается. Лучше держать его на приличном расстоянии от себя.

— А тут их три штуки... — машинально прошептала Таня.

— Не трогай их, — напомнил Дамир. — Я попробую посадить на первого огонь — посмотрим, что получится.

Все три шипчика встали на ровную линию перед огнём, время от времени испуская пронизывающее душу и тело шипение, особенно когда оглядывались на шишигу. Кажется, в ней они чувствовали лишнего едока за необычным столом с человечиной. Шишига клацала длинными гнилыми зубами и агрессивно огрызалась на шипчиков до тех пор, пока один из них не бросился на неё. Бросок оказался всего лишь угрожающим, но шишига отшатнулась и чуть отползла в сторону, но не ушла, чего, кажется, ожидали шипчики. Она посидела, будто выжидая чего-то... И, судя по всему, слух у неё оказался лучше, чем у трёх подпространственных тварей с рогами: шипчики аж подпрыгнули, когда услышали, как справа раздалось странное шлёпанье.

— Мамочки!.. — ахнула девушка.

— Ты что? Знаешь этих?

— Зазеркальные! Не помню классификацию по Назарию. Называла вот этих пиявками, а этих...

— На тараканов похожи, — проворчал встревоженный Дамир. — С глазами. Эти из редких. Я помню, что они были в самом конце таблицы. Кажется, тараканов Назарий называл кикиморками, а вот этих твоих пиявок я не узнаю. А ты откуда их знаешь?

— Их Мары мне подсылали.

— Вон оно ка-ак... Таня, смотри-ка... А ведь шипчикам такое соседство не нравится ещё больше, чем соседство шишиги!

— Вот это да-а... — только и сумела выговорить Таня.

Первый шипчик, который был отчётливей крупней двух других, постоял-постоял немного на месте, а потом им будто выстрелили! На одну из двух пиявок!.. Он приземлился ей на спину, после чего деловито распорол эту самую спину, выпустив наружу грязно-чёрную массу с таким "ароматом", что Дамир и Таня скривились, немедленно сунув носы в рукава курток.

Но шипчику недолго пришлось торжествовать. Один из чёрных глазастых тараканов резко опустил на него свою клешню. Одно мгновение Таня сомневалась, что вообще будет хоть какой-то результат, — и глазам не поверила: шипчик, стоявший над распоротым телом пиявки, разлетелся на две части, после чего его сородичи поспешно уползли за валуны. Кажется, они сочли, что спорить с тараканами без предводителя нет смысла. Дамир шёпотом выругался матом... Шишига шажком, шажком переместилась подальше от таракана, но совсем уходить от лакомой добычи явно не собиралась. На что она надеялась? Что тараканы прорвут крепость людей, а там и для неё крошка со стола победителей достанется?

Огонь продолжал гореть ровно и с едва слышным гудением. Таня осторожно взглянула на Дамира. Он тоже время от времени посматривал на пламя и даже трогал его, будто проверяя. Несмотря на это девушке было страшновато. А если не хватит сил на поддержание огня?.. И тут же улыбнулась, мысленно услышав свои слова: они в диком мире, где должны поддерживать огонь, чтобы защититься от диких животных!

И проверила себя, свои силы. Нет, пока рано. Чисто на инстинктах чуяла, что не сумеет пока перенести Дамира. И помалкивала о том что могла бы сама уйти в свой мир, чтобы привести помощь. А если он заставит её уйти? А если она не сумеет вовремя привести сюда Назария, чтобы помог увести Дамира в человеческий мир? Старик часто повторял, что время в подпространстве течёт иначе. Уйти, оставив мага огня здесь, а потом искать его во времени? Ну нет! Ей надо немного времени, чтобы они сумели уйти вместе!.. Она вновь прислушалась к себе.

— Дамир, сколько будет гореть огонь?

— Минут пятнадцать. Потом придётся пустить в ход камни и рисунок.

— А ты...

— Таня, ещё раз: твоё дело — копить силы. Я — буду охранять нас!

И он резко обернулся, чтобы слева нарастить огонь повыше. Здесь камни начинали проявляться сквозь рдеющее пламя, а значит, огонь ослабел.

Тем временем твари крадучись подходили ближе, так что пришлось сесть спиной друг к другу. Ведь твари не просто подходили. Они ещё и словно пробовали лапами огонь на крепость. Когда сообразили, что огонь серьёзно жжётся, стали медленно обходить каменную "крепость", выискивая слабое место.

— Знать бы, кто у них, у тараканов, предводитель, — прошептал Дамир, внимательно вглядываясь в самых страшных представителей подпространства. Пока самых страшных. Пока не появились другие, привлечённые огнём, мелькающим в сером каменистом месте.

— Думаешь, если будет, как с шипчиками, остальные уйдут? — не оглядываясь, спросила Таня. Ей хотелось, чтобы Дамир не умолкал. Чувствовала себя легче и спокойней, пока звучал его голос, хоть и шёпотом.

— Думаю. Хоть и нереально это.

— Мне нужно ещё минут десять, — вздохнула девушка.

— Это я обеспечу, — оживился маг. — И даже попробую провести опыт.

И, прежде чем она поинтересовалась, что за опыт он собирается проводить, Дамир поймал таракана, убившего шипчика (Таня, обернувшись, узнала тварь только по влажной клешне), в знаковый рисунок и — таракан повалился набок.

Но, если они оба рассчитывали, что остальные тараканы растеряются и, как минимум, уйдут, а как максимум, остолбенеют от неожиданности, то получили совершенно иной результат: шесть тараканов бросились на каменную "крепость", не обращая внимания на магический огонь, обладающий теми же особенностями, что и реальный! Пламя облизывало тела тараканов, но те рвались в круг, и Дамир уже не справлялся, поскольку для него такая разреженная толпа, которая кидалась на огненную преграду со всех сторон, была просто не всегда уловимой в рисунок.

Таня не выдержала — и бросилась "отстреливать" тварей, примитивно бросая в них сгустки силы — даже без рисунка. А потом Дамир рыкнул на неё, и девушка опомнилась — и вскинула руки в такой импровизации, что в стремительно мелькающий знаковый рисунок попала даже шишига.

Твари отступили.

— Я, вообще-то, думал, что ты собираешь силы для другого, — не оглядываясь, буркнул маг огня.

— Ничего, — холодно сказала Таня, — мне как раз не хватало адреналина, чтобы дозаправиться. Всё, пора готовиться к выходу отсюда.

И сглазила.

Тараканы внезапно прыснули во все стороны.

Пиявки улепетнули так, будто их сдуло.

— Что происходит? — обескураженно спросил Дамир, обнимая Таню за талию.

— За тем валуном, что прямо напротив нас, какая-то очень сильная тварь, — шёпотом ответила девушка, изо всех сил вглядываясь в высокий обломок скалы.

Тварь, выдвинувшаяся из-за него, высотой оказалась не ниже.

— Что за мужик? — с недоумением спросил Дамир.

Невероятно широкоплечий мужчина, с повязкой на бёдрах, похожей на шкуру зверя, застыл на месте, равнодушно рассматривая двоих, стоящих в круге огня. Одной рукой он упирался в валун. Другой — что-то придерживал на плече. Даже от каменно-огненной преграды видно было, как странно мерцают его прозрачно-чёрные глаза. Лицо трудно было бы описать, настолько сильно оно заросло щетиной. Кажется, щетиной. Если не шерстью... Дамир вдруг задышал чаще.

— Танюша, скажи... только скажи, что этот мудак не...

— Увы... — вновь не прошептала, а прошелестела ошеломлённая девушка. — Ты прав. Это Каменный Паук.

И что теперь эта каменная преграда?! Никакой огонь не спасёт от того, чья стихия — камень!

— Что делаем? — спросил маг огня, не сводя глаз с Каменного Паука, который неспешно оттолкнулся от валуна и так же вразвалочку, словно приглядываясь к добыче, пошёл к ним. — Тань, с ним договориться можно?

— Только не здесь! Обними меня! — прокричала она, сама вцепляясь в него, сжимая пальцы на его плече и представляя подвал Назария.

Мгновения темноты — мгновения перехода.

Что-то пошло не так.

Нет, Каменный Паук дойти до них не успел.

Но... Почему они появились вновь на той же остановке?!

Где их ждала чинно сидевшая на скамье Мара.

Двадцать четвёртая глава

Она спокойно осмотрела их двоих, державшихся на ногах только потому, что всё ещё могли цепляться друг за друга. А потом так же спокойно похлопала по скамейке, приглашая сесть. Чувствуя панику, Таня ощутила, как собственные ноги наливаются жуткой тяжестью, но одна за другой шагают вперёд. Мара снова за своё?! Но приказ ведьмы пришлось выполнить: если Таня ещё стояла, то Дамир резко навалился на девушку. Кажется, обездвиживающее заклятие на него действовало сильней... Неужели Мара думала, что Таня бросит его? И... неужели Дамир не успел на этот раз выставить защиту для них двоих?!

Дотащив парня до скамьи — всё те же три шага! — девушка осторожно усадила его, безвольно чуть ли не падающего на каждом волочащемся шаге из-за подгибающихся ног, и прислонила к спинке. Свалилась сама — под пронизывающим взглядом ведьмы, теперь присевшей боком. Та пока помалкивала: подошёл троллейбус, и на остановке какие-то секунды царило оживление, пока люди выходили, а потом расходились по своим делам, не обращая внимания на происходящее под навесом. Впрочем, что они видели? Троих, дожидающихся своего транспорта... Потом снова стало пустынно.

