Книга 8 Там, где только прошлое

— А я? — спросила Ника.

— А ты либо идешь получать свой экзаменационный лист, либо делай, что угодно, я его получу.

— Лучше ты, слышать не хочу то, что они скажут и особенно, то что они подумают. — Ника замерла, а потом заявила. — И вовсе я не трушу. Я могу туда сходить. Обещай, что ты со мной поговоришь. У меня важный разговор.

— Не сомневаюсь, — кивая, согласилась Эл.

— Я сам могу пойти и объясниться, — строго вмешался Дмитрий.

— Ты вылетел из строя. Желаешь покрыть себя позором, лучший пилот Космофлота, — язвительно заметила Ника.

— Это почему это? — возмутился он.

— Потому что ты в тройке не заявлен, — ответила Ника. — Эл — ведущий, я — курсант, а вторым должен был лететь Игорь. Эл знала, что мы подстроили жеребьевку.

От удивления лицо Дмитрия стало по-детски наивным.

— Эл, ты допустила обман? Ты их вычислила и позволила врать?

— Я посадила в катер тебя. Это была моя маленькая месть. — Она обернулась к Нике. — Вранье наказуемо.

— Здорово! — вполне серьезно восхитилась Ника. — И ты себя не выдала! Я не догадалась.

Эл усмехнулась грустно.

— Я не знала, что встречу его. Никакой мистики. Я иду оправдываться. Я хотела красиво появиться, а теперь горю желанием провалиться сквозь землю.

— Я думал тебе все равно, — заметил Дмитрий.

— Я тоже, — ответила Эл и ткнула пальцем в Нику. — Через час в оранжерее Академии.

Эл удалялась от них. Ника вздохнула.

— Она расстроилась.

— Она вылетела из строя. Поэтому? — спросил Дмитрий, Ника точно знает ответ.

— У нее изменились реакции, а не только жизненные приоритеты, — ответила Ника.

— Жизненные приоритеты, — усмехнулся Дмитрий. — Умничаешь.

— Проваливай на остров. Тебя не существует. Ты — Игорь, который вылетел из строя.

— Не сердись. Я извинился.

— При других обстоятельствах, я была бы тебе рада, а сейчас мне хочется тебя покусать.

Дмитрий поднял рукав куртки до локтя и выставил вперед руку, зажмурился, делая сосредоточенный вид.

— Кусай, если полегчает.

Ника смотрела на него, и ей хотелось расплакаться. Она его обожала даже в этот момент, когда он был виноват и делал вид, что вины за собой не чувствует. Но он думал и беспокоился только об Эл, которой ничто не угрожало. Ника ушла, скрываясь за ближайшими кустами.

Они встретились через час в оранжерее. От разнообразных запахов, носившихся по огромному пространству, наступало такое расслабление, что Ника в ожидании Эл начала засыпать, покачиваясь на скамейке-качели. Эл застала ее зевающей, и они отошли туда, где сквозняк был силене, пахло лимоном и еще терпкой примесью. Ника передернула плечами, сбрасывая дремоту.

— Ну, успокоилась? — спросила Эл.

— Тебе сильно влетело?

— Нет. Не очень. На твоей репутации пилота это сказалось наилучшим образом. Ты оценена по самым высоким стандартам.

— Тебя отчитали, как школьницу. Что это значит?

— Не подслушивай.

— Не могу. Я расслабилась. — Ника опять зевнула. — Я не хочу быть пилотом. Я не хочу вообще иметь дело с космосом. Мне не интересно.

Не будь она такой сонной, слова ее прозвучали бы, как ультиматум. Произнесенные с ленцой фразы, текучие с интонацией дикой скуки произвели убедительное впечатление. Ника была уверена, что Эл станет настаивать.

— Тогда что? — спросила Эл.

Она сама выглядела уставшей, нет, по-прежнему расстроенной.

— Случилось что-то помимо полета? — спросила Ника.

Эл кивнула.

— Так что же ты избрала? Какое поприще?

— А почему я уже должна была бы что-то избрать? — удивилась девочка.

— Потому что ты не решилась бы мне сказать, что бросаешь занятия в Академии. У тебя есть интерес. Поделишься? Или тайна?

