— Ну ладно, не будем про тигра, — милостиво произношу я, — а вот это: 'Орёл, охотящийся в небесах' — мгновенные броски сменяются резкими увёртками и финтами... 'Богомол, затаившийся в высокой траве'...
Учитель постепенно приходит в себя, выслушивая различные варианты и, наконец, не выдерживая, спрашивает:
— А есть ли что-то с виду совершенно не боевое... приближенное... эммм... к реальности?..
Я начинаю вспоминать различные комплексы боевых танцев, и вдруг меня озаряет!!! Ну честно, я не знаю более частого явления в наших поселениях, поэтому радостно заявляю:
— 'Пьяный дебошир, веселящийся в кабаке'!!!
* * *
К сожалению, мне приходится обучаться не только танцам. Мой отец заставил меня посещать и... специфические уроки. Как бы я был рад не видеть этого вызывающе одетого павлина и не слышать его самодовольный голос:
— Оближи головку! Нет медленно, чувственно... ещё медленней... теперь кончиком языка проникни в дырочку... чуть-чуть помассируй. Да, так. Обхвати головку губами и начинай делать движения: вверх-вниз... вверх-вниз... Работай языком! Облизывай, массируй... теперь пососи немного. Не чавкай!!! О, Тьма! Ты ведёшь себя неподобающим образом, твоя задача поднять хозяина на вершину блаженства, а эти чмокающие звуки могут вывести из себя кого угодно! — кипятится этот козёл — мастер минета, наблюдая за моими мучениями. Вот кого я ненавижу от всей души! Что такое мужская потенция детям, значит, не положено знать, а облизывать и обсасывать чужой член — это в порядке вещей?!
Но мне приходится смириться с таким положением дел, тем более это действительно... вкусно! Если бы не этот мерзкий тип — мой учитель, то я бы уже давно всё закончил и ушёл, а так приходится терять кучу времени на бесполезные занятия. Впрочем, шоколадки я люблю гораздо больше, чем леденцы. Шоколад, он и в Африке шоколад, но после того как я наглым образом сгрыз произведение искусства, над которым наш повар трудился почти всю ночь... Конечно, это произошло слишком быстро и вызвало шок у мастера, но зачем облизывать то, что можно откусить? Теперь приходится сосать и облизывать леденцы, их грызть особенно не получается, да и этот придурок начинает тогда верещать как резанный, стоит ему только услышать подозрительный звук. Впрочем, он сам виноват, что теперь шарахается от меня как от прокажённого.
Ему, видите ли, было нужно отработать деньги, выданные отцом для моего обучения. Недолго думая, этот баран заставил меня стать на колени, а на мой отказ брать в рот его толстый, вонючий, кривой... член, нажал на какие-то точки, и меня скрутило от острой боли, после чего я перестал сопротивляться. Было мерзко, противно, меня потом долго рвало, а эта сволочь радостно заявляла, что я скоро привыкну, ещё и умолять буду о повторении. Челюсть ныла, напоминая о моём непослушании, но я выпил необходимые эликсиры, а на следующий день изображал страх и покорность, но когда этот болван снова засунул в мой рот свой мерзкий отросток, я с силой сжал челюсти, как голодный зверь. О, это была хорошая месть! Он вначале забыл как дышать, а потом истерично начал звать — маму! На его вопли примчалась охрана и евнухи, но, честно сказать, я был таким злым и возбуждённым, что жёсткие спазмы не позволили мне открыть рот и освободить этого мерзавца, поэтому охране пришлось ножом мне зубы разжимать. Понятно, что страх за своё естество заставил учителя верещать ещё больше, потом я его ооочень долго не видел, даже надеялся, что больше не встречу никогда, но ошибся. С тех пор он давал мне только модели в натуральную величину, изготовленные из сладостей. И где только наш повар достал такую формочку для приготовления подобного лакомства?! Хотя я думаю, что это гномья работа, так как опыт у них кое-какой уже был. Первый шедевр был изготовлен из горького шоколада, ну, я им сразу же и захрустел, а учитель, неотошедший ещё от нашей последней встречи, снова забился в истерике, с тех пор мне и выдают леденцы. Я очень люблю сладкое, поэтому мне безразлично, какой оно формы, да и если этот гад начинает сильно выпендриваться, то мне достаточно внимательно на него посмотреть, и, изобразив голодный вид, медленно облизнуться...
