Гитлер всегда гордился своим умением мгновенно выделять из потока информации главную мысль. Оно его не подвело и в этот раз:
— Вы хотите сказать, адмирал, что у русских очень мало этой сверхсовременной техники: как танков и самоходных пушек, так и авиации?
Канарис в очередной раз проявил осторожность:
— Мой фюрер, к настоящему моменту у меня нет ни единого факта, дающего основание для противоположного вывода. Однако позволю себе повторить: проверка всех сведений необходима.
Не лице вождя появилось выражение легкого неудовольствия.
— Вы, адмирал, чрезмерно осторожны. В вашем распоряжении оказались ценные стратегические сведения, а мне пришлось их вытаскивать чуть не клещами. И как результат: рейхсминистр иностранных дел опередил ваше ведомство в оперативности.
При этих словах Риббентроп наклонил голову, тщетно пытаясь скрыть улыбку победителя.
— Сколько вам потребуется времени, адмирал, чтобы провести ту проверку, насчет которой вы так обеспокоены?
— Не меньше двух недель, мой фюрер.
— Вы еще раз ошиблись, — жестко ответил Гитлер. — Ровно две недели и ни минутой больше. Вы должны оценить степень стратегической угрозы, адмирал.
— Ваш приказ будет выполнен, мой фюрер!
Гитлер деловито повернулся к министру иностранных дел:
— Мой дорогой Йоахим, эти снимки должны попасть к нашей военной разведке. Они все же больше компетентны в анализе военной техники, чем ваши люди, хотя выражаю вам благодарность за отличную работу. Быстрота мышления и действия! — экзальтированно воскликнул фюрер. — Умение представить сведения не тогда, когда получится, а тогда, когда они нужны!
Глава военной разведки еще раз почтительно наклонил голову. Это также позволило ему скрыть удовлетворение. Из весьма неприятной ситуации выйти удалось с минимальными потерями.
Заканчивался январь 1940 года.
Доктор Бурденко делал обход. Это была его обязанность как лечащего врача, но также долг как ученого. Все же эти загадочные методики и материалы впервые были применены в клинической практике.
Лейтенант Перцовский, лежа на своей кровати, думал весьма позитивно. Он из разговоров с соседями прекрасно понимал: то, что ранение не болит сейчас, совершенно не означает, что оно не разболится при ходьбе. Он не знал, сколько придется лежать, но был уверен: рано или поздно передвижение на своих двоих предстоит. Осталось лишь спросить об этом доктора. И эта возможность вошла в палату вместе со свитой.
— ДОвайте ПОсмОтрим, — прогудел Николай Нилович с сильным оканием. — ЧтО у нас тут? Кхм... ЧтО ж, если так дальше пОйдет, то рОзрешу вам через неделю хОдить на кОстылях.
Бурденко был настолько доволен результатом осмотра раненого, что это заметили все, в том числе сам пациент. По этой причине Марк осмелился на вопросы:
— А дальше что, профессор? Мне бы скорее снова в часть...
Среди свиты прошелестел шепоток.
— ТОрОпитесь, м ОлОдОй челОвек, — в гулком голосе хирурга прозвучала укоризна. — КОсти дОлжны вОсстОнОвиться. Два месяца! Не меньше! А ПОтОм вынуть тОт стержень, кОтОрый сейчас их держит. А пОсле кОмиссия решит, мОжнО ли вам служить.
Николай Нилович сознательно не стал рассказывать молодому лейтенанту все подробности лечения и восстановления — а там можно было насчитать намного большее количество этапов. Точно так же профессор не стал просвещать пациента насчет того, что он был первым, кого прооперировали по новой методике — правда, тот уже был в курсе. Не было ничего сказано насчет врачебного риска, тем более, что результат явно получился хорошим.
Нахальство не изменило Перцовскому. В результате он спросил:
— Профессор, а как мои шансы нормально ходить?
Бурденко читал методички более чем внимательно. Результаты там описывались, но опытный хирург на основании громадного опыта высказался весьма осторожно:
— Обещаю, чтО к перемене пОгОды рОнение будет ныть. ЧтО дО игры в футбОл — не ручаюсь. — тут палец врача наставительно взделся к потолку. — НО если все пОйдет хОрОшО, то хОдить будете без усилий. ХрОмОта, вОзмОжнО, Останется.
Предвидя, что лейтенант может продолжить расспрос, Бурденко повернулся к сопровождающим врачам и ординаторам и стал раздавать указания.
Несколько иначе сложился осмотр лейтенанта Кравченко.
По окончании осмотра Бурденко вывалил на голову Валентины полный боекомплект оптимизма.
— Вам пОвезлО, милая. ВО-первых, зОживление идет быстрО. ВО-втОрых, пОзнакОмьтесь: это инженер Лернер ВлОдимир ИсаакОвич. Он Объяснит вам, чтО есть нОвейший прОтез кисти.
И с этими словами врачебный персонал удалился.
Сначала лейтенант чуть удивилась, что рассказывать о медицинском устройстве будет человек, не являющийся врачом. Но, чуть подумав, решила, что уж коль скоро советская наука и техника дошла до таких вершин, как ее Ми-28, то и протез наверняка сложный. И приготовилась слушать.
