| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Я забираю у Всеволода дошедший до него лист, переворачиваю и, несколькими линиями набрасываю силуэт Михалко.
— Вот так ты выглядишь сбоку.
— Покажи.
— Господа князья, вы меня смущаете — я не рисовальщик. Моё малевание...
Поднимаю, показываю лист всем. И слышу повтор внезапно напряжённым голосом Боголюбского:
— Покажи.
И смотрит он не на мой схематический рисунок, а на карандаш в моей руке.
Бли-ин! Совсем я там у себя запрогрессился. Забыл. У меня-то там, во Всеволжске, каждый день какая-то новизна. А они-то... живут по старине, по-святорусски.
* * *
Повторю: основной письменный материал на "Святой Руси" — береста. По ней процарапывают железным или костяным писалом. Важные документы пишут на пергаменте. Кисточкой или палочкой рисуют букву за буквой. В Европах бывает свинцовый стилос, им мажут. С полвека назад монах Теофил, он же Рогер из Хельмарсхаузена, писал:
"рисуют на пергаментах стилем, состоящим из сплава трех частей свинца и одной части бронзы".
Бывает серебряная нить в футляре — даёт серые штрихи, которые со временем становится коричневыми.
Карандашей с грифелем — нет.
* * *
У меня сперва было как везде. В смысле: царапали по бересте. Потом резко подскочил "документооборот". Когда я потребовал в Пердуновке провести ревизию всех "единиц хранения", завести ежедневные журналы работ, составить пошаговые технологические инструкции... Бумагу уже сделали — пошли гусиные перья с чернилами. С особенными, моими голубенькими, а не чёрными из чернильного орешка или, как здесь часто, красными из ржавчины. Да я ж рассказывал...
Потом — Всеволжск. Во Всеволжске масса письменного народа не сидит тихо за столом. Типа: свет — слева, чернильница — справа.
Ходят по земле землепроходцы, бегают разные десятники и приказчики. Таким подвижным, по роду деятельности, людям чернильница неудобна.
Да я сам такой!
Когда вестовые каждый день штаны от чернил отстирывают... Факеншит! Каждая команда "Запиши" превращается в ритуал: найти поверхность, достать чернильницу, осмотреть, что не пролилась, снять крышечку, утвердить сосуд, чтобы, не дай бог не опрокинулся, достать перья, выбрать точенное, макнуть, осмотреть кончик, чтобы кляксы не было, сдуть лишнее... записать фразу. Достать банку с песочком просеянным, аккуратно засыпать, подождать, сдуть песочек, помахать листиком, чтобы высохло...
И всё равно: кляксы, помарки, грязь...
— Ой! Я сща набело перепишу...
Потом использованное пёрышко — отдельно. Оно ж труда стоит! Коробочку с пёрышками — в сумку. Полевая сумка писаря — куча кармашков, точно под размер, чтобы все мелочи не болтались на рысях. Крышечку — на чернильницу. Чернильницу осмотреть и обтереть. Аккуратненько, чтобы не перевернулась, тоже в сумку. Банку с песком закрыть, убрать...
А я? — Стой и жди?
Пришлось озаботиться.
Собрал "прокуёвых ребят", показал на пальцах чего хочу... У ребятишек — в глазах огонь.
— Ё-моё! А чего ж мы прежде сами...?!
Трах-тибедох — восемь вариантов. Включая многоствольный, антиударный, с пошаговой подачей... А вот с самими грифелями... Графит у меня шёл в глину тиглей для булата. Пришлось ребятишкам несколько позаморачиваться.
Сейчас для таких, "канцелярских" надобностей, используем палочки из порошка жжёной кости, скреплённого растительным клеем в смеси с белой глиной. Доля каолина даёт спектр твёрдости. Есть ещё вариант с древесным углём. Но те больше для кладовщиков при маркировке упаковок разных товаров. По смыслу ближе к фломастерам. Хотя, конечно, без спирта.
Теперь, после прекращения булатоварения, у меня графита избыток образовался. Надо ему какое-то применение интересное найти... Домой! Хочу домой!
