Наследство Гокинса

— Ему сегодня надо!

— Тридцать, — после молчания слышу в ответ.

— Я же за пятнадцать отдал.

— А я что, бесплатно должен отдавать? — взорвался Гарик.

— Ну ты же получил свои пятнад... десять фартимов.

— Это за другое. Без маржи не отдам.

— Ладно, — вздохнул я, поняв, что Гарик заупрямился всерьез. — Но добавлю совсем немного.

— Десять!

— К твоим десяти?

— Я еще и пять своих фартимов Ивко отдал. Забыл?

— Нет, всего за двадцать. Больше у меня нет.

— На остальное обязательство заполнишь. Когда появятся — вернешь.

— Всего двадцать, — я стоял на своем. — И то потому, что это не мои деньги, а сам я уже весь в долгах. — Это я, конечно, наврал. — Если не выйдет, придется идти к уважаемому человеку.

— Ладно, — заскрипел Гарик. — Неси двадцать фартимов.

И уже через полчаса я отдал Бонсу второй кинжал. Обошелся он мне в двадцать фартимов. Жалко, конечно. Но ничего, за неделю эту сумму докоплю и Бонсу верну. Я же десять фартимов у Ремми отобрал, да еще и у Пауля в карманах пошуровал. Сам же после обеда отправился искать Слимана или Каспара. Надо похвастаться сегодняшней победой над Паулем.

Недолго думая, пошел навещать Слимана. Тот, думаю, уже в курсе того, что я, оказывается, обладатель черной ленточки. Точно, так и оказалось. А как иначе? Такую новость Каспар обязан был сообщить сразу же, как только ее узнал. Слиман был мрачен. Я ведь теперь, получается, в таком же ранге, как и он. Даже, думаю, получше его. Почему? Да потому, что о том, как Слиман заработал черную ленточку, не знает никто. Может быть, он наврал? А про мое право на такую ленту и доказывать не надо. Вон Бонс, мой дядя кэбот с Пальма. Если хотите меня проверить, спрашивайте у него. Если осмелитесь, конечно. И если он захочет говорить, как его племянник Джим Гокинс зарезал двух своих обидчиков, что посмели его похитить. А я еще добавил и запись, как я опускал белоленточного зубастика! Не каждый решится на такое. Ведь обиженный зубастик обязан отомстить, зарезав своего обидчика. А я рискнул и даже хвастаюсь. Вот я какой, ничего и никого не боюсь!

Желая немного разрядить ситуацию, Слиман решил переменить тему разговора.

— Завтра морозник привозят. Пойдешь?

— О! Конечно!

Я ведь имею на это право, а вот Слиман уже вышел из нужного возраста. Хотя ему же Каспар приносит. Аж четыре штуки. Ох ты! До меня кое-что дошло, и по скривившейся физиономии Слимана тот тоже это понял. Не получит он завтра четыре морозника. Только три или даже два. Остальные я заберу. Зря Слиман сообщил о завтрашней продаже. Он это понял, но теперь уже поздно. Так сколько морозников мне забрать? В прошлый раз их было пять, но шестой должен был выкупить Ремми, да только отобрали у него деньги. Значит, морозников шесть штук. Как раз делится поровну. Правда, еще есть Каспар, но тот обойдется — с его-то красной ленточкой! Куда Каспару до меня!

Домой я возвращался с прекрасным настроением. Во-первых, с Паулем рассчитался за все мои унижения и страхи. Во-вторых, Бонсу возвратил два его кинжала. В-третьих, обновил красную ленточку. Все-таки кровь зубастика Пауля котируется выше, чем кровь лозера Ремми. В-четвертых, завтра полакомлюсь четырьмя морозниками. В-пятых, у меня хорошие отношения с местным префектом. В-шестых... А что еще? Ах да, вспомнил. Заодно снова разберусь с этим ничтожеством Ремми. Но вначале он мне отдаст купленным им морозник. Надо будет придумать что-нибудь этакое, поунизительнее. И желательно сотворить наказание в присутствии его мерзкого братца Ромека. И я, кажется, придумал, что мне сделать. М-да, видел я один раз такое в мою бытность долговика. Тогда травили Петрина, опущенного зубастика из Оганта. Завтра это повторю с лозером Ремми. Я еще и запишу все это, а потом выложу в местной сети. Красота! И правильно! Будет знать, как такого крутого и уважаемого зубастика, как я, гнидой называть. Скоро он узнает, кто из нас гнида.

