Зрачки Айса на мгновение расширились.
— Что? Так ты тоже?..
— Всё ещё интереснее. Там, где я родился — вон, Ладе уже рассказывал, — о риллу не знают.
— Это как?
— А вот так. Мой родной мир большой и одновременно маленький. Вселенная, в которой он находится, существует уже миллиарды лет, и те же миллиарды лет требуются лучам света, чтобы пересечь её от края до края. Но сам мир... на самолёте, такой очень сложной механической штуковине, его можно облететь примерно за сутки, вернувшись в ту же точку, из которой вылетел. А информация, бегущая по проводам на спинах электромагнитных импульсов, сжимает мою Землю ещё сильнее. Пять миллиардов человек... и только человек, нелюди — просто смутная легенда... плюс задаваемые всерьёз вопросы, существует ли где-то там, в космической дали, на планетах у иных звёзд, разум, подобный нашему.
— Как же ты оказался в Пестроте? — с какой-то странной жаждой спросил Айс.
— Обыкновенно. Или необыкновенно — это уж как посмотреть. Заснул дома, в собственной постели, а проснулся в гвардейской казарме среди эниста. Представь, каково мне было в первую минуту — ведь дома, повторюсь, разумными были только люди!
— А эниста...
— Никогда не встречал? Ну, если одним словом, то киноиды. Издалека, не присматриваясь, глянешь — похожи на людей с собачьими головами. Ростом от трёх локтей до пяти. Гвардейцы, ясное дело, были ближе к пяти локтям. И с людьми, как угодно загримированными, не спутаешь: ноги "не в ту сторону" гнутся, плечевой пояс устроен совсем иначе... — Я вздохнул. Сам давно уже не вспоминал обо всём этом. — Меня тут же взяли в оборот, но без лишней суровости, когда поняли, что я на их диалекте ни бэ ни мэ. Кроме того, как я позже узнал, никакого магического следа моё появление не оставило. Ну а предположить, что я забрался в казарму традиционными методами, могли бы только люди. Эниста-то сразу почуяли, что моих следов вокруг нет.
— И что потом?
— А потом пришёл добрый дядя друид. Тоже эниста (в том домене людей разве только на картинках видали). Со всеми поговорил, включая, разумеется, меня, всех успокоил, а мне сделал предложение, от которого я не стал отказываться. Вот так, если вкратце.
— Ты хотел вернуться домой?
— Поначалу? А то как же! Но потом осмотрелся по сторонам, вслушался в себя — и понял, что приобрёл не меньше, чем потерял. Ты будешь смеяться, но когда во мне проснулась магия, я был просто на седьмом небе от счастья!
— Проснулась? На седьмом небе?
— Идиома такая. — Пояснил я. И не удержался от улыбки. Буквально переложенные на койне, иные фразы действительно звучали забавно. — А насчёт пробуждения магии... на моей родине полно чудес, но только и исключительно технических. Магия у нас считалась не то сказкой, не то шарлатанством, даже в псионические способности мало кто верил всерьёз. А я, великовозрастный дурак, несмотря на всё на это мечтал стать магом. Не хотел, понимаешь ли — психически здоровые люди такого хотеть не могут. Но мечтал. Ну и, как говорится, сбылась мечта идиота...
— Да-а-а, — протянул Айс. — История... и следов магии, значит, на месте твоего появления не обнаружилось? Дела...
— И не говори. Я уже давно бросил гадать, почему оказался в Пестроте, всё едино без толку. Попал — и попал, важен сам факт.
— Разумно, — голубоглазый кивнул. — Так. Мне кажется, или о чём-то мы забыли?
— Вроде нет. С местной политикой и космогонией разобрались, прошлое вспомнили, договор заключили...
— Вспомнил! Я же хотел тебя спросить, насколько большие неприятности может доставить тот тип, которого я шуганул в "Крылатом мече".
— Не ко мне вопрос. Но есть у меня такое чувство, что лучше бы нам троим взять ноги в руки и умотать куда подальше. Желательно — в другой домен, причём не смежный с этим.
Брови Айса взмыли вверх.
— Ноги в руки?
— Ага. Как вспомнил родину, так полузабытые обороты и попёрли. Косяком.
