Знание это власть 2

Спустя несколько минут Северус вернулся и, разогнав собравшуюся толпу, позволил хозяину комнаты зайти внутрь. Первым делом слизеринец начал осматривать книги. Но оказалось, что все они на месте, как и другие вещи. И тут взгляд Слизерина зацепился за письменный стол, на котором вчера вечером он оставил дневник Реддла — его не было.

— Пропала одна вещь, — после тщательного осмотра стола и пространства под столом оповестил Гарри.

— Какая именно вещь, сын? — в помещение неторопливо вошел Салазар и вопросительно посмотрел на наследника. — Так какая вещь пропала? — вновь задал вопрос Основатель, видя, что Гарри не спешит отвечать.

Гарольд замялся и слегка скосил взгляд в сторону Снейпа. Несмотря на все перемены в отношениях с этим человеком, парень не доверял ему.

— Северус, оставь нас с сыном наедине, — Салазар сразу понял причину молчания. Снейпу дважды не пришлось повторять — кивнув на прощание директору и крестнику, он вышел, предварительно сказав, что, если потребуется его помощь, он в лаборатории. — Так что пропало?

— Дневник Тома Реддла.

Глава 14

Стоило словам сорваться с языка, как Гарри задержал дыхание, предчувствуя разнос, что устроит ему сейчас Салазар. Но к удивлению юноши, Основатель молчал, лишь с каким-то странным огоньком во взгляде, не предвещавшим ничего хорошего, взирал на подопечного.

— Как интересно, — через несколько минут, что показались Гарольду вечностью, нарушил тишину директор. — Позволь узнать, каким же образом дневник Реддла попал к тебе в руки?

— Я его нашел, — пробормотал слизеринец, с необычайным интересом разглядывая пылинки на своих ботинках. Он решил умолчать об участии в этом Драко, разумно посчитав, что уж на этот раз Салазар воплотит в жизнь свои угрозы и вынудит Люциуса перевести сына в Дурмстранг. Хотя он сам не понимал, что сделал такого ужасного — ну, пообщался с Томом, но это ведь не конец света! Но, видимо, отец считал иначе, об этом красноречивее любых слов говорил взгляд, которым он одарил сына, поэтому Гарольд решил помалкивать, а не пытаться доказать Салазару, что ничего криминального не сделал. Никакой важной информации он не рассказал, лишь сообщил о том, что Салазар жив и сейчас занимает пост директора вместо Дамблдора. Еще упомянул о Тайной комнате, но ведь это не такая уж и тайная информация... Или тайная?

— И где же ты нашел эту вещь? — только глухой не услышал бы в голосе Основателя сарказма. Гарольд чувствовал, что отец зол, он просто в бешенстве, и виною тому — его опрометчивый поступок.

— По пути, когда возвращался с отработки от Люпина, — ответил слизеринец, избегая смотреть в глаза собеседнику. Если честно, то он боялся увидеть там разочарование. Боялся прочесть в темных глазах, что проникали в саму душу, что он плохой сын, создающий на каждом шагу массу проблем и перекладывающий эти самые проблемы на плечи отца.

— Скажи на милость, почему ты не принес его мне?! Тебе что, мозгов не хватило сообразить, что все, касающееся Реддла — опасно! Я тебе уже в который раз говорю, что не стоит относиться к этому легкомысленно. Мерлин, как можно быть настолько безрассудным?! — Салазар неопределенно махнул рукой, словно пытаясь этим показать, что он в шоке от поведения наследника. — Как только эта кошелка отправила тебя на Слизерин, тебе самое место в Гриффиндоре! — под кошелкой Основатель подразумевал Распределяющую Шляпу. — Это же нужно до такого додуматься — отыскать где-то дневник Реддла и не сообщить мне о подобной находке!

— Это не я его нашел, он словно специально попал ко мне в руки, — попытался оправдаться юноша.

— Вот! — воскликнул громче, чем следовало, Салазар. — Это и должно было сразу тебя насторожить. Такие вещи просто так не попадают в чужие руки, кто-то специально подстроил так, что эта вещица попала именно к тебе. И одному Мерлину известно, что ты успел с ней сделать.

