Вагон дергается, лязгает сцепка и поезд начинает свое неспешное движение...
... — В зале суда:
— Подсудимый, почему Вы стреляли в потерпевшего?
— Он питалси ухаживат за моэй жаной!
— И Вы хотели убить человека только за то, что у вас с ним одинаковые вкусы?!!! — я имитирую кавказский акцент и присутствующие армяне смеются громче всех.
Это уже третий успешный анекдот, в моем исполнении, так что, смеются даже за соседними столиками. Мне не жалко... Раскланиваюсь на все четыре стороны и отправляюсь в туалет.
В прикрепленной на стене жестяной коробке стопка нарезанных газет. Бросается в глаза, хорошо узнаваемый логотип "Правды". Хорошо, что мне не надо, а то вытирал бы задницу орденом Ленина.
"Правда" для жопы... "Советская Россия" в говне... Ненавязчивый советский сервис и символизм в одном флаконе...".
Удрученно качаю головой и рассматриваю свою физиономию в зеркале над раковиной.
"Мои глаза... зеленые с золотым ободком вокруг зрачка... Как-будто чужие на этом молодом лице. Не замечал раньше этого диссонанса... Что за настрой? Ведь все хорошо! Одна лавстори с Верой чего стоит... А сам внутри как взведенная пружина. Приближаются события, которые сделают ход моей жизни ДРУГИМ... и необратимым... Страшно... с ТАКИМИ ставками я не играл никогда. И больше смерти страшно ПРОИГРАТЬ...".
С моментально испортившимся настроением, выхожу подышать свежим воздухом на просторную террасу ресторана. Сейчас здесь пусто. Окурки и я. Из-за двери доносится музыка. Забавно — звучит "Теплоход". Сегодня играют коллеги "Аэлиты" и солистка их ансамбля выводит "а я одна стою на берегу-уууу!" не менее задорно, чем наша Валентина.
Я ухожу в дальний угол террасы и усаживаюсь на парапет... подумать...
— ...Тыы убил кого-тоо из родственникоов? — раздается сзади.
— Что за дикие фантазии? — бурчу я не оборачиваясь.
— Судяя по выражениюю лицаа...
— Нет. Все живы.
Минут пять висит молчание. Мне не в тягость. Не напрягает даже то, что Альдона стоит сбоку и я ее, по сути, не вижу.
— Хорошоо... Я проигралаа споор... Чтоо дальшее?
Сердце пропускает удар. Прикусываю себе губу, почти до крови, но, в результате, мой голос звучит ровно и безразлично:
— А дальше соблюдай условия спора: я говорю — ты делаешь.
— ...Хорошооо...
Этим "хорошооо", кажется, можно зарезать. Если сильно, и по горлу...
— Ты сама хочешь петь в группе?
— Дааа...
— Я совсем скоро приеду в Москву. Тогда и решим все организационные вопросы.
Снова повисает молчание.
— Яя пойдуу?
— Да. И уясни, наконец, что я тебе не враг.
Удаляющиеся шаги. Не прислушивался бы, не услышал. Только открывшаяся дверь, на пару мгновений, заполнила террасу гулом музыки и звуков.
"Забавный поворот. Вот уж не ожидал... Хотя, а к лучшему ли? Время покажет...".
...Поезд набрал, какой-то, сумасшедший ход. Вагон дергает и раскачивает. Непонятное иррациональное ликование заполняет все мое существо.
"Вся жизнь впереди! ВТОРАЯ! В ней есть смысл! В ней будет борьба! Да, я могу проиграть, но лучше умереть в борьбе, чем жить мертвым!"
Тепло расходится от сердца по всем телу. Кажется, что это не поезд, а я сам стремительно лечу над Землей... Как в далеких детских снах...
Глаза закрываются. Я засыпаю...
* * *
— ...В этот радостный день, ребята, я хочу пожелать, всем вам, расти достойными сынами и дочерьми нашей Великой Советской Родины! И неуклонно следовать завету Владимира Ильича Ленина: "Учиться, учиться и еще раз учиться"!
И наша директор — Анна Константиновна, победно тряхнула головой, заканчивая свою речь на Торжественной линейке, посвященной 1 Сентября.