— Ты не сердишься?

Эл улыбнулась.

— Я сбежала из дому сюда, когда мне было тринадцать с небольшим. Может, физиологически, я была старше, но сознание подростковое, как у тебя сейчас. Кто я такая, чтобы диктовать тебе, как следует выбирать будущее? Свое я выбирала, следуя мечте и голосу своего сердца. Не вижу причин мешать тебе, сделать так же. Я однажды спасла тебе жизнь, не более того. Ты даже выросла практически без меня.

— Я выросла, подражая тебе, — добавила Ника.

— Но ты не моя копия. И не должна ею быть. Я не могу тобой командовать.

— А Димкой командуешь.

— Потому что он позволяет. А если им не командовать, то будет выходить что-нибудь подобное сегодняшнему полету.

— Не могу с тобой не согласиться.

— Так ты поделишься соображениями? — напомнила Эл.

Ника почесала лоб, кстати, повторяя одну из привычек Эл, потом потопталась на месте.

— Я на острове жила между занятиями в Академии. Я заглянула в работы твоего воспитателя, Тома Мисса. Знаешь, мне понравилось. Это интересно. Я не знаю историю этой планеты больше чем на сто лет и то — в сжатом виде, а тут происходило столько разных событий. Я хочу понять, почему все так развивалось? В чем причина?

Ника поймала на себе внимательный, испытующий взгляд.

— Поэтому ты учила русский моего времени? Не хитри.

— Эл, ты говорила о мечте. Моя мечта оказаться в прошлом, как было с тобой. Я хочу. И я не напрашиваюсь. Только если ты сочтешь важным и ценным мое участие, только если я не стану мешать.

— Я хотела позвать тебя в двадцатый век. Тут масса препятствий, включая мое шаткое положение, но у меня есть такое намерение, — призналась Эл.

Эл обняла ее за плечи одной рукой, прижала к себе и поцеловала в висок.

— Готова ждать?

— Я найду, чем себя занять. Я буду учиться. Спасибо, Эл.

— За что?

— За то, что понимаешь меня.

— Если у нас больше нет дел, тогда летим на остров, — предложила Эл.

— Предлагаю макнуть Димку в океан, — отреагировала Ника.

— Мне с ним теперь не справиться, и он давно купается без нас.

— Все равно сержусь. Представить страшно, чтобы он учудил, если бы знал, что я в тройке.

— Он просто дорвался до полетов. Страсть неудержима.

* * *

Эл в задумчивости сидела за столом в гостиной. Перед ней лежали два ряда прозрачных пластинок. Она водила по ним глазами и периодически засовывала по одной в утилизатор. Выражение ее лица мало отличалось от того, что Дмитрий видел на острове, когда Эл разглядывала загадочный ящик.

Ника, изучавшая архитектурные раритеты острова, миниатюрные модели древних сооружений, изготовленных когда-то Томом, вернулась с прогулки и вопросительно посмотрела на Эл, а потом на Дмитрия, который совершенно спокойно покачивался в кресле, стоявшем у распахнутого в сторону океана окна.

— И чем же вы тут заняты? — поинтересовалась Ника.

— Бездельничаем, — ответил Дмитрий.

— Не обобщай, — заметила Эл и сунула очередную пластинку в утилизатор.

— Можно подумать твое занятие высокосодержательное, — парировал он.

— Это что? — Ника покосилась на стол.

— Это назначения, малыш ,— ответил ей Дмитрий.

— Столько? — удивилась Ника. — Однако охотников полетать с бывшим пиратом набралось немало. И сколько всего было?

— Я не считала, — ответила Эл.

— Там еще прилетели, — Дмитрий кивнул в сторону миниатюрного информационного центра, который разбивал атмосферу архаики в гостиной.

— И что тут есть? — спросила девочка.

Эл взяла в руки пластинки из первого ряда по очереди.

— Разведка. Капитаном группы разведки. Полетная тренировка экипажа курсантов Академии. Изучение аномальных явлений в туманности Краба 265.

— Я даже не знаю где это, — заметила Ника.

Дмитрий хмыкнул.

— Краба нам только не хватало.

