Путь хранителя@последний из рода .1 часть

Моё будущее, сколько бы про него ни говорили, для меня было туманным. Жизнь по своей сути принималась только по одному пути. Только выйти замуж, нарожать много детей, которых потом женить, а младшего сыночка при себе оставить, что б он за старостью сытою надзор вёл. Отец Сафрон, словно от назойливых мух, стал отмахиваться рукой и при этом высыпал целую горсть желудей на стол.

— Вот смотри, перед тобой лежит горсть желудей. — При этих словах он внимательно заглянул мне прямо не в глаза, а в саму душу. — Выбери из них только те, что посадить надо.

— А чего выбирать-то? Смотри, какие все ядрёные. Любой хороший всход даст.

— Эк, ты какая скорая. Не любой, в этой горсти только один может в могучее дерево выйти, а остальные только свиньям на прокорм.

— Вот это да? Да я почём знаю? Внутрь к ним не залезешь и не расспросишь, кто и чем дышит.

— В руки-то не бойся взять, да и внутрь загляни.

— Тоже мне наука, желудям внутрь заглядывать.

— А человеку, как собираешься помогать? К людям намного сложнее заглянуть, а ещё труднее разобраться.

— Вы случаем не заговариваетесь, дядя Сафрон? К желудям что ль внутрь заглядывать надо? — На этом примере мысли потекли в то русло, что учитель мне явно юродивый достался. А такого, только Богу одному понять возможно.

— Мысли твои, девонька, словно мухи навозные вокруг, да около кружат, а в дело вникнуть никак не дают. Не юродивый я, да это ещё у Бога вымолить нужно, мне другая честь дадена. Такая, что и тебе. Поэтому, слушать меня должна со вниманием, а не пытаться каждый раз что-нибудь придумать и мне присадить. Подумай хорошенько. Через несколько лет у самой ученик появиться и никак не лучше тебя, а может ещё больше к миру привязанный, вот тогда и ты будешь науки вкладывать, а он про ненормальность твою думать.

— Откуда вам это знать-то? Может ещё из меня ничего не выйдет.

— Раз говорю, значит знаю. Будет время, когда вас на перечёт останется, а потом придётся "зёрна от плевел" отделять. — Тут я и сама поняла, что учитель дар имел в будущее глядеть. Стараться научиться всему, что он сам знал, у такого необыкновенного человека, стало занимать меня уже гораздо больше, чем всё остальное.

Очистив голову от шелухи, как говорила моя баба Марфа, я стала смотреть на жёлуди. Все они были крепкие, ядрёные. Выбрала самый большой, жёлтый и, по-моему, достойный для выращивания крепкого дерева.

— Вот, вроде — это он годится для посадки.

— Только на вид. Если смотреть по красоте и величине, то да. Но посмотри, что выйти из него может.

— Это как?

— Ты не спрашивай, пытайся. Раз дар есть, само должно получиться, когда захочешь лишь одного — увидеть.

Сосредоточившись на жёлуде, я разглядывала его упругую, сверкающую, гладкую поверхность. На шляпку с маленьким хвостиком, представляя, что это небольшой домик. Сам собою этот домик открылся и между двумя половинками, я ясно увидела маленькую личинку, которая питаясь стала расти, приводя в негодность семя огромного и сильного дерева.

— Нет, этот не подойдёт, не выйдет из него могучего дерева. Да и вообще, не прорастет никогда.

— А что так? — С интересом и доброй радостью откликнулся отец Сафрон.

— Червяк там завёлся. И главное, как только влезть туда смог, ведь со всех сторон целенький.

— Молодец, так и в людях без видимых причин, учись видеть увечия души, засевшие неведомо как и незнамо где. А теперь покажи-ка тот, из которого могучий богатырь выйдет!

