Динна разглядывает наше с Ирочкой жилище, держась подальше от края пропасти. Сетка, служащая надёжной преградой несмышлёным ангельским детям, тут не защита, она приходится свирке по колено.
— И правда, не снимай, — озабоченно говорю я. Действительно, мало ли... Бережёного Бог бережёт.
"Когда тебе поставят "хранителя"?" — Цанг тоже разглядывает помещение, но без особого интереса. В отличие от свирки, он бывает в Раю довольно часто, и к облику ангельских обителей вполне привык.
"Да скоро уже, наверное" — Динна всё-таки осторожно подходит к краю. — "Наши учёные все в мыле, работают днём и ночью. Не так это просто, оказывается, приспособить здешнее изобретение к нашим мозгам..."
Цанг сочувственно прядает ушами. У них-то учёные вполне разобрались, и адаптированные кристаллики в сэнсэйском исполнении уже вовсю ставят всем ответственным сотрудникам и группам риска. Похоже даже, всеобщий охват населения сэнсэи закончат раньше хозяев изобретения.
"А это что? Ого, какая композиция!"
Динна осматривает мои шедевры, скромно расставленные Ирочкой по углам на изящных подставках-постаментах. Эрмитаж, да и только...
"А это я пытался изобразить... что смог"
"Не так плохо" — Цанг тоже рассматривает экспонаты, с видом заправского критика-искусствоведа.
""Не так плохо"! Не слушай его, Рома. Ты настоящий талант!"
"Спасибо" — мне действительно очень приятно.
Динна наклоняется, чтобы разглядеть детали. Сегодня на ней умопомрачительно строгий наряд, весьма напоминающий купальник, в каких выступают земные девушки-гимнастки. Длинные рукава, глухой воротник, закрытая спина... Это наряд для полётов, некий аналог ангельских термокостюмов, в каких мы с Ирочкой баловались на Земле. Что касается голых ног, открытых насколько это вообще возможно, то я уже успел понять — скорее земная европейская девчонка согласится напялить на себя паранджу, чем свирская девушка наденет штаны.
"Нет, я всё-таки сниму" — Динна решительно расстёгивает транспортный пояс. — "Очень неудобно"
Я сочувственно вздыхаю. Если ангельский пояс напоминает пулемётную ленту, то свирский вариант похож уже на патронную ленту от авиапушки. То ли дело у Цанга — довольно узкая конструкция сэнсэйского пояса с плотно расположенными секциями чем-то похожа на изящный браслет. Всё верно, гости вполне могут прибывать на крышу, спускаться и подниматься на лифте... Однако инструкция неумолима — все без исключения инопланетные туристы, не обладающие естественной способностью к полёту, должны совершать вольные экскурсии в транспортных поясах. У нарушителей этого правила могут быть серьёзные проблемы, вплоть до отказа в дальнейших посещениях Рая. Ангельские строения вообще не слишком приспособлены для нелетучих существ, и несчастные случаи со смертельным исходом никому не нужны. Упавшему с высоты ангельской башни и тем более летающего жилого комплекса вряд ли поможет даже витализатор, ложкой мозги не собрать.
"А твои скоро прибудут?"
"Да не скоро... Жена работает, дочура у прапрабабушки гостит"
Сегодня наша подпольно-революционная ячейка собралась у меня дома, поскольку остров Шушенский — пройденный этап. Напуганные моей выходкой, доктора настояли на отключении подавителя телепатии. Не хватает ещё, чтобы подследственный (весьма ценный) окочурился прямо в СИЗО... Если к тому же учесть, что стройка века на Оплоте Истинного Разума приказала долго жить без моего, скажем так, непосредственного участия, моя изоляция потеряла всякий смысл (во всяком случае пока), и до суда мне изменили меру пресечения на домашний арест. С правом прогулок в пределах планеты, ага. Ангелы существа высокогуманные... Но, естественно, о возврате к работе в службе внешней безопасности до решения суда можно даже не мечтать.
"Верно, Рома" — чуть усмехается Цанг, уловив. — "Вот после суда можно будет мечтать сколько угодно"
Я смурнею. Понятно, он просто шутит, но...
"Да ладно, не обижайся. Во-первых, тебя наверняка оправдают, а во-вторых..."
"А во-вторых, я и сам знаю, как нелегко мне будет вернуться в службу"
— Ой, какая прелесть! — раздаётся из соседней комнаты. — Да ладно, ладно, не беру я!
Нечаянная радость восседает в корзине, подвешенной на стене и приспособленной под гнездо, растопырив крылья и выставив вперёд лапки с коготками, и грозно верещит, всем своим видом давая понять — она будет защищать родное дитя до последней капли крови.
"Осторожней! Она плохо понимает по-свирски, а вот кусаться и царапаться умеет здорово"
Между тем Нечаянная радость, увидев хозяина, немного успокаивается. Раз хозяин тут, значит, опасность, исходящая от этого колоссального чудовища, не так уж велика. Хозяин на то и хозяин, чтобы защитить Нечаянную радость от всех напастей. Между тем котёнок, которого Ирочкин братец уже успел метко окрестить Долгожданной радостью, проснулся и любопытно высовывает мордочку из-под материнского крыла. Картинка действительно умилительная донельзя.
"Ладно. Пора работать. Рома, где нам будет удобнее?" — Цанг прядает ушами.
"Да вон в той комнате. А это специально для тебя"
"Вот за это спасибо" — сэнсэй опробует пуфик, изготовленный мной только вчера. — "Не особо люблю сидеть на полу. Динна, время идёт"
"Разве ты тут главный?"
Я улыбаюсь.
"Правда, Динна, показывай. Мы с нетерпением ждём"
"Как скажешь, начальник"
...
Труба, проходящая вдоль стены тоннеля, страшно холодная, и капли росы бисером покрывают её. Я тщательно слизываю эти капли немеющим от холода языком. Если лизать долго и усердно, жажда отступает...
Да, вопрос с водой удалось решить. Вот с едой решить вопрос будет посложнее... Сколько я смогу продержаться без пищи?
Семь тысяч сто восьмидесятый оказался прав. Не то, чтобы ЭТО было сном. Нет, я находился в полном сознании. Бред? Галлюцинация? Не то, не то!
... Я смотрел в тёмную глубину погашенного экрана и не узнавал собственного отражения. Потому что оттуда, из-за тонкой грани, на меня смотрел ЧУЖОЙ.
"Ты... Ты кто?!"
"Я твой Внутренний голос"
Шерсть на моём теле встаёт дыбом... Великий Разум, какая шерсть?! У Истинно Разумных на теле нет ничего! Это не моё тело... Это не мой разум!
"Спокойней, спокойней. Ты не сошёл с ума. Просто так надо"
Я понемногу беру себя в руки.
"Это ты... беседовал... с Семь тысяч сто восьмидесятым?"
Пауза.
"Я. Но его больше не будет"
"А я?"
"А вот это зависит от тебя"...
... Мы беседовали довольно долго. Потому что, когда я включил экран, проверка всех систем уже заканчивалась.
— Семь тысяч сто восьмидесятый, на связь! — я подношу интерком ко рту.
— Да, мой господин! — разумеется, в эфире Семь тысяч сто восьмидесятый соблюдает субординацию.
— Проверь-ка лично центральную камеру. Прямо сейчас. Да поторопись, скоро пора начинать продувку аргоном!
— Хорошо, мой господин!
Несколько мгновений я сижу, потом протягиваю руку и начинаю тыкать в клавиатуру, одну за другой отключая системы защиты. Аварийное гашение реакции... система охлаждения... пожаротушение... Всё. Обратной дороги нет.
Я скрипуче рассмеялся. Как будто раньше она была... Всё, что мне светило, это дожить до завтра. Как и всем Истинно Разумным. Теоретически можно было, конечно, признаться в совершённом должностном преступлении... Нет. Этот способ самоубийства слишком мучителен. Семь тысяч сто восьмидесятый прав — горящий натрий гораздо милосерднее Санитаров и уж тем более Особой службы.
Впрочем, у него есть плазменный разрядник, так что Санитарам его в любом случае так просто живым не взять, если что. Интересно, где он раздобыл такую игрушку? У меня он тоже имеется, но я же трёхзначный...Вот мой ярко-синий комбинезон, это плохо.
Впрочем, комбинезон ерунда. Самое скверное, это вживлённый датчик-микрочип. С его помощью можно отыскать данного номерного в два счёта, где бы он ни находился. Таков порядок с древнейших времён. Хотя... Ещё в воспиталище для высших разрядов болтали, что в древние времена приборчики контроля имели вид крохотных коробочек, в кармане комбинезона... Впрочем, кто может знать точно? Сведения из древней истории Оплота доступны лишь Бессмертным, Носящим имя...
Однако этот Голос прав. Это двенадцатизначным не обмануть примитивный датчик. Я выдвигаю ящик стола, достаю небольшой изящный прибор, легко умещающийся в ладони. Приложить ко лбу и нажать кнопку, всего и делов... Датчик необратимо выйдет из строя. Разумеется, спустя несколько минут должны появиться Санитары, чтобы выяснить — что такое случилось с Пятьсот двадцать пятым? Пожалуй, даже не одни Санитары, а и Особая служба. Фигура немалая, трёхзначный, главный инженер гигантской стройки...
— Мой господин, здесь Семь тысяч сто восьмидесятый. Я на месте.
— Хорошо.
Мне почему-то очень хочется попрощаться с Семь тысяч сто восьмидесятым. Почему? Какой смысл тратить слова на коллегу, которого больше никогда не увидишь?
— Прощай, Пятьсот двадцать пятый, — скрипит интерком.
Тяжкий удар потрясает здание, бетон стены змеится трещинами. Спохватившись, я прикладываю прибор ко лбу и нажимаю кнопку. Всё. Отныне я официальный покойник...
Гул и треск чудовищного пожара нарастают, слышатся скрежещущие вопли. Уже спускаясь по лестничным маршам аварийного выхода, я вижу спину какого-то улепётывающего работничка. Момент донельзя подходящий, тут Голос прав — сейчас вряд ли кто обратит внимание хоть и на самого Повелителя Вселенной. Ага, а вот и люк!
Крышка люка с лязгом захлопывается над головой, отсекая меня от мира живых. Зажав в зубах пальчиковый фонарик, я спускаюсь по стальным скобам, уже чуть тронутым ржавчиной. Этот технологический тоннель проходит очень глубоко, ниже уровня заглубления самого реактора. Если корпус-стакан выдержал, горящий натрий на этот горизонт не проникнет... А если нет? Что ж, тогда я пойду вслед за Семь тысяч сто восьмидесятым.
И снова внутри у меня шевелится какое-то новое, незнакомое ранее чувство. Мир тебе, Семь тысяч сто восьмидесятый. Я тебя... как это... ну... забыл...
"Я знал, что в вашем мире нет слова ..." — шелестит в голове бесплотный голос. — "Но то, что уже почти никто не помнит слова "я тебя уважаю"... Как же вы намеревались жить дальше, существа, именующие себя Истинно Разумными?"
... Шлёпающие шаги заставляют меня внутренне сжаться. Я прекращаю облизывать холодный алюминий трубы и тенью шарахаюсь в ближайшую нишу. Обходчик, всё понятно... Заметит или не заметит? Если заметит, придётся его...
Я внутренне усмехаюсь. Его-то легко. А потом Санитары обнаружат тело, и начнётся охота. Если даже убрать этого бедолагу без помощи разрядника, погоня будет с применением технических средств. Ну а как только обнаружится, что у преступника есть настоящее оружие, в тоннели запустят боевых роботов...
Это агония. Пора, наконец, признаться — бегство было лишь небольшой отсрочкой. Одиночке не выжить в этих тоннелях, в этом страшном мире. Оплот Истинного Разума беспощаден даже к законопослушным своим обитателям. Что говорить о преступниках?
Шаги прекратились. Я прекращаю дышать. Рубчатый цилиндр плазменного разрядника в руке стал скользким...
— Изгой, ты где?
Голос звучит дребезжащее. Значит, так... Он знает. Я поворачиваю кольцо предохранителя, кладу палец на спусковую кнопку...
— Пятьсот двадцать пятый, ты где?
Меня пробирает дрожь. Постой... Откуда он знает?!
— Отзовись!
Я вдруг широко шагаю из ниши.
— Я тут!
Некрупный, но плотный Истинно Разумный, в серо-синем комбинезоне, держит в руках закрытую посудину с откидной крышкой.
— Изгой... Я принёс тебе кашу.
Я сглатываю.
— Ты... кто?
У Истинно Разумных, как известно, нет мимических мышц. Поэтому все чувства выражают глаза. Сейчас я могу поклясться, что его глаза неумело изображают улыбку. Нет, не усмешку, а именно улыбку. Великий Разум, да я уже и не помню, когда и у кого последний раз видел такое выражение глаз...И вообще, видел ли?
— Я мог бы назвать тебе свой номер. Однако Голос назвал меня Кормящий. Я работаю на пищевых синтезаторах. Мне хотелось бы, чтобы ты меня называл именно так, Изгой.
— Благодарю тебя... Кормящий.
Выражение его глаз меняется.
— Что значит это слово, Изгой: "благодарю?"
...
Мнемозапись отключается, но я продолжаю сидеть как сидел. Да уж...
"Ну как, Рома?" — Динна наслаждается произведённым эффектом.
"Нет слов... Сказать, что ты молодец — не сказать ничего"
Действительно, вот это работа. Уловить столько, и даже предыдущий контакт Цанга... нет, мне до неё ещё крепко расти.
"А этот шерстистый полагал, что я не смогу работать" — кивок в сторону Цанга. Сэнсэй обнажает зубы в улыбке.
"Беру свои слова обратно. Пока..."
— Ты, хищник! — не выдерживает Динна.
"Да успокойся, это же шутка, неужто не ощущаешь? Ты молодец, длинноногая!"
На этом заседание подпольной ячейки неожиданно прерывается, поскольку в дом с шумом влетает Ирочка. Я чувствую искреннее раскаяние — вот до чего докатился, не почувствовал приближение собственной горячо любимой жены, телепат хренов...
"Докатился, докатился" — в глазах моей ненаглядной бесится смех. — "Однако мелкая месть сейчас будет несвоевременной"
— Здравствуйте, гости! — вслух здоровается жена. Цанг встаёт и кланяется.
— Хозяйке дома почёт и искреннее восхищение! — сию церемонную ответную фразу сэнсэй также произносит вслух, естественно, на своём языке.
"Присоединяюсь" — в отличие от сэнсэя Динна не раскрывает рта, улыбаясь.
"Слушай, какие у тебя ноги!" — Ирочка в восхищении проводит ладошкой по всей длине бедра свирки. Просто и естественно.
Я улыбаюсь. Моя Ирочка не просто умница, она порой необыкновенно мудра... Это решающий ход. До сих пор эти две девушки были потенциальными коллегами. Сейчас они уже подруги.
"А возьмёте меня в вашу команду? А, Рома?"
Динна смеётся переливчатым горловым смехом, характерным для свиров, и Цанг скалит свои зубы.
"Разве у него есть возможность отказать?"
— Предлагаю назвать нашу группу "Красная капелла" — говорю я по-русски, широко улыбаясь.
Сэнсэй и свирка переглядываются, осваивая смысл фразы.
"А что, годится. Во всяком случае, то, что ты сказал вслух, "зелёным" никогда не произнести. Абсолютная шифровка!"