— Э... вот. Называется карандаш. Автоматический. Он же — цанговый. Эту часть, корпус, вот так повернуть. Снимается. Тут трубочка. Незамкнутая. Видать сколько внутри осталось. Здесь взял, сюда нажал — тут лепестки разошлись. Грифель вывалился. Им-то и рисует. Подлиннее выпустил или, там, новый вставил. Корпус на место. Всё, можно дальше рисовать.
Что тут непонятного? В этом варианте даже резьбового соединения нет. Просто зажим с проворотом. Здешние замки с усами-пружинами сложнее.
— Дай.
Пришлось толкнуть карандаш по столу к Боголюбскому. По скатёрке не едет и фиг катается — трёхгранный корпус.
Ребятишки услышали от меня, что круглый — плохо. Укатится, потеряется. Ну и... минимизировали топологию. Типа: по тех.процессу проще. Я как-то попробовал — нормально. А остальным и невдомёк, что бывают шестигранные.
Боголюбский внимательно осмотрел инструмент, покрутил карандаш перед глазами, попробовал написать что-нибудь на ладони — не получилось. Проверил на ножнах меча Святого Бориса. Получилось. Фыркнул. Послюнявил палец, потёр. Стирается.
Карандаш попал в руки Перепёлке. Тот начал его дёргать, смотреть, как цанги расходятся и сходятся, грифель вываливается и назад проваливается. Сломает. Как пить дать, сломает...
— Экая хрень. И много у тебя такого барахла понаделано?
— Уезжал — тысяча была. Вернусь... тысячи две.
— Эк... как это?!
— Я уезжал — велел сделать. Что мы Киев возьмём — понятно было. Значит — хабар, полон. Народа прибудет — приказчиков больше надо. А им без такой штуки неудобно. Да, князь Михаил, не прикинешь ли: в какую цену такая вещь в Царьграде пойдёт? Ежели, конечно, корпус золочёный и пишет красным.
Михалко, потянувшийся через стол за карандашом, так и замер на полдороге. Так, в полуположенном на столешницу положении, уставился на меня. Я чего-то не то сказал?
— Красным пишет автократор. Остальным за такое... смерть.
— Да? Ну и фиг с ним. А чёрным? Почём?
Михалко попыхтел, потыкал карандашиком, испортил закорючкой скатерть.
— Первые могут и по тысяче пойти — невидаль. А простые... Чернильницы за собой таскать... Господин тащит за собой писаря. У писаря денег нет. А вот господину его... в такой вещи — и честь, и польза. Тысячу, пожалуй, возьмут. По десяти безантов.
Перепёлка аж задёргался. Вот такая хрень, нафиг никому не нужная! В цену меча доброго!
Напомню: русский князь, аристократ вообще, почти ничего собственноручно не пишет. На то "подлые людишки" есть, писаря, ярыжки, тиуны. Что они на такое писание время переводят, кушать просят... А как же иначе? Все так живут. Спокон веку.
— А в других городах? Антиохия? Иерусалим?
О! Дошло. Что в моей шутке — "в Иерусалиме лавку открою", исполненной с глуповатой купеческой мордой, есть доля шутки. А другая доля — нет.
— Ладно. Верни ему. Дальше.
Боголюбский одёрнул Михалко, напомнил присутствующим, что мы тут не невидальщины поглядеть собрались, а небывальщины обсудить. В смысле: дела государственные.
Но дело сделано: присутствующие уловили. Что у Ваньки-лысого из рукава, как у той красавицы из сказок, гуси-лебеди жаренные, марципанами фаршированные, вылетают и чирикают.
"Дальше" — про пороги Днепровские.
Очень хорошо, что сперва цанговый карандаш показал. Потому что... без этого — тяжелее было бы.
* * *
Сколько порогов на Днепре? — Есть разные мнения.
У Константина Багрянородного список короче, но на двух языках: по-росски и по-славянски.
1). Одинаково по-росски и по-славянски Ессупи, что значит "не спи".
2). по-росски Оулворси, по-славянски Островоунипрах, что значит "остров преграды/порога".
3). Геландри, что по-славянски значит "шум/звук порога/преграды".
