«Многообещающее и очень устрашающее начало, промелькнула в голове мысль. — Если в прошлый раз она всего лишь собиралась поменять внешность...»
— Ага, вижу, вы решили проблему с вашим зрением. Прекрасно! — одна коробочка с цветными линзами отправилась в изящный кожаный саквояж, и на свет появилась другая — с простыми линзами без диоптрий. — Если бы вы решили еще проблему с вашими волосами, мсье, мне больно на них смотреть...
Девушка с явственным огорчением смотрела на мою упрямо сопротивляющуюся укладке слегка отросшую шевелюру. Наконец, разозлившись, она щедро плеснула какой-то зашипевший эликсир на мои многострадальные волосы, только что отказавшиеся укладываться в прическу. И в первый раз в жизни я прочувствовал, что такое шевелящиеся на голове волосы. Меня передернуло.
— Рекомендую слегка поесть после окончания нашей с вами встречи, мсье, — девушка подсунула мне под нос зеркало. — Растущие волосы требуют много питательных веществ.
Я в шоке смотрел на происходящее — волосы уже успели вытянуться чуть ли не на ладонь и продолжали расти дальше.
Новый пузырек, который остановил действие предыдущего снадобья. Волосы застыли на уровне плеч, делая меня отдаленно похожим на какого-то холеного аристократа. Впрочем, получалось даже неплохо — быстро уложившая волосы и чуть укоротившая их концы Мириам ловко обвязала мне лоб кожаной лентой, жестко зафиксировавшей прическу. Украшавшие полоску кожи руны ярко вспыхнули и погасли, скрывая ленту от посторонних глаз. Я почувствовал легчайшее прикосновение этого довольно глупого артефакта к своей ауре, — ленточка явно использовала мои собственные силы.
— До ночи продержится, а дальше уже не понадобится, — поймавшая мой вопросительный взгляд Мириам пожала плечами. — Некоторые аристократы пользуются подобными артефактами, так что никого ими не удивишь. Хотя большинство предпочитает видимые украшения.
— Вам виднее... — Я покачал головой, привыкая к отросшим волосам. В принципе, неплохо, хотя и несколько необычно.
Некоторое время поколдовав над моими руками, Мириам, наконец, объявила, что все возможное она сделала. Подойдя к зеркалу, я был приятно удивлен своей не слишком-то притягательной внешностью — длинные волосы были тем недостающим штрихом, после добавления которого меня еще сложнее стало узнать, и вместе с тем — появилось неуловимое сходство с Джеймсом Бриттоном.
Мириам, выслушав мою сбивчивую благодарность, стремительно умчалась к ожидавшим ее Делакурам, с которыми уже работали ее коллеги, оставив меня в одиночестве.
Взглянув на часы, я обнаружил, что до трех часов пополудни, когда должны были прибывать первые гости, оставалось еще довольно много времени. Ближайшие два часа, в которые стилисты должны были довести до недосягаемого совершенства облик семьи Делакуров, принадлежали только мне.
Добравшись до комнаты, я еще раз проверил подарок для Мари Делакур — изящное золотое украшение-брошь в виде расцветающей розы. Джеймс прислал мне первый письменный отчет о результатах своей работы над счетами рода Поттеров — первые заработанные им в различных предприятиях деньги легли на основной и детский счета, несколько улучшив ситуацию после платежа Цимусу. Вместе с отчетом пришел и вполне разумный счет за его деятельность, который я тут же подписал и отправил в Парижский Гриннготс.
Выдавшееся мне свободное время я решил потратить на обдумывание предстоящего мне года... Обучение в Шармбатоне, при всех его преимуществах, сильно увеличивало шансы раскрыться, выдав свое местоположение Дамблдору с компанией. Зато — возможность завести полезные знакомства в среде отпрысков французских семей, деловые и дружеские отношения с которыми могли дать мне очень многое. Жаль только, что Флёр больше не будет учиться — закончившая в этом году все семь лет обучения девушка будет рядом со мной только в короткие выходные дни. Сириус прислал письмо, в котором сообщал о первых присоединившихся к нашему делу людях — Аласторе Грюме, что меня весьма обрадовало, и трех английских благородных семьях.
