— Спасибо ещё раз!
Я вылетаю к себе в отдел, круто набираю высоту, облетая башню по спирали. Вот интересно, мне и в голову не приходит воспользоваться лифтом. Зачем, когда есть крылья? Лишать себя удовольствия не стоит...
Но ещё не войдя во внутреннее помещение, я чувствую неладное.
— Что случилось?
Аина против обыкновения не сидит на месте, а ходит, сжимая руки и встряхивая крыльями.
— Вот, Рома, полюбуйся. Нормальный абориген, не маньяк и не убийца. И мы ему должны сломать жизнь. Уволюсь я с этой работы...
Она расстроена до слёз.
— Недаром координатор скинул нам это дело, как не входящее в компетенцию. Белоручки, чистоплюи! А мы, значит, штатные палачи...
Я вглядываюсь в картинку. Высокий лоб с залысинами, умное, волевое лицо. Глаза... Да уж. Видно, что парень уверен в себе на двести процентов. Вот за такими женщины ходят стадами.
-... Неужели никак нельзя остановить? — слышу я голос Уота.
— Никак. Я и версию с инфарктом прорабатывала, и увольнение со скандалом, и подставу с арестом, и даже временный паралич на нервной почве. Он не только не остановится, он утроит усилия, дабы успеть. Он привык добиваться своей жизненной цели любой ценой.
Я продолжаю изучать информашку. Учёный-биолог, талантливый, подаёт надежды, весьма хорошо оплачиваемый... Работает на корпорацию... ну, это понятно. Работает в настоящее время по проблеме трансгенных растений, то есть конкретно бананов...
— Аина, объясни мне, бестолковому — при чём тут бананы? Какое они имеют отношение к судьбе человечества вообще и нашей службе в особенности?
Она печально усмехается.
— Имеет, Рома, имеет. Самое прямое. Бананы на Земле ест чуть не треть аборигенов. Благодаря глобализации сейчас бананы практически повсеместно выращиваются только двух сортов. И начавшаяся эпидемия грозит подорвать это глобальное производство. Выход ищут многие, но вот он, — тычок пальцем в изображение, — нашёл весьма оригинальный выход. Набор внедрённых генов уникален. Его трансгенные бананы будут совершенно устойчивы к данной заразе. А о том, что у поедателей тех бананов будут рождаться чахлые дети, в массе неспособные продолжать род, он не знает. Наука людей не в состоянии оценивать столь отдалённые последствия.
Я перевариваю информацию молча. Вот как... Вот оно. Одна из версий варианта "Каннибал" в приложении к аборигенам третьей планеты звезды по имени Солнце.
— По счастью, он всё держал в строгом секрете до последнего дня, боясь утечки. Но завтра он намерен идти к руководству, на самый верх.
— А психоблокаду если?.. — ляпаю я и осекаюсь. Думать надо вперёд, не говорить...
— Вот именно, — улавливает Аина. — Психоблокада хорошо защищает от случайной болтовни. Но когда дело касается жизненных целей... Надолго тебя удержала психоблокада, поставленная будущей тёщей?
Она берёт себя в руки, глаза становятся жёсткими.
— Значит, так... Инсульт с амнезией, исчезновение всех бумаг и записей в этом его архаическом калькуляторе... да, ноутбуке. Мне нужен напарник.
Все молчат.
— Я понимаю, что "опалённая злом" тут только одна, — в голосе Аины прорезывается сарказм, — но без напарника на Землю нельзя. Я это сделаю сама, не терзайтесь.
— Ну что ты крыльями так хлопаешь, — подаёт голос Уот. — Давай дождёмся Биана.
Аина резко оборачивается к нему.
— А самому слабо, маленький? Биан сейчас занят, а время уходит, операцию нужно ещё подготовить. И вообще, не кажется ли тебе, что это элементарная трусость? Или как там вот у людей, — кивок в мою сторону, — "мы только исполняли приказ?"
— А что если с ним просто поговорить? — внезапно ляпаю я. И откуда что берётся?
Аина поворачивает голову.
— Мне казалось, ты поумнел, Рома. Неужели никто не догадался, как полагаешь? Это пытался сделать ещё координатор миссии на Земле, через агента влияния. Он никого не будет слушать. Он справедливо считает, что это его звёздный час, и не отступит.
