Искоса смотрю на Веру и... встречаюсь с ней взглядом, смеемся оба! Нодару — по фиг. Он продолжает плести сложные кавказские словоблудия, заговариваясь до "трепетного цветка среди русских зим". В этом месте, Леха опускает стекло и высовывает голову наружу...
Наконец, мы тормозим около "Арагви" и, под непрекращающийся словесный понос Нодара, заходим в "лучший кавказский ресторан Ленинграда, а лучший он, потому что мой!".
"Гыыы! Надо же, как мужика "тыркнуло"!", — подивился я, про себя, — впрочем, Вера, и правда, сногшибательно красива...
За время нашего отсутствия количество гостей значительно увеличилось — занята уже половина столиков. Видимо, клиентура собирается тут, более-менее, постоянная — пока мы шли к нашему столику, Нодара окликали, почти, все гости.
Но сегодня вечером, горный орел, был сильно возбужден и занят, поэтому гостям много внимания не уделил. Грузин не отходил от Веры ни на шаг, постоянно "висел на ушах", пытался побольше долить в ее бокал и что-то доложить в ее тарелку. Один цветастый тост, следовал за другим и похвальба чередовалась с красивыми позами.
Сначала я собирался вмешаться в этот процесс, но немного посмотрев со стороны, решил, что ситуация разрешится сама. Собственно, именно поэтому успокаивающе улыбнулся и чуть заметно покачал головой, когда Леха, недовольно сопя, стал бросать на меня вопросительные взгляды.
Тем временем, гулянка в ресторане шла полным ходом. ВИА "Радуга" гремел и пел, разноцветные лампочки весело перемигивались в полумраке зала, гости пили, ели и плясали.
У нас же за столом, было очевидно, что назойливое внимание и очевидные намерения Нодара, явственно, Веру раздражали. Когда же к нашему столику, неожиданно-незванным, присоединился "гаражный" Зураб, все стало совсем анекдотично. Этот цветочно-фруктовый колобок переоделся в костюм и, видимо, на основании этого решил, что стал неотразимым мачо! И теперь грузины уже дуэтом терзал наши с Лехой уши и реально вызывал стойкую неприязнь у Веры. Она почти перестала улыбаться, начала, то отворачиваться к залу, то делать вид, что слушает понравившуюся песню.
Как раз в этот момент солисты "Радуги" исполняли песню Хиля "Зима", и, по указанию директора ресторана, им пришлось ее исполнять трижды, вызвав недовольство в зале и уже откровенное раздражение Веры, ради которой Нодар, собственно, это и проделал.
Чувствуя, что ситуация приближается к точке кипения, а, неожиданно прилично "набравшийся", Нодар этого не замечает, я решил, что пора выйти на авансцену. Собственно, мне уже было понятно, что вечер безнадежно испорчен, и Вера сто раз пожалела, что согласилась встретиться. Поэтому можно было попытаться лишь сохранить собственное реноме и выйти из этой ситуации с минимальными потерями.
— Вера, — начал я, склонившись к аккуратному ушку девушки, — прости, я не предполагал, что эти два неприятных типа набьются к нам к компанию. Может мы послушаем песню и пойдем отсюда?
Расстроенная Вера, искоса посмотрела на меня, чуть помедлила и согласно кивнула.
— Тогда пойдем к сцене! Это будет для музыкантов знаком... — подвергать Верино терпение еще одному испытанию — приглашать ее на танец, я рисковать не стал. Девушка была на восемь лет старше, а на каблуках еще и на голову выше, к тому же, раздражена и расстроена — ну, короче, здравый смысл мне еще не изменил!
Николай, как только увидел нас около сцены, тут же мне кивнул и через пару минут, пробив время и реальность, зазвучали губинские аккорды, а Володя выдохнул в микрофон:
— Вера!.. Еще вчера мы были вдвоем...
Песня плавно поплыла по залу, огни цветомузыки медленно, вполнакала, переключались в притихшем полумраке и около сцены закачались первые пары.
