— Настоящий аристократ никогда не покажет своего удивления и всегда контролирует свои чувства. — Вот один из главных тезисов, которые пыталась вбить в мою голову мадам.
Несмотря на сложность получаемых заданий, сами по себе танцы, в отсутствии коварных ловушек моей наставницы, были для меня в удовольствие. Скольжение вместе с партнершей в ритме музыки чем-то напоминало мне дуэль, и Киаран, с которым я однажды поделился этим сравнением, был со мной согласен, не забыв напомнить, что в дуэли иногда нужно двигаться с рваным ритмом, чтобы сбить с толку противника.
Постепенно волнительный мир танца раскрывался передо мной все полнее и полнее, а я дал себе зарок, что когда окончательно освоюсь с этим занятием — постараюсь пригласить на танец Флёр. Впрочем, прошедшие с момента начала занятий полторы недели и мой достаточно скромный прогресс в искусстве танца говорили о том, что ждать мне придется еще довольно долго.
17 июня 1995. Окрестности Парижа, парк Диснейленд
Субботним утром прекрасные леди сообщили мне, что, поскольку я позволил себе пренебрегать их обществом в течение недели, то в качестве штрафа обязан буду сопровождать их и развлекать весь день. Хотя излишняя строгость слов благородных дочерей рода Делакуров изумительно дополнялась лукавыми взглядами, а Габриель в ходе нашей беседы, где использовались самые цветистые и изысканные этикетные обороты, с трудом удерживалась от смеха.
В итоге на совете из трех человек было решено провести день в магловском парке развлечений недалеко от Парижа. Добравшись на служебной машине министерства до парижского филиала Гриннготса, где я снял со счета приличную сумму и тут же перевел её в местные франки, мы отправились на поиски приключений.
Оставив бессменного шофера дремать за рулём и предупредив, что к машине мы вернемся очень не скоро, оживленная Флёр повела нас к воротам парка, где я заплатил за входные билеты, дававшие право неограниченного пребывания на территории комплекса.
Радостная Габриель явно решила отбросить на сегодня чопорное аристократическое воспитание, и превратилась в ту, кем, собственно, и являлась, — в девочку 12 лет, которая попала в парк развлечений. Так что спустя пару минут она уже с огромным удовольствием ела сливовое мороженое, купленное в стоящем возле входа павильончике, а мы с Флёр неспешно потягивали свежевыжатый сок.
Первым нашим приключением стал расположенный недалеко от нас дом смеха, изогнутые зеркала, покрывавшие все стены, потолок и даже пол некоторых комнат, отражали нас в таком гротескном и нелепом виде, что от взрывов нашего смеха оборачивались даже некоторые маглы. Флёр надолго остановилась перед одним из зеркал, в котором фигурка девушки казалась еще более стройной, но зато лицо расплывалось почти на всю ширину стекла, и попыталась разглядеть, красиво ли подведены глаза, но потом просто захихикала, глядя на ужимки собственного отражения.
Далее был скрытый в тени деревьев вытянутый в длину павильон, где желающим предлагалось поразить установленные в дальнем конце помещения мишени из средневековых арбалетов. Выигравшим предлагались в качестве призов мягкие игрушки, сладости или забавные маски, закрывавшие все лицо, и здесь Флёр поразила меня, без промахов поразив пятью стрелами мишени, после чего забрала выданный удивленным хозяином приз — маленького розового мышонка. На мой удивленный вопрос девушка сначала приняла преувеличенно гордый и загадочный вид, а потом со смехом призналась, что немного жульничала с волшебством в паре выстрелов из пяти.
Когда мы прошли вглубь парка, Габриель убежала кататься на карусели, а мы с ее сестрой стояли у оградки и смотрели на радостную девочку, оседлавшую белоснежного пегаса, гордо изогнувшего шею. Растрепавшиеся локоны периодически попадали ей в глаза, но она все равно выглядела страшно довольной.