В предвкушении завтрашнего дня я поднялся в свою комнату и... из моих глаз посыпались искры. Основательно меня Бонс приложил. В мою долговую бытность таких сильных ударов я что-то не припомню, хотя били меня и приказчик, и хозяйский сынок регулярно. Как я еще сознание не потерял, удивляюсь. Может быть, потому что башкой влетел в мягкую обивку дивана? Наверное, так и есть.

Когда мой взгляд сфокусировался, то перед моими очами предстало перекошенное лицо постояльца. С чего это он? Ответ ждать себя не заставил. В левой руке кэбота была зажата книга. Та самая, которую я, уходя из дома, забыл прибрать в укромное место. Вот и получил за свою беспечность.

Глава 12. Тайна книги

— Откуда? Откуда? — зарычал Бонс, и я вмиг очутился в воздухе, поднятый вверх мощной рукой кэбота. — Ну, говори!

В ответ я смог только захрипеть, ворот рубашки сильно сдавил горло, мысли начали лихорадочно скакать в поисках ответа на заданный вопрос. Надо срочно что-то говорить, а не то задохнусь. Только знать бы, что сказать. Для этого требовалось спокойно подумать, а не висеть, дрыгая ножками. К счастью, я оказался слишком тяжел, чтобы мое тело можно долго удерживать в поднятой руке. Бонс отбросил меня назад, и я благополучно приземлился на мягкий диван.

— Я... я...

А что сказать? Нашел? Купил? Отнял? Тогда следующим вопросом Бонса будет "У кого?". Пока я мычал и пытался придумать отмазку, пират, видимо, догадался насчет направления хода моих мыслей, что нетрудно было сделать, глядя на мою растерянную физиономию. Он отложил книгу и вытащил кинжал из ножен.

— Или ты скажешь правду, или умрешь.

Глядя в холодные глаза Бонса, на дне которых плясали смертоносные огоньки, я понял, что он не врет. Надо признаваться, глядишь, повезет и пират меня не станет убивать. Но если совру, тогда умру наверняка.

— Я ее нашел почти сразу же, как сюда приехал.

— Почему не отдавал?

— Не захотел. Она Гокинсам принадлежала. Я хотел отдать завтра, но за деньги. Только еще не придумал, как сказать, у кого я ее мог купить.

Говорю и с надеждой смотрю в глаза кэбота. Нет, ничего хорошего по-прежнему в них не вижу. Тот же холодный взгляд. Как будто перед Бонсом не человек, а нечто неодушевленное, которое надо раздавить.

Пират развернул книгу и показал рваную страницу.

— Что это?

— Она уже была разорвана. Ну, почти. Держалась на волоске.

— Где оторванный кусок? — голос кэбота отдавал холодом могилы.

— Он... он... я не знаю. Не помню. В тот момент в дверь постучала служанка, вот я и отвлекся. Может быть, где-то валяется? Надо посмотреть. Может, под диван залетел?

— Ищи.

Я старательно обшарил весь пол, даже за стенку шкафа заглянул. Нет нигде. Наверное, когда служанка прибиралась, в мусорный мешок бросила. Эту мысль я и озвучил пирату. Мы кинулись в подсобку, причем Бонс меня опередил, бежал так, как будто за ним гнались. Мешок с мусором был моментально опрокинут, и его содержимое тщательно пересмотрено. Ничего. Мы бросились к служанке, протиравшей пыль в одной из комнат первого этажа. Та икнула, испуганно глядя на рассвирепевшего постояльца.

— Где мусор из комнаты молодого господина? — переспросила служанка. — Так в мусорном мешке в подсобке.

— Нет там той бумажки! Где?

— Бумажка? — непонимающе переспросила она.

— Да! Небольшой оторванный кусочек!

— Ах, бумажка...

— Да! Где? — ревел Бонс.

— Так всё горящее я в печке сожгла. И теплее в доме, и тащить мусора меньше.

Бонс обессиленно прислонился к стене, прикрыв глаза. А чего это он? Подумаешь, маленький кусочек. Да там ничего интересного и не было! А обратная сторона и вовсе пустая. Это я и сказал пирату. Зря, наверное. Бонс сразу ожил и... принялся за меня. На этот раз в воздух поднимать не стал, то ли силы иссякли, то ли при посторонних не стал. Кэбот просто схватил меня за шею и потащил обратно в мою комнату. Почему туда, а не к себе? Так книгу-то он у меня оставил.

