Вредители по найму

Вернулся домой я уже ближе к вечеру. На пороге меня дожидались кузнец и прачка, которые, судя по их неторопливой беседе, уже успели познакомиться. Даже с улицы было заметно, как изменился дом, побывав в заботливых руках. На крыльце больше не было мусора, вымытые окна в новых рамах не встречали меня мохнатыми зарослями паутины, и даже с крыши каким-то невероятным образом были убраны плантации мха! Не иначе, как нанятая мной прачка привлекла для этого грубую мужскую или скелетную силу!

Да-да, наш славный мастер-кузнец, продавший посмертно свою душу и талант, оказался скелетом. Не из тех тщедушных безмозглых костяков, которых армиями штампуют студиозы с Кафедры Смерти, а самый настоящий представитель высшей нежити.

Оно и понятно. В отличие от вурдалака или зомби, такой мертвяк не испытывает ограничений хоть и мертвой, но все же плоти: попробуй-ка, покажи свое кузнечное мастерство, если мышцы твои одеревенели, а в разлагающемся мозгу копошатся личинки! А существование высшего скелета поддерживает магия. Она же придает силу и ловкость его рукам (понятное дело, раз уж нет у него ни мышц, ни сухожилий), сохраняет разум и память. Похоже, кто-то очень и очень постарался, чтобы искусник и после смерти продолжал творить.

Слыхали такое выражение: "широкая кость"? Так вот, а я увидел, что оно означает! Потому что скелет кузнеца, это вам не суповой набор, который обычно поднимают маги-недоучки с могил обывателей. Такой косточкой можно было и стаю костяных гончих накормить до отвала... и не один раз. На две головы выше меня, и в пару плечей шире, он выглядел более чем внушительно. Наверное, для того, чтобы убрать мох с крыши, кузнецу понадобилось просто пару раз встряхнуть дом.

— Принимай работу, парень, — прогудел он, когда я поднялся на крыльцо.

Подари мне инквизитор шипастый воротник и кривые сапоги! Я, конечно, не особо разбирался во всех этих делах, но одного взгляда хватило, чтобы понять — мастер свое дело знал, и соорудил на моей двери настоящий шедевр. Да чтоб я еще раз послушался мохнатого, воняющего мылом и дубовыми листьями банника?! Это сколько ж теперь мне лет придется этому кузнецу угли подносить, чтобы за замок расплатиться? А тот тем временем нахваливал свое произведение. Впрочем, не нахваливал, его работа в этом не нуждалась. Он сдержанно и деловито перечислял свойства замка.

И с его слов выходило, что проще было разобрать дом вокруг двери, чем вскрыть ее или даже выбить. Любые отмычки и дубликаты ключей замок ломал или плавил, его не брала ни магия, ни железо, зато хозяину — то есть мне — достаточно было просто коснуться... В общем, по моим оценками сам дом и все его содержимое столько не стоили, и я уже начал было наговаривать куриную слепоту, чтобы бросить ее в кузнеца, да сбежать под шумок. Даже и забыл о том, что на нежить этот наговор не действует. И тут мне резануло слух одно слово...

— ...знатный подарок, — прогудел кузнец.

— Подарок? — опешил я.

— Нравится? — невидимый Йорхш ткнул меня кулачком в бок.

— Как это понимать?

— Я попросил мастера по старой дружбе сделать для тебя что-то действительно достойное. Можешь считать это моим подарком.

— Никто так славно не парил мои кости, как этот малыш! — кивнул скелет, который, похоже, тоже слышал и даже видел духа, — К тому же, за мной должок. Ну, бывай, вредитель. Желаю тебе удачи в твоих начинаниях. Надеюсь, что ты еще не раз заглянешь ко мне.

— С-спасибо, — выдавил из себя я, — Вы тоже обращайтесь, если вдруг что. Кстати! — сунув руку за пазуху, я вытащил несколько самохвальных листков и протянул их кузнецу, — Если вдруг у кого из ваших знакомых или заказчиков появится нужда в хорошем вредителе, всегда буду рад помочь.