Таня сидела, обняв Дамира за пояс, а его руку положив себе на плечо, хоть и понимала, что в этот раз уйти подальше от Мары не получится. Но бессознательное объятие мага огня, физически тёплое, ощущалось даже сейчас надёжным. Поэтому Таня упрямо смотрела на дорогу, не так чувствуя одиночество, которое могла бы испытать в полной мере, останься она рядом с ведьмой один на один.

— И зачем надо было убегать? — певуче спросила Мара, поправляя выбившиеся волосы под пуховый платок. — Устали, чуть не погибли. Но вернулись же!

— А зачем надо было заклятиями бросаться?! — огрызнулась Таня — и тут же замерла в недоумении: она может говорить? Быстро сообразила поднять руку, чтобы проверить: а если она ещё и действовать может? Увы... Руку поднять — невозможно, как будто в чугунных кандалах...

Удивилась и Мара, до сих пор сидевшая боком к ним, а теперь развернувшаяся лицом.

— А что ж это ты, милая, разговорчивая такая? — Небольшие глаза впились в глаза Тани, а потом ненакрашенный, а оттого одной жёсткой линией рот разъехался в умильной, но тем не менее издевательской ухмылке. — Вон чё-о... Огонёк-то твой о тебе позаботился — тебе силы передал, защиту на тебя накинул!.. Да разве ж против Мары силу выставишь? А заклятьями никто не бросался. Не хотела я, чтоб вы сбежали, вот и...

— Сбежали? — хмуро спросила Таня, лихорадочно пытаясь использовать возможность поговорить, пусть и без надежды, что Мара отпустит. Одновременно с благодарностью думая о Дамире, который даже в такой момент — в момент поспешного бегства из подпространства, вспомнил, что надо бы защитить её, ту, что должна была вывести его в тихое и спокойное место. И горько скривила рот: просчитался маг. Сам без сил, и она не сумела распорядиться силами его. — Вы о нас, как о каких-то преступниках, говорите. Что мы вам такого сделали, что вы нам рты затыкаете? За что нас лишаете свободы? У нас у всех семьи, родные. Что вы хотите с нами сделать?

— Ой, что там — семьи! — отмахнулась Мара. — Мы тебя к себе увезём, так ты как сыр в масле кататься будешь! Денег у тебя немеряно будет! Парня тебе найдём — красавчика!

— А что? — не выдержала, подколола Таня. — Этот, что со мной, урод, что ли? Мне, например, он очень даже нравится, а вы так говорите, как будто он кукла, которую можно обменять на другую! Я не малолетка, чтобы ко мне с такими посулами подкатывать!

— Что ж такого? — удивилась Мара. — Мы же тебе жизнь райскую предлагаем. По сегодняшним временам разве от такого оказываются? Ты не боись, милая! Ты в него влюбишься, а уж он-то, пара твоя, как тебя полюбит! Хорошего тебе подберём молодца, богатого да симпатичного! Как в сказке будете жить!

— Это — как? — уже тяжело спросила Таня, пылая самой настоящей ненавистью к этой тётке. — Меня опоите на любовь — и того молодца тоже? Будем как два лоха, пока действие на любовь не закончится? А как закончится, так увидим, что чужие друг другу, но деваться уже некуда? Да ты сама... Глянь на себя, Мара! На пальце кольца нет, а ты ведь совсем не молодка, как один умный тип сказал бы. И ты, несчастливая, говоришь, что я счастливой у вас стану?

— Ты, девочка, говори, да не заговаривайся... — прошипела оскорблённая Мара. — А то ведь я даю тебе поболтать, лишь бы время провести, пока остальные подтянутся! А будешь меня злить, я ведь рот-то тебе найду как закрыть!

— Почему мы с моим парнем опять здесь, а не там, куда я собиралась? — уже угрюмо спросила Таня. Пусть ситуация похожа на дурной, даже кошмарный сон, но хоть это она узнает. Если Мара захочет ответить.

Та, видимо, не сочла вопрос никчёмным, потому что отозвалась охотно — лишь с толикой угрозы в голосе:

— От Мары уйти тяжело, если она того не хочет. Вот я сеть пустила по следам вашим, а она вас и притянула обратно — сюда то есть.

Непонятно по сути, но хоть внешне причина объяснилась. Выждав ещё несколько секунд и поняв, что их Мары надолго пропали — или потеряли своих подопечных, Таня посидела, наблюдая за дорогой, которая постепенно начинала поблёскивать огнями фонарей — приближался октябрьский вечер... А потом проговорила, краем глаза следя, как к остановке подходит ещё одна женщина:

— И что дальше? Что с нами будет, когда твои подтянутся?

— А что — дальше? — усмехнулась Мара, явно довольная её внешней покорностью. — Кто ж знал, что твой брат нам такой подарок сделает? Мы ж про тебя ни сном ни духом, что ты охотницей родилась. Парня-то твоего, огонька-то, мы здесь оставим. Нам он не нужен, хоть и есть у него слабая способность охотника. А вот тебя увезём — на родину отца твоего, к бабушке твоей родной. Разве ж тебе неинтересно взглянуть на своих родных? Сколько ты, бедная, прожила среди чужих по крови тебе людей!.. Сейчас подруги мои подтянутся, возьмём тебя под белы рученьки — и домой поедем, и домчимся к вечеру до бабушки, а та уж как заждалась своей внучки!..

— Нежеланной... — сквозь зубы процедила Таня, глядя в "добрые" глаза Мары с такой злобой, что ту вновь перекосило. — На которую с рождения заклятие на смерть сделали — вот как моя бабуля меня любит!

Ей послышалось — Мара рыкнула тихонько, но отвернулась — видимо, чтобы не разозлиться ещё больше. Благо что отвлекли.

Подошедшая женщина, в стёганом плаще, остановилась у противоположного края скамьи и с усилием поставила на него тяжёлую сумку, наверное, с продуктами. Мара всего лишь перевела на неё взгляд — и неизвестная торопливо подхватила сумку и чуть не бегом бросилась от остановочного навеса.

Таня продолжала обнимать безвольного Дамира и с ужасом думала о личной страшной участи. Судя по словам Мары, её и впрямь собирались опоить какими-нибудь зельями на покорность и послушание... Внутри было трепыхнулось: но ведь есть академия, куда переданы её официальные документы! Есть официальные документы — такие, как паспорт, свидетельство о рождении, прописка по определённому адресу! Её хватятся, её будут искать... И сникла: если Мары, как полагают маги Аккима, верховодят в своём краю, они легко могут заморочить голову любому чиновнику в любой инстанции, чтобы сделать новые документы на внезапно необходимую им родственницу — причём под новым именем!.. И здесь глухо. Даже полиция её искать не будет.

— А... Феликс? — ужасаясь безмятежному голосу ведьмы, спросила Таня, на которую холодком повеяло от страха в глазах неизвестной женщины, которая так никуда и не поехала, а быстро удалялась от навеса. До следующей остановки ей идти долго, а если вспомнить её тяжёлую сумку... — Что будет с моим братом?

— А что — Феликс? — ласково переспросила Мара. — Да вон же он идёт! Чего за него беспокоиться?

У Тани сердце оборвалось, когда она взглянула в сторону, ведомая кивком Мары. По пешеходной дорожке вдоль обочины шагали к остановке двое — женщина среднего росточка и ссутулившийся Феликс, которого она вела к остановке непринуждённо, под руки, будто прогуливаясь.

Где?! Их?! Чёртовы Мары?!

Куда девалась самодовольная Капитолина?! Почему она так легко отдала ЭТИМ Феликса?! Неужели три приезжие Мары оказались настолько сильны, что городские спасовали перед ними, хотя городских их больше?! И где этот чёртов Назарий, столько всего наобещавший, но до сих пор не выполнивший ничего?!

Девушка чуть не плакала от злости. Она чувствовала себя униженной и потому, что её и мага огня застали врасплох, и даже потому, что перед этой безжалостной женщиной, которая выглядела обманчиво мирной и кроткой, они, Дамир и она, сидели в мокрых и грязных джинсах, в обуви, обляпанной той чёрной жидкостью, что налипла там, в подпространстве. И горячо жалела, что вышла из подпространства только с Дамиром. "Надо было привести Каменного Паука!" — думала она с мстительной безнадёгой, ощущая себя обиженным ребёнком.

Вторая Мара (Таня её узнала — детсадовская!) легко, словно маленького, посадила Феликса на скамью, рядом с Дамиром.

Сама встала в уголочке и стала как-то незаметной, словно накинула на себя что-то такое, что не позволяло взгляду смотреть на неё в упор.

— Ну вот, и Феликс здесь, — ласково сказала сидящая Мара. — Не беспокойся за брата. С ним тоже всё будет хорошо.

Старший брат тяжело повернул голову и уставился на ведьму. Сестры и мага огня он, кажется, вообще не видел. Смотрел на Мару не мигая. В трансе? Под заклятием? Лицо безразличное, но шевелиться может — в отличие от Дамира. Таня неожиданно вспыхнула надеждой: а если?.. Если собрать с магов силу и попробовать что-то сделать с Марой? И снова опустила голову: как же, сделаешь — с теми, кто привык к насилию, а значит, знает больше способов подчинить другого. Одной силы против них маловато. Уметь надо. А умения у неё — увы... Ситуация не для охотника. Разве что... собрать силы для того, чтобы снова кувыркнуться в подпространство? И сидеть там, пока Назарий не найдёт? Но брат истощён. Сумеют ли они втроём продержаться до появления помощи?

— Ну вот, — радостно сказала сидевшая Мара, опуская мобильник и бережно пряча его в карман пальто. — Сейчас подъедет наша подруга и заберёт нас. К утру приедем домой, к бабушке.

