А пока, я до сих пор не могу решить, что делать с тренером. Искать или нет? Чему он может меня научить, чего я не могу самостоятельно подчерпнуть из бокса будущего, многократно просматривая лучшие бои за последующие 35 лет? Вопрос сложный и пока открытый...
Поскольку, в отличие от тренировок, школьные занятия из-за мороза отменили, то суббота у меня была посвящена Вере.
Правда пришлось вырядиться в школьную форму, иначе свой уход из дома замотивировать для мамы было бы сложно!
Хотя, сейчас мамин контроль значительно ослаб и особых проблем не создает. Так, посмотрит дневник — похвалит и ладно... Она настолько погружена в свою работу, что все разговоры у нас дома по вечерам — только о её новых коллегах, фантастических возможностях ЭВМ "Минск-32", "организации электронной статистики" и обработки "массива данных".
Самое забавное, что во всем отделе, кроме нее, нет НИ ОДНОГО специалиста по работе на ЭВМ! То есть — ЭВМ есть, а операторов — нет. Была пара девочек, но они давно убежали в декрет, а мужики к непонятным машинам даже подойти боятся. И весь "Главный научно-исследовательский центр управления и информации МВД СССР" со штатом в 500 человек доблестно продолжает работать по старинке, плодя бумажные горы. А в Вычислительном центре, за 10 лет работы, лишь заменили старые ЭВМ "Минск-22" на более современные "тридцать вторые", и как только монтажники из Белоруссии уехали, так к машинам больше никто и не подходил. Стоят себе, гудят, лампочками мигают — и ладно. Главное, не трогать непонятные аппараты — от греха подальше!
Впрочем, мама это забавным не находит и активно пытается освоить новую, для себя, технику. Её жутко возмущает сложившаяся в отделе ситуация, но, как человек новый, она пока предпочитает молчать. И лишь по несколько раз в день названивает в Минское проектное бюро завода им. Орджоникидзе с кучей разнообразных вопросов.
— А остальные работнички в отделе что делают? — спрашиваю я, догадываясь об ответе. Но нет! Пить на рабочем месте менты стали видимо значительно позже, а сейчас или пишут различные никому не нужные отчеты, создавая видимость работы, или тупо разгадывают кроссворды.
Вмешиваться я не стал. Мама права, пусть сначала сама освоит технику, а вот потом мы в этом курятнике шороху наведем...
25.12.78, понедельник, Москва (10 месяцев моего пребывания в СССР)
В понедельник я решил осчастливить "товарищей по творчеству" новой нетленкой. Называлась композиция "Три белых коня", которые, по замыслу настоящих авторов, должны были уносить исполнителей в "звенящую белую даль"!
Песенка незамысловатая, мотив простенький — максимум за пару дней запишем. В начале 80-х она, помнится, была весьма популярна, несмотря на то, что и фильм "Чародеи" был так себе, и саму песню пел ну, на удивление несимпатичный ребёнок. А уж в исполнении трех красавиц, уверен, всё получится — тематично и харизматично!
Действительно, Клаймич с Завадским мотив ухватили моментально и тут же принялись "шаманить" на клавишах, в окружении других музыкантов. А я, ожидая собеседования с будущими "телохранителями", устроился в кабинете и пустился в сладостные воспоминания о субботнем свидании с Верой.
Просто поразительно, настолько, еще летом, это была закомплексованная, краснеющая по любому поводу, девчонка. Да к тому же, с такой драмой первой любви... А сейчас — ммм! Вообще, насколько могу судить из жизненного опыта, Вера — идеальная любовница. О-очень красивая, нежная, ласковая, неглупая, спортивная, послушная... Кончает легко и часто — что весьма большая редкость. Пока я на один раз сподоблюсь, там уже — три "встречных"! А главное, совершенно точно меня любит. Нет сомнений. Никаких. Надолго ли и как оно все будет дальше?
Я стер с лица глуповато-мечтательную улыбку и мотнул головой.