* * *
С учителем танцев мы теперь ладим, он обучает меня движениям, свойственным боевым системам, а я иду ему навстречу, отрабатывая и танцевальные композиции. Вообще, моя жизнь неожиданно изменилась. Меня выселили из гарема, дав отдельную комнатку возле библиотеки. Она хоть и маленькая, но уютная, и в неё никто не заходит — разумеется, кроме меня. Не контролируют и моё свободное время. Я наконец-то снова читаю свои любимые книги, собираю травы и компоненты для зелий, а также практикуюсь в эльфийской магии. В последнее время я даже занимаюсь с одним из секьюрити рукопашным боем и учусь обращаться с холодным оружием, правда такие тренировки бывают редко, но я счастлив, что мне их позволили. Как выяснилось, я единственный кто посещает их, и для меня это преимущество долго было неразрешимой загадкой до тех пор, пока я вновь случайно не подслушал очередной разговор моего отца и мачехи. Надо сказать, меня привлекли её истеричные вопли, доносившиеся из их спальни:
— Я не понимаю, почему этот дерзкий наложник свободно разгуливает не только по замку, но и за его пределами?! Я требую для него суровых условий содержания!
— Дорогая, я не понимаю, по какому поводу ты так кипятишься, для чистокровной леди ты шумишь просто невыносимо...
— Ричард!!! Твой сын!..
— Наш сын, дорогая...
— Ладно, наш, — выдавливает она зло, — он ведёт себя возмутительно! Читает книги, занимается боевыми искусствами, шляется за пределами замка, когда должен сидеть в гареме и осознавать своё ничтожество! Почему он не наказан за то, что чуть не убил мастера, приглашённого для обучения твоих наложниц?! Ты ведь в курсе, что с ним сделала эта маленькая мразь?
— Учитель... ааа, учитель, — задумчиво протягивает отец, — ну что же. Он сам виноват. Нельзя было обходиться так с Ричардом, он умный мальчик...
— У-у-умный, — засипела моя мачеха, — да ты себе даже не представляешь, ЧТО он с ним сделал!!! Этой твари разжимали зубы ножом! Как бешеной собаке! А учитель... бедный учитель... это нужно было видеть! Жуткая рана не заживала в течение недели, и это учитывая вампирскую регенерацию!
— Хммм... как я понимаю, ключевым моментом в твоей страстной речи является именно 'это нужно было видеть'... Объясни мне, как ты это смогла увидеть?! Один раз я уже поддался на твои разговоры и заклеймил своего сына как раба...
— Нашего сына, дорогой...
— Нет, именно моего. Когда-то я хотел избавиться от этого ходячего недоразумения, кстати, с твоей подачи, дорогая, но, как оказалось, я всё же ошибся... Мой сын смог подчинить себе даже главного евнуха, я уже не говорю о гаремных учителях, да и рождение дочерей — это тоже его рук дело. Как и дрессировка придворных... Я точно не могу сказать, какую магию он использует, но теперь ясно, что он способен на многое. Именно поэтому я не отправлю его к Родригесу, по крайней мере, сейчас, а ты, моя дорогая, отныне будешь находиться в гареме. Я всегда смотрел сквозь пальцы на твои игры, но заявить о том, что ты разглядываешь повреждённый орган учителя — это пятно на моей репутации...
После этих слов отца я убегаю в свою комнату никем незамеченный и с чувством глубокого удовлетворения принимаюсь за очередной рукописный труд...