Таня прошептала: "Будьте вы все прокляты..." Благодушно улыбавшаяся Мара, видимо, предпочла не услышать этих слов. Но Тане было жизненно важно произнести их — пусть и без сил: а если это последние слова от души, а потом она, настоящая, и знать не будет, что находится под давлением послушания? Она представила себе жизнь, в которой будет летать, как на крыльях, и щебетать, повязанная любовным зельем с человеком, которого не знает, но которого, как ей будет казаться, она будет безумно любить. Или она будет жить, зная, что на ней любовный наговор, но не смея ему не подчиниться? Не смея вырваться из этих страшных уз? Будет жить, зная, что подневольная, но не в силах сбросить с себя стягивающую сеть наговора?.. Всё это приводило в страшную ярость. Но... что делать? Таня поклялась себе: если только раз она почует послабление, она немедленно сделает всё, что угодно, лишь бы свалить от "родной" бабушки.

— Ну вот и наша подруга, — с облегчением сказала Мара и встала со скамьи.

И вместе со второй, которая тоже было шагнула из-под навеса, шарахнулась к скамье, когда тормозившая перед остановкой легковая машина неприметного серого цвета вдруг резко вильнула, подпрыгнула на бордюре и, показалось, едва не врезалась в угол скамьи! Буквально сантиметр — и машина пролетела мимо навеса! Одновременно что-то жёстко металлически скрежетнуло — кажется, она всё-таки задела брус навеса. От удара загудел весь дрогнувший каркас навеса.

Обомлевшие Мары с трудом перевели дыхание — они так близко отшатнулись к скамейке, что ногами упёрлись в неё — и, естественно, сели, шлёпнувшись с маху. Переглянувшись, обе с беспокойством снова напряглись, чтобы встать и выйти из-под навеса, чтобы поспешить на помощь к третьей Маре, чья машина заглохла на обочине. И замерли.

К навесу неторопливо, под руку с высокой женщиной приблизился какой-то старик. Старик шагал тяжело, хромая, то и дело наваливаясь на трость. Таня мельком посмотрела на него, почти не воспринимая, а потом снова повернулась к Маре. Но, в воображении восстановив образ подошедших, мысленно ахнула и снова взглянула на появившихся под навесом людей.

А старик остановился перед поневоле сидящей сейчас той самой словоохотливой Марой и, поставив перед собой трость, на которую опёрся, брюзгливо проговорил:

— Что за молодёжь пошла невоспитанная! Молодая баба сидит и не собирается уступать старику! Подними зад свой, деревенщина!

Оторопелая Мара выпялилась на старика, разок обернувшись на парней и девушку рядом, явно не понимая в своей ошарашенности, почему он нападает на неё, а не на этих молодых людей. А старик резко поднял трость и бесцеремонно стукнул по скамье возле неё! Мара, взвизгнув, подпрыгнула и поспешно встала. Таня, сидевшая лицом к ней, даже снизу увидела, как лицо ведьмы становится зловеще напряжённым, как будто она собирается воздействовать на неожиданного ворчуна, а потом... растерянным.

Вторая беспомощно открыла рот, глядя на Назария. Судя по всему, она тоже пыталась наложить на него какое-нибудь заклятие и, думая, что перед ней обычный человек, заставить его удалиться, как это было сделано с той уставшей женщиной с тяжёлой сумкой.

Назарий осмотрел сидящих и кивнул:

— Вставайте и выходите.

Первая Мара открыла рот — и из горла вырвалось лишь придушенное шипение, отчего ведьма зачастила дыханием и пыталась прокашляться.

Таня с трудом поднялась и потянула за собой Дамира. Феликс встал сам — наверное, потому, что двигался недавно. Он помог поставить на ноги Дамира, а потом и вовсе взялся тащить его: маг огня шёпотом ругался матом, но устоять сам не мог. Таня не могла смотреть на него — стыдно: отдал ей всю силу, а она не сумела воспользоваться.

— Лина, сходи, проверь, что там с третьей.

Капитолина Леонидовна безропотно удалилась, но вернулась секунды спустя.

— Живая, — пренебрежительно сообщила она. — Наши девочки разбираются с ней.

— Ну, — сказал Назарий первой Маре. — Говори, что хочешь сказать.

— Ты не смеешь с нами так обращаться! — завизжала Мара, и странно было слышать визг женщины, которая просто стояла, без движения. — Ты не смеешь! Мы отомстим тебе, старикашка, и твоим шлюхам! Мы приедем сюда и отомстим! А они не смогут ничего сделать, потому что... Они шлюхи, а не Мары! Шлюхи!

Кажется, для Мары это было самым страшным ругательством.

Капитолина Леонидовна вопросительно взглянула на Назария.

Таня, остановившаяся, как и Феликс, увидела: Назарий шагнул к Маре так, словно собирался поцеловать её. Ведьма попыталась отпрянуть, но, обездвиженная, не сумела.

— Ма-ара, — мягко позвал старик и, положив ладонь на плечо ведьмы, заглянул в её глаза. — Посмотри в мои глаза, Мара...

Искажённое ненавистью лицо женщины поначалу медленно разглаживалось, постепенно затем из успокоенного превращаясь в ошеломлённое до ужаснувшегося.

— Отпускаю... — прошептал Назарий.

И ведьма упала на колени, рыдая и воя. Вторая, с открытым ртом смотревшая на Назария, рухнула рядом и забилась чуть ли не в припадке.

Привели третью. Она со страхом попятилась было от беснующихся подруг, но к ней обернулся старик... Таня, сама перепугавшаяся, дрожала, глядя на трёх женщин, которые ползали у ног Назария... Услышала над ухом шёпот Феликса:

— Я не понимаю... Что происходит?

Не оборачиваясь, но каким-то чудом расслышав его вопрос, Назарий ответил:

— Я предложил им пережить то, что пережили вы. В концентрате.

Сначала Таня не совсем поняла, что он имеет в виду. Но заметила сморщившееся, словно от испытываемой боли, лицо брата. И поняла. Она вспомнила всё, что произошло с нею и Дамиром. Вспомнила страх и унижение брата, поставленного Марами в положение беглеца и смертника. Концентрат всех этих чувств... Девушка вдруг сама прочувствовала, каково это — быть самоуверенными ведьмами, а потом вдруг осознать, что делаешь с другими, беззащитными перед такой силой. Силой, которую используют во вред.

Скривившись от криков и воплей, Дамир, не открывая глаз, попросил:

— Слушайте, уведите меня отсюда туда, где я смогу встать на ноги!

Одна из Мар Капитолины Леонидовны, тоже довольно высокая девушка с короткой стрижкой каштановых волос, подошла к ним и кивнула.

— Переведу в подвал. Согласны?

— Я останусь, — торопливо сказал Феликс, глядя на Капитолину Леонидовну.

Та, стоявшая спиной, только едва заметно повела плечом.

Мара подхватила под руку всё ещё слабого Дамира и велела Тане держаться за её плечо. Все трое шагнули в угол навеса, образованный двумя щитами, где сгустилась тьма. И очутились в подвальном коридоре, тоже в углу. Тишина после воплей и визга, казалось, зазвенела в ушах... Мара шагнула от Дамира, всё ещё поддерживая его.

— Устоишь без меня? — спросила она парня.

— Угу, — буркнул тот.

— Помогу ему, если что, — пообещала Таня.

— Тогда я возвращаюсь.

И Мара пропала.

— Ну что? Идём? — спросила Таня, глядя напротив, на дверь в учебный зал, до которого дойти — шагов пятнадцать.

— Подожди! — схватил её за руку Дамир. — Тань, а ты правду сказала той Маре?

Для устойчивости он прислонился к стене и испытующе смотрел на девушку.

— Ты о чём? — не поняла Таня — и вспомнила. Щёки сразу припекло от краски, бросившейся в лицо.

— Я же вижу... — прошептал Дамир. — Ты знаешь, о чём я спрашиваю. Я тебе и правда нравлюсь? Или ты только защищала меня от Мары?

Растерянная Таня смотрела ему в глаза и пыталась придумать ответ, чтобы не обидеть его. Тем более маг огня уже дал ей подсказку, дал возможность уйти от настоящего ответа: "Или ты только защищала меня от Мары?"

— Будь на твоём месте Демид или Никита... — начала она — и заткнулась.

Если быть честной... Сказала бы она то, что сказала о Дамире, будь с нею другие ребята из команды охотников?

Дамир смотрел на неё непроницаемо, но, сам того не замечая, поднимал подбородок всё выше и выше, словно надменно глядя на девушку, словно ожидая услышать от неё какую-нибудь увёртку. Или даже ложь.

— Не надо ставить меня в дурацкое положение, — сквозь зубы сказала Таня. — Хочешь честности? Получай! Я не думала о таких отношениях. Пойми. Мне просто сейчас не до них. В смысле не до мыслей об этом. Я грязная, мокрая, замёрзшая. Мне скоро бежать за двойняшками, а ещё разбираться с нашими. И узнавать что-то о себе и родной бабушке. И о Феликсе. Пойми! Мне пока не до...

Она плотно сомкнула губы и резко отвернулась. Нашёл, когда выяснять то, чего, возможно, и в помине нет. И вообще. Последний раз, когда она начала думать о том, кто ей Дамир, не только мысли о нём закончились плачевно.

И вздрогнула, когда маг притронулся к её плечу.

— Помоги войти, — попросил Дамир. — Хоть посижу нормально. И пить хочется.

Она сглотнула, услышав о питье. Шагнула ближе к Дамиру, чтобы он удобней взялся за её плечо, и медленно повела его к двери.

Когда она протянула руку к дверной ручке, мурашки побежали по телу: Дамир склонился к ней и своей щекой приласкался-провёл по её щеке. После чего, как ни в чём не бывало, выпрямился и стал ждать, пока ему откроют дверь. Прикосновение холодной небритой щеки мага вызвало в ней такой адреналиновый отклик, что она сама едва устояла на ногах.