После еще нескольких аттракционов я запросил пощады, признавшись, что мои силы уже на исходе. Мы присели за столик небольшого кафе, крыша которого представляла из себя решетку, оплетенную множеством вьющихся побегов плюща. Заставив слегка гудящие ноги передвигаться, я пошел к барной стойке, чтобы вернуться к моим спутницам уже нагруженным подносом с графином сока и свежеиспеченными ароматными пышками, посыпанными сахаром и ванилью.
— Гарри, с таким угощением мне придется вдвойне следить за фигурой, — Флёр хитро посмотрела на меня.
— Думаю, с такой стройной фигурой, как у тебя, ты вполне можешь позволить себе немного сладкого — и все парни будут по-прежнему у твоих ног. — Я постарался ответить как можно более вежливо и мягко, но девушка почему-то погрустнела.
— Гарри, ты не знаешь и никогда не поймешь, что такое быть пусть даже наполовину вейлой... — Флёр потупила взор. — Я могу есть сладкое и толстеть, но сила вейлы все равно будет заставлять окружающих смотреть на меня, как на самую прекрасную девушку на свете, а мне нужно совсем не это.
Видимо, я нечаянно попал в больную точку девушки, потому что она продолжила, уже более возбужденно:
— Большинство людей не видит меня саму за той аурой, которой обладают все вейлы, и мне досталось по наследству достаточно нужных генов, чтобы понять это очень быстро. Так что... — Она безнадежно покачала головой.
— Но ведь не все люди подвержены вашей врожденной магии, Флёр, — попытался я успокоить расстроившуюся девушку.
— Магов, способных на это, не так уж и много, среди них мой отец, его друзья, которым потребовалось довольно много времени, чтобы привыкнуть к чарам моей матери и моим, еще несколько человек. Ты тоже не слишком поддаешься воздействию моей ауры, Гарри, — девушка посмотрела мне прямо в глаза. — И я ценю твое отношение ко мне.
Мы шутливо чокнулись стаканами с соком, как будто находились на официальном приеме.
Один из аттракционов, мимо которых мы шли после кафе, привлек мое внимание. Надпись, смысл которой я с горем пополам сумел перевести, гласила: «Полоса препятствий! Испытайте свою ловкость, добравшись до главного приза! Только для взрослых и детей, старше 14 лет». Убедив моих спутниц остаться в зрительном зале аттракциона, я подошел к распорядителю, пристально на меня посмотревшему, но все же выдавшему мне защитный жилет, шлем с прозрачным забралом, наручи и поножи, чем-то похожие на защиту вратаря в хоккее, но менее стесняющие движения.
Одевая защиту, я внимательно слушал пояснения распорядителя аттракциона. Как выяснилось, я должен был пройти по довольно узким мосткам, расположенным на двухметровой высоте над мягким полом, при этом уклоняясь от раскачивающихся со всех сторон гротескных булав и секир, сделанных пусть и из довольно мягкого материала, но способных оставить немаленькие синяки.
Происходящее на полосе транслировалось в зал с помощью нескольких десятков камер, а если участников было мало, то и вообще камеры последовательно включались на его пути, выдавая единственное изображение на громадный настенный экран.
Заслужив в напутствие воздушный поцелуй от Флёр, я зашел в дверь, вспрыгнув на мостик, ведущий в следующую комнату. Посмотрев вниз, я убедился, что внизу — мягкий пол, но падать туда все равно не было никакого желания. Помахав рукой видеокамере под потолком, я двинулся вперед.
Первая надувная секира — скорее, просто предупреждение, а не серьезная ловушка, — неспешно вылезла из стены и ударила в мостки, когда я уже проскочил место предполагаемого удара. Так сказать, показала, что меня ждет дальше. Проследив взглядом, как древко за счет скрытого в стене мотора поднимается обратно, я метнулся дальше, где было по-настоящему интересно.