Глава 2
Через двадцать лет
* * *
Замок Родригеса Кровавого
Два года назад Эрни наконец-то исполнилось пятьдесят лет, и с тех пор он изучает вампирскую магию. Ему особенно нравятся заклинания подчинения, зова, привлекательности. Хотя книги он до сих пор читает через силу, но почти смирился с этой необходимостью. Занятия танцами, фехтованием и массаж укрепили мышцы, и теперь фигура у него идеальна. Стройный, пластичный, сильный он похож на дикого кота. Под бархатистой кожей видно как сокращаются при каждом движении мышцы, завораживая и притягивая к себе внимание. Юный лорд уже свыкся с мыслью, что ему придётся учиться в окружении злобных и кровожадных людей. Правда, в этом жутком месте он будет не один, отец обещал дать ему спутника, но... сопровождающий должен поступить в Университет на один курс с Эрни, а подходящей кандидатуры до сих пор не нашлось. Да и время сейчас неспокойное. Охотники на вампиров смогли преодолеть магический барьер и начали войну, которая хоть и закончилась быстро, но успела проредить многие кланы. Особенно досталось соседям — Айшарам, говорят, даже их лорд Раймон Жестокий погиб в одном из сражений.
Зато папа стал таким влиятельным! Он захватил пленных и получил много выгод от этой войны. Теперь потрёпанные кланы пытаются заручиться его поддержкой и присылают различные подарки, в том числе и многочисленных наложников...
Вот и сейчас Эрни читает в проклятой библиотеке объёмный рукописный труд, но, оторвавшись от его изучения и выглянув в окно, видит экипаж, доставляющий ещё одну жрицу любви, а точнее очередную шлюшку... и, похоже, она из клана Айшаров. Странно только, что карета потрёпана, нет пары лошадей из шестёрки, да и вооружённого сопровождения, если не считать нескольких оборванцев, тоже нет. Кажется, эти Айшары вконец обнаглели, присылая такой экипаж. Да и наложница ведёт себя странно — её буквально вытаскивают из кареты, а она, извиваясь, пытается брыкаться. Положение усугубляется ещё и тем, что папины евнухи стараются не уронить покрывало, закрывающее эту сучку. В общем-то, непривычное зрелище, обычно они резво выпархивают, стоит лишь слугам дверцу открыть. Эрни ловит себя на том, что разглядывает этот подарочек. Маленькая для вампиров фигурка отчаянно сопротивляется и на мгновение юный лорд видит мелькнувшие на ногах у привезённой наложницы цепи. Вот этого он точно не ожидал увидеть. Но пока он разглядывает разыгравшуюся под окном нешуточную борьбу, один из сопровождающих экипаж протискивается к бушующему подарочку и, видимо, надавив на какие-то точки на шее, успокаивает наложницу. Она, скорее всего, без сознания и повисает безвольной куклой на руках евнухов, и те быстро уносят ее в замок. Эрни сочувствует маленькой нахалке, посмевшей сопротивляться папиным людям, пожалуй, эта отчаянная мелочь не переживёт сегодняшней ночи, но изменить её судьбу юный лорд никак не может. Поэтому он с сожалением вздыхает и вновь погружается в чтение занудной книги.
* * *
Замок Раймона Жестокого
Отец после подслушанного мною последнего разговора с мачехой сдержал своё слово. Она целых двадцать лет не выходила из гарема, и ей теперь пришлось соревноваться с многочисленными наложницами. Конечно, она сразу же нашла виновного и несколько раз пыталась меня отравить, подсылала убийц, но всё зря. Знание трав и умение готовить эликсиры, наряду с навыками рукопашного боя, помогают мне выжить в этой банке с пауками, именуемой красивым словом 'гарем'. Однако последние события вновь резко меняют мою жизнь...
До последнего времени мне казалось, что наш мир стабилен и ему ничего не может угрожать, но появление охотников на вампиров на нашей границе вызвало настоящую панику. Отец, правда, быстро успокоил своих подданных и организовал войско, но из боя он так и не вернулся, как и большая часть последовавших за ним. Первый и самый грозный удар явившихся сюда людей встретил наш клан, потеряв больше половины воинов. Трагическая весть быстро облетела все наши земли, но, конечно, нашлись и те, кому гибель отца — Раймона Жестокого — была на руку. Мачеха тут же добилась коронации своего сына, моего старшего сводного брата, а сама стала регентшей, так как он ещё был несовершеннолетний. Сразу же после церемонии меня заковали в цепи и бросили в сырой и холодный подвал. Я провёл там почти две недели, показавшиеся мне целой вечностью. Возможно, она решала, стоит ли меня убить или всё же послать в дар теперь уже могучему соседу, но алчность перевесила, и меня временно перевели снова в гарем, где привели, как она выражается, в товарный вид. Перед отъездом я смог выбраться незамеченным и насыпать свою новую забористую смесь возбуждающего и слабительного в почти все вина, хранящиеся в погребе замка, в том числе и ценные, даже тысячелетней выдержки. Каково же было моё изумление, когда целый бочонок такого вина погрузили вместе со мной в качестве второго подарка влиятельному соседу. Но об этом я не стал переживать, страшно обрадовавшись, что мне разрешили взять с собой немного вещей, а главное, что одним из сопровождающих стал мой учитель-секьюрити. Огорчали только ножные браслеты из прочного сплава, скованные между собой короткой цепью, да ещё и с магическим замком, который мог открыть лишь новый владелец...