— Не сдаёшься, да? — прошептала она, не глядя на него.

— А надо? — тем же шёпотом отозвался он.

Она обернулась. Дамир осторожно провёл пальцами по её лицу, мгновенно похолодевшему от короткой ласки, и слабо улыбнулся.

— Хорошо, что рядом нет Назария... Мы взрослые, а он видит в нас детей.

— А мне нравится... Что можем мы, взрослые?

— Не знаю, что можешь ты, но я могу хотя бы... — Он склонился и поцеловал её полуоткрытый рот, не давая протестовать. Поцеловал и тут же выпрямился. — Я могу по-взрослому объявить о своих чувствах. А что тебе нравится в том, что Назарий думает о нас, как о детях?

— У детей проблем меньше, — вздохнула Таня, шаловливо договорив про себя: "Огонёк мой!", и открыла дверь, всё ещё чувствуя на своих губах суховатую шершавость его губ и раз за разом вспоминая его тёплое дыхание.

Они перешагнули порог — и вздрогнули от ликующего крика охотников.

— Живые! — орал Никита, подскакивая к ним и перекладывая руку Дамира на своё плечо. — Живые!

— Ну что ты орёшь? — морщился Дамир, укоризненно глядя на Таню, и она легко считывала его взгляд: "А могли бы ещё немножко постоять за дверью — в тишине!"

Но навстречу уже бежали не только Ярослав с Мирой, но Демид с Ксенией, на ходу командуя, куда посадить мага огня, чтобы начать его восстановление: то, что сил у Дамира осталось мало, увидели все.

Освобождённая Таня кратко объяснила Ксении:

— Я в туалет — отмываться!

Та кивнула и бросилась к Дамиру. Суматоха вокруг мага была на руку Тане: она выскользнула из учебного зала и прямиком отправилась в туалет. Здесь она жадно напилась воды прямо из-под крана, наплевав на её вкус, слегка хлорированный. Отдышавшись, выпрямилась и взглянула на себя в зеркало. Хмыкнула. Новое. Назарий не стал спрашивать с неё денег за разбитое.

И забыла обо всём, вглядываясь в собственные глаза.

"Дамир — маг огня. С задатками охотника. А... я? Я бросилась изучать всё, что связано с охотниками. Но ведь я охотница с задатками... Мары? Моя бабушка — Мара. Значит, в генах — или где-то там? — должны быть эти задатки? — Она вытерла под носом, а потом — рассеянно, всё ещё размышляя, — высушила рукавом куртки подбородок. — Не знаю, что придумает Назарий, чтобы тамошние Мары не задирали носы, но я должна быть готовой ко всему. У меня дети. У меня родители, которые не виноваты в том, что моя мама решила соединить их слишком рано. У меня охотники. Значит, я должна попробовать себя на задатки Мары. Где бы найти такие тесты, которые бы подсказали, есть ли во мне Мара?.. В сущности, мне ведь это пригодится и в охоте... — Она снова жадно хлебнула воды, холодной до болезненно взвывших зубов. Новая мысль заставила её испуганно сдвинуть брови. — А если я такая же, как моя бабушка и её Мары?"

Стало страшно. Потом девушка поняла, что лучше всё-таки присоединиться к своей группе. Тем более — время. Время бежать в детский сад — забирать медвежат.

— Надо спросить Назария, — прошептала она, глядя себе, отражённой, в глаза. — Такая же я, как моя бабушка? Ведь яблочко от яблони... тоже может оказаться гнилым. А Назарий знает. И кто он сам, чёрт бы его... такой, что его испугались Мары? Кто он, что сумел им придумать такое наказание?

В задумчивости вытирая лицо и забыв, что руки так и не помыла, она побрела к двери из туалета. Взявшись за дверную ручку, подняла брови и покачала головой.

— Тесты... У Назария наверняка они есть. Вот и проверю. Если он даст мне пройти эти тексты, значит, я не такая, как бабушка. А если нет?.. Охотником быть тоже здорово!

Она вышла в коридор, дошла до двери в учебный зал и снова остановилась.

— А можно иметь две специализации на таком уровне? — спросила себя. И кивнула. — Можно. Назарий же имеет! И не две, а больше!

И вошла в зал.

Дамир уже пришёл в себя. На звук открывшейся-закрывшейся двери он посмотрел с тревогой. Зато Никита, ничтоже сумняшеся, бросился к Тане и, крепко обняв её, страстно поцеловал её в щёку, причитая:

— Мы так переживали! Так переживали! Танечка! Ты такая грязная! Ксения, помоги! Демид, у тебя салфетки есть?

— Отстань от неё! — с досадой сказал Демид и принялся вытирать Тане лицо, а Ксения суетливо доставала из пачки всё новые салфетки.

Таня перехватила взгляд Дамира. Не на неё. На руки колдуна-целителя. Сначала не поняла, потом слабо усмехнулась: наверное, он бы с огромным удовольствием поучаствовал в этом оттирании от грязи. Поэтому она с досадой сказала:

— Дайте мне парочку, остальное — сама!

И пошла к магу огня, чтобы сесть рядом с ним и позволить ему взять одну салфетку. Чтобы, пока она оттирает одну сторону лица, он оттирал другую. Она верила, что он сделает это нежно и мягко, а он начал дурачиться и промокать её лицо, то и дело попадая в рот зазевавшейся охотнице. И, удивлённая, Таня поняла, что ей это нравится, после чего её салфетка — чисто нечаянно! — тоже пару раз попала в его хохочущий рот.

... Когда на пороге появился Назарий, группа охотников лежала в лёжку, плача от смеха. Старик спокойно прошёл до своего стола и сел за него, доброжелательно глядя на студентов. Ярослав первым заметил его и сообщил остальным. Ребята успокоились, а Назарий кивнул и сказал:

— На сегодня всё. Не забудьте: завтра как обычно. Таня, на улице тебя ждёт Даниил. Он отвезёт тебя в детский сад.

— Под моей охраной, — сказал Дамир, и почему-то никто не засмеялся.

... Через минуту в учебном зале стало тихо. Старик, сидевший за столом, медленно открыл тетрадь с лекциями и таблицами, но читать не стал. И тяжело задумался...

Двадцать пятая глава

До девяти вечера всё было хорошо: двойняшки в детском саду что-то не поделили, а потому весь вечер цапались между собой — причём порой так, что их приходилось растаскивать силой. И не просто растаскивать, а так, чтобы — схватила одного и тут же спрятала от другого, который намеревался отлупить "оппонента", пока он скован руками Таньки-няньки.

По собственным впечатлениям, все домашние дела отрабатывала на полуавтомате. И как-то бездумно. Когда в детскую пришла Глория утихомирить разбушевавшуюся малышню, а потом поговорить с нею перед сном, Таня тут же привычно поспешила на кухню — помыть посуду с ужина и приготовить всё, что надо, для завтрака. Потом быстро перебрала одежду двойняшек, отложив что-то на ремонт, а что-то — на стирку, и проверила, высохла ли вымытая обувка. И лишь после этого вернулась в детскую. Как ни странно, Глория всё ещё сидела на кровати Митеньки, бесстрастно созерцая, как Оленька нещадно то ли расчёсывает, то ли специально дерёт шелковистые, но сбившиеся в колтуны волосы бедолаги Барби. Таня решительно отобрала несчастную куклу и положила её на самый верх шкафа для игрушек. Оленька шмыгнула носом и направилась к Митеньке, который сонно катал по ковру грохочущий самосвал. Таня испуганно было бросилась следом, но девочка не собиралась затевать новый скандал, а просто уселась рядом с братишкой и стала наблюдать за машинкой.

— Таня, ты так и не познакомишь нас со своим братом? — неожиданно спросила Глория, не глядя на падчерицу.

— Я думала — вы не хотите, чтобы я приводила его сюда, — удивлённо ответила она.

— Ну, пригласить ты его можешь — на званый вечер. Нам с отцом тоже будет интересно познакомиться с твоей роднёй.

— Я передам Феликсу, — несколько обескураженная сказала девушка. — Но, думаю, надо согласовать время, когда он может появиться здесь. — Подумала пару секунд, поглядывая за двойняшками, и добавила: — Глория, а это обязательно — знакомиться? Может, он придёт без вас и посидит вместе со мной — поболтает? Я ему приготовлю чай. И тогда он вам мешать не будет.

— Мы подумаем, — рассеянно отозвалась мачеха. — А вот и отец.

— О чём речь? — спросил отчим.

Ему объяснили ситуацию. И, когда он, обдумав тему, заговорил, Таня заметила, что отчим тоже попытался разрешить вопрос, исходя из соображений, что Глория не должна волноваться. Стало смешно, но свою смешливую реакцию на происходящее девушка скрыла. И в результате было решено, что Таня права. Пусть молодой человек приходит, когда дома не будет родителей.

После чего родители встали и, переговариваясь, вышли из детской, оставив Таню поднимать двойняшек с пола и, готовя их ко сну, размышлять: "И зачем Глории стоило вообще говорить о Феликсе? Она же прекрасно знала, что я предложу другой выход из её намерения пригласить его к нам!"

Час икс настал, когда двойняшки засопели, а потом, пригревшись, задышали тихо-тихо. Таня давно выключила верхний свет, а теперь выключила и торшер, стоящий рядом со шкафом для игрушек. Осталась гореть лишь настольная лампа, из-за чего в комнате появились мягкие, дремотные тени. Девушка взяла со шкафа куклу и некоторое время сидела, аккуратно расчёсывая ей волосы. Посадила затем игрушку на письменный стол и задумалась, вместо того чтобы взяться за тетради с лекциями.