Мне стыдно, но мозг уже лихорадочно ищет зацепку в защиту высказанной идеи.
— А если не человек, а ангел?
Все замолкают.
— Просто сказать ему, что нельзя... — совсем беспомощно лепечу я. — Нельзя, и всё...
Глаза Аины вспыхивают.
— Так. Запрос на экстренную телепортацию на Землю. Рома, ты пойдёшь со мной, инициатива наказуема. Биану я сообщу. Уот, ты имеешь возражение?
— Ещё как имею возражение, — Уот смотрит исподлобья. — Ты забыла, что говорил шеф насчёт его видения? "Хранитель" пока не установлен.
Из Аины будто выпустили воздух.
— Да, ты прав. Признаю свою ошибку. Тогда мы с тобой?
Кровь бросилась мне в голову.
— А теперь послушайте меня, — я встаю, дрожа от напряжения. — Я такой же, как и вы, оперативный сотрудник. Меня не надо кутать, лелеять и холить. Аина, ты здесь за старшего, и если ты сейчас велишь мне остаться, я останусь. Но работать здесь больше не буду, так все и знайте. И пусть я даже сломаю себе этим жизнь, но я это сделаю. Я пойду с тобой, Аина. Это мой ультиматум.
Они все переглядываются, и Уот разводит руками.
— Уступаю грубому насилию, — в глазах Аины зажглись тёплые огоньки. — Мы идём с тобой вдвоём, Рома. Только не увольняйся.
...
"Ира, Ир..."
"Ау, любимый?"
"Я не приду сегодня домой. Срочное дело"
"На Землю, прямо сейчас?! Без подготовки?!"
Я чувствую, как её затапливает тревога.
"Ну это же не "зелёные", ну что ты..." — пытаюсь я успокоить свою жену. — "Один человек и один разговор, всего-то. И завтра я буду дома"
Я чувствую-ощущаю, как она вглядывается в мои невысказанные мысли.
"Ты что, мне не веришь?"
"С тебя станется, муж мой. Ради спокойствия любимой жены и так далее... Ладно, раз ты с Аиной, чуть легче"
Но я чувствую, что тревога не отпускает её.
"Ира, Ир...Послушай, что я скажу... Я вернусь оттуда обязательно. И Аина тоже. Это в последний раз. А в следующий у меня уже будет стоять "хранитель". И тебе не о чем будет беспокоиться"
Пауза.
"Нет, Рома. Я буду беспокоиться. Иначе, но буду. И так будет всегда"
В груди у меня становится тепло и щекотно.
"Я люблю тебя"
"И я тебя, Рома. Мы тебя ждём"
Пауза.
"Ну а теперь попробуй объяснить своё отсутствие нашей дочери. Я включаю видеосвязь?"
"Погоди, не надо..." — меня осеняет ещё одна идея. — "Я попробую обойтись"
Я явственно представляю личико нашей дочуры и начинаю звать:
"Мауна! Мауна! Мауна! Доча, отзовись!"
"Папа?" — улавливаю я неясный ответ, словно эхо в горах. — "Папа, папа, я тебя слышу! Папа, ты где?!"
Сработало! Совсем выросла наша дочь...
"Я на службе, доча. Вы уж ночуйте с мамой вдвоём, ага? Она тебя крылом укроет"
Меня окатывает волна сильнейшего детского огорчения.
"Папа. Ты возвращайся скорей. Мы все тебя ждём"
Ну как можно после такого обмануть ребёнка и не вернуться?
"Завтра, завтра я буду дома! Смотри, хорошенько корми нашу Нечаянную радость. Я на тебя надеюсь"
— Тысяча извинений, Рома, — сзади неслышно возникает Аина. — Но нам пора.
Я оборачиваюсь и чуть не падаю от изумления. На моей напарнице надето ярко-розовое полупрозрачное платье с блёстками, с открытой спиной и пышной, очень коротенькой юбочкой — явно танцевальный костюм.
— На, надевай, — она бросает мне шорты, обрезанные из джинсов.
— Поясни, — перевожу я взгляд с Аины на шорты и обратно.