— Я ничего не делал такого, лишь написал несколько слов.

— Ах, написал несколько слов, просто превосходно, — с ехидством произнес Салазар. — И что же ты там интересного написал? — задал вопрос Основатель. — Знаешь, после ситуации в прошлом году с философским камнем я полагал, ты и думать забудешь о сомнительных авантюрах, но, видимо, ошибся. Мне, видимо, следовало тогда все же позволить вам первыми повстречаться с Волан-де-мортом, может, тогда ты бы усвоил урок.

— Но я вправду ничего ужасного не сделал. Реддл спросил меня о Тайной комнате, и я ему в ответ написал лишь то, что знают многие. Также он интересовался тобой после того, как узнал, что моя фамилия Слизерин, — начал объяснять слизеринец.

— Ясно, — парировал Салазар. — Значит, вы переписывались с Волан-де-мортом, — это был не вопрос, а утверждение. — И он задавал тебе вопросы, на которые ты с радостью отвечал.

— Мне просто стало интересно, что он за человек. Все называют его тираном и деспотом, а Дамблдор упоминал, что Реддл в свое время был выдающимся студентом, вот я и заинтересовался, — последовал ответ.

— А мне кажется, ты чего-то недоговариваешь, — разумно заметил Салазар, внимательно смотря на сына. — Тебя что-то тревожит, и мне бы хотелось узнать, что именно, во избежание проблем в будущем. Может, я смогу как-то помочь или отвечу на твои вопросы.

— Да нет... — попытался возразить Гарольд, но под проницательным взглядом замолчал. — Я хотел узнать, что на самом деле случилось в ту ночь, когда меня провозгласили Героем. Все говорят, что я победил Волан-де-морта, но как именно, и что вообще произошло, никто не знает, вот я и подумал, что, возможно, Реддл знает, — неуверенно проговорил слизеринец.

— Если даже знает, неужели ты думаешь, что он тебе все расскажет?!

— Нет, но...

— Временами я забываю, что ты еще ребенок, которому присуща наивность, несмотря на сложную жизнь, полную трудностей, — Салазар с какой-то жалостью смотрел на сына. — Ты должен понять, что Реддл так же, как и Дамблдор, игрок — каждому из них выгодно, чтобы ты верил в их правду, а является ли она истиной на самом деле, не столь важно. Ты еще молод и многого не понимаешь, и я тебе не зря говорил держаться подальше от этих магов, но ты пренебрегаешь моими запретами, считая, что это мои прихоти. На самом деле я, как и любой родитель, желаю своему ребенку только добра, поэтому если я что-то запрещаю, значит, так нужно.

— Ты относишься ко мне как к ребенку, — буркнул Гарольд. — А я не привык быть ребенком, поскольку жизнь с Дурслями вынудила меня рано повзрослеть. Мне трудно привыкнуть, что за меня решают.

— Сын, я гораздо старше, а главное, у меня есть опыт, а у тебя пока его нет, поэтому стоит иногда прислушиваться к моим словам. Заметь, прислушиваться, а не делать всё наоборот, — о том, что Гарольд и есть ребенок, Основатель не стал говорить, прекрасно зная, как сын реагирует на такие слова.

— Я не делаю, — запротестовал Слизерин-младший.

— В том-то и дело, что делаешь. Ты пытаешься доказать мне, что уже взрослый и в состоянии сам о себе позаботиться, но это не так. И часто забываешь, что сейчас находишься в магическом мире, а не в маггловском, а это огромная разница. Но сейчас не будем об этом, я специально выделю вечер, когда мы сможем поговорить на эту тему. Хорошо?

— Угу, — кивнул Гарольд.

— Хм, — старший маг на несколько минут задумался. — С этим вопросом решено, теперь перейдем к твоему наказанию.

— Наказанию? — севшим голосом переспросил юноша.

— Конечно. Если ты не понимаешь слов, придется прибегнуть к кое-чему другому.

