Красный туман (от 7 апреля)

— Кто "они"? — поинтересовался наемник. И уточнил: — Арканисты?

Незнакомец проигнорировал вопрос, спустил Аккали со спины и толкнул к стене. Зажатая между его руками и теплым даргатом, она чувствовала себя в большей опасности, чем в клетке тюремщика. Бачо был предсказуем в своих наказаниях: кнут, кулак, мор голодом. А чего ждать от существа, не похожего ни на одну из народностей Деворкана?

— Только попробуй сбежать, — яростно зашептал незнакомец ей в лицо. — Я знаю вкус твоей крови, я чувствую твой запах, и я найду тебя даже на краю мира. Можешь забыть о пощаде. Поняла? — пугал он.

Архата кивнула, а про себя подумала, что может он и выше Имаскара, но вряд ли хоть на четверть такой же умелый воин. Угрозы не имеют значения, потому что и это странное существо, и наемник, и все, кого Аккали успела отметить местью — уже мертвы. Но пока Имаскар далеко — она сделает все, чтобы сохранить себя для него. Даже если для этого придется мараться ложью.

Наемник привлек внимание взмахом руки. Он жестом попросил не шуметь, а потом показал на пальцах число четыре. Аккали успела подумать, что четыре арканиста на трех оборванцев, из которых оружие есть лишь у одного — самоубийство. Она предпочла бы повернуть и переждать до утра в каком-нибудь закоулке, даже если для этого придется по макушку нырнуть в древнюю кровь. Но незнакомец решил за всех.

Его полные черного тумана глазницы сузились, рот оскалился. Аккали сглотнула. Клыки, у него были клыки. Не зубастая пасть крэйла и не пустой рот шагрита.

— Ты... Ты... — запнулась она, не в силах произнести ухнувшее по голове откровение.

Но он и не нуждался в словах. Незнакомцу потребовалось несколько шагов, чтобы выскользнуть из коридора, и почти сразу оттуда раздался крик и грохот. Наемник не последовал за клыкастым. Он поравнялся с Аккали, сжал ее запястье и недвусмысленно потянул обратно в коридор. Не пригрози незнакомец расправой, архата, возможно, предпочла бы компанию лживого марашанца.

— Я не пойду с тобой, — она нарочно старалась говорить громко: наемнику не с руки, чтобы клыкастый услышал, что его пытаются обокрасть.

— Не будь дурой — он убьет тебя, — прошипел марашанец.

— А ты продашь, — тем же манером ответила Аккали, а про себя подумала, что нет никакой разницы между смертью от руки каждого из них.

Тем временем возня в коридоре стухла. Слышались стоны, хрипы, мольбы о пощаде, но вскоре стихли и они. Аккали вырвалась из рук наемника и на подкашивающихся ногах вошла в коридор. Знала, что не хочет видеть произошедшее, но и оставаться наедине с наемником не хотела.

В этой части подземелья стоял приглушенный золотистый свет. Стены слева и справа украшала затейливая лепнина, под потолком парили круглые шары света. Не будь на полу разорванных в лоскуты тел, Аккали засмотрелась бы на красоту.

Незнакомец стоял у стены, опираясь на нее рукой. Кровь капала с его пальцев, алыми червями сползала по белоснежным стенам. Он тяжело дышал и постоянно вздрагивал, словно от холода. Аккали переступила через растерзанного человека в длинной хламиде теперь уже непонятного бурого цвета. Вокруг него валялись руки и ноги, кишки, а чуть дальше — еще несколько мертвецов. Не будь они людьми, архата ужаснулась бы их ужасной участи, но умершие были риилморцами и она желала им вдесятеро больше страданий.

"Они могут быть и не риилморцами, — шепнула совесть, но Аккали было все равно.

Незнакомец продолжал тяжело дышать, со стороны казалось, что он чуть ли не силой проталкивает в себя каждый вдох.

— Я выпил их кровь, — сказал незнакомец как раз в тот момент, когда архата увидела его окровавленный рот.

Она не отшатнулась, хотя отвращение напомнило о себе кислым вкусом на кончике языка.