Вот тут-то в животе медленно, но верно скрутился жёсткий ком, из-за чего стало тяжко дышать. Таня знала: такое бывает, когда она слишком тревожится, нервничает. Но сейчас идти на кухню и, по старому совету Глории, пить таблетки не хотелось. Как всегда положилась на авось, что само пройдёт.

Какие ещё лекции, когда тяжкий груз прошедшего дня навалился на плечи!..

Медленно, но неуклонно недавние события явились перед мысленным взглядом, и что-то Тане стало неуютно. Она положила руки на стол, глядя на исписанную тетрадную страницу, но не видя её... Такое впечатление, что с каждым днём жить становится всё трудней. Раньше, когда Таня не знала Аккима и Назария, была лишь одна тревога — твари подпространства, с которыми, худо ли, бедно, но справлялась. А теперь?..

Ну ладно — Мары. С ними вроде как справились, хоть кое-кому и здорово попало от них. Например, Ярославу с Мирой.

Но есть ещё одна вещь.

Таня до крови прикусила губу.

Сила Мар... Она представила, что это такое, и дыхание зачастило. Громадная сила. Более мощная, чем у охотника. Легко вообразить, как она бы себя чувствовала, владей такой мощью... Было бы здорово... Таня вспомнила, как вёл себя Феликс рядом с Капитолиной... С Линой, как её звал Назарий. Нет, брата девушка пока плохо знала. Но по тому, что слышала от него мельком — про частые выходы в подпространства, где он пытался не только прятаться, но и отдыхать от постоянных преследований Мар, Феликс обладает мужеством сильного человека.

Но он бегает от Мар!

И Лина уже присвоила его!

"Он выглядит трусливым рядом с ней, — размышляла Таня. — Он уже сейчас ведёт себя как подкаблучник. И только из-за того, что она Мара! А это значит... Если Мары имеют такую власть над людьми..."

Она вдруг обеспокоенно сдвинула брови. Назарий сказал, что Капитолина лишена поста директора Аккима и дисквалифицирована как маг. То есть как Мара?! Что это такое?! Значит ли, что Назарий сильней? Но ведь Назарий — только охотник!

Не только — вспомнила она. Дамир сказал, что старик — маг, на которого хотят походить все студенты Аккима. Краем уха Таня слышала, что Назарий — универсальный маг, но эту характеристику понимала смутно.

А потому воспоминания вновь вернули её к брату и Лине. А значит — и к той силе, которая сейчас глубоко волновала её. Коротко поразмыслив, девушка решилась: завтра же она спросит у Назария, можно ли определить, есть ли у неё задатки Мары, если её бабушка — чистокровная Мара. А поскольку старик поощряет учёбу, то после проверки (если, конечно, задатки Мары у неё будут) она попросит его снова заниматься с ней индивидуально.

И тут её окатило жаром: а если он не захочет? Ему нужны охотники! Мары в городе есть и без начинающей! Но ведь она... Таня машинально вытерла кровь с подбородка, приложила палец к прокушенной губе и снова забылась... А зачем ей сила Мар? Она теперь охотница. Она умеет справляться с главным врагом своей жизни! Пригодится в жизни?

И похолодела. А знают ли Мары, что такое чувство? Как легко та Мара сказала, что её, внучку Мары, сведут с симпатичным парнем — и Таня будет счастлива. А сама Таня... Поцелуй Дамира оказался слабей мыслей о силе Мар! А ещё... Бабушка легко избавилась от матери Феликса. Потом погубила собственного сына! Из-за неё умерла мать Тани! Из-за неё Феликс превратился в беглеца, за которым охотились Мары. И Таня чуть не попала в их руки в качестве подневольной... рабыни?.. А если и она, Таня, несёт в себе не только предполагаемый дар Мары, но и характер бабушки?! "Я об этом уже думала", — сумрачно вспомнила Таня.

... В половине второго она не выдержала собственных метаний и, забрав мобильник, осторожно вышла в кухню, плотно закрыв за собой все двери. Но, даже решившись, она долго смотрела на строчку "Святой Назарий" в телефонной книге, прежде чем нажать последнюю кнопку.

— Доброго... — начала она и запнулась: за окном уже далеко не вечер!

— Доброй ночи, Таня, — спокойно отозвался Назарий.

— Доброй! — с облегчением выдохнула она. — Простите, что я звоню так поздно. Дядя Назарий, вы же всё видите и знаете. Во мне есть способности Мары? — выпалила она, чтобы уж сразу и чтобы не заикаться в более пространном разговоре.

— Есть, — ответил Назарий.

От односложного словечка Таня словно в пропасть ухнула. Но не успела опомниться, как Назарий так же спокойно добавил:

— Совсем маленькие. Такие развить в полной мере могу только я. Но не буду.

Потом она подумает, что старик, возможно, спровоцировал её следующий вопрос. Но сейчас она логично откликнулась:

— Почему?

— Чтобы развить эти способности, мне придётся провести тебя через множество смертей — чужих. И через твою собственную. Тебе нравится эта идея — умирать ради способностей, которые, вероятно, не будут тебе нужны? Мар — много. Охотников — считаные единицы. Если у тебя какие-то амбиции, ты должна выбрать: или ты одна из многих, или ты единственная и неповторимая. Почти.

Таня озадаченно похлопала глазами. О таком варианте она не подумала. Помолчав немного и виновато чувствуя, что паузы затягивается, она неловко сказала:

— Я, наверное, ещё подумаю.

— Подумай, — согласился Назарий. — А насчёт проведения будущей Мары через смерти спроси у Капитолины.

— Зачем? — опять не поняла Таня.

— Я всего лишь сказал. Ты можешь не поверить.

— Ну... я... — пробормотала растерянная девушка и торопливо распрощалась со стариком, чей уверенный голос уже подсказал ей, стоит ли говорить с Капитолиной.

А ложась спать, натягивая на себя одеяло, вдруг подумала: "Когда я мечтала найти своих родных, я решила, что можно потерпеть несколько лет, пока не стану старше и не научусь сама их разыскивать. Так почему я тороплюсь сейчас, когда дело гораздо важней для моего будущего?.. — Успокоенная этой мыслью, Таня закрыла глаза, а через секунды снова открыла. — Вот ведь... Если я стану Марой, то я буду в команде Лины! А если останусь охотницей, то у меня будет своя команда!"

Это открытие так поразило её, что она села и некоторое время смотрела в окно — на противоположный дом, едва освещённый луной, которая постепенно уходила куда-то вправо... И снова изумление: "Назарий думает, что я амбициозна, потому что хочу быть Марой... Стоп! А я хочу? Быть той, для кого все люди... — выразить мысль до конца не сумела, зато сумела высказаться по тому, что уже знала: — А со своей командой я буду наравне. И дружить, а не... начальствовать!" Вновь озадаченно поморгала, а потом отчаянно сморщилась и спряталась под одеяло: "Не хочу! Не хочу об этом думать! Жизнь началась по-другому — ну и пусть катится, потому что эта дорога мне нравится! — И мрачно и монотонно принялась повторять про себя: — Спать! Спать! Дамир! Приснись мне и обругай хоть ты! Я хочу думать о тебе и буду думать!"

... "Дяденька с бабочками" довёл медвежат до экстаза одним своим появлением на лестничной площадке. Подняв на руки Оленьку, взяв за ладошку Митеньку, он довольно кивнул Тане:

— Привет! Я тебя во сне видел!

— Во сколько?! — вырвалось у Тани.

— Ух ты! — загорелись интересом глаза мага. — Так ты в определённое время обо мне думала? И как? Хорошо?

— А... что тебе снилось? — уже в лифте смущённо спросила Таня, тыча в кнопку первого этажа. — В смысле — как я тебе снилась? Негативно или положительно?

— Весьма положительно! — заверил её засмеявшийся Дамир и чуть не получил от Оленьки, которой захотелось дотянуться до настенной таблички за его спиной.

Митенька возмутился, что он самый низенький-маленький среди недогадливых взрослых оказался, и Таня его тоже подхватила на руки. Что оказалось выгодно, когда они вышли из лифта и поспешили к машине Даниила. Тащить за собой не надо.

— Я потом расскажу, — по дороге таинственно пообещал Дамир и многозначительно добавил: — Не при свидетелях.

Она усмехнулась его хорошему настроению. С души свалился камень, и она порадовалась про себя, что может говорить с ним легко и непринуждённо, а не так по-командирски, как Лина со своими Марами. Когда Даниил помог посадить детишек в кресла, Таня привычно виновато подумала, что до садика на его машине даже пяти минут езды нет. Может, попросить Назария больше не присылать Даниила? Неудобно же? Впрочем, оглянувшись на Дамира, сидевшего между детскими автокреслами и напропалую болтавшего с двойняшками, она подумала: "Почему я не могу радоваться, как он, таким поездкам?"

Даниил высадил медвежат и Дамира с Таней, а потом неожиданно извинился перед ними, потому как его вызывают, так что не могли бы они сами добраться до музея...

Дамир рассиялся и сказал только одно:

— Ха!

Медвежат буквально бегом отправили в свою группу, после чего поспешили на остановку — времени-то маловато! Рассчитывали на Даниила!

— Может, такси вызовем? — предложила Таня.

— Зато на задней площадке троллейбуса поболтать можно, — убеждал маг огня.

— Ну... ладно. Только ты мне свой сон расскажешь! — напомнила Таня.

— В обмен на твой рассказ, почему я должен был тебя увидеть во сне!