* * *
Карета скрипит и стонет на каждой кочке. Из-за отсутствия окон я не вижу пейзажа за окном, наверное, мачеха боится, что я сбегу. Мне действительно страшно, я никогда не был так далеко от дома, а ещё меня бросает в дрожь от одной мысли о том, для чего меня дарят Родригесу Кровавому. Я долго находился в счастливом неведении, кто такой наложник, и наивно считал, что минет — это наибольшая неприятность. Совершенно случайно мне попалась в библиотеке книга о сексуальных отношениях между мужчинами, и теперь я холодею от ужаса, когда думаю о том, что со мной будет делать лорд Родригес. Мне хочется испариться, исчезнуть, лишь бы не слышать мерного стука копыт, с каждой секундой приближающих меня к этому кошмару, скрипа кареты, подскакивающей на каждой кочке, подтверждающего реальность происходящего. Из задумчивости меня выводит треск упавшего дерева, резкий толчок остановившегося экипажа, ржание перепуганных лошадей, громкий мат и лязг оружия, а затем воцарившаяся тишина. Я пытаюсь сжаться в комок и не дышать, но кто-то рывком открывает дверцу, и лунный свет затапливает здешнюю темноту, однако похоже заглядывающий сюда незнакомец ничего не видит, и через пару секунд в карету врывается ослепительно-яркий свет факела. Человек вопит от восторга, увидев меня и вино, затем резко открывается дверца с моей стороны, и грубые руки хватают и тащат меня наружу. Я брыкаюсь, пытаюсь уцепиться за сидение, проклятая накидка слетает и остаётся внутри, а мне становится страшно от мысли, что могут сделать со мной эти жуткие люди. Меня хватают за волосы, и от боли на глаза наворачиваются слёзы, я закусываю губу, чтобы не закричать и, наконец, сдаюсь...
— Вот чёрт, это же парень, а не девка! Не повезло, б**ть...
— Какая разница, парень или девка, рот-то у всех одинаков, раз в зад не хочешь.
— Девицы не такие выносливые, этого на ночь должно хватить, вишь бойкий какой, даром, что ноги скованы.
— Эй, ребят, выпьем сначала, потом точно будет без разницы кого и как...
Разбойники гогочут от души, связывая мне руки и заталкивая в рот вонючую тряпку. Их руки шарят по моему телу. Меня трясёт от осознания своей беспомощности и унижения, и с перепугу я забываю даже про магию эльфов, чувствуя себя слабым ребёнком, ощущая бегущие по щекам слёзы. Когда меня тащат вглубь леса, последнее, что я вижу — это как связывают моего учителя.
Открыв бочонок, бандиты глотают дорогое старинное вино, как дешёвое пойло. Тягучее, тёмно-красное, оно источает изысканный аромат — наверное, оно очень вкусное, так как про меня на некоторое время забывают. Слышится смех и пошлые шутки. Веселящиеся разбойники сидят возле потрескивающего и манящего теплом костра, а я замерзаю, мне холодно, но так хочется, чтобы они про меня не вспомнили, хотя чудеса бывают только в сказках... Один из пирующих — огромный, с блестящей в лунном свете лысой головой — пошатываясь, направляется в мою сторону, а от холода и страха я уже не в состоянии сопротивляться. Он жёстко хватает меня пальцами за подбородок и, дохнув перегаром, говорит:
