— Старый сводник!
— Ни в коей мере. Сегодня за обедом я заметил у мистера Поттера интересную особенность: он достаточно сильный маг уже в таком юном возрасте, чтобы без особых проблем находиться в одном помещении с вейлой и двумя её дочерьми от обычного человека. А значит, не станет впадать в слюнявый транс и в дальнейшем, что может привлечь к нему внимание... Как Флёр, так и Габриель. — Жан-Клод обвел многозначительным взглядом собравшихся.
— А ведь даже мне, в первые годы после женитьбы потребовался специальный амулет, сделанный покойным Арнольдом Делакуром, мир его праху. Мой дед был гениальным артефактором. Да и вам обоим потребовалось некоторое время, чтобы прекратить превращаться в слюнявых идиотов рядом с моей женой.
— Для политического союза вроде нашего был важен сам союз, дорогой, — Мари улыбнулась своему мужу. — А то, что ты потом смог противостоять моим чарам и научился жить без амулета, позволило мне в итоге разглядеть в тебе настоящего друга и любимого. Юный Поттер обладает редкой сопротивляемостью к чарам вейл, и в будущем, с увеличением магической силы, вообще перестанет на них реагировать. Так что интерес к нему со стороны моих дочерей обеспечен. Впрочем, им об этих наших планах знать совершенно незачем — всё и так получится без нашей помощи.
— Далее,желательно побыстрее вытащить Поттера из-под опеки Дамблдора, накопав на этого великого волшебника побольше грязи. А судя по тому, что мы знаем — грязи будет очень много. — Задумчиво проговорил Жан-Клод. — И впоследствии добиться его вступления в права Лорда Поттера после совершеннолетия. Мари, не помнишь, Поттеры ведь обладали голосами в Визенгамоте?
— Сейчас голосами Поттеров и почему-то Блеков в Визенгамоте управляет Дамблдор. Хотя откуда у него голос Блеков — мне неизвестно, видимо, заплатил кому-то просто по-королевски, ведь последний выживший Блек все еще жив, хоть и вне закона.
— Джеймс, поднимай свои связи в Лондоне, нам нужны будут информаторы о том, что предпринимают Дамблдор Лорд и Министерство, на «Пророк» надежды мало — слишком много заказной информации и слишком мало правды. — Посоветовал Киаран. — А мне надо будет поискать зельеваров, восстановить парню здоровье. Если про него не врут газеты, то все четыре курса Хогвартса были для него одним сражением за выживание. Василиск, философский камень, этот его непонятный крёстный, о побеге которого из Азкабана писали даже в наших газетах... кстати, надо бы выяснить подробности той давней истории.... Теперь вот Турнир, где он вообще столкнулся с Темным лордом и как-то умудрился сбежать...
4 июня 1995 г. Лондонский филиал Гриннготса.
Изменив, благодаря стараниям людей Делакура-старшего,свой внешний вид до неузнаваемости, я вместе с политиком и присоединившимся к нам по дороге другом Жан-Клода, Джеймсом, — высоким, худощавым мужчиной, явно не от мира сего, отправился с помощью портключа в Гриннготс.
Получивший моё согласие Джеймс вальяжно продефилировал к стойкам гоблинов-кассиров в главном зале и после краткой, но очень эмоциональной беседы договорился о встрече с управляющим счетами рода Поттеров. Вышедший буквально через пару минут из-за неприметной двери гоблин, одетый в полные доспехи, поманил нас за собой, приглашая проследовать в закрытые для простых людей недра гоблинского банка.