Инженер волновался так, что заметили это все обитательницы палаты. Впрочем, рассказ получился довольно связным.
— Вот, товарищ лейтенант, это схема... здесь вживляются электроды... тут, следовательно, как раз нервы проходят, а они... вот это источник питания, его придется подзаряжать, аккумулятор там, такой очень маленький... а здесь главный электродвигатель с распределением усилия...
Кравченко терпеливо выслушала, хотя поняла не все. По окончании пояснений последовал вопрос:
— Каковы возможности этого протеза, товарищ Лернер? Что я с ним могу делать?
Специалист заметно приободрился.
— Вы, товарищ лейтенант, этим протезом сможете управляться с ложкой и вилкой, даже с отверткой.
Тут увлекшийся инженер сообразил, что говорит что-то не совсем то, и продолжил восхваление в ином ключе:
— Вы сможете держать в этой руке пудреницу! И пудриться! И даже красить губы!
Все перечисленное не было жизненной целью Валентины Кравченко. Поэтому ответ прозвучал холодновато:
— Это все хорошо, но смогу ли я летать... — тут лейтенант замялась, вспомнив многочисленные данные ею подписки, и закончила фразу обтекаемо, — ...авиационным штурманом.
Инженер Лернер имел о штурманской работе самое смутное представление, поэтому ответил с энтузиазмом:
— Ну, товарищ лейтенант, читать карту вы можете, даже вовсе не имея руки, а у вас будет протез, позволяющий ее держать. А писать вы научитесь и левой. В... э-э-э... бумагах, что мы получили, сказано, что с протезом почерк у вас будет не из лучших.
Специалист не знал, что вертолетный штурман должен выполнять также работу оператора, а это, в свою очередь, требует быстрой и точной работы пальцами. Но у Лернера хватило ума понять, что вторгся не в свою область, поэтому ответ был с примесью тумана:
— Сами понимаете, ваша пригодность для этой специальности — тут не я решаю. Врачебная комиссия...
И в этот момент Владимира Исааковича посетило вдохновение. Он затараторил:
— Но ведь у вас есть еще возможность! Вы можете пойти на предподавательскую работу, то есть на инструкторскую должность, а то и побольше. И боевой опыт впридачу! И ордена!
Правда, Валентина знала, что ее представили к награде, но официального сообщения не было. Что до глубоко штатского инженера, то он в наивности своей полагал, что само наличие тяжелого ранения обязательно ведет к награждению орденом.
От таких слов Валентина впала в задумчивость. Она точно знала, что подобные ей специалисты наверняка наперечет. Может быть, еще какую-то часть тренировали, но уж таких, чтобы были обучены, да с боевым опытом одновременно — их просто не могло быть. Иначе слухи не могли не пойти, это точно.
И слова легли в память — а на нее штурман Кравченко никогда не жаловалась.
Глава 9
По результатам военных действий на заседании Политбюро докладывал командовавший войсками СССР Жуков. Но в зале собралась не только верхушка ЦК партии.
Доклад излучал оптимизм.
— ...в результате перемещения государственной границы устранена непосредственная опасность для Ленинграда, — тут указка в руке командарма проиллюстрировала сказаное на большой карте. -Также СССР получил... потери следует полагать низкими...
Заседавшие слушали без особого интереса. Ход войны подробно освещался в центральной прессе, а к этому добавлялись ежедневные сводки. А чего тут внимать? Красная Армия побеждала, как и ожидалось. Но большой опыт подсказывал собравшимся, что после доклада вполне могут последовать неожиданные выводы.
Доклад закончился. Сталин осведомился, есть ли у кого-нибудь вопросы. Таковые нашлись.
Ворошилов был военным, пусть из не самых способных. Но из доклада он кое-что уловил, а потому спросил:
— Так что, товарищ Жуков, выходит, нашей победе мы в основном обязаны полку осназа?
Спрошено было с подтекстом. На самом же деле красный маршал поинтересовался, почему только один полк именовался в докладе эффективным и умелым. Но Георгий Констатинович после беседы с коринженером Александровым был хорошо подготовлен к такому повороту темы:
— Само собой, данный полк проявил себя с наилучшей стороны, чему способствовали как прекрасная обученность личного состава, так и боевая техника. Комполка Черняховский получил все самое лучшее, что было в СССР на тот момент, и прекрасно этим распорядился. Но также следует отметить, что вопросам взаимодействия осназа и других частей было уделено самое пристальное внимание. С этой целью предприняты особые меры, касающиеся связи... это дало результат... по каковой причине и удалось...
Сталин слушал внешне безучастно, но на самом деле внимательно. Он отметил, что доклад выстроен не просто грамотно, а политически умно. Наверняка сказалось влияние Странника. Кроме того, его радовали итоги — особенно в сравнении с теми, которые могли быть, не появись матрикатор в распоряжении Советского Союза. Война с крошечной Финляндией тогда обошлась бы непропорционально дорого. Непростительно дорого.