— "...испортит жизнь вашим конкурентам, врагам или завистникам", — прочел он и ухмыльнулся, — Хорошо, сберегу твои писульки, авось кому и пригодятся.

Он ушел, а я все еще не мог придти в себя. Мало того, что на двери у меня теперь стоял замок, которому впору запирать королевскую сокровищницу, за который я и ломанного шура не отдал, так еще и мои листки будут лежать у одного из лучших кузнецов Тенеграда! Ай да Йорхш, ай да банный дух! Вот услужил, так услужил...

— Эй, банник, а с чего вдруг такая щедрость? — на радостях "ведьмин глаз" я наговорил даже без крови, и пристально уставился на духа.

— Понравился ты мне, — скромно опустил тот глаза, — Решил помочь на прощание, чем могу.

— Погоди-ка... А почему мы должны прощаться?

— Уговор у нас какой был? Я тебе помогу с работой, а ты меня подселишь на новое место. Свое дело у тебя теперь есть, а мой срок уже весь вышел. Не могу я больше гулять вольным вороном. Собственно, мы с тобой и встретились у гадалки, потому что я хотел узнать у нее, сколько мне осталось. Ты сдержишь свое слово, человек, поможешь Йорхшу?

Банник взмахнул рукой, и за ней словно потянулся едва видимый шлейф пыли. Я присмотрелся. Пугать меня инквизитором! Рука была полупрозрачной, и еще сквозь нее проступали камни мостовой. И как я мог забыть?

Дух места, который этого самого места по каким-то причинам лишился, теряет не только свою магию, но и свои жизненные силы, которые утекают, словно вода в песок, пока не останется от духа... Да ничего от него и не останется, если только он не отыщет себе новый дом и того, кто сможет его к новому месту обитания привязать. Одни выдерживают всего пару месяцев, а иные и годами могут скитаться вокруг своего бывшего пристанища, будучи не в силах далеко отойти. Место своего духа держит, даже если уже не является его домом.

— Да что ж ты молчал, чудо в банных листьях? Сейчас, расплачусь с остальными, и пойдем, будем тебя на новое место переселять. Нам понадобится живая курица, непареный веник и пучок свежей соломы... отыщешь?

Не дожидаясь ответа, я вбежал внутрь и замер на пороге. В чисто вымытых окнах горел алым маревом закат, наполняя комнату багровыми тенями. А я-то в первый свой визит вообще решил, что окна заколочены, столько было грязи. Хм, а здесь, оказывается, дощатые зеленые стены и выбеленный потолок — славный дом мне достался! Очищенный от мусора и паутины, вымытый и прибранный, он теперь казался намного просторнее и уютнее.

— Господин, мне бы домой, к детям, — раздался из угла усталый женский голос.

— Конечно-конечно, сколько я вам должен? — повернулся я к прачке, заботливые руки которой до неузнаваемости преобразили мой дом, твердо решив, что заплачу ей вдвое больше, чем она попросит.

— Двадцать лунаров.

— Сколько?!

В комнате вдруг стало меньше света. Под кроватью сверкнула тонкая полоска неубранной пыли, кувшин на полке повернулся ко мне грязным боком, а невыметенные пауки притаились в щелях. Да и дом стал казаться не таким уж большим. Ха! Да если бы не дела, я бы сам еще и быстрее управился.

— Если для вас много, так надо было работницу на дальних хуторах искать. Это я еще немного беру: в городе никто за такие деньги убираться не станет. А у меня четверо детей по лавкам, и муж пропойца, каждый лишний шур в радость, вот и хватаюсь за любую работу в пол цены.

— Большой горррод, большие цены, — подал голос ворон, — Тут тебе не деррревня на болоте.

— Спасибо вам, — не стал я торговаться и отсчитал в ее ладонь монеты.

— Если вдруг еще какая работа будет, так вы ищите Гларью-прачку из Кривого переулка, это я и есть, — она с поклоном приняла деньги — еще бы, такие деньжищи! — и вышла.

— Уф, — только выдохнул я, как открылась дверь в соседнюю комнату, и оттуда вышел зомби.