Настроение чуть снизилось, но, подумав, Таня решила, что он прав. О своих метаниях и психованных предположениях она полностью может не рассказывать. Просто скажет, что была бессонница и что она вынужденно вызвала образ Дамира, чтобы тот уговорил её заснуть!" И очнулась от задумчивости, когда узрела покачивающийся перед своим носом указующий перст мага огня:

— Не юлить!

— И... кто первый? — вздохнула она, принимая его руку, чтобы подняться в остановившийся троллейбус.

— Да хоть я, — пожал плечами Дамир. — Правда, у меня ничего особенного и даже слабенько: я видел, что ты ходишь по нашей, аккимовской библиотеке и ищешь книги совсем не по охотничьей тематике, а какие-то другие. Потом где-то рядом твой брательник мелькнул. И, кажется, была наша бывшая директриса. А ещё, помнится, Мары во сне шастали. Но это, наверное, уже впечатления дня.

В одной из лекций по общей магии Таня, помнится, читала о том: кто во сне приснился, тот думал о тебе. Но ведь Дамир видел во сне именно то, о чём она думала: надо искать книги по ведовству Мары и надо обдумать своё обучение, если у неё есть способности Мары. Значит, ко всему прочему, Дамир настроен на неё, на Таню, он думал о ней... А она вспомнила о нём лишь тогда, когда ей понадобилась его помощь.

— Если бы у тебя была возможность выбора — учиться какой-то одной магии, то что бы ты выбрал?

— Это не для меня, — покачал головой Дамир. — Я уже говорил, что у меня цель — стать магом-универсалом, как Назарий. А что задумала ты?

— Понимаешь, вчера я весь вечер думала о том, что моя бабушка — Мара! — Таня выпалила — и замолкла.

Они оба повернулись к заляпанному октябрьской грязью окну. Минуту спустя маг огня задумчиво сказал:

— Понимаю. И что надумала?

— Я запуталась, — откровенно призналась она.

— Ну, быть убийцей и там, и здесь приходится, — насмешливо подсказал он.

Таню передёрнуло. Дамир прав. Только в одном случае предположительно придётся убивать людей, а в другом — убивать тварей, чтобы спасти людей. Хм. А с этой точки зрения она ещё не рассматривала ситуацию. Кажется, её последняя перед сном мысль всё же справедливей: надо повзрослеть, а потом уже решать, что да как.

— Если бы у меня был такой выбор, я бы поставил на охотника, — внезапно высказался Дамир. — Чувствуешь свою нужность. Возможно, в современном мире Мары тоже нужны — извини, не хотел тебя обидеть. Но всё же роль у них не очень... Я не хочу давить, потому что для меня этот разговор неожиданный и убедительных доводов маловато. Если в личном плане... — он ухмыльнулся, глядя в её глаза. — То я хотел бы, чтобы ты оставалась охотником.

— Почему? — Она опять не уследила за языком.

— Как сказать, чтобы опять-таки не обидеть? Мары — они какие-то замороженные, суховатые, а ты очень живая. Жаль будет, если ты превратишься в одну из них.

— Я ещё думаю, — вздохнула Таня.

Они пробежали от остановки до музея и ворвались в вестибюль. Помахав руками Лилушке и вразнобой поздоровавшись с ней, они принялись торопливо спускаться в подвал Назария. На последних ступенях спешить прекратили: в нижнем коридоре обнаружился человек, который в учебку Назария не вписывался. Отвернувшись от лестницы, почти ткнувшись лбом в стену, стояла Капитолина. Причём Мара нервно дымила куревом, странно согнувшись, словно старуха.

— Здрасьте, Капитолина Леонидовна, — вежливо поздоровался Дамир, а следом и удивлённая Таня.

Бывшая директриса буркнула что-то невразумительное и отвернулась от них вглубь коридора, будто видеть их обоих не хотела. Переглянувшись, Дамир и Таня быстро вошли в учебный зал и вновь обалдело застыли на пороге. Нет, Назария ещё не было, хоть они и опоздали, но за одним из учебных столов сидел Феликс, и на него от соседнего стола исподтишка поглядывали два единственных студента — Никита и Демид.

— А где остальные? — прошептала Таня.

— Давай ты к брату, а я поспрашиваю у ребят, — тихонько предложил Дамир.

— Привет, — улыбнулась девушка, присаживаясь к Феликсу. — Поговорить нам так и не удалось. Как насчёт того, чтобы прийти ко мне в гости? Будем сидеть вдвоём. У меня столько вопросов!..

— Ты уверена, что у меня есть все ответы? — слабо улыбнулся брат. — И захотят ли твои родители, чтобы я пришёл к вам?

— Мои разрешили привести тебя, — сказала Таня. — Можем пойти сразу после занятий у Назария. Родители придут вечером, а я думаю, что мы успеем посидеть до них — и до похода за младшими.

— Не знаю, — вздохнул брат. — Я тут в таком виде, что...

— Не обращай внимания, — посоветовала Таня, хотя себе сразу взяла на пометку: надо бы помочь брату. Он же сказал, что у него деньги есть. Она же знает, где можно закупить вещи, необходимые мужчине. Уроки Глории. Хоть и непрямые. — Можно зайти в пару магазинов и там найти тебе всё, что нужно. А ты, вообще, как здесь?

— Дядя Назарий предложил доучиться, — просто ответил Феликс. — Я ведь всего лишь прирождённый охотник. Всё интуитивно. Отец доучить не успел, вот Назарий... ой, дядя Назарий и предложил.

— А-а... — начала Таня вопрос о томящейся в коридоре Лине и заткнулась. Личное дело брата. Нечего в него лезть. Но, обернувшись во время незаконченного вопроса в сторону двери, невольно подсказала Феликсу, о чём собиралась спросить.

— Не хочу об этом, — ровно сказал он, глядя на дверь, и тише добавил — с едва уловимой ненавистью: — Все Мары одинаковы!..

— Хорошо, — сказала Таня. — Тебе нужны лекции по общей магии? Ты ведь теперь и в Акким будешь ходить? У меня есть. Дамир дал.

— Он кто?

— Маг огня. Тот, с кем я вошла.

— А, видел. Лекции нужны.

— Феликс, а где ты будешь жить? — встревожилась она, тут же лихорадочно размышляя, хватит ли у него денег на съёмную квартиру и сумеет ли она уговорить родителей помочь ему.

— Дядя Назарий сказал, что в академии есть общежитие.

— Фу-у... Я и забыла, — призналась девушка.

— Тань, прости... Я немного одичал за последние дни... Некоторое время посижу один, лады, сестрёнка? Как-то не привык, что ни от кого бегать не надо.

— Но уговор насчёт вечера у нас дома в силе? — напомнила она.

— В силе, — покивал Феликс, и она, совершенно ошарашенная происходящим, встала, кивнув ему, и ушла к ребятам.

— Что тут у вас?

— Ярослав в медпункте Аккима вместе с Мирой, — доложил Демид. — Там их целители лечат. Выяснилось, что поверхностные повреждения не так страшны, как внутренние ушибы. Им там придётся поваляться с неделю.

— Жаль, что в разных палатах! — радостно сказал Никита.

— Доползут! — зловредно ухмыльнулся Дамир. — Друг до дружки, когда соскучатся!

Демид недовольно глянул на обоих.

— Хорош издеваться, а? Танюш, Ксении пока не будет тоже. Она слишком сильно впечатлилась вчерашними событиями, слишком близко приняла к сердцу... В общем, сейчас она отлёживается в общежитии со всякими успокоительными...

— Которые ты ей собственноручно отварил, — заметил Никита. И мечтательно протянул: — Как мы вчера ржали-и! А сегодня — на тебе! Тань, а ты как? Успокоилась после вчерашнего? Или тоже переживаешь?

— Всяко есть, — неопределённо сказала она.

— А почему твой брат здесь? — не унимался Никита, с любопытством поглядывая на Феликса. — Он охотник ведь? Назарий его нам в пример ставить будет?

— Нет. Феликс сказал, что будет учиться вместе с нами.

Новость потрясла парней. А пока они глазели на неожиданного новичка, Дамир внаглую воспользовался их потрясением и вкрадчиво спросил:

— А откуда взялась Капитолина?

— А она ещё здесь? — перейдя на шёпот, спросил Никита и тут же замер, как замерли и остальные, сообразив, что он посылает ветер-разведчик. Вытянувшийся, словно свечка, маг воздуха через мгновения осел на стуле и удивлённо подтвердил: — Надо же... Она до сих пор в коридоре. В общем, так. Они пришли вдвоём — твой брат и Капитолина. Сели за стол, и она начала его уговаривать на что-то. А он так ей: "Этого хочешь ты, а не я. Я буду сидеть здесь и учиться. А ты можешь идти, куда хочешь!" И она вышла в коридор. Потом снова заглянула и что-то снова сказала ему... Жаль, я не успел узнать, что именно. Он так ей говорит: "Ага, но не хочу", и она ушла. Мы ничего не поняли. Тань, ты не знаешь, что там у них? — наивно спросил он.

Девушка покачала головой. "А я-то думала, что Феликс слабый, — удивлённо вспомнила она. — Что он под Мару прогнулся... А у них — что? Наоборот? Или я ничего не понимаю? Что-то у меня ощущение, что я вообще ребёнок, а они... такие взрослые!"

— ... И вот она смотрит на меня, а я её спрашиваю: "Что вам надо? Может, вы потерялись? Вам помочь найти адрес, который вам нужен?"

Не сразу, но Таня поняла, что Демид рассказывает о своей встрече с Марой, и затаила дыхание, сосредоточенно вслушиваясь в его рассказ.

— ... А она уставилась сначала на Никиту, тот же у нас уникум — со своими волосёнками!

— Но-но! — надменно сказал маг воздуха.

— Ну а что? Разве нет? — ухмыльнулся колдун-целитель. — И он ей говорит: "О прекрасная, вы выглядите такой растерянной! И мы так жаждем вам помочь!"