— Психология, Рома, — улыбается она. — Я проработала вопрос с местным координатором, пока ты улаживал семейные проблемы. Ты случайно довольно сильно похож на сына этого Алана. А я в этом костюме... короче, он последний раз видел в нём девочку, которую потом потерял.
Аина замолкает, и я улавливаю.
— Она умерла?
— Да.
— Это жестоко, Аина.
Глаза Аины наливаются огнём.
— Жизнь вообще порой довольно суровая штука, Рома. На одной чаше весов твои сопли, на другой миллиарды будущих калек среди аборигенов твоей же прародины. Строго говоря, инсульт с амнезией надёжнее. Хватит болтать, надевай и полетели! Нас уже ждут на Земле, и времени на подготовку операции осталось совсем немного!
...
...
Воздух шипит, вытекая сквозь нарезку лабиринтного уплотнения, и крышка телепорта мягко всплывает вверх.
— Здравствуйте, коллеги! — нас встречают двое ангелов, мужчина и женщина. — Можете звать меня Кьо, я здешний координатор. А это вот моя вторая половинка, Лоа.
— Аина, старший оперативный сотрудник, а это Ди, — представляется за нас двоих моя напарница, — пока просто оперсотрудник, зато биоморф, Великий Спящий и даже временами Всевидящий. Только на Ди он обычно не откликается, предпочитает сохранять аборигенное имя Рома.
— Знатное имя! — смеётся женщина, разглядывая меня, и я улавливаю: у привычных к англоязыкости здешних миссионеров моё имя прочно ассоциируется с названием Вечного города. Я в свою очередь разглядываю здешний персонал. Кьо выше меня на полголовы, такому парню в ликвидаторы только...
— Ничего, я и координатором пока справляюсь, — смеётся Кьо. — А насчёт роста, это правда, не очень хорошо. Летаю как здешние вымершие гигантские птицы аргентависы, блинчиком всё больше, и супругу мою могу догнать только если она уж очень сильно этого желает... Кушать хотите?
— Вообще да, но времени нет, — Аина серьёзна, ни малейшего смеха. — Он может двинуть в университет прямо из аэропорта, не заезжая домой. Он надеется застать руководство до конца рабочего дня.
— Ну тогда будете есть и готовиться к выходу, — тоже серьёзнеет координатор. — Работать с вами буду я сам, у меня один Фью на контроле сидит, все остальные в разгоне.
— Естественно, сам, — прищуривается Аина, — раз уж скинул нам это дело.
— Напрасно злишься, коллега, — я чувствую, Кьо не считает себя виноватым. — Я изложил бы тебе причины ещё подробнее, но сейчас действительно не время.
Мы один за другим шагаем в лифт, возносясь на поверхность из подземного зала. О-оп!
Я оглядываюсь. Решётчатые деревянные жалюзи, дощатые стены, ничем даже не обитые, тяжёлые портьеры зелёного бархата... Если бы не врезанные в хлипкие стены круглые люки зеленого металла, так прямо иллюстрация к "Унесённым ветром". Ещё разве дяди Тома не хватает...
"Ну куда бы мы без дяди Тома?" — смеётся Лоа, уловив мои мысли.
И, словно в ответ, из соседнего помещения через люк с трудом пролазит здоровенный негр, метра два ростом.
— Вообще-то за ниггера тут сразу притягивают к суду, мистер Рома, — басом ухает, смеётся местный дед Иваныч, улавливая мою мысль. — Тут говорят "афроамериканец". Честь имею представиться — Томас Оук, смотритель этой вот птицефермы.
Я поперхнулся, закашлялся. Да уж... Фамилие подходящее у мистера Томаса...
— Вы здорово распустили своих ниггеров, милочка, — по-английски говорит Аина Лоа, смеясь одними глазами. — Вероятно, Томаса следует отправить в Нью-Орлеан, там за него дадут хорошую цену.
— Зачем так далеко, миссис? — скалит крупные белые зубы Томас. — За меня даже в Иммокали отвалят любую сумму, с запроса. Ибо Томас Оук бесценен!
Мы все хохочем. Разрядка перед трудной операцией — самое то...
— Однако к делу, — прерывает веселье координатор. — Том, гости у нас только до вечера...
