Лира. Жизнь на грани миров

— Уже предвкушаешь, как сестёр будешь разводить?

— Они меня могут выжить из дома отцовского.

— Тогда поехали со мной. Тебе оставят мою квартиру. Если выгонят, будет куда податься.

— Хорошо, — согласилась я. — Подождёшь, пока куплю тетради?

— Пойду с тобой.

Возражать не стала. Покупала всё по списку. Управилась быстро. А вот когда собиралась расплачиваться, Лигат сам оплатил.

Ладно. Сэкономлю личные деньги. Как бы потом мачеха не прикрыла моё содержание отцом.

Когда сели в коляску, Лигат сказал:

— Нужно заехать в банк.

— Зачем?

— Открыть совместный счёт.

— Но...

— Не возражай. Я всё равно не смогу тратить зарплату за кордоном. Поэтому это будут твои сбережения.

— Ли, но это ж неправда. Я всего лишь помолвлена...

— Это ты так считаешь. Для меня ты — жена. Не спорь. Просто прими. Не понадобятся, ну и ладно. Но лучше пусть они будут.

— Хорошо, — на удивление легко согласилась я. — Но только на крайний случай.

— Давай договоримся. Половину ты можешь тратить на себя в любом случае. А если вдруг супружество не выгорит, тогда твой отец обязан будет компенсировать.

— Что-то мне это не нравится, — честно призналась.

Но он не ответил. Приехал к банку. Деньги у нас были именные. Тратить их мог лишь владелец, ну или вот супруг. Поэтому я не представляла, как он сможет провернуть операцию с возвратом средств. Но сейчас голова была забита другим. Как отец мог так со мной поступить? Разве я против его женитьбы была? Наоборот, несколько раз пыталась сосватать ему знакомых женщин. Но он находил причины для отказа. А сейчас чувствовала себя будто выставленной на улицу пинком под зад. И даже к жениху не испытывала сейчас неприязнь.

Обида точила меня изнутри, и я не сразу заметила, что мы приехали к банку. Жених вошёл внутрь, следуя рядом. Нас сотрудники провели в отдельный кабинет, где оформляли какие-то бумаги. Считали каким-то устройством невидимую глазу вязь, обвивавшую нас сейчас в единое целое на уровне солнечного сплетения.

— Распишитесь, пожалуйста, теперь можете подойти в вычислительный зал, где пропишут ваши новые данные на браслетах.

Распростившись с приветливым сотрудником банка, мы проследовали в указанном направлении.

— А старый счёт будет доступен? — спросила я у наладчика.

— Отцовский?

— Да.

— Мы можем оставить вам его доступным, если хотите. Тогда при оплате покупок вам придётся указывать номер счёта.

Я кивнула.

Потом Лигат приехал на службу. Я краснела и старалась прятаться за его спиной.

— Ли, ты таки женился! Покажи свою красотку!

Из разговоров я уловила то, что жених встречается уже давно. Всё никак не приводил свою девушку сюда, хотя слухи о её красоте ходили. Вот только я не уверена, что эти слухи обо мне были. Когда мы зашли в кабинет Лигата, я потребовала объяснений.

— Нас с тобой как-то видели, когда мы познакомились. А на утро всё отделение трепалось о наших с тобой отношениях. Слухи росли по нарастающей.

— Но ты не отрицал ничего.

— Отрицал, но мне не поверили. Поэтому старался просто не обращать внимания.

— Да, но вчера..

— Слухи имели под собою почву. Я знал о тебе почти всё. И наши встречи были неслучайны. Но ты ни разу не позволила пригласить тебя погулять. Перекручивала любые мои слова. И все встречи заканчивались перепалкой.

— А вчера что тогда было?

— Я рискнул, в шутку, но при этом на полном серьёзе. А твой отец согласился.

Я закусила губу. Нельзя проболтаться о видении отца.

— На что ты рассчитывал, когда искал меня?

— Не знаю. С тобой бесполезно что-либо планировать. Поэтому я просто хотел найти тебя.

— Ли! — заглянул к нам какой-то темноволосый молодой мужчина. — Тебя начальник ждёт.

