Мы выходим под полог густого можжевелового леса. Раскидистые ветви могучих деревьев смыкаются высоко над нашими головами. Они так тесно переплетаются, что солнечные лучи не могут пробиться сквозь верхние ярусы. Нижние же ветви агонизируют и умирают, лишённые живительного света. Их голые, серые скелеты обхватывают стволы и даже после смерти упрямо цепляются друг за друга. Но в природе нет ничего лишнего, и со временем на них поселяются причудливые лишайники разнообразных форм и окрасок. Растущие на поверхности мёртвых ветвей, они создают иллюзию заколдованного сказочного мира. Терпкий аромат, характерный для хвои этого вида можжевельника, подсказывает, что сейчас солнечный день, потому, что только хорошо прогретые растения способны издавать такой сильный запах. Я вспоминаю, что читал в одной из книг про исцеляющую силу такого леса, способную вылечить даже туберкулёз — порой смертельную болезнь для людей.
Из медитации меня вырывает грубоватый голос:
— И долго мы тут будем стоять в ожидании? Вы Эрни и Ричард, как я понимаю?
Мы дружно оглядываемся и встречаемся взглядами с ехидно улыбающимся высоким светловолосым парнем, чем-то внешне похожим на Эрни:
— Я Солл — старший сын Локуса, вождя Маров, — он шагает нам на встречу и протягивает руку Эрни. — Рад тебя видеть, братишка!
Всего лишь несколько слов, и внезапно приходит осознание, что у нас больше нет дороги назад. Эрни сереет и всхлипывает, неожиданно пошатнувшись. Я тут же подхватываю его, чтобы он не упал. Солл тоже оказывается рядом, но оттолкнув его, Эрни мягко отстраняется от меня.
— Я сам справлюсь, Ричард, — произносит он тихо и, повернувшись к встречающему нас вампиру, довольно твёрдо говорит:
— Веди нас, я уже в порядке.
— Прости, Эрни. Я понимаю тебя, не каждый день приходится уезжать навсегда из собственного дома, — говорит Солл, подтверждая мои опасения. — Лорд Родригес предупредил меня, что тебе может стать плохо...
— Я не ребёнок! — шипит Эрни и горько добавляет: — И он мне больше не отец... он отказался от меня.
Мне тоже становится не по себе, словно я участвую в каком-то страшном розыгрыше или просто вижу странный сон. Но Солл уходит в глубину леса, и мне приходится следовать за ним.
Впрочем, мы идём совсем недолго, когда перед нами появляется большое поселение с непривычными для нас домами. Они бревенчатые, высотой не более метра и словно пробиваются из-под земли. Потемневшие и обветшавшие от времени стены и крыши, покрытые растущим мхом, указывают на древность этих жилищ. Вход в каждый дом расположен чуть в стороне, открываясь в довольно длинный подземный ход, ведущий уже в жилые помещения, и все здания напоминают скорее окопы или блиндажи, чем мирные строения. В этом странном посёлке также сумрачно, как и в самом лесу, деревья растут вплотную к зданиям. Солл останавливается и, повернувшись к нам, радостно говорит, обращаясь к Эрни:
— Вот мы и пришли, нас уже ждут. Сейчас мы вместе зайдём в дом Локуса, нашего вождя и моего, а теперь и твоего отца Эрни. Ричард, твой же — шаман Мунк живёт в том крайнем доме, — показывает он на отдельно стоящее жилище, почти не видимое из-за многочисленных стволов можжевельника.
— Следуйте за мной! — продолжает он и уверенно направляется к самому большому строению. Мы спускаемся вниз, в длинный, обитый деревом подземный коридор, и наконец проходим в дом. Внутри он гораздо больше и просторнее, чем можно было бы ожидать. Здесь странное освещение. Мягкий голубоватый свет исходит от нескольких больших светильников. Все вампиры хорошо ориентируются в темноте, но так намного комфортнее. Моё внимание сразу же привлекает странная вещь — большой блестящий прямоугольник на стене в чёрной оправе. Внизу, на узкой панели, расположены многочисленные кнопки и какие-то отверстия. Я подхожу и начинаю рассматривать его, пытаясь понять значение этого прибора. Он явно здесь не просто для красоты — диван и пара кресел так, чтобы его отовсюду было видно.
