| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Легкомысленная и влюбчивая Алёна уже пару раз удивляла меня серьезными мудрыми высказываниями. И в такие моменты я думала, что 'блондинка' — это просто роль, образ, который она для себя избрала то ли стремясь побороть скуку, то ли пытаясь облегчить себе жизнь. Но, глядя на Алёну сейчас, я понимала, скорее всего и то и другое.
— Алёна, в том то и дело, что прячу я за этими, как ты выразилась, "створками раковины" вовсе не жемчужину. Меня порой обуревают далеко не положительные эмоции, и "дарить" их окружающим я считаю неправильным. А рядом с этим человеком я перестаю держать себя в руках. Рядом с ним я теряю контроль и начинаю делать глупости. А еще несу полную чушь...
— Василиса, ты просто влюбилась, — тихо констатировала Алёна и улыбнулась, — Хотела бы я посмотреть на тебя лет в тринадцать. Каким ты была подростком? Неужели всегда вот так ходила по струнке и следовала всем законам и правилам? "Шаг влево, шаг вправо — расстрел. Прыжок — попытка улететь". В делах сердечных мозг отключается. Твоё сердце так долго молчало, что сейчас не вежливо шепчет о любви, как это положено, а орет благим матом в рупор. Вась, послушай меня, пожалуйста, и не отталкивай Валерия. Дай шанс в первую очередь себе. Мы завтра пройдемся по магазинам, и выберем тебе платье для следующего свидания. И на это следующее свидание ты пригласишь Валерия сама. Сама, слышишь? Тебе нужно извиниться за своё "экстренное отбытие", и выглядеть, когда извиняешься, ты должна соответствующе. Поэтому — шопинг!
Спать мы легли далеко за полночь, и в эту ночь Лера мне так и не приснился. Я разочарованно побродила по парку, пытаясь вспомнить что-то, что забыла, а потом окунулась в свой обычный мир кошмаров, тревог и мёртвых людей. Отвратительная ночь.
* * *
— Алена, думаю это всё-таки уже перебор.
Сказала я, разглядывая черное кружево корсажа.
— А?
Алёна засунула голову в примерочную, и задорно улыбнулась.
— То, что надо!
Вынесла она вердикт, дергая за свисающие лямочки для чулок.
— Василиса, зря ты такого не покупала. Смотри как сразу изменилась осанка. Фигура у тебя аппетитная, грудь есть, попа на месте, так почему ты себя не балуешь?
— Да потому, что мне в этом неуютно. Мне не комфортно.
Хныкнула я, поправляя лямки такого красивого, но такого откровенного белья. И вот вроде всё прикрыто, но всё же просвечивает!
— Надо привыкать.
На строгое черное платье-футляр я согласилась сразу. Ну как "сразу", на часах уже без пятнадцати восемь, и по торговым павильонам мы шатаемся часа три, не меньше. Перемерив горы чего-то несуразного, и стопочку вещей из категории "очень-даже-ничего", мы зашли в очередной магазин, и там висело ОНО. Облегающее, из достаточно плотной ткани, оно казалось бы слишком строгим, если бы не подчеркивало так откровенно (и так выгодно) все изгибы фигуры. Примерка и вердикт в два голоса "это точно ваше" от Алёнки и консультанта лишь подтвердили мои мысли. Поэтому на платье я согласилась "сразу", а вот дальше блондинка на буксире затащила меня в магазин нижнего белья, где я и маялась в примерочной уже минут двадцать.
— Василиса, это ты берешь не для него, а для себя, — убеждала меня Алёна, осматривая предмет спора со всех сторон и беззастенчиво заставляя меня крутиться то вправо, то влево — На следующем свидании ты ему эту красоту по любому не покажешь, но зато сама будешь чувствовать себя сексуальнее. А сексуальнее, значит увереннее. Поверь мне, оно тебе необходимо.
Угу, сексуальнее, увереннее... Я безумно уверенно выгляжу с этой красной-красной от смущения моськой, и такого же цвета ушами. А сексуально-то как!
— Девушка, а подберите нам, пожалуйста, чулочки, — крикнула она в сторону кассы, — И захватите ножницы. Будем срезать бирки и начнем процесс адаптации прямо сейчас, — чуть тише проговорила блондинка уже мне.
