Лира. Жизнь на грани миров

Задумалась, потонув в тёмной зелени его глаз.

— Порою — да. Я попробую, — решила для себя. — Но не дави на меня.

— Ты выйдешь за меня? — переспросил он.

— Ты спрашиваешь как Лигат или Уитворт?

— Как Лигат.

Сердце застучало быстрее, словно меня загнали в клетку.

— Я ведь уже твоя невеста, — почему-то сказать "да" или "нет" я не решалась.

— Тогда ты своё согласие не давала. А сейчас я спрашиваю именно тебя. Хочешь ли ты стать моей женой?

Его близость уже так сильно не пугала, поцелуи дарили наслаждение, но стать его женой... Навсегда... Слишком опрометчивое решение. Мы до сих пор чужие друг для друга люди. Даже то, что во мне вызываются определённые чувства на его поцелуи — всего лишь энергетическая связь да химия. А мне этого мало.

— Ты дрожишь. Неужели я так тебе противен?

— Ли... — я прижалась к его груди и ощутила, что его сердце тоже стучит быстро. — Дай мне немного времени. Я обещаю хранить тебе верность, пока мы жених и невеста, а также если мы станем мужем и женой. И в мыслях, и в прикосновениях. Большего пока не могу обещать. Я тебя совсем не знаю. А это ведь на всю жизнь, навсегда.

Он прижал меня к себе крепко-крепко, почти до боли. Зарылся лицом в мои распущенные волосы, спускающиеся до колен.

Чудно, но я сейчас уже не ощущала приступа паники. Наоборот, стало тепло и уютно.

— А мадам Лизетт выйдет за сэра Уитворта замуж? — шепчет он.

— Если так требует задание, то — да, — переложила решение на плечи наших военных.

— Нужно "обрадовать" мадам Джейн, — прошептал Ли мне на ухо, обдавая его горячим дыханием и усиливая мою дрожь. — Сейчас поедем с постоялого двора домой, будешь делать уроки.

— Как скажете, сэр Джо, — сказала я по-английски.

Он отстранился, взял мои чёрные перчатки, помог надеть их, после чего достал из своего костюма перстень с огромным изумрудом и надел мне на правый безымянный палец. Затем начал колдовать с моими волосами, подбирая их. Они были тонкие, и хоть и длинные, но под парик хорошо укладывались за счёт малого объёма. От его прикосновений хотелось большего. Того, что порядочные девушки не могут иметь до замужества.

"Но ты уже замужем. Тебе можно," — прошептало внутреннее Я. А может, моя Совесть.

"Тогда пути назад не будет, — ответила самой себе. — Это всего лишь страсть. Желания тела, а не души. Я не хочу потом жалеть".

Лишь после того, как парик был водружен на голову, закреплён вместе со шляпкой, вуалью, проверены наши внешние облики, он обнял меня, и пространство вокруг нас изменилось.

Глава 11

Оказавшись в другой стране, бросилась в глаза захудалость этого места, а также изменившийся затхлый запах пота. В дверь кто-то тарабанил.

— Сэр! Откройте!

Ли бросился к аккуратно застеленной постели, стал комкать покрывало, одеяло, прыгать по перине, разбрасывая подушки. Относительный порядок тут же исчез. Ли бросил взгляд на меня, подскочил, чуть сминая платье, парик. Я в долгу не осталась, взбаламутив его волосы. Это больше похоже на попытку привести себя в порядок в условии отсутствия хотя бы расчёски. Пуговицы его фрака небрежно расстегнула.

После чего он всё же открыл, а я заметила подле своего платья свою шашку. В том, что это именно моя — я не сомневалась. Рукоять была именная, хотя и зашифрованная арабской вязью.

На пороге оказался наш возница.

— Уильям? Что вы тут забыли? — спросил Ли возницу вместо приветствия.

— Вы просили разбудить вас в полдень.

— Да, но не вламываться ко мне. Чуть дверь с петель не спустили.

Возница чуть стушевался, но шляпу, комкаемую руками, продолжил сжимать до побелевших костяшек. Боится, что жалования лишат?