Проходя длинными запутанными коридорами, грубо высеченными в каменном массиве, мы постепенно спускались всё ниже и ниже, оказавшись, наконец, у небольшой двери, охраняемой двумя гоблинами. Расступившиеся стражи пропустили нас в обычный деловой кабинет,— длинный стол, заваленный бумагами, кресла, множество шкафов с толстенными книгами. Единственное отличие от кабинета того же директора школы в Литтл-Уиннинге, куда меня пару раз вызывали, — на стене висело немалое количество изумительно красивого оружия, сверкавшего сталью, золотом и драгоценными камнями. Хозяин кабинета, — немолодой уже морщинистый гоблин в простой, можно сказать, аскетичной одежде, — встретил нас у входа и после короткого приветствия и представления провел к креслам.
— Мне доложили, что вы искали со мной встречи, мистер Поттер. — Грипхаук, которого почему-то не обманула моя маскировка, поудобнее устроился в кресле.
— Господин Грипхаук, — заговорил вместо меня более опытный в делах с гоблинами Джеймс. — Мистер Поттер, в разговоре со мной упомянул, что ни разу за прошедшие четырнадцать лет его жизни он не получал выписок о состоянии своего счета и запросов на крупные финансовые операции с активами рода Поттеров.
По мере того, как друг Жан-Клода излагал цель нашего визита, гоблин стремительно менял окраску кожи, постепенно становясь бледно-зеленым, его когти начали скрести по полированной столешнице, оставляя явственно видимые даже с моего места стружки. Извинившись перед нами, гоблин вышел из кабинета, и из коридора тут же донесся его дикий рёв — было даже странно, откуда у довольно скромного по размерам существа такой голос. Видимо, сказанное действительно задело его за живое. Вернулся Грипхаук в сопровождении другого гоблина, значительно моложе, очень эмоционально что-то ему выговаривая на гобблдуке. Джеймс, видимо, знавший этот язык, блаженно прислушивался к заковыристым оборотам управляющего счетами Поттеров, явно ругавшегося, на чем свет стоит.
— Вынужден признать, господа, у нас нет свидетельств того, что мистер Поттер действительно получал отправляемые ему бумаги. — Гоблин тяжело упал в кресло, резко успокоившись. — Единственное, что можно сказать в наше оправдание, многие наследники и аристократы предпочитают полностью доверять управление счетами гоблинам или же, в случае с опекунством, — опекунам. Поэтому отсутствие указаний мистера Поттера и бумаги, подписанные директором Дамблдором, взявшим на себя ответственность за опеку наследника рода после гибели его родителей не вызывали у нас сомнений. Но если всё обстоит именно так, как вы говорите... — Гоблин нервно постучал когтями по изуродованной столешнице, будто в изумлении смотря на глубокие царапины. — Мистер Поттер, это достаточно серьезное обвинение в адрес банка, и мы вынуждены просить вас подтвердить ваши слова под Веритасерумом.
— Мне нечего опасаться, если ваши вопросы будут касаться только финансовой части, — Джеймс и Жан-Клод кивнули, соглашаясь с моим мнением.
Прибежавший на очередной рёв управляющего гоблин принес небольшой флакончик, в котором плескалась Сыворотка правды. Я выпил с поклоном поднесённую мне младшим гоблином чашку, в которую на моих глазах упали три капли Веритасерума. В голове тут же наступила блаженная тишина, разорванная голосом, которому я обязан был повиноваться, обязан говорить правду.
— Вы Гарри Джеймс Поттер, сын Джеймса и Лили Поттеров?
— Да, — практически не задумываясь над ответами, сообщил я, поглощенный чувством тепла и пустоты в голове.
— Вы получали выписки о состоянии вашего счета от банка Гриннготс?
— Нет, ни разу.
— Вы получали запросы банка Гриннготс о выполнении различных операций с вашими активами?
— Нет, никогда.
— Ваш опекун хотя бы раз обсуждал с вами тему денег рода Поттеров?
— Он сообщил мне только то, что родители оставили мне небольшое наследство, хранящееся в сейфе, который я уже посещал несколько раз.
— Он сообщал вам о том, что это детский сейф, а остальные деньги находятся в сейфе на более глубоких уровнях?