— Если хочешь посмотреть телевизор, можно его включить. У нас ещё почти час времени до совета, — ехидный голос Солла внезапно раздаётся у меня за спиной, и я невольно вздрагиваю, но быстро прихожу в себя.
— Телевизор? Я таких никогда не видел. Мне можно его включить? — уточняю я на всякий случай.
— А ты хоть знаешь, как это делается? Насколько я помню, у вас нет техники, только магия... — с издёвкой замечает он.
— Ну, если дашь мне пульт, то я попробую, ведь он сейчас в режиме ожидания. Я прав? — холодно парирую я.
За этот час, что есть у нас до встречи с Локусом, мы с Эрни изучаем различные приборы в его доме. Конечно же, я о многих читал и даже видел на картинках, но понять, для чего сделано то или иное приспособление, очень сложно, если не изучить его на практике. Например, душ и ванная используется для купания, а вот унитаз... Я осматриваю его, а увидев большую серебристую кнопку на бачке, нажимаю на неё. Из бачка маленьким водопадом с шумом устремляется вода, а потом слышно, как она набирается туда снова. Фотографии душа и ванной с обнажёнными силуэтами девушек часто встречаются в рекламных журналах для людей, а вот унитазы... их очень много, но для чего они используются — непонятно. В голову приходит реклама 'Утро начинается не с кофе...' и рисунок этого приспособления. И тут меня осеняет — этот прибор предназначен для медитации! Мне ещё учитель говорил, что лучше всего получается сконцентрироваться на слиянии с космосом рядом с бегущей водой ...
Но от гениальной мысли остаются лишь жалкие осколки, когда Солл назидательным голосом говорит:
— Если будете ходить по маленькому, сидушку поднимайте, чтобы женщины на мокрое не садились и не убирали тут за вами, а по большому — используйте её, так комфортнее. Меня сразу же прошибает холодный пот, хорошо, что я свои мысли вслух не озвучил. А Солл смеётся:
— Не знаю, что вы там себе придумали по поводу унитаза, но воду пить нужно из крана, а не отсюда...
А вот об этом я даже и не думал, поэтому холодно произношу:
— Только придурок может придумать такое — пить от сюда воду, — и оглядываюсь на Эрни... краснеющего на глазах.
* * *
Мы осматриваем дом и знакомимся со всеми приборами. В одной из комнат наше внимание привлекает компьютер, мы с Эрни стараемся выяснить, как он работает, и за этим увлекательным занятием не замечаем, как пролетает время. Об этом нам напоминает Солл, приглашая на встречу с его отцом. Вернувшись в гостиную, мы обнаруживаем, что нас уже ждут несколько взрослых вампиров. Они сидят на диване и креслах, ведя между собой неспешный разговор. Высокие, черноволосые, кареглазые, с правильными чертами лица...
С нашим появлением все замолкают, и мы попадаем в центр внимания. Один вампир сильно отличается от остальных. Внешне он очень похож на Солла, только возрастом значительно старше. У него светлые, почти белые волосы с кремовым оттенком, золотисто-карие глаза, благородные черты лица и красиво очерченные губы... Но не внешняя красота выделяет его из всех присутствующих, а холодный пронизывающий взгляд и чуть заметная презрительная усмешка. Он сидит расслабленно, откинувшись на спинку дивана, положив ногу на ногу. Кажется, что ему не интересно происходящее здесь, но это впечатление обманчиво. Я ощущаю, как он словно сканирует мою душу, читает все мысли и видит все сомнения. 'Это Локус, отец Солла', — мелькает мысль...
— Ричард и Эрни?
Мы киваем.
