Лира. Жизнь на грани миров

— Задание продолжается?

— Да. Возможно вам придётся задержаться в Англии. Это будет самое безопасное место.

— Лира не закончила обучение.

— Лигат, разбирайся сам с её обучением. Сейчас не до того. Если она может и дальше успевать и там и тут — пожалуйста. А вот с детьми пока погодите. Будет голод. Страшный голод. Мы сделаем запасы, насколько это возможно, чтобы не создать дефицита продуктов, но ты тоже озаботься этим в Англии. И не вздумай никому говорить. Иначе паника начнётся, и голод произойдёт раньше катастрофы.

— Хорошо.

— Всё, свободны. Сходи в храм, заряди крестик жены, вдруг ещё какие видения появятся.

Затем наступила желанная тишина, а ещё я ощущала энергию, что струилась сквозь меня, чувствовала, как крестик нагревается. И лишь потом долгожданная пустота.

Проснулась я бодрой и полной сил. Ли находился рядом. Волосы растрепались по подушке, а ещё он показался таким милым. За эти дни мы так сблизились. Да, и он совершал ошибки, но ни разу не бросил меня. Он был в английском костюме, том самом, в котором встречал Хьюза. А вот я — лишь в нижнем белье снизу. А верх — полностью обнажён. И как это понимать?

Ли заворочался. Я попыталась выбраться из его объятий, но вместо этого угодила в ещё большие силки. И ладони его странным образом оказались там, где им не положено быть.

Решив, что с меня хватит, я всё же встала, уже не заботясь о том, проснётся ли жених. И отправилась в душ. Тёплые струи нежно ласкали тело. Можно ли в Англии сделать горячую воду? Отец мой мечтал построить собственный дом, как спишется в запас. Военные получали несколько профессий, в том числе и зодчего. Надо будет спросить у Ли. Помывшись, я отправилась готовить завтрак, предварительно проверив, что сегодня неделя* и на занятия идти не нужно. Вскоре жених встал.

— Какие запахи, — мечтательно протянул он, заходя в кухню, обнял меня, наклонился и поцеловал.

Я ответила на поцелуй, но, испив, отстранилась.

— Ты не хочешь мне ничего сказать?

— Например? — из объятий он не выпустил.

— Почему я была голой.

— А ты хотела париться в своём платье? В следующий раз оставлю тебя в нём, — пообещал он.

Хотела возразить, что следующего раза не будет, но прикусила язык — зарекаться не буду.

— Ты меня лапал!

— Неправда! Я тебя обнимал.

— За голую грудь?

— Да? — он, как мне показалось, смутился. — Просить прощения не буду.

Я надула губки. И получила поцелуй. Нежный и такой приятный, что оторваться не смогла.

Отвлек меня только запах горелого.

Опрометью помчалась перемешивать блюдо на сковороде. Картошка действительно подгорела. Я перемешала и отключила её.

— Завтракать будешь? — спросила у Ли, но его уже и след простыл. А вот в банной вода шумела.

Оглядела своё голубое платье в пол. Вроде бы, хорошо смотрится. А то на чёрный цвет уже глядеть не могу. А красный — слишком вызывающе. Волосы же пока оставила распущенными, чтобы просохли, повязав лишь косынку, чтоб в еду не лезли.

Накрыла на стол. С каких пор это я примерной женой заделалась? Ах, да, с прошедшей седмицы. И тут решила пакость устроить. Ухмыльнувшись, стала сгребать горелки на тарелку. Сверху же прикрыла обычной картошкой. Да чтоб не остывало, крышкой накрыла. Ли вышел из душа закутанный в одно полотенце.

— А одеться?

— Мне и так хорошо, — возразил он.

— А мне нет!

— Так разденься! Завидно? — поддел он меня.

— Ах ты ж! — я набросилась на него, а поскольку ухватиться было не за что, кроме как за полотенце, то оно и осталось в руках. А вот женишок-то увильнул. Ничего!

Я погналась следом, размахивая полотенцем и желая его таки достать. Но он был ловок, очень. А потом не знаю, как, но подскочил ко мне, да платье мне на голову и натянул, связав по рукам.