"Сам что ли в неё "влипать" стал?! Ладно, поживем — увидим, как пойдет. Чего сейчас загадывать...".
Приятно, что с подарком так удачно получилось! Еще когда Брежнева только дарила Зайке то жемчужное великолепие, я вспомнил, что в "сундуке Флинта" — как мы с Лехой романтично называем чемодан забитый драгоценностями — был женский золотой браслет с несколькими рядами блестящих жемчужин. "Мой" жемчуг был, правда, заметно крупнее подаренного Галиной Леонидовной, но это — мелочи! Уверен, что сочетание серег, ожерелья и браслета — будет убойным. Надо Заю попросить все это одеть в следующий раз... на голое тело... И найти в "ювелирках" еще одно ожерелье, чтобы накрутить моей красавице на лодыжку. Тоже в несколько рядов, как на браслете... И махнуть на средиземноморский пляж... Белоснежный перламутр на загорелом теле...
Эх! Веруньку бы сюда сейчас! И запереться в кабинете на часик!!!
* * *
Как там гласит основной из законов Мерфи? "Если жопа может случиться, то она обязательно случится". Так и произошло...
Брежнева позвонила поздно вечером. Часы показывали уже без четверти десять и я в этот момент чистил зубы перед сном. Поэтому трубку телефона сняла мама. Минут пять они очень мило пообщались с дочерью Генсека о разных пустяках, а затем лицо мамы удивленно вытянулось:
— Да, Галочка... Не спит, конечно... Э... Ну, раз надо...
И минут через пять я сажусь в ожидавшую у подъезда "Волгу". Один.
Собственно, мне уже ясно, что впереди ждёт ЖОПА. Просто пока непонятно — какая именно и насколько всеобъемлющая. Поняла это и мама, которая провожала меня ободряющей улыбкой и полным тревоги взглядом, пока закрывались двери лифта.
У Брежневых, за обязательной завесой доброжелательных слов, вкусных пирожных и ароматного чая, суть проблемы выяснилась предельно быстро: "наверху" принято решение — в Италию едут ТОЛЬКО солисты ВИА "Красные Звезды", выезд других членов группы "признан нецелесообразным и преждевременным". Поездка утверждена на пять дней, хотя приглашающая сторона прислала предварительную программу пребывания рассчитанную на десять.
— Пойми правильно, Витя... — хмурится зять Генсека, отводя глаза и забыв об остывающем чае, — сомнений в тебе или в девочках — дочерях ответственных советских руководителей — нет никаких... но ваши музыканты — люди ненадежные. Вы же где их понабирали? Какой приличный музыкант станет играть в ресторанах и прочих забегаловках?!...
Генерал-лейтенант МВД выразительно скривился.
— Это же не из уважаемых оркестров музыканты, и не признанные профессионалы-виртуозы, не люди, проверенные зарубежными командировками... К тому же...
Чурбанов чуть повернул голову и озабоченно посмотрел на супругу. Непривычно угрюмая и молчаливая, Галина Леонидовна на взгляд мужа утвердительно кивнула.
— ...у тебя среди музыкантов сплошные евреи. А от этого подлого народца — жди любой неприятности... 99% невозвращенцев — именно евреи! Даже вон твой Клаймич... вот, вроде приличный мужик, а тоже — жид...
"Пригласили вдвоем.... В кои веки вижу, чтобы Чурбанов и Брежнева выступили единым фронтом — обычно Галина предпочитает противоречить мужу хотя бы из принципа. Наверное, именно она настояла, чтобы довести эту новость до меня в "домашней" обстановке и без посторонних глаз".
— Ты, Витя сам подумай... Вот ты можешь ПОРУЧИТЬСЯ ГОЛОВОЙ за каждого члена ансамбля? Поручиться, что они не захотят остаться на Западе?! — прервал тягостную паузу хозяин дома.
"Ну, да... Как там злые языки говорят: — Что такое Малый театр? — Это Большой театр после завершения зарубежных гастролей...".