Наверное, нужно бы установить связь с тем же Невиллом и Луной — эти двое казались мне наиболее вменяемыми из учащихся Хогвартса, у обоих были свои резоны не сдать меня директору. Невилл — за то, что его родители, не получив защиты Дамблдора, отправились в палату для безнадежных больных в Святом Мунго. Луна же... Луна — это Луна, и этим все сказано. Даже если Дамблдор влезет в её мысли — вряд ли он выберется оттуда в целости и сохранности, если разум Лавгуд хоть немного похож на ее слова и поступки. А если мне удастся убедить их в правильности своего решения — то в Хогвартсе окажутся не только мои глаза и уши, но и друзья, на которых я смогу положиться. Невилл — потомок древнего сильного рода, для которого слова «верность» и «честь» — не пустой звук, узнав о предательстве Уизли, он будет в ярости. А Луна — Луна всегда казалась мне способной на преданную дружбу, и мыслила всегда независимо от чужого мнения.
Густой, тяжелый звон, разнесшийся по всему поместью, прервал мои размышления. Жан-Клод Делакур собирал членов семьи в главном зале, к которому вскоре должны были пройти, через специально открытые парадные двери, прибывавший гости. Встречаемые на входе домашними эльфами, члены французских аристократических семей, представители влиятельных политических группировок Министерства, владельцы крупных предприятий и другие люди шли мимо нас в бальный зал. Громадное, расширенное пространственной магией помещение, по периметру уставленное множеством кресел и столиков с напитками и различными закусками, было украшено в классическом греческом стиле. Высокие белоснежные колонны, подпирающие потолок, стоящие в просветах мраморные статуи — копии работ великих скульпторов, — широкие магические окна в потолке, имитирующие падающие сверху солнечные лучи, множество факелов в стенах, выложенный из плит полированного белого и серого камня пол. И все это великолепие дополнялось гуляющими под потолком зала магическими ветрами, придающими атмосферу какой-то свежести и новизны, несколько разбавляя общую строгость зала. Одетые по случаю праздника в греческие тоги домашние эльфы носились по всему зданию, обеспечивая гостей напитками и едой.
Флёр, в светло-синем, гармонировавшем с моим серым камзолом платье, казалась феей, спустившейся в мир простых смертных, и только ее мать могла соперничать с ней в красоте и изяществе. Впрочем, для меня Флёр была прекраснейшим созданием этого мира. При взгляде на ее длинные струящиеся локоны хотелось зарыться в них лицом и вдыхать аромат девушки. Золотой единорог на цепочке уютно устроился в ямочке между ключицами девушки.
— Леди Мадлен, рада вас приветствовать. — Мари кивнула вошедшей в зал строгой, иссохшей даме в шелках и серебре, опирающейся на руку мужа — подтянутого старика с аврорской выправкой и полностью седыми волосами. — Лорд Гедеон, мое почтение.
Мужчина склонился перед хозяйкой особняка, осторожно поцеловав протянутую руку.
— Мадам Делакур, вы с каждым годом становитесь еще очаровательнее. Жан-Клод, рад новой встрече.
В этот момент их перехватил я, и, как только Мари представила меня гостям, увел гостей в зал, попутно стараясь занять беседой, судорожно вспоминая трехдневные наставления Делакуров.
Следующими в зал зашли Киаран и в этот раз на удивление прилично вырядившийся Джеймс, одетый в строгий зеленый камзол, его расчесанные волосы, в противовес их обычному состоянию, волной падали на вышитую ткань воротничка. Демонстративно обнявшись со мной и поцеловав ручку Мари, друзья Жан-Клода прошли в зал, искать развлечения самостоятельно.