Все, ребята и родители, дружно захлопали! Суета, белые передники, красные галстуки, пышные банты, радостные и взволнованные лица ребятни, звучащая из репродукторов бодрая музыка...
Я в полном ахуе...
Опять школа!!! Еще три года!!! Я сейчас пойду на уроки?! Ааааааааааа!!!
Сюрпризы не закончились... Мерзкую "руссичку", с которой у меня всю последнюю четверть седьмого класса была война, назначили нашим классным руководителем. Охренеть...
Собственно, так было и в прошлой жизни... просто забыл. Принесенный букет, я подарил директрисе.
"Надо что-то срочно делать, иначе этот год я не переживу...".
Не сказать, что эта мысль мне пришла в голову только сейчас, на Торжественной линейке. Просто, тут я с особой остротой понял, что "второй раз школа — это не мое"! Пока приходил в себя, после... переноса, пока адаптировался и вспоминал реалии — ладно. Но дальше, это будет перебором!
Да и времени у меня на нее НЕТ...
...В почтовом отделении, откуда я забирал скопившуюся за два месяца прессу, среди газет и журналов, я обнаружил коричневый конверт с красным штампом ВААПа.
Ленинградское отделение Всесоюзного Агентства по Авторским Правам жаждало меня видеть. Точнее, мою маму, как я понял из телефонного разговора с любезнейшей Ларисой Львовной — заместителем руководителя ленинградского ВААПа.
У мамы еще оставались три дня отпуска, поэтому мы сначала съездили купить мне школьную форму, разную канцелярщину и новый портфель (Ааааааа! Я с женщинами сплюююю! Какой портфель?!!!!), а потом заехали в ВААП к товарищу Захарской Л.Л.
На самом деле, Ларисе Львовне многого было не надо. Только, чтобы мама, как законный представитель "несовершеннолетнего таланта", написала заявление, на какой счет в Сберкассе, ей перечислять мои авторские отчисления.
Ну, сберкнижка у мамы была и заявление она, под диктовку, написала, а потом, не удержалась, и спросила, о какой сумме идет речь.
Лариса Львовна покопалась в "моей персональной" папке, потыкала пальцами, украшенными золотыми кольцами, в кнопки большущего калькулятора, работающего от сети, и ответила:
— За июль, две песни — 83 рубля 47 копеек и за август, четыре песни — 305 рублей 21 копейка...
Захарская подняла на нас заинтересованный взгляд поверх модных очков в металлической оправе. Я скучающе смотрел в окно, а мама, в ответ на суммы, только покивала, с бесстрастным выражением лица.
"Ну, да... Сынишка заработал за месяц в два раза больше ее зарплаты... Молодец еще, что "лицо держит"! Захарская, явно, рассчитывала на другую реакцию... Может и дождалась бы, но мама уже знает за сколько Клаймич купил "Семейный альбом", а 5.000, все-таки, более шокирующая сумма...".
Зато, когда мы вышли из ВААПа, мама, все-таки, дала выход эмоциям:
— Такими темпами, ты скоро станешь, сынуль, главным кормильцем в семье!
Она прижала меня к себе и чмокнула в щеку.
"Ага... В макушку уже не может! Когда покупали форму, мне снова измерили рост -175 сантиметров!".
— Мам! Может перекусим где-нибудь?
— Что значит "где-нибудь"?! Сейчас домой приедем и я суп с фрикадельками быстренько сделаю. А на второе котлеты с пюре..
— Ну, чего тебе на кухне стоять? Давай в какой-нибудь ресторан зайдем, там и пообедаем. Заодно отпразднуем, что песни стали деньги приносить...
...Вот в "Корюшке" — ресторане-"поплавке" на Неве, у нас, с мамой, и состоялся судьбоносный разговор. Видя, как я покрываю салфетку карандашными столбцами цифр, мама, естественно, поинтересовалась, что я там увлеченно подсчитываю. Так, где-то между суточными щами и припущенным лососем, я и огласил свои аргументы:
— ...Таким образом, если считать, что моя зарплата после института будет 150 рублей, то получается, что одна песня меня обеспечивает подобным доходом минимум на три года. А если верить Захарской, что, по мере роста популярности "Цветов" и "Карусели", отчисления вырастут раза в два, то и, вообще, лет на пять..