— А вы, наверное, правы, Юрий Михайлович, что так поставили вопрос... — выдавил я через силу и сморщился, как-будто надкусил лимон, — за всех я ручаться головой не стану..
Чурбанов облегченно улыбнулся и, накрыв мою кисть своей большой лапищей, проникновенно сказал:
— Вить, ты только представь, что произойдет с группой И С ТОБОЙ, если ТАМ кто-нибудь из них заявит, что "выбирает свободу"?
— Я же говорила, что он — умный мальчик и все поймет правильно... — устало сказала Брежнева.
Чурбанов благосклонно посмотрел на жену и кивнул.
Галина медленно поднялась из кресла, подошла со спины и положила руки мне на плечи:
— Не расстраивайся... и не обижайся... У тебя всё еще впереди. Если съездите и выступите удачно, то многое поменяется. Ни я и ни Юра сейчас ничего изменить не в силах.
Брежнева помолчала и я только сейчас заметил, как она сама расстроена.
— Я тебе больше скажу...
— Галя!.. — негромко прервал жену Чурбанов, но та только раздраженно мотнула головой.
— Я сама... очень хотела с вами со всеми поехать... Но... тоже не поеду...
Галина Леонидовна печально улыбнулась, собрав мелкие морщинки в углах повлажневших глаз.
Сам Щелоков пригласил меня к себе на Огарева только через пару дней, и если не всё, то многое в нашей истории прояснилось. Слава богу! А то уже стало мерещиться, что Николай Анисимович меня избегает. Но, нет... Видимо, сначала министр все "прояснял" для себя.
Ларчик открывался до обидного просто. И кислые физиономии шефа МВД и его зама весьма наглядно это подтверждали.
"Итак, она звалась... Галина". Та, которая — Леонидовна! Да, да... Причиной всех наших бед оказалась — Галина Леонидовна Брежнева, которая так сильно захотела с нами поехать в Италию, что ее всесильный папа сначала прошамкал поручение КГБ "проработать эту возможность", а затем Комитет, воспользовавшись прямым поручением генсека, с радостным энтузиазмом зарубил всё что смог. И саму идею "неоправданно опасной поездки дочери Генерального секретаря ЦК КПСС в нестабильную капиталистическую страну", и "национально-сомнительный" состав "скороспелого" ВИА МВД, и чуть было не прикрыли саму идею поездки ВООБЩЕ!!!
В итоге, лишь истерика дочери, да визит в Завидово Щелокова и Чурбанова, заставили Брежнева остановить "победное шествие госбезопасности по руинам моих жизненных планов".
Нет, слова в министерском кабинете, конечно, произносились другие, но их смысл, что министр невесело донес до моих ушей, был именно такой.
И губёшки, с планами на итальянский фестиваль, мне теперь приходится закатывать основательно. А ведь в безудержных мечтах я уже видел, съемочные группы итальянского телевидения, сопровождающие каждый наш шаг, вспышки фотоаппаратов вездесущих папарацци, визжащие толпы фанаток, прайм-шоу в телестудиях и интервью на первых полосах газет. Естественно, во главе угла стояли планы, с помощью Кальви, как-нибудь протиснуться в число конкурсантов Сан-Ремо... И занять первое место!
"Ага", по всей морде. Прям, вот ТРИ раза! Первое "ага" — Министерство культуры СССР согласовало гостеприимным итальянцам лишь наше разовое выступление с двумя песнями. Второе "ага" — под инструментальную "фанеру", так называемый — "минус один". Третье "ага" — мы будем выступать лишь в общем ряду других гостей фестиваля, на гала-концерте 14 января. Конечно, в этом "ряду" будут такие фигуры, как Тина Тернер и Демис Руссос... Но с моими великими планами "ПОКОРЕНИЯ ИТАЛИИ" такое развитие событий не имело ничего общего.
Что называется — заказал крабов и устриц с бутылочкой "Хеннеси", а на улице не нашлось свободной лавки!
Так что, знатно обломили. Только непонятно — нафига? Видимо, это и есть, те самые пресловутые "гримасы социализма"...