— Ты меня запрешь в комнате и заставишь перечитать гору книг? — с надеждой спросил Гарольд. Его, если честно, не радовала перспектива проводить выходные в одиночку, но это, по крайне мере, лучше, чем быть отконвоированным в Дурмстранг или еще куда, где, как Салазар, видимо, считает, его научат дисциплине.

— О нет, — хмыкнул Слизерин, — в прошлый раз я убедился, что такое наказание не произвело на тебя должного эффекта, поэтому придется придумать кое-что поэкстравагантней. Когда я был чуть младше тебя, мой отец меня наказывал за недостойное поведение, шалости и вообще за все провинности. Он был весьма строгим человеком, поэтому доставалось мне частенько, но знаешь, это помогло мне закалить характер и стать тем, кем я сейчас являюсь, — задумчиво проговорил Основатель.

Гарольд не знал, к чему ведет отец, но чувствовал, что на этот раз ему не удастся легко отделаться.

— Относительно тебя я всегда старался быть терпеливым, считая, что на твою долю и так выпало множество страданий, поэтому ты заслужил, в конечном счете, право побыть ребенком. Я закрывал глаза на все твои проказы, лишь иногда проводил воспитательные беседы и не слишком зацикливался на том, что ты, будучи наследником столь древнего рода, ведешь себя иногда слишком фривольно. Но, как показали сегодняшние события, зря я так поступал.

— Ты переведешь меня в другую школу? — слизеринец был опечален словами отца, но не мог не признать, что тот прав. "Может, мне на самом деле будет лучше в Дурмстранге?" — задавался вопросом бывший Поттер. "Там мне не придется постоянно соответствовать чьим-то стандартам", — подумал юноша. Его уже, если честно, достало, что каждый от него чего-то ждет, и он постоянно обязан оправдывать эти надежды, невзирая ни на что. Никого не интересовало, что ему просто хочется быть самим собой, не наследником выдающегося человека и не Героем, а просто Гарольдом Слизерином — двенадцатилетним мальчишкой, который, как и сверстники, устраивает шалости, веселится, учится, одним словом — живет, а не существует. Гарольду казалось, что с того дня, как он перестал быть Поттером, вся его жизнь пошла наперекосяк, он попросту стал марионеткой в руках Салазара. И пусть отец желает ему только добра, но это не означает, что юноша хочет быть подобным фениксу в золотой клетке. Ему практически всё приносили на блюдечке с голубой каемочкой, те же учителя практически все благоволили к нему. Что уж говорить о слизеринцах, считающих его ранее мерзким полукровкой, недостойным учиться на их факультете? Сейчас они кардинально изменили свое мнение, хотя, может, просто опасались высказывать его вслух. Всё казалось идеальным, если не брать в расчет лживость, которая стала основной частью его жизни. Она не давала ни на секунду забыть, именно кому Гарольд обязан за это "прекрасное", и еще больше нагнетала и так сложную обстановку. И, чтобы вырваться из своего кокона хоть на мгновение, слизеринец встревал в авантюры.

Из размышлений юношу вырвал голос отца, который нечитаемым взглядом смотрел на сына.

— Нет, — простой ответ. — В Хогвартсе я хотя бы смогу за тобой присмотреть и проследить, чтобы ты не встревал во всякие истории, а вот в Дурмстранге не будет такой возможности. Там ты будешь один, а если брать в расчет твою способность притягивать к себе неприятности, то я даже боюсь представить, что будет. Так что этот вариант не подходит, — Гарольд лишь кивнул, не пытаясь возразить. — Я поступлю гораздо проще — выпорю тебя.

— Что?! — вырвалось у слизеринца. Он не поверил своим ушам, ведь не мог на самом деле отец сказать подобное. Просто не мог!

— Раз ты не понимаешь слов, придется действовать по старинке.