— Прямо так и сказал? — недоверчиво покосился на Никиту Дамир.

— Хуже! — заявил колдун. — Мне таких слов в жизни, наверное, не приходилось слышать! Все из высокого штиля! А Мара как зыркнет на него, как зашипит: "Ты кто такой, чтобы ко мне лезть?!" А Никита обалдел, и Ксения тут ей и говорит: "Да мы не лезем! Просто помочь хотим!" А эта баба как крутанётся на месте — ну вылитая баба Яга вокруг метлы! Бац — и пропала! Наши Мары не успели подбежать. Мы думали — они ругаться будут. Фиг! Тоже нырнули куда-то в пространство — мы так поняли, что следом за той. Чему мы очень удивились... Если бы просто встретили эту чужую Мару в городе — фиг бы её разглядели, что Мара. Тётка — и тётка. Обычная такая.

— Тем и опасна, — как ни странно — задумчиво сказал Никита и посмотрел на Таню. — А у вас как? Про Феликса мы слышали мельком от наших Мар, что Капитолина отдала его Маре специально. Чуть ли не сам напросился. А как вы оказались вместе?

— Третья Мара узнала меня, — объяснила Таня. — Узнала во мне охотницу — ту, которую они искали. Она держала на связи других двух и постоянно узнавала новости от них. И поэтому вторая Мара привела к ней Феликса, а третья должна была подъехать, чтобы всех забрать в свой город...

Потом Дамир коротко рассказал, что сделал Назарий, и ребята вполголоса принялись обсуждать, каким образом старик заставил Мар прочувствовать жуткие эмоции их собственных жертв.

Долго обсуждать не пришлось. Открылась дверь — и вошёл Назарий. Он кивнул всем сразу и сел за свой стол.

— Продолжаем работать с классификацией подпространственных тварей! — провозгласил он, мельком глянув на Феликса. — Заполняем последние строки нашей таблицы! Итак, мы остановились на Каменных Пауках.

— Ой, не надо... — пробормотал Дамир так отчётливо жалобно, что удивлённо на него взглянул даже Феликс, не только ребята.

В ответ на эти взгляды Таня пожала плечами: а что мол? Было дело!

Лишь старик усмехнулся.

— Что? Познакомились въяве? — добродушно съязвил он. — Ничего. Чем больше узнаем о Пауке, тем легче будет в следующий раз. Итак, поехали!

Обновление

Двадцать шестая глава (вместо эпилога)

Их двоих отпустили пораньше. То ли Назарий пожалел, то ли догадался, что им необходимо время, которого всегда маловато тем, кто нашёл родного по крови человека столько лет спустя.

Оглянувшись, Таня, улыбаясь, кивнула своим: Никита послал нежный поцелуй, Демид помахал рукой. Дамир насупился и отвернулся. Пока отворачивался, девушка успела приметить на его лице тягостное недоумение. Он как будто не знал, радоваться ли за неё, что брат появился, или злиться, что своё свободное время теперь она будет уделять не только ему. Когда она сообразила, что сумела вычислить его состояние, даже испугалась: "Я так хорошо понимаю его? То есть я... — Закрывая за собой дверь в учебный зал, она растерянно посмотрела на крашеную стену. — Мы слишком мало были вместе, но я... Я влюбилась? Или я только думаю, что это... нет, точно не любовь, а влюблённость! Или просто я чувствую... всех?" Поднимаясь по первой лестнице, отчаянно помотала головой, чтобы вернуть разбежавшиеся мысли в нормальное течение, в русло. "Потом! Всё потом! Сейчас я хочу побольше узнать о моём настоящем брате и о своих родителях!"

Но обиженное лицо Дамира, который попытался неуклюже скрыть свой раздрай отвернувшись, всё ещё стояло перед глазами. И уже в вестибюле музея Таню поразила простенькая мысль: "Я ходила после занятий с Ярославом несколько недель, но не понимала его! А Дамира понимаю... Наверное... А-а! Не хочу! Не буду думать о нём!"

А у крыльца их поджидала машина Даниила. Сам Харон стоял рядом и при виде удивлённых двоих спокойно объяснил:

— Дядя Назарий велел отвезти вас к Тане.

Мало того. По пути Даниил остановил у магазина и спросил:

— Таня, будешь что-нибудь брать для дома?

Сначала она решила, что Даниил предлагает ей закупиться продуктами, чтобы облегчить следующую вылазку, благо что и подвезут, и под рукой человек, который донесёт увесистые сумки. Но, когда вышла, поняла: ей предложено закупить продукты для стола, за которым она будет беседовать с Феликсом. Хм. Даниил думает, что её нынешние родители так скупы, что откажут в деньгах для найденного брата?

Тем не менее, вместе с Феликсом она вошла в магазин и только тут обнаружила, что брат неплохо так выглядит в новенькой одёжке — джинсах и в куртке, а также в утеплённых кроссовках. Да и постричься успел. Это когда? И... кто? Капитолина? Она решила таким образом привязать его к себе?.. А он? Поддался на эту заботу? Он... случаем, не этот, который живёт за чужой счёт? Глория о таких много рассказывала.

Беря магазинную корзину, Феликс оглянулся — видимо, на слишком упорный взгляд. Таня поспешно сказала, стараясь выразиться нейтрально:

— Ты вчера выглядел иначе, а сегодня — просто отпад!

— Вчера вечером дядя Назарий послал со мной Даниила в магазин, а Даниил вызвал свою жену, чтобы она подобрала мне вещи, — бесхитростно ответил парень на напрямую не заданный вопрос.

Таня заторопилась вперёд, к продуктовым рядам, чтобы он не заметил неё смущения. "И чего я постоянно сначала вижу что-то плохое?"

У них было всего два часа до похода за двойняшками.

За это время Таня узнала, что Феликсу двадцать восемь лет. На десять лет старше. Узнала, что он закончил неполную среднюю школу, а в Аккиме собирается получить аттестат, закончив старшие классы.

— А почему ты не закончил? — удивилась Таня, доливая ему чай. — В деревне школа неполная? Или что-то ещё?

— Что-то ещё. Бабушка. Ну, и я. Я сглупил, поделившись с ней, что хочу после окончания школы поступить в университет — оценки-то у меня хорошие были. В нашей-то деревне была только начальная школа. Я ходил в средние классы — в соседнюю. А старшие классы были в другой деревне — ещё дальше. Осенью и весной надо было оставаться в тамошнем общежитии для старших классов, потому что дороги плохие. Снег сходил или, наоборот, начинался, не то что проехать — пройти невозможно. Зимой-то легче — я на лыжах гонял. Бабушка решила, что я могу сбежать после девятого класса, если останусь без её присмотра. Сначала притворилась умирающей, хотя чего ей умирать — еле к шестидесяти годам шло, да и целители в нашей деревне хорошие. Но она давила на совесть своим видом, а я тогда ещё совсем зелёный был, не понимал. И остался ухаживать за ней. И ходить в подпространство.

— Каким был отец? — спросила Таня и затаила дыхание.

— Его в деревне любили, — слабо улыбаясь, проговорил Феликс. — Он всем помогал — никому не отказывал. Столяром был замечательным, кузнечил понемногу. Многим мебель своими руками делал — такую, что в магазине редко продают. Бабушка всё ругалась, что за бесценок... Что за такие золотые руки золотом и платить бы надо.

— А как... он нашёл мою маму? — жадно спросила Таня. — Откуда моя мама? Если об отце я теперь хоть чуточку знаю, то про маму — совсем ничего.

— Для меня это тоже тайна, — покачал головой Феликс.

— Ну, может, ты знаешь, как далеко он к ней ездил? Она из ваших краёв?

— Отец иногда исчезал на несколько дней — и даже бабушка не могла отследить его, потому что уходил он подпространством. Мы даже не знали, что такое эти несколько дней. Ведь если твоей маме требовалась какая-то помощь, он мог уйти к ней на час, а потом вернуться, как будто вообще никуда не уходил. Хотя я видел, что после таких уходов он был очень вымотан. Поэтому мне казалось, что ему приходилось преодолевать большие расстояния.

— А твоя... наша бабушка не могла его выследить? Она же Мара!

— Нет, у подпространства есть одна особенность: если долго в нём находится, она словно снимает с человека, счищает с него всё, что наложилось в обычном месте.

— Значит, мне не узнать, кто она была, — разочарованно вздохнула девушка.

— А твой отчим? Разве он не сказал тебе?

— После месяца учёбы в Аккиме мне кажется, что мама наложила на него несколько заклятий, одно из которых — он помнит её так, как будто она была в его прошлой жизни.

— Это как?

— Ну... если сравнивать... Это как яркий сон, который приснился несколько лет назад, но помнится до сих пор, хотя со временем его краски тускнеют. Но ту штучку я нашла! — оживилась Таня и из-за ворота свитера вытянула за цепочку фигурку подпространственной твари, пробитой стрелой.

Феликс потрогал фигурку и улыбнулся.

— Отцова работа.

Они поговорили ещё немного об отце, а потом Таня не сумела спрятать любопытства.

— Но ведь тебе двадцать восемь! Бабушка столько болеть не могла. Как же она тебя удерживала около себя все эти годы? Почему ты не ушёл в подпространство, если ты легко освоился в нём?

— Мары наложили на меня заклятие, которого я не видел, — криво усмехнулся брат. — Я только выходил из подпространства, как они тут же появлялись — шли на зов своих артефактов, которые на меня навешивали. Правда, это когда я уже повзрослел. А до двадцати четырёх я вообще не жил.

— Это как?

