— Вот это хорошо, — заметил боцман, мужчина, напоминавший большого лохматого спаниеля с очень серьезными глазами, — мы из этого желторотого птенца живо сделаем настоящего мужчину. Уж кому знать, как не мне — у меня ведь самого двое сыновей. Они чуть постарше этого будут, но уж насколько я редко бываю дома, все равно парней воспитал, как надо...
С каждой минутой становилось все веселее... И как они, интересно, собираются из маленькой девочки делать "настоящего мужчину"? Это же уму непостижимо... И пусть преимущественное большинство матросов было людьми вполне адекватными, тем не менее, это не было поводом подселять к ним ребенка. Такое внезапное соседство не сказалось бы положительным образом на психике даже настоящего мальчика столь нежного возраста. А о девочке уж и говорить нечего, ее нужно было как-то спасать... И эта мольба о помощи легким испугом проскользнула в глазах виновницы всего сыр-бора, которая сама теперь с надеждой косилась в сторону доктора. Лауритц задумчиво перевел взгляд от малахитово-зеленых глазок Олли к карим "спаниэльим" глазам боцмана, а затем на холодные, изумрудные очи капитанши, и принял решение. Он сделал выбор, о котором впоследствии мог пожалеть, но который сейчас показался ему единственно-верным.
— Позвольте вам возразить, мадам капитан Гайде. — неожиданно вступился судовой врач.
— В чем это вы уже успели со мной не согласиться? — в капитанском голосе прозвучали ледяные нотки. Начало уже нехорошее...
— Помните, мы на днях с вами разговаривали о возможности мне взять подмастерье? Так вот, я тоже все обдумал и принял решение, самое что ни на есть положительное. Вы тогда оказали мне честь, сказав, что склонны положиться в этом вопросе на мое мнение... Так я надеюсь, что вы и сейчас будете столь любезны, что позволите мне взять на данную должность новоприбывшего юнгу. Вот, что я хотел сказать...
— Ах, вот оно что, все-таки снеслись со своим решением... Очень вовремя, доктор. Ну, ладно, так возьмите тогда Луи, как я и предлагала изначально, а младший как раз сможет занять его место.
Вездесущий юнга, видимо, услышал свое имя и очутился тут как тут. Парнишка почувствовал, что сейчас решается его судьба, и развесил уши.
— Я уже говорил, что я думаю по поводу Луиса, — доктор деликатно настаивал на своем, — он — отличный парень, но только не для такой работы. Он не просто безграмотный, но еще и слишком взрослый для того, чтобы браться учить его элементарным вещам с нуля, — на этих словах Луи одобрительно закивал. Он не только ни капельки не обиделся, но и, как показалось Лауритцу, даже обрадовался. Вряд ли этому юнцу очень хотелось, чтобы школьная парта неожиданно настигла его даже посреди моря.
— А этот мелкий, значит, семи пядей во лбу? — резко задала вполне оправданный и ожидаемый вопрос Шивилла.
— Возможно... — уклончиво ответил Ларри.
— Что значит "возможно"? Нужно знать точно. Вы его впервые видите и уже делаете какие-то выводы?
— Я умею читать и писать, мадам капитан, — вдруг встряла со своим самохвальством Олли, — и считать. А еще...
— Тихо! — оборвала "лже-юнгу" Гайде, прежде чем Лауритц успел предостерегающе зашикать, мол, "Ни в коем случае не перебивай капитана!". — Мелюзга пускай помалкивает, здесь и без сопливых скользко. Я же желаю послушать нашего ученого доктора. Сэр Траинен, мне стало очень интересно, что вы нашли в этом ребенке?