Я откинулся на спинку стула и вопросительно посмотрел на возмущенную и покрасневшую маму.
Следующие минут двадцать, я с аппетитом поглощал лосось и десерт, а мама, весьма эмоционально, читала мне лекцию на тему: "Только через мой труп!".
Суть этой возмущенной эскапады сводилась к двум мыслям, первая, что "сегодня песню написать можешь, а завтра способности закончатся, тогда как диплом и профессия будут кормить всегда!" и вторая, что без школьного аттестата и ВУЗовского диплома, я стану "отщепенцем общества" и закончу свою жизнь, "как те алкаши, которые целый день толкутся около пивного ларька, рядом с нашим домом, а потом около него и валяются"!
Понимая, что с такого уровня аргументами, спорить бессмысленно, я покорно кивал головой и с удовольствием жрал шарики шоколадного мороженого.
Первая жизнь научила, главное вложить женщине в голову некую мысль. А дальше просто надо ждать, когда она ее "додумает". Периодически, про эту мысль необходимо напоминать, чтобы женщина про нее не забывала. А вот что нельзя делать категорически, так это спорить! Тогда любая женщина запомнит не свои аргументы "против", а то, что у нее есть ПОЗИЦИЯ, в этом вопросе. А позиция женщины, это — вопрос принципов!
Конечно, это МАМА и я ее очень люблю, но мама тоже женщина!..
Поэтому я кивал и кушал... Молча. Ничего, к этому разговору мы еще вернемся.
...Поздравительные речи "от месткома, профкома и парткома" закончились, отзвенел "Первый звонок" и, под чудную песенку "Учат в школе", плохо организованная толпа ребятни устремилась в школьные двери.
Народ в классе, за лето, сильно изменился. Большинство парней заметно вытянулись, девчонки стали краситься и, либо выпячивать грудь, либо сутулиться, скрывая ее. У некоторых осанка осталась прежней. Как и отсутствие груди!
"Великому мне", державшему в руках грудь Веры, и "помнившему" множество сисек "из прошлого", смотреть на "проблемы" одноклассниц было смешно и грустно, а участвовать в перекрикиваниях на тему, "как я провел лето", и вовсе невозможно.
"Как?.. как?.. Дрался с одной красоткой, трахался с другой, палил из пистолета, хлестал водку и обнимался с министром МВД! И пусть сдохнет тот, кто не поверит... Мдя! Представляю их рожи...".
В классе я стал выше всех на полголовы, и в плечах тоже... никто рядом не стоял. Да, и на взгляд, выгляжу старше одноклассников... этак, на пару лет. Директриса уже заявила сегодня, когда я вручал ей букет:
— Селезнев?! Какой ты стал... здоровенный!
Значительно хуже, что это отметили и наши девки. Каждая считала своим долгом, что-нибудь мне сказать или о чем-то спросить.
"А раньше, сучки, не замечали..." — обиделся я на них, за себя прежнего!
Парни тоже группировались вокруг меня и выясняли "чо нового, Витяха?!".
Бывший "лидер класса" — Стас Лущинин, бессильно скрипел зубами в сторонке, а наша единственная симпатичная девчонка — Оля Белазар, так же со стороны, бросала на меня задумчивые взгляды.
"Господи! Как я это все переживу?!".
...Как, как... с трудом. Первый день в школе я пережил с ОЧЕНЬ большим трудом...
В памяти постоянно всплывали различные картинки ушедшего лета: посиделки в ресторанах, "разборка" с грузинами, выступление перед Щелоковым, выстрел "в" Альдону, Вера...
— Странно... — девушка неопределенно вздыхает и поудобнее устраивает черноволосую головку у меня на плече.
— Что "странно", Зайка? — я, расслабленный и умиротворенный, нежно кладу ладонь на обнаженную грудь, и чувствую биение её сердца.
— Да, так...