— Бабушка сделала на меня приворот на дом. Это когда и хочешь уйти, но постоянно думаешь о том, что дом — лучшее место на земле. И страшно уходить от него не хочется. А когда я начал разбираться в этих вещах (нашёл записи отца), выяснил, что она ещё в это заклятие вплела образ отца. То есть дом для меня был как человек, которого стыдно покидать, потому что он без тебя не может.

— Страшно... — зябко поёжилась Таня.

— Страшней было, что состояние привязанности к дому похоже ещё на состояние, когда спишь. То есть до двадцати четырёх лет я просто-напросто спал. И видел происходящее как сон. Меня не допускали к компьютеру — не разрешали ходить к друзьям. Не допускали к телевизору — говорили, что мы настолько сильны, что своим присутствием ломаем технику. Мобильник я получил в подарок от одноклассника, дружка моего бывшего по школе, который от своих родителей примерно знал, что со мной происходит. Правда, ему тоже наказали помалкивать, иначе бабушка и с ним что-нибудь сотворит. Он втихаря показал мне, как с мобильником управляться, а я так удивился этой штучке, что дружок мой понял, что я многого в жизни не знаю. Совсем дремучий. И он сказал: пока он в деревне в отпуске, он мне много чего расскажет. И такое нарассказал, что я смылся в соседнюю деревню к одной старой ведьме. Спать я ещё спал, но будто бы просыпаться начал. Та ведьма мне отказала — ну, снять с меня заклятие. Сказала, если бабушка узнает — ей самой такую жизнь устроит, что легче умереть. Но по дороге из этой деревни я нашёл листок с адресом в областном центре. Тогда я не понял, что этот листок мне та ведьма подсунула — пустила по моей дороге. Пожалела меня и дала подсказку, правда, перед этим очистив листочек от следов своего присутствия на нём. И меня передавали от одного дома к другому, пока не сняли полностью заклятие. Нет, Мары меня постоянно находили и возвращали домой, но теперь я видел, что именно они творят со мной. И теперь вспоминаю те годы... как сон во время болезни... А ты? Как жила ты?

Стараясь быть такой же краткой, как брат, Таня рассказала, как мать вышла замуж за отчима, как потом буквально погасла, умирая, но перед тем успела найти защиту для дочери, заставив отчима и его женщину из будущей его жизни встретиться сейчас. И теперь она, Таня, живёт в полной семье, где её считают старшей дочерью.

— Ты спрашивала у дяди Назария, кем могла быть твоя мать, если она умела делать такое? — поразился Феликс.

— Нет, — подумав, ответила Таня. — Назарий мне много чего рассказал, но... Я как-то не думала, что могу напрямую задать ему вопрос о матери. Поначалу я думала, что она тоже охотница... Феликс, а что ты слышал об охотниках, пока жил у бабушки? Ты сам не задавал ей вопроса, почему она пользуется только тем... — Таня запуталась, как спросить, чтобы не обидеть брата, а потому договорила так: — Почему она не просила других охотников принести ей тварей?

— А чего спрашивать? — Феликс взял конфету из вазочки. — Другие были взрослыми — отказывали ей.

— Секундочку! — чуть не возмутилась Таня. — То есть в вашей деревне были и другие охотники?

— Необученные, — ответил Феликс. — То есть способности у них были, но сами они пользовались старинными приёмами против тварей подпространства. У нас однажды шишиги завелись в лесу. Много — страх жуткий. Место-то болотистое. В лес никто скотину не мог пустить на пастбище, как привыкли, не то что за грибами-ягодами бегать. Ну, деревенские поголосили-поголосили и на своих набросились — мол, выручайте давайте. Охотники собрались и все вместе на них пошли. А был бы отец — он бы один их уничтожил. Они и звали-то себя обычными колдунами. Ведь любой охотник имеет ещё пару-другую способностей. А отец всегда твёрдо знал, что он настоящий охотник и учился своему делу по старинным книгам. Бабушка потом их от меня спрятала — так и не нашёл, хотя помнил, что были. Только те записи отцовские остались, в которых он кое-что записал из охотничьих приёмов.

— Получается, по школе я тебя постарше буду, — вернула его Таня из грустных воспоминаний. — Тебе ещё два класса заканчивать, а мне только один.

— Ты не закончила школу? — удивился Феликс. — Но тебе восемнадцать!

— Мы много ездили, прежде чем сюда попали, — объяснила Таня.

Она промолчала о своём подозрении, что в этом городе Глория успокоилась, потому что того хотела мама Тани — хотела, чтобы они приехали именно сюда. И промолчала о том, что собиралась в свободное время попробовать отыскать следы матери в этом городе. Как? С чего начинать — пока не знала. И надеялась, что поможет Назарий. Если сама не додумается.

— Ой, — спохватилась она. — Пора за малышнёй!

— Мне... уйти в общежитие? — спросил Феликс, смущаясь.

— Мы иногда с двойняшками гуляем — к скверу и назад, — задумалась Таня. — Если хочешь, можем пойти за ними вдвоём. Я тебя познакомлю с ними, и мы погуляем немного, чтобы они к тебе привыкли.

— А они не испугаются? — засомневался брат. — Они же видели меня, когда я к тебе подошёл. Кричали как громко, чтобы от тебя отстал, — вспомнил он с невольной улыбкой.

— Вот видишь! — сказала Таня. — Именно кричали. Они тебя не забоятся! Пойдём! Мы погуляем, а потом проводим тебя на остановку. Заодно узнаешь, как к нам ездить. Ведь ты сюда не в последний раз приезжаешь! Думаю, что однажды и мои родители захотят с тобой познакомиться.

И они пошли за двойняшками, которые ужасно удивились, что у них есть родственник — тот самый страшный дяденька, который испугал старшую сестру у подъезда их дома. Таня представила брата дяденькой Феликсом, потому что не хотела, чтобы малышня пыталась разобраться в степени их родства. Дяденька Феликс после десяти минут знакомства очень понравился двойняшкам, потому что покорил их сердце "мюслями", заранее купленными Таней. Так что погуляли они хорошо, а потом "здоровски" стояли на остановке и провожали дяденьку на троллейбус. Хотя Феликс и шепнул Тане, что он мог бы просто уйти подпространством в общежитие Аккима.

Учёба стала веселей, потому что на практических занятиях у Назария теперь был человек, хорошо знавший практику, но плохо разбиравшийся в теории. Учили его все: и ребята, и Назарий. В то время как сам Феликс невольно учил ребят охотничьим приёмам, неведомым даже Назарию, когда приходилось попадать в довольно опасные ситуации, находясь в подпространстве.

Ближе к концу ноября из группы ушёл Ярослав — вместе с Мирой, естественно. Он объяснил своё нежелание заниматься с охотниками тем, что не успевает заниматься по специализации ходящего в тенях. Но ребята снисходительно хмыкали, уже зная о его стремительном романе с привлекательной девчонкой из оборотней. Таня всё пыталась выяснить, как к этому относится Назарий, который, вообще-то всё сделал для того, чтобы эти двое сблизились. Назарий на провокационные вопросы не отвечал — не помог даже ветер-разведчик Никиты. Но со временем Таня пришла к выводу, что старик знал, чем всё закончится. Ведь чуть позже охотники выяснили, что Мира тоже принадлежит к одной из старинных семей того города, откуда приехал Ярослав. Так что парень доучивался этот год, а потом уезжал к себе, чтобы стать семейным.

Никита наконец показал свою возлюбленную. Точней его девушка приехала однажды в музей, чтобы, как она заявила, раз и навсегда поставить точку в деле о недомолвках мага воздуха, с кем он там учится. Коварный Назарий милостиво впустил девушку в свой подвал. Её глазам предстали две парочки: Демид с Ксенией и Дамир с Таней. И — одинокий, "несчастный" Никита. Феликса она в упор не заметила. Девушка понравилась охотникам, выбор обычно легкомысленного Никиты был одобрен большинством голосов — Феликс, хохоча, воздержался от шутливого голосования.

Родители Тани всё-таки решились познакомиться с Феликсом. Тане показалось, Глория выдохнула, когда поняла, что это немногословный парень со всегдашней слабой улыбкой не претендует на излишнее внимание их семьи и не собирается чем-то поживиться, нагло манипулируя своей сестрой.

И однажды, когда Дамир провожал Таню домой, она сказала:

— Странное впечатление. Как будто Феликс всегда был рядом. Только я не знала, что он близко. Почему так?

— Родная кровь? — предположил маг огня, ловя ртом снежинки.

Таня тоже попыталась поймать одну, а потом озадачилась, когда увидела, что Дамир смотрит на неё с непонятным выражением — то ли с завистью, то ли...

— И что ещё? — спросила она, стукая его кулачком в бок.

— Да ничего! — засмеялся он. — Просто ты так... красиво лопаешь снежинки!

— Я?! — возмутилась она. — Лопаю?! А ты сам!..

— А я некрасиво! — быстро ответил он и поймал её за руку. — Бежим, что ли в садик! Меня там твои медведи заждались!

— Они не медведи, — проворчала Таня, влекомая его сильной рукой. — Они пока ещё медвежата! И почему они только мои? И твои тоже! Дяденьку с бабочками они обожают!

— А ты?

— Не поняла.

— А ты дяденьку с бабочками обожаешь?

— Пока он таскает на себе моих медвежат? Конечно!

— Хитрая, — снисходительно сказал он, и дальше они пошли спокойней, обсуждая прошедший урок у Назария и снова ловя снежинки — только падающими на ладони. Но и это смешное занятие было очень важным — для двух охотников: оно скрывало от постороннего глаза спокойный и цепкий огляд местности, на которой так внезапно порой появляются подпространственные твари.

Конец истории.

21. 09. 19. — 13. 12. 19.