— Не сердитесь, сэр, — подошла я к жениху, загораживая вид оружия. — Думается Уильям перестарался, но такое больше наверняка не повторится, — я повернулась к вознице, будто ища поддержки своих слов.

Тот закивал головой.

— Да-да, не повторится.

— Ладно, так уж и быть, прощаю в первый и последний раз, в вашу честь, дорогая, — и Ли взял мою правую руку с перстнем.

Возница заметил. Растерялся.

— Мадам, сэр, могу я вас поздравить?

— Можете, Уильям.

Поклонился в пояс, пробормотал несвязно пожелания счастливой жизни, причём искренне, насколько я могла судить по его ауре.

— Ты передал мадам Джейн мои слова? — прервал речь Ли.

— Да, сэр. Мадам не обрадовалась, но ничего не сказала.

— Хорошо. Мы сейчас спустимся.

— А есть будете сэр? Хозяин постоялого двора не знал, подавать или нет.

— Возьми с собой.

Уильям убежал, а мы с женихом остались одни. Я подошла к шашке, накрыла ту юбкой, ловким движением ноги, подняла её, после чего, задрав юбку, примотала к ноге подвязкой.

— Всё в порядке? — спросил Ли.

— Да, просто поправляла... — продолжать не стала, не желая лгать.

После чего подошла к жениху и застегнула расстёгнутые пуговицы, поправила его волосы. Он мои — тоже.

Отправившись в путь, Ли занял мой рот едой, да и свой тоже. И хоть есть я особо не хотела, пришлось клевать. Ли делал вид, что ест, а я уроками занималась.

А как всё сделала, жених стал со мной общаться то на французском, то на английском, причём довольно быстро, не давая возможности подумать. У меня лишь один раз возникла мысль: что, если ко мне на русском обратятся? И хоть прошло уже лет пятьдесят с выхода Англии и Франции из нашей империи, и вряд ли кто русский язык помнит, потому как французский продвигали как местный язык ещё во времена империи, а потом, после выхода из оной русский просто запретили как государственный, постепенно искореняя его. Старики может ещё помнят, при условии, что живы. А страну за эти пятьдесят лет превратили в помойную яму.

Но могли ведь меня проверять или случайно так карта ляжет. Поэтому стала отвечать всё медленнее. Ли же улыбнулся краешком губ. Вот, Гад! Значит, проверял меня.

Я замахнулась локтём, но он увернулся. Бдительность не теряет. Ничего, улучу как-нибудь мгновение, когда он будет расслаблен.

Вскоре мы приехали в замок.

— Мадам, вам следует снять траур, — громко сказал Ли. Надо будет заказать вам платья.

Я кивнула. Надеюсь, закажет. А пока... Не голой же мне ходить.

Масштаб обрушившегося бедствия будущая свекровь оценила, как только увидела моё кольцо.

Во взгляде промелькнула злость и... досада.

— Сын, мне нужно с тобою поговорить, — любезно сказала она, лишь поприветствовав нас.

— Да, мама, пойдём в мой кабинет, — ответил Ли безразличным тоном.

Надеюсь, справку от лекаря он взял.

— Мадам желает поесть? — спросила вежливо Мари, вышедшая вместе с хозяйкой этого замка.

— Спасибо, но мы уже поели.

И я направилась в свою комнату ловко поднимаясь по лестнице. Мари чуть ли не бежала за мною.

— Мадам Анри, желаете сменить дорожное платье?

В моём платье было жарко, прела в повозке я достаточно долго.

— Ванну, Мари!

Та побежала давать распоряжения. Без полноценного водопровода не удобно. Надо что-то с этим делать. Да и нужник доработать. Надеюсь, Ли займётся этим, иначе придётся мне. Могу же я на правах хозяйки внести изменения в обустройство дома.