— Теперь ты насытился? — спросила Аккали, памятуя его слова о голоде.

К ее удивлению, он пожал плечами.

— Теперь, если наш тонкоухий друг больше ничего не слышит, предлагаю выбираться из этой задницы. — Наемник появился рядом с Аккали и, как ни в чем не бывало, поковырялся в ухе. — Вот только лошадей нет — наших уже морлоки дожирают.

Незнакомец кивнул на ошметки тел.

— Эти могли приехать верхом?

— Могли, — согласился наемник, — не припомню, чтобы арканисты путешествовали по воздуху. Надеюсь, ты помнишь, какой дорогой пришел сюда.

Незнакомец отрицательно качнул головой.

Марашанец посмотрел на Аккали и в его разномастном взгляде читался укор за отказ сбежать. Архата оставила его упрек без внимания, вместо этого оторвала еще один лоскут от своей драной хламиды и со словами "Вытри кровь", протянула его незнакомцу.

Позже оказалось, что подземелье не так уж велико, и они находились почти у самого выхода. Им попалось несколько закрытых дверей, за одной из которых раздавались странные булькающие звуки. Ни одному из тройки не захотелось вламываться внутрь и проверять их природу.

Выходом наружу служили массивные железные двери, испещренные странными символами. Аккали и незнакомец, не сговариваясь, почти в унисон сказали, что руны нарисованы кровью.

— Никогда раньше не видела таких, — сказала архата и тронула одну из рун. Палец чувствовал влагу, но остался чистым. Еще одна уловка древней арканы?

Аккали не удивилась бы, окажись дверь заперта, но она была открыта. Наемник убедил, что первым лучше выйти ему, на тот случай, если с той стороны приготовлена засада. Архате не хотелось принимать его предложение, но он был убедителен: кровопийца — так наемник прозвал незнакомца — слишком велик, чтобы подойти незамеченным, а она, Аккали, вообще еле стоит на ногах.

Едва марашанец скрылся в дверном проеме, инвига вспомнила, что не знает его имени. Как и имени оставшегося с ней непонятного существа.

— Как тебя зовут? — спросила она, найдя отдых на остове разбитой в крошево статуи. — Кто ты?

— Не знаю. — Он повел плечами — жест почти нелепый для существа такого сложения. — Не помню.

Архата в который раз пожалела о скоропалительном предложении. Но, чтобы убедиться окончательно, переспросила:

— И ты не помнишь, как потерял душу?

— Нет.

— И не знаешь, где и у кого ее можно искать?

— Нет.

— Ты хоть что-то знаешь? — начинала злиться она. — Что-то помнишь?

— Тебя, — полные тьмы глаза устремились на архату. — И запах твоей крови. И ее поганый вкус.

— Придись она тебе по вкусы — мы бы сейчас не разговаривали, — резонно сказала архата. — Ты что-то знаешь об этом месте? О древней аркане и о древней крови? В зале, где я тебя нашла, ее было вдесятеро больше, чем я видела за всю жизнь.

Она не удивилась еще одному отрицательному ответу.

— Если ты не знаешь, что ты и кто, и не помнишь, как тут оказался — зачем тебе душа? — Аккали знала ответ, но надеялась, что не знает он.

— Чтобы вспомнить, — разочаровал незнакомец. — Не пытайся обмануть меня, — предупредил он угрюмо, — третья попытка может стоить тебе жизни.

— А моя жизнь будет стоить тебе души, — парировала она.

— Ты готова потерять свою смертную душу архаты и бессмертную душу серфима ради одной неуклюжей лжи?

Он намеренно оскалился так, чтобы она могла рассмотреть клыки. Аккали пощупала языком свои собственные. Их клики разнились лишь размером. Как это может быть? Он похож на ребенка серефима еще меньше, чем палка походит на меч, но клыки — в этом инвига не могла ошибаться — достались ему от серафима. От кого же остальное?

— Эй, выбирайтесь, — громко прокричал марашанец, — похоже, кто-то покинул эти двери раньше нас.

Увиденное по ту сторону не прибавило настроения. В этот раз к растерзанным человеческим телам прибавились туши лошадей. От тошноты у Аккали закружилась голова. Ноздри незнакомца с шумом расширились, втянули приятный запах.

