Гарри Поттер. Второй шанс.

Один дверной проем, прямо перед ним, вел между огромными каменными колоннами на большой балкон. Другая дверь, справа за кабинетом, выходила, вероятно, в спальню. Он не мог видеть четко, нитки стекляруса закрывали вход. Третья дверь слева, за кушеткой, открывала путь в громадную комнату, которую, как предположил Ракеш, использовали для дуэлинга или магии крови... или, может быть, в качестве жилья громадной рептилии на полу напротив него. Намак велел беречься лизарда. Тот был длинным от носа до кончика хвоста — по крайней мере, с рост юноши; окраска ящерицы — зеленой, черной, золотой и пурпурной. Рептилия была немного похожа на игуану, однако её шею охватывало большое "жабо", и когда животное заметило Ракеша, жабо раздулось, и оказалось, что складки внутри ярко-оранжевого и красного цвета. Тварь зашипела на него, и юноша двинулся в обратном направлении. Черные глаза лизарда наблюдали за ним, а ярко-пурпурный язык пробовал воздух на вкус. На хвосте у ящерицы торчали шипы, а когти у неё были просто огромными.

— Это ведь не обычная плащеносная ящерица, правда? — окликнул вампира Ракеш, надеясь, что тот успокоит рептилию, так как обходить её не слишком хотелось. Профессор Намак показался в проеме двери, ведущей в ванную, с хрустальным бокалом чего-то — вероятно, крови. Он оперся о дверь и наблюдал в развлечении, как Ракеш медленно пятится от раздраженной ящерицы, которая припала к земле, будто бы готовясь прыгнуть.

— Нет — конечно же, нет. Это волшебный кузен плащеносной. Очень редкий вид, практически невозможно достать. Однако они чрезвычайно умны и прекрасно адаптируются в домашних условиях. У него сейчас плохое настроение. Понимаешь, я снова наступил ему на хвост, и когда он отпрыгнул, то приземлился в своей поилке — крайне для него унизительно, — объяснил Намак, подмигивая, а потом спокойно перешагнул через шипящую ящерицу и направился дальше в гостиную. Та попыталась было цапнуть его за ногу, но вампир слишком быстро отдернул ногу и резко стукнул рептилию по носу в отместку. Кипящее от ярости животное заревело и плюнуло в него. Намак выхватил откуда-то стеклянную емкость и поймал туда слюну.

— Он плюется ядом, наподобие кобры, стремясь попасть в глаза. Очень полезная штука. А теперь прекрати, Эли, у нас — гость. Хорошая рептилия. — Ящерице не понравилось, когда её назвали рептилией. И ей, казалось, было все равно, одни они или нет; зверь зашипел и сердито затряс своим жабо. Намак отвернулся и поманил Ракеша за собой. Юноша последовал за ним, следя за острыми зубами твари. Профессор присел на одну из кушеток и жестом предложил Ракешу занять стул.

— Ты сказал, что завершил три фрагмента первой стадии магии крови. Или ты решил сказать в классе только об этих?

— Нет, всего три. Я пытаюсь сейчас проработать ещё один, который позволит моему телу использовать кислород более эффективно, чтобы такая высота не беспокоила меня, но...

— Не надо, — перебил его профессор. — Не пытайся пока делать такие вещи. Выносливость, сила и скорость реакции — все это твое тело может улучшить естественными тренировками. Магия крови сделает процесс проще и быстрее. Если же желаешь начать улучшать человеческое тело именно рунами, я предложил бы тебе сначала закончить как минимум третью стадию выносливости — она поможет тебе завершить настолько продвинутую ступень в магии крови, как ритуал по переработке кислорода. Этот набор рун намного сложнее, чем другие, и для положительного результата требует физической адаптации к большой высоте. Ритуал надо будет проводить на высоте где-то от двенадцати до пятнадцати тысяч футов над уровнем моря, если ты хочешь, чтобы он и в самом деле сработал. — Ракеш кивнул. Он был уже почти готов ко второй стадии ритуала выносливости. Если все сложится удачно, он будет готов к высотному где-то через восемь-десять месяцев.