— Иду! — сказал жених, вставая со своего места. Всё это время он собирал вещи из ящиков стола.

От слов Ли я растерялась. Как бы у нас сложились отношения, не отвечай он на мои колкости так же? Я встала с кресла, подошла к коробке, в которую жених положил фоторамку. И подняла изображение. Это была я с выпускного в школе. Он там присутствовал?

Первым желанием было забрать снимок. Но я не смогла выпустить её из рук, вплоть до прихода фотографа.

— Можешь взять. Мне запрещено брать с собой личные вещи.

— Ты...Ты...

— Преследовал тебя? — подсказал он.

— Да!

— Ты мне небезразлична, Лира. Да, я был настойчивым, но не всегда подходил. Считаю тему закрытой, — он взял ящик со стола, за исключением фотографии, которую я прижала к себе. — Мне разрешили оставить квартиру до окончания командировки, потом должны выдать другую, как семейному человеку. Вещи мои уже собраны и отправятся всё же в хранилище. Я сейчас подброшу тебя, покажу где и что находится, после этого нам придётся проститься.

Приехав к его месту жительства, меня познакомили с соседями, представив как жену Лигата. Потом показали, где что находится, к кому обращаться в случае чего.

— Вот тебе ключи. Запасные есть у домовладельца, — он взял мою ладошку в свою, раскрыл её, положил связку.

— Ну, мне пора.

И он чмокнул меня в губы и ушёл, оставив одну.

Примечания по главе:

Сутки делятся на 16 часов, начинаясь с 18.00. Один час равен полутору часам в нашей системе счисления. Один час равен 144 частям (так называются минуты, равные 37,5 секундам в нашей системе счисления).

1час=144 часть

1 часть=1296 долей = 37,5 секунд.

10 частей* =375 секунд=около 6 и 1/4 мин.

Полдень* в 6 утра (проходит половина дня = 8 часов (наших 12 часов).

Глава 4

Чудно, но когда Лигат ушёл, от тоски сжалось сердце. Я одна. Совсем одна. Находиться в этой квартире было невыносимо. Она была с мебелью, бытовой техникой, но совершенно пуста. Ничего больше не напоминало о бывшем владельце. Я обошла ещё раз всю квартиру и поспешила её покинуть. Прихватив сумку с покупками, выскользнула на лестничную клетку. Отдала домовладельцу — милому хромому дедку с военной выправкой — ключи. Похоже, его списали в запас по состоянию здоровья.

— Вы не оставите их себе? — уточнил он.

— Я возьму их, когда перееду. Сейчас боюсь задевать куда-то. У меня учёба начинается послезавтра. Голова кругом... — и ведь почти не солгала.

— Хорошо, приходите в любое время дня и ночи. Квартира закреплена за вами с супругом. Командировка, да?

— Да.

— Полицейские не берут своих жён с собою.

— Но разве работа военных менее опасна?

— Всё зависит от обстоятельств. И военные не всегда берут.

— Да? — а я и не знала.

— Бывают вполне мирные командировки, а бывает разведка, боевые действия... Думаете, лучше рисковать всей семьёй, чем одним военным?

— Вы правы, — согласилась я.

— К тому же был один случай... Жена военного погибла, — обмолвился дедок. Я навострила ушки, похоже, речь о моей маме шла.

— И что? Разве она не знала, на что идёт, когда замуж выходила?

— Знать-то знала. Но жену убили, когда муж на задании был. Они ведь не всё время в командировке вместе ходят. Она на квартире была, на него пытались надавить... Чтоб он Родину продал. А когда не согласился, жену убили. У них, вроде бы, дочка осталась.

Я сглотнула.

— Извини, деточка, что тебе ужасы войны рассказываю. Не надо пугать, вы и так, переживаете, пока мужья ваши в командировке...

— Это была моя мама, — тихо призналась я, не зная, услышит ли старик. И развернувшись, потопала к выходу.

Услышала лишь вслед тихое: "Прости... похоже, ты не знала".