Тут уж я с таким рвением пересмотрела всю горку, что передо мной открылся целый мир. Из всего, что у меня было, только один оказался пригодным для посадки. На вид ещё зелёный, не больших размеров, он отличался чистотой как внутри, так и снаружи. Остановившись на нём и стараясь увидеть его росток, словно во сне, я увидела могучее дерево в три хороших мужских обхвата. Даже услышала, как шумит при лёгком дуновении ветерка его листва. Увидела, как сильно за землю держаться его корни. Удивилась силе его жизни и стойкости морозам и ветрам.

— Вот он. Этот будет богатырём, как и ваши, которые около родника стоят. — С гордостью радостно передала свою первую достойную находку мудрому учителю.

За окном стоял глубокий вечер. Когда Сафрон зажёг лучины, когда перетащил мои узлы на лавку, я не видела. Усталость дальней дороги отозвались во мне только после того, как я посмотрела в окно и удивилась тому, что ещё не свалилась от пережитых событий и пройденных дорог.

— Ну, вот и первые победы над собой. Сейчас ложись спать и постарайся спать без снов.

— Что для этого нужно?

— Ни о чём не думать — это самое главное, выкинуть всё из головы, закрыть глаза и расслабить себя, отпустить все события и всех людей.

Новый день принёс много новых заданий и интересных познаний. Только раскрыв глаза, я сразу поняла, что тянуться и разлёживаться, здесь не получиться. Мой наставник, день распределял так, что не я работу, а работа меня преследовала по пятам.

— Проснулась, милая, вставай скорее. Пойди, пока солнышко только поднимается, посади свой желудок. Только обязательно руками и полей водой, принесённой в ладонях, из родника.

Не удивляясь и не споря, как-то тихо примеряясь с указаниями, старалась выполнить всё сказанное в точности, смирение стало основой преодоления себя.

Посадив дерево, ощущение нежности и силы одновременно, прямо влились в меня через воду и землю. Хотелось увидеть могучее дерево уже большим и сильным, поэтому, не заметив как, стала говорить сама с собой.

— Расти, маленький, вырастишь могучим и сильным. Я буду часто приходить к тебе, чтобы набраться сил или просто поговорить.

Неожиданно раздался голос моего учителя прямо у меня над головой.

— Вот ты и начала узнавать то, что надлежало знать. Готова получать знания, а не сопротивляться или бояться незнакомого. — Он стоял прямо надо мной и улыбался не хитро, а добродушно. — Хочешь чего-нибудь перекусить?

— Когда по лесу шли, есть очень хотелось. Почти всю дорогу сюда, так голод мучил, думала, что в обморок упаду. А пришли ... не знаю, расхотелось.

— Заметила? В этом месте еды почти совсем не надо. Здесь душа насыщается, а тело замирает. Но помнить всё равно надо, что человек обязан себя кормить обыкновенной едой хотя бы один раз неделю. Может случиться, что и забудешь, тогда после ночи подниматься на дрожащих ножках придётся. Так что бери чугунок и вари кашу. Приготовишь на троих, Гашку тоже кормить надо.

Работа знакомая, поэтому труда особого не составило приготовить кашу с грибами, да чай на пропаренных травах с сушёными ягодами настаиваться около печи поставила. Собака, весело виляя хвостом крутилась рядом, но не мешала, а придавала больше уюта и теплоты. Пытаясь наладить дружбу куском сала, Гашка, словно барыня какая, посмотрела и отошла в сторону, показывая, что не продаётся за еду. Зато, когда я её обняла, да приласкала, дала себя уговорить. Осторожно взяла кусочек и отнесла к себе на лежанку, только там съела. Так и пошла наша жизнь на тёплой поляне. Зима за туманной стеной набирала сил. Крепчали морозы, сыпал снег, потом завьюжило, и стали мести метели. Около туманной стены не ощущалось сильных морозов, зато было странно наблюдать за происходящим по другую сторону. Когда ударили рождественские морозы, мы вышли в косматый холодный лес. Отец Сафрон, в таком непроходимом лесу, учил выбирать правильное направление, искать давно нехоженые дороги под глубоким снегом. И многому другому, что по его пониманию, должна я знать обязательно. Каждый вечер он спрашивал, что больше мне по нраву, а чего делать не хотелось или вовсе не получалось.