— Два предложения из спасательной службы, — продолжала Эл. — Прислали повторно. Спасательный флот Галактиса, место командора. Скукатища.

Эл вздохнула и бросила пластинки на стол.

— Она произнесла слово "скучно"? — тоном искусственной заинтересованности протянул Дмитрий и поднял вверх указательный палец. — Вот. Вот до чего мы докатились.

Ника подошла к столу, прочитала содержимое остальных пластин.

— Давайте обедать? — предложила она.

Эл одним движением собрала пластинки вместе и собиралась сунуть их в утилизатор. Ника выхватила пластинки из ее руки.

— Ты что? Там могут быть интересные предложения. Неужели только космос? Планетарные назначения имеются?

— Полно. Наблюдателем — в любой конец, — ответила Эл. — Галактис стремиться заполучить меня назад.

— Ты все-таки еще сердишься, — укоризненно сказала Ника.

— Нет. Я не нахожу себе места и, если сержусь, то абстрактно.

— Ник, сообрази поесть, — предложил Дмитрий.

Ника показала ему язык и ушла.

— Эл, — начал разговор Дмитрий. — Ты нервничаешь. Дело не в моем полете, не в том, что Ника бросила академию. Дело в том ящике? Давай вернемся и глянем, что там.

— Нет. Ящик здесь ни при чем. Я не знаю, куда мне двигаться. И нужно ли вообще куда-нибудь двигаться?

— Ждать случая? Не успеем за событиями — получим по затылку, — заметил Дмитрий. — Ты не хочешь делиться. Со мной?

— Это сугубо мое дело. На столько сугубо, что тебе лучше даже не спрашивать. Рассел прислал приглашение в аналитическую группу, скорее всего я буду работать с ним.

— Рассел. Тире. Контакты. Тире. Пираты. Тире. Буферная зона. Ты с дуба рухнула? Эл, тебя там убьют.

— Они организуют две колонии. А я знаю как.

— Эл, лучше в этого... Краба двести с чем-то. Космофлот с трудом переварил твое появление на арене, не дразни собак.

Эл поднялась, добыла еще одну пачку назначений и тряхнула ими.

— Это все мне не интересно. Если бы было хоть одно касательно службы на Земле. Ни одного.

— Постой. — Дмитрий дотянулся до кипы в ее руках.

Из пачки в его пальцы скользнула пластинка синего цвета, среди желтых пластин назначений.

— Приглашение.

Он потряс пластиной. Прочел, поднял брови.

— Чё-то я не постигаю. Эл, тебе служба времени, в которой ты уже работаешь, прислала приглашение? Куда? Персональное. Почему вот мне предупреждение не выслали, я ж без спросу сюда нырнул, а тебе целое приглашение.

Эл забрала у него пластину, тоже прочла, скривила губы на сторону.

— Или патруль на меня настучал, или случилось что-нибудь.

— Когда патруль, тогда карточка другая, — напомнил Дмитрий.

— Ловить меня просто не хотят. О, черт, придется лететь.

— Я с тобой.

— Конечно! Вот ты, очень будешь необходим, как доказательство моей вины. Ты — папуас из двадцатого века.

— Подумаешь. Ты же научную работу можешь вести. Канал. Двери. Объясни им.

— У них свои теории о времени, они в двери не верят. В моем случае — это дар Божий, а их — чистая наука.

— Ты — шаман пространственно-временного континуума, — воскликнул Дмитрий.

— Ты не далек от истины.

— Я же папуас, а папуасы в шаманов верят.

— О чем это вы? — Ника с подносом в руках появилась в дверях. — Я тоже хочу.

— Это пустая болтовня. Едим, и я лечу на материк, — подытожила Эл.

— Вы себя со стороны не слышите. Ну и слова. Пупуас, шаман, материк. Их никто тут не использует.

— Сама ты — пупуас, — передразнил Дмитрий. — Ты улетишь, Эл, я тут из угла в угол буду метаться?

— Расскажи Нике про двадцатый, — попросила Эл, помогая накрывать на стол.

— Это еще зачем?

— Затем, что так надо.