В правой руке он сжимал топор, а в левой — покрытый бурыми пятнами молоток. Заметив меня, живой мертвец радостно осклабился и шагнул в мою сторону. Безгубый рот его, в котором торчали сгнившие зубы, раскрылся, и из него вырвалось хриплое:

— Хозяин, извольте заплатить за работу.

— Чего?

— Рамы в двух комнатах поменяны. Доски гнилые в полу в трех комнатах. В кухне пол перестилать пришлось, там дыра по пояс была. Половину ступеней на лестнице, что на чердак, и три ступени на подвальной... У лавки ножка была сломана, задняя дверь — вся с петель, — хрипло начал перечислять помощник плотника.

— Сколько? — вздохнул я.

— Десять лунаров за работу... И три десятка за материалы и инструмент.

Это добило меня окончательно. Расплатившись, я уселся прямо на пол и обхватил голову руками и завыл от досады и необъяснимой тоски. От поистине огромной — по моим, разумеется, меркам, — суммы осталось всего ничего.

— Эй, человек, ты в порядке? — влажная рука банника коснулась моего лица.

— Да, не обращай внимания. Это я так радуюсь.

— Эвона как. Интересно, как твой хозяин тогда с тоски убивается, — повернулся банный дух к Кар-Карлу.

— Не дождешься, — процедил я сквозь зубы. — Ладно, утро вечера мудренее. Эй, Йорхш, ты как — до утра дотерпишь? Ночь на дворе уже.

— Наплескай мне воды в корыто, там и пересижу, — понимающе вздохнул тот.

— Сейчас, только улажу одно маленькое дельце.

Я поднялся на ноги и вышел на крыльцо, волоча за собой вывеску. Над дверью специально для нее были вбиты два крюка — об этом я специально просил плотника — и сейчас я просто повесил доску на них и отошел, любуясь резной надписью, которая гласила:

"Бюро гарантированных неприятностей"

Глава 12. Гарантированные неприятности

Утром я проснулся оттого, что за стенкой кто-то плескался и напевал похабные песни. Судя по голосу, банник чувствовал себя неважно, но был преисполнен оптимизма. Я мне оставалось лишь надеяться, что я оправдаю его доверие, и смогу подселить бездомного духа на новое место.

— Эй, чистюля, ты мне курицу нашел? — крикнул я.

Пение смолкло. Плеснуло водой, и раздались приближающиеся шлепки мокрых босых ножек. Скрипнула дверь, и на полу начали появляться влажные пятна, приближающиеся ко мне.

— Еще вчера присмотрел. Хорошую, голосистую, как раз возле моей новой бани, — заискивающе пробормотал Йорхш где-то сбоку.

— Эй-эй, только не в кровать! Сейчас лицо умою, и пойдем мое слово держать.

Долго я не залеживался и, заменив завтрак умыванием (знаю, что это весьма сомнительная альтернатива, но из продуктов в доме были только мох и говорящий ворон) двинулись в путь. Чтобы добраться до бани, которую присмотрел для себя Йорхш, нужно было пересечь почти весь Золотой Квартал. Не то чтобы я не был привычен к ходьбе, живя на лесном болоте-то, но одно дело, прогулка по мягкому ковру из опавшей листвы и иголок, и совсем другое — вымощенные улицы города. Чтобы как-то скоротать время, я начал расспрашивать банника:

— А ты уверен, что место еще не занято? — вопрос мой был адресован пустому месту чуть правее, откуда доносилось сосредоточенное сопение. Тратить силы на "ведьмин глаз" было жалко, да и просто лень.

— Уверен, — отозвался дух, — я каждый вечер ходил, проверял. Была пара... кандидатов, но хлипковаты оказались, к серьезной драке не подготовленные. Ух я им!

Любезно нарисованная воображением картинка двух катающихся по полу крепышей в шерстяных тулупах, мутузящих друг-друга за банное место, вызвала у меня усмешку.

— А хозяин? Не наймет какого-нибудь охотника, чтобы от тебя избавиться?