— Ли, зараза! — ругалась я. Опять оказавшись наполовину голой перед ним.

А он принялся меня щекотать.

— Ли! — взмолилась я, уже не в силах выдерживать эту пытку. — Сдаюсь!

— Ладно, — согласился он, опуская платье. — Накрывай, я пойду оденусь.

Спорить не стала, пряча улыбку, предвкушая уже свою победу.

Ли оделся в военную форму и сел, ничего не подозревая за стол. Взял себе салат, молоко, и принялся есть.

Я тоже ждать не стала. Вот только когда он дошёл до горелок, даже не скривился, продолжив поглощать пищу. Казалось, ест и наслаждается.

У меня даже аппетит пропал. Он же, доев всё под чистую, вилку к моей тарелке протянул.

— Куда? — возмутилась я.

— Ты ж не ешь, зачем еде пропадать?

— Добавки?

— А есть?

Неужели, правда, понравилась горелая картошка?

Но, увидев, что на сковородке ещё много, он достал подставку под горячее, и стал прямо из сковороды есть.

— Это мне жена приготовила, — сказал он довольно.

Странно. Ладно. И принялась за свою еду.

Этот нахал уплёл всё, а потом посуду всю помыл. И даже поблагодарил.

— Пойдём куда? — спросил после завтрака.

— Куда?

— Хочешь, сходим в кино или парк развлечений? Или к отцу в гости?

Я выбрала и то, и другое, и третье и всё без хлеба, что называется.

В кино была захватывающая комедия про жизнь родителей. Смеялись мы до слёз. Потом выехали за город в парк развлечений. Пришлось переодеться, у Ли, благо, был запасной комплект одежды более простого кроя для себя и для меня. О, чего мы только не вытворяли там. И с горок, словно дети, катались, ели мороженое, и друг друга грязью пачкали, и рожи корчили, и играли друг против друга в разные игры. И хоть парк был построен для детей, принять участие могли и родители. Было весело.

А когда уже к вечеру собрались к отцу в гости, я спросила у Ли:

— Тебе, правда, картошка понравилась?

— А не должна была?

— Ну, там горелки были.

— Не привыкать, котёнок, но я даже не заметил. Очень вкусно было, да ещё и с любовью приготовлено.

От его слов я смутилась. И остаток пути мы молчали.

Я думала над его словами. Неужели, я, правда, влюбилась? В этого несносного мужчину, почти ставшего мне мужем? Но мы ведь всего чуть больше седмицы помолвлены. А до того он полгода издевался, отпуская свои дурацкие шуточки.

Я взглянула на Ли. Даже без усов он притягивал свой взгляд. Правильный нос, губы, раздвоенный с ямочкой подбородок. Эти дни он, похоже, не брился, и небольшая щетина в лучах солнышка блестела, хотя, он блондин, и в другом ракурсе и не видно было.

Заметила, что любуюсь им. Смутилась, отвернулась.

— Что, нравлюсь? — он не смог промолчать.

— Стукну!

— А я поцелую.

— Два раза стукну.

— Попробуй!

— Ты за рулём! — нашла довод.

— Уже нет, — он остановился и выключил зажигание. Оказалось, уже приехали. — Я готов!

— Стукну, но не сейчас!

Он улыбнулся.

— Моя строптивая кошечка, — прошептал он.

— Хватит мне животные клички давать!

— Стукнешь?

— Стукну!

— Попробуй!

И дразнится. Я и кинулась за ним.

Тут выходил кто-то из соседей, и Ли юркнул в подъезд. Я за ним. Но меня поймали цепкие лапки. Прижали к стене и поцеловали. А потом этот гад прыгнул через несколько ступенек вверх и — бежать.

Я — за ним!

Лишь у родительской двери сумела настигнуть! Но он увернулся и поцеловал ещё раз, прижав меня к этой самой двери, а та... открылась.

А нас встречают. Все! Даже Андей здесь был и какая-то девушка незнакомая.

Хотелось провалиться от стыда.

— Это не то, о чём вы подумали, — пробормотала я.

— Ага, ну конечно, не то, — сказала, кивая и хитро улыбаясь, Тоня.