— Эммм... Столичные ученые... — судовой врач начал с популярной в определенных кругах байки. Пресловутые "столичные ученые" порой ничем особо выгодно не отличались от каких-либо других, но это словосочетание действовало на простого обывателя, как завораживающее заклинание. — Так вот, столичные ученые однажды провели ряд опытов и доказали, что люди...с зелеными глазами легче обучаются грамоте, и вообще, быстрее постигают многие науки, — Шивилла вопросительно приподняла бровь и сверкнула своими изумрудными радужками. Надо же, в этом можно было углядеть даже долю комплимента... — Мне хотелось бы проверить эту теорию на практике. К тому же, у...этого, — чуть не сказал "у этой девочки", — мальчика очень вдумчивый взгляд, и руки... Да, эти руки еще не загрубели от работы на корабле и могли бы принадлежать будущему врачу. Но не подумайте, что я буду голословен. Я предлагаю устроить маленький, сопоставимый с простейшим школьным, экзамен. Так сказать, конкурс на замещение вакантной должности. И пусть ее займет тот, кто одержит честную победу.
— Я не хочу экзамен! — выкрикнул Луи, потому что судового врача, в отличие от капитана, перебивать считал позволительным. — Я готов честно признать себя проигравшим, чтобы передать мелкому право пойти на "интерееесную" работу к вам, доктор Траинен.
— Нет, ты хочешь экзамен, — тут с камбуза заявилась Марука, юнгина матушка. Скорее всего, ее кто-то предусмотрительно позвал, так как женщина не могла пропустить такой ответственный момент в жизни собственного сына. — Давай, сынок, покажи, на что способен, порадуй мать.
Это ее "порадуй мать" прозвучало очень грозно, так что Луису не оставалось другого выбора. На палубе уже собрался с десяток незанятых зрителей, с нетерпением ожидающих внезапного состязания грамотеев между двумя юнгами. А Лауритц, тем временем, успел сбегать к себе в лазарет и принести оттуда первую попавшуюся книгу.
— Я попрошу моих дорогих учеников...ну, то есть, наших уважаемых конкурсантов сперва просто продемонстрировать свои способности к чтению. А начнем мы по старшинству. Луис, пожалуйста.
Судовой врач протянул старшему юнге книгу, а тот, раскрыв ее на титульном листе, начал водить пальцам по крупным буквам названия и с ощутимым напряжением складывать их в слова. И не было ничего зазорного в том, что такой взрослый мальчик практически не умел читать — в определенных слоях населения это умение вообще не считалось необходимым...
— Три...три... Шесть, — от арифметических упражнений юнги судовой врач поморщился, словно бы лимон надкусил. Луис заметил это и поспешил справиться, — тринадцать?.. — тут уже его матушка на заднем плане с обреченным видом хлопнула себя ладонью по лбу. — А! Тридцать три! — наконец нашелся паренек. — Тридцать три под-ви-га...на...ос-три-е ножа.
— Давай не выдумывай, а читай то, что написано. Нет там и в помине никакого ножа, — недовольно заметил доктор.
— На острие пе-ра, — исправился юнга и поспешил продолжить, — ле-ген-ды...и...пре-да-ни-я...Мирт...Миртлиарского архипелага...в...ли-те-ра-тур-ной об-ра-бот-ке.
— О, наш судовой лекарь читает сказочки! — вступил в разговор Красотка Эльза.
Спросите, откуда на корабле успела появиться еще какая-то Эльза? А это просто было прозвище мастера парусов, которого на самом деле звали Элоиз. Был он стройным парнем с длинными прямыми волосами цвета воронова крыла и смазливым, безбородым лицом. Товарищи не упускали возможности подшутить над его не самой мужественной внешностью, посему молодой человек всегда старался пить больше всех, дымил курительной трубкой, как старая печь, сдабривал свою речь отборным матом, плевался сквозь зубы и всегда был в первых рядах штурмующих публичные дома, чтобы компенсировать внешность демонстрацией внутреннего мира. Так вот, и сейчас этот мастер позволил себе посмеяться над выбором литературы, сделанной врачом.
— Я еще много чего читаю, помимо "сказочек", — не растерялся Ларри, — но я решил не брать на сегодня ничего посерьезней, потому что боялся, что ты не поймешь ни слова из зачитанного и будешь чувствовать себя некомфортно, — после такого обмена безобидными любезностями можно было продолжить "экзамен". — Мне кажется, Луис, с тебя достаточно. Или ты хочешь еще почитать?.. Если нет, то передаем книгу Олли.
