— Но как же так, Михель, ведь за эти деньги можно купить дом, два дома и лучшую машину, и ещё можно оплатить университет! И ещё многое! Ведь это ты...

— Считай подарком, который вы заслужили, и это не я, это провидение Господнее. Но дом или квартиру чтобы до следующей осени купила и переехала, так надо! Запомнила?

— Да! — шепнула она жарко и тяжело.

Забравшись рукой под халат, погладил сильно прижавшееся ко мне податливое обнажённое тело. Несмотря на мою общую слабость, Луиза воздействовала возбуждающе. Чувство усталости куда-то сбежало, зато проснулись первобытные инстинкты, побудившие поднять желанную женщину на руки и отправиться в спальню.

За те несколько секунд, что добирался до постели, у меня появилось чувство дежавю, возникли странные мысли, как будто это всё уже было. Ведь в той жизни лотереи выиграли по десять миллионов, а сейчас-то произошло моё вмешательство, значит, выигрыш должен быть разделён пополам с некими другими счастливчиками. Но так не случилось, почему-то никаких других счастливчиков не оказалось. Да и крыло пансионата, где должны проживать Луиза и Кони во время землетрясения полностью разрушилось, однако, никто не пострадал. А не пострадал потому, что здесь к тому времени никто не жил! И это потому, что она меня тогда послушалась и переехала. То есть, она меня именно сейчас послушалась! И с дочерью обязательно переедет!

Часть вторая

В колыбели — младенец, покойник — в гробу:

Вот и всё, что известно про нашу судьбу.

Выпей чашу до дна и не спрашивай много:

Господин не откроет секрета рабу.

(Омар Хайям)

Глава 1

В XXI веке здесь будет располагаться дорогая стоянка для шикарных яхт, но сейчас в Марине* стояли все, кому не лень: и частные сейнеры, и баркасы и какие-то парусники, и вообще, посудины непонятные, типа моего полунефа -полудромона.

Если быть откровенным, то называть мой кораблик нефом, галерой или дромоном, не совсем правильно. Он ни на что не похож; здесь совершенно другая корма, и рулевых вёсел не видно. Румпельный руль, о котором в V веке ещё не слышал ни один корабел, был установлен под навесом, то есть под верхней площадкой, на которой стояла небольшая баллиста. В общем, не знаю, какое прозвище местные древние неаполитанцы ему дадут, но я уже назвал — "Rоs".

Помнится, когда был маленьким, к нам приезжал из Кременчуга папин дедушка, мой прадед, — добрейшей души человек, великолепный рассказчик и заядлый рыбак. Я знал его всего лишь лет пять, но до сих пор вспоминаю, как лучшего деда. Он брал меня за руку, везде с собой таскал и рассказывал самые разные истории, в том числе и о древнем народе, проживавшем между реками Рось и Днепр. Он стучал себя кулаком в грудь и с гордостью говорил:

— Пам"ятай, внучок, мы — росы.

Когда мой кораблик строился, то воспринимался обыкновенно, как вновь приобретаемое имущество, но когда впервые отвалили от пирса и подняли паруса, в душе что-то тренькнуло. Ведь это на долгие годы мой дом, в котором, возможно времени буду проводить не меньше, чем на суше. И сделан добротно, в летнее время без особого риска можно выйти в океан, правда, корпусной набор далеко не океанский. Впрочем, Колумб пересекал Атлантику на более утлом судёнышке. Не говорю уже о викингах, которые на скорлупках, под названием дракар, не единожды посещали материк, впоследствии названый Северная Америка, и это доказанный факт. Однако, они несравнимы с моим корабликом, на котором даже чтобы утонуть, благодаря трюмным переборкам, надо очень сильно постараться. В общем, нравиться он мне.