Добралась до дома без приключений. Открывала дверь своими ключами, у входа меня встретили чужие женские туфли тёмно-синего цвета. Сглотнула. Предки, дайте мне сил! Квартира была наполнена вкусными ароматами. На кухне слышались чужие голоса. Прислушалась, разуваясь. Звенел даже девичий смех.

Тихонько пробралась в свою комнату, проходя гостиную, глянула на диван, где прошлой ночью спал Лигат. Будет его не хватать. Держал меня в тонусе, не позволяя расслабиться. Переоделась в домашнее платье, пробралась в уборную. Умывшись, посмотрела на себя в зеркало. Серо-зелёные глаза выглядели усталыми, щёки бледные, русые волосы растрепались. Переплелась, растёрла себе щёки, придавая им румянец.

Ладно, была не была!

У порога кухни остановилась, набрала побольше воздуха.

— Здравствуйте! — выпалила я, окидывая помещение беглым взглядом.

— Привет! — Тоня повисла у меня на шее.

— Тоня? Что ты здесь делаешь?

— Кажется, мы породнились, — тихо ответила она.

Я бросила взгляд на отца, теперь уже свою мачеху и сводного брата Андея.

Столько чувств нахлынуло, что в этой каше невозможно было разобраться. Единственная отрада — лучшая подруга. Тонину маму я знала. Вроде бы, хорошая женщина. Да и отец пару раз забирал меня от них. Значит, они давно знакомы. Как минимум лет пять, что живём мы здесь. Тоня четыре года являлась моей одноклассницей, и последний год мы учимся вместе в высшем военном училище. Жёны военных тоже должны иметь воинские профессии, даже если не будут служить в виду воспитания детей.

— Садись, милая, за стол, правды в ногах нет. Надо поговорить, — предложил отец.

Села, устало плюхнувшись на стул.

— Может, сначала поедим? — предложила мачеха.

Родитель согласился. Слишком легко. Неприятно защипало в глазах.

Есть мне не хотелось. Совершенно.

— Я не голодна, — возразила я и с вызовом посмотрела на отца.

— Тогда давай сначала поговорим, — согласился он.

Все сели за стол, но молчали, не зная, похоже, с чего начать.

— Как давно у вас отношения? — начала я. — Почему вы скрывали их?

— Не было никаких отношений до вчера, — сказал отец. — Хотя мы знакомы уже давно. Я вчера уже собирался уходить из храма, когда увидел в правом крыле одиноко стоящую женщину. Она общалась с Предками, случайно услышал, как она просит послать ей любовь. Не удержался, решил заглянуть в будущее, чтобы ей помочь. И увидел нас. И наших детей. А когда она обернулась, я предложил ей выйти за меня замуж. Поля была такая красивая в свете Предков, что моё сердце забилось быстрее. Я влюбился, дочка. Она согласилась выйти за меня, и мы тут же, в храме, поженились. И лишь выйдя на улицу, я увидел, что Полю давно знаю.

— Правда? — не поверила я.

— Всё правда, — подтвердила мама Тони. — Дети выросли. Вчера была годовщина того, как муж ушёл в мир иной. Мне было очень одиноко. Я отправилась пообщаться с Предками и супругом. Встреча с последним не состоялась. Но Предки сообщили, что он ушёл на перерождение. И когда я просила послать мне любви, вдруг какой-то мужчина во мраке храма предлагает мне замужество. Его голос был таким волнующим, а в храме ведь нельзя лгать. И я поняла, что вот то, о чём я просила Предков. Не раздумывая, согласилась. А поскольку у нас уже живых родителей нет и благословение мы получили свыше... В общем, — она смущённо отвернулась, смахивая слезинку. Надеюсь, она не жалеет о случившемся... — Мы поженились. А потом, будто молодые, даже не дошли до дома супруга...

Женщина покраснела. Похоже, искренна.

— Хорошо. А как тогда здесь оказалась Тоня и Андей?

— Мама с утра позвонила и сказала, что замуж вышла, — подала голос подруга. — Представь наш шок. Дей вообще собрался морду бить появившемуся из ниоткуда отчиму. Мама адрес назвала, мы и приехали. А когда я поднималась по лестнице, дом показался знакомым. В общем, уже звоня в квартиру, до меня дошло, что это твой дом.