Когда лекарь передавал книгу девочке, то заметил, как дрожат ее ручонки, то ли просто от волнения, то ли от страха.
— Все будет хорошо, только не подведи... — шепнул он, на секунду склонившись над ней, а затем снова заняв свое место в "зрительском ряду".
И Олли начала читать, как она это умела... С выражением...
— "Давным-давно, в те древние времена, когда мир был юн и свеж, люди умели удивляться чудесам. Голые скалы тогда оживали под лучами благодатного солнца, великаны-горы врастали корнями в кору земли и, всасывая ее соки, плодоносили драгоценными камнями. Море тогда было сушей, суша — моем, а случайному страннику, порой, было нетрудно заплутать в пути и перепутать землю с небом...". Дальше читать?..
— Я полагаю, этого будет достаточно, — Лауритц мягко улыбнулся, радуясь тому, что если его затея еще и не удалась окончательно, то, хотя бы, выглядела она довольно эффектно, — Мне кажется, продолжать "состязание" не имеет смысла, так как победитель уже определился. Я считаю, что Олли показал высокий уровень начальной подготовки, и его я смогу попытаться обучить дальше. Ни у кого нет возражений?..
— Но я хотела, чтобы мой сын стал врачом, — настойчиво заговорила кок.
— Если вас это утешит, то, даже сделавшись моим подмастерьем, Луис не стал бы никогда настоящим врачом. По закону для этого нужно обучаться в высшем учебном заведении как минимум у трех профессоров.
— Это по вашим законам. А в море, на нейтральной территории, они уже не действуют.
— Все равно, простой подмастерье никогда не будет обладать достаточной квалификацией...
— Вам что, жалко, что ли?
— Добрая сударыня, ну что вы, мне ни для кого ничего не...
— Вам что, не нравится, как я готовлю?
— Вы прекрасно готовите, уважаемая Марука.
— Ага, вот то-то и оно! Как хомячить мои обеды за обе щеки — так пожалуйста, так это вы всегда готовы. А я-то вам стараюсь угодить, мол, "Пожалуйте, вот вам добавочка, ежели хотите, сэр доктор"... А как плевое дело — устроить моего мальчишку на хорошую работу — это уже нельзя сделать?
И тут начался форменный базарный галдеж. Марука возмущалась, что ее сыну перекрыли воздух и не дают развиваться в нужном направлении. Луи выкрикивал, что видал все эти докторские микстурки в парусиновом гробу, и что если бы кто-то интересовался его личным мнением, то знал бы, что сам он хочет быть корабельным плотником или мастером парусов. Мастер парусов, в свою очередь, тоже был не дурак поорать, и начал загибать свою линию. Боцман пытался кого-то урезонить тем фактом, что на корабле не бывает ненужных профессий. Даже Лауритц попытался поспорить с коком и утверждал, что вовсе он не "хомячит", потому что его несколько задело это слово...
— Живо все замолчали! — гаркнула Шивилла и все, действительно, моментально позакрывали рты. — Будь по вашему, сэр доктор, сейчас вы, пожалуй, правы, — проговорила капитанша таким тоном, будто только что проиграла лекарю в карты, — юный Олли становится подмастерьем судового врача и вверяется под опеку сэра Лауритца Траинена, доктора медицины. Сэр доктор, вся ответственность за мальчика теперь полностью ложится на ваши плечи, жить он теперь будет с вами, за каждую его провинность отчитываться вы будете вместе. И, раз уж вам так хотелось, помимо положенного всем членам экипажа пайка и койки, будете еще сами выделять на его содержание сумму, которую посчитаете нужным, из собственного жалованья. Начиная с этого момента и до тех самых пор, пока не передумаете. Тогда мальчик сразу сможет стать, как и планировалось, младшим юнгой.
— Благодарю, мадам капитан, — Лауритц поклонился, — не беспокойтесь, я не передумаю.