Конечно, поначалу — чего скрывать, были мысли встать в позу и выдвинуть ультиматум — "едут все или никто". Но даже в расстроенных донельзя чувствах, я прекрасно понимал спокойный выбор вышестоящих товарищей — НИКТО. А заодно и те последствия, которые меня ожидали бы за подобную несусветную "борзоту".
И прощайте тогда "мои" золотые тридцать миллиардов на необитаемом острове и в индуистском храме! И ближайший выезд за границу теперь светил бы только в конце 80-х, когда из загибающегося Союза стали выпускать уже кого попало. Само по себе, все это не страшно — что я за границей не видел?! В той "первой" жизни, у меня в загранпаспортах красовались визы более трех десятков стран. И даже если песни "моего" сочинительства перестали бы пропускать в эфиры и, как следствие, иссяк бы ручеёк "авторских", то упёртая генеральская "заначка" вполне позволяла дожить до проклятой "перестройки", как минимум, ни в чем не нуждаясь!
Но о попытках "спасении страны" тогда придётся забыть бесповоротно... Именно эта мысль, в конечном итоге, и помогла мне наступить на собственное горло, приняв происходящее, как данность.
"Вчетвером, так вчетвером... Пусть гораздо сложнее, пусть палки в колеса... Прорвемся!".
И я лишь стискивал зубы и улыбался.
Кстати, похоже, что в результате поднявшейся вокруг нашей поездки нездоровой гэбэшной возни, Щелоков тоже решил подстраховаться. По крайней мере, ничем другим не объяснить, то количество инстанций, которые нам пришлось посетить, для согласования поездки. Конечно, везде к нам были доброжелательны и предупредительны, но сама "процедура согласования", забюрократизированностью и абсурдностью — доводила до белого каления.
Но я, снова и снова, лишь стискивал зубы и улыбался.
Впрочем, и наговаривать на Щелокова не стоит. Как бы, спустя годы, "перестроичники" не спекулировали на тему "всесилия" министра МВД, есть правила системы, игнорировать которые не по силам даже ему. К тому же, рассказывая о возникших сложностях с поездкой, и он, и Чурбанов были искренне расстроены.
-...Таким образом, товарищи девушки и ты... юноша, — ещё молодой, но уже весьма упитанный мужчина в строгом черном костюме важно, по очереди, оглядев каждого из нас, сделал многозначительную паузу, — ...внутриполитическая обстановка в капиталистической Италии на сегодня остается крайне сложной и противоречивой, а спецслужбы стран НАТО предпринимают разнообразные усилия для того, чтобы дестабилизировать её ещё больше и тем самым оправдать готовящиеся репрессии против итальянских коммунистов...
Мелкий чиновник МИДа, которому пока не поручали ничего более серьезного, чем чтение политинформации выезжающим за рубеж, всю лекцию разрывался между двумя взаимоисключающими желаниями: желанием произвести впечатление на трех красавиц и... страхом перед "их отцами", грозные тени которых незримо присутствовали в кабинете. "Мидёныш", естественно, прекрасно знал, чьи дочери сидят перед ним, поэтому снисходительность в тоне, если и проскальзывала, то только по отношению ко мне. А его трусоватое либидо, пасуя перед гипотетическими последствиями, заставляло, снова и снова, отводить глаза от девушек, и продолжать, по-лекторски размерено, доносить до нас советскую трактовку хитросплетений итальянской политической жизни:
— Особую опасность представляют собой различные псевдолевацкие группировки, переполненные провокаторами из итальянской СИД, американского ЦРУ и их общих приспешников из мафии.
При слове "мафия" голос молодого дипломата каждый раз опускался до какого-то драматичного полушёпота.
"Ну, да... Раньше он, наверное считал, что бессмертно только учение Ленина, а теперь узнал, что бессмертна и мафия!".
Но в целом, я слушал нашего лектора с интересом. Конечно, все основные новости о "современной" Италии я уже почерпнул из айфона, но данная политинформация кое-каких нюансов к моим знаниям все же добавила.