— Здравствуй, дочка, — отец сгрёб меня в охапку, потом пожал Ли руку. — Проходите к столу. Мы вас уже давно ждём.

— Нас? — я растерялась. — Но разве мы предупреждали?

Отец лишь улыбнулся. И пока остальные пошли в стряпчую, шепнул мне, что очень рад видеть меня такой счастливой, утянув меня в гостинную.

Неужели я счастлива? Вот в этих безрассудствах с женихом?

— Тебе Ли сообщил, что мы приедем?

— Нет. Я просто видел сегодня чудесный сон, что мы сегодня соберёмся все вместе, одной большой семьёй. А утром Андей сообщил, что хочет жениться. Откладывать не стали. Я написал Ли, что мы вас ждём вечером, он, правда, не ответил. Но вас ждали. Мы с твоей мамой мечтали о большой семье, но не повезло. Мама родила, и мы вырастили только тебя. Все остальные детки рождались мёртвыми. После третьего малыша за тобой мы перестали зачинать. Мама считала, что это расплата за то, что она однажды посмела усомниться в своих Предках. Пыталась заслужить прощение. Помогала сиротам. Мы хотели усыновить пару детишек, но мама не смогла пересилить себя и взять хоть одного на руки. Так и жили. А потом её не стало.

— Пап, — я обняла родителя. — Ну зачем ты о грустном?

— Его нужно помнить, чтобы в будущем не наступать на те же грабли, и стараться жить настоящим, отпуская плохое. Вот сейчас у нас большая семья. Это не значит, что я тебя разлюбил, что выставил из дома. Это твой дом так же, как и прежде. И люблю я тебе не меньше, а может и больше, ведь теперь редко вижу. Скучаю по тебе. Ты всегда можешь прийти сюда. Мы будем тебе всегда рады. И твоему мужу тоже. И вашим деткам. Да и с появлением нового дитятка любовь не делится, а умножается. Ты поймёшь в своё время. А пока просто поверь.

И хоть хотела возразить, что Ли — всего лишь жених, но не стала.

— У меня теперь пятеро деток, Лира, а скоро ещё трое прибавится.

— Это как? Разве нас не трое? Я, Тоня и Андей?

— Ты про Ли забываешь и жену Андея. Они — теперь тоже часть нашей семьи.

— А если мы с Ли расстанемся? Если союз не состоится?

— Этого не случится. И знаешь, почему?

— Почему?

— Потому что вы — два сапога одной пары. Две половинки одного целого. И с ним ты счастлива.

— Но ты не оставил мне выбора, — возразила я.

— Не всегда он — во благо. Разве ты подпустила бы его к себе, если б вас я вас не связал союзом?

— Нет, — призналась я. — Скорее всего — нет.

— То-то и оно, дочка. Не обижайся на меня, нужно уметь прощать, и жить, наслаждаясь каждым мгновением данной нам Богами жизни. Она может быть слишком коротка, чтобы тратить её на размолвки и ссоры. Я не успел оглянуться, как ты выросла. А вроде бы только вчера родилась, и я взял тебя впервые на руки. И я уже не молод. Жизнь пролетела как одно мгновение. Поэтому ценить нужно каждый миг, каждый сиг*. Пойдём, дочка, пообщаемся со всеми. Как знать, когда ещё сможем вот так встретиться.

— Значит, эта девушка — жена Андея?

— Да. Хочешь, можем и твою свадьбу сразу отпраздновать.

— Не-эт, — отказалась я.

— Как хочешь, — сказал отец. — Пойдём.

И меня подтолкнули к кухне, где уже был накрыт стол с кучей яств.

Место рядом с Ли пустовало, а вот Андей сидел рядом со светловолосой девушкой с курносым носиком и чистыми, как небо глазами. Оказалось, что ещё имелись гости. Пожилые мужчина и женщина, видно, родители девушки.

— Познакомьтесь, дорогие гости, это — Лира. Лира — это Костя и его жена Мира, а это их дочь Морошка.

— Очень приятно, — сказала я.

— А это Лигат — муж Лиры, ну и с Тоней и Андеем вы уже знакомы, — продолжил знакомство отец.