— Похоже, ты их убил, — спокойно рассматривая оборванную по локоть руку, произнес наемник. Его нисколько не волновали ни мухи, слетающиеся на пир, ни кусок головы поблизости, из которой вытекал студенистый мозг. — Наверное, у тебя была причина пробиваться в это захолустье по трупам.

— Я не помню, — признался тот. Его, как и наемника, компания человеческого мяса нисколько не беспокоила. Впрочем, как показалось Аккали, его вообще не беспокоило ничего, кроме отсутствия души.

— Наверное, лошадиной кровью ты тоже брезгуешь, иначе съел бы всех лошадей. — Наемник кивнул себе за спину.

В десятке шагов от места мясницкой потехи, стояли две привязанные к дереву лошади. Одна еще пыталась сорваться с привязи, но делала это устало и неуклюже. Другая, опустив голову, хвостом отмахивалась от назойливых насекомых. Аккали поблагодарила Создателей за этот подарок.

— Сколько до Нешера верхом? — спросила она.

— До вечера приедем, если не наткнемся на логово морлоков или новые руины. Или если твой новый друг не захочет нас сожрать. — Наемник в открытую потешался над происходящим.

— В тебе слишком много дерьма, — спокойно ответил незнакомец, — я бы не стал пить твою кровь даже рискуя сдохнуть. И ее, — он ткнул в инвигу когтистым пальцем, — тоже.

— Хорошо, что предупредил — теперь я буду держаться от тебя еще дальше. — Он осмотрелся, поскреб щетинистый подбородок. — Похоже, я тут единственный, кто хоть немного знает, в которую сторону ехать.

— Ты говорил о засаде, — напомнила Аккали. Сделала это нарочно, на случай, если наемник снова попытается хитрить.

На его лице не появилось ни разочарования, ни недовольства. марашанец недвусмысленно покосился на незнакомца.

— С ним мы отобьемся даже от маленькой армии. Что скажешь? — поинтересовался у незнакомца. — Ты ведь не дашь в обиду инвигу, которая обещала вернуть тебе душу?

Тот проигнорировал откровенную издевку.

— Зачем рисковать, если можно обойти опасность? — не понимала Аккали.

— Не интересно узнать, кто хотел тебя купить? — В глазах наемника появился странный огонек.

Его слова сочились отравой. Больше всего на свете архата хотела узнать, кто толкнул наследника на предательство, чернее самой черной ночи. И сколько заплатили за всю пролитую кровь, за погубленные навеки души, за украденное бессмертие души серафима. Наемник знает, иначе не смотрел бы так ядовито.

— Милостью Создателей у меня будет шанс узнать это потом, когда моей жизни ничто не будет угрожать.

Эти несколько слов были самыми тяжелыми, которые ей довелось произнести за весь свой недолгий век. И, вполне возможно, о них придется не раз пожалеть, но сейчас Аккали не могла поступить иначе. Она должна выжить любой ценой, и любой же ценой дождаться встречи с Имаскаром. Он — архата верила в это изо всех сил — отыщет ее. А до тех пор лучшее, что она может сделать для мертвецов своего Союза — выжить, чтобы рассказать об изменнике.

— Как скажешь, — наемник принял ответ с безразличием, но Аккали не дала обмануть себя. Не такого ответа он ожидал.

— Как тебя зовут? — спросила она незнакомца.

— Не знаю.

— В таком случае, как мне тебя называть?

Он задумался, и морщины на лбу на миг сделали бледное лицо человечным.

— Один из тех арканистов все время повторял: "Фантом... Фантом". Не знаю, что бы это могло означать, но можешь называть меня так. Это единственное слово, которое он успел произнести мне в глаза.

Глаза ли?

— Я — Дору, — встрял наемник, — хоть ты и не спрашивала и сомневаюсь, что тебе охота называть меня по имени.

— У таких, как ты десяток лживых имен и ни одного настоящего.