— Ясненько. Что ж, мысль здравая. Вам двоим, как я понимаю, всё равно, куда двигать?
— Лишь бы подальше. Лада? Так, вижу, ей тоже всё равно.
— Вот и славно. Потому что я давно хочу вернуться в одно примечательное местечко.
— Какое?
— Потом расскажу. По дороге.
На этом Айс выдернул из песка свой двуручник и заровнял подошвой сапога часть им же нарисованного круга. Защита от подслушивания исчезла с тихим шорохом, как будто осыпалась.
9
Ах, благие намерения, благие намерения!
Возможно, если бы мы двинулись в "примечательное местечко" сразу, нам бы сопутствовал успех. Хотя вряд ли... если уж судьба сомкнула челюсти, то так просто их не разожмёт.
Вместе с Айсом — уже не за ним, а именно вместе — мы вернулись к "Крылатому мечу". Там-то нас и ждали.
Я не успел активировать тревожный комплекс, не успел ничего предпринять, да что там — едва успел понять, что атакован! Ведь я — не единственный маг, умеющий работать под чарами скорости. Погружаемый в беспамятство, я услышал сухой и резкий электрический треск, а ещё — полный муки крик. Но смог ли Айс отбиться от засады и бежать, понять уже не успел.
Возвращение сознания стало процессом быстрым и безболезненным, однако всё равно крайне неприятным. Обычным людям не понять, каково это: очнуться — и осознать, что твоя Сила скована многократно большей Силой. Ощущения котёнка, схваченного за шкирку, или даже ныряльщика, попавшегося в ловушку под водой и чувствующего, как иссякает воздух в лёгких — ничто рядом с бессилием скованного мага.
Я не мог заглянуть в Глубину, потому что почти не чувствовал её. Не мог воззвать к Двойнику, потому что там, где обычно пребывал мой карманный вампир, зияла пустота, какая-то туманно-белёсая, отвратительная до нутряной дрожи. Я не... короче, почти ничего я не мог. Даже мысли в голове не текли, как вода, а вязко колыхались, точно мутноватая болотная жижа. Под Тихими Путами находиться было несравненно приятнее, чем под этой магией — значительно более изощрённой и в той же степени мерзкой.
То, что очень широкие, в пол-локтя и более, кожаные ремни, охватывающие мой торс, руки и ноги, удерживали меня в лежачем положении на каком-то здоровенном камне, неприятно напоминающем жертвенник, было уже сущей мелочью. Такой же, как полное отсутствие одежды.
Безделица. Мелкий штришок на общем тошнотно-омерзительном фоне.
Клянусь душой и жизнью, как же погано!
— Здравствуй, Рин Бродяга.
Знакомый голос. Я скосил к его источнику глаза (голову мою удерживал в неподвижности отдельный ремень, пересекающий лоб).
— Боюсь, что не испытываю желания пожелать здоровья и вам, те-арр.
Сейвел усмехнулся.
— Значит, изображать гордое молчание не хочешь? Разумно.
— Конечно, разумно. Только в разговоре я могу выяснить, почему вынужден испытывать на себе последствия вашей недальновидности.
Те-арр не стал размениваться на слова. Короткий знак кому-то вне поля зрения, и у меня аж в глазах почернело от боли. Вопль я, кажется, смог удержать, а вот удалось ли мне не издать стона или тихого хрипа — не поручусь. Слух отказал.
— Советую быть повежливее и не использовать оскорбления, даже завуалированные, — сообщил Сейвел скучным тоном, когда я более-менее пришёл в себя после преподанного урока. — Бродягам не позволено безнаказанно плевать на честь те-арра.
"Хороша честь, если её может запятнать такая малость!" Но оглашать своё мнение вслух я не стал. Не видел смысла.
Молчание также оказалось ошибкой. Новый жест Сейвела — и я получил ещё один урок на тему послушания. Показавшийся мне более долгим, хотя вряд ли он был таковым на самом деле.
— Кажется, ты хотел что-то сказать?
— Те-арр, — сквозь стиснутые зубы, — может услышать от меня что угодно.
— А будет ли это правдой, Бродяга?