— Помнишь, что там было?

— Ну... — я немного замялся, не понимая всей шумихи из-за какого-то бумажного клочка. — Там ничего интересного не было.

— Говори! — рыкнул пират, и я понял, что откладывать выполнение команды будет слишком накладно для моего тела.

— Там что-то про шляпу было, а на обратной стороне листка и вовсе пусто, там глава закончилась.

— Так ты читал или нет?

— Читал, но там неинтересно было. Если вам нужно знать, что там написано, можете в сети посмотреть. Когда я про слепого Пью в сети материал искал, эту книгу тоже видел.

— Покажи, — хмуро приказал Бонс.

Я взял идентификатор и через несколько минут вывел голограмму книги. Перелистал на скорости страницы, найдя конец восьмой главы и... ничего не увидел. Нет, текст книги был, и восьмая глава была, да только последнего абзаца в книге, который был на исчезнувшем листке, в сетевом варианте не оказалось. Какая-то чертовщина. Потеряв почти полчаса, я нашел еще три варианта этой книги, в том числе два пришлось искать в библиотеке Содружества, заплатив за выданные экземпляры целый фартим. Но и в них нужного абзаца не оказалось. Я ничего не понимал.

— Книгу издали в бумаге именно из-за текста, что ты потерял, — зло бросил Бонс, убедившись в тщетности моих поисков. — И ты его вспомнишь. Или самостоятельно или при помощи препаратов памяти. Ну, вспоминай.

Я, конечно, опешил. Только сейчас до меня начало что-то доходить. А ведь верно! То-то же мне тогда пропавший абзац показался каким-то излишним. Но тогда, когда читал книгу, сознание лишь слегка отметило этот факт, и тут же все забылось. Это что же, тайное послание, которое легко спрятать, засунув его между строк книги? Точно! Цифровая книга скачивается, в нее добавляется дополнительный абзац, затем все выводится на бумаге, переплетается — и никто не догадается, где тайная запись.

— Ну! — Бонс отвлек меня от моих мыслей. Действительно, сейчас не до размышлений, надо попытаться вспомнить, что же там было. В утерянном куске листа говорилось что-то про шляпу. Там еще что-то смешное упоминалось... Точно!

— Воробьиная шляпа. Она там какая-то. Не помню. И еще что-то было.

Бонс зарычал. Я снова испугался, но рык кэбота стал затихать, да и был, скорее, довольным, чем злым.

— Что еще?

— Какие-то цифры, может, размер шляпы? Но я не помню, ведь сколько времени прошло-то! И еще что-то было... Вспомнил! Что-то с наследством.

— Ничего. Если внимательно читал, вспомнишь все.

— Я не очень внимательно... Ведь не интересно же было.

— Все равно вспомнишь, — буркнул Бонс, но в его словах уверенности не было. — Тридцать фартимов, — напомнил кэбот о моем долге.

— Но я же второй кинжал выкупал, — жалобно протянул я.

— Ничего, — зло усмехнулся постоялец. — Я подожду. Вернешь с процентами.

— А сколько?

— Процентов будет набегать по фартиму в день, — жестко бросает Бонс, а я по его довольной морде догадываюсь, что он знает про мои доходы. Это что же, я теперь все, что получаю, должен отдавать ему в виде уплаты процентов? И при этом основной долг так и будет на мне висеть. Бесконечная кабала! И смысл тогда платить проценты, если с основным долгом не расплатиться?

Бонс как будто читал мои мысли, иначе с чего это он продолжил?

— За каждый новый начавшийся десяток долга — по трети фартима в день.

— То есть, завтра я буду должен...

— Тридцать один фартим и процентов ежедневно капать будет по фартиму с третью. А при долге в сорок один фартим — по проценту с двумя третями в день.

— Однако, — протянул я.

— А ты что думал? Денежки счет любят.

— Мне же вовек не рассчитаться.

— Это твои проблемы. Отработаешь.

— Как?

— Поедешь со мной на Пальм. Там тебе помогут вспомнить утраченный текст.

— А почему не здесь?