— Ты стала... откровеннее с тех пор, как обзавелась защитником, — он сдобрил слова подмигиванием. — Хотя, плевать я хотел и на тебя, и на твою смелость, пока ты не забудешь, что и мне обещала.

— Ты не дашь мне забыть, — огрызнулась она и, чтобы прекратить бессмысленный разговор, пошла к лошадям.

Животные были испуганы. Пока никто не пытался приблизиться к ним, они вели себя смирно, но стоило архате оказаться на расстоянии протянутой руки, кони словно с ума сошли. Аккали пришлось отступить, чтобы не угодить под копыта черного жеребца. К счастью, наемник справился много лучше ее.

— Мы поедем на запад, до реки, — предложил он, когда все трое сидели в седлах, — пойдем вверх по ее течению.

— Если мне хоть на миг покажется, что ты ведешь нас в западню — ты увидишь, на что способна разозленная инвига, — сказала архата. Грязный неуклюжий обман. Этот человек не настолько глуп, чтобы не видеть, что она слишком слаба для всего, а уж для чародейства и подавно.

Вместо ответа он показал задницу свой лошади.

Фантом

В столицу они прибыли перед самым рассветом. Разлитая по горизонту кровь солнца разрумянила серые стены Нешера. Денек обещал радовать погожей, но северный ветер пригнал новое стадо откормленных в студеных землях туч.

— В таком виде тебе нельзя входить в город, — так сказал наемник по имени Дору архонте, по имени Аккали. Потом посмотрела на него и сказал: — Тебе тоже.

Фантом осмотрел себя, мысленно развел руками. Нельзя-то нельзя, а что делать, если переодеться не во что? Одежда самого наемника налезла бы ему разве что на нос, да и тот не спешил делиться своим тряпьем.

К счастью для Фантома, им повстречался груженый всяким дешевым скарбом обоз. Ни у Аккали, ни у Фантома денег не было. Дору сказал, что его карманы пусты, но Фантом видел, как он несколько раз как бы невзначай поглаживал себя по боку куртки, наверняка проверяя на месте ли кошель. Но не отбирать же его силой? Торговые разговоры взяла на себя Аккали. Она предусмотрительно спрятала волосы под какую-то грязную тряпку и испачкала лицо грязью. Она приказала мужчинам оставаться в стороне, а сама направилась к сидевшему на козлах старику, сухому и горбатому, как оглобля. Фантом не знал и не хотел знать, что она ему сказала, но полчаса спустя архата вернулась с внушительных размеров кожаной курткой, потертой и местами рваной, и костюмом для верховой езды, размером в пору мальчишке-подростку. Костюм выглядел намного приличнее, и если бы не ожерелье засохшей крови на воротнике, выглядел бы почти пристойно. Куртка жала Фантому в плечах, но зато в ней он не выглядел раздетым. Ремни неузнанный не снял — не смог. Любая попытка снять скобы, которыми они крепились к его телу, вызывала адскую боль. После нескольких неудач, Фантом решил не трогать их вовсе — на кой они ляд не знал, но если не так просто снять, значит, тому есть причина. Возможно, когда архата вернет ему душу, он вспомнит их предназначение.

— Не могу, — вымученно произнесла архата, и отложила в сторону куртку нового "наряда".

— Оказывается, не так-то оно приятно чувствовать кровь, как я думал, — фальшиво посочувствовал Дору.

Она не ответила.

Обращенная инвига по одному запаху крови может сказать многое о ее хозяине и о его судьбе. Фантом не знал, почему помнит столько мелочей, но не в состоянии вспомнить даже собственное имя.

— Ему было всего шестнадцать и ему отрубили голову, — произнесла она невнятно.

Фантом не мог сочувствовать человеку, которого не знал.

— Если ты не переоденешься, то каждая собака Нешера увидит, какой ты крови, — напомнил наемник. — Ничего не хочу сказать, но я сомневаюсь, что тебе дадут дойти до хоть кого-то из городских властей. И, извини, если выбирать между жизнью и душой, то я выберу первое, так что не рассчитывай на мою защиту. Каждый мало-мальски порядочный арканист захочет прибрать тебя к рукам, а мне неохота связываться с этими скользкими бормотунами заклинаний.