Следующие несколько минут мне пришлось прыгать как белке, уклоняясь от все быстрее падающих из стен секир, некоторые из которых рубили в горизонтальном направлении, и их приходилось попросту перепрыгивать. Но наконец я преодолел этот зал, оказываясь в пустой комнате, стены которой были усеяны множеством отверстий. Голос из скрытого в потолке динамика любезно сообщил, что мне нужно продержаться хотя бы пару минут под градом шариков с легко смывающейся краской, после чего началось почти то же, чем мы занимались на части тренировок с Киараном. Шарики вылетали из стен то быстро, то медленно, иногда даже по несколько штук с разных сторон, но я пока что оставался чистым. Наконец, когда я уже начал беспокоиться, дверь в следующее помещение открылась. Подойдя к ней, я осмотрел себя — только на одном плече красовалось небольшое пятнышко от прошедшего вскользь удара.
Дальше была громадная, крутящаяся в горизонтальной плоскости по оси труба, которую нужно было просто пробежать как можно быстрее, не упав при этом из-за предательски двигавшегося прямо под ногами пола. Это задание было чуть сложнее, с непривычки я пару раз кубарем прокатился вперед, а голова явственно закружилась — цветные пятна в крутящейся трубе создавали совершенно дикий, сбивающий с толку эффект.
Вывалившись из трубы, я с облегчением понял, что испытание завершилось — видимо, организаторы не стали чрезмерно удлинять полосу препятствий, чтобы не вступать в противоречие с возможностями среднего неподготовленного человека. Подождав какое-то время, и избавившись от легкого головокружения, я, снимая на ходу экипировку, направился к стойке, возле которой меня уже ждали француженки, а еще несколько смотревших до этого на экран посетителей приветствовали меня радостными криками.
— Было бы неплохо устроить подобное в подземельях отцовского поместья, — Флёр быстро поцеловала меня в щеку. — Ты неплохо пробежался, Гарри.
Забрав у заговорщически подмигнувшего распорядителя свой выигрыш, а именно — пушистого тигра размером чуть ли не с Хагридовского Клыка, я демонстративно положил его передние лапы на плечи захохотавшей Габриель, которая, обхватив его руками, оказалась немногим выше игрушки. Флёр попыталась было обиженно надуться, что подарок предназначался не ей, но потом тоже рассмеялась, глядя, как девочка пытается поудобнее ухватить мохнатую зверюгу.
Мы вышли из павильона и свернули в одну из боковых аллей, где я, убедившись, что за нами никто не наблюдал пару секунд, быстро уменьшил тигра до приемлемых размеров, чтобы он поместился в сумочку Флёр.
В процессе наших дальнейших развлечений, мне пришла в голову интересная мысль, и я стал внимательно оглядываться по сторонам в поисках нужного мне павильона. Наконец, попросив моих прелестных спутниц подождать меня, сидя в маленькой деревянной беседке в кустах, я быстрым шагом направился к торговавшему живыми цветами стеклянному павильончику, подсвеченному изнутри мерцающими огнями. Выбрав несколько красивых лилий и расплатившись, я пошел обратно, но перед беседкой на секунду замер, услышав гнусавый голос человека, находившегося в сильном подпитии.
— Ну что же ты, такая красотка — и сидишь без настоящего муж-ж-жчины. — Высокий парень в слегка помятой одежде дышал перегаром на отвернувшуюся в сторону Флёр, по совпадению, удерживая её рабочую руку, так что девушка не могла воспользоваться палочкой.
Достав из рукава палочку, я хладнокровно оглушил недоумка и толчком ноги спихнул его со скамейки в кусты. Флёр поморщилась, все еще ощущая запах перегара, которым пропитался воздух вокруг.