— Были ли у тебя проблемы с теми тремя ритуалами, что ты уже провел?

— Я не уверен, что что-то заметил, если даже они и были.

— Головокружение в течение нескольких дней после ритуала — обычное дело в магии крови, если руны расположены на теле неправильно. Кровь из носа, помутневшее зрение, головная боль, желание поспать намного больше, чем обычно. Трудности с простыми заклинаниями? — перечислил Намак. Ракеш покачал головой.

— Нет, вообще-то, я чувствовал себя даже лучше после ритуалов, чем до них. Абсолютно никаких проблем. — Тут он вспомнил и поправился: — Ну, вообще-то, чувство равновесия немного пошаливало. Однако я думаю, что это от рун у меня на пятках и лодыжках. — Намак моргнул и опустил бокал.

— У тебя на пятках и лодыжках?

— Ну да, руны для выносливости... — Ракеш заметил, что Намак всё ещё пристально смотрит на него. — Они не должны были располагаться на пятках и лодыжках?

— Нет. Обычно — нет. Не до третьей стадии, — ответил его учитель. — Позволь-ка мне взглянуть. — Ракеш пожал плечами и снял ботинки; он был уверен, что все в порядке. Ему казалось, что руны там и должны располагаться, а в местоположении их на ногах он был уверен больше всего. Намак взял его ногу и принялся исследовать знаки.

— Позволь мне предположить; вторая нога в точности симметрична? — наконец, сказал он, отпуская ногу юноши.

— Да, — ответил тот, гадая, откуда Намаку это известно. Руны в магии крови практически никогда не располагались симметрично на разных конечностях. Должно быть, Намак ощутил смущение ученика, потому что ответил ещё до того, как Ракеш задал вопрос.

— Нестандартные руны обычно располагаются симметрично. А другой набор у тебя на спине?

— Ага. Опять же, немного отличается, — сказал Ракеш, зная, что руны на шее и спине на самом деле очень даже отличались от всего, что показывалось в книге. Профессор жестом велел ему повернуться и снять рубашку; Ракеш повиновался.

— Ты сказал, что они лишь немного отличаются. Тот набор, что у тебя на шее, обычно вырезается на плечах. — Ракеш пожал плечами.

— Казалось, что так будет правильно. Я попытался воспользоваться другими схемами, однако они не работали так же хорошо. Я не чувствовал, что смогу направлять по ним магию должным образом. — Намак встал и принялся исследовать набор рун у Ракеша на спине. Этот конкретный набор был очень трудным: чтобы его сделать, требовалось без палочки левитировать нож. Руны представляли собой серию больших кругов, закрывавших большую часть спины, с меньшими кругами внутри, а в них — ещё несколько наборов рун. Его знаки были не так уж и отличны от того, что имелось у других. Отличие было настолько малым, что лишь немногие могли действительно его заметить.

— Рисунки кругов обычно выстраиваются вдоль позвоночника. — Но Тристан Намак, конечно же, заметил бы все необычное. Ракеш гадал, сколько можно определить лишь по особенностям рун магии крови. — Они прекрасно будут работать и в таком виде тоже, у всех чуть разный способ сбалансировать руны. Однако когда начнешь вторую стадию, удостоверься, чтобы руны пересекали каждый позвонок. Это отцентрирует в тебе магию и свяжет все участки вместе, — профессор отступил и протянул ему рубашку. — Твои руны — очень странные. Планируешь заниматься магией души? — спросил он. Ракеш замер — он и не представлял, что это можно было вывести лишь из парочки немного нестандартных наборов рун.

— Да. Я хотел бы стать мастером и в магии души, и в магии крови, — наконец, ответил он.

— Потому что находишь её интересной? Или из необходимости? — спросил Намак. Юноша гадал, а не известен ли уже случайно вампиру ответ.