Сейчас оба рейка со свёрнутыми парусами лежали на палубе, мало того, рядом были уложены и закреплены обе демонтированные мачты. Когда после проведения ходовых испытаний, а попросту лавирования внутри бухты, я приказал снять всё парусное вооружение и сложить на палубе, работяги во главе с Андреотти меня едва не съели. Причина была проста — остаточная бабушкина память говорила, что в собранном виде мой кораблик в портал пройти не сможет. Но, не объяснишь же этого постороннему. Зато потом, получив в подарок Виллис за отлично выполненную работу, сеньор Андреотти успокоился и делал абсолютно всё, чего бы я ни пожелал. Правда, вчера уже бывшую свою машину ещё один раз у него забрал и поэксплуатировал: перевёз на корабль своё оружие, собранную библиотеку и бабушкино наследство.

Перебирая вещи, нашёл затерявшиеся три пятидесятидолларовые купюры ещё из бабушкиной дачи, поэтому машину возвращать не стал, а переехал вдоль порта к хозяйственным магазинам. Докупил лично себе — набор серебряных столовых приборов, а так же пять поперечных и десять продольных пил, двенадцать разных топоров, два столярных набора, пятьдесят восемь небольших кухонных ножей, шесть различных ножниц и пять упаковок швейных игл, десяток дешёвых блокнотов, два десятка карандашей и обычную строительную тачку. Полагалось ещё сорок две лиры сдачи, но я попросил четыре больших коробка спичек. Вот и всё, деньги этого мира закончились полностью.

Ночевал на корабле в собственной каюте, перед этим тепло распрощался с администрацией, в лице симпатичной Виолы и пожелал ей выйти замуж за лучшего в мире мужчину. На удивление тяжёлым было вчерашнее расставание с Луизой, а особенно с её дочерью Кони. Мы бродили по набережной, а девочка, удерживая меня за указательный палец, поминутно дёргала и допытывалась:

— Ведь ты ненадолго уезжаешь, Михель? Не уезжай, а? Иначе мне будет грустно, я буду скучать и плакать.

— Солнышко, мне нужно уехать, от этого зависят мои дела и моя дальнейшая жизнь. Но, возможно, настанет время, и мы с тобой встретимся, и если ты меня не забудешь, то будем дружить долго-долго.

Кони потянула меня за палец, остановилась, подняла глазёнки, внимательно окинула взглядом и серьёзно ответила:

— Я тебя никогда не забуду.

Луизу обманывать не стал, утерев слёзы, она меня покинула перед самым рассветом, и мы больше не виделись. А потом — переезд на корабль, дополнительный шопинг, проверка и раскладка вещей. Глядишь, а уже вечер, ведь зимний день короток.

Ночь прошла в сплошном беспокойстве. Скорее, был не сон, а дрёма; через каждые двадцать-тридцать минут подхватывался со своего широкого ложа, в качестве какого служили крышки двух сундуков, и поглядывал на ночной иллюминатор. Да, было в моей каюте остеклённое окно, укрытое от посторонних глаз ставнем, в виде подымающегося наружу портика.

Взглянув на светящиеся фосфором стрелки и определив время — четыре утра, больше уснуть не пытался, зажёг "летучую мышь", обул сандалии и укутался в тёплое одеяло, так как на улице стояла зимняя холодина (около шести градусов выше нуля), и в который раз взял в руки книгу по историю Неаполя. В общем-то, я ее уже прочёл и помнил наизусть, но в ожидании открытия портала волнение не отпускало, и нужно было чем-то занять руки и мозги.

Момент зимнего солнцестояния ныне наступал в восемь часов сорок две минуты, в это время уже светло. В очередной раз в памяти всплыли бабушкины инструкции:

"Переходы через чужой портал и собственный — это совсем разные вещи. Каждый переход через собственный портал прежде чем запустить процесс воспроизводства кровеносных телец, способных поддерживать нормальную жизнедеятельность человека на протяжении двухсот лет, сначала полностью омолаживает организм и оптимально реконструирует тело. Но, самое интересное, что ты даже не ощущаешь, как это происходит. Казалось бы, вошла лодка и через несколько секунд вышла, однако, тебя не покидает чувство, что находился ты здесь бесконечно долго. А когда очутишься уже на той стороне, волосатость тела будет такая, как будто не подстригался целый год, а вместо ногтей на руках и ногах вырастут когти, сантиметров семи длиной. Зато на месте окажутся все зубы, белые и крепкие и, между прочим, даже если какой выбьешь, потом вырастит новый.