Переспорить Алёну не получилось. Как не получилось и влезть в джинсы: детали вычурного корсажа никак не укладывались в узкие рамки обыденности и повседневности. Молния у моей 'обыденной повседневности' просто не застёгивалась. Пришлось сразу же надеть и чулки, и платье.
— Красотка, — удовлетворенно выдохнула Алёна, — И туфельки в тему. — кивнула она.
Я лишь поёрзала, поудобнее устраиваясь в своей "боевой амуниции".
Нужно собираться домой, пока не слишком поздно. Ибо задержаться еще на часок-другой, значило бы, что придется заказывать такси. А на такой подвиг я не готова. Только общественный транспорт, только хард корр.
— Ну всё, роднуля. Давай разнашивай свои обновки, и не затягивай, позвони Валерию сегодня. Он, конечно, красавчик, а красавчики обычно козлы, но этот произвел вполне приличное впечатление: смотрел то он, всё-таки, только на тебя, пялиться на других харит в офисе не стал.
Подмигнула Алёна. Странно, а я думала её затуманенный разум работал в тот момент в несколько другом направлении.
Чмокнув Алёнку в щеку, я пошла на остановку.
Субботним вечером в транспорте было очень даже оживленно, и возможность оценить правильность выбора платья представилась сражу же. Уже выйдя из торгового центра, я начала ловить на себе заинтересованные взгляды, а дойдя до дверей квартиры могла похвастаться еще и одним комплиментом от симпатичного мужчины, уступившего мне в автобусе место. Приятно.
Улыбаясь, я достала из сумки ключи, открыла дверь и шагнула в квартиру. Над ухом раздался щелчок, а пол и стены коридора полыхнули тонкой серебристой сетью. Я замерла, как шла, в неудобной позе: одна нога уже в квартире, вторая еще в подъезде. Сеточка на стенах и потолке постепенно угасала, а в моей голове истерично метались мысли. Почему-то в том, что стоит мне двинуться, и останутся от меня рожки да ножки, я даже не сомневалась.
И я стояла, надеясь, что хоть кто-нибудь из соседей пройдет мимо, а я смогу попросить вызвать пожарников, скорую, милицию... Да кого угодно! Лишь бы вытащили отсюда. Но соседей как назло не было. Суббота, вечер, тут обычно табуны курсируют сверху-вниз и снизу-вверх, как в период великой миграции антилоп гну в Кении. А сейчас тишина. Вымерли они что ли?!
Не знаю, сколько я уже стою. Сеточка давно погасла. Ноги затекли, и их нещадно покалывает из-за недостатка кровотока. Еще немного и сведет судорогой. Руку, держащую сумку, я уже просто не чувствовала. Ни одной живой души мимо так и не прошло.
Спазм, и рука дернулась. С ужасом посмотрела, как вокруг туфли на полу, и рядом с рукой на стене опять проступила серебристая сеть. Но на полу она была определенно ярче. Дальше стоять без действия я не могу. Нужно попробовать достать телефон. Тихо, по миллиметру, я начала пододвигать руку к себе ближе. Сеть засветилась, и начала нагреваться. Я даже через подошву почувствовала. Предельно аккуратно и плавно расстегнула молнию внешнего кармашка, и вытащила сотовый. Правая нога, которой я успела ступить в квартиру, начинала гореть. Как же больно-то!
Включила сотовый, от жара и боли слезы уже застилают глаза. Я дважды нажала на клавишу вызова, быстрее, только быстрее ответьте. Уже поднеся телефон к уху я вспомнила, что последний вызов был еще вчера днем, и это был входящий от Валерия.
* * *
— Совсем ты с этим своим даром разучился за девушками ухаживать. Получал любую на блюдечке с голубой каёмочкой (которое она сама же тебе и подносила). С Василиской так не выйдет. На неё твои инкубьи замашки не подействуют.
— Я не инкуб!
— Конечно-конечно... А кто вчера использовал силу? От тебя ж за версту разит проснувшейся кровью. Ты куда столько энергии вбухал? Стадион что ли очаровывал? Тоже мне "Ласковый Май".
— Да сколько во мне той крови-то. Я ведьмак! — пропустил мимо ушей неудобные вопросы Лера.
— Ведьмак-ведьмак...
Валерия уже начало откровенно бесить, что Игорь разговаривает с ним как с умалишенным.
— Слыш, ведьмак, ты за последние две сотни лет хоть одну женщину заполучил без использования "побочного эффекта" своего происхождения? Молчишь? Еще раз повторю тебе: кончай косячить, зачаровать её не получится, и ты сам знаешь почему.
— Знаю, — буркнул вконец пристыженный ловелас.
Полубог опрокинул стопку, и хрипло проговорил:
— Игорь, я не понимаю, что ей еще надо.
Лера сидел за столом напротив базгула, и смотрел в никуда. Красные глаза, всклокоченные волосы, и пальцы судорожно сжимают виски. В банке сиротливо плавали два последних соленых огурца, а под столом уже выстроилась целая водочно-коньячная батарея.
— Я не урод, не тупой, деньги, квартира, машина, с женщинами у меня никогда проблем не было. Что ей еще надо?! Как она могла уехать?
— Эх, Валерка, вот ты вроде и правда не тупой, а таких простых вещей не осознаешь. Ты один раз уже сглупил. Сильно облажался, поторопившись, и наступаешь вновь на одни и те же грабли: ты опять торопишься. Ты её глаза видел?
— Да, — печально хмыкнул Валерий, — Самые красивые на свете глаза.
— Ну, допустим, — улыбнулся Игорь, — А что ты в этих глазах видел.
— Желание, страсть, любовь...
— Ой, дураааак, — вздохнул базгул, — Какая страсть? Какое желание? Да она боится тебя. Куда ты прёшь, как на танке?
— Она взрослая. Ей двадцать семь лет...
— Да она девчонка совсем! Ей еще цветочки-конфетки-ухаживания подавай, а ты сразу под юбку лезешь.
— Цветочки-конфетки, — тупо повторил Валерий, — Но она же моя ведьма...
— У тебя было столько женщин, столько у меня волос, а ты всё с ними обращаться не научился?
— Да она вообще неправильно реагирует!
— Это ты неправильно реагируешь. Ни о страсти, ни о желании там речи пока не идет. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что в эмоциональном плане там еще ребенок-ребенком. С ней нежно нужно, аккуратно, спокойно. А ты и сам горишь, и её сжигаешь. Остановись. Остановить пока не поздно. Прими холодный душ, и начни контролировать свои эмоции. Приручи её. Медленно, не нахрапом. Помоги ей. Обаяй, соврати. У вас еще есть шанс, но если ты не хочешь его упустить, то начни думать головой, а не...
— Назаэрыч, я же такого никогда не испытывал. У меня же напрочь все тормоза слетают, стоит мне только почувствовать её запах. Я же её из другого конца коридора чую.
— У тебя что, насморк? Из другого конца коридора он её чует. Ты её из другого конца города чуять должен... Будешь, если она твоей станет.
— Она уже моя...
— Э, нет, брат. Она не твоя. Не достоин ты её пока. Возьми себя в руки, и начинай действовать. Всё, закругляемся, — хлопнул базгул раскрытой ладонью по столешнице, — Вали-ка, умойся. А то вторые сутки запоя тебя окончательно из колеи выбьют. Завтра к вечеру как очухаешься, поедешь показывать какой ты белый и пушистый.
— Но в безмирье же она со мной...
— То, что ты в её "сны" полез — это вообще отдельный разговор, — нахмурился Игорь, — тебя за это и заблокировать могли на десяток лет. Давно без силы не оставался, — глядя на то, как Валерий скривился, базгул удовлетворенно кивнул "помнишь, значит", — Как ты её вообще там нашел?
— Секрет фирмы, — пьяно ухмыльнулся Лера, опуская голову на сложенные на столе руки, — Я же тогда мстить полез, — промычал он в стол, — я хотел ей в безмирье такое устроить, что сейчас даже вспоминать стыдно. Собирался ей пару мест из-за граней показать.
— Каких?
— А тех, которые мы патрулировали.
Базгул неодобрительно покачал головой.
— Потом решил попользую сначала, чтобы знала, кого к черту послала... а это оказалась ОНА, понимаешь?
— Да понимаю я, — сказал базгул вставая, и за шкирку поднимая Валерия, — Но сейчас тебе к ней лучше в безмирье не соваться, Палыч сказал, что собирается её там завтра-послезавтра тестировать.
Валерий побледнел и, кажется, даже протрезвел немного.
— Хорошо, что ты сейчас об этом сказал. Может еще обойдется.
— Что обойдется?
— Всё обойдется.
Неопределенно махнул Лера, и поплелся в ванную. После сообщения Игоря о тестировании, хмель стремительно покидал его голову, вытесняемый тревожными мыслями. Ледяная вода тоже возымела действие. Еще несколько осоловевший, но уже вполне адекватный, он вернулся обратно на кухню. Базгул успел собрать бутылки в пакет, и даже со стола вытер. Теперь на этом самом недавно протертом столе вибрировал телефон. Три часа ночи. Кто звонит в три часа ночи? На дисплее отобразилось короткое "МОЯ".
Лера замешкался на секунду, пытаясь понять, это реально сейчас происходит, или он уже допился до чертиков, точнее до ведьмочек, а потом спешно нажал "Ответить".
— Лера, помоги. — услышал он полный боли голос, и мир вокруг рухнул.
* * *
— Где ты?
— Дома. Пожалуйста, помоги, я не могу больше... — я вскрикнула от боли, из последних сил стараясь не упасть.
Весь подъезд давно пропах паленой резиной, или пластиком. Каблук расплавился. Подошва моей туфли растеклась по линолеуму черной лужицей, и теперь кипела, пуская пузыри и источая едкий химический смрад.
В трубке послышался звук удара, а потом уверенное.
— Я уже еду, буду через две минуты. Не бросай трубку, говори со мной.
Сквозь шум ветра послышался истеричный сигнал клаксона.
— Вася?
— Я здесь. Я... Ай! — из кипящего пластика поднялся огромный пузырь и, лопнув, забрызгал щиколотку. Горячая масса моментально впаялась в тонкий капрон чулок и в кожу под ними.
— Остался квартал, потерпи.
Я слышала его дыхание, и от понимания, что я не одна, становилось легче.
— Я подъехал, поднимаюсь.
На первом этаже хлопнула дверь, и на лестнице послышались быстрые шаги. Перемахивая через две ступеньки, Лера влетел на площадку, и, быстро оценив ситуацию, упал возле меня прямо на колени. Внимательно ощупывая и осматривая порог и косяки, он спросил:
— Давно?
— Не знаю. Я вернулась часов в девять, в десятом. Сколько сейчас?
— Три ночи. Четвертый час. Какая ты у меня терпеливая, так долго не двигалась.
— Почти.
— Да, вижу, — нахмурился Лера, — Вась, ты не бойся, мне сейчас нужно до твоей ноги дотронуться.
— Ладно, — я лишь покорно кивнула, страшнее мне уже вряд ли будет, да и выбора нет.
Обхватив мою коленку обеими руками, Валерий закрыл глаза, сосредоточился и мотнул головой.
— Нет, выше. Василиса, мне сейчас придется вверх по ноге руками подняться...
— Да делай уже! — не выдержала я, почти плача от обжигающей кожу боли. Ощущение, что я засунула ногу в кастрюлю, которая стоит на плите, и теперь вода закипела, а нога в ней начала вариться.
Лера молча начал подниматься, скользя ладонями по гладкому капрону. Узкое платье задралось, следуя за его руками, и он демонстративно отвернулся, вперившись взглядом в косяк. Выше и выше. Ноги у меня длинные, но не бесконечные же, и конец этот уже близко! Пальцы достигли широкой кружевной резинки.
— Чулки, — простонал Лера, — Боже, что же ты делаешь? Ты смерти моей хочешь?
Указательные пальцы переместились с кружева резинки на кожу, и мужчина замер.
— Да быстрее же, — простонала я.
Лера сжал зубы, закрыл глаза, и я почувствовала, как по ноге от его ладоней вниз потек холод. Будто по венам вместо крови пустили фреон. Хладагент добрался до щиколотки, и перетек в ступню, до самых кончиков пальцев. Если, конечно, от моих бедных пальцев еще что-нибудь осталось.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