— Зая, ты обещала все мне рассказывать! — я приникаю губами к Вериному розовому ушку и девушка, улыбаясь, ежится от щекотки.
— Да... вот просто странно... еще вчера девственница... а сегодня мои губы на твоем... Я оказалась ужасно развратная, да? — она приподнимает голову и с тревогой смотрит мне в глаза.
— Да, — я предельно серьезен, и ее бедовая головушка никнет, под осознанием своей "низменной сущности", — хуже того, как говорят прокуроры, преступное деяние, совершенное в составе организованной группы, является отягчающим обстоятельством...
— И тебя втянула... — ее шепот еле слышен из под густоты волос.
"Неожиданная трактовка моих слов! Гы-гы! Господи, сколько же у тебя в голове тараканов! Ну-с, продолжим их выводить...".
— Вообще-то я не себя имел виду...
Она поднимает на меня зеленые глазищи, из который уже капают слезки и непонимающе переспрашивает:
— А кого?
— Женскую часть Человечества... Ту всемирную банду женщин, которая занимается сексом, и совращает несчастных безобидных мужчин. Ты несешь за это такую же ответственность, как и два миллиарда других твоих подельниц в юбках...
Секунд пять, не меньше, уходит на осмысление, сказанного мною, а потом НАСТУПАЕТ МЕСТЬ! Меня пинают, щекочут, тискают, щиплют... и все это под звуковое сопровождение: "ах, негодяй!", "какой, противный тип!", "иж ты, маленький мерзавец!"... ну, и тому подобное! Слава богу, очередной "тараканий" кризис миновал.
Когда Вера успокаивается, я подсовываю ладонь под колено девушки и та, закрыв глаза, послушно приподнимает согнутые ноги и разводит их, готовясь, очередной раз, гостеприимно принять в себя "маленького мерзавца"!..
...— Селезнев! — недовольная харя "руссички" маячит передо мной, — повтори, произведения каких писателей мы будем проходить в первой четверти?
Я встаю:
— Пушкин "Капитанская дочка"и "Метель", Лермонтов "Повесть о настоящем человеке", "Ревизор" Гоголя, Толстой "После бала" и "Василий Тёркин" Твардовского... — думать о своем и слышать, что говорит докладчик, я научился еще на многочисленных совещаниях в министерствах.
— Не только! А чтобы узнать, что еще, то для этого надо слушать учителя, а не сидеть с отсутствующим видом и смотреть на часы! Давай-ка их сюда и отдам я их только родителям... Часы и звонки это ориентир только для учителей, а не для учеников... Снимай! — и тянет ко мне свою загребущую худую лапку с обкусанными ногтям.
"Хотя бы, по случаю праздника, маникюр сделала, грязнуля...".
— Извините, Ирина Михайловна... Я вас внимательно слушал и повторил все, что вы перечислили. Вид у меня такой, какой есть. А часы мне подарила мама и я их никому не отдам.
— Я сказала: часы снимай и давай их сюда! Мама твоя придет и заберет их, заодно я ей о твоем поведении расскажу. Вот тогда она и решит, стоит ли тебе еще что-нибудь дарить или нет! Снимай, сказала...
"Фееричная дура!..".
— Поведение мое абсолютно нормальное: сижу тихо, учителя слушаю, на вопросы отвечаю правильно, оценки хорошие. А про часы я уже все сказал. Хотите вызвать в школу маму, вон дневник лежит на парте... — я совершенно спокоен и логичен, что ее выводит из себя, кажется, еще больше.
Она поднимает голос и уже не говорит, а почти кричит:
— Я сказала: снимай часы, а в дневник я тебе запись и сама сделаю, без всяких советов!
— По поводу часов, я уже все ответил. В дневник пишите, что хотите. И позвольте обратить ваше внимание, что вместо того, чтобы "сеять разумное, доброе, вечное" вы орете на меня и пытаетесь отобрать МОИ часы... Какая-то неравноценная замена уроку... который, кстати, называется "Урок мира", а не урок литературы... — я осознанно иду на конфликт.
"Zaebaла, дура!.. Пора на место ставить, а то весь год житья не даст. Да еще и "классной" стала...".