Лошадь? Нет. Любые живые существа должны иметь свой собственный ключ, полученный законным путём — в наследство, так что при переходе исчезнут даже случайные вши и прочие паразиты. Неживые предметы? Однажды для эксперимента положила рядом с собой свежий сорванный цветок... Не знаю, можно ли его назвать неживым. И ничего не случилось, за переходом цветок остался таким же свежим.

Алехандро, перед тем, как войти в портал, положи под руки оружие, ножницы, одежду и сапоги, а завернуться можешь в обычное одеяло. Представляешь, каково переходить пешком, загребая землю пробившими обувь когтями?"

Следуя умным рекомендациям, ножницы большие и маленькие отложил сразу, затем разложил одежду — нательное бельё, портянки, зелёные шерстяные штаны, свитер и высокие, коричневой кожи сапоги. Короткую белую тунику с вышивкой понизу, на рукавах и шее, а так же соответствующий эпохе тёмно-синий шерстяной плащ с капюшоном, подбитый чёрным крашенным кроликом, мне пошила театральная портниха. После этого приступил к подготовке оружия.

Вытащил, почистил и зарядил весь огнестрел: пистолет, мелкашку, дробовик, автомат и крупнокалиберную снайперку, при этом снарядив все запасные магазины. Бабушкины подарки, револьвер и дерринджер, посчитал лишними, поэтому, так и оставил лежать в её же рюкзачке.

Обнажённые меч и нож положил рядом, а потом собрал арбалет. В одеяло заворачиваться не собирался и надеялся, что в привязанную к корме коротким концом лодку с рыбацкими сетями и аварийным оружейно-одёжно-продуктовым и золотым запасом запрыгивать и вёслами махать не придётся. Надеялся выполнять кое-какие другие действия, поэтому так и остался сидеть в своей старенькой пижаме. Вроде всё? Нет, нужно ещё приготовить ведро с водой и полотенце, я эстет.

Бабушка говорит, что в рыбацком посёлке, который стоит на берегу нынешней марины, много веков подряд существует легенда о Деве, выходящей из морской волны и одаривающей золотом первых восемь девочек посёлка. И здешний народ верит в неё точно так же, как и в Христа. В общем, бабушке здесь никогда не угрожала опасность, но осторожность лишней не бывает. Особенно для меня, я же не Дева?!

462 год от РХ — это ещё не средние века, а поздняя античность, исторический период которой после ударов вандалов, опустошения Римской империи и неоднократного ограбления самого Рима, доживал последние годы. Ранний средневековый период начинается с 476 года от РХ, когда начальник наёмников-варваров Одоакр (гунн по отцу), низверг последнего Римского императора, малолетнего Ромула Августула. Его императорские регалии Одоакр отошлёт в Константинополь, коему поклянётся в преданности, за что получит от Византийского императора Зенона сословный титул патриция Священной Римской империи и звание наместника. Таким образом фактически станет королём всей Италии.

А как себя чувствовал город Неаполь в 462 году? Бабушка говорила, что неважно чувствовал, едва оклемался от недавнего опустошительного похода вандалов. Экономика возрождалась медленно, привычного римского порядка уже не существовало, а голодных ртов бродило по городам и весям, хоть отбавляй. Вот и отбавляли. В окрестностях развелось немало банд, которые не только грабили ближнего, но и запросто могли втихаря кого-нибудь похитить и продать в рабство, летом — на Африканский берег через Средиземное море, а зимой — новоявленным Европейским владыкам, переправив через менее беспокойную Адриатику. Особенно ценилась молодёжь — крепкие парни и юные девушки. И это несмотря на считающийся огромный грех перед Господом за порабощение свободного.