И вот, однажды утром, началось самое главное в моей жизни. Сафрон велел потеплее одеться и взять с собой ещё тёплых вещей. Он, не говоря мне ни единого слова, собирался сам и явно готовил меня к какому-то серьёзному испытанию.

— Все силы и умения, которые ты сейчас в себе накопила, надо употреблять обязательно на добрые дела. — Говорил он, поглаживая и так уже гладкую бороду. — Ты одно понять должна, что в этом мире случайных людей нет. Каждый — своё выполняет. Вот тебе Господь дар дал людям помогать, думаешь случайно? Нет, значит ты выдержать больше, чем кто-то другой сможешь или распознать вовремя. Тяжело тебе будет на зовы откликаться, но раз так положено, куда деваться? Ты, конечно, не в монастыре живёшь, но в свою жизнь посторонних никого нельзя впускать, а то это же против тебя одной обернутся может. Ты жить будешь постоянно одна и одновременно со многими людьми, потому как их призывы тебе одной слышать, да выбирать к кому идти, а кого оставить на собственные силы. Такая жизнь не для вас, а для мужиков крепких, но от тебя что-то зависит, значит так тому и быть.

— На всё Господь и Его воля, он путь укажет, коли споткнусь или дорогу потеряю.

— Это верно, но распознаешь ли? А вот на то, тебе голова-то и дадена. Все знания твои и умения ты применять должна только на благо. Распознать слабого, да обиженного, не человеком, а грозным страшителем или лукавым чернокнижником, должна без ошибки. Сама помнишь, на какие уловки, да хитрости они пускаются. Поэтому послушай внимательно то, что мне говорили, то и я тебе скажу.

Бог был всегда. Он создал землю, небо, деревья, птиц, зверей и букашек — всё, что ты видишь вокруг. Но венец его творения — это человек. Библию ты знаешь, тебе много говорили из неё. Так же читали и о людях, которых называли праведниками. Они и называются праведниками, от слова — правда. Соблюдение законов и заповедей Его не единственный подвиг святых, в то время, главным было и то, что они не бросали заблудших на распутье, хотя и были они не так многочисленны. Описание жизни, силы веры этих людей, до сих пор с содроганием и преклонением мы перечитываем, невольно перенося на себя их действия. Смогли бы мы так поступить, как они, не щадя живота своего? Трудно сказать, но именно от таких людей и существует наше воинство. От них мы черпаем силы и дары Бога нашего. Не подумай опять, что я заговариваюсь, но война идёт каждый день. Нет не такая, какую ты представить можешь, а невидимая простому человеку, но должна быть видима тобою и такими как ты. Борются две силы за души, да умы людские.