* * *

Сидя сейчас в Большом зале, юный Слизерин проклинал всё на свете, начиная с гениальных идей Салазара и заканчивая Снейпом, который уж слишком пристально сейчас на него поглядывал, словно знал о случившемся. Отец сдержал свое слово и таки выпорол его, притом так, что сейчас он еле сдерживался, чтобы не застонать от болезненных ощущений. Слегка поерзав на скамейке, стараясь не делать резких движений, Гарольд постарался сесть поудобнее. В его голове сразу вспыхнули воспоминания о вчерашнем вечере, и он приложил титанические усилия, чтобы не покраснеть от стыда. Это же надо до такого додуматься — взять и выпороть! Немыслимо, просто немыслимо. Полнейшее варварство. Те же Дурсли частенько давали ему подзатыльники, шпыняли и унижали морально, но НИКОГДА не додумывались выпороть, но Салазар соизволил, притом сделал это качественно, отчего пятая точка будет болеть не один день.

— Что с тобой? — негромко спросил Нотт, сидевший напротив. — Ты выглядишь больным.

— Все нормально, просто не выспался, — соврал Слизерин. Не говорить же Тео, что отец его выпорол, притом запретил использовать обезболивающую и заживляющую мазь, считая, что так он лучше усвоит урок. По мнению Основателя, порка была лучшим наказанием, чем драить полы в Большом зале или сортировать червей под чутким надзором Снейпа.

— А, — последовал красноречивый ответ. — Кстати, еще не нашли того, кто вломился в твою комнату?

— Нет, — ответил Гарольд, с неохотой приступая к завтраку. У него не было аппетита, и хотелось вернуться вновь в свою кровать и валяться там до вечера, ничего не делая. Но директор уж точно не обрадуется, узнав, что сын прогуливает занятия.

— Я слышал от Джонса, а тот в свою очередь от Аманды, что около портрета, охраняющего вход в твою комнату, ошивались Уизли с Гринграсс.

— А откуда Аманда это узнала? Она что, следила за Уизли с Гринграсс?

— Она староста, поэтому дежурила в тот вечер в коридорах, вот и увидела, — последовал ответ Нотта. — Говорит, что это было за несколько часов до взлома.

— Вот, я же вам говорил, что с Гринграсс что-то не то, она ведет себя странно, — заметил Малфой. — Я даже не удивлюсь, если выяснится, что это она пробралась к тебе, а от Уизли так и вовсе подобного следовало ожидать, — не унимался Драко.

— Я согласен насчет Джинни Уизли, но вот в том, что подобное могла совершить Дафна, сомневаюсь, — вторил Тео. — Я знаю сестер Гринграсс с детства. Вы хоть и поссорились, но она не способна на такую подлость.

— Мы должны за ними проследить и всё выяснить, а не гадать, — решил Драко. — Как тебе такая задумка? — Малфой внимательно посмотрел на задумчивого Слизерина, которого, казалось, не заботила болтовня друзей.

— Пожалуй, так мы и сделаем, — согласился Гарольд.

— Слушай, — Тео слегка замялся. — У нас дома есть сфера, она действует наподобие Омута памяти, позволяя создавать... как у магглов, как же оно называется... — Нотт слегка замялся, пытаясь вспомнить название. — О, точно, видео. Может, мне попросить отца прислать сферу, а потом мы установим ее в комнате Уизли и всё узнаем?

— И ты думаешь, они об этом станут трепаться направо и налево?! Я сомневаюсь, что Уизли настолько глупа, что начнет что-то там обсуждать. И знаете, я ещё сомневаюсь, что Уизлетта могла додуматься до подобного, у нее просто мозгов бы не хватило, чтобы придумать способ проникновения в мои апартаменты. Я считаю, что это сделал кто-то из учителей или старшекурсников, но никак не эта выскочка. Но даже если на минуту предположить, что виновница — эта ненормальная, то она постарается скрыть следы преступления и затаиться, поэтому от твоей сферы толку мало будет.

— Ну, может, тогда в комнате Дафны и Блейз? — не унимался Нотт.

— Да нет, это не подходит.

— Нам нужно Уизли как-то разговорить, но как? — задумался Драко.

— Может, попросить Розье с ней поговорить и все выведать?