( примерно так: http://ololo.fm/search/Петр+Сергеев/Лиза+-+2014Г.+%28Cover+А.+Губин%29 )
Пока мы отсутствовали, ребята, видимо, дополнительно поработали над исполнением и припев пели уже всем составом. Не знаю как замотивировать в песне голос Юли — второй солистки "Радуги", но исполнение было нежным и трогательно печальным.
Мы с Верой стояли рядом со сценой, укрытые от зала одной из колонн, и я, типа нейтрально, взялся за руку девушки, сжав пальцы вокруг ее запястья.
Едва стихли последние аккорды, как от одной из танцующих пар отделился молодой парень и положил на клавишные, перед Николаем, какую-то купюру. Секунды молчания и музыка зазвучала повторно.
— Красиво, — Вера слегка повернула голову ко мне.
— Заслужила...
— Чем? — удивление в ее голосе.
— Тем, что тогда, в отличае от других, обошлась без "ахов и охов", а просто спросила кто я, чем занимаюсь, что пишу... тем, что человека увидела, а не героического психа, полезшего на нож... — чтобы она меня услышала, я стою на носочках. Мои губы задевают ее висок, девушка вздрагивает. Я говорю медленно и спокойно. Про свою красоту она, несомненно, слышит постоянно, значит от меня должна услышать другое. Если у красивой девушки есть мозги, то она хочет слышать комплименты им, а не экстерьеру. В том, что она красива, она и так уверена.
— Тебе понравилась статья? — Вера покраснела, но не отодвинулась и руку не отняла.
— Это мало напоминало статью, скорее отрывок из книги... Хотелось узнать, что с героями было до этого и что стало потом... — я "интеллектуалю" и "палюсь", никто из моих одноклассников так не разговаривает. Но мне все равно и опасности я не вижу.
Вера неожиданно печально усмехается:
— Главред тоже сказал, что для статьи слишком художественно... переписывать не заставили, только потому что времени было мало... это моя первая самостоятельная работа...
— А Щелокову понравилось... и Романов сказал, что в "Комсомолке" лучше всего написали! — "удивленно" вру я.
Вера разворачивается ко мне и изумленно распахивает глаза:
— Ты шутишь?!
— С чего бы это? В Москве я разговаривал со Щелоковым, а с Романовым встречался позавчера...
— И оба похвалили? — недоверчиво переспрашивает девушка.
— Ну, персонально о тебе не говорили, — я добавляю правдоподобности своим словам, — Щелоков сказал, что журналисты меня расхвалили, особенно "Комсомолка", постаралась, впрочем, написано было хорошо.
— А Романов? — живо интересуется Вера, склоняясь, при вопросе, к моему уху.
— Так вот вы где! — возмущенно-пьяный голос Нодара врывается в наш идиллию.
— О, Господи... опять! — Вера уже не скрывает отчаяния от перспективы продолжения общения с "горячим грузинским пенсионером".
Раскрасневшийся Нодар, с распущенным галстуком и расстегнутым воротом рубашки, сначала тупо смотрит на девушку, затем недоумевающе спрашивает:
— Красавица, тебе зачем этот щенок? Он же не мужчина, так... ничто... он позвонить нэ может бэз чужой помощи... Тебе нужен тот, кто тебе может дать, все что ты захочешь! Настоящий мужчина, который может защитить и подарить настоящую любовь! — Нодар распалился и говорил уже громко. Громче, чем следовало бы, чтобы не привлекать ничье внимание. Песня тем временем закончилась и окончание фразы обиженного и возмущенного Нодара разнеслась по залу.
Я реагировал на удивление спокойно, и даже меланхолично. Сам, почти в возрасте грузина, "дружил" с молодыми девушками и не заблуждался мотивами подавляющего большинства из них. При такой разнице в возрасте важно выглядеть уверенно и органично. Хотя бы "выглядеть", если не "быть на самом деле"!
Нодару же изменило чувство меры и сейчас он смотрелся неприятно и недостойно. Нет, не сказать, что я его жалел, но... понимал.
— Не надо меня защищать и любить, — жестко отрезала Вера, — у меня уже есть, кому это делать.