— Если те-арру угодно услышать именно её, да, те-арр.
— Не переборщи с сарказмом.
— Те-арр, я стараюсь, те-арр!
На лицо Сейвела набежало легчайшее облачко неудовольствия. Похоже, я опять вёл себя не так, как он того ждал. Какая жалость, право слово!
"Но ведь ты не слышишь в моём голосе издёвки, не так ли?"
— Мой подарок сломал ты?
— Те-арр, нет, те-арр! Я окружил ваш подарок защитой, которая отслеживала моё состояние и при утрате мною сознания должна была стереть магические структуры фибулы, те-арр!
— Зачем?
— Те-арр, я не мог позволить, чтобы вашим подарком воспользовались в корыстных целях третьи лица, те-арр!
Сейвел обернулся к какому-то типу в плаще, скрывающему лицо под глубоко надвинутым капюшоном.
— Неужели он в самом деле говорит так искренне, как мне кажется?
— Я тоже не чувствую фальши, господин.
— Ну-ну. — И снова в мой адрес:
— В каком из Высоких кланов ты прошёл обучение?
— Те-арр, я никогда не состоял ни в одном Высоком клане, те-арр!
— Вот как... почему?
— Те-арр, от меня потребовали бы больше, чем я готов дать, те-арр!
— Тогда каким образом ты приобрёл печать Мрака?
— Те-арр, благодаря случаю и огромным усилиям, те-арр!
— А подробнее?
— Те-арр, я был атакован умирающей вампиршей. Но смог убить её и изменить ход инициации так, чтобы не утратить ни жизни, ни свободы воли, те-арр!
— То есть ты действительно вольный маг, не связанный никакими обязательствами?
— Те-арр, нет, те-арр! В настоящий момент я связан договором попутчиков, заключённым между мною и женщиной хилла по имени Владислава, а также договором обмена опытом, заключённым мною и магом Айсом Молнией из числа людей, те-арр!
— Этот энтузиазм начинает меня утомлять, — пробормотал Сейвел. — Значит, хилла... что ты знаешь о ней, Бродяга?
— Те-арр, чуть более чем за сутки до того, как достичь Зубца, я был атакован на тракте охотниками за рабами. Когда я убил их, выяснилось, что они держали в плену хилла. Будучи освобождена мной из заклятых пут, она пожелала странствовать под моей защитой. Затем, когда мы остановились на ночлег, её хотела пленить наёмная команда Дарвана Ореха. Я не позволил им это сделать. В обмен на жизнь и свободу Дарван Орех сообщил мне, что был со своими товарищами нанят одним из сородичей Владиславы в Эббалке. Разыскав трактир "Крылатый меч" и нанимателя, я попытался выяснить у него, что ему нужно от Владиславы, но не преуспел. Это всё, те-арр! Желаете узнать подробности, те-арр?
По мере моего монолога Сейвел всё больше кривился. Я отвечал честно, достаточно полно, не пытаясь утаить важных деталей происходящего, и даже — на армейский манер — уважительно. Но при этом допрашивающий наверняка чувствовал себя всё большим и большим идиотом.
Моё поведение в моём изложении тоже не выглядело особо разумным, но то было одной из целей, которые я преследовал, когда менял себя для этой вынужденной беседы.
— Беркут?
— Он по-прежнему совершенно открыт, господин, — старательно затирая любой намёк на чувство, сообщил тип в плаще с капюшоном — очевидно, ручной менталист Сейвела.
— Ты можешь сказать, почему он так себя ведёт? Может, это маска? Фальшь-эго?
— Нет. Я не чувствую применения магии.
"Разумеется, не чувствуешь — потому что я фактически не могу её использовать! По вашей, между прочим, милости!"
— Бродяга, ты проходил подготовку актёра или аналогичную? Тебя готовили как шпиона?
— Те-арр, нет и нет, те-арр! Я не актёр и не шпион, те-арр!
"Да, я всего лишь друид-недоучка... но это знание будет для вас лишним".
— Тогда объясни, почему ты так легко откровенничаешь?
— Те-арр, потому что не хочу испытывать боль, те-арр!
Сейвела аж перекосило.