Адам был высшим творением Божественным. Он был зеркалом всего доброго, правильного, что Господь пытался вложить в человека. Но через Еву, то есть самого близкого к Адаму существа, лукавый нашёл путь, чтобы омрачить чистейшую душу. Вот и разбилось доброе зеркало с правильным отражением. Поэтому ты постоянно слышишь о том, чтобы заглянуть в душу человека, как в зеркало. А у тебя, в отличие от многих, есть сила в души глядеть. Ну, так вот, после того, как Адам и Ева оказались на земле, они получили в наказание ограниченную жизнь. Живя в дали от Бога, они каждый раз должны были преодолевать не только житейские трудности, но и новые искушения от лукавых чар, подтверждая каждый раз преданность и любовь к Создателю. Из-за всего случившегося, так и появилось в человеке два начала. Одно — Божественное, светлое, другое — от Лукавого, тёмное. Бесы стали стараться очернить осколки разбившегося зеркала. Души людские подвергались искушению, чем дольше жизнь на земле существует, тем искусней подсовывалось искушение роду человеческому. Поэтому война за души и не унимается по сию пору. Но не Бога с Лукавым, а Лукавого с родом человеческим. Ибо без воли Божьей и волос с головы человека не упадёт, и солнце на небе не поднимется, и птица гнезда не совьёт и букашка малая не спрячется. Надо, чтобы Господь видел, что жизнь человеческая — этот великий дар Его, нами хранится. Много людей стремятся праведной жизнью жить, Им заповеданной. Только не у всех получается. Но даже за одни только чистые стремления, не оставит Он нас прозябать в греховном болоте. Вот поэтому, когда видит чистую душу, или искренне пытающуюся очиститься от грехов, тогда помогает. Указывает, каким путём идти и душу не мутить, а сохранить для жизни вечной. Потому, ты должна знать, что Он любит творение рук своих, а именно — человека. В то время, когда бесы верх над истинной верой брать стали, много душ погибло. Господь божественную частицу себя облачил во плоть человеческую и явил миру Спасителя. За людские грехи от людей же и принял самые постыдные и изуверские пытки, тем самым нас от наших же грехов своей кровью и муками очищая, да ко всему в придачу, ещё и одаривая нас жизнью вечной. Опустился Христос в дьявольскую преисподнюю и вывел праведников рыдающих и мучимых — в рай, ближе к престолу Господнему. Дал каждому надежду на спасение от прощения и покаяния. Вот поэтому мы с тобой и должны бороться за души, которые ещё можно спасти. Но никогда забывать не следует того, что как сильна любовь Бога нашего к роду человеческому, так же и сильно может последовать наказание Его. Очень тонка граница порою между истинным добром и настоящим злом. Не зря говорят, что "благими намерениями, дорога в ад выстлана". Поняла хоть чего?

— Поняла, но то ж в Израиле было, а мы то тут причём?

— Эх, милая, Русь святою из пакон веков не просто так зовётся. Давным-давно много на Руси богов было, да только не остались они, потому, как истинная вера вошла в жизнь нашу именно тогда, когда на то воля Его и замысел Вышнего должен был исполниться. Сколько страстей и войн тогда разгорелось. Мы, ну то есть народ наш, всегда духом вольными были, поэтому, что бы там не говорили о разных ссорах и обидах, воевали люди из пакон веков за души людские, да за рабство умов. Вот и кинулось на ту пору войско бесовское мутить больную, на ту пору, душу народную. Вольных во все времена не любили, старались хоть чем закабалить. Вот и вздумали некоторые в кабал эту веру святую превратить. Труден путь ко спасению на Руси проходил, но, как я и говорил, у каждого народа своя судьба. Вот и наш разобрался, когда бойня поутихла. Знать на то воля Господа была, что бы не силою меча, а сознанием народ пришёл к вере, да закрепился в ней. Поэтому мы с тобой сейчас и называемся православными. Правая она, понимаешь? То есть правильная. А по писанию сказано, что потом все народы поймут и осознают то, что Бог един для всех. Только всяк по своему Ему требы воздаёт, молитвы читает. Но ведь не это важно, а то, что суть у каждой веры одна, ну те заповеди, что Господь нам оставил. Это всё равно, что из одного гнезда, выросшие птенцы разлетаются. Дом общий, а судьба и жизнь своя. Вот за неё и ответ каждому держать придётся. А он судья строгий, но справедливый, нас по делам нашим и наградит. Да тут и бесы расстараются. Всё, что мы когда-нибудь впопыхах сказали, да сделали, даже вроде и без злого умысла, у них на учёте. Они своего не упустят.

— Это-то и так понятно.

— Раз поняла, то собирайся, пора в люди идти. Тем более, что зов пришёл, от знакомцев старинных. Они просто так тревожить не будут. Да и самой пора пришла на людей по-новому посмотреть. С кем, что не так, разобраться. Ведь для этого тебя со мной и отправили.

— Да как же про человека-то? Ведь это не про травку с деревцами разговоры вести, про птиц и зверей слушать. Людская дорожка, да судьбинка потруднее будут.