— Прекрасные леди, ничто не может описать моего сожаления по поводу этого прискорбного инцидента. — Меня понесло, слова этикетного языка срывались с губ сами по себе, хотя я улыбался, пытаясь рассмешить расстроенных девушек. — Но сей коварный разбойник уже повержен вашим храбрым рыцарем, смиренно молящим простить, что на краткое время покинул ваше общество.
Габриель, слушающая весь этот напыщенный поток слов, с каждой следующей фразой будто наливалась смехом и наконец тихонько прыснула в кулачок.
Я протянул все еще грустной Флёр букет лилий, и девушка уткнулась в него лицом.
— Спасибо, Гарри, — невнятно прозвучало сквозь букет. — Так постоянно случается, если я отдыхаю в магловских районах, да и в заведениях магов то же самое.
Мне оставалось только со всей деликатностью обнять девушку, и пару минут мы просидели молча, Габриель смотрела на нас, ехидно улыбаясь, но я не хотел даже догадываться о том, какие мысли бродят у девочки в голове.
— В следующий раз, даже если нам навстречу попадется голодный дракон, нас защитит он. — Я выхватил палочку, направил её в небо, и прокричал:
— Expecto Patronum!
Сверкающий белым огнем зверь, уже не олень, каким был мой патронус на третьем и четвертом курсе, — но расправивший крылья грифон, — унесся в небо, вызвав несколько восторженных криков на соседних аллеях.
— Гарри, ты сумасшедший! — Флёр сразу забыла о происшедшем. — А если бы нас заметили?
— Думаю, все решат, что это был обычный фейерверк, — я пожал плечами. — Зато из глаз моей прекрасной спутницы исчезла печаль, разрывавшая мне сердце. — Я улыбнулся девушке.
— Не знала, что ты владеешь Высшей светлой магией. — Задумчиво протянула она, когда мы втроем уже шли по аллее к выходу из парка.
— Скажем так, кое-что я знаю, но это — не заслуга Дамблдора. — Я заговорщически усмехнулся.
В автомобиле Габриель обняла тут же вернувшегося к своим истинным размерам тигра, из-за которого даже на расширенном магией заднем сиденье нас с Флёр притиснуло друг к другу. Тонкий аромат волос девушки, её духов, и также запах лилий, одну из которых она воткнула между прядей, будоражил мое обоняние, а прижавшееся к моей ноге колено девушки было таким теплым, что я ощущал его даже сквозь толстую ткань магловских джинсов. Флёр, заметившая, что я как-то по-иному себя повел, провокационно положила мне голову на плечо и стала мурлыкать какую-то песенку, полностью уйдя в себя. Боясь пошевелиться, я прислушивался к её голосу, а внутри разливалось какое-то странное тепло, вызванное ощущением доверчиво прижавшейся ко мне девушки. Наверное, испытываемых мной сейчас чувств хватило бы на десяток патронусов, но способ проверить это не представился.
Глава 9. Тайна раскрыта.
19 июня 1995 года. Литтл-Уиннинг.
Для четы Дурслей ничто в этот день не предвещало беды. Поздно позавтракавшая семья расположилась на диване у телевизора, предвкушая неспешное течение времени и летний отдых, во время которого Вернон, на удивление, старался уделять максимум внимания семье. Да и вообще, во всем, что не касалось Поттера, толстяк был довольно-таки неплохим человеком, правда, он слишком сильно потакал своему ненаглядному Дадли... но, как говорится, кто из нас без греха.
Однако семейную идиллию нарушил громкий стук в дверь, а потом дребезжание звонка.
Огорченно фыркая сквозь зубы, Вернон отправился открывать двери, обнаружив на пороге высокого человека с длинными волосами, одетого во все черное, чьи глаза с презрением и какой-то брезгливостью осмотрели хозяина дома. За спиной неприятного человека стояли двое подтянутых мужчин, одетых в нелепую одежду, — на обоих были совершенно одинаковые синие брюки со стрелками вместе с цветастыми майками, причем у правого майка явно была женской.