Когда публика поняла, что поживиться в плане зрелищ здесь уже нечем, по крайней мере, этим утром, все разошлись по своим делам. Ларри же вытер лоб платком, сгреб Олли под руку и потащил к себе в лазарет, возмущенно шипя себе под нос:
— А к вам, Молодой Человек, у меня будет тридцать три вопроса! И я очень надеюсь, что на все у вас найдутся для меня ответы, иначе я очень, очень огорчусь... А я теперь для вас, уж поверьте, буду последним человеком, которого вам хотелось бы огорчать на этом корабле.
— Доктор? Сэр доктор Траинен? — Олли потянула лекаря за рукав и заговорила так манерно, не иначе как на белый танец его хотела пригласить. — А вы не подскажете, где у вас здесь можно...носик припудрить?
— Что, прости?.. — не понял Лауритц.
— Ну, где у вас тут уборная комната?
И тут Ларри в полной мере осознал то, как же они на самом-то деле влипли...
Глава 9. Народная морская традиция
— А теперь — спокойной ночи.
— Как это так?.. Ведь еще совсем не поздно, только начало смеркаться. Вы что, уже собираетесь спать?
— Я — нет. А вот ты — да.
— Но, доктор, я не хочу спать...
— Во-первых, не просто "доктор", а "сэр доктор Траинен". Первое, чему стоит научиться, ступив на борт — это субординации, молодой человек. Во-вторых (что проистекает из "во-первых"), ты теперь здесь будешь слушаться меня, как отца родного... Даже послушнее, потому что от отца ты уже сбежал. Иначе нас обоих ждут большие неприятности, — тут Ларри сделал "страшные глаза", — так что, если я сказал спать — будешь спать хоть средь бела дня. Поверь, это далеко не самый неприятный приказ... Спать полезно — в это время ты, ко всему, не сможешь ничего натворить.
— Сэр доктор Траинен, а почему вы называете меня "молодой человек", даже когда мы вдвоем?..
— Потому что, Олли, уж лучше я постоянно буду обращаться к тебе, как к мальчику, с глазу на глаз, чем единожды нечаянно назову девочкой на людях.
Примерно полдня Ларри втолковывал своему новому подмастерью суть их теперешнего положения и правила поведения на корабле. Прикинуться дурочкой у Олли бы, в любом случае, не получилось, потому как доктор уже представлял примерно, на что она способна. Но она сразу стала вести себя хорошо и адекватно, послушно кивая на каждую адресованную ей реплику и клятвенно обещая, что не только не будет создавать проблем, но и принесет всем массу пользы. Выяснив, что мальчишку, который изначально хотел попасть сюда юнгой, она не только никуда не "дела", но и вообще знать не знает, да и за судовым врачом Олли совсем не шпионила, а просто захотела пробраться на самый большой и красивый корабль, Ларри немного успокоился. Да и вообще, девчонка оказалась вполне себе милой, только склонной немного приврать и прихвастнуть...да и из взрослых кто этим не грешит?.. Потом был перерыв на обед, во время которого врач опасливо ковырялся в своей миске, ожидая найти там какой-нибудь "комплимент от повара", но, к счастью, так ничего подобного и не обнаружил. А затем продолжались воспитательные работы, и так почти до самого вечера... А вечером на "Сколопендре" намечалось одно мероприятие, на котором, как справедливо считал доктор Траинен, ребенку было присутствовать нежелательно и совсем не обязательно.
— Кстати, сэр доктор... Я вот совершенно позабыла спросить — а куда мы, вообще плывем?
— Ха!.. Спохватилась, называется... А не все ли тебе уже равно?
— Сначала я об этом как-то не подумала, — серьезно ответила девочка, — а теперь подумала и решила, что нам было бы неплохо отправиться на остров Трилистника. Это было бы здорово — я всегда хотела там побывать, посмотреть на ту знаменитую гостиницу, которая стоит на границе трех государств, и на Дом Спасенных Кораблей, или даже побывать в одной из таверн, которые так...