— Такими я вас и представлял. Я Локус, вождь Маров. А теперь и твой 'родной' отец, Эрни, — он поворачивается к нему, и на мгновение презрительная усмешка сменяется ободряющей улыбкой, но потом она гаснет. — С этого дня у тебя нет других родственников, кроме меня и моей семьи. Наш мир сильно отличается от того, в котором ты вырос. Дорн, — Локус поворачивается к вампиру, сидящему слева от него, — дай мне браслеты.
Тот протягивает ему какие-то блестящие украшения.
— Подойдите сюда оба и протяните каждый левую руку, — продолжает отец Солла.
Мы подчиняемся. Локус молниеносным движением надевает на наши плечи по браслету и защёлкивает их. Мне достаётся золотая змея с синими камнями-глазами, а Эрни — изящный дракон из платины, со вставками из прозрачного камня.
— Вы больше не сможете ни использовать магию, ни пить кровь. Браслеты, контролируя вашу энергию, не дадут этого сделать, — удовлетворённо заявляет Локус и, пресекая наше возмущение, поясняет: — Такие блокираторы есть у каждого вампира племени Мара. Мы обязаны носить их по условиям заключённого мирного договора с охотниками. Если найдёте себе покровителей, вам наденут ошейники. Браслет в этом случае снимут или деактивируют. Управлять вашей энергией будет ошейник. С ним у вас появится возможность, как пить кровь, так и применять магию, но это в том случае, если разрешит хозяин. А до тех пор забудьте о своей прошлой жизни и ищите себе покровителей...
Он замолкает, а мне становится не по себе. Опять рабство? Только теперь уже на добровольных началах. Стоило избавиться от клейма, как впереди замаячил ошейник:
— Я не собака! Никому не позволю надеть на меня эту гадость! — с яростью выплёвываю я, а Эрни молчит, возможно, он в шоке или просто обдумывает слова этого самоуверенного придурка.
— Каждый молодой вампир обязан пройти служение у охотников. Стать по-настоящему свободным он может лишь после того, как хозяин отпустит его, — Локус замолкает на пару минут, поправляет непослушную прядь, а затем уточняет: — Только после этого мы можем создавать семью, а подтверждением пройденного служения у нас на всю жизнь остаётся... — Он небрежно расстёгивает воротник своей рубашки, и мне становится виден изящной работы дорогой ошейник.
Я в ужасе от такого отношения к рабству и унижению и, не выдержав, с издёвкой задаю вопрос:
— Все возвращаются или кого-то убивают эти ваши... хозяева?
— Кого-то и убивают, кого-то оставляют себе, как раба, а с кем-то сочетаются браком, но последнее случается редко. Бывают и однополые браки, тогда вампир становится младшим супругом...
Я резко перебиваю, не слишком задумываясь над своими словами:
— А если я хочу быть старшим?..
Взрыв хохота оглушает на мгновение. У некоторых вампиров аж слёзы выступают на глазах.
— Старшим? Да ты посмотри на себя, щенок! С твоими внешностью и ростом можно только надеяться не попасться в лапы садисту, — сквозь смех презрительно бросает Локус. — Тебе светят лишь заработки на панели ... а ошейник — из чёрной кожи, с черепом собаки — символом абсолютного рабства.
Мне плохо после этих слов. Они задели мою гордость. Я никогда не думал, что буду так беспомощен, и что смех так может ранить. Да, я не красавец и ростом не вышел, но ведь и не урод... Хотя... судя по всему у этих взрослых я вызываю лишь неприятие. В глазах плывёт, как будто пыль туда попала. Меня ещё ни разу так не унижали. При всех... высмеивая и презирая...
— Рич — мой секьюрити, — жесткий, замораживающий голос прерывает разнузданное веселье. — Кто оскорбляет моего слугу, тот наносит оскорбление и мне.
Эрни скользит мне за спину и, обхватывая руками за плечи, притягивает к себе, крепко прижимая. Мгновенно воцаряется гробовая тишина. Она звенит от напряжения. Я, честно говоря, совсем не ожидал, что Эрни так заступится, противопоставив себя другим вампирам. Но мне приятно. Рядом с ним я впервые чувствую себя ребёнком, и заботу мне непривычно ощущать.