4). по-росски Аеифор, по-славянски Неасит, "потому что там гнездовье пеликанов".
5). по-росски Вароуфорос, по-славянски Воулнипрах, "потому что образует широкую заводь".
6). по-росски Леанти, по-славянски Верутзи, что значит "кручение воды".
7). по-росски Строувоун, по-славянски Напрези, что значит "малый порог".
В 18 в. различают:
1). Кодакский порог
2). Волосская забора
3). Яцева или Яицкая забора
4). Сурской порог
5). Лоханский порог
6). Стрельчая или Кривая забора
7). Звонецкий порог
8). Тягининская или Княгинина забора
9). Ненасытецкий порог (также назывался Разбойник, Дед, Ревучий)
10). Воронова забора
11). Волнигский или Верхний Вольный порог (другие названия Внук-порог, Остров-порог)
12). Будильский порог и Стерник
13). Таволжанной остров и порог
14). Лесной или Лишний или Личной порог
15). Вольной или Нижний Вольной порог (также Гадючий).
В 21 в. говорят о 9 порогах и 60 заборах.
Ниже нижнего, Вольного — есть переправа, упоминаемая ещё Багрянородным:
"путешественники, следуя из Корсуни в Крыму вверх по течению, переправлялись через Днепр южнее порога Вольного на Кичкаской переправе (Крарийский перевоз)".
Двойное название — Вольный или Гадючий — от двух балок на берегах возле порога. С одного берега — Вольная, с другого — Гадючая. Гадюк там испокон веку — толпами.
В XVIII в. купцы сплавлялись через пороги только весной и на небольших лодках, летом и осенью пороги были непроходимы, суда разгружали, перевозили посуху до крепости Александровская у устья речки Сухая Московка, впадающей в Днепр, там товары снова грузились и дальше плыли до устья Днепра.
Во время путешествия Екатерины II в Крым её флотилия в 50 великолепных галер прошла Пороги в последних числах апреля 1787 г. Императрица наблюдала за проводкой судов с берега.
На Хортице во времена Золотой Орды существовало устойчивое поселение с татарской керамикой. Потом в эти край дотянется Витовт, поселение уничтожат, на пустое место придут первые запорожские "козаки". Байда Вишневецкий и ему подобные. Запорожскую Сечь довольно скоро выгонят с Хортицы, она будет "сидеть" в разных местах, постепенно сдвигаясь вниз. Екатерина II закроет это "гос.образование" за ненадобностью.
В 16 в. известен "старый", "козачий" фарватер через Пороги вдоль правого берега. Что стоит пройти "козачим" фарватером докладывает гетьман Самийло Кишка в августе 1600 г. канцлеру Речи Посполитой Яну Замойскому:
"Мы тащили челны, впрягаясь в каждый по двести или триста человек. И, едва ли не с каждого, капал кровавый пот".
Первую идею улучшения судоходства по Днепру подал князь Потёмкин в 1775 г. Первые работы (полковник Фалеев) начались в 1785, в 1795 де Волан предоставил свой проект. Работы с перерывами тянулись с 1799 по 1807 гг. и результатов не имели.
В 1826 г. подробно исследована местность у порогов, составлен план работ: пробить через пороги судоходный канал.
В 1843-1854 гг. на всех порогах прокопали каналы вдоль левого берега, взорвали самые опасные скалы. Каналы получились узкими и мелкими, суда и дальше предпочитали "старый", "козачий" проход, лавируя среди скал правого берега.
Надо ли объяснять, как изменился бы ход Крымской войны, да и не только её, если бы Российская Империя имела качественную транспортную магистраль из Центра к Чёрному морю?
Решение нашли в конце 19 в, в 1915 г. начали сбор средств на постройку Днепрогэса. Большевики реализовали задумку в 1932 г. и "утопили" пороги.
Сейчас здесь хуже, чем в гетманские или имперские времена.