— Кому?! — глумливо засмеялся Нодар, — этому?.. — он с насмешливой гримасой ткнул мне в лицо пальцем.
Может и не хотел попасть — не рассчитал, будучи уже сильно выпивши, а может и хотел... Какая теперь разница?!
Он попал мне в глаз, причем сильно. Мало того, что я не ожидал такого, так еще было больно и в первые секунды жутко страшно, что он мне просто выбил глаз!
Я непроизвольно вскрикнул, отшатнулся и, задев ногой один из лежащих у сцены проводов, с размаху уселся на задницу.
Плюнув на праведную месть и нарастающий шум, я судорожно пытался понять — цел ли глаз. К счастью, преодолевая боль, удалось проморгаться и убедиться, что с глазом все в порядке. Только после этого я поднял глаза (оба глаза — аллилуйя!) на своего обидчика и увидел сюрреалистическую картину.
Нодар, сидя сверху, бил лежащего и слабо брыкающегося под ним Николая. Вера, стоя у Нодара за спиной, изо всех сил тянула его, на себя, за схваченный галстук, одновременно душа и не давая ему добить Завадского.
Я стал резво подниматься на ноги. В этот момент Нодар, не глядя, отмахивается кулаком за спину и попадает Вере по лицу, та оседает на колени, но галстук не отпускает.
Такое развитие событий заставляет меня резко ускориться и в момент, когда Нодар заносит кулак над лицом Николая, я, со всего размаху, как по мячу, бью его ногой в голову.
Нодар молча опрокидывается на спину, а я получаю сильный удар по затылку и, со звездами в глазах, лечу вперед, еле успев выставить руки. Быстро переворачиваюсь на спину и готовлюсь отбиваться ногами, но этого уже не требуется.
На сцене появился, невесть где, так долго отсутствовавший, Леха. В два удара, Зураб, отоваривший меня по затылку, деформированной кучей улетает в темноту сцены. Какие-то двое, встрявших в разборку, мужиков тут же отправляются в царствие Морфея, словив всего по одному Лехиному удару. Наступает затишье.
Я поднимаю на ноги Веру, держащуюся за скулу, а Леха приводит в вертикальное положение, вяло двигающегося Николая.
В ресторане тишина, все на ногах, но больше желающих вмешаться нет. Никем не задержанные, мы покидаем поле битвы...
Получасом позже, все вчетвером, сидим на кухне небольшой, но уютной однокомнатной Вериной квартирки. Наступивший, после драки, "отходняк", выражается в громком обсуждении всех перипетий состоявшегося мордобоя. Участники "ресторанного побоища" перебивают друг друга, размахивают руками и взрываются дружным, и немного истеричным, смехом.
Вера и Николай прижимают к лицу "ледяные компрессы". У Николая это пакет с замороженной курицей, а у Веры — свернутая гирлянда, окаменевших в морозилке, сосисок!
Николай просто счастлив, что сумел меня "защитить" и, хотя бы в маленькой степени, "отплатить". Он с удовлетворением разглядывал, в зеркале ванной комнаты, свое побитое лицо и, улыбаясь, трогал слегка шатавшийся зуб.
Приехали мы на подвернувшемся "частнике", и когда ввалились в квартиру, Веру все еще нервно трясло. Сообразительный я, подмигнув Завадскому, начал "искренне" восхищаться ее смелостью и самоотверженностью, которые спасли нас от "жестокого избиения обнаглевшими грузинскими торгашами".
— Я вообще ничего не видел и не слышал, пока глаз не отпустило, а Нодар уже сидел на Николае, так что если бы не ты, Верочка, быть нам жестоко битыми! Как только догадалась схватить его за галстук?! У него и Николая бить не получалось и за меня приняться не мог! Ха-ха!..
Смеющийся Николай, опять "подхватил мелодию" с первых нот:
— Он меня перекинул через себя и навалился сверху... Я руками закрылся и жду, когда добивать начнет, а удары у него какие-то слабые и вскользь, смотрю, а его назад что-то тянет, и он меня бьет вслепую! А это оказывается Верочка меня спасала!