Посидели мы в этот вечер хорошо. Шутили, рассказывали байки из жизни Андея и Морошки. В общем, я не пожалела, что сегодня пришла сюда. Больше не ощущала себя брошенной, наоборот, очень счастливой. И думать старалась лишь о хорошем.

Примечания по главе:

Асия* — так раньше называлась Азия. Страна асов. И не было никакой Европы, только один материк Асия. Европа появилась позже, когда запад решил отделиться, приняв другую веру — христианство.

миг, сиг* — славянские меры времени. 1 доля содержит в себе 72 мгновения, в каждом мгновении — 760 мигов, в каждом миге — 160 сигов. Сигануть — значит мгновенно переместиться.

Глава 14

Следующие два месяца мало чем отличались от предыдущей седмицы. Разве что я начала ночами спать. Режим дня был прежним. А ещё отец иногда занимался со мною волшбою да жених. Мы с Ли постоянно устраивали дразнилки, поединки и многое другое. Видения меня почти не мучили. Ли не без моей помощи затеял ремонт в замке, чтобы занять свою неугомонную невесту, пока сам отлучается, да и усмотрел нишу, где можно найти нужную контрабанду. Вышел на чёрный рынок запчастей для строительства домов, в том числе листового железа на кровлю. Заодно и устроил тайное строительство ледника и бункера. Вот туда уже наших строителей переносил потихоньку, не позволяя им выходить за пределы огороженной территории. Все документы от наших военных были получены, поэтому повышенная секретность была обоснована. Им завязывали глаза, везли по городу, а потом переносили в Англию. Для домочадцев же мы меняли коммуникации.

И вот, вроде бы, все детали наши, а вот рабочие — нет. Делали всё спустя рукава.

Я ругалась, да без толку. И ведь понимала, что жизнь у них не ахти, условия труда ужасные. Нахаляву поесть не дадут. А всё равно сплошной брак. И кто саботирует процесс? Прораб? Или начальник в попытке урвать прибыль?

— Ли, можешь что-то сделать? Такое впечатление, что у них руки из одного места растут. Я понимаю, что обучаются они уже тут, условия быта рабские, но как-то можно это исправить?

— Пообещай свободу.

— Но они и так рабами не являются. А деньги — боюсь отнимет работодатель или прораб.

— Придумай что-нибудь. И деньги хватит разбазаривать. Мы обеспечить им достойное существование всё равно всем не сможем до конца жизни, да и на халяву дарить — ты им лучше жизнь не сделаешь.

Нда. Надо подумать. В общем, я и стала думать.

Придумала!

Люди ведь работают на грани износа. Вот и сделаем так, чтобы хотя бы в замке имелся стимул работать хорошо.

Попросила Мари отвлечь прораба, а сама пообщалась с рабочими.

— Давайте так. Вы трудитесь, вкладывая душу в свою работу, делая её качественно и, по возможности, быстро. Но на первом месте оценивается именно качество. Поощряется три лучших работника. Самому лучшему — выходной, мытьё, вкусная господская еда. Второму лучшему — выходной и хорошая господская еда. Третьему: выходной. Если увижу, что все стараются — всех накормлю хорошо, ну и дам перерыв на два часа.

Работникам понравилось такое положение дел. Прораб оказался из их числа. Причём ни слова не сказал мне, никаких благ для себя не выбивал. Но я решила его всё же поощрить потом, по завершении заказа. Стали стараться. И блага такие, что отнять не выйдет, и им лишний стимул, и мне хорошо. Стоит ли говорить, что разводить грязь и заразу я не позволила, и раз в седмицу всех в добровольно принудительном порядке гоняла мыться. И сердце радовалось, что своим умом нашла выход из сложившегося положения, и работники глядят на меня с уважением, и не важно, что я всего лишь женщина.

Слуги старались быть невидимыми, Мари в особенности. С чего это вдруг?

Будущий свёкр порою затрагивал темы веры. Я постаралась изучить всё, что смогла узнать про его протестантскую форму христианства. Жениться такие священники могли, в отличие от католиков и к общей церкви не относились.