Ванну я принимала и медитировала. Сливалась с природой, зданием. Пообщалась с замком, выявила места, которые нужно было очистить,не только энергетически, но и просто прибраться. Одно из таких помещений было отдано под покои матери с отцом. Родители, кстати, хоть и жили в одних покоях, но в разных комнатах. Отец вообще был непохож на нормального человека. Похоже, он не мылся вообще никогда. Проверив его ауру, нашла низших сосульщиков. Пока мать Уитворта была занята "своим" сыном, я шашку примотала к ноге под платье. И тихонько прокралась в другое крыло, стараясь двигаться бесшумно, не желая себе свидетелей.

Покои не запирались, поэтому стучать не стала, просто прошла в нужную комнату да затворила за собой дверь.

Отец сидел в кресле-качалке во мраке помещения. Запах был отвратительным. Я закрыла глаза, входя в пограничное состояние бодрствования и сна. Увидела сосульщиков. Они протягивали ко мне свои щупальца. Взяв свечу с комода, зажгла её. Поднесла к отцу, стараясь рассмотреть его лицо. На живого он был похож слабо. Глаза закрыты, дыхания почти не ощущалось, потому как пламя едва двигалось. Я достала шашку. Провела свечою под ней, позволяя оружию поглотить силу света и очищающего огня. Этой технике меня научил отец. Он — прекрасный наставник. Жаль, что встретиться утром нам так и не удалось. Я скучаю по нему. Нужно будет попросить Ли помочь нам свидеться.

Вновь закрыла глаза, сосредоточившись на тёмных паразитических сущностях, протягивающих свои щупальца к энергетическим центрам мужчины, отчего те были серыми и почти полностью погасшими.

Ко мне ринулось одно из щупалец, но моя защита устояла, а потом я прикоснулась шашкой к ауре жертвы, напитывая ту светом. Лезвие загорелось красным пламенем. С трудом его удавалось удержать. Вскоре удерживать его даже с учётом изолирующей рукояти моими перчатками стало невозможно, но я не сдавалась. И лишь когда твари взвыли и покинули помещение, я уронила шашку. Руки в местах касания пекло огнём.

И тут дверь с грохотом распахивается. Ли подскакивает ко мне, хватает мою шашку и, пока никто не видел, утаскивает меня в другую комнату. Запирает дверь и переносит нас в целительский госпиталь.

Мои руки залечили, предварительно сняв перчатки. Я утёрла слёзы, что против воли лились от боли, и стала вправе гордиться тем, что не вскрикнула. И меня вернули обратно в ванну, правда, уже без шашки, которую Ли попросил отправить по какому-то адресу. Намокшее платье Ли безжалостно сорвал с меня, оставляя в чём мать родила. В его глазах плескалось негодование, укор и что-то ещё.

Он перекрестил руки на груди и ждал ответа на незаданный вопрос.

— Простите, сэр? — я непонимающе хлопала глазами, постаравшись прикрыться руками и прижав колени к груди. — Что вам нужно?

— Ладно! — молвил он и выскочил из моих покоев. В коридоре послышался переполох. Он отсутствовал какое-то время. Я же старалась смыть с себя ту вонь, которая, казалось, въелась в мою кожу. А потом ещё один грохот двери. Я медленно обернулась. В обзоре из ванной комнаты дверь в мои покои видно не было. Ли появился тихо и неожиданно, скинул с себя одежду и бесцеремонно влез в мою ванную. Хотела удрать, но кто мне позволил? Вокруг нас вдруг вспыхнуло защитное поле.

— В качестве воспитания будешь мыть меня всего, — сказал он. — А пока моешь, рассказывай.

Я честно пыталась не думать о его теле, по которому скользило мыло и мои руки. Но то и дело сбивалась. Рассказала, как принимала ванну и медитировала, когда увидела насквозь пропитанную падальщиками комнату в замке. Пройти мимо я не смогла. Нацепила платье, шашку, и пошла.

— Когда ты умудрилась шашку взять?

— Она случайно сюда попала, я забыла убрать её как вылезла из душевой у тебя дома. А когда ты переносил нас, она оказалась на постоялом дворе. Я не могла её там оставить.

— Значит, будешь класть её в шкаф дома. Хочешь сорвать задание?

— Нет. Прости.

— Да и сунулась в логово падальщиков одна. Ты даже обучение не прошла! О чём ты думала? Что одна справишься против высосавших почти всю жизнь паразитов?