— Что ты будешь делать, если тебя освободят, Бродяга?
— Те-арр, продолжу странствия в поисках новых знаний и новой магии, те-арр!
— А что ты скажешь, если я предложу тебе новые знания и новую магию в обмен на службу?
— Те-арр, я соглашусь, те-арр!
— И не попытаешься ускользнуть от исполнения принесённых клятв? Не затаишь зло, не замыслишь предательство?
— Те-арр, нет, те-арр! Нарушения клятв плохо сказываются на способностях магов, те-арр!
— Беркут?
— Мне не нравится этот тип, господин. Совершенно не нравится. Я бы на вашем месте просто перерезал ему глотку и сжёг тело.
— Как, Бродяга, хочешь умереть?
— Те-арр, нет, те-арр!
— Тогда принеси вассальную клятву. Знаешь текст?
— Те-арр, я помню тексты разных вассальных клятв, но не знаю, как именно клянутся вассалы в Черноречье, те-арр!
— Ничего, Беркут подскажет правильные слова.
Сковавшая меня Сила отступила, позволяя вздохнуть привольнее. Чуть-чуть. Причинить серьёзные неприятности пленившим меня я бы не успел, но для того, чтобы клятва правильно легла на мою магию и мою душу, должно было хватить даже такой, урезанной свободы.
Не сопротивляясь ни в одном из возможных смыслов, я послушно повторил выверенную веками формулу. И глубоко внутри вздохнул с облегчением, когда ритуал окончился на втором ярусе. Попасть в число не простых тарритов, а кровных вассалов правителей Черноречья мне бы не хотелось: уж слишком тесная вышла бы привязка. Но Сейвел, судя по всему, полагал, что для какого-то там Бродяги без роду и племени даже клятва второго яруса — большая честь.
— Теперь ты можешь выбрать себе новое, более подобающее прозвище, — сказал те-арр, пока мне помогали извлечь бренное тело из-под ослабевших ремней.
— Те-арр, полагаюсь на ваш мудрый выбор, те-арр!
— Тогда дарую тебе прозвище Капрал.
— Те-арр, благодарю, те-арр!
— И кстати, отныне я запрещаю тебе обращаться ко мне и всем членам моей семьи в этом радостно-армейском стиле.
— Какой стиль предпочитает те-арр?
— Стиль наёмного мага, старающегося демонстрировать независимость, а не преданность. Уважительный, но без излишка подобострастия.
— Я учту ваше пожелание, господин.
Брови Сейвела дрогнули, норовя взлететь вверх. Я снова удивил его, последовав указанию слишком уж быстро и слишком успешно.
— Беркут, поручаю Капрала твоим заботам. Найди его способностям полезное применение.
Покинув сумрачную камеру для допросов, я зашагал за ручным менталистом Сейвела по длинному, освещённому ещё хуже, чем камера, коридору. Беркут ступал почти беззвучно, шуршание ткани его плаща можно было различить только из-за прекрасной акустики. Почему бы ей быть иной? Пол, стены, потолок — всюду сплошной камень. А вот я при ходьбе не издавал звуков вообще. Босому проще добиться беззвучия, чем обутому.
— Ты принёс клятву нашему господину, и это хорошо, — вдруг прошелестел, не оборачиваясь, Беркут. — Но это не значит, что теперь ты нравишься мне больше, чем раньше.
— Мне следует затрепетать при столь скверном известии?
Маг остановился и обернулся.
— Послушай-ка, ты! Я не потерплю от тебя никаких фанаберий! Если я сочту, что ты ведёшь себя неправильно, ты быстро окажешься на том свете, и пепел твоего трупа развеют над бегучей водой! Усвоил или повторить?
— А теперь ты послушай. Я принёс клятву вассала, и принёс её вовсе не тебе. Если я сочту, что ты ведёшь себя неправильно, я в момент сдам тебя с потрохами господину Сейвелу или кому-нибудь ещё из сеньоров Черноречья. Это если будет возможность сделать всё правильно. Если же такой возможности не будет, я выпью тебя до последней капли эши, а душу поймаю и заточу в какой-нибудь полезный, покорный, но главное — бессловесный артефакт. Усвоил или повторить?