— По ходу, она нас всех спасала, пока Леша не подоспел! — подхватываю "ассану" я, — ты где так долго был-то? — этот вопрос я адресую уже "большому брату", мрачно наблюдающему за нашим весельем.
— Где, где... В туалет на пару минут вышли, с этим козлом Зурабом. Возвращаемся, слышим крики, подскакиваем, а там ты пенальти в голову Нодару пробиваешь... Зураб с разбегу тебе кулаком по затылку... опередил гнида... ну, а потом уже я...
— Алексей, вы были, прямо, как титан среди пигмеев! — уже улыбаясь сказала Вера.
— Я был, как дурак, который оставил детский сад на пять минут без присмотра... — недовольно ответил Леха, хмуро наблюдая за нашей веселящейся компанией, — из-за чего, собственно, драка-то возникла?
— Неизвестно... Поскольку упрекнуть друг друга было не в чем — дрались молча! — сострил я, и Вера с Николаем снова залились смехом.
Хитрый я перестал смеяться, поморщившись потер набухшую на затылке шишку, и пояснил:
— Нодар от Веры совсем с рельсов съехал, так что полностью заслужил все, что огреб...
Девушка резко помрачнела, осознав себя главной "виновницей" происшедшего.
— Так то он мужик неплохой, — тоже погрустнев, сказал Николай, — с деньгами никогда не обманывал и сам вполне воспитанный, только если красивую девушку увидит, да еще и пьяный — может начудить, бывали уже случаи... но что б такое, то это, конечно, впервые...
Завадский тяжело вздохнул и задумался.
— Ты теперь без работы? — в лоб поинтересовался я.
Николай улыбнулся:
— Это-то, само собой... но не беда, найдем другой ресторан, ресторанов много — хороших групп мало!
Несмотря на демонстрируемый оптимизм Завадского, прозвучали его слова неубедительно.
Но меня сейчас волновала не его судьба, на нее у меня уже были планы, меня волновала собственная половая жизнь. Вернее ее полное отсутствие. Надо было вносить срочные коррективы.
— Забавно, — я "задумчиво" хмыкнул.
Все трое, сидевших за столом, вопросительно на меня уставились.
— Ну, я тут заметил закономерность, — поясняю свою мысль слушателям, — последнее время, как только судьба сводит меня с девушками, меня тут же бьют взрослые мужики...
Леха хмыкнул, Николай невесело улыбнулся, а Верины глаза наполнились жалостью и состраданием:
— Витечка, тебе сильно досталось? — ее голос полон раскаяния за внимания только к своим переживаниям.
— Не так, как Николаю... Перепало-то хотя и прилично, но всего разок...
Что ж... Следующие двадцать минут были потрачены Верой исключительно на меня. Сначала была обнаружена шишка на моем затылке, а на ней (о ужас!) неглубокая ссадина, видимо от перстня на руке Зураба. Царапину Вера тут же обработала перикисью, а затем подтаявшая курица Николая перешла по наследству ко мне. Вернее под мой затылок, которым я, поддавшись Вериным уговорам, и придавил куриную тушку на удобном диване в комнате.
Сам Николай, в сопровождении Лехи, отправился на вызванном такси домой. После дружеских прощаний и договоренности завтра созвониться, они укатили, а за мной Леха пообещал вернуться, примерно, через полчаса...
— Ну, как ты? — в приглушенном свете красного торшера, голос Веры прозвучал тихо и устало.
Она присела ко мне на край дивана и ее дивные коленки оказалась в десяти сантиметрах от моей руки. Густые волосы божественно красиво обрамляли склонившееся ко мне бледное личико, сумрачные тени гуляли по комнате. Я почувствовал даже не возбуждение, а преклонение...
— Я так... что даже жизнью готов за тебя рискнуть, не то что какая-то паршивая шишка... — в горле пересохло и мой ответ напоминал хриплый шепот.
Вера посмотрела мне в глаза, порывисто встала и отошла к окну. Я уставился на её спину и через несколько секунд заметил, что плечи девушки трясутся в беззвучных рыданиях.