— Я понял, Кьо. Всё будет сделано, — кивает Том.
— Ну а нам сюда, — приглашает Кьо.
В посту контроля сидит один ангел, зато экранов светится аж четыре.
— Лоа, ты где? Я один не вытягиваю, — контролёр ситуации делает пассы пальцами в воздухе, оперируя виртуальной клавиатурой. Мыслеуправление вещь хорошая, конечно, но утомительная и довольно медленная порой. Реакция тела бывает быстрее.
— Иду, иду, — Лоа садится рядом, с ходу включаясь в работу.
А мы с Аиной смотрим на один большой экран, где совмещаются два сюжета.
На одном видна вытянутая полоса вдоль океана, отделённая от остальной суши узенькой полоской воды и застроенная зданиями, и по характерному подковообразному корпусу я узнаю University of Miami, где и трудится наш подопечный.
А на втором полуэкране движется такси, удаляясь от аэропорта. И движется отнюдь не в сторону Норт-Майами, где проживает несостоявшийся гений...
Да, несостоявшийся. Потому что мы не дадим ему состояться так, как он этого хочет.
— Так и знала! Прямо с самолёта на рабочее место, — Аина суёт мне три сырых куриных яйца. — Рома, подкрепись и вылетаем. Время, время! Там ещё по коридорам пешком пробираться...
— Не торопитесь, коллеги, кушайте спокойно, — улыбается наш гостеприимный хозяин. — Я доставлю вас телепортом, плавающий выход уже настроен на рабочий кабинет этого Алана Грина.
— Ого! — Аина толкает меня крылом. — Как там говорят на твоей прародине — американский размах!
...
Нет, что ни говорите, а плавающий выход телепорта вещь впечатляющая. Сильнее впечатляет разве что плавающий вход.
Яркая вспышка, и вместо тесного пространства телепортационного "ореха" мы с Аиной, не размыкая объятий, вываливаемся прямо в помещении, довольно чувствительно садясь на попу — выход был настроен с заметным запасом по высоте.
"Ох... весь зад себе отбила... Спасибо, Кьо, тонкая работа" — я улавливаю в бесплотном голосе изрядную иронию.
"Напрасно иронизируешь, коллега. Или мне надо было проделать в полу такую симпатичную чашеобразную выемку?"
Мы встаём, отряхиваемся. Я быстро оглядываю кабинет, глаз привычно цепляет детали — тонкий слой пыли скопился, значит, уборщица сюда не заглядывает... комп, настоящий сервер немалой мощности, плоский экран... а вот объёмный датчик сигнализации в углу, включающий камеру слежения...
"Камера, если придётся, будет показывать то, что ей передаст сервер базы, и датчик сейчас отключен Кьо" — Аина выдвигает ящик стола, извлекает из него здоровенный пистолет, "Кольт". — "Вот скажи, Рома, отчего человеческие мужчины питают такую нездоровую страсть к оружию? Убивающему оружию, заметь, последствия применения которого исправить будет невозможно"
Я беспомощно повожу плечами.
"Ладно, это не по делу" — Аина вытаскивает обойму, передёргивает затвор, на лету ловит рукой патрон, этаким неуловимо-кошачьим движением. — "Не будем подвергать себя неоправданному риску".
Разряженный пистолет водворяется на место, обойма с вложенным патроном летит под шкаф. На большое окно с толстыми стёклами Аина прилепляет сложной формы загогулину, размером с ладонь, и загогулина тут же исчезает. Устройство защиты периметра снабжено собственной маскировкой, но поскольку устройство невелико, увидеть еле заметные колебания изображения не так-то просто, для этого нужно всматриваться в упор. Зато теперь это окно невозможно не то что открыть, но даже выбить ногами или стулом, и пистолетная пуля лишь бессильно расплющится о стекло. Вторую штучку, ещё более ажурную и маленькую, похожую на волан для бадминтона, Аина без затей швыряет в потолок прямо в центре комнаты — звукогасящее устройство. Реакцию людей вообще трудно предсказать, а уж реакцию на явление двух ангелов во плоти невозможно предсказать в принципе. Дикие крики могут сделать нам ненужную рекламу.