Глава 10

Корпус исследования временных аномалий, а попросту служба времени, представлял собой примечательное сооружение. Буйная фантазия архитектора смешала стили не одного десятка эпох, глазу не на чем было остановиться, и Эл захотелось отвести взгляд. Может быть, так было задумано?

По гравиевой дорожке, тоже в старом стиле, навстречу шагал человек.

— Капитан, — обратился он.

Эл остановилась.

— Это я прислал карточку. Я не назвал вас командором. Знаю, что это звание вам не по нраву.

Старый оборот в речи, выдал историка.

— Можете звать меня по имени и в единственном числе. Мы не служим в Космофлоте, субординация — лишнее, — сказала она.

— Ну, как посмотреть. Исследования времени тесно связаны с полетами на огромных скоростях.

— Откуда вам известно, что я не люблю свое второе звание? — спросила она.

— Мне сказал Бишу. Мы давно знакомы. Поблизости есть здание, где я тружусь, приглашаю в гости.

Маленький корпус, в котором фасад не выдавал этажность, показался из-за густого паркового массива, который они пересекли. По дороге они не разговаривали. Эл размышляла, что общего у Бишу с этим человеком, но то были просто домыслы. Проницательность ее подводила за отсутствием напряжения жизненных событий.

— Вы обеспокоены чем-то? — спросил он. — Личное?

— Да, личное, — коротко ответила она, и разговор опять оборвался.

Эл перестала угадывать количество этажей. Она рассматривала холл, а потом апартаменты, которые располагались на первом этаже. Назвать их кабинетом язык не поворачивался. Эл сразу вспомнила Тома и заключила, что собеседник личность творческая, с необычными увлечениями.

— Тут можно работать? — не скрывая удивления и удовольствия, заметила Эл.

— Еще как! Присаживайтесь, пожалуйста. Нам необходимо обстоятельно поговорить, и забудьте официальные условности, чем меньше их будет, тем мне будет проще.

— Вы не представились, — намекнула Эл.

— Вы сунули карточку в утилизатор, не читая имени.

Эл достала карточку. Действительно, имя было. Алексей Дубов. Эл хотела узнать отчество, но вспомнила, что это время такого обращения не требует.

— И "на ты"? — переспросил он.

Эл кивнула. Они сели к прозрачному с перламутровым отливом столу, на котором ничего не лежало. Эл положила на него карточку и заметила, как пространство стразу сузилось. В первое мгновение стол показался большим, он разделял собеседников, маленькая карточка сократила расстояние.

Эл осмотрелась в поисках других метаморфоз. Пространство было обставлено по определенному принципу. Взгляд скользил и останавливался на определенных предметах, в определенном порядке.

— Здесь вещи расположены особенно, — сказала Эл.

— Только человек знающий психологию храмовой архитектуры мог это заметить. Другим моим коллегам просто нравиться тут бывать. Бишу рассказывал, что в тебе грандиозный потенциал.

Замечание насторожило Эл.

— Когда так начинается беседа, значит, от меня что-нибудь нужно.

Он улыбнулся, и его улыбка ей понравилась.

— А возможна простая беседа? — спросил он в свою очередь.

— Нет, — согласилась с его подозрениями Эл.

— Доверие. Так глупо утраченное доверие. Извините нас людей. За всех сразу прощения прошу.

Эл нравился его голос, тихий, но четкий, его интонации были точны, он должно быть хороший оратор. Извинительные нотки тронули ее, Эл не захотелось возразить, не при такой подаче. Она улыбнулась вместо ответа.

— Много предложений? Я опасался, что мое послание канет в утилизаторе.

— Почти кануло, спасибо моему другу, — не стала отпираться Эл.

— После такого красивого появления назначений будет достаточно, — с некоторым разочарованием заметил он.

— Давайте поговорим о деле, — предложила Эл.

— Я все-таки выскажусь. Я видел полеты вчера. Мне нравятся такие праздники. Двое моих сыновей учились в Академии, а теперь дочь пошла туда же. Молодежь влекут просторы, трудности. Я старик, мне Земля милее. Но вчерашний полет вашей тройки — это грандиозно. Я против решений жюри. Да, рискованно, резко, остро, на грани, но как красиво!