Вокруг Несыти тропа в шесть тысяч шагов. С обоих сторон степь засыпана черепами. Суда разгружают, порожними проводят через пороги и гряды-заборы, а грузы тащат на плечах. Отбиваясь от степных всадников. Бывают "порожистые разбойники" и рюрикова происхождения. Снова загружают лодии. Спускаются к следующей преграде, повторяют. В худшем случае — 69 раз. Это — убиться. Поэтому по низкой воде и не ходят. Но 7 порогов иначе не пройти.
Весь участок — 75 км, при высоте падения 40 м и средней скорости течения 4 м/с.
* * *
Глава 595
Все присутствующие, кроме младших, андреевичей, Порогами проходили. Имеют собственный опыт знакомства с этим грандиозным транспортным безобразием. Великая сила природы, апофеоз гремящей воды, острое чувство слабости сил человеческих перед величием Создателя...
Мелочь мелкая: они видели реку, прибрежную полосу. А давайте глянем чуть шире, с высоты птичьего полёта. Или ещё выше.
— Вот тут, между поворотами Днепра на восток и на юг, речка малая впадает, Самоткань, длина — 30 вёрст. А здесь, ниже Хортицы — речка побольше, Базулук. Полтораста вёрст длиной. Между их устьями по Днепру — 330 вёрст, а между истоками — двадцать. Если пробить ход от одного устья до другого, то всего пути будет вёрст двести.
Буду точен: я прикидывал и вариант западнее. Там есть сходная пара речек: с севера маленькая, с юга большая, Ингулец, который выводит почти к Лиману. Истоки рек достаточно близки. Но... данных нет. А так, навскидку... Придётся дважды пересекать шлях внутри излучины. На него и выводит та переправа, о которой Багрянородный вспоминает. Степные шляхи идут поверху, по водоразделу. Какие-то низинки, ложбинки... да ещё и цепочкой в требуемом направлении... вряд ли. Объём земляных работ возрастёт. Здесь тоже не подарок, но выглядит пока, по имеющимся сведениям, много меньше.
Я победоносно осмотрел ошарашенных такой моей глупостью слушателей. Надо, наверное, сразу добавить пару-тройку ложек... м-м-м... продукта в предлагаемою мною бочку мёда. Приблизить прожект к реальности. Чтобы чересчур сладко не казалось.
— Пороги... они не только в реке, но и в земле. Гряды эти продолжаются от реки под землёй в обе стороны.
— Откуда ты знаешь?
Восхищённый голос Глебушки требовал вдумчивого ответа.
"Я вижу -
где сор сегодня гниет,
где только земля простая -
на сажень вижу,
из-под нее...".
Здесь видеть "из-под земли на сажень" — не стихи пролетарского поэта, а явная волшба.
Свойство видеть находящееся под землёй есть, по всеобщему мнению, талант редких, продвинутых колдунов. Кто с нечистой силой — в особо благожелательных отношениях. Вообще, подземное отдаёт чертовщиной. Или, хотя бы, маленькими гномиками. Я про вариации этих суеверий — уже...
Истово православный Глебушка, пребывающий в состоянии постоянного ожидания "чуда божеского", может отнести такое свойство и к особой моей "просветлённости", "избранности".
Оба варианта мне вредны.
Не так. Они оба полезны. Пока остаются на уровне неопределённости, привкуса. Типа: есть в этом лысом что-то такое... не такое. Загадочное, непонятное. Надо с ним поосторожней, повнимательней.
Не надо, чтобы Глебушка на меня молиться начал. Поэтому глушим острый восторженный интерес ребёнка "академизмом". В смысле: вываливаем кучу дополнительной информации.
"Чудо" — локально, одномоментно, вспышка. Лампочка — бздынь. Стало светло. А если рассказывают о токах и напряжениях, трансформаторах и генераторах, правила Кирхгофа, закон Ома, принцип буравчика, "одноимённые заряды отталкиваются"... Это уже наука начинается. Не "господь озарил", а "смотрел, читал, думал". Обычный, повседневный процесс познания.
Растопырив пальцы, провожу, как когтистой лапой, по карте, объясняю:
— Тут, от самой Припяти, лежит гранитный щит. Шкура матушки Земли, вздыбленная складочками. Вот так оно тянется полосой. И дальше за Днепр уходит.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