— И то, и другое. Я очень интересуюсь магией крови и души. В частности, потому что у меня много друзей, не являющихся людьми. Мне не нравится слушать, как к ним относятся так, как будто у таких существ нет души, и они ничего не стоят только из-за того, кто они. Я бы хотел иметь возможность исследовать различия в душах разных видов существ, если они вообще есть. И я нахожу магию души действительно интересной. Магию крови же я люблю из-за того, на что она способна и потому что думаю, что обучение ей должно быть больше распространено. Возможно, это и есть самый могущественный вид волшебства, — сказал Ракеш. Профессор Намак, кажется, принял его объяснения, в большинстве своем — правдивые. Единственное, о чем Ракеш умолчал, это о своей надежде на то, что магия крови и души дадут ему преимущество в борьбе против Волдеморта.

— У тебя великолепные способности к магии крови. И тот факт, что твои руны выносливости указали тебе в качестве места своего размещения ноги, говорит, что у тебя есть способность, по крайней мере, начать работать с магией души. Руны магии крови, используемые в магии души, многократно охватывают ноги. Никто не знает точно — почему, однако руны, которые у тебя уже есть, предназначены для того, чтобы остановить магию души от поглощения магии крови. Ты же знаешь, что это — реальный риск. — Ракеш знал. Его книги по магии крови упоминали, что случилось с сотнями людей, попытавшихся практиковать магию души... только чтобы обнаружить, что их магия крови с ней совершенно не сочетается. Никто из них не выжил. Намак остановился и глотнул напиток из бокала; лоб вампира сморщился в размышлении. — Ты пока не достаточно долго занимался магией крови, чтобы быть в этом точно уверенным, однако большая часть твоего волшебства сконцентрирована на выживании и борьбе. Тем не менее, я нахожу интересным, что руны на твоей спине указывают на то, что у тебя есть великолепные данные для крупных ненасильственных волшебных действий. Таких, как построение щитов или наложение чар, защищающих и образующих Акрен. Скомбинировать эти два искусства будет сложно. Однако если у тебя есть к ним способность, тогда используемые тобой руны будут и дальше все сильнее отличаться от нормальных наборов.

— Почему? — спросил Ракеш.

— Потому что большинство людей используют магию крови, чтобы достичь какой-то одной цели за один раз. Они не способны более обширным действиям в плане магии. Они хотят увеличить выносливость — и делают это. Такие люди видят только возможность усовершенствовать себя, а не способ улучшить связь с собственным волшебством.

Они всегда борются со своей магией. Их способность объединить в себе свою волю со способом, которым работает волшебство внутри них самих, минимальна. Твоя — огромна. Ты улучшаешь себя и в то же время достигаешь лучшей связи со своей магией. Ты можешь комбинировать способ работы волшебства и свою цель. Ты не борешься со своей магией, как большинство, заставляя её работать. Открываешь себя навстречу волшебству и позволяешь ему действовать так, как оно способно, а не так, как желаешь ты. Именно это и дает возможность использовать и руны для борьбы, и те, что нужны для волшебства большего масштаба. — Намак снова сделал паузу, чтобы подумать.

— Люди уделяют много внимания тому, что нормально. Не все способны использовать одинаковые движения палочки. Некоторые вообще не могут их выполнить, однако их учат, что это необходимо. И они всё равно заставляют свою магию действовать именно так, благодаря чему эффект ослабляется. Магия крови часто работает так же. Одни и те же руны пригодны для большинства, однако люди часто забывают полагаться на инстинкт и вместо этого пытаются повторить действия за остальными. Ты же выполняешь то, что тебе кажется естественным и необходимым, и не заботишься о том, нормально это или нет, — вновь пауза.