— Здесь? — Бонс усмехнулся. — Чтобы последняя собака узнала?

— А если я был должен не тридцать, а двадцать фартимов? — ввинчиваю вопрос. — Сколько процентов тогда было бы?

— Две трети фартима.

— А если десять должен?

— Тогда треть, — постоялец смотрел на меня с насмешкой.

— Тогда возьмите.

Я высыпал на стол кучку монет, отсчитал двадцать фартимов и вручил их очумевшему от неожиданности кэботу.

— За мной десять фартимов и по трети фартима в день процентов. То есть через девять дней я буду должен тринадцать монет. Я их отдам, и тогда мы будем в расчете.

— Ах ты, мерзавец...

Тяжелый кулак постояльца выбил из моих легких весь воздух. Хорошо, что здоровяк по лицу не ударил, а то хана моим новеньким зубам. Когда я с трудом отдышался, меня охватила злость. Бонс хоть и пират, но здесь не Пальм, тут другие порядки.

— Если будешь руки распускать, я префекту скажу! — выпалил я и в ответ увидел, как вспыхнули злобой глаза пирата, а затем перед моим лицом появилось лезвие кинжала. — А если зарежешь, то не узнаешь, что было на том листке!

Бонс ругнулся, но кинжал убрал. Он стоял передо мной и о чем-то напряженно думал. Я же полученное время использовал на то, чтобы привести организм в порядок — уж больно пудовые кулаки у нашего постояльца.

— Но на Пальм ты поедешь! — прервал свои размышления пират.

— А что я там забыл? Мне и здесь неплохо.

— Мне нужен текст. Ты его потерял, ты и восполняешь. Не вспомнишь, зарежу.

Бонс произнес угрозу спокойным голосом, но от этого мне стало реально страшно. Если бы пират кричал, наверное, я бы испугался не так сильно. В принципе, он в чем-то прав. Именно по моей вине пропала важная информация, ради которой Бонс, сильно рискуя, прилетел на нашу планету. Если он меня зарежет, тогда кэбот ничего не узнает. Но, с другой стороны, если я не вспомню, тогда зачем меня беречь? Значит, надо вспоминать любой ценой. Но если вспомню, тогда я стану не нужен. А от ненужных избавляются. М-да, попал я сильно! Что так, что этак — конец один. Единственная надежда — при посторонних убивать опасно. Значит, ни на какой Пальм ни ногой.

— Ладно, — с неохотой протянул я. — Я согласен, давайте с препаратами. Но условие — делаем все здесь.

— Нет, — покачал головой кэбот. — Здесь опасно, тебя тут знают, да и меня тоже могут признать. Разболтают текст, а дальше выстроить цепочку разгадки не так сложно.

— Тогда в Аквентуме, — предложил я.

Бонс снова покачал головой.

— А что такое? — я удивился. — Там меня не знают, город большой, поди догадайся, кто под препаратами лежит. Главное, про себя не наговорить.

— Ладно, — неожиданно кивнул головой Бонс, но его согласие меня почему-то не порадовало. Почему?

Остаток дня я потратил на то, чтобы разобраться в механизме извлечения забытых воспоминаний при помощи препаратов. Их, оказывается, много всяких видов. Есть подешевле, а есть и весьма дорогие. А существенная разница в цене зависит вовсе не от их эффективности, здесь даже скорее наоборот, некоторые дешевые препараты лучше извлекают забытые воспоминания. Да только человек после такого действа уже и не человек, а тупое растение. Впрочем, и среди дорогих препаратов памяти был один весьма эффективный и практически безвредный. Резедириум. Вот его пусть Бонс и оплачивает, причем в центральной клинике Аквентума. Там хорошая охрана, чуть ли не стопроцентные гарантии, что с клиентом ничего не случится, пока тот будет в беспамятстве. Конечно, любопытные глаза и уши имеются, не без этого, но сам по себе потерянный отрывок текста безобиден. Про что он? Где, на какой планете искать нужное место? Правда, есть привязка — какая-то Воробьиная шляпа. Но опять же, постороннему человеку ни в жизнь не понять при чем здесь какая-то шляпа. Может быть, именно поэтому Бонс все-таки согласился на вариант Аквентума? Хотелось бы так думать, но пираты люди хитрые и коварные. Бонс мог затеять какую-нибудь многоходовочку, в которую мне суждено угодить.