— У меня хорошая защита, — возразила я, показывая крестик.

— Глупая девчонка!

Он приподнялся над водой, велев мыть свои интимные места. Я замерла, не в силах пошевелиться.

— В следующий раз будешь думать! — пообещал он. — Тогда перейдём уже к наказанию!

Стоило мне притронуться к его... органу, как тот увеличился в размерах, но постепенно возвратился в прежнее состояние в моих же руках. Но возмущение пересилило удивление.

— Нежнее, — давал указания он. — Медленно, не дёргай.

Я была красной, как помидор, пока намыливала его, не зная, куда деться от стыда.

И дело даже не в том, что это половые органы жениха. Просто... Если б он попросил — я бы, может и смутилась, но пересилила бы свою неопытность познать то, чего была лишена. А вот так, как наказание восприняла. Мерзко! Выражение его лица оставалось непроницаемо! Так и хотелось гадость ему сделать, но помня об его обещании следующего раза, не решилась. Чувствовала себя использованной и поруганной.

И где-то внутри понимала, что натворила дел, что виновата, но вот такое наказание... Неужели он считает, что после этого я захочу его прикосновений?

— Иди сюда, — велел он, когда я уже собралась одеваться.

В моих глазах стояли слёзы. Я просто отвернулась, не желая этого показывать.

Он подошёл сзади, прикоснулся ко мне, заставляя вздрогнуть. Сейчас я чувствовала себя уязвимой, как никогда.

— Прости, я перегнул палку, — шептали его губы.

Стало обидно ещё больше. Он развернул меня к себе лицом и просто обнял, а я не удержалась и зарыдала.

Когда слёзы закончились, он помог мне одеться, хотя его помощь вызывала во мне протест, но руки дрожали, чувствовала себя разбитой.

— Поцелуй меня, — сказал он.

Я отвернулась. Подачки мне не нужны. Переживу!

— Я испугался за тебя. Что я должен был сделать? Отшлёпать тебя? — спросил он с нотками горечи, потом отпустил меня и ушёл.

И так хотелось, чтоб не уходил, остался, старался загладить свою вину, показал, что я ему дорога. Но он просто оставил меня.

Меня до вечера никто не тревожил, я же, не желая заниматься себяжалением и самобичеванием, взялась за уроки, решив, пока есть время, пройти несколько тем вперёд по климатологии, метеорологии. Изучила местный календарь. Названия месяцев я знала, как и разбивку, но какое точно сегодня число по их летоисчислению — не ведала. Вспомнила легенду, где фигурировали даты, когда я родилась, когда замуж вышла, когда муж умер. Лишь после этого перешла вновь к урокам. Просмотрела программу по высшей математике, которую любила, стала потихоньку контрольные делать да курсовую писать. Так погрузилась в процесс, что не сразу поняла, что на пороге кто-то стоит.

— Мадам, вы обедать будете?

Хотелось ответить: какой обед вечером? Но против местных обычаев не поспоришь, а вводить свои — слишком привлекать внимание.

— Буду, — отвлечься мне не помешает. Курсовую я по высшей математике решила почти всю.

— Вам помочь одеться?

— Да, если можно.

Слабость по-прежнему чувствовалась. Это из-за обиды или после изгнания паразитов?

Руки дрожали. Да что со мной такое?

Когда я встала, меня повело. Может, зря отказалась пить энергию мужа?

Мне нацепили портки.

Мари же выглядела растерянной.

— Что случилось, Мари?

— Мадам, а как же вы... — женщина явно смущалась говорить на эту тему, отчаянно краснея. А я поняла, что что-то не так. Присмотрелась. Ах, да, прорези не было. Просто их панталоны имели на стыке прорезь, чтобы не снимая на горшок ходить. Значит, Ли позаботился об этом. Хорошо. Это его, впрочем, не прощало.

— Потерплю.

— Но это ведь вредно, мадам.

— Мари, — угрожающе зашипела я.

Она замолчала.

Одевшись, я, едва держась на своих двоих пошла вдоль стеночки.