— Не думаю. Мне удалось с его домовым парой фраз перекинуться, человек он вроде неплохой...

— Кто, домовой?

— Да нет, хозяин. В банях толк знает... Собственно, он сам родом из столицы, держит там две бани. А теперь хочет культуру и чистоплотность тенеградцам прививать. Такой хорошему баннику всегда рад будет. Может, даже попроказничать даст, — в его голосе появилась мечтательная нотка.

Оно и понятно, у шумных духов натура такая, что им без вредительства никак. Судя по рассказу, парой фраз дело явно не обошлось: чувствовалось, что Йорхш устроил домовому настоящий допрос.

— Про курицу не забыл? И солому с веником?

— А то как же! Сейчас налево, господин Кей, и через пару сотен шагов будет лавка.

Чем ближе мы подходили к бане, тем более вежливо обращался ко мне банник, и больше становилось в его голосе заискивающих ноток. Наверное, до сих пор не верил в свою удачу, и боялся ее спугнуть. Впрочем, я отступаться не собирался, и даже оттоптал пару чьих-то ног, чтобы накопить силы для ритуала.

— Эй, смотри, куда идешь!

— Ишь ты, совсем уже окаянная нежить, распоясалась. Никакой управы нет на вас. А ну как кликну стражу, попляшешь ты у меня!

— Пшел вон, щенок, а не то прокляну!

Возмущенные крики и проклятья неслись мне вслед, питая и наполняя уверенностью. Все у меня получится. Конечно, мне и раньше приходилось привязывать духа места к новому обиталищу. Но это было давно, привязывал я домового и делал это под присмотром бабушки.

Выбрав у торговки жирную черную курицу, мы направились прямиком к бане, а я начал объяснять Йорхшу, что ему предстоит сделать и какие испытания вынести. Слушал он внимательно и запоминал, а когда мы приступили, все исполнил в точности. Собственноручно прирезал курицу, безропотно позволил надрезать его ладонь, старательно мазал своей и куриной кровью опорные углы и повторял за мной заветные слова. А как банник орал, когда я его от души хлестал веником, напитывая место потом, слезами и кровью несчастного духа. Тот старался, потел за троих и рвал горло за четверых, заставляя силу места вибрировать и отзываться. И с каждой каплей пота и крови, пролитой на жаркие доски или раскаленные камни, Йорхш набирал силу. Собственно, сам ритуал уже был закончен, и банник обрел пристанище, а теперь просто получал удовольствие от давно забытых ощущений.

Разве мог отказать я ему в такой малости? Снова и снова хлестали пропаренные дубовые листья крохотное тельце, выбивая из овечьего тулупа водяные брызги — да, он его так и не снял! Раны его давно уже зажили, да и сам он, казалось, вырос почти вдвое против прежнего. Снова обретя свою магию, дух одним взглядом раскалял камни, легким щелчком своих коротких пальцев обрушивал на них потоки ледяной воды и довольно жмурился, когда струя пара била ему в лицо.

— Еще! Поддай парку! Маши резче, человек, это веник, а не весло! Столько лет я скучал по хорошей бане... Уххх!

И я ухал, снова и снова, возвращая свой долг этому зловредному созданию, которое столько сделало для меня за эти дни. Нет, это не слезы, а соленый пот стекал по моему лицу, когда я жал на прощанье пухленькую ручонку.

— Ну что ж, Йорхш, хорошо тебе устроиться на новом месте. Если вдруг хозяин начнет обижать, обращайся, помогу.

— И тебе удачи с твоими гарантированными неприятностями. Слово-то какое мудреное выдумал. И это... Ты заглядывай ко мне в гости, на парок.

— Непременно зайду. Кстати, пока не забыл, — я сунул руку в карман и вытащил десяток самохвальных листков, — может, краем уха услышишь, что кому-то нужны услуги вредителя.

— Не сомневайся, — ухмыльнулся дух, — я знаю, к кому их направить.

— Еще свидимся. До свидания Йорхш... Ты самый славный банник из всех, кого я знал.