Не гнушались подобным промыслом и банды новоявленных "всадников", пахать-то выделенные императором, но ставшие безлюдными земли кому-то надо?

Вот и готовлюсь к переходу, так как чужие земли пахать точно не буду, но хочу, чтобы пахали мои. Отметив, что окно посерело, а часы показывали без десяти минут восемь, понял, что наступает момент истины. И как только об этом подумал, так сразу же исчезло всякое волнение, и на душе стало легко.

— Вперёд, — пробормотал про себя и начал снаряжаться.

Сверху пижамы облачился в кольчужку, затянув её тактическим поясом с ножом и кольтом, а на шею повесил бинокль. Поверх всего надел пробковый жилет . Собрал оружие и стал выносить его на палубу, раскладывая под навесом, справа и слева от румпеля (рычаг руля).

Не спеша вернулся в каюту, откинул половичок и справа от двери пальцем зацепил стальное колечко и поднял прямоугольный люк — вход в двигательный отсек. Паоло Андреотти говорил, что двигатель вместе с рамой и всей системой передачи крутящего момента на винт, снят с расстрелянного во время войны сейнера. Здесь же крепилось два топливных бака по четыреста восемьдесят литров каждый.

— Проработал не более сотни часов, но перебран полностью и в течение двух тысяч часов ничего с ним делать не надо, лишь масло и фильтра менять, — он вручил картонную коробку и сказал, — Это ремонтный комплект на следующие две тысячи.

Честно говоря, мне нужен двигатель в первую очередь для того, чтобы ворваться в портал, а в перспективе главной движущей силой будет служить парусное вооружение. Ну, и гребцы. От излишних благ цивилизации нужно отвыкать, ибо никакая железяка не вечна. Впрочем, избавляться от него просто так, из-за нечего делать, не намерен.

Никаких аккумуляторов здесь не существовало, запуск кик-стартера осуществлялся ножным рычагом мотоциклетного типа. Открыв кран подачи топлива и, качнув помпу, отжал сцепление, включил нейтральную передачу и резко надавил ногой на рычаг, один раз и второй, после чего двигатель заурчал и, кстати, совсем не громко. Дав ему поработать пару минут, перегазовал акселератором и включил вторую передачу. Для вращения винта осталось лишь включить муфту вала.

Ну, нет у меня здесь помощников, поэтому, всё нужно делать одновременно, и здесь, и наверху. Зато есть две тяги, в виде стальных штырей, которые над палубой заподлицо загнуты буквой "Г". Одна из них включает муфту, передающую крутящий момент на винт, а вторая добавляет оборотов.

Помня бабушкины рекомендации, чтобы ничего приличного в портал не надевал, так как одежда может прийти в полную непригодность, выбежал наверх в чём был, прошлёпал сандалиями по мокрой палубе (опять заморосил дождь) и по трапику выскочил на пирс. Распустив на причальных кнехтах петли швартовых концов, забросил на борт, запрыгнул следом и втянул трапик.

Портал должен открыться в миле от берега сразу за скальной косой. Между тем, в моём распоряжении оставалось тридцать минут, при этом, даже не насилуя мотор, к месту можно зайти за восемь минут. Но закон подлости никто не отменял, поэтому, сидеть здесь нечего.

Как ни странно, но холода не ощущал, был лишь дискомфорт от моросящего дождя. Спрятавшись под площадку, которую обозвал "квартердек", вывернул рулевой рычаг вправо до ограничительного упора, затем, первой тягой медленно и аккуратно стал добавлять обороты, а вторую более смело потянул вверх, и почувствовал удар сцепления муфты. Мой кораблик вздрогнул и стал разворачиваться едва ли не на месте. Взглянув на волочившуюся за кормой шлюпку, я глубоко вздохнул, вдруг сообразив, что в ожидании возможных неполадок при запуске мотора, крайние секунды даже не дышал. Мой кораблик взял курс на выход из марины, весело заскользив по спокойной воде закрытой бухты.