— Эрни, советую всё же подумать, прежде чем бросать нам вызов. Здесь не подростки и не твои слуги. Лорд Родригес просил приглядывать лишь за тобой, а твой слуга нам как довесок, — зло, но стараясь сдержать эмоции, говорит Локус, подаваясь вперёд и замирая, словно кошка скрадывающая добычу. — Ты можешь остаться в моём доме, не беспокоясь о собственной защите и комфорте, но только если откажешься от мелкого убл... слуги.
Я чувствую, как Эрни вздрагивает от выслушанного требования, но его голос остаётся холодным:
— И что произойдёт, если я не откажусь от Ричи?
— Я выгоню тебя из своего дома! Живи тогда с шаманом и со своим секьюрити. Здесь, в нашем мире, не занимаются благотворительностью. Даю неделю на то, чтобы привести свои мозги в порядок, — рычит вождь Маров. — Солл, проводи Эрни и его слугу в дом Мунка, пусть Эрни тоже там пока что поживёт. На этом наш разговор закончен. Все свободны.
Вампиры бесшумно покидают дом, а Локус величественно удаляется в свой кабинет.
— Пошли, мученики, — чуть посмеиваясь, обращается к нам Солл. — Ну вы даёте, так разозлить отца! Он иногда бывает грубым, когда совсем не в духе.
Мы выходим из этого негостеприимного дома и направляемся к избе шамана. Солл дружелюбно продолжает:
— Не обижайтесь на отца, он отходчив. Просто нам трудно выживать. Работы для нас почти нет, а деньги поступают только от хозяев, покупающих себе рабов или вступающих в законный брак с подданными моего отца. Нас контролируют охотники, не допуская создание семей с вампирами, не прошедшими этап служения. Им нет дела до числа вампиров, живущих в резервациях, но за браслетами они следят, а наши расходы и доходы их интересуют. Поэтому в материальном плане вы здесь действительно обуза. А мой отец сорвался из-за вопросов Ричи, потому что садист-охотник жестоко убил моего двоюродного брата, любимого племянника отца. Его похоронили месяц назад. Локус до сих пор ещё не отошёл...
— Того, кто это сделал... его хоть наказали? — Я помню, что в законах есть статья об издевательстве над рабами, но Солл, вздохнув, отвечает:
— Нет, он слишком важен для Святого Ордена охотников. Ему всё насилие, вплоть до убийства, сходит с рук.
— Ты даже знаешь того, кто это сделал? — Мне не понять такого безразличия к виновнику убийства. Да я бы его на клочки порвал! Жизнь бы ему исковеркал. Я в ярости, киплю.
— Этот человек — преподаватель, доктор Орелли. Ходят слухи, что он, возможно, выдвинет свою кандидатуру на место ректора Оштинского университета. Боюсь даже представить, что тогда произойдёт. Сейчас там безопасно для наших студентов, но Орелли уже готовит проект закона о снятии неприкосновенности с учащихся-вампиров...
Солл замолкает, а я уже мечтаю добраться до этого Орелли, и даже мысль о мести зеленоглазому уходит на дальний план. Потеря близких ожесточит кого угодно, поэтому мне теперь понятна злоба Локуса, вызванная моими неосторожными вопросами про рабство и покорность. Но всё же странно, зачем он так на Эрни отыгрался?
— Я забыл сказать... — врывается в моё сознание голос Солла. — Рич, ты можешь попытаться найти работу в городе. Вот тот портал ведёт в Оштен.
Он показывает на каменную арку с кнопочной панелью на правой стороне. Она стоит
недалеко от того дома, куда мы направляемся.
— Но сразу же предупреждаю — тебе, Эрни, покидать наш посёлок запрещено, — добавляет Солл. — Это предложение работы касается только Ричи. Для тебя одежду и еду буду приносить я. Обращайся, если что-то будет нужно. Это личная просьба лорда Родригеса. Тебя отпустят лишь для сдачи экзаменов в университет, и то с сопровождением. Но если поступишь, сможешь жить и в Оштене. Студентам выдают специальный знак, защищающий их от посягательств охотников... Так что ничего личного...