— Еще вопросы?
— Что вы предлагаете для распространения опыта осназа на другие части Красной Армии?
На этот вопрос Жуков также был готов ответить. Но с еще большей готовностью он перекладывал ответ на других:
— В том, что касается обучения личного состава: это полномочия Наркомата обороны. Я бы предложил усилить преподавательские кадры военных академий и курсов 'Выстрел' командирами с боевым опытом. Также понадобится частично изменить действующие уставы. Что до производства вооружений: я не готов отвечать, поскольку это не в моей компетенции, — с этими словами в сторону наркома внутренних дел был брошен выразительный взгляд. Туда же глянул председательствующий.
— Товарищ Берия, вы готовы ответить на вопросы, касающиеся вооружений?
Разумеется, Лаврентий Павлович был готов.
— Все вооружение, за исключением стрелкового, было произведено силами нашего наркомата. Сюда относятся как бронетехника, так и авиация, а также транспортные силы и средства связи. Однако проблема не в том, что наши производственные возможности меньше, чем хотелось бы. Я полностью солидарен с товарищем Жуковым: для создания полноценных частей Красной Армии, которые по боевым возможностям хотя бы близко подходили к осназу, нужны в равной степени обучение и техника. Я бы даже сказал иначе: человеческие умения еще более важны, чем броня и пушки. Это, разумеется, не отменяет того факта, что потребуется свернуть производство техники, которая по своим характеристикам не отвечает требованиям даже сегодняшнего дня, не говоря о завтрашнем. Соответствующие предложения нами прорабатываются. Также наш наркомат может оказать помощь в приобретении на выгодных условиях станков и иного оборудования, ориентированного на производство вооружения, боеприпасов, средств связи и техники.
— А теперь от чисто военных вопросов предлагаю перейти к военно-экономическим. Возражения? Нет? Товарищ Берия, доложите.
— По сведениям, добытыми нашими сотрудниками, в Советском Союзе имеются месторождения нефти, по богатству не уступающие бакинским. Предварительные данные выглядят многообещающе, а в конце этого года или в начале следующего георазведка должна дать подтверждение.
Такие слова вызвали оживление. Тут попахивало сенсацией, хотя никто, конечно, не осмелился даже мысленно использовать это слово.
А нарком внутренних дел продолжал добивать:
— Это может быть особенно актуальным, поскольку от Германии ожидается ряд запросов на бензин, в том числе авиационного качества, смазочные масла и иные нефтепродукты.
Последняя фраза прозвучала настолько значительно, что решительно все присутствующие, исключая самого Берия и товарища Сталина, дружно решили, что это наша славная разведка предоставила соответствующий пакет сведений.
Нарком уверенно продолжал:
— Дополнительно к сказанному сообщаю: нам удалось добыть проект нефтеперебатывающего завода, который позволяет резко увеличить выход высокооктанового бензина из сырой нефти или из ее тяжелых фракций. Мы полагаем, что строительство подобных заводов может содействовать удовлетворению спроса не только зарубежных заказчиков, но и нашей авиации. Появление высокомощных двигателей на наших самолетах означает, что потребность в таком бензине будет лишь расти, а не уменьшаться. Кое-что уже сделано. На заводе ? 413 смонтирована опытно-промышленная установка. Имеется положительный опыт ее эксплуатации: процент выхода авиационного бензина близок к расчетному.
Правда, товарищ Берия не информировал товарищей по партии, что на совещании у Сталина было принято особое решение по Красному Флоту. Предполагалось, что в строй войдут новые корабли, а старые подвергнутся модернизации. Видимо, эта информация была сочтена слишком мелкой для внимания Политбюро.
— Еще вопросы? Нет? Товарищ Молотов, на вас как Предсовнаркома будет координация работ отдельных ведомств. Нефть и продукты ее переработки — задача первоочередная, но есть и другие. Ваш наркомат, товарищ Ворошилов, по итогам военных действий должен дать рекомендации по вооружению — как стрелковому, так и артиллерийскому. Что показало себя хорошо, а что и не очень. Присутствующему здесь товарищу Ванникову9 , — при этих словах тот наклонил бритую голову, — придется озаботиться в первую очередь боеприпасами. Возвращаясь к нефтепродуктам: их понадобится перевозить. Поэтому строительство нефтеперерабатывающих заводов и последующее производство будет согласовываться с ведомством товарища Кагановича. И последнее, товарищи. В результате анализа военных действий, возможно, придется пересмотреть некоторые планы в части выпуска вооружений. Вполне вероятно, в сторону уменьшения. Наша цель — не план любой ценой, а гибкий план. Мы как большевики и верные ученики Ленина должны подходить к подобным вопросам диалектически. Если будет сочтено вредным выполнение плана в полной мере, то мы обязаны без колебаний пересмотреть такой план.
Это было крутым политическим поворотом. И все присутствующие поняли сказанное, а равно и то, что не было произнесено.
— И еще один вопрос, товарищи. Вот предложения по изменению системы воинских званий и должностей. Опыт этой войны говорит, что не всегда звание и должность должны совпадать...