— Жан-Клод, Мари, я так рада вас видеть! — рокочущий голос хорошо знакомой мне мадам Максим, директора Шармбатона, донесся до меня издалека.
— Мадам Максим, позвольте представить вам племянника моего старинного друга, Гарольда Бриттона, — Жан-Клод не склонив головы, поцеловал изящную руку полувеликанши.
— О, приятно, когда магически одаренные отпрыски благородных семейств учатся в моей школе, — раскатисто рассмеялась женщина, внимательно осматривая меня, видимо — диагностируя уровень моей магии, как я успел понять.
Подхватив меня под руку, хотя вдвоем мы смотрелись достаточно комично — высоченная директриса Шармбатона и не доходящий ей даже до плеча я, мадам Максим направилась в зал, попутно задавая мне вопросы о моем владении волшебством. Учитывая несколько специфическое направление, которое приняли эти вопросы, мадам явно была в курсе двух моих стычек с семейством Риорданов.
Возвращаясь к всё так же стоящей у входа чете Делакуров, я видел, как мимо них в зал прошли новые гости — муж с женой, окруженные тремя дочерьми разного возраста, бросавшими на меня любопытствующие взгляды из-под длинных ресниц. Я мысленно порадовался, что этих гостей провожала Флёр.
Впрочем, по бросаемым на меня гостями взглядам, я понял, что есть еще один, неизвестный мне, подтекст моей роли на этом балу. Хотя даже благоприобретенная интуиция пока что не помогла мне связать воедино роль помощника хозяев бала и адресованные мне взгляды.
Подойдя к Делакурам, я посмотрел на мраморную лестницу, по которой поднимались следующие гости, и застыл в удивлении. Делакур-старший, проследив за моим взглядом, тоже выглядел немало озадаченным. Высокий мужчина, затянутый в строгие черные одежды, и женщина в ярко-алом платье. Аврелий и Арратайа Цимусы. Под стук посоха в руке черного мага, чета преодолела лестницу, любезно раскланявшись с Мари Делакур и пожелав ей всяческих благ. Арратайа, как и я, явно одела контактные линзы, по крайней мере, ее глаза выглядели совершенно обычными, а длинные ушки прятались в высокой прическе, из которой свисала только одна изогнутая прядь волос, падающая на точеную шею.
Я перехватил и эту пару неожиданных гостей, отведя их на одно из почетных мест. Всю дорогу нас сопровождали удивленные взгляды гостей Жан-Клода и Мари, — Цимусы явно крайне редко посещали подобные светские мероприятия.
— Мы решили, что с вашим появлением во Франции, Лорд... — Аврелий выразительно посмотрел на меня.
— Мистер Бриттон, Гарольд Бриттон. — Я понял невысказанный вопрос.
— Так вот, мистер Бриттон, — маг чуть заметно улыбнулся. — Мы решили, что с вашим появлением во Франции будет связано много интересного, а моя жена очень любопытна.
Арратайа обворожительно рассмеялась, показывая белоснежные ровные зубки.
— Мистер Бриттон, пользуясь случаем благодарю за ваше... послание. Вижу, вы тоже воспользовались моим советом. — Девушка лукаво посмотрела на меня.
— Еще раз благодарю, и рад снова встретиться с вами. — Я поклонился Цимусам.
Как я понял, беседа с Цимусами, демонстративно выделившими мою скромную персону среди прочих гостей, не прошла незамеченной, и теперь аристократы обдумывали, какого рода дела могут связывать наследника одной из ветвей Бриттонов со старинным и очень влиятельным семейством черных магов. После бала нужно будет однозначно обсудить это с Жан-Клодом, подумалось мне.
Занимая непринужденной беседой опасных гостей, к которым пока что никто из собравшихся не рискнул присоединиться, я пропустил момент, когда все ожидавшиеся на бал гости уже явились, ручеек из одиночек, пар и целых семей наконец иссяк. Жан-Клод и Мари, весело улыбаясь собравшимся в зале людям, проследовали к центру зала, за ними последовали и мы с Флёр.