— Нет, я впервые услышал о том, что кроме «детского сейфа» есть что-то еще, только сегодня.
Гоблин дал мне чашку с противоядием, и я обмяк в кресле, постепенно приходя в себя. Хмурый управляющий дождался, пока я окончательно оправлюсь и снова заговорил.
— Мистер Поттер, банк Гриннготс приносит вам извинения за произошедшее. Ответственный за доставку вам писем из банка, недобросовестно выполнявший свои обязанности в последние годы, сегодня внезапно покинет этот бренный мир, отравившись грибным салатом во время ужина. Такова судьба тех, кто подставляет под удар репутацию расы гоблинов. В качестве извинений, мы можем предложить вам десять процентов от суммы ваших счетов дополнительно к тому, что уже имеется в семейных хранилищах Поттеров. Это довольно существенная сумма. Также Гриннготс не будет препятствовать тайной смене контролирующего управление вашими счетами Дамблдора на удобного вам человека.
Дождавшийся моего согласия гоблин вытащил откуда-то из недр стола очередной пергамент, в котором Джеймс поставил роспись, окропив её кровью из порезанного пальца. Тут же туда добавилась кровь гоблина и следом за ним моя роспись и кровь.
— Итак, мистер Поттер, эта проблема решена. Дамблдор не получит больше ни кната с ваших счетов, а главное — не узнает, что теперь их контролирует француз. — Гоблин посмотрел на нас с легкой усмешкой, понимая, что сохранение тайны выгодно нам не меньше, чем банку. Жан-Клод усмехнулся, довольный изворотливостью управляющего и даже в глазах Джеймса появилось некоторое уважение к гоблину, сумевшему гарантировать сохранение репутации банка.
Извлеченные из стола бумаги с описанием имевшихся у меня активов быстро перекочевали из моих рук в руки моих союзников, которые, быстро просмотрев их, вернули обратно гоблину.
Джеймс, что-то подсчитав в уме, заговорил.
— Как уже, наверное, говорил Жан-Клод, денег достаточно много, чтобы прожить в достатке всю жизнь, и оставить детям. — Непонятно чему тонко улыбнулся финансист. — Думаю, что я смогу несколько увеличить ваше благосостояние, мистер Поттер, но на немедленный результат не рассчитывайте. Свободных средств на ваших счетах не слишком много, так что не ждите очень быстрого их увеличения, — основная масса ваших финансов «крутится» в различных предприятиях магического и магловского мира, и безболезненно их оттуда извлечь не получится. Свободные же от оборота деньги по большей части выгреб с ваших счетов Дамблдор и вернуть хоть что-то вряд ли возможно — он слишком влиятелен, чтобы привлечь его к ответственности. Максимум — потрепать ему нервы в прессе и подпортить реноме великого светлого волшебника в глазах окружающих. А сейчас я должен принести вам обет.
Джеймс встал из своего кресла и подошел ко мне, доставая палочку.
— Я, Джеймс из рода Анжу, приношу клятву Гарольду Джеймсу Поттеру в том, что буду вести его финансовые дела честно, при первом требовании и при необходимости предоставлю подробный отчет о своих действиях и их последствиях и причинах. Да будет честь моя и магия мне порукой. — Ореол обычного для магических клятв света окутал мужчину. Гоблин и Делакур-старший с уважением посмотрели на него.
Я с благодарностью смотрел на мужчину, пораженный его честностью.
— Я ценю ваш поступок, мистер Джеймс, — я поклонился финансисту. — Управляющий Грипхаук, у меня будет к вам еще одна просьба... Когда Дамблдор придет за моими деньгами в Гриннготс — отправьте мне потом воспоминание о выражении его лица, я думаю, это будет достойная картина и моральная компенсация.
Захохотавший Грипхаук с трудом выдавил из себя согласие.