Я окинула отца любопытным взглядом. Следов побоев видно не было.

— Значит, не подрались?

— Подрались, — сдала мужчин подруга. А её мама вновь покраснела. — Правда, твой отец до сих пор в форме.

— Досталось нерадивому пасынку на орехи, — закончил смущённый победитель. Похоже, до сих пор сердится.

Я повернулась к Андею. Нда, похоже мы с ним пожениться в любом случае не сможем, ведь теперь, пусть и не кровные, но родственники.

— Он обижен на твоего отца, — шепнула подруга, — ведь тот отказал в вашем союзе.

— Это правда? — спросила громко родителя.

— Что именно?

— Что Андей просил моей руки, а ты отказал.

— Да, правда.

На него уставились непонимающая пара материнских глаз и сердитая — молодого человека.

— Почему? — спросила я.

— Потому что нет у вас будущего, — ответил родитель. Значит, он использовал свой дар. Но ведь оно могло быть, если бы он согласился. Не могло не быть вообще никакого будущего. Хотя... может быть речь лишь о счастливом грядущем. Он ведь видит только его. Счастья могло и не быть. Развивать тему не стала. А вот три пары глаз ждали пояснений.

— Я вижу лишь счастливое будущее, — сказал отец, больше не таясь, ведь теперь мы были семьёй. — А раз не увидел его, значит, счастья в этом союзе не было бы.

А я спрятала руку с обручальным кольцом под стол, пока никто не обратил внимания на него.

— Вот теперь можно и поесть, — сказала я. — Извините, я на минутку.

И встала из-за стола.

Кольцо я в уборной сняла, и повесила на цепочку с крестиком. Надо будет не забыть надеть его обратно, через шесть дней, как жених в гости наведается. Заподозрит неладное... Ещё усомнится в моей девичьей чести... Но сейчас, после одного расстройства добить другим своего теперь уже брата я не могла. Зря я вообще подняла тему с прошением руки Андея. Правда, все шишки пусть на отца валятся, ведь он против моей воли заключил эту помолвку.

Вернувшись за стол, мы молча поели. А потом отец сказал:

— Есть ещё важный вопрос, который решить нужно сообща.

— Какой? — спросила мачеха, немного занервничав. Кажется, слишком много потрясений для неё.

— Как мы все тут уместимся? У нас с Лирой трёхкомнатная квартира. У тебя, милая, дети разнополы, а значит, жить в одной комнате не могут. Либо остаёмся здесь, девочек поселив вместе, а Андей занимает гостиную, либо надо подавать на увеличение жилплощади.

— А наша квартира?

— Государство её заберёт. Сколько полных лет Андею?

— Двадцать один год.

— Он может претендовать на отдельное меньшее жильё вплоть до рождения детей.

— А имущество?

— Часть может сын забрать в новую квартиру. Предлагаю пока потесниться здесь. Андей может пока пожить отдельно в вашей квартире, пока ему не дадут другую жилплощадь. Обычно меняют сразу же. Девочки же либо в одной комнате поживут, либо в гостиной.

Мне не хотелось съезжать, и гостя размещать в гостиной — самое то, но всегда есть это "но"! По закону я должна жить с мужем, в его квартире, а значит, не имею никаких прав на свою комнату в отцовской. И хоть отец пока не озвучил новость о моём замужестве-помолвке, моего осознания это не меняет.

— Андей, как самый старший из детей, говори первый, — сказал отец. А мне вновь обидно стало. Он усыновит и удочерит Андея и Тоню? И будет поступать по справедливости, не делая между нами никакой разницы?

— Я хочу жить сам. Завтра подам документы о расселении.

— Хорошо. Лира? — обратился отец. Похоже, вспомнил, что у Тони день рождения на четыре месяца позже.

— Я готова уступить свою комнату младшей сестрёнке и занять гостиную, — молвив это, меня замучила Совесть. Они — часть моей семьи. Негоже обманывать их. Скажу Тоне сегодня-завтра.