Сидевшие на отдельном балконе музыканты, получив сигнал от Жан-Клода, заиграли первую мелодию. Свет в зале, повинуясь магии эльфов, несколько притух. Гости, с самого начала не занимавшие в своих перемещениях центральную часть зала, как по команде развернулись к хозяевам бала. Мари положила руку, затянутую в перчатку, на плечо мужу, отдавая другую руку в плен широкой ладони, и первый танец, — медленный, чувственный вальс, — начался.
Я смотрел, как две фигуры в блеске золота и драгоценностей, медленно кружатся по сумрачному залу, сопровождаемые светом от вмурованных в потолок колдовских кристаллов, словно солнечными лучами из-за туч. Легкий стук каблучков по камню практически заглушал мягкие шаги Жан-Клода; освещенные магическим светом, они, казалось, не видели никого в зале, поглощенные друг другом. Я невольно подумал, сохраню ли такое же сильное чувство к Флёр, спустя многие годы, и по-хорошему позавидовал политику, сумевшему это сделать.
Вальс Штрауса, сменивший вступительную мелодию, вывел на освещенный лучами участок и нас с Флёр. Мои пальцы осторожно, но крепко удерживали ладошку девушки, а другая рука лежала на скрытой под тонким шелком спине.
Моя мечта сбылась — я танцевал с любимой девушкой в огромном бальном зале, держал её за руку. Единственное, о чем я жалел, что этот праздник — не день нашей помолвки, до которой еще целый год. И благодарил Небеса за то, что собравшиеся не в состоянии прочитать мои мысли во время стремительного движения — слишком много в них было такого, что должна была услышать одна Флёр через нашу связь. Шаг, еще шаг, разворот, не разрывая контакт глаз, чувствуя, как изгибается стройное тело под тонким шелком платья.
Внутри меня рушились какие-то барьеры, поставленные еще в далеком детстве бесконечными издевательствами Дурслей. Ласковое тепло, идущее ко мне через контакт рук, как будто стирало в моей душе заполонившую ее за четырнадцать лет горечь утрат.
Шаг, разворот, горят огнем пальчики, доверчиво сжимающие мою ладонь. Только легкий стук туфелек Флёр и Мари по полированному каменному полу вклинивался в окутывающие нас звуки музыки. Шелковистые волосы Флёр слегка растрепались в потоке колдовского ветра, неожиданно спустившегося к нам с верхнего яруса зала.
Музыка постепенно увеличивала скорость, я почувствовал, что постепенно приближаюсь к своему пределу — еще немного, и не сумею выдержать возрастающий темп движения без ошибок. Однако светящееся восторгом лицо самой красивой девушки на свете придавало мне сил. В глубине души просыпалась магия, откликаясь на звук ведущей нас музыки. Поток магии устремился через наши соединенные руки к Флёр, окутывая ее мерцающим ореолом силы, и точно такая же светящаяся дымка, еле заметная в потоке падающих с потолка лучей, окружила меня. Краем глаза я поймал легкое удивление на лице некоторых наиболее наблюдательных магов, стоявших ближе всего, — они-то прекрасно поняли, какие силы пришли сейчас в движение.
Наконец последние звуки вальса пронеслись сквозь нас, и тишина упала на собравшихся в зале гостей, пока Жан-Клод и Мари, остановившиеся рядом с нами, не подали музыкантам сигнал к началу новой танцевальной мелодии.
Следующий танец, к которому поочередно присоединялись собравшиеся гости, наверное, если посмотреть сверху, был невероятно красивым — множество пар в сверкающих бальных костюмах, кружащиеся в едином ритме окутывавшей всех музыки, падающий с потолка солнечный свет, вьющиеся иногда среди танцующих потоки ветра, созданные магией дома. Но такого эмоционального подъема, как в наш первый танец с любимой, я уже не испытал, ощутив в душе некоторое смутное сожаление. Хотя это далеко не последний наш танец — уж в этом-то я был точно уверен.