— И, конечно же, люди часто пытаются вырезать руны "покруче", а не те, что работают, — в конце добавил он, фыркнув и покачав головой. Ракеш понял, что ему такая мысль и в голову не приходила. После очередной паузы Намак встал и прошел через комнату на балкон. Ракеш, ощущая, что встреча закончена, поднялся и направился к двери. Обходя свернувшегося на полу лизарда как можно дальше.

— Скажи, когда будешь готов к следующему набору рун выносливости, — донеслось от вампира.

— Конечно, и спасибо вам, профессор, — Намак лишь кивнул и вышел наружу. Ракеш вышел. Было уже поздно, и он был уверен, что другие его уже ждут.

Он вошел в комнату и сразу же заметил, что оказался прав. Элли расположилась в кресле, а два вампира — на кушетке. Котенок Нури растянулся у них на коленях. Ракеш кинул взгляд на клетку Сигры, гадая, не следовало ли поставить на ней чары, чтобы юная пантера не учуяла змею. Сигра настороженно наблюдала за его гостями.

— Я не была уверенна, что ты желаешь, чтобы они здесь находились. Однако их четверо, так что я подумала, что лучше подожду, чем нападу, — тихо прошипела змея.

— Ну? Как прошло? — немедленно спросила Элли. Ракеш пожал плечами и взял одно из кресел крошечного размера с полки над столом. Поставив предмет на пол, увеличил и сел в него. Неплохая система для хранения мебели.

— Как вы сюда вошли? Дверь была заперта, — спросил Ракеш. Он был точно уверен, что запер дверь.

— Через балкон, — ответил Сайлас, усмехаясь. Ракеш посмотрел на открытые окна и осознал, что не поставил на них никаких запоров. Этим надо будет скоро заняться. — Вампиры могут прыгать по этим балконам, хотя смертным это трудновато. Мы просто перелевитировали Элли.

— Ну? Так что он сказал? — снова задала вопрос Элли.

— Что нет ничего неправильного в том, что я сделал. И предложил мне взять занятия по магии души, когда я закончу с необходимыми уроками по магии крови.

— Магия души! Хочешь попробовать?

— Конечно. Почему бы и нет?

— Ты знаешь процент гибели смертных, пытающихся с ней работать? — поинтересовался вампир. Ракеш покачал головой. — Только один из ста сорока человек с ней справляется. Большинству приходится стать вампирами, чтобы достичь хоть чего-то.

— Ну, об этом он умолчал, — сказал Ракеш.

— Дай нам знать, если решишь поменять расу, — заметил Дарэй. — Мы с радостью тебя обратим.

— Спасибо. Думаю, я все же останусь смертным, — отказался Ракеш, а Элли засмеялась над разочарованными выражениями лиц вампиров.

— Кровососущие чудовища... — ни один вампир, казалось, не оскорбился.

— И гордимся этим, — проговорил Сайлас, усмехаясь, специально напоказ увеличив один клык. Ракеш удивился, узнав, что вампиры могли прятать свои зубы, и что расположение их клыков не соответствовало расположению клыков смертных — у вампиров они росли непосредственно перед нормальным рядом зубов. И когда не использовались, казались совсем обычными.

— Ух, Дарэй — это твоё? — спросил Ракеш, только что заметив существо, распластавшееся на спинке кушетки за головами вампиров.

— Ох, ты же его ещё не видел. Ракеш, познакомься с Сатаной, он — волшебная летучая мышь-вампир, — сказал Дарэй, беря в руки создание в фут длинной. Это оказалась огромная летучая мышь из семейства кровососущих. Ярко-красные глаза, белые клыки, серебряные когти и кожистая шкурка чернее, чем пещерная тьма. "Поразительно типично", — подумал Ракеш.

— Почему Сатана?

— Ну, надо же мне было его как-то назвать. Нельзя же иметь любимца и никак его не назвать, — заметил Дарэй.

— Но почему Сатана?

— Но ведь ему подходит, не так ли?

— Сатана? — Дарэй, наконец, заметил скептический взгляд Ракеша.

— Он способен дышать огнем.