Мы вышли из здания банка, всё еще слегка посмеиваясь, и зашли перекусить в одно из кафе в Косом переулке. Как только принесли наш заказ, Жан-Клод и Джеймс одновременно поставили вокруг столика защиту от подслушивания, круг Невнимания, что-то похожее на защиту от анимагов и еще какие-то неизвестные мне чары.
— Есть еще одно дело, которое необходимо выполнить в ближайшее время. — Жан-Клод резко растерял своё веселье. — Сейчас вы освободили от контроля финансы вашей семьи, а Джеймс принес вам клятву на магии и чести. В этом плане, как вы видите, нам можно доверять. Осталось освободить вашу жизнь от узаконенного контроля в виде имеющегося у вас длиннобородого опекуна, который зачем-то отправил вас к магловским родственникам, вместо того, чтобы воспитывать самому или передать на воспитание в какое-либо из благородных семейств. Зачем он это сделал — еще нужно выяснить, лично я не вижу причин, по которым это было необходимо. Далее — его махинации с вашими финансами и вашими подписями под запросами Гриннготса. Этих двух фактов уже достаточно, чтобы возбудить дело о лишении его прав на вашу опеку где-нибудь в нейтральной стране. С нашей судебной системой это может занять длительное время, но шансы на успех велики.
— Я бы предложил организовать это дело в Германии, где сейчас находится Международный трибунал Волшебников. — вступил в разговор Джеймс. — С одной стороны, это нейтральная организация, которой нет до вас дела, поэтому они будут вести дело относительно беспристрастно. С другой же стороны, — маг откровенно гнусно ухмыльнулся. — Немецкие маги, которых в данный момент в Трибунале большинство, хотя и уважают на словах победителя Гриндевальда, но прекрасно помнят, кто был его верным соратником в первые годы возвышения этого волшебника, и кто потом предал его, ударив в спину. Не всё, что писали о победе Дамблдора над Гриндевальдом якобы в честной дуэли, было правдой, и не все позволили себя одурачить газетными восхвалениями «величайшего светлого мага столетия». Да, Дамблдор в итоге убил Гриндевальда, но до этого они совместно провернули немало дел, в том числе на территории проигравшей в Мировой войне больше всех Германии. Так что старого хитреца в Германии не слишком любят, если не сказать больше... пожалуй, больше чем у немцев, претензий к Дамблдору только у магов Страны Советов, потерявших просто невероятное количество людей в развязанной Гриндевальдом войне, но к ним за правосудием соваться себе дороже, — там свои порядки, и чужаков категорически не приемлют.
Я внимательно слушал Джеймса, машинально прихлебывая кофе. Не могу сказать, что его слова были для меня неожиданностью, но некоторые вещи я слышал впервые. В целом, план казался достаточно разумным.
— Что для этого нужно от меня?
— Ну... для начала... — Жан-Клод покрутил пальцем в воздухе. — Для начала нужно будет найти людей, которые «вбросят» ваше дело на одном из заседаний Трибунала. Это потребует некоторого времени и определенных денег, которые у вас есть. Трибунал разбирает только крупные дела, но при определенном старании... — он усмехнулся.
— Нам нужны будут ваши воспоминания, а также завещание Поттеров... — Джеймс нахмурился. — А вот с последним могут быть проблемы, если Министерство или Дамблдор его припрятали. Нужно будет посмотреть, какие заявления были в прессе четырнадцать лет назад, и что сохранилось в открытых протоколах Министерства, чтобы говорить о чем-то конкретном, я никогда не интересовался этим делом, хотя грамотный юрист может сделать на нём такую карьеру... Впрочем, в архиве Министерства у меня есть кому поискать... Есть там один человечек, любящий деньги и за определенную плату готовый ответить на вопрос кому угодно... Все всё знают, но, видимо, этот чиновничек платит понемногу всем своим начальникам, кто мог бы разрушить его маленький бизнес, и до сего момента всех это устраивает. Это потребует времени и, опять же, довольно скромной суммы на взятку...
